Измена. Я тебя прощаю

Глава 1

-- Ты спала с моим мужем? – я долго репетировала эту фразу, но голос мой всё равно предательски дрогнул.

Я должна решить этот вопрос сейчас, пока не вернулся Петя. Потому что это невозможно. Этого просто не может быть. Это какая-то ошибка.

Мы так хорошо посидели с ним перед его поездкой. Он был таким внимательным, таким ласковым, таким невероятно нежным. Вспомнили нашу первую встречу. Я опять хохотала до слёз. Каждый раз, когда мы вспоминаем наше знакомство, я хохочу, не могу сдержаться.

Он пожелал мне хорошего вечера с подругами. Сказал, что позвонит при первой же возможности. Попросил быть аккуратней и не заигрывать с посторонними мужчинами. Поцеловал и уехал.

Всю дорогу, пока ехала в ресторан, представляла, как сделаю ему сюрприз на годовщину нашей свадьбы. Улыбка не сходила с моих губ. Хотелось обнять целый мир и со всеми поделиться своим счастьем.

В ресторане все уже были в сборе. Не хватало только Зои – моей лучшей подруги. Она, как всегда, задерживалась.

О том, что пришла наша королевишна, мы поняли по направленным в нашу сторону мужским, восхищённым взглядам. Высокая, длинноногая, с копной каштановых волос и соблазнительной улыбкой, везде, где бы она не появлялась, она привлекала к себе внимание.

Зоя неторопливо подплыла к нашему столику, поцеловала девочек, и уселась между нами, закинув одну ногу на другую, оголяя их почти до самого неприличия.

-- А меня что, даже не поцелуешь? – я сделала обиженное лицо и ткнула пальцем в щёку, показывая место для поцелуя.

Она нехотя приподнялась с диванчика, наклонилась ко мне, выгибаясь кошкой, и громко чмокнула, оставляя яркий след красной помады на моей щеке.

С Зоей мы дружим с детства. Вместе закончили балетную студию. Вместе прошли с ней через боль, слёзы и детские переживания. Ей прочили большое будущее. Но она, неожиданно для всех, взяла и всё бросила.

-- Как работа? – равнодушно поинтересовалась она.

-- Нормально, -- я махнула рукой, -- не жалеешь, что не пошла со мной?

-- Нет, Дин, не жалею. Надоело. Нормального мужика хочу, а не этих – изобразила жестом наездника, -- с походкой Чарли Чаплина.

Я прыснула, вспомнив походку наших мальчиков-танцоров.

-- Ну знаешь, моя мама говорит, что каждый день благодарит всех богов за то, что они послали ей моего папу, а он у меня, сама знаешь, – я изобразила руками наездника, передразнивая её. -- И для нас с сестрой она мужей подбирала из папиной деревни. Она тогда изучила всех парней, подходящих нам по возрасту. – Я опять прыснула, вспомнив эпопею с женихами. -- Помнишь же, родители были категорически против Пети.

Она пристально на меня посмотрела своими ведьминскими глазами:

-- Маме твоей повезло. И папа твой не танцор. Хотя, может, они и правы были.

Я в недоумении уставилась на неё.

-- Выйдем, поговорим, -- предложила она, -- пока девочки тут семейную жизнь обсуждают. – И не дожидаясь моего ответа, встала и поплыла на выход.

-- Ты так и не бросила? – спросила я, догоняя её и немного смущаясь от мужского внимания направленного сейчас на нас.

Она ничего не ответила. Достала сигареты, задумчиво прикурила, уставившись куда-то вдаль.

-- Не дыми на меня, -- я отошла, чтобы не дышать сигаретным дымом.

-- Как муж? – холодно спросила она, поворачиваясь ко мне.

-- Хорошо, -- я невольно улыбнулась, вспоминая любимого мужа и наш вечер перед его отъездом, -- уехал на рыбалку с друзьями. Знаешь, я тоже каждый день благодарю судьбу за то, что она свела меня с Петей. Мне с ним очень повезло. Не знаю, кто ещё смог бы терпеть мою работу, гастроли мои постоянные, да ещё эта учёба. Всё! Сдаю осеннюю сессию и ухожу лет на шесть в декрет. – Радостно поделилась я своими планами.

-- Дин, вот не понимаю, как ты со своей работой, умудряешься оставаться такой наивной? Твой драгоценный Петя, изменяет тебе.

Мне как будто ударили под дых. Резко закончился кислород. Я уставилась на неё, хлопая губами, как рыба, выброшенная на сушу, пытавшаяся продлить свою предсмертную агонию.

Мой Петя? Мой единственный мужчина, который заменил мне всех: маму, папу, друзей и был для меня центром вселенной, мне изменяет? Ложь! – хотелось крикнуть громко, но получилось только жалко прошептать:

-- Неправда...

-- А ты спроси у сестры.

Нокаут…

-- Ляль? – напомнила я сестре о своём существовании, специально называя её так, как ей никогда не нравилось.

Она на это не отреагировала, только громко выдохнула.

-- Ты спала с моим мужем? – повторила я свой вопрос, в глубине души ещё на что-то надеясь.

-- Хочешь, я приеду? – несмело предложила она.

Тишина…

-- Скажи мне просто: да или нет.

-- Я не могу, -- прошептала она, громко всхлипывая.

-- Значит, да.

Мой привычный мир только что раскололся на множество мелких осколков, а вместе с ним разлетелось на куски и моё сердце.

Глава 2

Не помню ничего. Всё как в тумане. Даже не поняла кто мне вызвал такси и кто оплатил.

Помню только испуганные глаза Альбины, которая приехала специально ради этого вечера и как Эля подошла ко мне и обняла меня, помню. А вот что она мне сказала – не помню. Да и не важно это сейчас. Что она мне может сказать? Что я дура? Так мне и без неё вчера это сказали – достаточно.

Слёз нет. Ступор какой-то. Пока ехала, все ногти изгрызла. Давно этого не делала. Очень давно. С того самого момента, как познакомилась с Петей. До сих пор живы ощущения, когда он первый раз взял мои ладошки в свои и начал целовать мои пальчики, а мне неудобно и страшно, что вот он сейчас увидит мои огрызки и начнёт смеяться или целовать перестанет. Никогда больше не грызла, и вот…

Я тогда так хотела ему понравиться. Влюбилась в него, как ненормальная. С первого взгляда влюбилась. На всё была готова ради него, на любые жертвы. Готова была отказаться от карьеры, учёбы, да от всего готова была отказаться, лишь бы рядом с ним быть. Дома сидеть готова была, ждать его с работы и детей рожать, сколько скажет. С родителями тогда сильно поругалась. И на седьмом небе от счастья была, когда он предложил с детьми не спешить и с родителями подружился.

Боже! Может он и не хотел детей со мной? А я дура мечтала, и планы строила всё это время…

Выхожу из такси. Тело ватное, ноги не слушаются. Перед глазами плывёт всё.

Открываю калитку, и меня радостным танцем встречает Олли -- как всегда. На мгновение кажется что ничего не случилось. Что всё это мне снится. Вот сейчас я открою глаза, и всё вернётся и будет как прежде.

Пёс обнюхивает меня и начинает нарезать круги, жалобно поскуливая. Может есть хочет? Или пить?

Чешу её за ухом: «Подожди малыш» -- начинаю метаться из угла в угол.

Не понимаю что делать, куда идти, с чего начать, как первый раз в дом вошла. Всё ново, всё незнакомо. Всё не так как прежде.

Олли рядом идёт: не скачет, не прыгает вокруг меня, как делает это всегда. Бредёт, понуро опустив голову и грустно смотрит на меня своими пронзительными, карими глазами из под длинных ушей.

Когда мы заехали в этот шикарный дом в центре города со своим двориком и террасой, я очень хотела себе кошку. Мне так хотелось, чтобы меня кто-то встречал дома, когда мужа нет. Очень скучала по нему. Но муж принёс мне Олли – бассет-хаунда и сказал, что с кошкой она вряд ли уживётся. Я сначала даже немного обиделась, но потом очень привязалась к этой очаровашке, с большими, немного грустными, глазами -- полюбила её всем сердцем. И Олли меня полюбила, встречала меня в любое время дня и ночи. Не отходила от меня ни на шаг, когда я возвращалась домой после гастролей или если дома несколько дней не была. Муж даже ревновал её ко мне, в шутку конечно.

В последнее время, она почему-то не жаловала его, постоянно устраивала демарши, убегала, когда он пытался взять её с собой. Вчера убежала и спряталась. Ни уговоры, ни угрозы, ничего не помогло. Упёрлась и не захотела ехать с ним.

Может она что-то чувствовала? – осеняет меня. Может поэтому она в последнее время такая беспокойная. Говорят, у бассетов потрясающий нюх. Они не переносят посторонних запахов и ищут раздражитель до последнего, пока не найдут.

Господи! Даже собака всё знала. Все всё знали, кроме меня….наивной…

От осознания всего этого, становится так плохо, что сил нет стоять. Сползаю на корточки, чтобы не упасть, сворачиваюсь клубочком. Вою. В голос вою. Олли бегает вокруг меня, скулит. Тыкается в меня своим мокрым носом, а у меня сердце вдребезги, осколки в разные стороны разлетаются – не собрать уже. Всё тело болит. Никогда мне так больно не было.

Даже когда пальцы в кровь сбивала на репетициях перед концертами, даже когда с травмами выходила на сцену, потому что заменить было некому, так больно не было.

И страшно…

И посоветоваться не с кем и помощи попросить не у кого.

С детства меня окружали любящие и любимые: мамочка моя, папа – Дед Мороз и волшебник, бабушки, дедушки, да много всех. А сейчас даже поговорить не с кем.

Кому рассказать, что моя маленькая сестрёнка, с которой я играла в куклы и которой косички заплетала, спит с моим мужем.

Боже! Лала! -- так не хочется в это верить.

Даже в страшном сне такое не могло присниться. Не верю. Всё ещё не верю.

Элька мне постоянно говорила, что надо быть бдительнее и не стоит так безоговорочно доверять мужу. Но она про всех мужчин так говорит. Она такая. Своего мужа скрутила в бараний рог и держит в ежовых рукавицах – говорит мой муж.

Вспоминаю Петю и паника с новой силой накрывает. Сердце бешено колотится. Дыхание сбивается. Не могу в это поверить. Не хочу.

Он же никогда не давал мне поводов сомневаться в его верности. Или давал? Почему я ничего не замечала? Так верила ему. Доверяла. Всегда, всегда слушала его.

Знобит. Сворачиваюсь калачиком рядом с собакой. Она скулит жалобно, начинает слизывать своим шершавым языком мои слёзы. Обнимаю её, прижимаюсь к её тёплому боку. Не представляю чтобы я сейчас делала без неё. Единственное живое существо, которое меня не предало и осталось со мной сегодня...

Сил нет совсем. Выдохлась. Не знаю что делать…

Глава 3

Около пяти лет назад

-- Девушка, -- послышался рядом приятный мужской голос, но я не обратила на него внимания.

Пыталась дозвониться до папы, который упорно мне не отвечал. Что делать? Впервые папа мне доверил сделать что-то самой и я опять влипла. Слёзы фонтаном брызнули из моих глаз.

