Изумруды для Офелии

5

За время отсутствия Гарри миссис Браун еще больше привязалась к Кэтрин. А Кэти делала все, чтобы пожилая дама чувствовала в ней необходимость. Она старалась предвосхитить все ее желания, веселой шуткой отвечала на вздорные замечания, что нередко вызывало смех чуткой на юмор женщины. Кэти научила миссис Браун играть в вист и показала прелесть некоторых пасьянсов, известных ей от матери. Но самой большой радостью для обеих были прогулки и чтение пьес. Они стали разыгрывать их, по очереди читая роли. А однажды миссис Браун попросила Кэти надеть костюм Офелии, сохранившийся с ее звездных времен и более тридцати лет пролежавший в коробке в дальнем углу гардеробной комнаты.

Когда Кэтрин, надев белокурый парик с локонами до плеч и розовое воздушное платье со светло-зеленой туникой, пришедшееся ей впору, вошла в комнату миссис Браун, та прижала руки к груди и воскликнула:

— Офелия, тебя я вижу снова, ты как заря рассветная прекрасна…

Затем она отстранилась, как художник, готовый сделать последний мазок на полотне, и критически проговорила:

— Не хватает самой малости — драгоценностей…

Увлекшись своей затеей, хозяйка приказала:

— Открой вон тот ящик, — она указала на старинный секретер красного дерева, стоящий в углу комнаты. — Так, теперь нажми на круглый выступ сбоку, видишь? Это потайной замок. И толкни переднюю стенку…

Кэти сделала все, как было велено, и перед ней открылась небольшая сводчатая ниша, внутри которой она увидела деревянную резную шкатулку, украшенную серебряными нитями.

— Дай сюда, — потребовала миссис Браун.

Она открыла шкатулку и высыпала ее содержимое на кровать. Кэти замерла. Она всегда была равнодушна к украшениям и не носила ни колец, ни серег, подаренных ей в разные годы мамой и отцом.

Но драгоценности, лежащие на атласном одеяле миссис Браун, были произведениями искусства. Старинная диадема, украшенная сияющими зелеными камешками, видимо изумрудами, колье с аквамаринами, рубинами и жемчугом, кольца, серьги… И все это тонкой затейливой старинной работы…

Порывшись в этой сверкающей груде, миссис Браун извлекла и надела на Кэтрин золотую диадему с изумрудами, висюльками, струящимися по лбу и щекам. Карие глаза девушки, подсвеченные дивными камнями, стали яркими и еще более лучистыми. Украшенная колье, браслетами и кольцами, Кэти смутилась, чувствуя себя рождественской елкой, но миссис Браун, любуясь ею, восхищенно произнесла:

— Клеопатра…

Сняв с себя все эти сокровища, Кэти облегченно вздохнула и приготовилась отнести шкатулку на место. Но миссис Браун неожиданно положила отдельно диадему с изумрудами и четыре золотых перстня с драгоценными камнями. Обведя комнату глазами, она попросила Кэтрин взять из секретера пустую шкатулку и спрятать в ней отложенные украшения на верхней полке бельевого шкафа.

— На всякий случай. Это самые ценные украшения, — пояснила дама.

— Откуда у вас эти сокровища? — поинтересовалась Кэтрин.

Миссис Браун загадочно улыбнулась и после некоторой паузы ответила:

— Кое-что прабабушкино наследство, есть подарки от мужа и поклонников. А изумрудную диадему и кольца мне завещала Грета Гарбо.

На возглас удивления Кэти дама ответила:

— Она видела меня в «Даме с камелиями», в которой блистала когда-то сама. Потом, много лет спустя, живя затворницей на вилле в Беверли-Хиллз, она пригласила меня к себе, и я провела там пару незабываемых дней. Кстати, мне многие говорили, что я немного похожа на Грету Гарбо. Представь себе… — Миссис Браун внимательно посмотрела на Кэти. — Ты тоже похожа на нее, а значит, на меня. Я давно это заметила… — Когда она умерла, — продолжала хозяйка, — оказалось, что в ее завещании была упомянута и я, практически чужая для нее девушка. Значит, я чем-то затронула ее сердце. Именно мне досталась эта диадема и несколько колец. Вот такая удивительная, неправдоподобная история…

Кэтрин слушала рассказ миссис Браун, затаив дыхание.

