Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!

Глава 56 Неоценимая помощь

Принц был удивлён моей просьбой о помощи. Его выдало внезапное движение бровей. Правда, после этого неожиданно появился блеск радости в прищуренных глазах. Он даже едва не сорвал с лица свою тряпичную маску — пальцы уже коснулись завязки у виска, но остановились в последнюю секунду.

Меня это поразило. Почему Его Высочество так отреагировал? Я растерялась.

Принц быстро справился с собой и вновь стал тем, кем должен был быть — хладнокровным, вежливым, величественным.

— Как вы видите мою помощь? — спросил он, голос его звучал ровно, почти бесстрастно. — На что именно вы рассчитываете?

Я знала, что этот вопрос прозвучит. Готовилась к нему ещё с того момента, как приняла решение прийти сюда. Но сейчас, услышав его, всё же смутилась. Румянец разлился по щекам, и я поспешно отвела взгляд.

Райнхард заметил это. Вдруг встал из-за стола, прошёл к сервировочному столику у окна и налил мне из тяжёлого хрустального графина густой, тёмно-красный напиток. Настойка на травах. Я не любила употреблять подобное (хотя умела готовить), но сейчас с благодарностью приняла бокал, слегка пригубила, и почувствовала, как бодрящая терпкость наполнила рот. Это помогло собраться с духом.

Принц сел в кресло рядом. Теперь между нами не было даже стола. Его близость была ощутимой. Пространство сузилось, стало слишком личным. Интимным. Невольно вспомнился его поцелуй… и мне стало душно.

Я чувствовала себя какой-то оголенной и безоружной, и это дико нервировало.

Опустила взгляд и мысленно отругала себя. «Соберись. У тебя есть цель». Сделала вдох, выдох и наконец заговорила:

— Мне очень стыдно… обращаться за помощью, — произнесла тихо. — Но буду с вами откровенна. Но иного выхода у меня нет…

Я рассказала кратко — без лишних деталей, но достаточно, чтобы он понял суть. О Себастьяне. О нашей «счастливой» семейной жизни. О том, как он обращался со мной, как подло использовал, предавал, унижал. Говорила, не отрывая взгляда от бокала в руках, будто пыталась прочитать судьбу в этих бордовых разводах. А когда закончила, подняла глаза.

— Я хочу поражения Себастьяна, — произнесла твёрдо. — Мне нужно это… как воздух. Но я не в силах справиться со всем одна.

Последние слова дались с трудом. В горле пересохло, сердце бешено колотилось. Я замолчала. Наступила тишина — тягучая, тяжёлая. Мне казалось, она длилась бесконечно. Но принц наконец произнёс:

— Я вас понял. Не думал, что всё настолько плохо, — голос его был задумчивым, напряженным, но при этом мягким. — Однако я рад, что вы пришли ко мне.

Он произнёс это как человек, который так долго чего-то ждал, что уже и не надеялся, но вдруг получил…

Или у меня уже галлюцинации?

Я чуть наклонилась вперёд и, не выдержав, поспешно спросила:

— Что вы хотите за свою помощь? — голос дрогнул. Мне было страшно говорить подобные вещи, но… ненормально просить о чем-то настолько великом и ничего не предлагать в ответ.

Райнхард немного опешил, затем хмыкнул, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок.

— Прямолинейность — редкое качество, — сказал он. — Вы действительно удивительная женщина…

Я молчала. Мне нечего было ответить. В груди судорожно сжималось сердце — а что я, собственно, могу ему предложить, кроме самой себя? От этой мысли было дурно…

— Я не прошу многого, — вдруг сказал принц, пристально глядя на меня. — Мне достаточно одного: чтобы вы позволили мне быть рядом в этом деле. Быть частью вашей победы.

Я удивлённо моргнула. И это всё?

— Я помогу, — продолжил он. — Не ради выгоды. А просто потому, что вы пришли ко мне. Потому что, несмотря на всё, вы не сломались. Потому что вы — сильнее, чем сами о себе думаете… Я восхищаюсь вашим мужеством дорогая леди!

Я смотрела на него долго и пристально, не веря своим ушам. Его похвала и признание прозвучали так искренне…

Мне вдруг захотелось заплакать — не от боли, а от облегчения. Я не была одна. Но я сдержалась.

Принц Райнхард воскресил мою погибающую надежду…

Его Высочество поселил меня в своей резиденции, и это, признаться, повергло меня в настоящий шок. Я ожидала чего угодно — скрытных встреч, визитов к нему под покровом ночи, переписки с условностями и оглядками. Но открытое, почти демонстративное приглашение жить под его крышей… нет, такого я не предвидела.

С другой стороны — почему бы и нет? Все уже давно шепчутся, будто мы любовники. Стоит ли делать вид, что это не так, если слухи всё равно не остановить? Быть может, в этой безумной открытости Райнхарда и крылась его сила: он не боялся ни осуждения, ни сплетен. А я… училась у него той же дерзости.