-- Девушка, а вы не могли бы совсем чуть-чуть отойти назад. – донёсся до меня тот же голос.

Он что со мной разговаривает?

Отрываю взгляд от телефона, поворачиваюсь в сторону голоса и упираюсь взглядом в парня, выглядывающего из приоткрытого окна чёрного мерседеса. Ух ты. Ничего себе красавчик…

Я непроизвольно переступила с ноги на ногу незаметно вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Что ему надо-то от меня?

Парень снял солнечные очки и сделал странный жест рукой в направлении «назад», обворожительно мне улыбаясь. Обалденная улыбка – подумала я и медленно оглянулась, – никого. Развернулась в недоумении, удивлённо уставившись на него, разводя руки в разные стороны и всем своим видом показывая, что я его не понимаю. Что надо-то?

Он смешно закатил глаза, но раздражённым вроде не выглядел. Продолжал мне улыбаться своей сногсшибательной улыбкой так, что пульс мой мгновенно набрал обороты, руки вспотели, а тело покрылось мурашками. Блин! – я, как малолетняя дура, стояла и с места сдвинуться не могла, глупо хлопая ресничками.

Как-то странно он очки держит – подумала, посмотрев на его левую руку. Он заметил мой взгляд и резко руку свою убрал. Вышел из машины и быстрым шагом направился в мою сторону. Я уставилась на него, как ненормальная, не в силах оторвать взгляда -- ну просто невозможно красивый…

Не очень высокий, может чуть выше среднего, но хорошо сложен. И походка такая: лёгкая, чуть пружинистая, мужская такая. Нет этих нарочито выворотных стоп, как у Чарли Чаплина, к которым я привыкла.

Я непроизвольно свела носочки в шестую позицию, вспоминая походку балетных мальчиков, которая меня уже изрядно подбешивала.

И эта кипенно-белая рубашка так красиво оттеняет его загорелую кожу. И улыбка эта его игривая, так и хочется улыбнуться ему в ответ.

Он так быстро ко мне подлетел, что я даже ничего сообразить не успела. Осторожно взял меня за локоть, потянув в сторону.

Я вытаращила на него глаза от неожиданности: это ещё что за дела?

Он на мгновение замер, внимательно меня рассматривая, усугублял мою, итак незавидную ситуацию, наклонился почти вплотную к моему лицу, обдавая меня умопомрачительным ароматом луговых трав и спросил:

-- Что случилось?

Вот он серьёзно сейчас?

Я даже думаю с трудом рядом с ним…

Я с шумом втянула носом воздух, и выдавила из себя какой-то нечленораздельный звук…

Кто-то громко начал сигналить, требуя освободить дорогу. Мужчина просто поднял руку, показывая, что он их слышит и просит подождать.

-- Что случилось? – повторил он, наклоняясь ещё ближе к моему лицу.

Я показала рукой на свою красную Микру и выдавила наконец:

-- Дверь захлопнула.

-- И ключи в машине оставила? – договорил за меня он.

Кивнула.

Он настойчивее потянул меня за локоть, ласково приговаривая:

-- Давай я сейчас припаркуюсь вот сюда, -- показал рукой под мои ноги, буквально силой стаскивая меня с места, к которому я приросла намертво, -- освобожу дорогу и помогу тебе решить проблему. Договорились?

До меня наконец дошло, чего он от меня хочет. Стало немного неудобно. Но возможность всё исправить и не палиться перед папой, сыграло решающую роль. Я активно закивала в знак согласия, ускоряя шаг и освобождая место, под облегчённый выдох молодого мужчины.

Надеюсь, он не сбежит от меня, как только припаркуется. Мне нужно забрать эти чёртовы документы на квартиру. Сегодня.

Глава 4

Около пяти лет назад

Папа попросил меня забрать документы на квартиру, которую он мне подарил. Родители не хотели, чтобы я снимала жильё или, что ещё хуже, жила в общежитии. Хотя в общежитие я бы с удовольствием пожила. Говорят там весело.

Неделю назад, я прошла отбор в республиканский ансамбль народного танца. Вернее, -- не прошла. Меня взяли вторым педагогом в детскую группу коллектива и танцором второго состава кордебалета. Это означает примерно точно, что я никогда не выйду на сцену, если не случится чудо.

В чудеса и волшебников я уже не верила. Единственным волшебником, который точно исполняет желания – был мой папа.

Но на сегодняшний день это было единственной возможностью вырваться из под тотальной опеки родителей.

Можно было бы поступить куда-нибудь учиться. Только куда? Всю свою жизнь я занималась балетом, из-за него же, времени на остальные предметы оставалось катастрофически мало. Учителя снисходительно ставили четвёрки, махнув на меня рукой, да и то, только после папиных визитов. Хореографического отделения в нашем институте Искусств не было, а в Москву или ещё куда-нибудь, родители меня отпускать боялись.

В свои почти девятнадцать, я даже в кино, на вечерний сеанс, без разрешения родителей сходить не могу. Девчонки надо мной уже смеются.

Для меня это был единственный вариант, с которым, к тому же, согласился папа. И это самое настоящее чудо. И если бы был третий состав, то я не задумываясь, согласилась бы и на такое предложение.

«Не ссы, прорвёмся – подбодрила меня Зоя»

И пошла со мной на просмотр. Её, конечно же, пригласили сразу в основной состав, попросили только волосы покрасить в чёрный цвет.

Всё время, пока меня мучили, она нагло заглядывала в класс, всем своим видом показывая, что она со мной. Меня, наверное, из-за неё и взяли. Балетмейстер таким взглядом на неё смотрел, только слюни не пускал от вожделения. Хоть у меня и идеальная внешность для них, даже волосы красить не надо -- свои чёрные, как у папы. Но эти пара сантиметров, которых якобы им не хватает. Блин, все же прекрасно знают, что дело не в них, но поделать ничего нельзя.

«Надо же с чего-то начинать самостоятельную жизнь, -- поддержала подруга»

И после просмотра, мы пошли с ней в кафе отметить мою первую, самостоятельную, победу.

Папа сразу же подыскал мне квартиру недалеко от работы и попросил сегодня забрать на неё документы, потому что у него – важное совещание.

Я так обрадовалась, что мне доверили наконец что-то важное. И вот…: захлопнула свою малышку вместе со всем содержимым и от расстройства не смогла сдержать слёз.

Стою около центрального входа офисного центра, где должна была забрать документы и наблюдаю, как парень, который обещал мне помочь, ловко паркуется на место, где я стояла всего несколько минут назад, одновременно с этим, разговаривая по телефону.

Надеюсь он про меня не забыл?

Не успел он выйти из машины, как к нему подлетела длинноногая девица, в обтягивающем платье, которое больше открывало, чем закрывало, и буквально повисла на его шее.

Неприятно…

Вот мне должно быть всё равно сейчас, с кем он стоит и обнимается, а мне почему-то неприятно.

-- Петя, -- донёсся до меня её томный голос ….

Петя, значит…

Начинаю нервничать. Сколько можно ждать? И девица меня эта сейчас бесит и я совсем не уверена, что он про меня помнит.

Эх…, жаль, что Зоя сегодня не смогла со мной поехать, она бы смогла решить эти вопросы. Ну уж точно не стояла бы как истукан, боясь произнести слово и не жевала бы сопли вместо того, чтобы проблемы решать.

Он аккуратно отодвигает от себя девицу и легко шлёпает её по попе. Она заливается звонким смехом, а я краснею.

Ничего себе! Средь бела дня, в толпе народа...

Чувствую себя так, как будто в замочную скважину подглядываю. Не хочу на них смотреть, но взгляд оторвать не могу.

Уговариваю себя отвернуться и не пялиться на посторонних мужчин, но тут к нему подходит высокий, симпатичный парень с длинным металлическим прутом: обнимает девушку за плечи и что-то спрашивает у Петра.

Пётр смотрит на меня, тыкая пальцем в мою Микру.

Я поспешно кивнула и выдохнула – не забыл.

Парень с прутом, бодренько так, направился к моей малышке. Что он хочет с ней сделать? Меня же папа убьет!

Я засуетилась: непонятно у кого сейчас спрашивать, к кому обращаться?

Решила всё-таки обратиться к Петру, я уже как бы с ним разговаривала немного, мы уже почти знакомы, даже имя его знаю. Развернулась, -- блин, рядом с ним уже другая девушка стоит. Он прям нарасхват у женщин. На этот раз, вполне приличная: в узкой тёмной юбке с разрезом и светлой блузе, в туфлях на невысоком каблуке, со светлыми волосами, убранными в гладкий, высокий хвост. Может коллега?

Они о чём-то мило поговорили, а потом он поцеловал её…в губы.

Чёрт!

Неприятно.

Мне опять неприятно. Ругаю себя, бубню под нос: «вот сейчас он мне машину откроет, документы заберу, и я не увижу его больше никогда – не парься и успокойся».

***

-- Готово, -- выкрикивает парень, и я разворачиваюсь в его сторону.

Ого! Дверь открыта. Когда он успел?

Рванула к своей малышке и буквально столкнулась там с Петей. Он придержал меня за плечи:

-- Осторожно…

Подняла голову, встречаюсь глазами с его дерзким взглядом -- щёки запылали моментально. Поспешно отвела глаза, голову опустила. Тычу пальцем в дверь, пытаясь совладать с волнением:

-- А с ней ничего не случилось?

Он глянул на парня, вскрывавшего мою машину…

-- Ничего, не переживай, -- тот махнул рукой, -- как будто ничего и не было. Петь, я пошёл, у меня там ещё дел дофига сегодня.

Протянул Петру руку, махнул мне и ушёл. Я даже спасибо не успела ему сказать. Неудобно как-то.

-- Я должна что-нибудь? – спросила у Петра, строгим голосом, как мне показалось.

-- Да…

Опешила. Посмотрела на него. Суда по машине, он вообще не бедствует. И деньги возьмёт? Интересно сколько? У меня денег-то вообще хватит на всё это? В мои планы совсем не входило к папе сейчас обращаться с этим вопросам. Я что ли всё-таки влипла? Блин…

Стою, жду. Поглядываю на него.

А он улыбается и смотрит…

Так смотрит сейчас на меня, что мне хочется спрятаться от его взгляда подальше и поглубже. Или хотя бы в зеркало посмотреться, для уверенности – вдруг со мной что-то не так: спина там белая или поп-корн висит на губах. Я тихонечко провела ладошкой по губам для собственного спокойствия – вроде ничего нет.

Он усмехнулся, слегка приоткрыв губы, а меня как током прострелило и воздух в лёгких закончился. Если он сейчас не прекратит меня разглядывать, я грохнусь в обморок. Вот прям здесь, посреди стоянки.

Стала вспоминать, какое у меня бельё, если вдруг платье задерётся…

Мы с сестрой смеялись постоянно над бабушкой, которая нам талдычила при каждом удобном случае: следите за своим бельём, вдруг что-то непредвиденное случиться, а у вас трусики некрасивые. Вот он, случай непредвиденный, а я даже не помню, что на мне надето.

