Изумруды

Глава 4

ЭТО БЫЛ НЕ ОБЫЧНЫЙ ВЕЧЕР В ГОРОДЕ.

И никогда не был, когда друзья Трин приезжали в Нью-Йорк.

А тем более, когда рядом с ней в такси сидел Престон, пока они ехали в Митпэкинг (прим. исторический район на западе Нижнего Манхэттена). Она не могла удержаться, чтобы не бросать украдкой на него взгляды. По большей части она пыталась понять, как ей хватило духа самой пригласить его. Это был первый раз, когда Трин вела парня на подобного рода вечеринку. Другие модели всегда приводили с собой пару, но только не она. Это была её стихия, в которую она могла впустить только семью, Лидию или Рене.

И тем не менее, она собиралась привести туда Престона. «Что, чёрт возьми, я творю?»

Такси остановилось на углу высокого кирпичного здания, и прежде, чем Трин успела что-то сделать, Престон оплатил за проезд.

— Спасибо, — сказала Трин, выбираясь из такси.

— Не беспокойся об этом, — искренне улыбнулся он, выбираясь следом за ней. — Так ты собираешься мне сказать, куда ведёшь?

— Мои друзья приехали в город. И устроили небольшую… вечеринку, — она склонила голову набок и постаралась не слишком широко расплываться в улыбке.

— Квартирник для самых близких? — Неуверенно спросил он.

— Больше… корпоратив с коллегами, — призналась она. Трин толкнула тяжёлую дверь. — Идём?

Престон последовал за ней, полностью заинтригованный.

— И где ты работаешь? В студии?

Она покачала головой.

— Нет. В студии я только танцую. Прямо сейчас уже нигде не работаю. Я вроде как уволилась.

— И ты всё равно решила пойти на вечеринку? — Его глаза расширились в недоумении.

— Я ушла полюбовно.

По правде говоря, её уход был частично полюбовным. Она покинула карьеру модели, потому что поступала в колледж. Для неё университет всегда был приоритетом дальновидной женщины, которая хотела достичь успеха и доказать миру свою состоятельность.

Престон рассмеялся.

— В издательском деле такого не бывает.

— Ты работаешь в издательстве? — Когда они начали подниматься по старой ветхой лестнице, которая скрипела при каждом шаге, вызывая у Трин улыбку.

— Да, я стажёр в отделе рекламы журнала «Glitz».

Трин споткнулась о следующую ступеньку, и ей пришлось схватиться за перила. Престон потянулся, чтобы поддержать её, но она отмахнулась.

— Журнала «Glitz»? — Переспросила Трин.

Он прижал подбородок к груди и смущённо пробормотал:

— Я знаю, что это журнал мод, но сейчас так сложно найти приличное место для стажировки, а тем более, когда совмещаешь с учёбой.

Казалось, будто он произнёс заученную речь, которую не раз приходилось говорить в своё оправдание, почему парень работает в журнале высокой моды. Что ж, её не волновало, что он работает в «Glitz». На самом деле, её феминистическая натура верещала от счастья. Фешн индустрия должна быть более сбалансированной между женщинами и мужчинами, а особенно, когда речь идёт о мире мод и бьюти издательствах.

Единственная причина, по которой она споткнулась, было то, что её мать работает в «Glitz». Это выглядело невероятным совпадением, и Трин едва удерживалась, чтобы тут же не отправить маме сообщение не приходилось ли ей сталкиваться с Престоном. Нет, она не станет сюда вмешивать маму. Как и Лидия, она считала Трин слишком серьёзной для своего возраста. По крайней мере, пусть думает, что хоть одна дочь относится ответственно к своей жизни.

Но глядя в заинтересованное лицо Престона, она тут же передумала. Она просто переволновалась. Вероятность того, что её мама могла случайно натолкнуться на него, слишком низка. И вообще, мало вероятно, что она знакома с кем-то из отдела рекламы. Она была слишком высоко в «пищевой цепочке», чтобы знать какого-то начинающего стажёра.

Конечно, Трин стоило сказать ему, что мама тоже работает в этом журнале, но на данный момент, ей вроде как хотелось оставить его только для себя. Она ведь только с ним познакомилась. И рассказывать, что её мама находится в верхушке правления журнала, видимо не совсем хорошая идея. Он может либо струсить, либо попытаться получить для себя преимущества в карьерном росте.

Господи, откуда у неё эти негативные мысли. Она просто хотела эту ночь для себя, и чтобы ожидания посторонних не нависали над ней.

Трин подняла руку вверх, останавливая его.

