Изгои Таэраны

Глава шестая

Коллегия Серого Ордена собралась на следующее утро после бегства Магистра Ольгерда. Собралась вне очереди, по просьбе стратега Долабеллы и под ее же председательством. А также при осознании почти полной бесполезности этого собрания всеми его участниками.

Худшие опасения Долабеллы не просто оправдались — они оказались кратно превзойденными, и уже одно это поселяло в душе леди тревогу и бессильную ярость. Магистр Ольгерд не просто покинул город, успев изрядно ему подгадить, и не только не забыл запустить руку в орденскую казну.

О, вдобавок этот изменник-одержимец догадался увезти с собой хрустальный шар — Всевидящее Око Серого Ордена. Реликвию, без которой Орден по большому счету переставал быть Орденом, превращаясь просто в сборище каких-то людей. Людей, которые не ведали, что творится в разных уголках Таэраны — и потому не могли выполнять свой долг: поддерживать равновесие в мире. Да что там равновесие — даже вернуть реликвию, даже узнать где она и где ее похититель те, кто еще вчера звались Серым Орденом, сегодня были не в силах.

А «на сладкое» этим людям достался на поруки город: обезглавленный и лишь пока еще не впавший в хаос (а может даже в Хаос). Лишь пока… Город без власти; город, который срочно нуждался в твердой руке и крепкой узде — а без того и другого грозивший перестать быть городом, причем очень скоро. Судьбу этого города Коллегия просто вынуждена была решать, ибо больше решать ее было некому.

Собственно, именно этому вопросу оказалось в основном и посвящено собрание. И уж хотя бы по нему члены Коллегии смогли договориться до чего-то конкретного. Так, было решено найти наследников убитых купцов и без шума, пыли и драм поставить их у руля грейпортской торговли. А одновременно с этим посадить нужных людей в пустующие кресла Ратуши. Означенные «нужные люди» уже были на примете у разных членов Коллегии; до полного же восстановления городской верхушки власть решили передать командованию грейпортской стражи. Точнее, опять же, «нужным людям» из него.

А вот что делать со вновь открытым Колодцем Хаоса, Коллегия так и не решила. Допросы прислуги в доме Ольгерда закончились ничем; на всякий случай оной было просто заказано возвращаться в тот дом. Причем надо сказать, что запрет был по большому счету лишним — поскольку без хозяина прислуге там делать было нечего. На жалование рассчитывать не приходилось, так что вся ценность бывшего дома Ольгерда сводилась для бывших слуг просто к бесплатной крыше.

Домой леди Долабелла возвратилась уже затемно — усталая, переволновавшаяся… однако не впавшая в отчаяние. Отнюдь: плакать и опускать руки единственная женщина из стратегов Серого Ордена считала уделом неудачников и всякой голытьбы. Не принадлежа, разумеется, ни к тем, ни к другим, Долабелла настраивала себя иначе. В создавшейся обстановке она просто видела проблему — а проблема, как известно требует лишь одного. Решения. И именно поиском решения леди стратег озаботилась, немного отдохнув и придя в себя.

Тем более что какое-никакое светлое пятно в сегодняшней пучине мрака для нее все-таки проступило. Через магический перстень Долабелла узнала от стратега Томаса, что тот по большому счету разобрался с всплеском Тьмы в южных землях. В оном всплеске оказались замешаны орки из Леса Наара, Темные Эльфы, а также… как ни неожиданно, четверка охотников за Сердцем Таэраны. По крайней мере одну из четверки — девушку-Лаин по имени Ирайа, Томас своими глазами видел в орочьем поселении. И не мог перепутать ее ни с кем.

Вот только добраться, увы, до Ирайи стратегу не удалось. Ему помешал другой Темный Эльф, бросившийся на выручку соплеменнице. И оказался весьма умелым воином. Он лег костьми, но дал уйти и эльфийской девчонке, и ее спутникам — за что и был в конце концов зарублен «серыми плащами».

Последних, кстати, поход к Лесу Наара изрядно потрепал. Из семи воинов Ордена, отряженных в подчинение Томасу осталось только трое. Хоть нападение и застигло зеленокожих врасплох, а махать палицами и топорами они совсем уж не разучились. И притом что победа осталась за союзом Белых Рыцарей и посланников Серого Ордена, без потерь не обошлось ни у тех, ни у других. А иначе и быть не могло, учитывая численный перевес их общего противника.

А вот напасть на след злополучной четверки и, тем более, преследовать ее Томасу сотоварищи пришлось уже без помощи Светлых. Тем срочно потребовалось вернуться в подвластные земли; гонец донес тревожные новости — не то подданные взбунтовались против новых податей, не то проклятые Перворожденные вероломно нарушили перемирие. Не особенно ценя слово, данное презренным рхаванам.

