Изгнанники у Колодца Душ

ТРЕУГОЛЬНИК ТУЛИГА – ГАЛАДОН – ОЛБОРН, СУМЕРКИ

Полет над неспокойным морем окончился без всяких осложнений, но занял три драгоценных дня – большую часть пути ветер дул им навстречу. Днем в редкие часы относительного затишья они видели внизу коралловые рифы, окруженные бесчисленным множеством разноцветных рыб, и огромные черные тени, мелькавшие тут и там.

Они держались достаточно высоко, не желая рисковать, так как боялись, что эти темные тени могут выпрыгнуть из воды и утащить их на дно. Достигнув границы с Галидоном, все несколько успокоились, но тамошняя атмосфера никому не понравилась, и они полетели к побережью Олборна.

Олборн встретил их приветливо – ничто не предвещало опасности, не выглядело мрачно, не таило угрозы. Над прибрежной равниной стало немного прохладно, но они захватили с собой теплую одежду.

Дождавшись наступления темноты, все опустились на берег и решили устроить привал – отсюда можно было легко удрать, и, самое главное, в кустах кое-как удалось спрятать огромную Дому.

К побережью не вела ни одна дорога, это они заметили еще с воздуха. Но поскольку поблизости находился Галидон с его морскими обитателями, никто не нашел здесь в этом ничего удивительного.

Ночь была ясная. Над ними во всей своей красе раскинулось сверкающее небо Мира Колодца. Северную часть горизонта закрывал серебристый диск.

Впервые они оказались в нужном месте, в нужное время и в условиях хорошей погоды, чтобы как следует разглядеть Новые Помпеи. Они смотрели на них молча, и каждый думал о своем.

– Так близко, так чертовски близко, – прошептала наконец Мавра. У нее было такое ощущение, будто стоит протянуть руку, и она коснется планетоида. Женщина вспомнила о несчастных людях, которые сейчас уже наверняка умерли, и о добром, гуманном Оби, который помог ей бежать. Ей захотелось туда вернуться, и она поклялась самой себе, что когда-нибудь это обязательно произойдет.

Все улеглись спать. Хотя латы вели ночной образ жизни, долгое и утомительное путешествие, а еще больше – дневные полеты вконец измотали их, поэтому они тоже заснули. Разумеется, был выставлен караул.

Мавра сторожила во вторую очередь. Она сидела, слушая рокот прибоя, разглядывала ночное небо и дожидалась, когда ее сменят отдохнувшие латы.

"Какое изумительное небо!" – подумала она с нежностью. Небо было ее стихией, миром, для которого она родилась, для достижения которого она шла на все, даже продавала себя.

Женщина взглянула на спящих. Латы чувствовали себя здесь прекрасно. Они наслаждались, порхая на своих крылышках, и не испытывали ни политического, ни сексуального давления, вынуждавшего их менять форму. И пусть даже латы маленькие: ведь все они выглядят одинаково. Но их страна, каждая сторона которой имела в длину 355 километров, была такой маленькой, такой тесной по сравнению с этими небесами.

И Ренару здесь стало лучше. Мир Колодца несравненно больше Новых Помпеи и дает больше простора для активной деятельности, чем Москови. В человеческом облике Ренар напоминал живого мертвеца; здесь же он обрел силу и будущее. Если Аджитар проиграет войну, он, возможно, сумеет занять высокое положение в правительстве. Из того, что она узнала о настроениях обитателей этого гекса, следовало, что в случае поражения того, кто помог приблизить конец войны, признают скорее героем, чем предателем.

Но Мавра Чанг не хотела здесь оставаться. Мир Колодца был для нее приключением, вызовом со стороны судьбы, но никак не ее стихией. В один прекрасный день войти в Колодец и выйти из него кем-то другим – это не имело значения. Колодец изменял вас всего лишь физиологически. Она по-прежнему мечтала о звездах.

Ее размышления были прерваны какими-то странными звуками. Некоторое время Мавра прислушивалась, думая, что ей почудилось. Но звуки послышались снова, доносясь с северо-запада, и на этот раз гораздо ближе.

Мавра хотела разбудить своих спутников, но тут же передумала. Звуки прекратились. Тогда она решила произвести разведку. В случае опасности ее крик так или иначе поднимет на ноги спящих, и незачем тревожить их понапрасну.

Бесшумно, крадучись, она двинулась в ту сторону, откуда в последний раз донесся шум. Возле болотистого устья реки росло несколько деревьев; женщина подумала, что источник звуков находится где-то там. Медленно, осторожно она направилась к деревьям.

Услышав шум справа от себя, она нагнулась и, прильнув к земле, выглянула из-за кустов.

По болоту разгуливала какая-то чудная птица, похожая на павлина. Голова у нее была совершенно круглая, клюв напоминал маленький рог. В круглых желтых глазах отражался свет звезд. Она явно вела ночной образ жизни. Мавра облегченно вздохнула, и птица ее услышала. Повернувшись, она громко произнесла: "Бвок вок!".

– Сама ты бвок вок, – прошептала Мавра и встала, намереваясь отправиться обратно в лагерь.

Деревья словно взорвались. На землю посыпались непонятные фигуры, и одна из них прыгнула ей на спину.

– Ренар! – вскрикнула Мавра. – Вистару! И неожиданно потеряла сознание.

Дома вздрогнула, а трое спящих мгновенно пришли в себя, разбуженные двумя оборвавшимися криками.

Ренар увидел, как латы взлетели в воздух и как на них с ближайших деревьев обрушились огромные черные призраки. Только он собрался вскочить на Дому, как один из них, высокий и удивительно злобный, с пылающими желтыми глазами, схватил его за руку.

Это была ошибка.

Раздался треск, олборнианин вскрикнул, и в воздухе запахло горелым мясом. Другой попытался схватить поводья Домы, но лошадь попятилась, и Ренар вскочил в седло.

