Измена. Сказка (не) о любви (СИ)

Глава 39

– Наташка! Наташ, ты что? – вдруг понимаю, что меня держит Яр. Я куда-то бежала?

– Ярик, давай уедем. Я тут выгляжу совершенно неуместно.

– Да без проблем, доставку на дом закажем, – он очень обеспокоенно всматривается в мое лицо. – Ты в порядке?

– Да, – качаю головой, – в полном. Просто вся эта суета, – обвожу себя рукой.

– А это вообще в честь чего такая красота?! – пытается отвлечь меня друг. – Смотрю на тебя и думаю: а может, зря мы все это, ну, что у нас с тобой ничего и никогда и все такое… – шутливо вскидывает брови он.

– А! Прекрати! Ни тебе, ни мне сейчас не до этого, – хмурюсь, еле сдерживаясь. Эмоции сейчас противопоказаны моему макияжу.

– Че случилось-то? – уже нормально спрашивает Яр.

– Это, – обвожу себя рукой, – цена моей свободы. Антону нужно, чтобы я сопровождала его на приеме у Анохина. Я отыгрываю свою роль, и в понедельник он исчезает из моей жизни. Дает развод, перестает мелькать в редакции и все остальное.

Яр молча смотрит на меня, закусив губу. В его взгляде сожаление, недоверие и еще куча всего. Я не выдерживаю:

– Вот давай мы с тобой сейчас просто пообедаем! Желательно у тебя дома. Мне, знаешь ли, макияж надо до вечера сберечь. Вы ж, мужики, уверены, что это пара взмахов кистью перед выходом, – я отворачиваюсь, иду на парковку. – А нам потом в авральном режиме со стилистом договариваться.

Яр идет за мной следом в машину, не изменив, впрочем, выражения лица.

– Жрать у меня нечего, давай пиццу закажем.

– Лучше роллы.

– Давай роллы. Пить будешь?

– Ты издеваешься? Мне надо быть идеальной женой на приеме! Какое пить?

– Вообще я имел ввиду газировку или соки, но мысль ясна, – Яр уже листает какое-то приложение в телефоне.

Суббота. 28 июня. 17.42

– Давай без ехидства, а? – я уже злюсь.

Во-первых, день проведен абсолютно бездарно. Яр работал, я смотрела какое-то дурацкое кино, жевала не очень вкусные роллы и ждала очень неприятный вечер.

Сейчас я переодеваюсь. На спине потайная застежка. Мне самой до нее не дотянуться. А Яр никак не может понять, как это делается.

– Я не понимаю, неужели это так сложно? У Антона никогда не возникало проблем! – совершенно неуместно фыркаю я.

– Ну, у Антона и опыт, наверное, побольше, – тянет Яр, – застегивать, расстегивать.

Эта фраза меня почему-то доканывает, и я чувствую, что у меня все же выступают слезы.

– Черт, Таш, прости! – Ярик хватается за голову. – Я совсем не это имел в виду.

– Все норм, Яр, – закатываю глаза, промакиваю лицо бумажным полотенцем. – Сейчас макияж освежу. Ты ни при чем. Надо какого-нибудь успокоительного глотнуть. Я вся на нервах.

– Таш, – Яр хмурится, что-то хочет сказать.

– Все в порядке, я говорю. Я сама на это согласилась. Прием представительский. Ему там нужна спутница. В конце концов, Егоров был очень неплохим мужем, – замолкаю, проглатывая ком в горле. – По крайней мере, первые пару лет.

– Держись, Сатко, – очень тихо приободряет меня Яр, сжимает мои плечи. Он явно хочет сграбастать меня целиком, но не решается.

– Все, давай, я поехала.

Я должна быть в нашей с Антоном квартире в семь. Еще надо в аптеку заехать, а то меня реально трясет.

Суббота. 28 июня. 18.50

“Я приехала”.

Отправляю Антону сообщение из машины. Я припарковалась рядом с его кроссовером, но его еще нет.

“Таш, я только из душа вышел. Поднимешься?”

Нет! Конечно же, нет! Черт!

Глубоко вздыхаю, выхожу из машины.

Все равно мне рядом с этим мужчиной весь сегодняшний вечер рядом быть.

Открывать дверь квартиры как-то тяжело и непривычно. Несмело шагаю через порог, и до меня тут же долетает голос Антона:

– Привет! Прости, я только со встречи! Черт! Дурацкие запонки! – он носится по квартире в расстегнутой рубахе и костюмных брюках. Вдруг тормозит напротив меня, замерев с приоткрытым ртом. В его глазах отражается совершенно искреннее восхищение, очень близкое к благоговению. Как завороженный, он медленно поднимает руку, тянется кончиками пальцев к моим скулам, тихо шепчет: – Ташка.