Так что силы стали почти равными: на Ирайу и трех ее спутников приходилось теперь четыре «серых плаща», включая Томаса… это если смотреть только на численность. Подлинная же сила, как известно, раскрывается в самой битве — а до нее было еще ох, как далеко! Несмотря на то что Ирайа сотоварищи удирали пешком, а «серые плащи» покамест не потеряли своих лошадей, догнать последним первых так до сих пор и не удалось. Удалось лишь едва отследить их путь; судя по всему, движутся эти четверо на север.

Рассказ стратега Томаса не то чтобы обрадовал леди Долабеллу — скорее, он заинтриговал ее. Озадачил, смутил… заставил содержимое ее головы работать лучше, и задаваться нужными вопросами. Самостоятельно рождая ответы на них… ну или просто интересные мысли.

Так, выходило, что Магистр Ольгерд, при всей своей одержимости, оказался совершенно прав — когда говорил про опасность четверых живых вместилищ Сердца Таэраны. Ибо сила и могущество, сравниться с которыми в этом мире мало что может, явно угодило не в те руки. И служит отнюдь не благородной цели, о чем говорил хотя бы недавний всплеск Тьмы.

Но тогда тем паче не имели смысла все эти игры: все попытки поймать, приручить или договориться с носителями опасной силы. Нет: хвиэльского принца, чародейку-Лаин, презренного наемника и совсем уж светопротивного вора следовало только уничтожить. И как можно скорее. В необходимости именно такого варианта Долабелла теперь уверилась еще больше.

Что же касается союза Лаин и зеленокожих… Да, о том, что Падшие могут проворачивать какие-то делишки с орками, леди стратег знала и без того. Другое дело, что до сих пор вышеуказанные делишки сводились исключительно к торговле разнообразным товаром… включая «живой». Темные Эльфы вообще-то не чурались вести дела с рхаванскими народами — хоть с орками, а хоть даже и с людьми. Невзирая на презрение, которое порой они даже не скрывали.

Но не более того. Ни о каких союзах против третьей стороны не могло быть и речи. Невозможен союз, особенно долгий, с теми, кого все прочие народы боятся или ненавидят — причем заслуженно. Война же орков и Лаин с людьми обещала быть не просто долгой, а очень долгой. Таково уж соотношение сил; во всяком случае, прошедший обмен одиночными ударами (хоть и довольно сильными) ничего в этой войне, по большому счету, не решил.

А вот зачем в войну ввязалась четверка изгоев, на кой ляд эти четверо теперь пошли на север, и, главное: чего от них хочет Ольгерд (ну или сила, овладевшая им) — на эти вопросы Долабелла так и не смогла ответить. Сама. И пока. Однако и здесь она не потеряла надежду. А приложить кое-какие усилия леди стратег вознамерилась уже сейчас. Хотя что там — «кое-какие усилия»; Долабелла решилась на то, чего доселе стремилась избежать. Стремилась… хоть и была готова.

А перво-наперво леди стратег велела служанке притащить с улицы кошку — причем, непременно живую. Когда служанка выполнила приказ (не забыв поворчать на причуды госпожи), Долабелла утащила бедное животное к себе в спальню, где и заколола его кинжалом Лаин. Кинжал был приобретен ею в грейпортской Гильдии Воров и не один год ждал своего часа в сундуке с обувью.

Затем леди стратег принялась рисовать на полу чародейские знаки, восстанавливая по памяти нужный ей ритуал Лаин. Память у Долабеллы была отменной… вот только вхождение во Тьму леди совершала впервые в жизни. Так что, готовя ритуал, Долабелла волновалась и не без оснований. Это как с воинскими уменьями: можно наслушаться россказней опытных воителей, сколь бы то ни было подробных — но победу в настоящем бою это отнюдь не гарантирует. Особенно если оный слушатель до сих пор ни разу не махал мечом сам.

И все же волнения леди Долабеллы оказались напрасными. Тьма охотно приняла ее; леди стратег с каким-то детским восхищением вглядывалась в эту сущность. Она казалась Долабелле живой и даже красивой… и совсем-совсем не страшной.

Еще леди весьма удивилась тому, что во Тьме ей было совершенно… не темно. Во всяком случае, себя Долабелла видела весьма отчетливо — равно как и свою собеседницу, чародейку Лийнару. Что интересно, посмотри кто-нибудь сбоку на этих двоих, стоящих друг против друга — он не мог бы не заметить сколь схожи между собой обе женщины. Одного роста, телосложения, с похожими чертами лица. Даром что одна из них была черноволосой Лаин, а вторая — рхаванкой, высветленной чуть ли не до белизны.