В следующую минуту перед аджитаром мелькнуло черное кошачье лицо со светящимися глазами-щелками, но он успел коснуться мохнатой когтистой руки с четырьмя пальцами.

И олборнианин отправился на свои кошачьи небеса.

Дома в подсказках не нуждалась. Огромная крылатая лошадь с топотом промчалась по берегу, калеча черных призраков, к несчастью для себя оказавшихся на ее пути. Через минуту она уже была в воздухе.

Расчистив себе дорогу жалами, к Ренару подлетели латы.

– Мы должны найти Мавру! – воскликнул аджитар. – Они схватили ее!

– Оставайтесь здесь! – приказала Хосуру. – И помните, вы не имеете права потерять Дому! Мы сами отправимся за Маврой, и, если нам не удастся освободить ее, одна из нас вернется за вами!

Ренару это вовсе не улыбалось, но выбора у него не было. Ни он, ни Дома не обладали ночным зрением и, лишившись поддержки Вистару и Хосуру, представляли собой идеальную мишень.

Между тем обе латы видели в темноте гораздо лучше, чем днем. Сразу же за рекой они обнаружили странный экипаж – нечто вроде деревянного вагончика на огромных деревянных колесах, который тащили восемь мулов. На подножках с обеих сторон стояли четверо олборниан, вооруженных обычными пистолетами; еще двое управляли экипажем, причем один из них подгонял животных, а второй держал в руках винтовку весьма впечатляющего вида. Двери и окна вагончика были закрыты деревянными панелями, вращающимися на петлях. Судя по яростному щелканью кнута, латы поняли, что за груз там везли.

– Нам остается только следовать за этой проклятой штукой, – с ненавистью сказала Вистару. – Ренар может сам о себе позаботиться.

Последние слова выражали их искреннее убеждение. Все то время, что Ренар провел в Лате, он ни разу не разряжался. Им было известно, что он несет в себе огромный заряд статического электричества, но до этой недолгой схватки даже не подозревали, насколько он опасен.

Вагончик подпрыгивал на кочках, пока не выехал на гладкую, залитую гудроном дорогу, где мулы быстро поскакали вперед. Однако латы без труда держались сзади и сбоку от него, вне поля зрения охраны.

– Мы можем ужалить их насмерть, – задумчиво произнесла Вистару.

– Сколько у тебя еще осталось? – оборвала ее Хосуру. – Я использовала жало три раза и почти израсходовала весь свой яд.

Латы внимательно изучили олборниан и их экипаж. Рост этих существ составлял около ста восьмидесяти сантиметров; они до глаз заросли черным мехом, но носили темные мешковатые штаны и безрукавки, украшенные светлой каймой и какой-то вышитой на груди эмблемой. У них были длинные черные, наверняка потерявшие свое первоначальное назначение хвосты, лоснящееся кошачье тело и мускулистые руки. Ходили олборниане на двух ногах.

Маленькие мулы казались печальными, жалкими и какими-то не правильными. Их задние ноги были чуть ли не на двадцать сантиметров длиннее передних; в холке они не превышали метра; их длинные шеи очень странно тянулись кверху, а уши по сравнению с головой были непропорционально длинными. Хвосты у мулов отсутствовали напрочь, а тело покрывала мягкая серая шерсть.

Кучер погонял их, безжалостно хлеща кнутом. Животнще явно были слишком малы и малочисленны, чтобы тащить такой груз, но они старались бежать рысью, и им помогала гладкая поверхность дороги.

Наконец экипаж въехал в великолепное поместье. Глазам лат открылся величественный дворец. Въездная дорога в форме подковы освещалась факелами; еще больше факелов горело у дверей, которые охранялись вооруженными стражами, одетыми точно так же, как те, что сопровождали экипаж. Вагончик остановился, и олборниане ловко спрыгнули на землю. Дворцовые двери растворились, и из них вышли двое служителей; они забрались в вагончик и вынесли оттуда большой черный предмет.

Это была Мавра Чанг, окоченелая, как доска.

– Она умерла? – с тревогой спросила Хосуру. Вистару покачала головой.

– Слишком уж бережно с ней обращаются. Наверно, ее одурманили.

– Что же нам теперь делать? Вистару на секунду задумалась.

– Прежде всего отправляйся назад и расскажи Ренару обо всем, что мы видели. Затем помоги ему найти местечко, где можно какое-то время пересидеть. Я продолжу наблюдение и попытаюсь узнать, куда ее запрятали. Завтра, когда Ренар поднакопит заряд, мы ее как-нибудь отсюда вытащим.

Сознание возвращалось к Мавре Чанг очень медленно, и прошло немало времени, прежде чем она окончательно пришла в себя. Женщина попыталась оглядеться вокруг, но обнаружила, что не может даже пошевелиться.

Она находилась в конюшне. Воняло навозом и гниющей соломой, на стенах висела какая-то сбруя.

Мавра напряглась в попытке осмотреться, но наркотик, которым ее одурманили, действовал надежно. Ей удалось только мельком увидеть стоящее рядом животное. Весьма странное на вид. "Впрочем, в этом дурацком мире все кажется странным, – сказала она себе. – И поскольку это создание так похоже на рабочий скот, который держат люди, "странное на вид" – единственное определение, позволяющее его описать".

Это был миниатюрный мул. Обладатель черного носа, крупной прямоугольной морды. Его уши, длинные, как у осла, казались несоразмерно большими по сравнению с головой. Вытянутая шея, возможно, даже чересчур вытянутая, располагалась под углом к небольшому телу, тонкие передние ноги были короче задних, верхняя массивная часть которых составляла удивительный контраст с нижней – не правдоподобно тонкой.

Мул уставился на Мавру большими печальными карими глазами.

Все его тело было иссечено шрамами, некоторые явно оставил кнут, остальные – неизвестно что.