-- Ужин мне должна, – прервал он мой внутренний диалог, ошарашив в очередной раз, но в чувство немного привёл.

Уставилась на него, пытаясь понять: серьёзно он сейчас говорит или шутить?

-- Это шутка?

-- Нет.

Не смеётся. Смотрит серьёзно, пристально, немного прищурив карие глаза. Красивые такие…глаза – утонуть можно, и не выплыть.

-- Приготовить? – сказала, а потом подумала.

Как я его кормить этим ужином буду? В контейнере привезу? Хотя можно пирог наверное – перебираю в голове варианты.

Хохочет. Немного отлегло. Шутит значит.

-- Можно и приготовить…. Хорошо готовишь? – заглядывает мне в лицо. – Пригласишь к себе в гости?

Я обалдела в очередной раз. Что он имеет в виду сейчас? Уставилась на него, как ненормальная, не понимаю, что делать Жаль, что Зои нет – не помешала бы мне сейчас её поддержка.

-- Может чай? – неуверенно предлагаю.

Не реагирует.

– Кофе? – жалобно смотрю на него и начинаю опять паниковать.

-- Согласен. – кивает. -- Идём, я знаю, где здесь хороший кофе делают, заодно и об ужине договоримся.

Выдыхаю. Пока кофе пьём, можно будет у Зои совета попросить. Бросаю взгляд на часы – первый час, а мне нужно до часу забрать документы.

-- Слушай, -- наглею, -- а можно я сначала документы заберу, а то они на обед уйдут, а потом кофе?

-- Где твои документы?

-- «Флагман» – говорю название холдинга, -- сейчас офис посмотрю. – лезу в машину за документами.

-- Неважно, найдём. Ты только ключи не забудь, а то мы до обеда с тобой точно ничего забрать не успеем.

Со мной?

Он точно это сказал?

-- У меня такое впервые….— начинаю оправдываться.

Я и правда, всегда очень аккуратна и внимательна. Прежде чем из дома выходить несколько раз всё проверю и перепроверю. Папа мне машину доверил, только после того, как сам со мной поездил несколько дней. Никогда со мной такого не случалось. Переволновалась. Столько событий за несколько дней.

Он никак не реагирует на мою тираду – улыбается. Отворачиваюсь и делаю вид, что что-то ищу в машине, чтобы он не видел моих пунцовых щёк. Успокаиваюсь немного. Всё ещё раз проверяю.

Протягивает мне руку, когда я наконец выныриваю из машины:

-- Идём.

Не беру его руку. Ещё не хватало за руку с ним идти на глазах у всех. Вдруг его девушка где-то здесь работает. Стыда не оберёшься, если увидит.

Не возмущается, подставляет мне локоть. Осторожно кладу ладошку на его предплечье, почти на весу держу. Так волнительно мне сейчас. Пульс учащается, стараюсь дышать тихонечко, чтобы он ничего не заметил. Иду за ним, не дышу почти.

Глава 5

В очередной раз телефон взрывается песней Кристофа Моэ. Эта песня у меня стоит на мужа. Он говорил, что только со мной понял, о чём поёт исполнитель.

Слёзы опять застилают глаза от воспоминаний. Не вижу ничего. Олли уже даже не скулит, -- плачет вместе со мной.

-- Олли, пожалуйста, не надо, -- шепчу собаке на ухо.

Прижимаю её к себе или прижимаюсь – не понятно сейчас. Всю ночь она со мной рядом просидела. Глаз с меня не спускала. Не отходила ни на минуточку. Как только я открывала глаза, она вставала и смотрела на меня своими невозможно умными глазами, жалобно поскуливая. Всё понимает, сказать только не может.

Смотрю на телефон, разливающийся трелями: «Где же оно счастье, где? Где оно? Ну и где?».

Не выдерживаю пытки и со всей дури шарахаю его об стену – в хлам, как сердце сейчас моё. На мелкие осколки.

-- Идём Олли, покормлю тебя.

Как будто легче стало.

Открываю шторы – день. Даже не заметила, как утро наступило. Как в бреду всё это время провалялась.

Автоматически насыпаю собаке корм, наливаю воды – она жадно начинает есть. Глажу её, целую, плачу…

-- Прости меня Олли, прости – виноватой себя чувствую перед ней.

Она ведь как ребёнок, ничего сама не может: ни воды налить, ни еды себе насыпать, а я нюни распустила. Дверь на улицу открыла, пусть прогуляется. И себя надо в порядок привести. И решить, опять же, что дальше делать. Оставаться здесь не хочу. Не смогу. И идти то особо некуда. Ладно, для на чала -- в душ.

Даже пену смыть не успела – отчаянный лай собаки слышался даже сквозь шум воды и закрытую дверь. Что там случилось опять? Всех соседей сейчас переполошит.

Выбегаю, накинув на мокрое тело, халат и слышу непрерывную трель звонка. Кого нелёгкая принесла? Смотрю в домофон – Элька. Блин!

-- Ты с ума сошла? – обрушивается она на меня, не успев зайти, -- там с ночи тебя все ищут. Муж твой мне телефон оборвал. С утра названивает, на уши всех поставил. Родители твои едут, не могут дозвониться до тебя. Я как дура, всё утро не спала. Передёргалась, а мне нельзя, сама понимаешь. – поглаживает свой, выпирающийся животик.

Вроде и срок небольшой у неё, а такая кругленькая уже стала. Хорошенькая такая.

-- И успокой уже своего зверя, -- недовольно смотрит на Олли.

-- Она не кусается…

-- Ага, все вы так говорите, а потом страшные истории случаются. Убери собаку и впусти уже меня. Или ты там прячешь кого-нибудь? – смеётся, -- а то мужа нет, телефон молчит, в дом не пускают…

Чешу Олли за ухом, прошу замолчать. Она послушно, уходит в сторону, но глаз с гостьи не спускает.

Подруга показывает ей язык и не церемонясь идёт прямиком на кухню.

-- Я телефон разбила, -- сажусь на стул, ноги подкашиваются.

-- Аа, спокойно реагирует она, -- покормишь? Что кстати вчера случилось-то? Я так ничего и не поняла. Ты случайно не беременная у нас, лица на тебе не было. Я чуть не родила от страха раньше времени.

-- Извини, -- плохо стало. Съела наверное что-нибудь не то.

Лезу в холодильник, отвлекаюсь.

-- Вот я и говорю, может у тебя там есть уже кто-нибудь в животике, тест делала?

Отрицательно мотаю головой.

-- Что будешь?

-- Всё буду, мой проглот ест всё. Я скоро ходить не смогу, буду кататься как шарик. Альбина вчера, очень расстроилась. – перескакивает с темы на тему. – Она выбралась в кои веки из своей деревни – потусить хотела. Из меня, сама понимаешь, тусовщица сейчас не очень. Ты всех перепугала и уехала. Зоя тоже куда-то технично слиняла, вслед за тобой. Она вообще в последнее время странная ходит. Не знаешь, всё у неё нормально?

-- Не заметила, а что с ней?

Наливаю в стакан воды и залпом выпиваю.

-- Не знаю, что с ней. Хотела у тебя спросить. Говорят, она дяденьку нашла. Может в этом дело.

Я напряглась так, что аж ноги свело.

-- Кто говорит?

-- Кто-кто, муж говорит.

-- Чей? – в жар бросает.

-- Дин, не тупи, а? – закатывает глаза, -- чей муж? – мой конечно! Он встретил её в ресторане, буквально несколько дней назад. С конкурентом Пети твоего она там сидела. Он тебе ничего не говорил?

Из моих рук выскользнула тарелка…

-- Да что с тобой? – Эля отодвинула меня. – сядь, посиди, не мельтеши тут. Где у тебя совок, веник?

-- Я сама – надо успокоиться.

-- Дин – доносится в спину – муж твой звонит.

Не реагирую. Иду в ванную. Включаю холодную воду, умываюсь, причёсываюсь. Не тороплюсь. Шарю по ящикам: может валерьянка какая-нибудь хоть завалялась – ничего. Медленно всё делаю, как в замедленной съёмке, время тяну. Не хочу с ним разговаривать.

Захожу в кухню, Эля уже себе всё разогрела…

-- Тебя только за смертью посылать. Я Петю вроде успокоила, но он уже едет. – она умудрялась жевать и говорить одновременно. – Сказала ему, что ты телефон грохнула – пусть новый покупает, нечего расслабляться. А ты, давай приходи в себя и надо встретиться в ближайшие дни, пока я не уехала. Считаю, что вечеринка вчера не удалась и требую продолжения банкета. Мы и так-то в последнее время не видимся почти, а если я уеду, то вообще непонятно когда встретимся.

Глава 6

Элька сегодня, как энерджайзер, спасала меня по всем фронтам, – трещала без остановки, отвлекая на себя внимание. Когда я вышла к родителям, мама меня даже не заметила, так увлечённо они беседовали с моей подругой – не до меня им было.

Подошла к ней, поцеловала. Она окинула меня критическим взглядом и недовольно поджала губы:

-- Это что за штаны у тебя непонятные? Ты в этом мужа своего встречать собралась? И бледная ты какая-то, иди-ка быстренько приведи себя в порядок, не позорь меня. Я тебя не так воспитывала.

Началось!

-- И чем ты мужа своего собралась кормить? У тебя в холодильнике шаром покати…

Элька сидела и строила мне рожицы, из-за маминой спины. Зараза…

-- В морозилке мясо есть и салат можно сделать.

-- Ты салатом, мужчину хочешь накормить? Динара, доченька, мужчину нужно кормить и ублажать, а не травой потчевать, -- покачала укоризненно головой, -- где твоё мясо?

Я открыла морозильник, она начала тщательно изучать его содержимое, вытаскивая из него продукты и внимательно их рассматривая. Отложила то, что ей показалось подходящим и пошла с ревизией по кухне: открывая все ящики и шкафчики.

В последнее время я почти не готовила. Сестра приходила раньше с учёбы и когда я возвращалась, ужин был уже готов. Я радовалась её помощи – удобно же. Чёрт! Когда она съехала? Неделю-две назад?

-- Петя когда приедет? – мама закончила ревизию моих запасов и прервала мои размышления.

-- Она телефон разбила, я же вам говорила Наташа Васильевна. – пришла на помощь подруга.

-- Я помню, -- мама посмотрела на меня обескураженным взглядом, но вы же разговаривали утром, так? И где Лала? Что у неё за дела, что за друзья в выходной день, когда семья собирается? Я же просила вас с Петей следить за ней. Я сегодня ещё с ним поговорю серьёзно на эту тему. – с этим строгим выражением лица, я знакома с детства. Это значит, что она поговорит, и поговорит очень серьёзно.

Я отвернулась к морозильнику и начала перекладывать с места на место уже сложенные и переложенные, продукты, чтобы она не заметила моего напряжённого лица и трясущихся рук.

-- Ладно, иди с папой поздоровайся и приведи себя в порядок. И чтобы я штанов этих больше на тебе не видела, -- подытожила она тоном, не терпящим возражений, -- а я быстро приготовлю что-нибудь. Ужас, что твориться! – повернулась к Эле и замурлыкала сладким голосом: -- солнышко, я так о внуках мечтаю…

А у меня от её слов ком в горле застрял. Без ножа меня режут…

Папа на меня даже не посмотрел. Как всегда, висел на телефоне. Подошёл, потрепал меня по макушке, поцеловал в лобик и продолжил свои важные переговоры.