— Тебе не нужно ничего мне объяснять. Я всё понимаю. Каждому нужно с чего-то начинать.

— Верно, — согласился он. Казалось, Престон был благодарен за то, что она понимает его. —А с чего же начинала ты?

Трин вздёрнула бровь.

— Увидишь.

Они добрались до верхнего этажа, и подошли к двери, за которой гремела вечеринка. Трин дважды постучала, и дверь отворили. Улыбка озарила знакомое лицо.

— Трин! — Закричала Франческа. — Я знала, что ты не устоишь перед нами.

— Конечно, как я могла, — ответила она. Трин притянула девушку в объятия, зная, что та совсем не из тех, кто это любит.

Франческа похлопала её по спине. Когда она увидела, что Трин пришла не одна, её глаза расширились.

— Ну и ну, кто у нас здесь?

В мгновение ока, Престон превратился в идеального джентльмена. Он выпрямился, становясь заметно выше Франчески, которая и сама была более шести футов ростом. (прим. более 183 см). И протянул ей руку.

— Приятно познакомиться. Я Престон Уайтхол.

Она слегла пожала его руку и подмигнула.

— Ох, а как мне приятно. И можешь называть меня, как захочешь. Не стану дискриминировать кого-то с таким телом.

Трин накрыла лицо руками.

— Он тут со мной, Франческа.

— Ох, дорогая! Я решила, что ты привела ко мне подарок.

— Боюсь, не сегодня, — сказала Трин.

— Что ж, входите и наслаждайтесь вечеринкой. Рассказывай всё о себе! Мы скучали.

Трин и Престон переступили порог огромной квартиры-студии, с окнами от потолка до пола на всю стену. Громадные деревянные балки пересекали потолок, а массивные белые колоны уходили корнями в антикварный паркет. Всё вокруг было белым и светлым, с невероятным количеством красивых людей.

— Так значит, обычный вечер? — Престон с любопытством оглянулся по сторонам. — И кем же ты конкретно работала?

Франческа насмешливо изогнула идеальной формы бровь, и перекинула свои светлые ровные волосы за плечо.

— Нет, в самом деле, ты вообще в курсе, насколько талантлива наша маленькая Трин? Она могла бы стать супер звездой, если бы оставила свои глупые мысли об университете, — чем больше она разговаривала с Престоном, её южноафриканский акцент становился всё более очевидным.

Трин не могла скрыть смущения от слов Франчески.

— Пожалуйста, просвети меня.

Престон скрестил руки на груди, и Трин ничего не могла поделать, кроме как пялится. Не смотря на то, что их окружали десятки великолепных людей, её глаза были прикованы к нему и его сексуальным мышцам рук.

Вау! Руки. Ей стоит прекратить пялиться на его руки.

Трин взглянула в его глаза, и почувствовала, как румянец коснулся её щек. На этот раз, она была рада своим вьетнамско-бразильским корням, которые не давали румянцу открыто проявиться.

— Он ничего не знает? — спросила Франческа.

— Я хотела, чтобы это был сюрприз.

— И правда сюрприз, — пропела она. — Мы сегодня завершили кампанию «Gucci». Надеюсь, ты слышал про этот бренд. А сейчас, мы празднуем свою последнюю ночь в Нью-Йорке, перед невероятным приключением, о котором я подробно расскажу тебе позже.

— «Gucci»? — Глаза Престона расширились.

— Ага, — ответила Трин. — Я на них работала в период показа летней коллекции. А сегодняшняя фотосессия была для их осенней коллекции.

— Частью которой ты уже не стала, к сожалению, — пожаловалась Франческа.

— Ты модель? — Спросил Престон, словно только что ему практически напрямую об этом не сказали.

— Была моделью, — поправила Трин.

— Никогда бы не сказал, что ты модель.

— Что это значит? — Быстро спросила она.

— Я не это имел ввиду, — тут же исправился он. — Ты красивая. Конечно же ты можешь быть моделью.

Трин почувствовала, как внутренности сжались в тугой узел. Красивая – не то, чтобы ей не хотелось слышать это слово от него. Она знала, что это было не оскорбление. Тем не менее, все говорили, что она красивая. Казалось бы, и ничего страшного. Но ей так хотелось, чтобы на неё обращали внимание не только из-за внешности, а за ум.

— Думаю, я увидел только балерину, — признался он.

— Что ж, присмотрись получше, — Франческа указала на стопы Трин. — Это «Кристиан Лабутен». Явно не пуанты.