Через неделю, жарким вечером в субботу раздался знакомый звук шуршания гравия под шинами «бьюика». Кэтрин высунулась в окно и увидела Гарри, выходящего из машины с чемоданом.

Прямо с аэропорта сюда, радостно подумала Кэти и помахала ему рукой. Гарри просиял и, подойдя к лестнице, остановился, глядя на нее.

Опять у него набриолиненные волосы, заметила Кэти, но сейчас она решила, что этот стиль подходит ему. Черные блестящие волосы, пожалуй, придают строгий стальной блеск его серым глазам, что наверняка важно для чиновника его уровня.

Кэтрин медленно пошла ему навстречу, и они встретились в гостиной, куда он вбежал раньше, чем она отошла от окна. Молодой человек схватил девушку на руки и прижал к себе, а она обвила его шею руками. И тут в гостиную самостоятельно въехала миссис Браун. И надо отдать ей должное: на этот раз она деликатно промолчала, но смотрела на влюбленную пару широко раскрытыми глазами.

Когда молодые люди наконец оторвались друг от друга, оба смутились, обнаружив, что миссис Браун была свидетельницей их нежной встречи. Сын подошел к матери и тепло поцеловал ее в щеку.

— Ну вот, мама, ты все увидела! — с шутливой досадой сказал он.

— А я и так все видела, — быстро ответила миссис Браун. — Сердце матери видит то, чего не увидят глаза.

Кэтрин молчала, улыбались только уголки ее губ, но она была счастлива. Этот дом, в который она ехала с такой опаской, стал для нее родным, а его обитатели, казавшиеся высокомерными и надменными, неожиданно превратились в милых ее сердцу людей.

— Как Китай? — спросила миссис Браун, глядя на сына, который поставил на подоконник чемодан и стал что-то извлекать из него. — Как командировка?

— Китай — очень интересная страна, — начал Гарри. — Но с китайцами надо держать ухо востро. У них хитрость и дипломатия в крови. Куда до них нашему атташе и его советникам! Но, тем не менее, переговоры прошли удачно… А вот, что я вам привез…

Матери он протянул изящный веер из сандалового дерева. Довольная миссис Браун раскрыла его и, полюбовавшись на яркую китаянку с точно таким же веером на фоне древней пагоды, сделала два обмахивающих движения. И до Кэти долетел порыв ветерка, донесший экзотический аромат далекой страны.

Затем Гарри подошел к Кэти и развернул перед ней небольшой свиток. На шелковой ткани был изображен горный пейзаж с водопадом и цветущей веткой на переднем плане. Композицию завершал вертикальный узор иероглифов.

— Эта надпись гласит… — Гарри аккуратно провел рукой сверху вниз шелковой картины. — «Когда самое дорогое бархат глаз — это любовь».

Кэтрин покраснела, сделала легкий книксен и, принимая подарок, проговорила:

— Благодарю вас. Я тронута вашим вниманием. Какая изысканность…

Миссис Браун присоединилась к Кэти:

— Да, Гарри, я тоже благодарна тебе. — Она послала ему воздушный поцелуй. — А теперь давайте пить чай.

Прошел месяц с того времени, когда Кэти в первый раз позвонила в ворота виллы. Получив деньги, Кэтрин, в соответствии с контрактом, поехала на уик-энд к себе домой. Все полтора часа пути на своем застоявшемся «фордике» она предавалась приятным мыслям, которые не могли омрачить даже автомобильные пробки вокруг пригородов Вашингтона.