И даже голоса у них звучали похоже.

— Сестренка? — таким, все объясняющим и произнесенным с усмешкой, словом Лийнара поприветствовала Долабеллу, — не думала, что ты вообще решишься. Все же такие как ты воюют с Тьмой, а не служат ей. И уж точно не просят у нее помощи.

— Обстоятельства вынуждают, — сухо ответила леди стратег, — тебе ли не знать, что и враг может стать союзником.

— И о каких же обстоятельствах идет речь?

— Таковых, дорогая сестренка, что из-за них я не могу дальше служить равновесию. Хаос… тебе что-то говорит это слово?

Высокомерно-насмешливая улыбка мгновенно сошла с лица Лийнары. На ее место пришло выражение тревоги и еще чего-то… как будто чародейка вспомнила нечто, весьма неприятное для себя. А вот Долабелла растерялась — не зная, порадоваться ли, что удалось зацепить Перворожденную родственницу — или, напротив, присоединиться к ее тревоге. Ведь выходило, что очередное проникновение Хаоса в мир не ограничилось лишь захватом дома Ольгерда и его воли.

— Наш Магистр, — приступила к пояснениям леди стратег, — как раз оказался во власти Хаоса. И наломал из-за этого уйму дров. Он захотел сам заграбастать Сердце Таэраны… слышала о таком? Использовать столь могучую силу в личных целях… точнее, целях исчадий Изначальной Бездны. Но под благовидным предлогом: чтоб-де Сердце не досталось никому другому. Но это еще полбеды. Дальше Магистр едва не развязал войну с Рах-Навазом… просто чудо, что ее удалось избежать. И вот наконец этот мерзавец обезглавил и Орден, и весь Грейпорт в придачу. Он сбежал, прихватив с собой наше Всевидящее Око.

— О, а вот это уже… радует, — молвила Лийнара с удовлетворением в голосе, — меньше будете лезть не в свои дела. Только… как я понимаю, ты не за этим меня позвала? Не для того чтобы рассказать мне эту трогательную историю?

— Разумеется, — подтвердила Долабелла, — я хотела бы обратиться к тебе и твоим сородичам за помощью. Чтобы вы помогли найти Магистра Ольгерда.

— Ты хотела сказать, «чтобы мы нашли его»? — уточнила Лийнара и усмехнулась, — то есть ты всерьез думаешь, что… и вообще кто-то из Лаин станет помогать тебе? Причем задаром?

Ну и напрасно. Потому что никому из нас и в голову не придет работать «за так» на какую-то рхаванку. Даже мне… в том числе и мне. Ты, конечно, можешь попробовать напирать на родственные чувства… вот только я не советую тебе их переоценивать. То, что наш любвеобильный отец когда-то вздумал нарушить чистоту крови с рхаванской потаскушкой, для меня еще не повод немедля кидаться тебе на выручку.

Это одна сторона медали. Вторая — клан наш тоже изрядно ослаблен… его покойный предводитель повел себя немногим разумнее, чем этот ваш Магистр. После его забав с Зовом Тьмы из более-менее сильных чародеев в клане осталась только я — и мне сейчас есть чем заняться.

Знаешь, тот Зов не прошел незамеченным и успел навредить и «светлячкам», и Белым Рыцарям… точнее, их подданным. Я же охмурила хвиэльского посланника и через него убедила Белый Орден в том, что прорыв Тьмы устроили не мы, а орки. Именно орки; чтоб о причастности нашего клана и вообще Лаин у обитателей Сойхольма даже мысли не возникло. Так что… прости, дорогая сестренка.

— О, это ты прости, дорогая сестренка, — с ответным сарказмом отозвалась Долабелла, — за то, что я втерлась тебе в доверие; за то, что выведала у тебя столь важный секрет, прикрывшись родственными чувствами. Так значит это вы, Темные Эльфы, подстроили ту гадость?

Лийнара мгновенно изменилась в лице: легкомыслие напополам с благодушием разом улетучилось с него, уступив место целой гамме чувств — и отнюдь не добрых. Была там и досада (на собственную болтливость), и злоба (вероятно, на собеседницу), и растерянность с некоторой толикой страха. Похоже, чародейка чувствовала себя в тот момент так же, как например король, прилюдно споткнувшийся и упавший лицом в грязную лужу.

— Поосторожней, сестричка, — прошипела Лийнара злобно, — у Лаин ведь руки длинные. До Подгорного Короля добрались… однажды — и, если надо, до тебя доберутся.