Я проверила Олли и пошла наводить красоту: накрасилась, чуть ярче, чем обычно, распустила волосы и собрала их сначала в хвост, но потом решила заплести французскую косу. Повертелась перед зеркалом – красиво, давно я так не делала. Открыла шкаф и вытащила новое платье, но потом вдруг решила надеть старое, то, в котором я была, когда познакомилась с Петей: лёгкое, в меру открытое, красивого светло-зелёного цвета с россыпью каких-то неизвестных мне жёлтых цветочков. Петя тогда сказал, что я в нём очень хороша. Я его с того дня больше и не надевала, оставила, как память. Сегодня надену, больнее всё равно уже быть не может.

По радостному повизгиванию собаки, поняла, что муж приехал. Пульс резко набирает обороты и идти никуда не хочется. Сейчас бы спрятаться в тёмный уголок и поплакать в одиночестве, а не гостей веселить и мужа ублажать, как мама говорит. Но отступать некуда. Вздохнула - вздохнула, расправила плечи, подняла подбородок и пошла… встречать любимого мужа.

Опёрлась плечом об дверной косяк, не решаясь сделать шаг внутрь, чувствуя себя так, как будто я пришла в гости без приглашения: Эля сидела и опять жевала, мама ей весело что-то нашёптывала, прижимая к груди букет полевых цветов, не иначе, как от Петеньки. Меня никто не замечал.

Муж стоял и увлечённо беседовал с папой. Такой же красивый как в первый день нашей встречи. Ничего за эти годы не изменилось, ещё красивее стал. Его гибкое и сильное тело, сводит меня с ума. Эти тёмные, почти чёрные волосы, которые лежат сейчас в безупречном творческом беспорядке, мне нравится перебирать и накручивать на пальцы. И эта улыбка его игривая и этот прищур его невозможно красивых глаз… Всё родное такое, до одури…

Пульс зашкаливает от эмоций переполняющих меня сейчас. С ума по нему схожу. С самой первой встречи с ума схожу, ничего не могу с этим поделать. Не знаю, как буду жить без него.

Он почувствовал мой взгляд и повернулся. Замер на мгновение, осматривая меня пристальным взглядом с ног до головы. Кивнул папе и быстрым шагом направился в мою сторону, взяв со столика пакет и букет из мелких роз, нежно- пудрового цвета.

Дыхание перехватывает, когда он подходит.

Обнимает меня крепко, гладит, а я задыхаюсь от его близости, от запаха его задыхаюсь.

Целует, смотрит на меня.

-- Обалденная, -- шепчет. – Помню это платье, ты в нём красивая такая, невозможно глаз оторвать.

Целует опять.

Дрожу вся, так волнительно…, как будто все чувства обострились и нахлынули с удвоенной силой. Такие острые – ранят.

Глава 7

Что он ей сказал такого, что она приехала?

Смотрю на мужа: как посмотрел на неё, как взглядом проводил, когда она с мамой из комнаты вышла.

Красивая она. На маму похожа. Такая же высокая, длинноногая, с копной густых каштановых волос и глазами цвета чайной розы. Мамина дочка, любимица её. Когда успела вырасти? Вздыхаю, как бабушка, и невесело улыбаюсь сама себе: я ведь тоже с мужем познакомилась перед своим девятнадцатилетием…

Я тогда поверить не могла, что он меня на свидание пригласил. Сам Петя Фомин, один из самых завидных женихов нашего города, пригласил меня на свидание! Меня, девочку, которая только закончила школу. Разве это не чудо!?

Я радовалась, как ребёнок, когда на работе меня перевели в основной состав, после его визита. А у нас тогда вообще только несколько свиданий было, мы даже ещё и не целовались по-настоящему.

Я поверить не могла своему счастью, когда он меня замуж позвал -- летала, ничего не видела вокруг.

Сердце кровоточит от воспоминаний. Забыть бы всё, да не могу…

Наблюдаю за ними, когда она заходит. Как ведут себя. Как друг на друга смотрят. Ничего особенного, заняты постоянно: она с мамой, он с папой. Со мной она только не разговаривает, даже не подходит, а так – всё по-прежнему.

Такое напряжение, что всё тело болит. Я как оголённый провод сейчас: дотронься и током шарахнет.

За Элей муж приехал, она ко мне подходит:

-- Справишься?

Усмехаюсь:

-- Угу…

-- Давно Лала не живёт у вас?

-- Знаешь что-нибудь?

-- Нет, ничего не знаю. Просто ни одна идиотка не оставит своего мужа с половозрелой девицей дома надолго, даже со своей любимой сестрёнкой. Я бы никогда так не сделала. Давно тебе об этом хотела сказать…

-- Я идиотка…

-- Ты не идиотка, Динуль, ты…, -- замялась…

-- Что, слов нет?

Фыркает мне на ухо…

-- Почему такой вопрос? Кто наговолил нехорошего тебе?

-- Догадайся…

-- Догадалась. Выдохни и расслабься, всё ещё вилами на воде писано. Я ж тебе говорила, что она с дяденькой связалась, владельцем Орнамента. Я офигела, когда мне муж сказал. С её то возможностями, вот ни за что не поверю, что она к нему вдруг любовью воспылала. Слушай, я сейчас круг почёта сделаю и домой, а то даже мой терпеливый муж может разозлиться, -- хихикает. – А ты не пори горячку, я попробую что-нибудь узнать про них.

Обнимает меня:

-- Я люблю тебя Дин, знаешь, да? И в любое время звони…

Глажу её хорошенький животик – на счастье. Обнимаю. Не справилась бы без неё сегодня…

Ужин уже плохо помню. Пчелиный улей: жужжит, жалит иногда, не чувствую особо ничего. Устала.

И это состояние неопределённости бесит уже. Не знаю что делать. Не знаю как спать с ним буду, и как вести себя с ним, тоже не знаю. Не знаю, как у него спросить и что спрашивать вообще.

Хоть Эля и говорит, что ругаться не зазорно, я ругаться не умею. Никогда с ним не ругалась. Да и по жизни ни с кем почти не ругалась.

Никогда не слышала, чтобы мои родители ругались или выясняли отношения. Может и были у них разногласия, они столько лет вместе, но их выяснения отношений обходили нас сестрой стороной.

Они для меня всегда были примером. Я мечтала о такой семье как у моих родителей: любящей и уважающей интересы друг друга.

Петя заходит бесшумно, как всегда. Чувствую это по тихому щелчку двери, по лёгкому колебанию воздуха и по его запаху. Он невозможно вкусно пахнет: свежескошенной травой, чистым воздухом, как после только что закончившейся грозы и чем-то ещё, мною до сих пор неразгаданным.

Его запах забирается мне в мозг, проникает под кожу, я захлёбываюсь им – дурею от него.

Берёт пижаму, которую я держу в руках, и бросает её на пол:

-- Не люблю пижамы…

Мурашки разбегаются по коже…

Разворачивает меня к себе. Обнимает меня. Целует.

-- Соскучился нереально, -- шепчет, -- не мог дождаться, когда все разойдутся сегодня. Готов был уже тебя у родителей украсть.

Ладошки мои в руки берёт, начинает пальчики мои целовать…

Каменею…

-- Расслабься, -- гладит меня всю.

А я расслабиться не могу. Про сестру думаю, которая опять у нас в доме спит, про родителей…

-- Нет, -- шепчу, одними губами. Руки отдёргиваю, пытаюсь его остановить

Не реагирует. Ещё крепче обнимает, прижимает к себе, целует везде.

-- Нет, -- говорю громче.

Замирает на мгновение, но руки тут же продолжают своё путешествие по моему телу.

Я сжимаю его ладони своими.

Он останавливается, смотрит на меня…:

-- Критические дни? – целует опять, -- не страшно...

Глава 8

Кто-то дышит мне в коленки… Олли? Мне приятно. Тепло. Спокойно. Протягиваю руку, чтобы потрепать за ухом свою любимицу и замираю. Не она. Эти волосы невозможно перепутать ни с кем. Эти короткие, немного жестковатые волосы – мой антистресс. Накручиваю прядку на палец, закапываюсь в его волосах, царапаю знакомый до боли затылок.

Лёгкий выдох мне в коленки.

Вздрагиваю…

Смотрю на него, родной такой, до боли…

-- Прости, малыш. Прости, – не трогает меня. Коленки целует. – Так соскучится по тебе, не смог вовремя остановиться. Давай я тебя на кровать перенесу. – смотрит на меня, ждёт разрешения. – Я не трону тебя, если ты не хочешь, не бойся. Просто буду лежать рядом…

А я в глазах его тону. Как будто забываю про всё: что вчера было – забываю. Не думаю о том, что завтра будет..., не хочу. Устала.

Руки протягиваю ему.

Он поднимает меня своими сильными руками. Смотрит так, как будто первый раз видит. Даю ему себя рассмотреть. Дрожу…Не от холода дрожу, нет. От взгляда его дрожу, от близости его…

-- Обними, -- сама предлагаю.

Обнимает бережно, нежно, крепко. Убаюкивает в объятиях, успокаивает, согревает. Целует в макушку.

Кладу голову ему на грудь. Запах его вдыхаю. Дыхание его слушаю: тихое сейчас, прерывистое.

Господи, блаженство такое.

-- У тебя есть презервативы? – шепчу. По спине его глажу.

Отклоняется. Смотрит пристально.

Удивлён...

-- У меня жена есть, зачем мне презервативы? – тихо говорит.

-- Я таблетки не пью, -- смотрю на него. Глаза его хочу видеть.

-- Прекрасно. Давно пора…

Замираю. Я тоже удивлена. Не ожидала.

-- Девочку хочу, дочь хочу, -- продолжает и обхватывает мою голову ладонями, смотрит в глаза мне, -- На тебя похожую, такую же красивую. Чтобы глаза такие же бездонные – глаза целует. -- И губы чтобы тоже, как у тебя – проводит пальцем по моим губам. Очень хочу – шепчет так, что я опять дрожу. – И сына хочу. Но сначала девочку, Динару ещё одну маленькую. Сокровище ещё одно моё. Баловать её хочу, капризы её выполнять, на руках носить….Очень хочу.

Сама к нему тянусь. Обнимаю его. Сильнее прижимаюсь. Я мечтала от него эти слова услышать… Всегда мечтала.

Он отвечает. Обнимает сильно. По спине гладит. В волосах носом закапывается. С шумом запах мой вдыхает….

Спину его царапаю, не могу от кожи его оторваться. Захлёбываюсь от его близости. Слёзы по щекам ручьями льются

Собирает губами мои слёзы, губы мои целует, шею. Шепчет что-то мне на ухо. Не торопится. Гладит меня нежно. Везде гладит…

Находит губами мои губы и целует. Жарко. Страстно.

Я отвечаю ему. Мы целуемся. Целуемся. Целуемся. Остановиться не можем.