В конюшню вошли три олборнианина. Двое, в черно-золотых нарядах, сразу встали по бокам двери. На третьем было ало-золотое одеяние, голову венчало нечто вроде короны, а шею обвивала длинная золотая цепь с подвеской гексагональной формы. Он казался очень старым – в его угольно-черной шкуре уже появились пятнышки седины.

Этот старец волок за собой маленького мула, которого на ходу жестоко избивал хлыстом. Животное не издавало ни звука, но явно страдало от боли. Мавра разглядела на его теле кровоточившие царапины. Кончилось тем, что мул вырвался и забился в угол конюшни.

Олборниане были жестокими, безжалостными существами.

Старик внимательно посмотрел на Мавру.

– Ну что, шпионка? Проснулась? Славно! – Он повернулся к застывшим у двери черным фигурам:

– Следите за ней как следует и будьте наготове. Улизнувшая троица может попытаться ее спасти, поэтому мы должны действовать быстро.

Услышав эти слова, Мавра почувствовала огромное облегчение: Ренар и латы сбежали! Она не сомневалась, что они ее вытащат.

Но сейчас Мавра казалась себе куклой, которой управляют, дергая за веревочки. Ее посадили на спину маленького мула, в простое седло. Предводитель вывел его на Тропинку, которая вела в темный лес. Охранники крепко держали пленницу за руки, хотя она по-прежнему оставалась абсолютно беспомощной.

Вистару едва не проморгала их уход. Перед ее глазами быстро промелькнули Мавра и трое ее конвоиров, направляющиеся в лес. Лата последовала за ними, пытаясь угадать, куда они идут.

Примерно через два километра маленькая процессия вышла на поляну и очутились перед массивным каменным строением, высеченным прямо в скале. По обе стороны дверного проема гексагональной формы стоячи еще два стражника с горящими факелами. "Это не Ворота Зоны, – решила Вистару. – Такая постройка наверняка сооружена кем-нибудь из местных".

Она попыталась вспомнить, что напоминает это сооружение, и тут же сообразила, что оно похоже на древний храм. Жертвоприношение?

Дата поспешила навстречу Ренару и Хосуру. Нельзя было терять ни минуты.

Подойдя к гексагональному входу, олборниане сняли пленницу с мула и осторожно внесли ее внутрь. Комната, в которой они оказались, примыкала к естественной пещере, вымытой в скале подземными водами. Факелы освещали довольно широкий проход, ведущий в куда более обширное помещение.

Это действительно оказался храм со специальным местом, отведенным для молящихся. В самой дальней его части из скалы выступал большой желтый камень, по обеим сторонам которого стояли столы, эту небольшую площадку окружала деревянная загородка. Камень был великолепно обработан; в миллионах его граней отражался свет факелов, и он, казалось, жил своей собственной особой, жутковатой жизнью. Рядом, на стенах пещеры, красовались шестиугольники, отлитые из чистого золота.

Священник в ало-золотом одеянии зажег в ритуальных канделябрах по шесть маленьких свечей и прошел внутрь загородки. Подготовившись к предстоящей церемонии, он кивнул своим спутникам, и те поднесли Мавру поближе, усадив лицом к таинственному желтому камню.

– Разденьте ее, – приказал священник, и стражники содрали с женщины всю одежду, включая сапоги. Ей сразу стало холодно.

Мавре страстно хотелось воспользоваться хотя бы одним хитроумным приспособлением, спрятанным в ее поясе, или хотя бы испробовать на этих тварях яд, который еще остался в ногтях. Но по непонятной причине – ей так и не удалось уяснить какой – она по-прежнему была полностью парализована.

Священник обернулся к пленнице и жестом велел охранникам подвинуть ее еще ближе к камню. В его желтых кошачьих глазах зловеще пылали отражения факелов.

– Шпионка, – сказал он сухо, в его голосе не чувствовалось ни капли милосердия или сострадания, – ты признана виновной Высшим священническим советом Благословенного Колодца. – Произнося последние слова, старец слегка поклонился. Правой рукой он провел в воздухе горизонтальную линию, и у Мавры неожиданно прояснилось в голове. Она облизала губы и поняла, что снова обрела способность разговаривать.

– Надо мной не было никакого суда, и вы это прекрасно знаете! – запротестовала она хриплым голосом. – Мне даже не дали что-либо сказать!

– Я не говорил, что тебя судили; я сказал, что ты признана виновной, – заметил священник. – И у тебя нет никаких смягчающих обстоятельств. Сумасшедшие язычники ворвались к нам с севера, еще более мерзкие язычники бессмысленно и ужасно убили десятки тысяч Избранных Колодцем на юге. Теперь появилась ты. Без приглашения и без разрешения Высшего священнического совета Благословенного Колодца. – Еще один легкий поклон. – Ты – шпионка, и я спрашиваю тебя, можешь ли ты убедительно доказать свою невиновность?

"Бред какой-то! – подумала Мавра. – Доказать, что ты не улыбалась. Доказать, что ты не убивала собственную мать, о которой суд ничего не знал и ничего не слышал".

– Никто не может доказать, что он чего-то не сделал, – возразила она.

– Конечно. Но есть высший судия.

– И под этим предлогом вы собираетесь меня убить.

Эти слова, казалось, потрясли священника. "Почему мне всегда нравились кошки?" – с неприязнью подумала Мавра.

– Олборниане убивают только в случае самообороны. Ведь всякую жизнь дарует Благословенный Колодец, подобный подарок нельзя просто так отнимать. И поскольку в отличие от своих спутников ты никого не лишила жизни, мы не можем умертвить тебя.

Обе части этого заявления немного ободрили Мавру. Жизнь означала надежду, а тот факт, что Ренар и латы отправили в могилу нескольких фанатиков, радовал не меньше.

