Измена. Меж двух огней (СИ)

Глава 28

— Лика? — удивилась Инга, услышав меня в домофоне. — Что-то случилось? Что-то с Игорем?

— Всё в порядке с твоим Игорем, жить будет, — не скрывая раздражения, ответила я. — Впусти, поговорить надо.

— Ну хорошо, входи.

Щелчок в подъездной двери известил об открытии замка.

— Чем обязана? — язвительно спросила бывшая подруга, встретив меня на пороге своей квартиры, по-хозяйски оперевшись о косяк.

— Я же сказала, поговорить пришла, — спокойно ответила я на её выпад.

— Ладно, извини, просто это так неожиданно, — смягчила она тон и отошла в сторону, чтобы пропустить меня.

Разувшись, я сняла пальто и сразу прошла на кухню, Инга тоже туда отправилась. Подруга с завистью посмотрела на мой большой живот.

— Хорошо подрос наследник. Скоро в роддом?

— Скоро, — ответила я, усаживаясь на гостевой диванчик и подложив маленькую поролоновую подушечку себе под спину, которая лежала рядом.

— Чай, кофе? — решила Инга проявить гостеприимство по всей программе. — Или кофе тебе нельзя?

— Ничего не надо, — сухим тоном ответила я.

Бывшая подруга ехидно усмехнулась.

— Опять боишься, что что-то подсыплю?

— А мне не стоит бояться? Или так и будешь утверждать, что в прошлый раз это не ты сделала? — парировала я, пристально глядя ей в лицо.

Я старалась уловить даже самую малейшую реакцию на мои слова. Мне хотелось услышать от неё признания. Ведь я так не желала верить, что это мог сделать Саша!

Инга сначала застыла на месте с каменным лицом, затем отвела взгляд в сторону и произнесла:

— Прости, это вышло непреднамеренно, — мой вздох облегчения был слышен, казалось на всю кухню. Инга, посмотрев на меня, продолжила излияния: — Если бы ты знала, как я потом казнила себя, когда на следующий день проснулась и осознала, что совершила. Я даже в церковь бегала, свечу за твоё здравие и твоего ребёнка ставила. Хочешь верь, хочешь не верь, но я очень обрадовалась, когда узнала, что ты не потеряла малыша. Поэтому и позвонила тебе, ещё по телефону хотела покаяться, но испугалась, что ты моё признание запишешь.

— А сейчас не боишься, что запишу? — съязвила я, горько усмехнувшись.

Инга, тоже ухмыльнувшись, ответила:

— Ты телефон в сумке оставила, я видела. Да и лицо у тебя сейчас такое, как будто что-то плохое произошло, и ты ко мне за поддержкой пришла. Уж и не знаю, чем могу помочь, разве что правду рассказать.

Я всегда восхищалась умом и прозорливостью Инги, ей бы следователем, а не бухгалтером работать. Но это вовсе не значит, что у нас наладится дружба. Подругами мы больше никогда не станем — это точно.

Инга присела рядом со мной на диван и, глядя куда-то вдаль, продолжила покаяние:

— Я эту таблетку долго с собой в сумке носила. Был у меня один романчик мимолётный, а потом задержка. Горе-папашка сказал «разбирайся сама», ну я и купила в аптеке это средство, а потом в тот же день поняла, что не беременна, у меня от души отлегло, но таблетку всё же оставила на всякий случай. Спустя какое-то время меня Игорь к тебе отправил, чтобы уговорила тебя вернуться к нему, — посмотрев на меня, — я пошла, но с другой целью, нет, не ребёнка твоего убить, это, повторюсь, спонтанно вышло. Я хотела убедиться, что ты точно намерена развестись. А потом, когда ты в туалет вышла, меня вдруг чёрт дёрнул… — Инга опять отвела взгляд, как будто говоря кому-то другому: — Я подумала тогда, что Игорь тебя не отпустит, пока будет ребёнок, и вы, вполне возможно, снова будете вместе. В общем, дальше ты знаешь, — опять вернув внимание ко мне, — прости, если сможешь. Со временем я поняла, что не в ребёнке дело. Игорь любит тебя, и, похоже, всю жизнь будет любить, в этом я сегодня окончательно убедилась, когда в больницу к нему пришла. Он спал после наркоза, я легонько по щеке его погладила, а он улыбнулся и имя твоё назвал… — Инга замолчала, её глаза увлажнились, сделав над собой усилие, она всё же продолжила: — А когда он веки открыл и меня увидел, от улыбки и следа не осталось, — горько усмехнулась, — до сих пор не могу понять, чем ты его так зацепила, но это уже неважно. — Глубоко вздохнув, бывшая подруга сообщила: — В общем, я не намерена дальше за Игоря бороться. Капля гордости у меня всё же осталась, унижаться перед ним больше не стану. Так что можешь радоваться.

