Изумрудно-зелёный с серебром и Тайная Комната

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Наступил октябрь, окруживший промозглой сыростью не только территорию, но и сам замок. Маргарет сумела простудиться в первый же день холодов, промочив ноги на одной из ночных прогулок. Мадам Помфри девочка старательно избегала, продолжая шмыгать носом и украдкой чихать. Себя она успокаивала тем, что если простуду лечить, она пройдёт быстро – за неделю, а если нет – то за семь дней. На самом же деле она боялась не столько медсестры, сколько её Бодроперцового Зелья, от которого несколько часов из ушей шёл пар. На примере Джинни Уизли Грета поняла, что выглядит это просто ужасно. Но из-за простуды характер слизеринки испортился ещё сильнее, теперь она или не замечала шуток приятеля или активно подыгрывала ему.

– И какой чёрт дёрнул мою маму приехать в этот ад? Сидела бы лучше дома, кушала бы штрудель… – бурчала Маргарет, поднимая воротник тёплого свитера.

Оглушительно чихнув уже седьмой раз за утро, Грета отправила в рот кусочек мясного пирога. В который раз Драко пожелал ей здоровья, на что девочка уже привычно огрызнулась. Так проходил уже третий день, а завтра было зельеварение, где каждый чих может стать роковым, поэтому, Маргарет смирилась со своей плачевной участью и вечером пошла «сдаваться». Мадам Помфри, естественно, отругала девочку за её нежелание следить за собственным здоровьем, но утомлённая простудой Маргарет даже не возражала, с мольбой глядя на женщину. Во взгляде Эйваз читалась просьба или вылечить или добить, но не оставлять её в таком состоянии. Сжалившись над страдалицей, медсестра дала ей небольшую бутылочку с зельем, там как раз оставалось ровно на один глоток. Счастливая Грета тут же ретировалась. Выпив на ночь помимо снотворного ещё и это зелье, Маргарет впервые за эти несколько дней сладко заснула. В голове у неё прояснило, а нос, наконец, стал дышать. Зельеварение обошлось без взрыва в её котле, хотя Финниган всё-таки взорвал содержимое котла, облив окружающих вязкой жижей, которая никак не походила на искомое зелье.

Так проходили дни. За окнами лил дождь, грозящий разбить окна. Озеро поднялось, а клумбы превратились в маленькие грязные лужицы, между которыми текли ручейки. Однако Флинта плохая погода не остановила, и он вытаскивал команду на поле. В итоге Драко тоже простудился, но в отличие от подруги не стал затягивать с походом в Больничное Крыло. Пар из ушей он пустил на тренировке, когда этого никто не заметил – «Нимбус-2001» были очень быстрыми. Таким образом Малфой и выздоровел, и репутацию спас.

Из-за ужасной погоды Маргарет пришлось пожертвовать и ночными прогулками верхом на фестрале. Но девочка даже носа боялась на улицу лишний раз высунуть, не то чтобы самовольно проторчать под дождём несколько часов. Так что вечера она проводила или в библиотеке или в гостиной факультета. Саломея из-за погоды стала вялой и то и дело спала, обвивая шею хозяйки причудливым ожерельем. Забини как-то пошутил, что Маргарет мечтает затмить всех на праздновании Хэллоуина, за что и получил яблоком в лоб… от Драко. Улыбнувшись подруге, блондин вновь улёгся на диванчик, устроив голову у неё на коленях. Такие вечера Грета любила больше всего – тихая, даже дружеская атмосфера: игра в волшебные шахматы с Ноттом или Драко, спокойные разговоры с ними же, постоянные стычки с Блейзом. Пэнси пару раз попыталась к ним присоединиться, но проиграв в первой же партии и, будучи осмеянной Малфоем, трусливо сбежала.

В ночь перед Хэллоуином Маргарет не спалось, и она кругами ходила по гостиной. Погрузившись в своеобразный аналог дремоты, девочка не сразу заметила Кровавого Барона, наблюдающего за ней. Приведение сидело в кресле, подальше от камина, словно боялось пламени. На его запястьях и щиколотках сегодня виднелись оковы. Видимо Барон сегодня впал в одну из своих отчаянных дум, кои терзали его время от времени.

– Доброй ночи, Барон! Простите, я не заметила Вас, – смутилась Маргарет.

