Изменить судьбу

Глава 17

17.

Попрощавшись с музыкантами, мы вышли за калитку и двинулись в сторону Светкиного дома. Уже начинались сумерки.

- Э! Стоять! – из кустов к нам выходил Валик.

- Валик, лучше одумайся, - сказал я ему, не особо надеясь на просветление его сознания.

- Чё-ё? Закройся, чухан! – он подходил ближе, явственно почувствовался запах перегара.

- Блин… - выругался я, подождал, когда он подойдёт на ударную дистанцию, и сделав подшаг, познакомил его челюсть с моим правым крюком. Бил не сильно, просто, чтоб расставить приоритеты и акценты. Валик остановился, потом осел. Со стороны могло показаться, что человек просто вдруг захотел посидеть. Сознание не потерял, приводить в чувство не нужно, сам придёт минут через пять.

- Пойдём, - сказал я Свете.

Мы неспеша направились к пешеходным дорожкам. Дойдя до них, я вдруг услышал за спиной:

- Слава! – я обернулся. К нам подходила Катя с десантником. Я, с удивлением почувствовал, как меня внутри царапнула ревность. «Бля! Да что-ж такое? Светка ведь не хуже. Вон как на неё десантник смотрит. Но в отношении неё я ревности почему-то не чувствую».

- Привет, Катя. Знакомься, это Света. Света, это Катя.

- Очень приятно, Света, - в голосе Кати явственно слышалось дрожание хвоста гремучей змеи.

- Взаимно, Катя, - и мне показалось, что над головой Светки поднялось жало скорпиона.

- Вы красиво танцевали, - вдруг подал голос десантник, - я просто загляделся.

- Спасибо, - в голосе Светы я вдруг услышал кокетство.

- Да ты разве что слюни не пускал, - сказала вдруг Катя с какой-то злостью в голосе.

- А вы далеко от сцены были? – спросил я.

- Ну, не в первых рядах, но довольно близко, - ответила Катя. Десантник всё так же меня игнорировал. Он в упор разглядывал Светку.

- Слав, пойдём. Молодой человек, не могли-бы вы меня одеть, а-то вечером прохладно, - сказала Света.

Мы пошли. Отойдя на несколько шагов Света, спросила:

- А кто эта девушка?

- Катя. Мы с ней встречались. Это с ней я расстался перед тем, как мы встретились в кафе.

- А… понятно… Это чувствуется. По твоему голосу.

- Да вы, никак, ревнуете, сударыня.

- И вовсе я не ревную. Можешь спать с кем хочешь.

- Да ладно тебе. Мы с ней расстались. И это навсегда.

Мы шли по дорожке, Светка успокоилась и болтала о каких-то пустяках. Я слушал её вполуха, и вдруг услышал сзади:

- Да она это, сука буду! Вон и платье её, и фраер этот, что про доцента лабал!

- Да вижу уже. Так, вы фраера придержите, а я её в машину утараканю.

«Бля! По базару похожи на блатных. Не меньше трёх. Хреново, блатные разные бывают, спортсмены в том числе» Шаги приближались. Я быстро глянул по сторонам, заметил на дороге медленно едущий жигуль.

- Кать, - обрываю я её на полуслове, вполголоса, - сейчас я столкну тебя с дорожки влево, ты от меня отцепишься и побежишь со всех ног домой, поняла? – шаги были уже рядом, может в метре, объяснять некогда.

Я толкаю Светку влево, с дорожки на траву, сам приседаю и одновременно сдаю назад, под ноги левому. Он не обманул мои ожидания, споткнулся и перелетел через меня, чувствительно зарядив мне коленом в бок. Похрен. Поднимаясь, втыкаю свой кулак в левое подреберье тому, что был посередине, сотрясая ливер. И чуть не пропускаю левый крюк от крайнего справа. Просто какая-то тень мелькнула, на инстинктах вжал голову в плечи и чуть пригнуться успел. Но по уху прилетело знатно. Боксёр. Техничный. Ну держи в надкостницу. Техничный захромал. От крюка в челюсть он защитился, но я добавил ему другой ногой в коленную чашечку. Так надёжней. Повернулся и увидел, как левый уже поднялся на ноги и направляется в сторону Светки, которая не убежала. Стоит тут-же, прижав к груди кулачки и повизгивает тоненько. На лице страх и непонимание. Он чуть до неё не дотянулся. Я успел подскочить к нему и ударить ногой в бедро. Здоровый, чёрт, его бить бесполезно, надо выключать. Здоровый отшатнулся, повернулся ко мне, на лице удивление, мол «кто тут мне мешает?». Я сблизился и провел пару обманок, а затем протянул левую к его кадыку, «надо аккуратно, чтоб гортань не сломать, мне обвинений в убийстве не хватало». На лице здорового удивление сменилось растерянностью. Конечно, растеряешься тут, когда дышать забыл как. Добавляю ногой в живот и поворачиваюсь к этим двум. Ливерный уже пришёл в себя и прёт ко мне, сзади хромает техничный. Ливерный поднимает руки, «бля, тоже боксёр», и выбрасывает джеб, а когда он цели не достигает, лезет в ближний бой. Ну давай, познакомься с моим коленом. Колено, это печень, печень, это колено. Отталкиваю от себя ливерного. Чувствую, что дышу уже тяжело и в руках тяжесть присутствует. Значит, танцуем уже секунд тридцать. Вот минусы того, что спарринги у нас по двадцать секунд. Привыкаешь к интенсивным, но коротким нагрузкам. Ничего, осталось техничного победить, и домой, Светика ласкать.

