Изумруды на твоей груди

Глава девятая

Джеральд чувствовал, что с ним происходит неладное. Он не мог ни есть, ни спать, ни сосредоточиться на каких-либо мыслях, кроме одной: где Кэтрин? Расхаживая по комнате, он то и дело подходил к окну и смотрел в ту сторону, где вот уже три с четвертью часа назад должен был появиться знакомый синий пикап. Но автомобиля не было.

Джеральд перебирал в уме все, что знал о расписании Кэтрин и об ее планах. Сегодня не вторник, значит, у нее нет занятий аэробикой. — И не пятница, когда она ездит в супермаркет. Она не предупреждала его ни о каких встречах или поездках. Миссис Лоуренс, знавшая об образе жизни Кэтрин все и даже больше, как назло, отправилась к сестре, оставив пуделя на попечение Джеральда. Пес не доставлял никаких хлопот: весь день он спал, просыпаясь только для того, чтобы поесть и выйти ненадолго на улицу. Не приходилось даже водить его далеко: к его услугам был запущенный цветник перед домом. Бедную миссис Йоргенсен хватил бы удар, если бы она увидела, во что превратились клумбы и розовые кусты за то время, что там похозяйничали ее внук и Грубер.

Но не эти соображения заставили Джеральда вытащить сонного пса из-под кресла и нацепить ему поводок. Прогулка требовалась не пуделю, а его опекуну.

Неспешным шагом Джеральд вышел за калитку и сперва направился в противоположную от дома Кэтрин сторону. На перекрестке он развернулся и медленно побрел обратно, позволяя Груберу обнюхивать каждый кустик, чтобы узнать собачьи новости. Сам Джеральд в это время пристально смотрел на калитку, дверь и окна, за которыми, похоже, не было ни Кэтрин, ни кого-либо еще.

Постепенно в голове Крафтона сложились две наиболее правдоподобные версии. Версия первая: с Кэтрин что-то случилось. Причем что-то настолько серьезное, что она даже не может воспользоваться телефоном и попросить его о помощи. Он ведь дал ей номер своего сотового с наказом звонить только в самом крайнем случае. В том, что телефон исправен, включен и заряжен, Джеральд убедился за сегодняшний вечер как минимум пятнадцать раз.

Вторая версия, как он вдруг понял, была еще менее утешительной: Кэтрин проводит время с кем-то другим. Кто этот другой? Ее прежний, как его — Уолтер? Или, может, Малькольм Найтингейл?! Джеральд сжал кулаки. На него накатил приступ безумного страха и бешеной ярости при мысли о том, что Кэтрин может сейчас быть в объятиях этого мерзкого, скользкого и к тому же склонного к садистским извращениям типа.

«Надо что-то делать. Ожидание становится невыносимым. Если Кэтрин с Найтингейлом, то ее нужно спасать немедленно, пока он не причинил ей боль». Образ Кэтрин, спина которой располосована плеткой, а руки и ноги прихвачены шипованными кожаными ремнями к скамье, возник перед глазами Джеральда.

Дойдя до конца квартала, Грубер развернулся и решительно потянул поводок в сторону дома. Сопротивляться ему Джеральд не стал, тем более что и сам уже хотел как можно скорее привести пса домой, вскочить в машину и умчаться. Умчаться на поиски Кэтрин.

По тротуару навстречу им шла женщина с двумя белыми собачками (в породах Джеральд не разбирался). Одна была на ярко-красном, другая — на ярко-зеленом поводке. Собачки показались Джеральду совершенно одинаковыми: судя по бантикам, повязанным на челки, обе были девочки, на вид ровесницы, скорее всего сестры из одного помета. Но Грубер явно увидел между ними какое-то важное различие: не обращая внимания на ту, что была на красном поводке, он стал оказывать самые недвусмысленные знаки внимания той, что была на зеленом. Джеральд и хозяйка собачек обменялись смущенными улыбками и потянули поводки каждый в свою сторону. Однако еще раньше и еще более решительно действиям пуделя воспротивилась та собачка, которую он обделил своей благосклонностью. Грозно рыча и тявкая, она стала кидаться на него.

— Ревнует! Правильно, Джикки, пусть не пристает! — шутливым тоном заметила хозяйка.

Джеральд резко дернул поводок и потащил Грубера за собой, не обращая внимания на его хриплый лай и отчаянное сопротивление. Джеральд шел широкими шагами, уставившись в землю. Он был зол. Он понял, что чувство, терзавшее его весь вечер, не было одной лишь тревогой за Кэтрин: он еще и бешено ревновал ее! Ревновал ко всему и ко всем. Ревновал к Малькольму, к Дугу, к Эдди, ко всей фирме «Океан Импэкс»… Он хотел, чтобы она сейчас была здесь! С ним! В его объятиях! Всегда! Каждую ночь и каждый день! Каждый вечер он хотел видеть Кэтрин, говорить с ней, целовать ее и нести на руках в постель, быть с нею и каждое утро просыпаться рядом, чтобы смотреть на ее сонное лицо, такое трогательное и прекрасное…

Эта женщина завладела его сознанием. Без нее он уже не мог нормально существовать. Такого не бывало прежде, и Джеральд ужасно разозлился: на Кэтрин — за то, что она сотворила с ним такое, и на себя — за то, что позволил себя примитивно окрутить.

