Измена. Отпуск с мачо

Глава 4

– Дети, у меня для вас шикарная новость, – говорю с порога.

Переночевав у Тани на диване, возвращаюсь в квартиру, в которой царит хаос. Кровати не заправлены, завтрак не приготовлен, зеркало в ванной забрызгано зубной пастой. Вчерашняя Ира схватила бы тряпку и ликвидировала бы беспорядок, но сегодняшней Ире на всё наплевать.

– Какая? – спрашивает Машенька, скрестив руки на груди.

От нее исходит враждебность, наверняка Оля её поднатаскала. Еще бы! Стерва-мать выгоняет из дома их любимого папочку. И не расскажешь мелкой в подробностях, что он натворил. Маленькая еще. Вырастит – меня поймет.

– Я уезжаю в отпуск. Одна. Прямо сегодня. По вопросам стирки, глажки и готовки обращаться к папе.

По комнате проносятся недовольные вздохи и стоны детей. Я просто уверена, что их быт без меня рухнет, а квартира превратится в бомжатник. Хочу наказать Егора. Пусть испытает на своей шкуре, каково мне обслуживать всю нашу большую семью + его родителей, которые каждую пятницу гостят у нас.

– Нормально чо, – фыркает Оля.

– Мам, а как же мы? – ноет Роберт.

– А кто мне приготовит гоголь-моголь и заварные пироженки? – дует губы Машенька.

– Папа. Всё сделает папа.

Кстати, Егора дома нет. Наверное, у своей Лисы пропадает, где же ещё? Радуется вместе с ней, что станет папашей в четвертый раз. Вот сволочь!! А ещё нагло заявлял мне в лицо, что тест мой, и я, склеротичка такая, просто забыла. Прибила бы нахрен!

Под укоризненными взглядами детей собираю чемодан. Успею до самолета в Хельсинки обновить свой гардероб и посетить салон красоты. Хорошо, что у меня есть привычка покупать на распродажах пляжные вещи. Наверное, втайне надеялась, что Егор свозит меня к морю позагорать, а не в очередной раз на дачу к своим родителям. Поэтому сейчас запихиваю в чемодан новые вещички с бирками. Кто молодец? Я молодец. Как знала, что в отпуск отправлюсь.

На Гавайи!

Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Перелет через океан. В райское место, да ещё и бесплатно. Залижу на острове свои зияющие раны, приду в себя и вернусь строить новую жизнь. Без предателя мужа!

– Мам, ты должна простить папу, – заявляет Оля. – Он вчера сказал нам, что раскаивается.

– Простить?! – опешив, роняю на пол пакет с босоножками. – Никогда, Оля. Измена не прощается. Даже не пытайся быть папиным адвокатом.

– Мы не хотим, чтобы вы разводились, – говорит Роб.

– Я понимаю, вам тяжело, мне – не легче. Но простить папу я не смогу.

Я хочу его наказать, жестоко отомстить, превратить его жизнь в ад, чтобы он мучился и страдал, как я. Но, конечно, детям я об этом не скажу. И как отомщу, пока не знаю. Но предатель ответит за всё!

– Мама, пожалуйста, прости папочку, – Маша обнимает меня за ноги.

Вот как ей объяснить? Старшие то всё понимают, а малая?

Сажусь перед ней на корточки, смотрю в её наивные детские глаза и говорю:

– Машунь, твой папа совершил очень-очень плохой поступок. Он сделал мне больно, понимаешь?

– Потому что он целовался с тетей Лизой?

Она видела! Просто слов нет, какой урод. При дочери целовал чужую тетку, совсем сбрендил! Я даже знаю, как это было: посадил Машку перед телевизором с мультами, а сам шпарил свою молодуху в нашей спальне.

– Да, и не только целовался.

– Тетя Лиза родит мне братика или сестричку? Я не хочу, – мотает головой дочка. – Роди ты!

– Нет, зайка, кроме вас, у меня больше не будет деток. А у папы и тети Лизы будут.

– Я не хочу! – капризничает младшая. – Она мне не нравится.

Даже ребенок чувствует, что Лизка – гадкая стерва. Дети такие вещи интуитивно распознают.

– Мне тоже не нравится папина новая… – запинаюсь. Любовница? Жена?