Чародейка из клана покойного Морандора неплохо владела собой. Она не предалась истерике, осознавая свое положение; не кричала и на необдуманные поступки не решалась. Однако этой глупой угрозой выдала себя с потрохами.

Конечно же, Долабелла знала об уничтожении Темными Эльфами гномьего правителя со смешным именем Кхин. Того тогда не спасла ни кажущаяся неприступность подземной резиденции, ни сама удаленность государства гномов от земель, где обычно промышляли кланы Лаин. И хотя сами Темные оставили в той резиденции не меньше десятка своих воинов, успех тогда оказался все же на их стороне. И успех немалый, можно даже сказать — впечатляющий. Достойный легенды… и все равно упомянутый Лийнарой почем зря.

То есть, возможно кому-то не слишком умному одно упоминание об убийстве Кхина могло внушить страх или восхищение — с попутной мыслью о всемогуществе Лаин. Вот только Долабелла родилась не вчера и кое-что понимала. Кое-что знала: в том числе и подлинную цену угрозам… особенно тем, что произносились вслух.

Лийнара ведь могла промолчать, могла слишком быстро и подозрительно легко согласиться, ни словом ни взглядом не выказав волненья. И даже малейшего недовольства. И вот тогда бы у леди стратега действительно был повод опасаться за свою жизнь. Потому как понимала она, сколь неприятны для сводной сестры навязанные ей условия. А на неприятные для себя условия легко соглашаются лишь в одном случае: когда полностью уверены в возможности избавиться от них. И от того, кто их навязывает, конечно.

Но чародейка-Лаин поступила иначе. Она швырнула в лицо собеседнице угрозу — как швыряют ком грязи или какашку. Столь же полезную и с таким же результатом. Надеялась испугать… Но главное: Лийнара испугалась, и этот немаловажный момент Долабелла успела прочесть в ее лице.

— Что ж, — леди стратег улыбнулась довольно, став похожей на сытую кошку, — если ваши руки столь длинные — так может, будет лучше, если они доберутся до Магистра Ольгерда?

— Может быть, — ответила Лийнара, заметно приуныв, — видать, все же есть в тебе что-то от Лаин… сестренка.

Голос чародейки звучал обескуражено и не выражал ни тени теплых чувств. Сказав же последнюю фразу, она и вовсе покинула Тьму, сочтя дальнейший разговор бессмысленным. Но Долабелла не огорчилась; ей не впервой было общаться с Лаин, в том числе и со сводной своей сестрой. Пускай даже вне Тьмы. Так что леди стратег знала: ответ Лийнары в ее случае означает «да». Других вариантов при таком раскладе и быть не могло.

Чтобы добраться до Бартола, Ольгерд затратил всю ночь и весь день, загнав лошадей и разбив вдребезги карету, больше приспособленную для неспешной езды по городу. А уж никак не для многомильной гонки по дорогам Западного Мирха: пускай и не самым худшим, но все равно сравнимым с грейпортскими мостовыми в той же мере, в какой крестьянская изба сравнима с роскошным особняком.

Не то чтобы беглый Магистр более всего на свете хотел посетить городок под названием Бартол. Вовсе нет: сия точка на карте Таэраны сама по себе не представляла для Ольгерда ни малейшего интереса. Да и вряд ли этот город вообще был интересен еще кому-то кроме его жителей. Как и все города Западного Мирха, он являл собой лишь бледную тень и уменьшенную копию Грейпорта. Бывшей имперской столицы, а ныне сердца торговли на материке. И как всякий небольшой город, Бартол не прославился почти ничем — ни достопримечательностями, ни важными историческими событиями.

И тем не менее, бросая Грейпорт и Серый Орден, Ольгерд устремился именно к Бартолу. Ибо цель… промежуточная, понятное дело, цель его пути находилась именно в этом городке. О чем поведал беглому Магистру хрустальный шар, предусмотрительно захваченный им из штаб-квартиры Ордена.

К тому времени, когда Ольгерд добрался до места назначения, новый день успел подойти к концу. Представление бродячих артистов закончилось; труппа, расположившаяся под сенью городской стены Бартола, теперь отдыхала сама — а не скрашивала отдых непритязательного местного люда. Артисты праздно шатались по своей стоянке: целому городку из кибиток и грубо разукрашенных деревянных фургонов, а как вариант — стояли в сторонке и болтали ни о чем. Как видно, успешно развлекая других, эти люди совершенно не умели развлекаться сами.

Сам Ольгерд в этом скопище повозок едва сумел сориентироваться. Блуждая и осматриваясь, он успел наткнуться на уродливого карлика с непропорционально большой головой; на девицу-акробатку весьма вульгарного вида, на какого-то юркого мальчишку и на толстого старого клоуна. Последний, размалеванный и с невнятной речью, беседовал с тоже немолодым, но поджарым дрессировщиком и время от времени прикладывался к фляжке с самогоном. Не отличался трезвостью и его собеседник.