– Колодец в бесконечной мудрости и милосердии, – объяснял священник, словно распевая литургию, – даровал олборнианам справедливейшее представление о страшном суде – последнем, абсолютном, неопровержимом. Находящийся перед тобой камень – один из шести, расположенных во всех углах нашего гекса. Камни – доказательство привилегированного статуса, которым наградил олборниан Благословенный Колодец. Их сила проистекает из силы самого Колодца. То, что они делают, никогда не может быть исправлено.

Речь старца снова ввергла Мавру в паническое состояние. Она подумала о Ренаре, превращенном в синего полосатого козла. Что, черт подери, эта тварь имеет в виду?

– Колодец в Своей безграничной мудрости, – продолжал священник, – увидел, что Его Избранный Народ живет в суровой стране, живет богато, но лишен рабочего скота, который должен пахать добрую землю, таскать на себе грузы, вертеть водяные колеса. И тогда мы получили Священные Камни. Когда против преступившего закон, не важно, чужак он или олборнианин, выдвигается обвинение, он предстает перед одним из Высших Священников Благословенного Колодца, а затем вместе с ним – перед Священным Камнем. С невиновным ничего не происходит, и он может идти куда пожелает, так как находится под защитой Печати Благословенного Колодца. Но виновному Камень выносит самый удивительный приговор. – Старец сделал паузу. – Ты видела детика, на котором тебя сюда привезли?

Мавра на секунду задумалась. Ну конечно, эти маленькие мулы с большими ушами и печальными глазами.

– Да, – удивленно и немного испуганно ответила она. "Куда, черт возьми, запропастились латы и Ренар?"

– Они бесполые и безрадостные. Абсолютно мирные, неспособные причинять вред, приученные выполнять все наши приказания. Так вот, виновного превращают в детика, в рабочую скотину, приговоренную остаток жизни безмолвно трудиться на благо олборниан.

Мавра не поверила своим ушам.

– Вы имеете в виду, что все ваши мулы прежде были людьми? – недоверчиво спросила она.

– Именно так, – ответил священник. – Держите ее за руки, – велел он конвоирам.

Сильные руки охватили запястья Мавры. Священник снова махнул рукой, и женщина почувствовала, что к ней вернулась способность двигаться.

– Приложите руки преступницы к Священному Камню! – приказал священник, и его голос отдался эхом в сырой пещере. Охранники повиновались.

Жгучий электрический удар пронизал руки Мавры от кистей до плеч. Он был так силен и болезнен, что она заорала и едва не отпрянула от мерзкого камня, хотя олборниане держали ее очень крепко.

– Это Мавра! Давайте быстрее! – крикнула Вис-тару Ренару и Хосуру, и те бросились вперед, не думая об опасности.

Между тем в пещере священник, улыбнувшись, приказал:

– Снова!

На этот раз ужасный удар и боль распространились у Мавры от бедер до пят и странным образом затронули уши. Она снова закричала и попыталась вырваться, – Еще раз! – скомандовал священник, но в следующий момент в пещеру ворвались разъяренные латы и аджитар. Боевые вопли Ренара, отражаясь от стен пещеры, производили устрашающее впечатление.

Священник, который, подобно большинству фанатиков, даже вообразить не мог, чтобы какие-то язычники посмели вторгнуться в его святая святых, остолбенел. Однако стражники повели себя совершенно по-иному. Отшвырнув Мавру, словно тряпичную куклу, они в мгновение ока повернулись лицом к нападающим. Пистолетов у них, к счастью, не оказалось, но они оба выхватили церемониальные стальные мечи.

Стараясь держать олборниан в поле зрения, Ренар и Вистару закричали:

– Мавра, бегите! Уходите отсюда! Мы справимся!

Воспользовавшись тем, что Ренар отвлекся, один из стражников кинулся вперед.

Ренар мрачно усмехнулся и поудобнее перехватил тает. Увидев тонкий, искривившийся, окованный медью прут, стражник засмеялся и сделал выпад. Ренар коснулся его меча.

Раздался оглушительный вопль, полетели искры, и черная высокая фигура рухнула на пол пещеры; рукоятка меча дымилась.

На второго стражника, включив свое внутреннее освещение, обрушилась Вистару, у которой еще осталось немного яда. Олборнианин взмахнул мечом.

И промахнулся.

Перевернувшись в воздухе, лата вонзила ему в живот смертоносное жало. Стражник зашипел, затем окаменел и тоже свалился на пол; его невидящие глаза остались широко открытыми.

Очнувшись около выхода из пещеры, Мавра Чанг медленно приходила в себя. Все ее тело покалывали невидимые иглы, перед глазами плыло, но, услышав слова Ренара, она сразу же последовала его совету. Обнаженная и оглушенная, она только путалась под ногами сражавшихся.

У Мавры кружилась голова, и она не смогла подняться на ноги. После нескольких неудачных попыток женщина встала на четвереньки и поползла вперед по дороге, наткнувшись на стражника, встретившего смерть от таста Ренара. Голова показалась ей необычно тяжелой, и поднять ее не было никакой возможности. Нервные окончания на затылке адски болели, и, кроме того, волосы свисали у нее перед самым носом, мешая как следует разглядеть, что происходит в коридоре. Однако она так или иначе двигалась к выходу, обползая тела стражников, освещенные все еще горевшими факелами. Снаружи было темно, и именно там ей больше всего хотелось сейчас очутиться.

Тяжело дыша. Мавра заползла в кусты и замерла, пытаясь расслабиться и изгнать из головы туман. Она оглянулась назад, на пещеру, но долго держать голову высокоподнятой не смогла; без мучительной боли в ущемленном нерве она не могла даже долго смотреть туда краешком глаза.

Наконец способность вертеть головой и ясность мысли хотя бы отчасти вернулись. Однако Мавра по-прежнему стояла на четвереньках. "Почему?" – с удивлением подумала она. Было темно, но Оби снабдил ее ночным зрением. И вот, прижав подбородок к груди и глядя как бы снизу вверх, женщина стала себя изучать.

