Измена. Тени доверия

Глава 12. Волны под мостом

«Даже самый прочный мост проверяют на ураган. Но если его построили вместе, ветер становится лишь напоминанием: они всё ещё держатся».

Марина проснулась от запаха кофе. Алексей уже ушёл, оставив записку: «Сегодня важная встреча по новому проекту. Вернусь поздно. Люблю». Она смяла листок, глядя на фото в рамке — тот самый снимок его спящего лица, проданный в частную коллекцию. «Любит, но не может остаться», — подумала, собирая Полину в школу.

На столе лежал каталог выставки. Её фамилия красовалась на обложке, но внутри — интервью с Леной. «Инженерное искусство — это как брак: если нет доверия, трещины неизбежны». Марина швырнула каталог в мусорку.

Алексей стоял на краю стройплощадки. Проект моста через каньон был его мечтой, но теперь, с бюджетом в миллионы и командой из двадцати человек, он чувствовал груз ответственности. Лена подошла, протянув планшет:

— Геологи нашли пустоты в скале. Нужно менять конструкцию.

— Значит, строим арку, а не прямую, — он провёл линию в воздухе. — Как радугу после дождя.

Телефон завибрировал: сообщение от Марины. «Полина заболела. Температура. Можешь приехать?». Он набрал номер, но услышалг удки. Лена положила руку ему на плечо:

— Я справлюсь тут. Езжай.

Полина металась в жару, бормоча о школьном проекте. Марина прикладывала холодный компресс, чувствуя, как тревога сжимает горло. Дверь хлопнула:

— Как она? — Алексей сбросил куртку, пахнущую холодом.

— Я написала три часа назад, — Марина не обернулась.

Он сел к дочери на кровать, обняв её. Полина открыла глаза:

— Пап… ты построил мост?

— Ещё нет, солнышко. Но я здесь.

Марина вышла на кухню, сжимая раковину до побеления костяшек. Он подошёл сзади, но не решался прикоснуться:

— Прости. Я должен был…

— Перестань говорить, что ты «должен»! — она резко обернулась. — Ты должен быть здесь, когда мы нужны друг другу!

Он молчал, глядя, как её глаза наполняются слезами. Полина позвала из комнаты:

— Мам… пап… я хочу воды.

Их взгляды встретились. В этом «мы» ещё была надежда.

Они дежурили у постели Полины попеременно. Алексей принёс чай, поставив кружку рядом с Мариной. Их пальцы случайно соприкоснулись.

— Помнишь, как она родилась? — прошептал он. — Ты сказала: «Похожа на бойца».

— А ты плакал, уронив мою руку, — она улыбнулась впервые за день.

Он взял её ладонь, прижимая к губам:

— Я не испорчу все снова. Но… буду возвращаться. Каждый раз.

Она не ответила, но и не отняла руку.

Полине стало лучше. Алексей ушёл на рассвете, оставив на столе чертёж нового моста. Марина разглядывала изгибы арки, пока дочь щебетала:

— Мам, папа нарисовал тут сердечко! Смотри!

В углу схемы, среди цифр и расчётов, было крошечное сердце с буквами «М+А».

Алексей задержался на стройке, но вернулся раньше полуночи. Марина сидела на диване, завернувшись в плед, и смотрела на фотографии с выставки. Включённый телевизор тихо бормотал о чём-то, но звук заглушался стуком дождя по окнам.

— Прости, я… — начал он, но она подняла руку, останавливая.

— Не надо слов. Сегодня.

Он снял мокрую куртку, подошёл и опустился на колени перед ней. Его пальцы дрожали, доставая из кармана маленькую бархатную коробочку.

— Это не предложение. Это обещание.

Внутри лежало кольцо — простое, с изогнутой линией, напоминающей реку. На внутренней стороне гравировка: «Сквозь трещины».

— Я не могу стереть прошлое, — прошептал он. — Но могу построить новое. Вместе.

Марина прикоснулась к кольцу, чувствуя, как холод металла смешивается с теплом его кожи.

— Надень его завтра, если захочешь. Или никогда. Но знай: я здесь.

Она не ответила. Вместо этого её пальцы вцепились в его рубашку, притягивая к себе. Их губы встретились грубо, как будто пытались выжечь боль прошлого огнём настоящего. Он срывал пуговицы, она царапала спину, но в каждом движении была не ярость, а отчаянная мольба: «Останься. Не исчезай снова».