В незваном госте, смотрящемся слишком солидно для них, бродячие артисты сразу же распознали чужака. И оттого взгляды их, обращенные к Ольгерду, отнюдь не отличались доброжелательностью. Исключение являл лишь долговязый старик в высокой шляпе — хозяин труппы. Да и то лишь потому, что день оказался для труппы удачным, так сказать «урожайным». Настроение у хозяина поэтому было приподнятым и благодушным, так что он охотно сообщил Ольгерду, где тот мог бы найти Тадора Летающего Кинжала.

А нашелся Тадор в личном фургоне, где он как раз обжимался с какой-то бабенкой. Об этом Ольгерд догадался по звукам, доносящимся изнутри, из-за тонкой дощатой стены. Впрочем, Тадору и его подружке следовало отдать должное: примерно через минуту после настойчивого стука в дверь оба с готовностью выглянули наружу — наспех одевшиеся, взлохмаченные. Как видно, дисциплина в труппе была отменной.

Когда же до Тадора дошло, кто именно почтил его визитом, Летающий Кинжал кивнул — и с готовностью выпроводил свою гостью. Та, понятно, убралась, однако успела наградить Магистра на редкость недобрым взглядом, вкупе с одним, но еще менее добрым, словом.

— Я же завязал, — с такой фразы, вместо приветствия, разговор с Ольгердом начал Тадор. Уже внутри фургона, посреди царящего там беспорядка. Сказав это, Летающий Кинжал приложился к глиняной бутыли — словно подкрепляя этим свой ответ.

— Ты слышал сказку про одного рыцаря? — спросил не желавший сдаваться Ольгерд, — когда началась война и герцог-сюзерен призвал его на службу, тот рыцарь отказался. Мол, война эта «не моя», так пусть же эта высокородная неблагодарная тварь выкручивается сама. Так и решил переждать войну в своем замке. Где и погиб… вражье воинство как раз проходило мимо, и ни у кого не спрашивало: его это война или не его.

— Рыцарю поделом, — хмыкнул Тадор, — у таких, как он — честь, долг, клятва верности. Он изменил им… за что и поплатился. То ли дело простолюдины вроде нас.

— Так враги те, знаешь ли, и на происхождение не очень-то смотрели, — подзуживал Ольгерд, — всех рубили, даже крестьян… и последних попрошаек. Вот и новая беда — тоже. Не спросит.

— На что это ты намекаешь? — нахмурился Тадор, — опять что ли мертвяки через Тром полезли?

— К сожалению нет, охотник на нежить, — Ольгерд напомнил собеседнику титул, коим того наградила молва… и который Тадор носил ровно до той поры, пока не захотел «завязать». И покуда не связал свою жизнь с бродячими артистами, став Летающим Кинжалом.

Справедливости ради, кинжалы и тому подобные предметы бывший охотник действительно метал ловко и метко. Другое дело, что навык этот он приобрел отнюдь не ради развлечения скучающей публики. И далеко не от хорошей жизни.

— Есть нечто и пострашнее даже нежити с востока, — продолжал беглый Магистр, — но связанное с нежитью, причем сильно. Пока эта связь не ощущается… но это ненадолго, уж поверь. Смотри сюда.

С этими словами Ольгерд достал хрустальный шар и поставил его на ящик, заменявший Тадору стол. Вглядевшись внутрь прозрачной сферы, хозяин фургона увидел четырех путников, бредущих невесть куда.

— Какие-то люди? — переспросил Летающий Кинжал, — а… нет, один из них эльф. Нет, двое, один Темный… Но при чем тут я? И что вообще могло собрать такую странную компанию?

— О, мой друг, это лишь несчастные, ничего не ведающие жертвы жестоких опытов… магов Рах-Наваза, — молвил Ольгерд деланно сочувственным тоном, — знаешь, как в старые времена последователи Тьмы разносили чуму… заражали и губили целые города? Они отправляли в эти города людей, зараженных чумой — так называемых носителей… их еще называли «проводниками смерти». Этим «проводникам» даже делать ничего не приходилось: они просто бродили по людным местам, оставляя там заразу. И ничего не подозревавшие люди вскоре заболевали и умирали.

Так вот, рах-навазские маги поступают примерно таким же образом. Хотя относят себя вроде как к Светлым… что, кстати, лишний раз доказывает, насколько лживы и на самом деле похожи между собой эти две противоборствующие силы. Насколько вредны они для всех здравых людей… и для разумных обитателей мира вообще.