Он поглощает меня постепенно, затягивает на глубину. Я позволяю ему себя поглощать. Выпивать себя разрешаю. Тону в его поцелуях. От запаха его дурею, голову теряю. Тону в своих чувствах, в нём тону. Не могу от него оторваться. Подаюсь ему навстречу. Сильнее прижимаюсь.

-- Люблю тебя, -- шепчет мне.

-- И я люблю, -- сразу отвечаю, не задумываюсь.

Всё сегодня не так, как раньше. Всё по-другому. Всё ярче, жарче, всё острее. Но я не боюсь. Ничего не боюсь. Лечу на яркий огонь, как мотылёк, чтобы сгореть дотла, без остатка.

В голове термоядерный коктейль из боли, ненависти и любви.

Но ещё никогда мне не было так легко.

Так свободно. Горько. Сладко.

Всё, как в первый раз…

Как в последний…

***

Резко сажусь на кровати. Оглядываюсь – никого. Петя меня не разбудил. Он никогда меня не будит, если уезжает рано – даёт поспать.

Чёрт! Мне же на работу. Нашариваю в тумбочке телефон: десять минут девятого. Фух…, мне к десяти – успею. Тут до филармонии идти минут десять – пятнадцать, время есть ещё.

От мамы сообщение: «ты не проводила своего мужа на работу!» Добавляю от себя: «Не накормила завтраком и не погладила чистую рубашку. Безобразие!» Представляю мамино недовольное лицо – улыбаюсь.

Откидываюсь на подушку. Тело приятно поламывает, как после интенсивной тренировки, но я не чувствую себя усталой. Наоборот, энергия бурлит, клокочет и выливается через край. Хочется бегать, прыгать и танцевать. У меня была волшебная ночь. Потягиваюсь, так не хочется вставать. Так бы и валялась сейчас до вечера…

Вечером поеду к сестре. Решено. Ну не верю я ей. Не верю. Ну это же просто невозможно. Надо поговорить с ней.

С ним? И с ним надо поговорить. Обязательно.

Начну с сестры. После работы позвоню ей. С этой мыслью я подскакиваю с кровати и открываю шторы.

Яркое солнце сразу же заливает комнату тёплым светом, но нет ещё изнуряющей жары. Погода с утра прекрасная, как моё настроение. Ласковый ветерок проникает в открытое окно. Подставляю лицо под его нежные дуновения. Наблюдаю, как собака радостно скачет по двору и гоняет разноцветных бабочек. Улыбаюсь…Хорошо мне сейчас.

Заставляю себя оторваться от этой сказочной картинки за окном и напоминаю себе, что сейчас вообще-то утро понедельника и на работу пора, а ещё надо проверить еду и воду для собаки. Разворачиваюсь, чтобы бежать вниз и наталкиваюсь взглядом на коробочку: Pandora. Даже подпрыгиваю от возбуждения. Начинаю быстро-быстро разрывать упаковку: браслет – «Розовое мерцание». Чёрт! – то, что я хотела.

Кручусь вокруг своей оси от переизбытка эмоций и бегу вниз, напевая под нос незатейливую песенку «Хочешь», которая звучит сейчас из каждого утюга, как говорит моя мама.

Даже не бегу -- парю в воздухе, такая лёгкая я сейчас, что не чувствую ничего под ногами. Пока лечу вниз, отвечаю на зазвонивший телефон: «Динара Ралифовна, -- разливается в трубке томный голос секретарши мужа. Вас просили разбудить»

« Я разбудилась, спасибо. -- отвечаю и отключаюсь» -- не нравится она мне.

Приятно, что он не забыл про меня, но мог бы и сам позвонить.

Олли радостно прыгает вокруг меня, повизгивая. Я прыгаю вместе с ней, глажу её, целую в нос. Она фыркает смешно, я опять смеюсь…

-- Всё, Олли, всё, -- чешу её за ухом, -- мне на работу пора.

Она недовольно повизгивает, но времени на игры уже нет.

Бегу в душ, по дороге вспоминая, что за выходные не подготовила себе балетки на классический экзерсис. Надо разбить пуанты, они у меня уже с лентами – пойдут. Кидаю их на кровать и быстро в душ. Делаю всё быстро: быстро купаюсь, быстро сушу волосы и быстро одеваюсь. Складываю аккуратно чистую форму, хватаю пуанты и начинаю вспоминать где у нас молоток. Или чем его можно заменить. Дверь жалко. Пуанты жёсткие, могут и дверь повредить. Это маленькие когда были, не думали особо, разбивали пуанты дверью. Мама потом ругала меня, когда я пуантой косяк поцарапала.

Можно, кстати, молоточком для мяса поколотить – мысль. Опять бегу вниз, на кухню. Пробегаю мимо кабинета. Резко разворачиваюсь, дёргаю дверь – открыта. Заглядываю осторожно, – вдруг тут что-нибудь тяжёленькое есть? Осматриваю комнату.

Я сюда практически и не захожу никогда. Да и муж тоже не работает в кабинете. Если что-то и делает дома, то или в гостиной или в спальне. Не нужен особо ему этот кабинет.

Захожу, оглядываюсь, вдыхаю в себя воздух. Пахнет Петей, как ни странно, немного кожей и деревом. Странно, что здесь так ярко слышится его аромат. Обхожу стол от Карим Рашида, который муж очень долго выбирал, а потом ещё несколько месяцев ждал.

На кресле стоит его портфель. Значит он всё-таки заходит сюда. Пальцы на руках самопроизвольно шевелятся. Никогда не лазила в его вещи. Даже карманы всегда просила его самого проверить. А уж про сумки и телефоны и говорить нечего.

На мгновение замираю…

Открываю портфель, руки дрожат... Преступником себя чувству. Заглядываю внутрь…

Чёрт! Не верится…

Руками глаза закрываю. Не хочу в это верить. Стою, дышу, настраиваюсь, смелости набираюсь.

Убираю руки с лица и вытаскиваю упаковку презервативов из портфеля.

Вскрытая…

«У меня жена есть, зачем мне презервативы!» -- звучат его слова сейчас в моей голове.

Я и правда идиотка…

Спускаюсь на пол. Опираюсь спиной на стол. Опять дышу. Пытаюсь успокоиться и дыхание успокоить. Сердце так бешено стучит, что вот-вот выпрыгнет из груди. Но слёз нет.

Что там пишут про стадии принятия? Какая сейчас у меня стадия?

Беру себя в руки и звоню на работу, говорю, что сегодня меня не будет-- отравилась. Не могу сейчас на работу ехать. Мне надо подумать.

Весь основной состав сегодня вечером вылетает на гастроли, от которых я отказалась, чтобы побыть с мужем. Дура!

Глава 9

Видеть никого не хочу.

Говорить ни с кем не хочу.

Ничего не хочу.

Спускаюсь вниз и зову собаку:

-- Гулять Олли…

Она радостно заскакивает в машину, вертится в ней ещё какое-то время, не может угомониться от радости, но потом видит совсем не жизнерадостную хозяйку и наконец успокаивается на своём месте. Смотрит осуждающе на меня, думает наверное: ну сколько уже можно страдать!?

Согласна Олли, самой противно. Но пока вот так, терпи меня такой. Хозяев не выбирают, увы.

Не успеваю доехать до проспекта, как звонит телефон – коллега. Блин, как не вовремя всё. Не отвечаю, но он перезванивает опять. И опять…

Прижимаюсь к обочине.

«Динарочка, что там с тобой случилось? – манерно распевает в трубку Венер, -- Заболела, говорят?»

«Отравилась вчера. Гости были»

«Жрать не нужно всё подряд в выходные. А то нажрёте окорока за праздники и таскай вас потом, надрывайся » -- выдаёт тираду коллега.

Я вдруг неожиданно шмыгаю носом…, не сдержалась...

«У тебя что там ещё и сопли что ли? Ой, ну Дин, ну ты прям девочка-инвалид у нас: из носа течёт, из жопы тоже. Партнёрша моя, поехать не может, – продолжает он как ни в чём ни бывало, -- так что предлагаю тебе чемоданы собирать. Я узнал, у тебя виза есть. Тебя запасной ставили».

«Есть» -- потом ему про жопу припомню. Главное, не забыть.

«Вот и отлично. И у тебя на всё про всё есть четыре часа времени. Давай, лечи свой понос и подгребай. Сегодня вечером в Москву вылетаем»

«А Айгуль? Она же вроде первой запасной была?»

«Дин, ну не конючь, а. Она ж корова тяжёлая. Я надорвусь её таскать опять. Давай быстро соглашайся. Я вообще сказал уже, что ты согласна».

«Может тебе подкачаться немного?» – не выдержала я, вспомнив про жопу.

«Динарочка, ты совсем с ума сошла? Это же Япония! Япония! – повторил он. -- Это тебе не плюшки лопать дома на диване. Это совсем другой мир. И деньги другие, хочу тебе напомнить. Не у всех есть богатый муж, как у тебя, так что давай поднимай свой тощий зад и собирай чемодан. Помоги мне заработать на безбедную старость. А я пока передам, чтобы на тебя всё переделывали»

«Да чем тебе мой зад не нравится?» -- огрызнулась я. Итак самооценка ниже плинтуса, а тут ещё умник доморощенный комплиментов отвалил. Обидно.

«Мне твой зад очень нравится, только ты у нас жена примерная и муж у тебя суровый. А в Японии его не будет. Он там случайно не рядом с тобой сидит?» -- ржёт засранец.

Может и правда, рвануть сейчас в Японию? Развеяться, с мыслями собраться, сил набраться и решить что делать дальше…

«Ладно» -- соглашаюсь.

«Алилуя! Динарочка, люблю тебя страстно. Повиси-ка, -- женский голос прорывается сквозь наш разговор, -- Прикинь, а, -- возвращается ко мне Венер, -- ходят тут малолетки всякие, откуда только имя моё знают, ссыкухи, -- Я побежал тогда ещё раз скажу, что ты едешь. В четыре часа с чемоданом чтобы была. Надо ещё костюмы подготовить».

И отключился.

Вот как всегда, наговорил кучу гадостей и убежал не попрощавшись.

И что мне сейчас делать? Куда собаку деть? Домой отвезти? А вдруг муж мой суровый домой не придёт и что?

Муж, муж, муж – сердце опять защемило.

Олли, как почувствовала, – жалобно заскулила сзади.

Поворачиваюсь к ней: -- извини солнышко, планы изменились. Не обижайся на меня. Мне это очень сейчас нужно. – глажу её.

Звоню подруге. Она, как будто ждала моего звонка, до гудков ответила:

-- Дина, что я узнала, что узнала, -- возбуждённо затараторила она.

-- Эль, подожди, не трещи пожалуйста. – перебиваю. -- Ты можешь Олли забрать? Я на гастроли уезжаю…-- теперь она меня перебивает не дослушав:

-- Я не поняла, а муж у тебя куда делся? Она же съест меня вместе с проглотом моим и не подавится даже. Мне зачем такие риски? Муж то куда делся? С тобой на гастроли едет?

Молчу, не знаю что ей ответить…

-- Ты что, плачешь там что ли? – спросила, не дождавшись от меня ничего.

