Измена. Жизнь до и после

Глава 1

Варя

— Мы разводимся, — чуть хриплый голос мужа разрезал гнетущую тишину, заставляя душу обрываться и падать в пропасть.

Не глядя на меня, он опрокинул стопку с прозрачной жидкостью в себя и, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, поморщился.

— Артур… — еле шевеля языком, пыталась хотя бы узнать, что сподвигло его на такой поступок.

— У тебя есть полчаса, чтобы собрать свои вещи… и свалить на хрен! Больше видеть тебя в своем доме я не хочу, как и в своей жизни, — он замолчал на несколько секунд, потом продолжил, также не глядя на меня. — Документы на развод привезет мой адвокат, — льдом в его голосе можно резать пространство, но сейчас он режет мое сердце на куски.

«Что случилось? Почему он так со мной?»

— Могу я хотя бы узнать, что случилось? — пролепетала я.

— Тебе лучше убраться отсюда, пока я держу себя в руках, — в голосе четко слышно рычание. На меня он никогда так не реагировал. Но я точно знаю, что этот тон ничего хорошего собеседнику Артура не сулит.

Сглатываю тугой комок в горле и на ватных ногах иду в спальню, в шкафу выуживаю чемодан, который купила перед медовым месяцем, мы провели его в Доминикане. От нахлынувших воспоминаний, колючая волна пробегает по груди и оседает в желудке.

Сквозь пелену из слез, закидываю в чемодан одежду, белье, из шкафа вытащила запасную пару обуви, с трюмо схватила косметичку, пару бутыльков. На выходе из комнаты вспомнила про заначку, откладывала наличные на всякий случай.

«Вот он и настал…»

У меня всегда была безлимитная карта, которую мне Артур вручил в первый день, когда мы стали жить вместе. Но мама меня учила, что у жены всегда должна быть «подушка безопасности». Я, конечно, не сильно соблюдала все ее советы, но этот казался правильным.

Пока катила чемодан до двери, обувалась, надевала кардиган, Артур не издавал никаких звуков, казалось, что мне это все померещилось или приснилось. Но стоило мне захлопнуть за собой дверь, как я услышала дикий грохот, звон стекла и еще чего-то, напоминающее рычание дикого зверя.

На полусогнутых дошла до лифта, пока ехала вниз, вызвала такси.

— Алён, привет, ты дома? — совершенно бесцветным голосом спросила у сестры.

— Привет, Варюш! Конечно, приезжай, егоза, чайку́ попьем или чего покрепче, — озорно верещала она по другую сторону звонка.

— Еду, — только и смогла выдавить, усаживаясь в автомобиль.

В голове был сплошной вакуум, как будто пылесос разом всосал оттуда все содержимое. Сидела на заднем сидении бездушной сломанной куклой. Артур меня всегда так и называл «куколка моя».

Сейчас эти слова опасной бритвой проходятся по внутренностям, застилая их густой кровью. Хватаюсь рукой за сердце. Нет, не боюсь, что оно остановится, теперь не боюсь, просто очень больно.

Когда Алёна открыла мне дверь, ее улыбка резко сползла с лица.

— Варь, я еще по телефону заподозрила, что что-то не так с твоим голосом… Рысюнь, все плохо, да? — взволнованно спросила сестра, заглядывая в глаза.

Смогла только кивнуть перед тем, как скатиться в бесконтрольную истерику.

«Рысюнь…Она меня так с детства называет, из-за того, как я пыталась выговорить свое имя…»

Сейчас после двух часов рыдания и завывания, воспоминания о детстве, как поплавок, держали меня над пучиной отчаяния и боли.

— Артур не мог так просто от тебя отказаться. Давай рассуждать логически. Он, конечно, тот еще говнюк, но он любит тебя, рысюнь! Это сто пудовая инфа! Я-то разбираюсь, — выкатив на меня свои глазищи, сестра пыталась донести до меня очевидную информацию, но мне надо было другое.

— Хочу, чтобы он успокоился, привел свои мысли в порядок и тогда мы поговорим, — неужели я начала мыслить конструктивно, после похорон своей души и затяжной истерики. Со слезами вышло все плохое и хорошее, но гнетущее чувство пустоты внутри раздирало меня когтями, как разъяренная пума.

Алена помогла помыться, надела на меня пижаму и уложила спать, тихонько прикрывая за собой дверь.

А я лежала и сверлила потолок в ночной темноте пустой комнаты.

На задворках ощущений металось чувство несправедливости и обиды, к ней прибавлялось отторжение восприятия ситуации, все это противным коктейлем вертелось в кишках до тошноты.