Он поднял её на руки, неся в спальню, где свет луны пробивался сквозь шторы. Сбросив одежду, они упали на простыни, сплетаясь в танце, где ведущим была не страсть, а потребность доказать: они живы.

— Ты видишь меня? — спросил он, целуя её шею, грудь, живот. — Не того, кем я был. А того, кем пытаюсь стать.

Она не отвечала, лишь впилась ногтями в его плечи, когда он вошёл в неё. Медленно, как будто боялся сломать. Каждый толчок был обещанием: «Я люблю. Я не предам».

Её ноги обвили его талию, пальцы вцепились в волосы. Они двигались в унисон, словно их тела помнили ритм, который забыли души. Когда волна накрыла её, она закричала, не сдерживаясь. Он последовал за ней, уронив голову на её грудь, а её руки обняли его, не отпуская.

Проснувшись, Марина обнаружила кольцо на своём пальце. Алексей спал, прижавшись лбом к её плечу. Она повернула руку, наблюдая, как оно блестит в первых лучах солнца.

— Я надену его, — прошептала она, хотя он не слышал. — Но не прощаю. Пока.

Она прижалась к нему, слушая стук сердца. За окном дождь кончился, и мост, который он строил, высился в дымке, как символ хрупкой надежды.

Волны под мостом. Продолжение

Кольцо на пальце Марины сверкало в свете кухонной лампы, пока она готовила завтрак. Алексей вошёл, пахнущий холодом и ментолом, с чертежами под мышкой. Взгляд на её руку заставил его замереть на секунду.

— Заказчик назначил встречу сегодня, — проговорил он, ставя папку на стол. — Если не убедить его в надёжности арки, проект закроют.

Марина протянула ему чашку кофе. В её глазах читалось понимание, но и усталость:

— Ты вернёшься к ужину?

Он хотел соврать, но кивнул:

— Постараюсь.

На стройплощадке Лена встретила Алексея с новыми расчётами. Её лицо было напряжённым:

— Геологи нашли пустоты. Арка может не выдержать.

— Тогда укрепим опоры, — он провёл рукой по чертежу, оставляя след от мокрой ладони. — Как мы с Мариной.

Лена заколебалась, затем выдохнула:

— Я ухожу с проекта. Чтобы ты не отвлекался на… сомнения.

Он не стал останавливать её. В кармане лежало фото Марины, сделанное на выставке. «Настоящее важнее», — подумал он.

Марина сидела в гостиной, листая каталог выставки. На обложке — её фамилия, а внутри интервью с куратором: «Искусство — это мост из ран в исцеление». Дверь открылась, и Алексей вошёл, сбрасывая мокрые ботинки.

— Прости, я… — начал он.

— Не надо, — она подняла руку, останавливая. Кольцо блеснуло. — Ты здесь. Это главное.

Он достал из сумки старую фотографию: они с Полиной строят спичечный мост.

— Я хочу, чтобы мы…

— Построили новый? — она перебила, касаясь снимка. — Не из страха, а из желания.

Он обнял её, и в этом объятии было больше слов, чем за все месяцы молчания.

Полина спала, а они сидели на кухне при свете одной лампы. Алексей вынул из кармана бархатную коробочку:

— Это не заменяет «прости». Это знак, что я учусь.

Внутри лежало кольцо — серебряное, с трещиной, заполненной золотом. Надпись внутри: «Сквозь нас».

— Бабушка говорила, трещины делают нас сильнее, — Марина надела кольцо. — Но я рада, что ты не стал ждать её советов.

Он рассмеялся, целуя её ладонь. Потом повёл в спальню, где их тела снова заговорили на забытом языке. Нежность смешивалась с яростью, страх — с надеждой. Каждое прикосновение было вопросом и ответом.

— Я вижу тебя, — прошептал он, когда они лежали, сплетясь в темноте. — И хочу, чтобы ты видела меня.

Заказчик в конференц-зале стучал кулаком по столу:

— Ваша арка — авантюра!

— Жизнь — авантюра, — Алексей положил перед ним фото семьи на фоне моста. — Но я готов ручаться за неё. Как за них.

Лена, уже в Барселоне, прислала расчёты на почту: «Арка выдержит. Проверено».

Марина в это время вешала в галерее новый экспонат — кольцо в стеклянной колбе. Подпись: «Любовь: ремонт без гарантий».