-- Ага…

Слёзы неожиданно ручьями полились по щекам, застилая глаза и мешая говорить.

-- Петя мне изменяет, -- громко высмаркиваюсь и опять всхлипываю, -- ты Олли возьмёшь на время, я в Японию лечу.

-- Ты где сейчас? – спокойно спрашивает она.

-- На проспекте.

-- Офис мужа твоего далеко?

-- Нет…

-- Дина, слушай меня внимательно. Олли я не возьму, потому что для неё, я вот сейчас даже про себя не говорю. Для неё, -- повторяет, – это плохо. Для неё – это стресс. Поэтому, ты сейчас, вытираешь сопли и едешь в офис своего мужа.

-- Я никогда к нему не ездила просто так, без предупреждения.

-- Вот и зря. Сегодня едешь без предупреждения. Слышишь меня?

Глава 10

Пётр

Кровь закипает в жилах, в висках пульсирует…Сжимаю кулаки, аж кости хрустят.

Она что ушла? Ушла из-за этой дуры и даже не захотела со мной поговорить?

Не верю!

-- Пошла вон отсюда, -- возвращаюсь в кабинет. Не смотрю на неё. Видеть не хочу эту стерву. Подхожу к окну и наблюдаю, как Динара выезжает со стоянки. Колотить начинает, как будто разряд электрошокером получил… Всё равно не уедешь далеко. Найду.

-- Вон пошла! -- разворачиваюсь.

-- Мы не закончили ещё, -- смелая какая. – ты мне обещал…

Подскочил к ней, как ошпаренный. Руками за стол вцепился, чтобы не вмазать ей сейчас…

-- Ничего не получишь, пошла нахрен отсюда, -- смотрит своими наглыми глазами, -- собаку спущу даже руки марать не буду об тебя.

-- Пожалеешь, я предупредила – встаёт наконец.

-- Уже пожалел – ушла бы уже быстрее, видеть её наглую рожу не могу больше.

-- Олли, не мельтеши, сядь, -- переключаюсь на собаку и показываю место около дивана. Не было бы собаки рядом, точно бы сорвался и наделал глупостей.

Дёрнул меня чёрт с ней связаться, что баб мало вокруг? Бурлящая внутри энергия требует выплеска – пнул дверь со всей дури. Дверь с грохотом захлопнулась.

Не помогло…

Как не вовремя всё…

Начинаю нарезать круги по кабинету. Надо успокоиться.

Достаю коньяк – не пью никогда днём, но внутри сейчас такая буря, что разрывает на части.

Сажусь на диван с бутылкой, подзываю собаку. Глажу её – не успокаивает даже она меня сейчас. Смотрит на меня как-то осуждающе или я гоню уже ….:

-- Олли, не грусти, мы вернём тебе хозяйку, -- она скулит в ответ, как будто понимает всё, зараза такая.

Чёрт!

«Валер, зайди» -- звоню другу.

Не время сейчас сидеть и ждать…

«Срочно, да» -- уточняю.

Делаю глоток прямо из бутылки. Не хочу бокал искать и секретаршу эту дебильную видеть не хочу. Откуда она вообще у меня взялась? Ничего толком не умеет. Надо сказать, чтобы убрали.

-- Оо, -- заходит друг и по совместительству начальник охрана, -- это по какому поводу ты решил напиться средь бела дня? Праздник? Похороны? Олли, девочка, -- переключается на собаку, треплет её по загривку. Она радостно фыркает, приветственно постукивая хвостом. -- Тебя жених мой уже заждался, поедешь ко мне?

-- Найди мне всё по Макарову. – перебиваю его беседы с собакой, -- всё, даже то, чего найти невозможно. – делаю ещё один глоток из бутылки.

-- Орнамент?

-- Да

-- Это из-за неё?

-- Не знаю, -- пожимаю плечами, -- не факт, что если бы её не было он не попытался под меня копнуть…-- подношу бутылку к губам

-- Не увлекайся, -- Валера выдёргивает бутылку из моих рук, -- Чего она хочет?

-- Бутылку верни. – протягиваю руку, но он ставит бутылку на стол и садится в кресло напротив, -- Сам знаешь чего она хочет… Ну и ещё дом, который нельзя оформить. Говорит, что у неё или у него, я не понял, есть что-то на меня. Типа, когда я дом расселял, кто-то там был сильно недоволен и у них есть компромат на меня. Могут доказать незаконность расселения. У меня есть по этому поводу подозрения. Проверь всё по дому на Мяги. Ну и вообще по тому району всё проверь, там тогда такая неразбериха была, могли что-нибудь и упустить. И по Макарову мне всё…, ни за что не поверю, что он чист и безгрешен аки девственница.

-- Все знают, что у Макарова куча скелетов в шкафу припрятано, но никто ничего откопать не может. Он всё очень хорошо спрятал. Но если у него действительно что-то серьёзное на тебя, тебе с отцом поговорить надо. Они же вместе начинали когда-то, много интересного друг про друга могут рассказать.

Ржёт…

-- Вот про то, что у Макарова не совсем понятный брак и странная жена -- это он не скрывает. Тут даже копать глубоко не надо. Я недавно конкурентов просматривал, так он в открытую на сайтах знакомств регистрируется. Уж не знаю, до Зои это было или во время, но я его нашёл на парочке. Ищет партнёрш себе для свободных отношений и нечастых встреч. Зоя там тоже, кстати есть, может они там и нашли друг друга. Она девка красивая. Он мужик богатый. Спелись. Давай на выходные к родителям твоим съездим? С батей твоим поговорим. Я тоже их давно не видел. По пирожкам мамы твоей соскучился. – постукивает себя по животу. – Динара у тебя никуда не уехала?

-- Динара всё знает. – встаю и беру опять бутылку. -- Надо с ней сначала вопросы утрясти. Мама не слезет с меня живого, если я без неё приеду. Она же для неё любимая доченька. Мы должны были в эти выходные к ним поехать. – вспомнил и злость опять накатила.

-- Ну и придурок ты Фомин, такую девочку прощёлкал. -- забирает бутылку у меня. – если она решит с тобой развестись, я её поддержу.

-- Ты не оборзел? – бесит меня сейчас. Смотрит на меня и нагло ржёт и сделать я ему ничего не могу. Столько всего вместе прошли. Армию вместе прошли, не самую простую, куда меня отец в наказание за хорошее поведение, отправил. Валера тоже тогда со мной пошёл. Мог бы и не ходить, бросить меня одного на произвол судьбы, а он рванул за мной.

Глава 11

Динара

Собираю чемодан не глядя. Бросаю в него всё подряд. Не понимаю, что мне с собой брать. Вообще ничего не понимаю.

Надо побыстрее отсюда слинять пока он не приехал, но сил нет совсем. Осознание того, что случилось, высосало из меня всё до последней капли. Всё, чем я жила до сегодняшнего дня, во что верила – рухнуло.

Всё валится из рук. Голова совсем не соображает.

Сажусь в кресло, утыкаюсь носом в коленки, голову руками накрываю.

Боже…

Я влюбилась в него сразу. Вот как только увидела его, так сразу и влюбилась…

Помню, как металась по квартире, перед нашим первым свиданием, не могла сообразить, что надеть, какую причёску сделать, да о чём с ним говорить вообще. Я и на свиданиях-то до этого ни разу не была. То, что в школе было, вообще не считается. Меня родители не отпускали особо никуда. Каждый шаг мой контролировали. С девчонками, и то, только днём встречалась. А тут сразу – свидание. Настоящее. Я в шоке. Волнуюсь страшно.

Девчонки приехали на помощь почти полным составом. Альбины только не было – не смогла.

-- Кто такой, -- начала с самого интересного Зоя, мелко тряся плечами по-цыгански.

Я в ответ, просто пожала плечами:

-- Петя его зовут…

-- Где познакомились? Давай рассказывай, не томи, интересно же…, -- поддержала её Элька.

-- На парковке. Ездила за документами на квартиру и на парковке познакомилась. Он мне с машиной помог. – Улыбаюсь. Смешно сейчас вспоминать, как я там опрофанилась.

-- На какой? Дина, давай уже рассказывай. Из тебя вечно всё клещами надо всё вытягивать, -- нетерпеливо заныла Эля.

-- Да «Флагман», офис на проспекте.

-- Петя, говоришь? «Флагман», говоришь…, -- Зоя воткнулась в телефон. – Это не он случайно? – поворачивает экран.

Я посмотрела на экран её телефона: с экрана смотрел на меня Петя, сияя своей сногсшибательной, белозубой улыбкой.

-- Он…, а ты откуда его знаешь?

-- Дина, -- она уставилась на меня удивлённо, -- да это же Петя Фомин, его все знают. Ну ты же с ним обедала, ты говорила. И ничего не заметила?

-- Нет…, – я растерялась, даже я, знала эту фамилию. -- А что я должна была заметить?

-- Ну как же, у него же на левой руке указательного пальца фаланги нет. Не видела?

-- Нет…, не видела ничего, -- только сейчас, когда она мне сказала, я вспомнила, что он и правда немного странновато поджимал пальцы левой руки. Я это сразу заметила. Но так, чтобы вот прям в подробностях, -- ничего не видела. Не до этого мне было. Я там, пока мы обедали, на него смотрела и думала -- как бы мне, ненароком, едой не поперхнуться, так волнительно было.

-- Ну ты даёшь, Дина! Да это же все знают. В общем, -- она наклонилась над столом, -- говорят, он по молодости куролесил не по-детски. Оргии вселенские устраивал. До сих пор, некоторые с ностальгией их вспоминают и по углам шепчутся. Папаше его это всё надоело, ну он его в армию исправляться и отправил. Может там, конечно, ещё что-то было… Кто-то говорит, что он его туда отправил, чтоб его не посадили. Но если это так, то дело замяли. В армии у него тоже не всё спокойненько протекало. Я не очень хорошо разбираюсь, но он вроде не при штабе сидел. В какую-то заварушку попал и ему этот палец, то ли отстрелили, то ли сам он по неосторожности его себе покалечил. Точно не могу сказать. Но то, что у него нет фаланги, все знают. Ещё, говорят, что он по пьяни дурак бешеный. И сейчас не пьёт вообще. Типа его клинит, или он потом ничего не помнит. Надо уточнить этот момент, на всякий случай. Ещё друг у него есть классный…, -- она облизнулась и наконец остановилась, а я покраснела, вспоминая его друга…

Я чуть сквозь землю не провалилась, когда его красавец друг на весь коридор залепил: -- Петь, ты когда у нас на детей перешёл? Что-то я не заметил этого момента…

-- Заткнись и исчезни, -- жёстко отреагировал Петя

А я с силой вцепилась в его локоть, аж пальцы судорогой свело.

Он наклонился тогда ко мне, посмотрел как-то странно на меня и извинился. И всё – я пропала.

Зоя не заметила моего смущения, продолжала тараторить, как ни в чём не бывало:

-- Там модель просто: высокий голубоглазый блондин. Тоже не женат, но, увы и ах, – показательно тяжело вздыхает и разводит руки в разные стороны, -- из простой семьи: мама -- учительница, папа алкоголик. Нам такие не нужны.