— Чему радоваться? Мы всё равно разведёмся.

— Значит будешь дурой, — произнесла бывшая подруга и тут же принялась истерично смеяться. — Сама не верю, что это говорю, но вы — идеальная пара. Хотела бы я быть на твоём месте и даже попыталась, но увы и ах.

— Что значит попыталась? — не сразу поняла я.

— А то и значит, жила я какое-то время с Игорем, но ничего у нас не вышло. Я наивно надеялась, что когда разъедетесь, чувства у него к тебе остынут. Тем более ты, гордая, не простишь его за Лерку, снимки их с выпиской из роддома я именно с этой целью прислала. Но он всё равно только о тебе думает, — с грустью произнесла Инга, а затем, посмотрев на меня, снова язвительно рассмеялась: — Ой, а что это у нас с лицом? Тебе значит можно личную жизнь устраивать, а ему нельзя? Ты ведь тоже с доктором со своим живёшь или нет?

— Нет, — спокойно ответила я.

Бывшая подруга сразу перестала ухмыляться и серьёзно заявила:

— Ну извини, так получилось. Ты ведь сама мне добро дала! Забыла?

— Спасибо, — тихо произнесла я. Видя её недоумённый взгляд, добавила: — За правду.

Инга, явно не ожидая от меня благодарности, немного растерянно ответила:

— Да не за что. — Поднявшись с дивана и направившись к плите, добавила: — Давай чай всё-таки попьём, а то у меня во рту пересохло. Нелегко, знаешь ли, в грехах признаваться.

— Я правда не хочу. Лучше пойду, а то нехорошо что-то мне.

— Может скорую вызвать? — спросила бывшая подруга. Выглядела искренне обеспокоенной.

— Нет, я такси вызову.

— Ну смотри, тебе видней. А что у тебя всё-таки стряслось? Может расскажешь? Глядишь помогу чем, помимо правды. Игорю ничего передавать не стану, обещаю.

— Не надо, Инга, ты и так помогла, даже не представляешь как. Во всём остальном я разберусь сама.

— Ты тоже мне помогла. Я хоть камень с души сняла, — ответила она, ставя на плиту чайник.

Домой я приехала с полным опустошением внутри. Мне не хотелось ни о чём думать, только лечь и лежать. Так я и сделала, но стало только хуже: сколько бы я ни сопротивлялась, беспокойные мысли так и лезли в голову. Казалось, о чём ещё переживать? Вроде узнала, что хотела, должна успокоиться, но нет, всё равно на душе было гадко. Даже то, что Саша не причинял вред моему ребёнку, не помогло полностью избавиться от чувства тревоги. Вопрос о его намерениях по отношению ко мне ещё оставался: использовал ли он меня как орудие мести? Или же это просто ужасное совпадение?

Душа кричала: «Да! Это нелепая случайность!»

Мозг же упрямо твердил: «Нет, не совпадение. Не мог он случайно из всех женщин в больнице увлечься именно тобой. Он сразу знал, чья ты жена, вот и начал проявлять излишнее для доктора внимание.»