Ее стройное гибкое тело не изменилось, две маленькие груди свешивались вниз и немного подрагивали.

"Мои руки! – неожиданно поняла Мавра. – Что же натворили эти скоты?"

Рук у нее больше не было. Вместо них появились тонкие передние ноги с коленями, сгибающимися только в одном направлении. Заканчивались ноги довольно массивными копытами идеальной формы, сотворенными из того же беловато-серого материала, что и ногти. Шерсти на ногах не было. По цвету они не отличались от ее тела – кожа выглядела совсем как человеческая. Но это были ноги маленького мула.

Посмотрев немного дальше, Мавра увидела то, что ожидала увидеть, и вздохнула. Теперь она поняла, почему не могла как следует передвигаться на четвереньках и должным образом поднять голову. Ее передние ноги оказались на добрых двадцать сантиметров короче задних. У мула это компенсировалось длинной шеей; человеческие голова и шея на такое рассчитаны не были.

Из пещеры вышли обе латы и Ренар. После некоторого колебания женщина их окликнула. В одно мгновение все трое очутились возле нее.

– Мавра, как жаль, что вы не видели рожу этого старика, когда… – весело начал Ренар, но сразу осекся. Латы застыли, разинув рот. Они впервые увидели то, что олборниане сотворили с Маврой Чанг.

Помимо всего прочего, ее бедра находились в метре от земли, а плечи – в восьмидесяти сантиметрах. Нижняя половина ее тела как бы провисла между ногами. Ее маленькие ушки заменили огромными, чуть ли не в метр длиной, ослиными ушами из обычной человеческой кожи. Волосы удлинились, превратились на концах в густую черную гриву, тянущуюся вдоль спины и спускающуюся с боков до свободно свисавших грудей. И поскольку сам торс изменен не был, ее лошадиный хвост, начинавшийся от талии, теперь тянулся по спине, над бедрами, и круто загибался вниз, закрывая задний проход.

У лат на глазах выступили слезы жалости. "О Боже!" – вот все, что смог выдавить из себя Ренар.

Мавра сделала шажок, затем другой и едва не наступила себе на волосы, волочившиеся по земле. Голос у нее остался прежний – ровный, спокойный, глубокий, но глаза не могли скрыть чувств, которые она испытывала.

– Я все знаю, – сказала Мавра. – Я это предполагала. Своих маленьких мулов олборниане делают из людей с помощью того ограненного камня. Я коснулась его дважды, а когда появились вы, убежала. Скажите, изменилось что-нибудь еще?

С трудом сдерживая слезы, Ренар уселся рядом и осторожно описал ее новую внешность, не забыв об ушах и хвосте.

Странное дело, но это вызывавшее жалость маленькое создание выглядело весьма экзотично и даже привлекательно, а у аджитара почти что вызвало эротическое чувство. Но оно было нежизнеспособным, созданным без всякого смысла, единственным в своем роде в мире, насчитывающем 1560 рас.

– Может, мне стоит возвратиться в пещеру и завершить процесс? – предложила Мавра, надеясь, что хрипота и невнятность речи не выдадут то, что она чувствовала в действительности.

– Я бы этого не делала, – мягко, сочувственно сказала Вистару. Такой тон Мавра уже начала ненавидеть, – Вы же знаете, как олборниане обращаются со своими мулами. Это ведь что-то значит. По-моему, лучше умереть, чем превратиться в животное.

У Ренара внезапно возникла идея.

– Послушайте! – воскликнул он. – Это же не навсегда!

– Священник сказал, что это необратимо, – возразила Мавра. – Он сказал это с такой радостью, что я поверила, – Нет, нет! – запротестовал аджитар. – Вы еще не прошли через Ворота Колодца!

– Священник сказал, что сила камня проистекает от силы Колодца.

– Он прав, – вмешалась в разговор Вистару, – но так бывает и в других гексах. Почему этот камень находится здесь и почему он действует именно так, как он действует, мы, вероятно, никогда не узнаем, – но это всего лишь какой-то заменитель, предназначенный для того, чтобы регулировать жизнедеятельность на планете олборниан. Подобное происходит во всех гексах, где существует магия, и означает только то, что данная раса может перенять ограниченную часть функций Колодца для компенсирования ошибок, допущенных при проектировании. Вы еще не подверглись классификации и изменению, осуществляемых Колодцем, поэтому то, что с вами произошло, не будет иметь никакого значения.

Мавра почувствовала, как к ней возвращается надежда.

– Не навсегда, – прошептала она дрогнувшим голосом и сразу же расстроилась при мысли о том, что позволила и Ренару, и латам увидеть кое-что сквозь броню, которую всегда на себе носила.

– Не навсегда, – подтвердил Ренар. – Послушайте, хотите прямо сейчас отправиться к Воротам Зоны? Естественно, не в Олборне. Мы сможем найти их в любом другом гексе, я в этом уверен. Мы спасем вас, так же как в свое время вы спасли меня.

Мавра яростно затрясла головой:

– Нет-нет, не теперь. В обычное время мы так бы и поступили. Но сейчас нам в первую очередь надо добраться до Гедемондаса.

– Но я могу это сделать одна! – запротестовала Вистару.

Мавра снова покачала головой:

– Нет, не можешь. Ты не знаешь, как выглядит машинный отсек. Кроме того, я никогда не отказываюсь от поручения, которое на себя взяла. Что же касается Ворот Зоны, мы их найдем позднее, может быть, в Гедемондасе, если тамошние жители согласятся с нами разговаривать, или в соседней Диллии.