Комнаты, что мне отвели, были роскошны. Тонкие шёлковые ткани на занавесях, ковер, в котором ступня утопала, словно во мху, кровать с резными столбами и балдахином, больше похожая на огромный лежачий трон, чем на место для сна. Я села на край постели, провела рукой по узору на покрывале и не удержалась от лёгкой усмешки. Кто бы мог подумать, что однажды я окажусь в подобном месте…

Мне также выделили личную служанку — расторопную, но чересчур молчаливую. Ее звали Лали. И всё же я скучала по Анне. Её живые глаза, ловкие руки, всегда готовые помочь, и взгляды, в которых читалась искренняя забота — всё это значило для меня действительно много. Обязательно заберу её, как только всё устроится. Как только справлюсь с Себастьяном… и со своей жизнью…

На следующий день я отправилась в магазин. Утро было прохладным, ветер шаловливо играл с полами моего плаща, и город, будто чувствуя перемены, встречал меня радостными лучами солнца.

Пришла.

Мои работницы обрадовали хорошими новостями: торговля шла бойко — не просто стабильно, а с размахом. Причём, на данный момент заходили не только особы, приближённые ко двору, но и обычные покупательницы. Те, кто раньше отказывался заглядывать ко мне из-за слухов, теперь с любопытством входили и разглядывали ткани, спрашивали о моделях, выбирали, мерили, оживлённо переговаривались.

— Правда ли, что вы теперь… с Его Высочеством? — раз за разом звучал один и тот же вопрос, пусть и в разных вариациях. Кто-то спрашивал шёпотом, с заговорщической улыбкой. Кто-то — в лоб, явно подталкивая меня к признанию.

Я горько усмехалась. Да, прав был Ястреб. Сколько же в его словах было истины: «Бесславие, если не скрывать его, нередко превращается в славу». То, что ещё вчера могло стать поводом для изгнания из общества, сегодня делает меня притягательной. Пусть с налётом скандала — но зато с именем, с историей, с вниманием. Порочная женщина, да. Но порочная женщина принца. А это уже звучит совсем иначе.

Как странно всё повернулось. Перевернулось с ног на голову. Там, где я ожидала презрения, — получаю уважение. Где готовилась к осмеянию — слышу зависть. Мир, кажется, любит тех, кто не оправдывает ожиданий. Или, быть может, любит скандалы. А я стала его частью — не по своей воле, а из-за глубокой необходимости.

Больше недели я не видела Его Высочество. Он постоянно отлучался, иногда на целые дни, и даже когда мелькал в резиденции, неизменно носил маску.

Его скрытность… немного огорчала. Хотя… это не должно было меня касаться. Я ему никто. Не жена, не невеста, не даже фаворитка в полном смысле слова. Тень, которую он приютил на время.

На восьмой день мне передали короткое, но однозначное сообщение: Его Высочество ждёт меня в кабинете.

Не теряя времени, привела себя в порядок — насколько это было возможно с дрожащими пальцами и головой, полной догадок и тревог. Почему он позвал? Почему теперь? Нашёл ли он что-то? Отказался от всего? Передумал?

Я вошла в его кабинет с замиранием сердца.

Тот встретил меня запахом кожи и бумаги. Тяжёлые портьеры были задернуты, в камине пылал огонь, и его отблески придавали лицу Райнхарда — точнее, той его части, что была видна под маской, — особенно суровое выражение. Но когда он взглянул на меня, я увидела, как уголки его глаз чуть приподнялись. Он улыбался. Настоящею, живой, наверное, тёплой улыбкой.

Я сделала реверанс и послушно присела на край кресла, на которое он указал. Сердце билось в груди, как сумасшедшее. Я приготовилась слушать, боясь вдохнуть лишний раз.

— Все эти дни, — начал он, глядя на меня, — я был занят расследованием.

Он не стал делать паузы, не спросил, как я себя чувствую. И это было хорошо — иначе я бы, наверное, расплакалась от простого человеческого участия. Я держалась.

— Я тщательно проверял деятельность Себастьяна. И нашёл многое… — он сделал шаг в сторону, затем ещё один, начиная расхаживать по комнате взад-вперед. — Многочисленные нарушения: подкуп судей, вымогательства, фиктивные сделки, даже подлог медицинских заключений. Всё это задокументировано и подтвердится при официальной проверке. Он, безусловно, преступник — пусть и обёрнутый в графскую мантию…

Замер с задумчивым видом и выдохнул.

— Но не это главное, — продолжил Райнхард. Он остановился у камина, повернувшись ко мне, и смотрел пристально. — Главное то, что я нашёл… нечто вопиющее.

Я затаила дыхание.

— Увы, леди, ваши родители… в прямом смысле продали вас ему. И это не просто так….