Отношения с миссис Браун стали удивительно теплыми. Ее доверие к сиделке возросло настолько, что хозяйка даже сообщила девушке, что та живет в комнате, в которой когда-то жила ее дочь Джеки, родная сестра Гарри, которая уехала навсегда из дома.

— И из моей жизни тоже, — добавила миссис Браун. При этом в ее голосе звучали жесткие нотки. — В доме наложен запрет на любые разговоры о Ней: А я решила сообщить тебе об этом, зная о твоей проницательности. И чтобы не было кривотолков, если ты услышишь что-нибудь от слуг…

При мыслях о Гарри по всему телу Кэтрин разливалась волна радости. Однако его поведение несколько удивляло Кэти своей непредсказуемостью. Со времени его страстного признания в гостиной, на которое Кэти ответила недоверием, Гарри больше не предпринимал попыток повторить что-либо подобное. Теперь молодой человек оказывал Кэти знаки внимания, свидетельствующие о его уважении к ней. Например, справляясь по телефону о здоровье матери, он часто подзывал Кэти и сообщал, что думает о ней и ждет встречи. Приезжая на виллу, он привозил маленькие изящные букетики и матери, и Кэти. Миссис Браун говорила, что такого за ним раньше не водилось. Иногда Гарри дарил Кэтрин милые безделушки или забавных игрушечных зверушек. Эти несколько старомодные ухаживания были приятны девушке, однако она досадовала на то, что он ни разу больше не попытался поцеловать ее в губы. При встречах и прощаниях он прикладывался, как джентльмен, к ее руке или по-братски целовал в щеку. А иногда просто дружески кивал ей.

Кэти понимала, что все больше привязывается к миссис Браун и не может не видеть Гарри. Ей стало трудно обходиться без его внимания. Она с нетерпением ждала субботы, когда он обычно приезжал. Вечером они обедали вместе, и Кэти часто ловила на себе его взгляды, от которых у нее замирало сердце. Но ее удивляло, что он смотрит на нее в те моменты, когда она, по его мнению, не видит этого. Она переживала, что Гарри больше не ищет повода остаться с ней наедине, наоборот, он старался проводить больше времени с матерью, правда, в присутствии Кэти. Иногда, рассказывая что-либо, он обращался и к девушке. В эти минуты она расцветала, с удовольствием отвечала и поддерживала разговор, но через некоторое время он неожиданно как будто забывал о ее присутствии или, быстро закончив разговор, уходил к себе наверх. Бывало, что он уезжал на вечер к друзьям, жившим по соседству.

По воскресеньям Гарри играл в теннис на соседней вилле, иногда с несколькими друзьями детства уезжал к океану заниматься виндсерфингом, а потом, не заезжая на виллу, возвращался в Вашингтон.

Кэти пыталась разобраться в неопределенности их отношений. Как психолог, девушка считала, что Гарри соблюдает дистанцию после ее фразы о молодом барине и хорошенькой горничной, ставшей ответом на его признание в любви. Скорее всего, он решил испытать силу своего чувства, а также доказать девушке, что его отношение к ней — не мимолетная страсть, требующая удовлетворения, а глубокое чувство. Поэтому он не хочет внешних проявлений своего влечения — поцелуев, объятий и горячих торопливых слов. Ведь сейчас он и Кэтрин находятся в неравных условиях. Он — богатый человек, нанявший ее как прислугу и щедро оплачивающий ее труд. А когда контракт закончится…

Тогда и все закончится, мрачно подумала Кэти. Но зато мы будем на равных.

Но какова сила воли и дисциплина ума, с восхищением подумала девушка. Ведь я знаю, чувствую, что он неравнодушен ко мне. И я к нему…

Она глубоко вздохнула, но через мгновение счастливо улыбнулась.

Ладно, потягаемся, заключила она. Борьба интеллектов и характеров — это всегда интересно.

Кэтрин не заметила, как подъехала к своему городку. Сейчас за поворотом появится их маленький, уютный домик…