– Будьте благоразумны, Мавра! – воскликнул Ренар. – Посмотрите на себя! Вы видите не дальше трех метров. Вы не можете самостоятельно питаться. Вы совершенно голая и находитесь в центре территории, обитатели которой с радостью притащат вас обратно к камню и в одно мгновение закончат незавершенную работу. – Вскочив на ноги, аджитар поглядел на нее сверху и мягко отвел в сторону конский хвост. – Извините за бестактность, но вам будет трудно даже испражняться. Человек анатомически устроен так, что может делать это только сидя или на корточках. Ваши ноги абсолютно не соответствуют телу. Вы не можете продолжать путь!

Мавра попыталась смотреть ему прямо в лицо, но у нее ничего не вышло. Было слишком больно.

– Я все равно пойду, – упрямо процедила она сквозь зубы. – С вами или без вас. Если хотите, будьте моим проводником. Помогайте, когда мне понадобится увидеть что-нибудь вдалеке или поесть, мойте меня, после того как я справлю нужду. Если не хотите, я одна пойду дальше и сделаю все, что нужно. Когда, умирая от губки, вы с Никки сосали пальцы, как неразумные младенцы, и я не знала, где мы находимся, я не бросила вас, а тащила вперед. И сейчас меня ничто не остановит.

– Она права, – спокойно заявила Хосуру. – Во всяком случае, в том, что касается завершения ее миссии. В Гедемондасе на карту поставлен целый мир. И если существует хоть какая-то возможность доставить туда Мавру, наш долг – попытаться это сделать.

– Ладно, – с сомнением сказала Вистару, пытаясь найти слабое место в подобных рассуждениях. – Если ты настаиваешь, отправимся все вместе. Но, думаю, день или два, проведенные в новом обличье, излечат тебя от ненужной бравады. И если это случится, не стыдись своей слабости и не считай себя неудачницей, когда будешь просить, чтобы тебя доставили к Воротам Зоны. Я бы не стыдилась.

Мавра невесело засмеялась.

– Стыд и слабость меня не пугают, но я умру, если почувствую себя неудачницей. – Она потопталась на месте и тряхнула волосами. – Вы захватили мою одежду? Я хочу попробовать что-нибудь надеть. И нам следует поскорее отсюда убраться. Рано или поздно кто-нибудь заметит, что священник не вернулся, и за нами кинутся в погоню. Надо уходить.

Ренар поднял вверх синие ладони.

– Ваша одежда у меня. А теперь пошли! Сюда! – В его голосе слышались покорность судьбе и абсолютное непонимание.

"Они никогда не поймут, – подумала Мавра. – Никто не поймет".

Убийства в храме так потрясли олборниан, что они даже не послали погоню за беглецами.

А Мавра обнаружила, что может передвигаться рысью. Левые ноги, толчок, правые ноги, толчок, и снова, быстрее и быстрее. Копыт своих она вообще не чувствовала, но ее обнаженное тело испытывало то, что полагается испытывать нормальному обнаженному телу. Латы летели рядом и предупреждали о возникающих впереди препятствиях; поэтому она ни разу не налетела на дерево и даже не споткнулась.

К утру они уже были довольно далеко. Ренар взобрался на Дому, которую до этого вел в поводу, разведал окрестности и убедился, что обстоятельства сложились более благоприятно, чем они думали.

"Избранный народ" наверняка считал, что коварные убийцы погибли и отправились прямо в ад. Поэтому они старались не показываться на глаза береговой страже, охраняющей храмы Священных камней. Вся остальная страна не защищалась. Война наложила на нее неизгладимую печать: упряжки надрывающихся мулов тащили на юг армейские повозки с военным снаряжением, волокли пушки и минометы; нескончаемый поток беспомощных беженцев тек на север.

Они решили остаться на севере страны – войска либо сражались, либо охраняли Священные камни и Ворота Зоны. Здесь они получили возможность передохнуть и обдумать свои дальнейшие действия.

Из-за невозможности разбить лагерь седельные сумки Домы еще ни разу не распаковывались, так что поели они впервые. Для Мавры это оказалось сплошным унижением. Вначале Ренар попытался кормить ее с ложечки, но она взбунтовалась. Тогда латы открыли банку с консервированным мясом, подогрели его, затем мелко нарезали некрупные фрукты и положили в деревянную чашку. Стоя на выпрямленных задних ногах и согнув в коленях передние, Мавра сумела поесть, как это сделала бы кошка или собака. Трудностей у нее возникла целая куча: тонкие ноги мула у лодыжек утончались еще сильнее, они дрожали, подгибались, ползли вперед, и вместе с ними уползала проклятая чашка. Но Мавра справилась, да и еда оказалась вкусной. Воду она пила двумя способами: лакала, как животные, или погружала лицо в миску с водой.

Вистару эластичной лентой связала ей волосы, что значительно облегчило процесс поглощения пищи. Стоя на прямых передних ногах и согнув в коленях задние. Мавра даже могла поднять голову. Находиться в таком положении было очень неудобно, но зато у нее переставала болеть шея и она получала возможность смотреть вперед.

Еще труднее оказалось решить проблему одежды, в которой Мавра очень нуждалась. В Олборне оказалось довольно прохладно, а в Гедемондасе, расположенном в горах, их ждал настоящий холод.

Надрезав рукава у рубахи, латы умудрились напялить ее на Мавру. Со штанами дело обстояло гораздо сложнее, ибо они наотрез отказывались застегиваться; в результате Вистару просто обвязала ее голый зад широким поясом. Все это выглядело глупо и смешно, штаны то и дело сползали, но так или иначе Мавре стало теплее. Для защиты от холодов Гедемондаса у нее было длинное пальто, которое к тому же скрывало ее немыслимый хвост. Обрезанные перчатки латы собирались натянуть на ее обнаженные передние ноги.

Как ни странно. Мавра почувствовала себя лучше. Предстояло преодолевать препятствия, и это веселило ей душу. Все заметили, что у нее поднялось настроение, но причину так и не поняли.

Хуже всего дело обстояло со сном: мулы и лошади спали стоя, но человеческий торс сделал это невозможным; спать на животе Мавра тоже не могла. В конце концов она приноровилась ложиться на бок.