– Новая любовь, – нахожу определение и передергиваюсь. А я значит, старая, ненужная, никчемная…

Мне приходится говорить с детьми мягко и подбирать слова. А голове крутится совершенно иное: у Егора не держится в штанах, поэтому затащил в постель эту девчонку. Любит ли он её? Сомневаюсь. Здесь замешана похоть. Старый развратник! Она же ему в дочери годится.

– Значит, папа больше тебя не любит, – резюмирует Машенька.

Любил бы – не стал изменять и притаскивать любовницу прямо в нашу супружескую койку. Когда вернусь, обязательно поменяю кровать. Я на этой спать не буду.

Меня одолевает приступ тошноты, когда до меня доходит, что я спала на той же простыни, где он трахал свою любовницу. Прямо проблеваться захотелось. Тварь!

– Да, больше не любит, – подтверждаю.

– Поэтому ты нас бросаешь?

– Я вас не бросаю! Нет! – вскликнув, крепко обнимаю младшую. – Мне нужно побыть в одиночестве, чтобы пережить… пережить эту травму. Понимаешь?

– Возвращайся скорее, мы будем скучать.

– Конечно, я скоро вернусь. Ведите себя хорошо. Нет, ведите себя плохо! Доведите папашу до белого каления. Этим вы окажете мне большую услугу.

– Мам, как ты можешь так говорить? – упрекает Оля.

– А вот и могу. Он заслужил!

Обнимаю поочередно обиженных и обеспокоенных своей судьбой детей. Предателя поджидает огромный сюрприз, когда он вернется от своей зазнобы.

Уходя, сталкиваюсь с Егором в дверях. Муженёк молчаливо и с укором смотрит на меня, потом на мой чемодан.

– Ну и куда ты собралась? – скрещивает руки на груди.

– Не твоё собачье дело. Пропусти.

– Не пропущу. Ира! Ты никуда не поедешь. Не посмеешь, – нагло усмехается мне в лицо.

– Ещё как посмею! Думаешь, что я твоя ручная обезьянка? То ты глубоко ошибаешься.

– Ты не можешь так поступить, – сжимает губы в нитку.

А я смотрю на него и думаю: эти губы целовали другую женщину. И зная предпочтения мужа, нетрудно догадаться, что он целовал Лизу между ног. И так противно становится, что хоть беги в туалет очищать желудок. Хотя очищать его не от чего. Я не ела со вчерашнего ужина, ничего не лезет внутрь. Всё вызывает тошноту.

– Отошёл в сторону, – рявкаю так громко, что стены в нашей квартире начинают дрожать.

– Если ты выйдешь сейчас из квартиры, то я больше не впущу тебя. Будешь жить на улице, поняла?

– Что ты сказал?! Это ты будешь жить на улице, в картонной коробке, ублюдок!

Егор хватает меня за волосы и шипит в лицо, отвратительно брызгая на меня слюной:

– Гульнуть решила в отпуске без меня? По мужикам будешь шляться, да?

– Пошёл на хрен! Пошёл на хрен!! – ору вне себя от ярости.

Да как он смеет мне что-то предъявлять? Я, после него, теперь ещё долго на мужиков смотреть не смогу. Будет противно!

Вырываюсь из захвата и чувствительно шлёпаю его по шее.

В ответ он рвёт мою блузку.

Отвратительно, кошмар…

Дети видят эту ужасную сцену.

Набрасываю на себя куртку, висящую на крючке, и выскакиваю из квартиры. Ему ни за что меня не остановить.

– Ну и пошла ты нахер, дура! – орёт он мне вслед. – Тупая курица ты, поняла?! Я тебя давно уже не хочу. Мне противна твоя целлюлитная задница! И вагина у тебя широкая, как ведро! Ни у одного мужика на тебя не встанет.

Затыкаю уши, чтобы не слышать этих обидных слов, которые глубоко ранят меня. Я вся дрожу, хотя на улице тепло. Застегиваю куртку под горло, чтобы прохожие не видели мой бюстгальтер, выглядывающий из-под порванной блузки. Кажется, будто у меня высокая температура. Но это всё от нервов.

Соседи слышали, что он кричал мне. Какой позор. Придется потом продавать квартиру, чтобы с ними не встречаться после такого скандала… Хочу прямо сейчас телепортироваться на Гавайи, только бы оказаться отсюда подальше.