-- Ничего себе…, -- только и смогла вымолвить я…

Она вдохнула свежего воздуха в свою немаленькую грудь и продолжила с ещё большим энтузиазмом:

-- Обалдеть! Наша скромница Динарочка отхватила себе самого завидного жениха в нашей деревне. – Возьми меня с собой, а …, -- сложила ладони вместе и сделал жалостливые глазки, -- вдруг он с другом придёт, а? Да и группа поддержки тебе не помешает.

-- Так, группа поддержки, -- Эля хлопнула по столу, -- пыл свой умерь. У тебя своих предостаточно, разберись с ними сначала. Дина, -- поворачивается ко мне, -- мы тебя сейчас накрасим, причёску сделаем и приоденем. Петя этот, глаз от тебя оторвать не сможет. Только следи, чтобы он не пил. Если вдруг заметишь, что он наливает себе пиво безалкогольное, встаёшь и бежишь куда подальше, теряя тапки. Ясненько?

Глава 12

Динара

Заметалась по комнате, как ненормальная...

Неужели я уснула и проспала всё на свете?

Смотрю на часы – нет. Как в пропасть провалилась. Ощуение, что вечность прошла, а на самом деле прошло-то всего минут десять от силы.

Одёргиваю себя и пытаюсь собраться с мыслями: у Пети ключи, кто ещё? Жаль, что Олли нет, с ней как-то всегда спокойнее. Она до звонка гостя чувствует и даёт время на подготовку.

Собираю в кулак всё своё мужество и смотрю в домофон – Эля.

Чёрт!

Чуть с ума не сошла от перенапряжения. Выдыхаю…

Элька забегает и сразу пытается заграбастать меня в свои объятия:

-- Иди сюда моя хорошая, -- разводит руки, -- обниму тебя. Можешь даже поплакать у меня на груди, разрешаю. Тебе сегодня всё можно.

-- Не надо Эль, -- делаю шаг назад, -- наплакалась я уже. Не жалей меня. Помоги лучше собраться, а то я подвисаю страшно, никак с мыслями собраться не могу.

Ничего не спрашивает больше, бодрым шагом профланировала в дом, даже есть не попросила.

-- Куда намылилась?

-- На гастроли пока, а там посмотрим…

-- Надолго?

Вот чувствую, что не это она хочет у меня сейчас спросить, но терпит. Из последних сил терпит.

Поворачиваюсь к ней и сама озвучиваю то, о чём даже думать не хотела:

-- Петя мне изменяет, -- вздыхаю, тяжело мне это сейчас говорить, но надо. Чувствую, что надо проговорить всё. Для себя. Проговорить и поверить во всё это окончательно, -- с сестрой изменяет. С Зоей и ещё наверное с кем-нибудь, -- развожу руки открываясь. смотрю на неё. Жду.

-- Поплакать точно не хочешь? – хлопает по своей груди…

-- Нет, -- отрицательно мотаю головой. – Не хочу. И времени у меня в обрез. Не до слёз мне сейчас.

-- Ты надолго? – без лишних слов она начинает складывать мои вещи в чемодан отработанными движениями.

Когда-то мы вместе занимались балетом. Но в пубертатный период она резко поправилась и всё забросила. Сказала, что с такой большой задницей её только в стриптиз возьмут, но она к этому пока не готова. Не настолько у неё всё плохо и не так сильно она влюблена в танцы.

-- Примерно на месяц, может чуть меньше. Не уточняла. Я не должна была ехать, я вообще там третьим составом у них стояла. Да и не хотела я …., -- начинаю опять раскисать вспоминая мужа, но беру себя в руки, -- там кто-то не смог и Венер подсуетился.

-- Это тот петух крашеный?

-- Эль, я посмотрела на неё укоризненно, -- он артист. Забыла что ли как им непросто по жизни идти? – хотела пошутить, но получилось, кажется, не очень. С такой кислой миной, как у меня сейчас, шутить вообще противопоказано.

Она махнула рукой:

-- Ладно, потом куда?

-- Не знаю. Подыщу себе за это время что-нибудь.

-- А я знаю, -- она встала, упёрла руки в бока, и в упор на меня посмотрела, -- у тебя дом есть и квартира есть. Даже не думай ничего искать. Муж твой пусть ищет себе жильё и сестра твоя – змея подколодная, пусть выметается из твоей квартиры. Я ей сама позвоню и всё ей скажу. И Зое позвоню. Дин, прости меня, -- она всхлипнула, -- я ведь знала, что она сволочь хорошая, но даже представить не могла, что она до такого опустится.

Я обняла её:

-- Тебе нельзя волноваться, успокойся, -- погладила её красивый животик…

-- Мой проглот, парень закалённый, -- она фыркнула сквозь слёзы, -- к маминым истерикам привык. Кремень парень будет. – вытирает слёзы тыльной стороной ладони.

-- Дать сопливчик?

-- Давай, и себе возьми. Да побольше…-- Узнаю неунывающую подругу.

Наконец исчезло напряжение, витавшее между нами, когда она зашла. И мы дружно высморкавшись, продолжили мои сборы.

– Хочешь сплетнями тебя развлеку, раз уж плакать ты отказалась на моей груди?

-- Давай, -- в голове моей появилась ясность и я уже осознанно начала упаковывать чемодан, -- что там у тебя?

-- В общем, там Зоя наша, гадина такая, и правда связалась с владельцем Орнамента – конкурентом, -- она замялась, прокашлялась и посмотрела на меня.

Я кивнула, разрешая ей говорить.

– Не знаю, что их связывает, не думаю, что любовь вселенская у неё открылась вдруг к этому дяденьке, он ей так-то в отцы годится. Скорее всего -- деньги. У неё же с детства идея фикс была, помнишь? Богатый муж, по любому. Её неблагополучное детство, просто так для неё не прошло, оставило свои отпечатки. Я не оправдываю сейчас её, -- Эля поднимает руки, -- ты не подумай. Я просто констатирую факты. – я киваю, соглашаясь.

Я знаю всё про её детство. Мы со школы вместе. Мои родители не приветствовали нашу дружбу, но мне было с ней интересно. Она для меня была, как окошечко в другой мир. Запретный для меня мир. Там, в её мире, было всё для меня незнакомо: ново, немного странно и страшно, но очень интересно.

Мы знали про её непростую ситуацию в семье и всегда её поддерживали и помогали ей. Она даже жила какое-то время у Эли, когда ей жить было негде. И деньгами мы ей помогали. От этого сейчас вдвойне больно.

Глава 13

Динара

Срываюсь с места со свистом. Не оглядываюсь.

Я итак знаю, кто там…

Чувствую.

Сердце заходится в бешеном ритме. Кровь приливает к голове, до боли в висках. Но паники и страха нет. Всё внимание на дороге. Концентрация на пределе. Выполняю привычные манёвры, благо дорога мне хорошо знакома. На подсознательном уровне уже всё прописано, даже думать не надо. Только внимание.

Да и с машиной своей я срослась уже давно. На слух её чувствую, глаза не нужны. Сколько раз муж мне пытался купить что-нибудь посолиднее, как он выражался, но я свою малышку люблю. Да и без надобности мне солидная машина. Я никуда особо и не ездила. Только по городу. Даже к родителям он меня с водителем отправлял. Иногда правда я своевольничала и гоняла сама, когда он был в отъезде. Ругал он меня всегда за это, если узнавал. Типа опасно же ехать по трассе. Волнуется он. Гад!

Еду с превышением, но мне везёт -- ни машин, ни людей в это время особо нет.

Он не должен за мной поехать. Не должен. Не будет за мной бегать. Зачем я ему с такой-то скамейкой запасных?

Но хочется уже побыстрее доехать до места и сесть в автобус, а лучше -- в самолёт.

Ехать совсем недалеко и в обычные дни я хожу на работу пешком – люблю прогуляться. С чемоданами же далеко не убежать.

На въезде на стоянку филармонии, звоню Венеру, чтобы помог мне разобраться с багажом.

Дружу с ним практически с первого дня моей работы здесь. Своеобразный он конечно, манерный весь такой. Но у нас вообще нормальных мало. И в отличии от многих других -- нормальных, он мне никогда не гадил из-под тишка, и никогда меня не подводил. Всегда за меня заступался.

-- Ну слава яйцам! – разливается его манерный голос в динамике, раньше чем я что-либо успела сказать. – Динарочка, ты меня чуть до инфаркта не довела. Ты что творишь вообще. Я тут уже успел все трусы и чайники твои концертные в баулы покидать. А тебя всё нет. Ты за что так со мной?

-- Разгрузиться помоги, -- перебиваю его тираду…

-- Должна будешь

Бросаю трубку и встаю рядом с автобусом, где уже все собрались. Гул стоит такой,что разобрать ничего невозможно. Тут и артисты и провожающие, орут все. Никто не обращает на меня внимания. Все заняты своими делами, кроме администратора, с которой я не жаждала встречи сейчас, совсем. Надеялась, что пронесёт. Но нет, -- не пронесло.

-- Фомина, чтоб тебя, -- орёт она своим зычным басом, -- ты что творишь вообще? Венер тут за тебя, можно сказать, голову на плаху положил, а ты звезда такая, шляешься где-то, подводишь нас всех.

Гул затих и все с интересом уставились на меня.

В обычное время я бы струхнула и быстренько извинилась, но сегодня мне всё равно. Не обращаю на неё внимания. Начинаю вытаскивать чемоданы.

Её у нас боятся все, без исключения. Даже мужики взрослые боятся, скрутит в бараний рог одной левой – любого.

Венер выскакивает из-за автобуса и чмокает её в щёку:

-- Зубайдушечка, - угомонись дорогая, мы мигом, ты даже моргнуть не успеешь, а мы уже в автобусе сидим, никто ничего и не заметит, -- манерно зачёсывает волосы своей пятернёй назад и бежит ко мне.

-- Десять минут у вас на всё про всё и по матрёшкам! Всем! -- объявляет она ещё громче, но уже не так грозно, и отходит в сторонку покурить.

Остальные тоже, под шумок, решили подымить перед дальней дорогой.

Венер быстро закидывает мои вещи и закрывает багажный отсек. Я успела. Можно выдохнуть.

-- Машину отгоню, -- смотрю на Венера, -- место мне займи у окна.

-- Уже занял, -- гладит меня по голове, -- со мной сидишь красотка.

-- Дина -- раздаётся рядом знакомый голос и я подпрыгиваю.

Сердце в пятки уходит.

-- Это что за крашеный петух рядом с тобой?

Что он делает здесь? Муж прислал? – проносится в голове.

-- Не твоё дело, -- поднимаю взгляд.

-- Ух ты, дерзкая какая стала, -- смеётся, -- умница.

Смущаюсь от его похвалы. Щёки краской заливаются. Всегда смущаюсь, когда его вижу. Хоть и прошла куча времени с нашей первой встречи, и он больше никогда не позволял себе никаких сомнительных шуточек в мою сторону, я смущаюсь.

Он улыбается. Открыто. Хорошо. Улыбается своей фирменной, немного бесшабашной улыбкой.

