Излучина реки

Глава 16

Китти отвернулась от окна номера на двенадцатом этаже отеля «Балтимор» в Центральном районе Нью-Йорка. Голосок из батареи отопления пожаловался:

– В Нью-Йорке так шумно! Я ненавижу Нью-Йорк! Ненавижу!

– Уймись, мартышка.

– Мисс Дорсетт, а почему мы не можем прямо сейчас уехать домой?

– Скоро поедем. Еще есть дела.

– А почему мы должны все время оставаться в номере?

– Я жду гостя. Но, может быть, ты хотела бы спуститься в вестибюль?

– Это ничуть не лучше, чем все время сидеть в комнате.

– Все-таки ты подождешь в вестибюле, правда?

Китти ответила, что подождет, и поскакала к двери. Двадцать минут спустя появился первый из ожидаемых гостей. Джонс сунул в руки Джерри огромную коробку конфет.

– Могу себе это позволить, – похвастался он. – Компания выплатила мне шикарную премию.

– Вы ее заработали.

Он уселся в голубое кресло поближе к окну.

– Наверное, в Биг Скай мы порядком осложняли вам жизнь? Вы вряд ли могли быть счастливы, зная, что мы занесли вас в список подозреваемых.

Джерри хихикнула.

– Вы никогда не заставляли меня почувствовать себя несчастной, мистер Джонс, право же, нет. Я ведь знала, что не похищала никаких драгоценностей. А что будет с Доном Рэгсдейлом?

– Он вернулся опять за решетку. Против него не будет выдвигаться обвинение в краже, так как драгоценности были возвращены миссис Шорлинг. Но Пфаутч отбросил его от себя подальше, словно горячую картофелину. Рэгсдейл должен отсидеть минимальный срок по своей статье, прежде чем поднимут вопрос о его досрочном освобождении под честное слово.. И я отнюдь не уверен, что ему удастся добиться такого освобождения после первого прошения.

Джерри кивнула – это показалось ей вполне естественно. Все-таки она чувствовала какую-то жалость к Дону, и эта жалость заставила ее сказать:

– Я вовсе не озлоблена, мистер Джонс. Мне кажется, я понимаю, чего пытался добиться Дон. Он хотел выйти на свободу и боялся, что вы просто не отпустите его, если он лишь сообщит вам, где лежат драгоценности, – боялся оказаться обыкновенным вором.

– И все-таки он пытался провернуть на редкость мерзкое дельце. Если бы он в этом преуспел, вы бы отправились в тюрьму, независимо от того, виновны вы или нет. Если хотите знать мое мнение, этот парень просто негодяй высшей пробы. Я все написал в моем отчете и направил его начальству тюрьмы. Рэгсдейлу придется несладко – ведь он будет вынужден убеждать комиссию по досрочному освобождению, что краткое пребывание в тюрьме смогло радикально преобразить его.

Джерри содрогнулась.

– Я хотел вам кое-что сказать, – заявил Джонс. – Вы слишком мягкосердечны. Мак-Кензи заметил это в первый же вечер, когда мы заявились к вам в Биг Скай. Он сказал мне тогда:

«Вот подсадная голубка, которая и в жизни-то настоящая голубка. И все потому, что у нее слишком мягкое сердце».

– Мне очень жаль вспоминать про мистера Мак-Кензи.

– Это еще одна причина, по которой Рэгсдейлу место за решеткой, мисс Дорсетт. Я не виню его за смерть Мак-Кензи. Если бы тогда мы не были заняты расследованием кражи драгоценностей, мы были бы заняты чем-нибудь другим. В любом случае, если приходит твой час умереть, ты умираешь. Но Мак-Кензи умер, расследуя эту кражу, а Рэгедейл, – это ясно как день, – украл драгоценности. Да, ему придется там потрудиться, прежде чем он будет освобожден, можете мне поверить… Но вернемся к тому, что сказал мне Мак-Кензи. На вас просто написано, что вы слишком мягкосердечны, и это не приносит ничего хорошего. Ведь вам до сих пор жаль Рэгсдейла, сознайтесь.

