Измена: ты больше не мой (СИ)

Глава пятая

Виталик потянулся к поясу моего халата и глаза у него были совершенно сумасшедшие. Но тут я не выдержала, огрела его подушкой.

— Знаешь что, ты меня достал, своей необоснованной ревностью, своими попытками контролировать даже сколько времени я на работе провожу, беспочвенными обвинениями в том, что я в лифте соседу якобы улыбалась! Но это тебя я застаю без штанов с любовницей!

— Да ты как все бабы, слишком хорошо шифруешься, а так как была… — он запнулся, подбирая, видимо, цензурное слово, — вертихвосткой, так и осталась! Всем мужикам вокруг глазки строишь!

Я слезла с кровати так, чтобы она оказалась между нами.

— Я, значит, шифруюсь хорошо, а ты даже на это не способен оказался! Позорище, труселя на люстре!

— Снял б, просто не успел, — Виталик все таки слегка смутился, но продолжил гнуть свою линию, — но ты сама виновата, ты охладела ко мне, к нашей семье, перестала вкусно готовить, Андрюша все лето провел с моей мамой, а не с тобой и даже сейчас наш сын не с нами, а с бабушкой!

— То-то бы ему понравилось слушать как его отец спал с какой-то левой бабой, а теперь орет на мать, ой понравилось, ты этого хочешь?! Давай, позвони своей маме, пусть приводит его, заодно тоже послушает, кого воспитала.

— Ты маму не трожь!

— А давай, я сама наберу, — я достала из кармана телефон и начала искать в последних звонках номер свекрови.

— Ты психованная?! — Виталик попробовал обежать кровать и отобрать у меня телефон, но я была проворнее. — Шизофреничка, не смей вмешивать в эту грязь мою маму!

— А пусть знает, что ее сын на работе вместо работы делает! Я вошла в раж и уже нажала кнопку “позвонить” и поставила телефон на громкую связь… Неизвестно чем бы это кончилось, но трубку взял Андрюша. Наш сын родился с легким пороком сердца, но врачи категорически запретили ему волноваться. За шесть лет мы настолько привыкли при нем сдерживаться, что и сейчас наш скандальчик утих как будто сам собой. Бабушка была занята ужином и узнав у внука, что ничего срочного мама с папой не хотят, в разговор вступать не стала.

— Я о тебя ухожу, — я положила трубку и потащила из-под кровати чемодан.

Тот самый, с которым мы летали в отпуск все втроем: я, Виталик и наш шестилетний сын Андрей. Туда влезали все наши вещи на две недели и еще оставалось место для сувениров. Я открыла этого монстра и начала скидывать все свои вещи в его бездонное нутро.

— Куда ты пойдешь, кому ты нужна? У тебя никого нет, кроме меня, опомнись! — Виталик сел на кровати и говорил это уже спокойным насмешливым тоном. Он явно не верил, что я на подобное способна. До последнего не верил, потому что, когда я показала ему неприличный жест, рассмеялся, встал и ушел играть в танчики.

Козел.

Мои родители давно умерли, а подруг у меня не было. Когда-то были, конечно, но Виталик постепенно меня от них избавил. Они все были не такие, кто-то с ним якобы заигрывал, кто-то не подходил для общения с приличной женщиной, а кто-то и сам отвалился. Еще наши посиделки были слишком поздно, аж до полуночи, слишком пьяно (да я даже шла ровно!) и слишком дорого. Хотя надо понимать — мы не пили ящиками вдову клико, не заказывали марципаны на золотом подносе, мы даже в бар не всегда ходили, предпочитая собираться у кого-нибудь дома. Но все расходы, которые шли “не в семью” расценивались моим мужем как разбазаривание семейного бюджета.

Я думала, думала и решилась. С Тамарой Васильевной мы раньше работали вместе, я секретаршей, а она личным помощником босса. Она же меня и рекомендовала на свое место, когда уходила на пенсию. Отношения у нас всегда были без панибратства, но очень душевные. У нее можно было попросить совета, рассказать о радостях и трудностях и при этом не бояться, что завтра о твоей жизни будет знать весь офис. Нас еще объединяло одно мелкое должностное преступление: когда босс уже уходил, а нам приходилось за документами задерживаться допоздна мы разоряли его бар. Заканчивали с бумажками, доставали бокалы, лед, виски и сидели в приемной в удобных креслах, разговаривая за жизнь. Когда моя милейшая коллега ушла на заслуженный отдых, разграбление шефовского бара сошло на нет.

— Тамара Васильевна, здравствуйте! Это Алина.

— Здравствуй Алиночка, все у тебя хорошо? — Моя коллега с ходу заподозрила неладное, всегда была нечеловечески проницательна. Да и в будние дни, тем более вечером, я ей никогда не звонила.

— Да, мне неловко принаваться, но у меня проблемы и мне нужна помощь. Я ушла от мужа.

— Ну и прекрасно! — От реакции моей дорогой бывшей коллеги я, признаться, сильно офигела. — Давно было пора, жмоты и бабники, милая, не твой типаж. Приезжай, я буду тебе очень рада.

Она продиктовала адрес и такси увезло меня в неизвестность завтрашнего дня.