Тем временем положение Олборна становилось все хуже и хуже. Время от времени они встречали напуганных беженцев, которые не имели ничего общего со свирепыми и уверенными в себе охранниками, захватывавшими и мучившими людей в логове священника. Мир олборниан рушился. То же самое происходило с их мировоззрением и представлением о месте "Избранного народа" в Мире Колодца. Не уверенные отныне ни в чем, они выглядели довольно жалко и несколько раз пытались сдаться Мавре и ее спутникам.

Куда сложнее дело обстояло с военными патрулями, которые в основном состояли из дезертиров, закомплексованных в результате всевозможных социальных ограничений, налагаемых на них жизненными условиями и верой в привилегированное положение, дарованное Колодцем. Они жестоко обращались с беженцами и даже пытались напасть на группу чужестранцев, но яд, накопленный латами, и мощный электрический заряд Ренара заставляли их отступать.

Мавра нашла весьма любопытным, что никто не таращил на нее глаза. Для ограниченных олборниан она была всего лишь еще одной непонятной чужестранкой.

Однако двигались они очень медленно, и женщина начала задумываться, как бы сделать так, чтобы Дома могла везти и ее, и Ренара. Трудность заключалась в том, что в полете огромным крыльям пегаса ничто не должно было мешать.

В конце концов экспериментальным путем удалось достичь компромисса, равно устраивавшего и Дому, и будущих седоков. Вещи не первой необходимости решили выбросить, но кое-что латы переложили в свои сумки. Этот груз замедлял их полет, однако с Домой происходило то же самое. После того как Ренар избавился от своих инструментов – он уверил всех, что никогда ими не пользовался, – Мавра, растопырив ноги в стороны, смогла сесть на основание шеи пегаса. Аджитар уселся сзади вплотную к ней, и Дома, несмотря на дополнительный вес, сумела как-то приспособиться. Единственная проблема состояла в том, что подсаживать Мавру приходилось всем троим, а лошадь опускали на колени.

Наконец все сумели подняться в воздух, и дело сразу пошло быстрее. Они взяли немного на юг, чтобы избежать встречи с религиозными фанатиками, и вскоре пересекли границу.

В Палиме чужаков встретили настороженно, но не сделали даже попытки остановить их. Местное население напоминало диких гигантских длинноволосых слонов. Но их внешность оказалась обманчива:

Палим был высокотехнологическим гексом. Об этом свидетельствовали ухоженные сады и поля, сеть электрифицированных железных дорог и необычные, каплевидной формы, городские здания, собранные в группы и соединенные аппарелями. Путешественники чувствовали себя свободно. Палимы, судя по всему, с полным безразличием относились к творящемуся поблизости насилию. Это говорило о том, что они решили переждать войну, и это означало, что союз Якса – Ламотиен – Дашин нашел достойное применение железным дорогам в восточной части страны.

Группа достигла границы с Гедемондасом меньше чем за два дня. Ни у кого не было сомнений, что они оказались там, где нужно: высокие горы холодного гекса задолго появились на горизонте. Обследовав с воздуха обширную территорию, они обнаружили относительно небольшой равнинный район – цель, к которой стремились обе армии, однако пока поблизости все было тихо.

Они прибыли первыми.

Однако макиемы пересекут Алестол по воздуху и скоро окажутся недалеко от той точки, где они сейчас находятся. Яксы отправятся из Палима по железной дороге и, преодолев расстояние около тридцати километров, вторгнутся в эту долину с севера. Ренар даже подумал, хватит ли тут места для двух армий.

– Вот здесь-то и состоится сражение, – мрачно предсказала Мавра. – И если кто-то займет эту позицию первым, другая сторона постарается его вытеснить. Если же они подойдут сюда одновременно, столкновение произойдет немедленно. В любом случае наша прелестная маленькая долина очень скоро будет усеяна трупами и умирающими.

– Судя по картам, немного выше того места, где мы сейчас находимся, в расщелине между скалами, расположено какое-то убежище, – заметила Вистару. – Там мы найдем нашего проводника.

Мавра попыталась посмотреть туда, куда показывала лата, но не смогла достаточно высоко поднять голову. Она выругалась, но ее лицо по-прежнему выражало твердую решимость.

Температура воздуха в долине составляла около пятнадцати градусов по стоградусной шкале; это было приятно, но, пока они поднимались, воздух становился все холоднее и холоднее. Ренар отметил, что некоторые перевалы находились на высоте, превышавшей три тысячи метров.

Они чуть не прозевали убежище. Оно оказалось низенькой хижиной, построенной из камня и дерева, которая была так стара и так побита непогодой, что выглядела как естественная часть горного пейзажа. Она выглядела давным-давно заброшенной, и никто из путешественников не решался туда войти, опасаясь, что внутри их ожидает неприятный сюрприз.

Внезапно дверь хижины отворилась, и они увидели странное, незнакомое существо.

Верхняя часть его туловища принадлежала обычной женщине: длинные волосы, стянутые на затылке в конский хвост, маленькие, правда, слегка заостренные уши, миловидное овальное лицо, тонкие руки. Но ниже талии, сразу под легкой курточкой, начиналось мощное тело лошади с белыми и черными пятнами.

"Кентавр", – спокойно подумал знаток античности Ренар. Встреча с таким созданием уже не казалась ему чем-то необычным; в сущности, он ожидал увидеть нечто подобное.

Женщина приветливо улыбнулась и, помахав рукой, произнесла приятным сопрано:

– Привет! Наконец-то! Я вас заждалась!

– Ты и есть проводник? – подойдя к ней вплотную, недоверчиво спросила Вистару. Диллианка была девочкой лет пятнадцати.

Кентавр усмехнулся.

– Меня зовут Таэль. Входите, я разожгу огонь. Они вошли в хижину. Таэль с любопытством взглянула на Мавру, но ничего не сказала. Дома осталась снаружи мирно пощипывать траву.