– Видите ли, вначале он был очень добр ко мне. Я ведь не проходила никакого специального секретарского обучения, а он дал мне работу. И продвигал по службе, давая возможность зарабатывать по тысяче в месяц к тому времени, когда мне исполнилось двадцать четыре года.

– Вот это-то и должно было насторожить вас. Я считаюсь отличным специалистом в нашей области, мастером своего дела, и все же в год я зарабатываю не больше десятки. А вы, всего лишь секретарша без специального образования, получали двенадцать. Почему?

– Я никогда об этом не задумывалась.

– А он назначал вам свидания перед тем, как повысить по службе?

– Нет, – Джерри вспыхнула. – Это было уже позднее.

– О'кей. У него же была до вас отличная секретарша, которая знала дела фирмы наизусть, но он не повысил ее по службе, что казалось бы вполне естественным. Рэгсдейлу нужна была подсадная утка, неопытный сосунок-новичок, которая будет делать, что ей говорят, и не задавать лишних вопросов, потому что не поймет, что деловые методы ее босса несколько необычны.

– Я не могу поверить, что он спланировал все заранее.

– Только потому, что вы слишком мягкосердечны. Это лишь вредит вам. Слушайте, да ведь любому бизнесмену, который занимается законным делом законным образом, нет нужды платить кому бы то ни было по двенадцать тысяч в год только за то, чтобы проворачивать грязные делишки. Он просто сам будет вести все свои дела. Ему не надо, чтобы кто-нибудь припрятывал то одно, то другое в банковские сейфы, расположенные в, разных концах города. Вы же знаете, что обнаружилось на суде. А сколько раз вам приходилось отвечать во время перекрестного допроса, что вы ничего не знали о том или об этом? В конце концов окружной прокурор принялся даже смеяться над вами. Потом он понял, что для Рэгсдейла вы были лишь подсадной уточкой, и тут уж сменил гнев на милость. Поймите, я лишь пытаюсь доказать вам, что Рэгодейл вовсе не был так добр. Он нанял вас только потому, что вы были не обучены бизнесу, и продвигал он вас по службе по той же самой причине. И драгоценности он отдал вам, чтобы вы припрятали их как раз в тот момент, когда никто не предполагал, что он будет прятать что-нибудь от следователей. Настоящая секретарша бы непременно удивилась и, возможно, начала бы задавать ненужные вопросы. Но только не вы. Для вас он был добрым человеком, героем, возможно, будущим мужем, рыцарем в сияющей броне.

Пока он говорил, Джерри чувствовала все большее смущение, так что в конце концов ей захотелось спрятаться где-нибудь.

– Вы знаете, почему я вам об этом говорю, мисс Дорсетт? Мне всегда нравились мягкие, добрые женщины – это отлично, но только тогда, когда все в порядке. А вот вам следует быть осторожнее. Помоги вам господь, мисс Дорсетт, ведь вы были просто ходячим трупом, когда открыли эту коробку. Если бы мерзавец сам не сходил в банк проверить ваш вклад в сейф, вы стали бы верным кандидатом за решетку.

– Почему же?

– Почему?! Да ведь это вы арендовали сейф, так и написано в карточке. Ясное дело, его имя тоже там было, но арендовали-то сейф именно вы. И в сейфе были драгоценности. Если бы тогда он не сходил в банк…

– Видите ли, он ходил туда, чтобы самому разместить вклад. Он никогда не давал мне этот конверт для помещения в сейф. Вот почему, сэр, когда я увидела конверт, я поинтересовалась, ведутся ли у них записи, кто и когда приходил и открывал этот сейф.

Джонс уставился на нее.

– Когда я сказала, что мне ничего не известно о драгоценностях, – мягко сообщила ему Джерри, – я не лгала.