— Так и есть, — он всё же не смотрел на её ноги. Его взгляд был прикован к лицу Трин. — Похоже, мне предстоит многое узнать о тебе.

Трин рассмеялась, стараясь подавить трепыхание бабочек где-то внутри себя от его слов о том, что он желает узнать её… не говоря уже о его взгляде… будто желал её съесть прямо сейчас.

— Что ж, у нас есть вся ночь.

— Так и есть, — слова тут же приобрели новый смысл.

— Идём, голубки, выпьем чего-нибудь, — сказала Франческа, уводя их в глубь комнаты.

Она принялась представлять их всем, кто встречался на пути. Престон улыбался и кивал, будто собирался запоминать имя хоть кого-то из всех присутствующих.

Трин начала нашёптывать ему на ухо названия стран, из которых каждый был родом. Австралия. Бразилия. Калифорния.

— Калифорния не страна.

Она рассмеялась.

— А мне кажется, уместно так полагать, когда ты из Нью-Йорка.

Он захохотал в ответ, и положил руку ей на спину, направляя в сторону напитков.

— Извините, Калифорния, — сказал он грудастой блондинке, которая стояла прямо перед ними.

— О, Боже мой, ты ведь не назвал её только что Калифорнией? Ты знаешь кто она?

Престон покачал головой.

— Единственный человек, который мне интересен в этой комнате – ты, — выдохнул он ей на ухо.

Трин вздрогнула от его близости. Что ж, начало хорошее.

Она была идиоткой, что не позвонила ему сразу. Он был сексуальный и умный, и заботливый. Он работал в издательстве, в её сфере. Плюс его руки и губы и улыбка, и…

Престон передал ей бокал вина, а себе взял ещё пива. А затем, они стали двигаться по комнате, общаясь с тем, с кем ей посчастливилось поработать. Было легко придаваться воспоминаниям с этими людьми, дажерядом с Престоном. Трин никогда не предполагала, что будет так легко, но Престон идеально вливался в эту атмосферу.

К конце вечера, её подруги были бесповоротно очарованы им, а ребята спрашивали о его режиме тренировок в спорт зале и согласовывали расписание, чтобы вместе сходить на свидание… чего явно не мог предположить Престон, думая, что они просто хотят с ним на тренировку. Трин поняла, что пора отсюда выбираться.

Он взял её за руку и повёл на самый пустынный балкон. Закружил её вокруг своей оси. Трин рассмеялась, и встала на носочек, вращаясь, как идеальная балерина, прежде, чем угодить в его объятия.

— Было весело. Кажется, вначале ты волновалась, — сказал он.

— Никогда никого не приводила с собой на фешн вечеринки, кроме сестры и подруги, — ответила она.

— Я польщен, — сказал он, утыкаясь лбом в её лоб.

Искры полетели во все стороны, когда Трин начала тонуть в глубине моря его глаз.

Всё сократилось до этого самого момента, когда она ловила его взгляд, ощущала его руку на своей коже, которая аккуратно пробралась под её топ. Между ними вспыхнуло пламя, а дыхание смешалось от такой непосредственной близости тел.

Она почувствовала, как не может пошевелиться.

Это не было то чувство, которое исчезнет уже к следующей фотосессии. Он не был одним из тех парней, с которыми она зажигала в клубе после приличной порции алкоголя. Это не было ошибкой.

Это чувствовалось правильно, необъяснимо правильно, так, как не бывало с ней прежде.

Их носы соприкоснулись. Трин обвила его шею руками, притягивая к себе ближе. Она хотела этого. А не потому что все вокруг твердили ей хорошенько развлечься, потеряться в ком-то и не быть серьёзной. Это было потому, что рядом с ним её серьёзность казалась нормальной. Он заставлял её чувствовать…

На сейчас этого было достаточно. Будто ничего большего и не нужно. Только обещание о начале.

Их губы слились воедино, и весь мир совершенно испарился, унося их в какую-то другую вселенную. Её сердце билось где-то в горле, а всё тело дрожало от осознания его близости. Он облизнул её нижнюю губу, и Трин с рвением встретила его поцелуй на полпути. Поцелуй был настолько совершенным, будто они совсем не впервые это делали. Её тело полыхало от желания и энергии, собиравшихся внутри.

Именно тогда она не хотела ничего больше, кроме этого поцелуя. Он одновременно был заманчивым и пугающим, потому что она почувствовала, что готова пойти на что угодно, лишь ощутить его губы вновь.

Когда он прижал её к перилам, обещая поцелуем ей весь мир, Трин обеспокоило то, что самой большой платой за него могло стать её сердце.