Закрыв лицо ладонями, я хотела закрыться от несправедливости мира. Так не хочется быть пешкой в чужой игре! Тем более если пешка считала себя королевой. Я ведь поверила в чувства Саши и даже сама начала что-то подобное к нему испытывать. Хотя теперь я уже и не знаю, что испытывала. Чувство благодарности, симпатии, любви? Не знаю. Я уже ничего не знаю!

Звонок в дверь известил, что пришёл Саша. Я вздрогнула и напряглась. Сигнал упорно трезвонил, но я так и не решилась подняться, чтобы открыть. Я боялась. Чего я боялась? Его или того, что услышу? Через несколько секунд загудел телефон на тумбе. И следом звук сообщения. Я взяла гаджет, убедилась, что звонил и писал Саша.

Первым делом прочитала сообщение:

«Лика, ты дома? Всё в порядке? Ответь, я беспокоюсь.»

Только я начала отвечать, что всё в порядке, просто хочу побыть одна, как послышался стук в дверь. Всё-таки консьержка его впустила, ведь он тут частый гость. Отложив телефон в сторону, я пошла открывать. К чему эти прятки? Всё равно придётся поговорить, так уж лучше сейчас.

Саша вошёл с обеспокоенным лицом.

— Лика, что случилось? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — безэмоционально ответила я.

— По тебе не скажешь. Выглядишь так, будто близкого человека похоронила.

Хотела бы ответить, что он практически угадал, но вместо этого спокойно попросила:

— Расскажи мне про Свету.

Побледневшее лицо Саши говорило за него самого. Значит про Свету Игорь не придумал, она действительно была.

— Кто тебе сказал про неё? — спросил он меня. — Хотя можешь не отвечать. Это он? Твой муж?

Взгляд Саши источал ненависть, и мне стало по-настоящему страшно, я инстинктивно попятилась.

— Так это правда? Ты мстил? Ты мстил Игорю за Светлану?

Сашино лицо смягчилось.

— Лика, ты что же, боишься меня?

— Да, — шёпотом сказала я правду.

Доктор отошёл ближе к двери, чтобы увеличить между нами расстояние.

— Не бойся. Если бы я хотел причинить тебе вред, давно бы это сделал.

Мне и правда стало спокойней вдали от него, осмелившись, снова спросила:

— Ты так и не сказал про Свету.

— Но ведь Игорь же тебе уже поведал. Наверняка приукрасил в выгодном для него цвете.

— Поэтому я и хочу услышать эту историю от тебя.

— Для чего?

— Чтобы понять.

— Понять что?

— Бояться мне тебя или нет?! — сорвалась я на крик.

Стало заметно, как мои слова резали не только Сашин слух, но и задели душу. Его лицо стало таким, как будто он терпел физическую боль. Но мне тоже больно и он должен это понимать.

— Светлана — моя первая любовь, которую я потерял больше десяти лет назад. Когда я был на учёбе, её соблазнил богатый парень и сразу бросил. Света забеременела и во всём мне призналась. Мы расстались. Она была настолько самоотверженной, что решила родить и воспитывать ребёнка в одиночку. И это при том, что была из простой невысокого достатка семьи. Она даже от этого подонка деньги отказалась брать, а то он решил откупиться. Спустя время я понял, что до сих люблю её и у нас всё ещё есть шанс быть счастливыми. Ведь всё зависит от нас самих. Верно? — Саша замолчал, ожидая от меня ответ.

И я ответила:

— Верно. И верно то, что ты слишком идеализируешь Свету. — Пока он не начал мне возражать, я быстро выпалила: — Она была взрослой, отдавала отчёт своим действиям! Нет, я не оправдываю Игоря, ни в коем случае, но и Света не была ангелом, если сознательно пошла на измену. А ведь она тебе изменила, хоть ты и простил, но это был её осознанный шаг. И даже то, что она захотела родить в одиночку, несмотря на проблемы в здоровье — это тоже был её выбор, за который не стоит винить только одного человека! — Заметив, что от этих моих слов Саше стало ещё больней (его глаза наполнились слезами), я тихо добавила: — Извини, — и поспешила уйти на кухню, чтобы не видеть его страданий..Ч.и.т.а.й. к.н.и.г.и. н.а. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Я не хотела их ему причинять. Вышло само собой. Я не понимала, как можно так слепо любить, чтобы оправдывать во всём, даже измену! Да, о мёртвых плохо не говорят, но Света сама виновата в том, что с ней произошло. Конечно, можно списать это на молодость и глупость или ей просто не повезло, не знаю, но я не хочу винить во всём только Игоря. Не хочу и всё!