Ну так вот: маги заманили этих четырех бедолаг к себе, напичкали силой насквозь и выпустили во внешний мир. При том, что пользоваться этой силой те четверо несчастных совсем не умеют. Понимаешь? Это примерно как если дать малому дитю поиграть с горящим факелом… только не у себя дома, а у кого-то другого.

— И все-таки непонятно, — вздохнул Тадор, — зачем это нужно высокомудрым магам? Просто навредить всем остальным? Не верю. Вредительством занимаются изгои… ну или завоеватели. А маги — это ни те, ни другие: до сих пор им было просто плевать на дела в мире.

— Ты прав, дорогой друг, но не совсем, — поспешил возразить Ольгерд, — есть вещи… за пределами их волшебного города, которые интересуют даже магов. Имя им — знания. Новые знания, к которым маги стремятся столь же упорно, как дельцы к золоту, а дворяне к титулу да милости сюзерена. И одним из источников этих знаний вполне может послужить место на северо-востоке материка.

— Темная Долина! — воскликнул наконец сообразивший Тадор.

Его собеседник одобрительно кивнул.

— Именно так, дорогой друг. А что: некроманты были не дураки, и многие их наработки могли быть небесполезны… некоторым особо любознательным умам. Власть над жизнью и смертью, — последнюю фразу Ольгерд произнес с пафосом, — никому больше, кроме Черного Ордена сие… искусство оказалось недоступно. Я уж не говорю о том, что даже маги в качестве источника силы используют Хаос… враждебную миру сущность — в то время как некроманты успешно обходились без нее.

Если кратко: они просто соблюдали рецепты — как искусный повар, который тоже, как кому-то кажется, творит чудеса. Соблюдали рецепты, содержащиеся в «Некрономе» — книге-реликвии Черного Ордена. Наверняка у некоторых некромантов имелись и собственные наработки… и кому-то очень жаль, что плоды их трудов теперь бездарно брошены на задворках мира.

— Но ведь… цитадель Черного Магистра была разрушена, — заявил Тадор, голосом выражая сомнения в собственных же словах.

— Не совсем так, — поправил его Ольгерд, — да, Хальванморк действительно лежит в руинах и в запустении. Но Тьма по-прежнему властвует и в Долине, и даже на болотах Нев-Талара. Не говоря уж про саму крепость. Там по-прежнему бродит нежить, души неупокоенные… а живые люди бояться не то что селиться, но даже захаживать в эти места. Да что там люди — даже орки, и те избегают нев-таларских болот. Даром что живут по соседству.

— А эти четверо — что? — не понимал Тадор, — они-то чего решились? Зачем им носить каштаны из огня — для магов?

— Говорю же: их заманили и обманули, — терпеливо пояснил Ольгерд, — маги изрядно поигрались с этими бедолагами — как кошка с мышкой. А затем внушили им ложную цель: спасти мир… ну а для этого пойти на север и найти великого гномьего мастера Хругнира. Который, кстати, умер почти десять лет назад… о чем, впрочем, сообщать вовсе и необязательно.

Беглый Магистр горько усмехнулся и продолжил:

— Главное было сделано: четверо носителей магической силы направились именно на север — где по несчастливой случайности расположено не только Подгорное Королевство, но и Темная Долина. Направились на север… уверенные, что идут к первому из перечисленного, а о втором даже не задумываясь. И главное: бедняги искренне верят, что действуют сознательно; знай они правду — оная бы их очень огорчила.

— Насчет Темной Долины? — уточнил Тадор.

— Верно. Видишь ли, маги Рах-Наваза относят себя к Свету и в тоже время силу черпают из Хаоса. Черный Орден… подобно Ордену Белому и Ордену Серому, Хаосу противопоставлен; если угодно, все три Ордена придерживаются другого, противоположного начала в мире. Назовем его Порядок. Противоположности имеют свойство притягиваться, а тут у нас даже двойная противоположность: с одной стороны Свет и Хаос — с другой Тьма и Порядок. Вот носители первого и движутся к источнику второго, сами того не подозревая.

Услышанное произвело на бывшего охотника на нежить столь сильное впечатление, что он вновь приложился к бутылке… и весьма надолго. А уж затем заговорил в ответ.