Джонс рассмеялся, и смех его перешел в хохот, шумный, с бульканьем и хрипом, почти с повизгиваньем. Когда же он, наконец, пришел в себя, он покачал головой:

– Я же говорил этому парню, что для того, чтобы стать специалистом, надо иметь специальные знания. Я же говорил ему! И вот он принялся выполнять работу своей доверенной секретарши, не зная того, что было известно даже вам, что знает почти каждый: банки всегда регистрируют, кто приходит в сейф, в какое время и в какой день! – Джонс снова расхохотался, потом встал и, едва отдышавшись, проговорил:

Да, дела… Этот парень оказался еще более желторотым сосунком, чем его подсадная уточка!

Тихо зазвонил телефон. Джерри подняла трубку, послушала и сказала, что ей нужно еще пять минут. Джонс понял намек.

– Постарайтесь не быть впредь такой мягкосердечной, – посоветовал он, подходя к двери. – Ясное дело, любите и доверяйте, так и должны поступать все женщины. Но никогда не умножайте два на два так, чтобы вышло семь. Тогда вы снова станете подсадной уточкой, ясно?

Он вытащил из кармана чек и протянул ей:

– У меня для вас тоже нечто вроде премии, – сказал он. – Когда компания выигрывает крупное дело, и нам кое-что перепадает.

– Скажите, у Мак-Кензи была семья?

– Да, у него осталась сестра.

– Тоща это ей от меня, и все будет в порядке.

– Вы что, слишком богаты?

– Нет.

– Так какого…

– Дважды два – четыре. Вы ведь никогда не беспокоили меня, так что я не заработала эту премию, понимаете?

Едва Джонс успел уйти, появилась Кора Рэгсдейл – бледная, ничем не привлекательная женщина с расстроенным лицом, одетая в светлый твидовый костюм на редкость строгого покроя. Джерри предложила ей кофе и собралась было позвонить горничной, но миссис Рэгсдейл ответила:

– Я уже выпила столько мерзкого кофе, что желудок у меня просто горит. Насколько я понимаю, Дон не будет подлежать досрочному освобождению под честное слово, по крайней мере, еще какое-то время.

– Я не знала об этом, миссис Рэгсдейл.

– Пфаутч сообщил мне об этом перед тем, как отказаться от дела. Что же произошло?

Ошеломленной вопросом Джерри пришлось быстро соображать.

– Видите ли, – начала она осторожно, – все они придавали слишком большое значение сотрудничеству, которое он оказал детективам из страховой компании. Его ведь осудили не за кражу ценностей, так что возврат этих драгоценностей не имел фактически никакого отношения к делу.

– Но, однако, должно что-нибудь значить, если драгоценности подобной стоимости возвращаются их законной владелице?

– Да, конечно!

Кора смущенно спросила:

– Вы обижены и озлоблены, мисс Дорсетт? Джерри заглянула в глубину своей души, обнаружила, что злости там нет, и ответила:

– Нисколько.

– Я не знала о вашем существовании, мисс Дорсетт! Мне никогда и в голову не приходило, что.., ну, этого я не скажу. Я вышла замуж на всю жизнь, как напомнил мне судья, и я должна жить с этим.

– Конечно, у вас все получится! Кора поджала губы, а затем поинтересовалась:

– У вас есть деньги, мисс Дорсетт?

– Да.

– Я могла бы дать вам денег. Каждый раз, когда я начинаю жалеть себя, я думаю о вас. Вам этот мужчина так и не достался, и вы потеряли отличную работу, прекрасные надежды…

– Все в порядке, миссис Рэгсдейл. Если река не течет в одном направлении, так она течет в другом.

– Какая необычная философия!

– Ее преподал мне один очень хороший человек однажды у излучины реки Биг Скай, миссис Рэгсдейл. Происходит катаклизм, и река сворачивает, вот и все. Теперь позвольте сказать вам еще кое-что, а потом вы сможете забыть обо мне. Думаю, в тот день этот человек изменил поток моей жизни, не предупредив, что он этим занимается.

– Как это мило!

– Он просто мошенник! – Джерри рассмеялась. – Я даже не приглашала его, чтобы излечиться от того, что мучило меня.

– Ax, – грустно вздохнула Кора Рэгсдейл, – это очень, очень мило.