Саша тоже зашёл на кухню и уселся за стол. Он был бледным, смотрел в одну точку. Я предложила крепкий чай, он молча кивнул. Поставила греться чайник и села напротив моего доктора. Очень хотелось задать самый главный вопрос, который больше всего не давал мне покоя, но не могла решиться, потому что боялась услышать утвердительный ответ. Если он до сих пор винит в смерти Светланы Игоря, то значит и мстить ему вполне был намерен. А я так не хочу быть орудием мести!

— Он напоил её до невменяемого состояния, она практически ничего не соображала, — произнёс вдруг Саша, по-прежнему глядя в одну точку.

— Откуда такие сведения? — спросила я, не веря в это. Я знаю своего мужа. Да, он ревнивец, при этом сам мог мне изменять, но он никогда не стал бы так поступать с девушкой! Ему это было не нужно! Женщины сами на него всегда вешались, я сама это наблюдала сколько раз на корпоративах, пока мы не были в отношениях. Про Ингу и говорить нечего, та всегда готова была из трусов выпрыгнуть для Игоря, даже будучи трезвой. Это потом, когда узнала, что мы вместе — присмирела, но, как выяснилось, не навсегда. Саша молчал и я снова осмелилась спросить: — Это она тебе так всё рассказала? Света? — Саша посмотрел на меня затравленным взглядом и я всё поняла. Да, он верил ей, потому что хотел верить. Даже мысли не допускал, что всё могло быть иначе. Света для него действительно была ангелом и всегда им останется, тем более после смерти. Значит, так и есть, я — орудие мести. Набрав побольше в грудь воздуха, я решилась-таки задать ему этот вопрос: — Когда ты пришёл ко мне впервые в палату, ты знал, что я его жена?

Как ни странно, я произнесла это спокойно и даже смогла при этом смотреть ему в глаза. А он, ответил практически сразу:

— Знал.

Я почувствовала, что краснею. Ну конечно! Как я сама не догадалась?! В медицинской карте же было написано имя моего супруга!

— И ты сразу решил отомстить, — уже не спросила, а произнесла как факт.

— Решил.

Ну вот, этого я и боялась — душа заныла от обиды и боли. А ведь я так хотела верить, что действительно нужна ему! Я и мой ребёнок!

— Каким образом? — жестяным голосом задала конкретный вопрос, перед этим проглотив противный комок в горле.

— Отнять у него любимую женщину, как он у меня когда-то отнял.

Я легко выдохнула. С одной стороны мне стало легче, что он вовсе не желал смерти мне и моему малышу, но с другой…

— Получается, что вся твоя забота и ухаживания — сплошной фарс?

— Нет.

— Нет?! Ты же сам только что в этом признался!

— Это было вначале, но потом всё изменилось.

— Что изменилось?

— Моё отношение к тебе. Сначала ты показалась мне избалованной, капризной, какими обычно бывают жёны состоятельных мужчин, особенно беременные. Насмотрелся я на таких за годы своей работы. Но чем больше тебя узнавал, тем больше убеждался, что ты скорее исключение из правил. Ты иная — добрая, бескорыстная, гордая. Другая бы простила измену мужу, лишь бы не потерять высокий статус и благосостояние, из супруга побольше подарков за это вытянула. А ты запросто от этого всего отказалась. Я очень проникся к тебе и, кажется, полюбил.

Зря он это сказал — последнее слово. Хоть он и смотрел на меня вполне искренне, когда говорил, но мне так хотелось закричать “не верю”!

Сдержав эмоции, я, с горьким сожалением произнесла:

— Нет. Ты до сих пор любишь Свету.