Хижину, несомненно, строили для диллиан: там были четыре отделения, напоминающих стойла, на полулежала куча соломы, в углу высилась сложенная из кирпичей печка, а рядом с ней стояло ведро с дровами. Таэль бросила в печку пару поленьев, очень длинной спичкой подожгла кусок бумаги и сунула его в чугунный зев.

Диллиане никогда не садились: их тела не были для этого приспособлены. Поэтому Ренар и обе латы уселись прямо на солому, а Мавра прислонилась боком к стене. Места хватило на всех.

После короткого вступительного разговора Ренар высказал то, о чем думали все.

– Прости, Таэль, но не слишком ли ты молода для такой экспедиции?

Девушка восприняла его слова совершенно спокойно.

– Я понимаю ваши сомнения, мне всего лишь пятнадцать. Но я родилась в горной части Диллии, над озером. Моя семья долгое время охотилась и ставила капканы по обеим сторонам границы. Мне известны все тропы между долиной и Диллией, это очень надежные пути.

– А что ты знаешь о гедемондасах? – спросила Мавра.

Диллианка пожала плечами.

– Они никогда мне не докучали. Их вообще можно увидеть лишь на мгновение – большие белые фигуры на снегу. Гедемондасы никогда никого не подпускают близко: стоит вам появиться, и они уходят. Иногда можно услышать их рычание, рев и другие непонятные звуки, эхом отдающиеся в горах.

– Это их речь? – поинтересовалась Вистару.

– Не думаю, – ответила Таэль. – Когда меня попросили стать проводником и вживили переводное устройство, я не обнаружила никакой разницы. Иногда я спрашиваю себя, а есть ли у них вообще язык, в том смысле, как мы это понимаем.

– Очень плохо! – вмешался Ренар. – Как разговаривать с тем, кто не может ответить? Таэль вздохнула:

– Меня это тоже волнует. Диллиане давно уже пытаются вступить с ними в контакт; я бы хотела присутствовать, когда это произойдет.

– Если это произойдет, – поправила ее Хосуру.

– Меня беспокоит дым, – сказала Мавра, мотнув головой в сторону печки. – Я имею в виду не гедемондасов, а воюющие армии. Они скоро будут здесь.

Девушка поежилась.

– Я их уже видела, но они только внимательно поглядели на меня и полетели дальше. Несколько летающих лошадей, похожих на вашу, и незнакомые, необыкновенно красивые создания с оранжевыми крыльями размахом по меньшей мере метра в три. Никто из них не приземлился.

Вистару встревожилась.

– Яксы и аджитары. Разведчики. Мы не можем здесь долго оставаться.

– Мы и не будем, – ответила Таэль. – Как только рассветет, мы двинемся вверх по Межгорной тропе, которая начинается сразу за нашей базой. После полудня мы без проблем достигнем Лагеря 43, а уж оттуда отправимся в снежную страну с разреженным воздухом.

– На какой высоте расположен Лагерь 43? – спросил Ренар.

– Тысяча пятьсот шестьдесят два метра, – ответила Таэль. – Но вы уже находитесь на высоте четыреста метров.

– На такой высоте мы можем летать, – заметила Вистару. – Мы хорошо себя чувствуем до тысячи восьмисот метров, и, по-моему, вы, Ренар, говорили, что возможности Домы примерно такие же.

– Но это не поможет нашему проводнику, – заметил аджитар. – У Таэль нет крыльев. Диллианка засмеялась:

– Все в порядке. Я же говорила, что родилась в горах. Будет лучше, если мы тронемся в путь по отдельности. Кстати, выше Лагеря 43 лететь будет очень трудно. Итак, я могу выйти сегодня вечером, с тем чтобы утром вас встретить. Это позволит нам двигаться быстрее. – Взглянув на Мавру, она помрачнела. – Но вы все должны одеться как можно теплее. Обморожение – ужасная штука.

– У нас есть зимние вещи, – заметила Вистару. – И, как я понимаю, тебе посоветовали захватить кое-что с собой.

Таэль зашла в ближайшее стойло и вынесла оттуда несколько туго набитых матерчатых рюкзаков. Они оказались очень тяжелыми, но диллианка справилась с ними без напряжения. Может быть, она и не умела летать, но обладала крепкими мышцами, чего явно недоставало остальным.

Она начала раздавать вещи. Латам идеально подошли теплые платья с прозрачными, но прочными клапанами для крыльев, Ренару – тяжелое пальто и сшитые из какого-то эластичного материала перчатки.

– Вот это вам тоже пригодится, – сказала она, вручая аджитару странные маленькие предметы, которые оказались чехлами для копыт; помимо всего прочего, они должны были облегчить ему ходьбу – их плоские основания были подбиты шипами.

Затем Таэль вытащила одежду, сшитую по размерам лат, но без клапанов для крыльев. Казалось, она немного смущена. Вещи явно предназначались для двуногого Существа.

Мавра вкратце объяснила, что с ней произошло. Девушка сочувственно кивнула, но вид у нее был крайне озабоченный.

– Не знаю, как их можно обрезать. Ваши ноги, как и мои, годятся для передвижения по снегу, но вам следовало бы иметь какие-нибудь чехлы. У вас нет такой толстой кожи и таких густых волос, – заметила Таэль.

– Сделаем все, что сможем, – ответила Мавра. – Ренар поведет Дому под уздцы, а я поеду верхом, пока это окажется возможным.

Таэль испытывала сомнения, но промолчала. Она была проводником, а не руководителем экспедиции.

Ренар открыл дверь и поглядел на небо. Никаких признаков появления крылатых армий не наблюдалось. Несколько ленивых птиц, вот и все. Но кто знает, что случится через минуту?

Аджитара интересовало только одно – как далеко отсюда находятся враждебные силы.