Вдруг этих двоих как сдуло. Только что были передо мной, и вдруг нет никого. Растеряно смотрю по сторонам. А, их не ветер сдул, а Андрей Витальевич. Оба лежат, а он сидит на них сверху и корочку свою ментовскую показывает. Поворачиваюсь к здоровому. Тому не до меня, он ковыляет прочь, довольно резво. Жигульки на дороге, ожидаемо нет. Поворачиваюсь к Свете, она смотрит на меня с непонятным выражением. Там и страх, и обида и ещё что-то. Подхожу к ней тяжело дыша:

- Ты чего не убежала? – она смотрит на меня и не понимает. Стресс у неё. – Ну всё, всё, успокойся, - обнимаю её, - всё закончилось. Вон папа твой. Сейчас разберётся, - она растерянно смотрит по сторонам, видит своего отца, смотрит на меня, и похоже её отпускает:

- Ой, Славка, я так испугалась… Я двинуться не могла…

Андрей Витальевич подходит к нам. Взгляд его суров.Ливерного и техничного уже вяжет наряд.

- Ты во что мою дочь втравил? – спрашивает он меня.

- Андрей Витальевич, причём здесь я?

- Папа! Слава вообще не причём! Они сами на нас напали! Слава меня защищал!

- Почему она оказалась на сцене в неподобающем виде?

- Андрей Витальевич, какой неподобающий? Нормальное платье. Оно и сейчас на ней.

- Папа! Я просто танцевала! Мне нравится танцевать! Ты-же сам меня на танцы водил!

- Как вы оказались там?

- Андрей Витальевич, я помог группе с подключением аппаратуры. Менеджер группы пригласил меня на выступление. Мы пришли со Светой, познакомились с музыкантами. Свете предложили поработать на подтанцовке.

- За работу платят, обычно, - Андрей Витальевич успокаивался, гнев сменился на ворчание.

- Кстати! – только сейчас я вспомнил о конверте, зашарил по карманам, - нам же Эдуард заплатил. Правда не знаю сколько, - я вытащил из кармана пиджака конверт, - сейчас посмотрим.

Я открыл конверт. В нём была тоненькая пачка купюр. Вытащил их наружу и в угасающем свете вечерних сумерек пересчитал. Там было пятьсот рублей. Все пятидесятирублёвки.

- Ого! – Андрей Витальевич удивлённо воскликнул, - неплохо платят музыкантам. Три сотни Светкины!

- Папа! Я не за деньги! И Слава тоже играл!

- Да что он там играл! Пятнадцать минут потренькал. А ты два часа выплясывала.

- Подождите! Не будем ссориться. Света, ты правда больше меня работала, - я отсчитал сто пятьдесят рублей и сунул их себе в карман, остальное сложил обратно в конверт и отдал Свете, - я думаю, так будет справедливо. Ну и за перенесённый стресс компенсация. Андрей Витальевич, а вы как здесь оказались?

- Так известный-же ансамбль. На такие мероприятия у нас всегда усиление. А я – как старший.

- Так вы-же, вроде, следователь.

- Кто это тебе сказал?

- Ну, я предположил, а вы не опровергли.

- Нет, я начальник оперативного отдела. Сидел в машине, слушал доклады. И тут приходит один патрульный и говорит мне, что моя дочь на сцене танцует. Ну, я и побежал смотреть. А ты молодец, доча, классно танцевала. У Парней глаза выпадали. И ты молодец. Троих не испугался, не побежал. Могу тебе дочку доверить.

Мы уже потихоньку шли к дому.

- Так, ребятки, вы идите, а мне ещё этих оприходовать надо, рапорта писать, пойду я.

Андрей Витальевич ушёл, а мы со Светкой продолжили наш путь. Света молчала, но недолго.

- Слав, а почему… Ну, они… напали?

- Обратная сторона популярности. Человек, который находится на вершине, не важно на какой. На вершине славы, успеха, богатства, вызывает у окружающих не только восхищение, но и острое чувство зависти и вожделения. У нас, в СССР, это ещё не очень проявляется, а вот, например, в Америке цветёт пышным цветом. Вот Леннона убили в 1980-м, ты думаешь почему? Вот поэтому артисты очень не любят близко общаться с публикой. Не из высокомерия или брезгливости. Просто боятся. Вот и ты, искупалась в лучах славы, продемонстрировала свои восхитительные ножки, и ещё кое-что, вот и получи откат. Кто-то, считающий себя в праве, и в силе, решил, что ты просто обязана принадлежать ему.

- Слав, я так испугалась. Я больше никогда…

- Ну и зря. Тебе есть, что показать, у тебя правда замечательное тело. Если ты ещё займёшься какой-нибудь физкультурой, оно станет ещё красивей, и сохранится надолго. Этого не надо бояться, просто надо понимать, где и как, и при каких обстоятельствах стоит это делать.

- А ты не испугался? Ты так здорово дрался. Как настоящий волк, - Света прижалась ко мне, и я почувствовал левым плечом её грудь, — это было так… красиво. Страшно, и красиво одновременно. И …возбуждающе, - Светка посмотрела на меня, - пошли уже быстрей, пока отца нет.