— И все-таки мне непонятно, — голос Летающего Кинжала уже заметно заплетался, — во-первых… среди этих четверых я видел Темного Эльфа… эльфийку. Как она может быть носителем Света? А во-вторых… чего это ваш Серый Орден обратился именно ко мне? Больше-то не к кому?.. Да еще лично Магистр пожаловал…

— Насчет Темной скажу, — Ольгерд немного задумался, — скорее всего, притяжение противостоящих начал в случае с ней — наименьшее. Но все равно противостояние есть: Хаос против Порядка. Что же касается Ордена, то я в нем… просто не нашел поддержки. Коллегия большей частью не восприняла моих предостережений всерьез. А вдобавок, в наших рядах завелся предатель: один из стратегов Ордена оказался Темным Эльфом-полукровкой. Чародеем. Поэтому я пришел к тебе не как Магистр… я вынужден действовать в одиночку. И к тебе обратился потому, что ты единственный охотник на нежить, которого я знаю.

— И который тебе жизнью обязан, — добавил Тадор.

— Грех отрицать очевидное, — согласился Ольгерд, — не говоря о том, что твои умения в землях нежити будут ох, как полезны. В общем, мы должны перехватить четверых носителей Хаоса на подступах к Хальванморку. Не дать им дойти до источника Тьмы. Иначе… если противоположности соединятся, может наступить катастрофа.

— Ясное дело, — Летающий Кинжал зевнул, — только у меня предложение: сначала выспаться, а потом и это… мир спасать.

Однако, взглянув в лицо собеседнику, Тадор разом сник. «Время дорого» — прочел он в этом лице.

А что же четверка беглецов? Успешно улизнув от резни, учиненной людьми Галарда и Томаса, они продолжили путь на север. Продолжили уже по суше; мысль о том, чтобы идти назад, к Трому да через жуткий Лес Наара, даже не возникла в их головах. Вместо этого беглецы выбрали, как им показалось, меньшее зло; они двинулись в противоположном направлении, прямо вглубь орочьих земель.

При этом о прелестях прогулки хотя бы по пустоши Гагома, лежавшей к востоку от Леса Наара, никто из четверки не задумался. Хоть именно эта пустошь служила оркам прародиной, и именно там даже по сей день обитала большая часть Зеленокожего Народа. О том же, что они по сути сбились с пути, и что их движение на север приведет теперь отнюдь не к владениям гномов, и главное: куда именно приведет их этот поход — этими вопросами четыре беглеца не озаботились вовсе. Словно бы Ирайе, Даррену, Салеху и Леандору было «не до того».

Впрочем, в одном их беспечность была в общем-то оправданна — касательно опасности похода через Гагом. Нет, ясно, что приятного в путешествии по ней было немного. И шайки, а также целые поселения зеленокожих встречались четверым путникам чуть ли не каждый день. Другое дело, что опасность они могли представлять… разве что для прежней Ирайи и для прежних Салеха и Леандора.

Теперь же… теперь девушка-Лаин, вор из Рах-Наваза и хвиэльский принц обрели такие способности, рядом с которыми даже магия смотрелась не слишком внушительно. Обрели, освоили — и охотно использовали их при всяком удобном случае. На погибель врагам… а также на зависть Даррену: единственному из их компании, кто по-прежнему оставался простым смертным.

А особенно при этом угнетали наемника разговоры на привале — когда его спутники делились между собой впечатлениями от прошедшей накануне стычки. И, конечно, обсуждали доблесть друг друга. Даррен слушал такие беседы, как дитя разговоры взрослых: испытывая при этом те же чувства, а именно зависть и осознание своей неполноценности. И немудрено: ведь сам-то наемник в схватках все чаще довольствовался ролью зрителя. Товарищи по несчастью (а по несчастью ли?) ныне успешно обходились без него.

Даррену оставалось надеяться, что сила, полученная им от Сердца Таэраны, тоже раскроет себя… рано или поздно. В момент какой-то особенно большой опасности… которой, правда, все никак не было и не было. Компаньоны, уже освоившие силу Хаоса, были начеку — и не давали в обиду «слабенького» спутника. Да еще успокаивали его: мол, обретешь и ты свою новую способность. Даже ты…

Если не считать стычек с орками — кратковременных и победоносных, путешествие по Гагому омрачал разве что сам Гагом. Хоть солнце и не припекало здесь как в юго-западной пустыне, однако отсутствие деревьев, скудность травы и недостаток воды делали этот край столь же суровым и непривлекательным. Только достигнув Сой-Бранга, южного притока великого Трома, путники почувствовали подобие облегчения.

Причем поводов для радости у них при этом нашлось два. Помимо возможности напиться и помыться вдоволь, к оным относился… мост, проложенный через реку. Да, был он каменным, грубо сложенным и потому грозящим развалиться под ногами прохожих. Но все-таки даже такой мост как способ перебраться на другой берег был всяко лучше лодки (которой не было) или плота (коего не из чего здесь было построить). Про то, чтобы преодолевать реку вплавь, и говорить было нечего.