– Ничего страшного, маленькая леди. Ничего страшного, – тяжело вздохнул призрак.

– Вас что-то тяготит, Барон? Признайтесь, это облегчит душу. Быть может, я смогу помочь хоть чем-то? – осторожно спросила девочка, подходя ближе.

– Не обращайте внимания, Маргарет. То, что тяготит меня Вам, к сожалению, не изменить – это произошло слишком давно, – печально ответил Барон, склонив голову.

– Вы говорите о Ней, не так ли? – тихо предположила Маргарет.

Барон много говорил о Ней, но никогда не упоминал её имени. Словно само оно приносило привидению душевную боль. Эйваз же, стараясь не расстраивать его, не мучила расспросами, подозревая, что таинственная Дама Сердца погибла и стала одним из привидений Хогвартса, вот только знать, кем именно Грета не стремилась.

Кровавый Барон кивнул, тяжело вздохнув. Маргарет подошла к нему и осторожно коснулась призрачной руки. Когда твой собеседник бестелесное существо, трудно проявлять какие-либо эмоции, связанные с прикосновениями, но девочка уже привыкла к этому, останавливая себя, как только кожу начинало покалывать первыми иголочками холода. Со стороны могло показаться, что она чувствует руку призрака под своей ладонью.

– Не стоит так терзать себя, Барон. Вы же сами сказали, что это дела минувших дней, – Грета привыкла подбирать слова так, чтобы не расстроить самое грозное приведение Хогвартса.

Иногда Маргарет казалось, что Кровавый Барон не так ужасен, как думали многие, но стоило ей увидеть его случайно в замке вне её общества, как она тут же соглашалась с прочими обитателями замка. Барон пугал одним своим видом и поведением. Но призрак менялся в обществе Греты. Он по-прежнему был мрачен и немногословен, но что-то в нём всё же было иным. И Маргарет никогда бы не променяла бы их ночные беседы. Общество Барона внушало ей уверенность в себе.

Сегодня девочке вновь удалось успокоить своего бестелесного покровителя, чему она была несказанно рада. Поговорив ещё немного, Маргарет попрощалась и поспешила в спальню где, закутавшись в одеяло, заснула, как только её голова коснулась подушки.

Хэллоуин Грета любила – ей нравилась атмосфера этого странного праздника, даже запах тыкв теперь не раздражал её – ведь был связан с пиром и приключениями, которые отчего-то преследовали девочку. Но утро этого праздника Грета недолюбливала за то, что будила её Пэнси, которая испытывала удовольствие от того, что перебудила всю спальню. Сегодня она помешала не только Маргарет, но и Дафне Гринграсс, поэтому подушек, летящих в неё, было две. Но ни один из снарядов не достиг цели, упав раньше.

– Какого чёрта, Паркинсон? – простонала Эйваз, отрывая голову от подушки лишь затем чтобы тут же рухнуть обратно.

Слизеринцы, как и большинство учащихся, предвкушали пир по случаю Хэллоуина. Большой зал был, как всегда, украшен живыми летучими мышами, из здоровенных тыкв Хагрида вырезали фонари такого размера, что в каждом могли уместиться трое мужчин. Слухи о том, что в качестве культурной программы Дамблдор пригласил труппу танцующих скелетов, оказались лишь слухами, но Маргарет не очень-то и расстроилась. Ей бы не хотелось, чтобы во время пира их окружали человеческие скелеты. Не дожидаясь окончания пира, девочка выскользнула из Большого зала, влекомая странным ощущением. Поднявшись на второй этаж, она прислушалась, снизу доносился гул голосов, но кроме него, она слышала ещё кое-что. Тихий голос, леденящий душу, вновь дал о себе знать.

Маргарет прижалась к стене и сумела различить то, что говорило неизвестное существо. В отличие от Гарри она знала, что это была змея, но судя по звуку – она огромна! Девочка никогда даже не подозревала о том, что они бывают такого размера. Ни одно известное ей существо не было похоже на это, но Эйваз продолжала поиски, едва не поселившись в библиотеке.

– Кровь… Чую кровь… – шёпот стихал, зато послышался уже знакомый шум.

Грета побежала за ним и едва не упала, поскользнувшись. Посмотрев под ноги, она заметила огромную лужу, медленно подняв взгляд, девочка закусила ладонь, чтобы не закричать – в неверном свете факелов она различила надпись, выведенную огромными буквами.