Измена. Куранты любви

Глава 7

Виолетта

— Кому что, а лысому расческа. Лиска, ну вот тебе лишь бы об одном, — осаживают ее девчонки, все же начиная смеяться.

— Ну а что? Что вы на меня так смотрите? Все говорят, все шепчутся, а спросить боятся?

Искренне возмущается с прищуром смотря на нас, еще и обвинить шуточно пытается за то, что не поддерживаем, хотя хотим. Но тут не знаю, как остальные, я не интересуюсь данной темой. Мне бы практику закрыть, корочку в зубы и работать.

— Вот мне интересно, какой он и когда придет. Ну, вы представляете, какие перспективы открываются девочки? Не стройте из себя ни таких. Все уже новенького успели в ЗАГС мысленно сводить, — Лиска дует губки, скрестив руки на груди, откидывается на спинку стула.

По комнате проносится волна смеха, в том числе и Зои Павловны. Она смотрит на сотрудницу с теплой улыбкой и без осуждения. Мы все знаем, что Лиска примерила на себя роль шута в трудные моменты. Для нее это дело чести – рассмешить остальных.

Оля говорила, что сначала они пытались с этим что-то делать, а потом просто дали девчонке жить так, как она хочет.

— Я слышала, что наш филиал хотят закрыть, и еще два, как самые отдаленные и нерентабельные. Это правда? – со спины раздается голос Светы.

Вот это новости. Не слышала о таком. Да и судя по округлившимся глазам девочек, они тоже не знали об этом. Все замерли, затаив дыхание в ожидании официального ответа от нашей управляющей.

— Не думала, что расскажу об этом сейчас и так. Все же праздники впереди, настроение у всех должно быть веселым, — потупив взгляд, Зоя Павловна тяжело вздохнула.

Мы замерли, открыв рты. Это чтоже получается, скоро грядут перемены? Не хочу. Господи, хватит столько сюрпризов. Неужели мне на сегодня мало было потрясений?

— Я перебираюсь в столицу. И нет, слухи о закрытии филиала ложь. Хозяин сети готовит проект один и собирает людей для его реализации. Я не смогла отказаться. Подслушивая, Света, делай это внимательно и не перевирай, — девушка фыркает и рассматривает свой маникюр.

Она пришла в ресторан со мной, только на работу, а не на практику и все это время ведет себя надменно и нагло. Но поговаривают она по протекции, и недавно ее этот человек послал. Теперь могут уволить из-за стервозного характера.

— Нового управляющего на мое место пока не выбрали. Я подала несколько кандидатур на выбор руководству, они посмотрели и обещали прислать человека, который посмотрит все изнутри, оценит уровень кандидатур и примет окончательное решение.

Зоя Павловна хлопает в ладоши, а затем разводит руками. Мы все молчим. С одной стороны, надо радоваться, что ее заметили, оценили по достоинству, а с другой новый человек, который решит чью-то судьбу, пугает и не хочется, чтобы она уезжала.

И да, нового человека не хочется принимать, ведь, по сути, не с добрыми намерениями едет. Как сейчас посмотрит со своей колокольни, как разгонит половину персонала. Нет, не хочу сегодня об этом думать.

— Не вешайте нос, девочки. Я вас в обиду не дам в любом случае. И да, мужчина едет молодой, видный. Я с ним знакома. Жесткий, сухарь, но справедливый, — пытается приободрить нас, но поздно.

— Зоя Павловна, вы же нам родная. Мы рады, но… — первой отмирает Олька и бросается к ней вся в слезах обниматься, и все. Дальше по цепочке заревели все и начали обнимать управляющую.

— Цирк, — фыркнув, Света ушла, а я последняя подошла к большой куче рыдающих и присоединилась.

Мне тоже жалко, что она уйдет. Как бы я ни старалась держать лицо на людях, сейчас нет сил притворяться. Мы еще долго обнимаемся и плачем, спрашиваем у управляющей о переезде, когда запланировано, просим не забывать о нас.

Вечер перестает быть томным, и примерно через час мужчины наведываются к нам и заметив сырость, зовут есть шашлыки.

За столом настроение праздника ко всем потихоньку возвращается. Через десяток минут застолья начинаются шуточки, травля баек и так далее. Все возвращается на круги своя, а меня вновь накрывает волной грусти. Чужая я пока среди них. Практикантка.

Встаю из-за стола и схватив куртку, выхожу на улицу.

Метель начинается. И пусть. Я ненадолго прогуляться вышла. Не заметет.

Брожу по округе. Много красивых домов и домиков. Наш один из самых больших. Телефон начинает звонить. На этот раз и вправду Лешка. Только не страшно теперь. Я далеко, он не мог меня найти. Сбрасываю вызов. Второй, а на третьем выключаю телефон.

Завтра созвонюсь с девочками и поздравлю. Я забывчивая в плане техники, они привыкли к разряженному телефону и раньше времени не будут поднимать тревогу.

— Блин! – возмущаюсь, топнув ногой.

Пока сбрасывала вызовы, витала в собственных мыслях о девочках и выключала телефон, умудрилась уйти далеко и выйти на небольшой одиноко стоящий домик. Свет не горит, но снег заметает следы колеи от машины. Странно. Ой, ладно, не мое дело. Надо возвращаться, а то полночь скоро, куранты, Новый год.

— Аааа, — пищу, поехав ногой на льду под снежной шапкой. — Уууууу, больно.

Лодыжка начинает пульсировать от боли. Черт. Как теперь ползти? На карачках? Оборачиваюсь к домику и тяжело вздохнув, начинаю идти к нему. Пять минут, и я вообще не смогу наступать на ступню. Нужно срочно хоть куда-то приютиться и попросить помощи, иначе буду встречать праздник под снегом, на улице, вся в слезах и одна.

На крыльце долго стучу в дом, но ответа никакого. Свет не загорается, шума неслышно. Собрав всю волю в кулак, потому что нага уже вовсю ноет и, кажется, уже начала опухать. Мне бы сесть и не вставать.

Понимаю, что могу кому-то испортить праздник, но, если бы только могла поступить иначе.

Выдохнув, нажимаю на ручку двери, и она подается. Захожу внутрь, включая тусклый свет в коридоре. При входе стоят массивные мужские сапоги. Черт. Не очень расклад, но вопреки здравому смыслу разуваюсь и иду в дом.

— Простите, кто-нибудь есть? – кричу в пустоту, заходя в темную гостиную, а у самой ладошки от страха вспотели. Все же вторглась на чужую территорию. – Кто-нибудь. Отзовитесь, пожалуйста.

— Стой на месте, — за спиной раздается мужской голос, а в спину упирается дуло ружья. Кажется, что от двустволки, как любит говорить дедушка.