Накрыв небольшой стол в гостиной и добавив к чаю сладости, я присела со стаканом воды на край дивана. Свекровь устроилась в кресле, а муж рядом со мной. Вот только я была вовсе не рада такому соседству. Еле смогла сдержаться, чтобы не отодвинуться от Лёши.
Сделав небольшой глоток, я посмотрела на Тамару Степановну, которая никого не смущаясь, поглощала пирожное, с удовольствием запивая его чаем. Потянувшись было к печенью, я была остановлена недовольным взглядом свекрови.
— Катенька, ты лучше сухофрукты покушай. Печенье и остальные сладости вредны для здоровья, — нравоучительным тоном произнесла она.
— Одно не повредит, — сжав пальцами стакан с водой процедила я.
— Катя, послушай маму. Она плохого не посоветует. Надо и о ребёнке думать, а не только о себе, — влез в наш разговор муж с угрозой во взгляде смотря на меня. — Не будь эгоисткой.
Я аж дар речи потеряла от такого заявления. И это говорит мне тот, кто продержал меня полдня без еды в гараже. Ненормальный!
— Конечно, — ответила я, беря чернослив и очень желая, чтобы и муж, и свекровь провалились куда-нибудь прямо сейчас.
Но к сожалению, одного моего желания было недостаточно.
— У меня отличная идея, — неожиданно произнёс муж. — А почему бы тебе мама не остаться у нас до завтра? Время уже позднее.
— Ой, я только с радостью, сынок. Может, наконец, научу Катю готовить. А то что вы всё на покупном и заказах. Нужно и домашней едой баловать мужа, дорогая, — пожурила она меня. А я очень пожалела, что не плюнула ей в чай, прежде чем подать его.
— Я умею готовить, Тамара Степановна, — возразила я. — Просто незачем и некогда.
— Некогда? — уцепилась за слово свекровь. — Так ты же ничего не делаешь целыми днями? Это Лёша работает, а ты лишь по магазинам гуляешь как сегодня, — удивилась свекровь.
— У меня есть работа, — как можно спокойным тоном ответила я.
— Да-да, рисунки твои. Хоть что-то покупают? — спросила она, усмехаясь. — Носки хотя бы.
— Покупают, — ответила я. — И носки я не продаю.
— А зря. Носки всем нужны. А вот твои странные платья не каждому подойдут.
— Не платья, а пеньюары. И нижнее бельё, — поправила я её.
— Стыд и срам, — припечатала она. А я поняла, что лучше завершить этот разговор. — Брось это. Глупостями занимаешься. Лёша говорит, что и дохода нет.
— Я только открылась, — всё ещё пыталась оправдаться я. Хотя не стоило даже время тратить. Но было обидно до одури. Эта женщина всю свою жизнь проработала на рынке. Торговкой. Ни к чему не стремясь. А теперь поучает меня.
— Уже два месяца прошло. Я вынужден вкладывать деньги в убыточное дело, — влез Лёша, вставая на сторону матери.
— Деньги моего отца, — не удержалась я. В комнате повисла гнетущая тишина. Лёша побагровел. Если бы не свекровь, мне бы не хило прилетело. Но муж сдержался.
— И его тоже, — произнёс он. — Но глупо разбазаривать их на то, что не принесёт доход. Нужно быть умнее, Катя. Иначе останешься с голой задницей, — добавил он, взглядом обещая, что на этом наш разговор не закончен и стоит нам остаться одним, он ещё добавит много чего.
— Вот именно, — поддакнула Тамара Степановна. — Лёша всё делает, чтобы ваш доход приумножался. А ты лишь тратишь деньги. И вообще, сейчас тебе бы думать о ребёнке, а не об этих рисунках. Только время терять. Всё равно не сможешь вскоре совмещать работу и материнство. Мой внук или внучка должны получать в полном объёме внимание матери.