Само собой разумеется, мост через Сой-Бранг был построен отнюдь не для удобства захожих путешественников… ну или, по крайней мере, не только для их удобства. На другой стороне реки находились три здоровенных орка, подрядившихся собирать со всех проходящих дань. Впрочем, здоровенными эти трое оказались только с виду; чтобы убрать их с дороги, хватило одного лишь вскрика Ирайи.

За Сой-Брангом Даррена, Ирайу, Леандора и Салеха ждали Горы Хаоса. Так, видимо с подачи какого-то поэта, был наречен остаток древнего горного хребта, ныне почти сточившийся под дождями и ветрами. Теперь он жался к гораздо более могучей и почти не проходимой цепи Пограничных Гор, пересекавших материк с юга на север — от Гагома до самой Темной Долины. Что находилось по ту сторону Пограничных Гор — никто достоверно не знал; зато легенд и баек про «запредельные земли» было придумана уйма. И одна слыла завиральней другой.

Горы Хаоса же, напротив, несмотря на красочное название, выглядели не слишком внушительно. И едва ли действительно имели отношение к тому Хаосу, о котором говорил Архимаг. Знамениты же эти горы были тем, что именно среди них располагался Дрекикх — твердыня Дибладрона, самозваного короля орков. А также крупнейший в Таэране невольничий рынок.

В остальном же переход через Горы Хаоса был немногим труднее, чем путь по равнине. Здесь не было крутых склонов, обрывов или острых скал — зато вдоволь хватало натоптанных троп. Правда, в этих горах было удобно устраивать засады, но опасения путников на этот счет не подтвердились. Засада на их пути встретилась всего одна и была поставлена столь неуклюже, что закончилась плачевно — для самих, устроивших ее, орков.

А потом Горы Хаоса остались позади и на пути четверки беглецов встали болота Нев-Талара. Обиталище так называемой дикой нежити — то есть нежити неразумной и не покорной воле некроманта… однако оттого не менее опасной. Когда-то в землях Нев-Талара пало немало имперских воинов; к своему несчастью, они так и не обрели покой в этом, зараженном Тьмой, месте. Вдобавок, ряды дикой нежити продолжали пополняться — главным образом, за счет незадачливых путешественников.

Впрочем, нежить-то как раз беспокоила путников мало; сладить с нею получалось даже легче, чем с орками. Зато Даррена с каждым днем все больше беспокоило поведение спутников… вернее, перемена в их поведении. Леандор, Салех и Ирайа становились с каждым днем все более мрачными, сосредоточенными и молчаливыми. Разговоры на привале, смакование своих новых возможностей — все это постепенно сошло на нет. И главное: с тупым упорством, достойным плугового быка, эти трое двигались именно к Темной Долине — напрочь забыв про изначальную цель пути.

А Даррен помнил — и все больше понимал происходящее. Вот только сколько-нибудь помешать, воспрепятствовать своим спутникам он был не в силах. Убеждения же на эльфов и бывшего вора не действовали; они просто не желали слушать ничьих слов. Не мог Даррен и уйти… не мог, сам не зная, почему.

…А тем временем по следам четверки беглецов неотступно следовал стратег Томас. Следовал с не меньшим упорством, даром что разум и способность мыслить вроде бы не потерял. А остатки отряда «серых плащей» тем временем таяли на глазах. Один из воинов, сопровождавших Томаса, погиб в стычке в Гагоме, еще двое получили тяжелые ранены в Горах Хаоса. Стратег был вынужден оставить их умирать… как затем и своего коня, не выдержавшего трудной и опасной дороги. На исходе были запасы пищи, стратег Томас пробавлялся чем придется — но все равно с упорством шел по следам опасной четверки.

Устремился на восток и беглый Магистр Ольгерд. В новой, специально купленной карете… в которую он не забыл погрузить Тадора Летающего Кинжала. К тому времени охотник на нежить успел допиться до бесчувствия и был вывезен из Бартола ночью — вопреки собственной воле, и естественно, без всякого разрешения товарищей по труппе. Впрочем, когда Тадор очнулся, он не стал артачиться… а в душе, похоже, был даже рад предстоящему приключению.

Наконец, на след уже Ольгерда и Тадора вскоре напало сразу пять Темных Эльфов. Они принадлежали к тому клану, который не так давно возглавлялся Морандором… однако после его смерти перешел под начало чародейки Лийнары. Лаин незаметно как тени следовали за каретой беглого Магистра… однако предпринимать что-то действенное против него пока что не решались. Вернее, им было запрещено это делать.

Словно точки двигались по чьей-то карте — одна за другой и все в одну сторону. Очень скоро эта история должна была разрешиться… под стенами Хальванморка.