Успокаиваюсь, тоже улыбаюсь.

Прошу Венера подождать меня в автобусе. И он послушно отходит в сторону и присоединяется к кучке любителей подымить, хотя сам не курит. Посматривает на меня, контролирует ситуацию. Девочки же откровенно рассматривают Валеру и даже не скрывают этого. Понимаю их. На такого сложно не засмотреться: высокий голубоглазый блондин, с невероятной улыбкой. Когда он улыбается, мир становится как будто ярче и красочнее. Я сама иногда засматривалась на него, хоть и замужем была и мужа своего любила до одури.

-- Ты что делаешь здесь? – наконец отмираю.

-- Тебя провожаю…

***

Влетаю в автобус. Поняла уже всё.

В жар бросает и одновременно трясёт мелкой дрожью – страшно.

«Что это за прекрасный принц Динарочка» -- несётся от кого-то мне в спину.

Венер толкает меня в кресло, почти у самого входа и садится рядом. Он, кажется, всё уже понял. Съезжаю вниз, почти на пол сажусь. Интуитивно закрываю лицо руками.

Венер закрывает шторку и подхватывает меня. Вытягивает из под кресла, прижимает к себе.

Утыкаюсь в его грудь носом.

Колотит нереально, аж зубы стучат.

Зачем он приехал? Что Ему надо от меня? Унизить меня хочет? А Валера зачем припёрся? Может зря я ему ключи от машины оставила…

Чёрт! Как всё непонятно…

Вокруг суета. Шушукания. Все ломанулись к окнам – бесплатный концерт сегодня показывают. В главной роли – муж мой, вход свободный.

Девчонки начинают громко и с выражением комментировать происходящее: -- «наша скромница себе любовника завела, -- громко объявляет коллега и партнёрша по номеру». И все начинают дружно похихикивать.

Я впиваюсь пальцами в грудь Венера, не контролирую себя.

-- Тшшш, -- он отдирает мои руки и обнимает. Легко поглаживает спину. Успокаивает.

-- Что мне делать? – собираю пальцами его футболку в гармошку, -- может выйти?

-- Не вздумай. Сиди тихо, без тебя разберутся.

-- По местам расселись быстро. Отлипли от окон, -- командует Зубайда и все начинаю нехотя рассаживаться по своим местам. – Двери закрываем и вперёд. Время.

-- Не могу, дорога перекрыта. Вон смотри, машина поперёк дороги стоит. – отвечает ей водитель

-- Дверь открой, -- как-то очень спокойно реагирует наш администратор.

Никто ей не перечит. Ей вообще никто никогда не перечит.

Шум открывающейся двери и все затихли. Дышать перестали, в ожидании сольного выхода нашего администратора. Когда наша Родина-Мать выходит на авансцену – все молчат.

-- Эй, петухи ощипанные, -- этим голосом легко можно построить роту солдат, -- чьё корыто модное стоит перед нашим автобусом? Даю вам пять минут на то, чтобы морды друг другу набить и корыто с нашего пути убрать, иначе беру кувалду и отхожу эту модную тачку так, что отец-производитель не узнает.

Тишина…

Один-два-три – считаю. Ничего не происходит. И…

Мы тронулись?

Мы едем…. Да, мы едем…. Точно. Мы точно едем…

Чувствую, как покачивается автобус выполняя манёвры в узких переулочках центра города, как начинает набирать скорость выезжая на шоссе.

И вместе с размеренным покачиванием автобуса, на меня волнами накатывает осознание того, что произошло…

Смогу ли я зализать свои раны вдалеке от него?

Трясёт мелкой дрожью. Слёзы ручьями по щекам. Отходняк начался. Разом все чувства нахлынули: боль, обида, разочарование и жалость. Так жалко себя становится. За что мне всё это? Я ведь просто его любила…

Стискиваю зубы, чтобы не разрыдаться в голос и нечаянно цепляю зубами кожу на груди Венера…

-- Эй, -- вскрикивает он, -- не здесь же, а? – отодвигает мою голову от себя аккуратно. -- Давай, Динарочка, успокаивайся. Всё хорошо.

Я отпрянула от него, как от прокажённого:

-- Ты что, даже так умеешь?

-- Конечно! -- ухмыляется. -- А ты думала я дебил? Смотри что покажу…, -- наклоняется ко мне и берётся пальцами за кончик своих идиотских усиков, тянет и они плавненько так -- отклеиваются. – Ну как тебе?

-- Ух ты, -- выдыхаю, -- намного лучше тебе без них. А волосы?

-- Блин, Дин, -- волосы крашу, да, потому что я, -- наклоняется к моему уху, -- рыжий!

-- Да ладно?

-- Да, представляешь! Мама у меня рыжая, папа – рыжий, ну и я тоже. – ржёт, -- как же по другому-то, я же их сын. А рыжим, сама понимаешь, в нашем славном коллективе -- не место. Вот и приходится краситься. Парик не прокатит. Ещё слетит нафиг. Или кто-нибудь из вас, толстожопых, -- опять включает манерное растягивание, -- стащит его с меня прямо на сцене. И останусь я без премии, как рыжий.

Я смеюсь, так забавно он это всё рассказывает.

-- Венер, слушай, -- наклоняюсь к его уху -- ты не видел, они там сильно друг друга поколотили? – волнуюсь за них.

-- Нет, не сильно, не переживай. – непривычно его нормального видеть, как будто и не он совсем, а кто-то другой, незнакомый. Только глаза его на меня сейчас смотрят, красивые такие глаза, цвета чайного дерева. -- Не успели. Их наша мама разогнала. Да успокойся ты – гладит меня по голове, как маленькую. – синяки мужчин украшают. До твоего приезда всё пройдёт и забудется. Спи давай, а то дёрганная вся, лица на тебе нет.

-- Динара…, -- через сиденье перевешиваются девочки, -- а что это было там на стоянке? А? Ты же у нас вся правильная такая? Это кто такой тебя провожал?

По автобусу волной прокатились шепотки и хихикания…

Глава 14

Пётр

« Эй петухи ощипанные…» -- раздался зычный бас перекрывающий все голоса вокруг.

Я ошалел от неожиданности и встал как вкопанный…

Баба. Это баба орёт.

Невысокая, коренастая, с чёрными волосами, собранными сзади. Смотрит на нас своими чёрными глазками -- в упор. Вроде ничего особенного, страшная даже, но такая энергетика от неё прёт, моща такая… Такая точно коня на скаку остановит, и не одного …

-- Это кто Валер? – меня с армии никто так не строил. -- Это она нам сейчас? Ничего себе баба бессмертная….

-- Администратор, -- дышит тяжело, никак успокоиться не может. Волосы на голове поправляет. Отрастил волосы, как баба блин.

Я тоже дыхание восстановить не могу – разозлился не на шутку, когда его рядом с Диной увидел. Рукавом рубашки губу вытираю. Всё-таки разбил мне губу -- сволочь.

-- Я бы её на работу взял – на стройку. Мужиков строить.

-- Или ко мне можно. – предлагает Валера, -- В сопровождение кому-нибудь. С такой не забалуешь. Ключи давай, – протягивает руку, -- эта точно разнесёт твою тачку на раз, за ней не заржавеет.

-- Там жена моя, если ты забыл…, поговорить с ней хочу.

-- Отпусти её, пусть едет. Отдохнёт немного от тебя, успокоится. У тебя сейчас веселье такое начнётся, что мало никому не покажется. Не надо её втягивать во всё это говнище… Разберись сначала в своих делах.

Лезу в карман за ключами, а перед глазами опять картинка всплывает, как Валера жену мою целует. Взрываюсь моментально.

-- Ты целовал её придурок, -- кидаюсь на него с кулаками, -- я тебе сказал – присмотреть, а не подкатывать к ней.

-- Не целовал я её, -- держит меня за руки. У самого глаза горят бешеным огнём. Готов в любую минуту мне лобешником своим нос разхерачить.. -- Она не разрешила…

В груди тёплой волной разливается удовлетворение: моя Динара не разрешила себя поцеловать другому… Умница девочка. Одна на миллион.

Ладно. Протягиваю ему ключи…

И наблюдаю, как автобус отъезжает, кровь в голову ударяет. Умом всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Не должна она была уезжать. Кулаки с силой сжимаю. С трудом сдерживаю себя.

В груди всё клокочет. Так и хочется раздолбать этот автобус, в бочину на скорости въехать. Корёжит всего. Не хочу её отпускать. Моя ведь. Моя от кончиков пальчиков на ногах, до макушки. Вся моя.

-- Давай я сейчас машину Динары отгоню на стоянку и отвезу тебя домой. Ты опять за руль пьяным сел…-- смотрит недовольно, надзиратель.

-- Я не пьяный…

-- А то я не вижу…

Не отвечаю на его выпад.

-- За машиной завтра водителя отправь, пусть к дому подгонят.

-- Её в сервис надо. Дина просила.

-- Тебя просила? – вспыхиваю опять. – Ты мне, её мужу, сейчас говоришь, что, она просила тебя отогнать её машину в сервис, а не меня?

Мать твою…

-- А тебя она не успела попросить, -- отбегает и садится в машинку Дины, а я начинаю нарезать круги. Хожу и пинаю бордюры от злости, отшибая себе пальцы.

Не успела она меня попросить…

Гадство!

Дико хочется сейчас что-нибудь сломать…или подраться с кем-нибудь. Или напиться в стельку, на худой конец.

-- Поехали ко мне, -- предлагаю, как только друг возвращается, -- напьёмся. Не хочу в одного напиваться. Да и нельзя мне, знаешь же.

-- Поехали дорогая, -- обнимает меня за плечи и на нас сразу начинают оглядываться любопытствующие, -- напьёмся с тобой, как в старые добрые времена и уснём в одной кроватке. – ржёт придурок.

Отталкиваю его от себя, но злость немного отступает. Сам начинаю ржать…

-- Куда она? – спрашиваю, немного успокоившись.

-- В Японию.

-- Далеко…

-- Попроси её протез тебе на палец привезти – ну не говнюк, а? – там такие пальчики делают – не отличишь от настоящего.

-- Я же тебе не якудза. И у меня не мизинец, а указательный, напоминаю, если ты забыл. – разжимаю кулак и смотрю на свой указательный палец. – Это сколько мне надо пальцев порубать, чтобы от мизинца до указательного дойти. Может тебе напомнить, кто мне его оттяпал?

-- Может тебе напомнить, почему я это сделал? – бросает мяч на мою половину поля Валера.

-- Помню я, помню. Спасибо друг, -- хлопаю его по плечу, -- я твой вечный должник. Всё и всех готов тебе отдать, кроме Динары.

Ухмыляется придурок…

– Когда она приедет?

-- Через месяц.

-- Хорошо. Поехали тогда. Нечего здесь больше делать.

Пусть едет. Пусть. Вернётся – посмотрим. Костьми лягу, но никому её не отдам.

Верну.

(P.S. Якудза -- Японская организованная преступность -- требует от своих членов абсолютной преданности. Провинившихся сурово наказывают. Одно из таких наказаний — юбицуме — ритуал отрезания фаланг или даже целых пальцев).