–Антон, – раздраженно отступаю в сторону, – я прошу тебя.

Он жмурится, сжимает поднятую руку в кулак.

– Прости. Да. Сейчас справлюсь с галстуком, и можно выходить, – он быстро застегивает рубаху.

Смотрю, как мой муж поднимает воротник, берет темный галстук – и перед глазами Вероничка. Та, которая наматывала галстук себе на запястья, и та, которая стояла сегодня в ТЦ. Дрянь! Лживая, продажная дрянь! Хотя что это я? Она просто девица, не обремененная совестью. А вот мой муж – вот кто настоящий предатель.

Суббота. 28 июня. 20.20

Фальшивые улыбки, слишком громкие приветствия, слишком дружеские объятия. Мир тех, кто реально имеет много денег, и тех, кто хочет заставить других думать, что их имеет. Странные сборища, часто заканчивающиеся оргиями, всегда начинаются как великосветские приемы.

Сам Анохин не женат, поэтому на его вечеринках полно свободных хищниц. Однако если его деловой компаньон появляется с супругой, то это строгое табу. Такая вот извращенная нравственность.

Тут почти весь бомонд. Вижу набирающую популярность певичку, модную актрису, знаменитую поп-диву, парочку дам, именующих себя блогерами и коучами. Ну и, конечно, весь деловой мир. Те, из-за кого Антон и посещает подобные тусовки.

Он эти приемы не любит. Всей душой. Это я знаю. Поэтому обычно мы проводили на таких вечеринках часа два, не больше. Пока все еще трезвые и можно поговорить о делах.

Вот и сейчас он уже завел разговор с кем-то, очень смутно мне знакомым, а я осталась в стороне.

– Дорогой, я выйду, – аккуратно касаюсь его рукава. – Тут душно.

– Да, конечно, – оборачивается он и вдруг прерывает беседу, берет меня за руку. – Ты очень бледна, все в порядке?

Ну надо же! Какое благородство! Это почти невежливо по отношению к тому, с кем он разговаривает. По крайней мере, так считают эти мужики.

– Все хорошо, – лучезарно улыбаюсь своему почти бывшему мужу. – Просто выйду на свежий воздух.

Прием устроен в загородном клубе. Прямо на необъятном газоне разбиты парусиновые шатры. Перед ними помост для тех, кто на каблуках. Особенно смелые могут спуститься по газону вниз. Там склон к реке.

Места красивые, но мне на шпильках туда лучше не соваться. Я отхожу на самый край помоста, подальше от музыки и шума толпы. Меня действительно мутит. То ли от всего происходящего, то ли не стоило есть непонятные роллы.

– Наташенька, – слышу окрик сзади. Это Даша! Та самая Даша Прохорова, которая вечно отправляет своего мужа в школу разбирать проказы близнецов. – Как твои дела? – кажется, совершенно искренне спрашивает меня она. – Я не видела тебя с мая! Ты где-то отдыхала?

– Ой, наоборот, Даш, – беру ее под руку, заговорщически понижаю голос. – Я работала!

– А! Это новое приобретение Антона! – так же понизив голос, понимает Даша. – Ну конечно же! Ты же журналистка!

Я ей киваю, а она продолжает:

– А мы думали, куда же ты подевалась! А оно вон что! Ой, – машет проходящему официанту, – принесите еще грейпфрутовый сок! – снова оборачивается ко мне. – Ты представляешь, я беременна! Теперь сама! Случайно! Даже не заметила! Только вот тошнить вдруг начало! Только соком и спасаюсь!

– Прости, Даш, – она заговорила о тошноте, и я чувствую, что у меня тоже ком подкатил к горлу. – Мне что-то плохо.

– Да-да, ты бледная, – она гладит меня по руке. – Слушай, а ты случайно не тоже?

Я отрицательно качаю головой, вырываюсь от нее и бегу в туалет! Нет! Это роллы! Я не ТОЖЕ!

Влетаю в здание ресторана, которое стоит чуть поодаль от шатров, несусь в туалет. Вот она – заветная кабинка. Черт! Меня выворачивает наизнанку! Как же мне плохо. И противно! От всех вокруг, от самой себя, от Антона! Нет, не стоит себя накручивать. Это все роллы.

Я спускаю воду в унитазе и замираю. А тот раз в бабушкиной квартире. Мы же ничем не предохранялись!