Вернувшись домой, он сел на диван и, сжав голову руками, заставил себя рассуждать логически. В этом он видел единственную возможность избавиться от мук ревности, от тоски и страха, которые снедали его.

«Итак, где может быть Кэтрин? Предположим, что она с Найтингейлом, — при этой мысли сердце Джеральда болезненно сжалось. — Куда он мог ее отвести? Клубы, в которые он ходит развлекаться, работают с одиннадцати часов. Сейчас только половина десятого. Домой он ее, конечно, не поведет: у него семья, а если жена с дочерью и в отъезде, то все равно приводить вечером женщину к себе на виду у соседей слишком рискованно для человека его положения. Ресторан? Загородная вилла? Частный клуб? Сколько мест в городе и окрестностях, где он может уединиться с Кэтрин!»

И вдруг, еще прежде, чем он сам сообразил, зачем это делает, Джеральд подошел к телефонному аппарату и набрал по памяти номер. После двух гудков на том конце провода раздался спокойный, уверенный, вежливый баритон:

— Малькольм Найтингейл. Алло? Алло?

Он дома. Джеральд положил трубку. Почему-то проверять таким способом других возможных кавалеров Кэтрин показалось ему ненужным. Это было слишком очевидным проявлением обычной ревности. «Не надо обманывать себя. Ты с самого начала думал, что она — дикая кошка, и ты оказался прав. Все эти девичьи поцелуи — просто уловка. Эта женщина сейчас может быть где угодно и с кем угодно. Она меняет мужчин, как перчатки, и ты далеко не единственный, кого она свела с ума своими невинно-зелеными глазами и пухлыми губами. Успокойся, с ней-то ничего не случится. Смотри, как бы не случилось с тобой. Уже случилось. Ты снова попался, Джеральд».

Да, совершенно очевидно, что он влюблен в эту своевольную, непредсказуемую и такую потрясающую женщину.

«И что толку? Она поиграет со мной и забудет, как наверняка забыла уже многих. Глупо надеяться. Самое большее, что мне достанется, — видеть, как она по утрам идет по дорожке от крыльца к калитке. Да еще, может, пару раз столкнемся в супермаркете».

Опершись локтями о колени и горестно опустив голову, Джеральд уселся на диван и предался невеселым мыслям. Внезапно он почувствовал, как что-то холодное и влажное ткнулось ему в лоб, а потом мягкий теплый собачий язык несколько раз лизнул его щеку.

— Грубер! Ты утешаешь меня? Неужели я так расклеился? Эх, пес… Ты настоящий друг человека. Пойдем, я дам тебе поесть.

Открывая банку собачьих консервов, Джеральд снова вернулся мыслями к первой версии. «А что, если с ней беда? Вдруг ей нужна помощь, но она не может позвать меня? Думай, Джеральд, думай: где она может быть?»

Он поднял глаза к потолку, чтобы сосредоточиться. «Что Кэтрин говорила в последние дни? Что она собиралась предпринять? Проверка компьютерных файлов ничего не дала, разговоры между сотрудниками — только о предстоящей свадьбе Мэрилин. Что она собиралась делать дальше? Эта женщина не желает придерживаться инструкций, она наверняка захочет сама искать изумруды. Где она будет их искать?»

Взгляд Джеральда скользнул по кухонному шкафу со стеклянными дверцами. Внутри стояли баночки с приправами, коробки с чаем и кофе… Стоп! Склад! Ну конечно! Кэтрин говорила с самого начала, что собирается осмотреть склад товаров. Значит, скорее всего, она решила пойти туда сегодня. А осмотреть помещение незаметно можно только тогда, когда в нем никто не работает. Рабочие уходят в восемь. На обход склада нужно несколько часов, раньше полуночи ей не управиться. Но по ночам туда заходит охрана. Если Кэтрин обнаружат, неприятностей не оберешься.

Джеральд представил себе, как Кэтрин выводят в наручниках и сажают в полицейскую машину. «Нет уж, для стальных браслетов у нас есть применение получше! Я выведу ее оттуда, пока это не сделали другие», — решил он.

Почему-то Джеральд был уверен, что его догадка верна. Не тратя время на обдумывание других версий, он выбежал из дома, вскочил в машину и понесся в сторону города. Удивленно приподнятые гардины на окнах соседних домов снова опустились.

Осторожно отворяя дверь все шире, Кэтрин напряженно вслушивалась. В тусклом свете редких лампочек громады мешков и ящиков казались зловеще нависшими скалами. От них ложились густые тени, и в проходах почти ничего не было видно.

Но во всяком случае Кэтрин была здесь одна. Никаких контрабандистов с черными повязками и автоматами через плечо. Никаких мрачных мафиози в белых шарфах и с сигарой в углу рта, подсчитывающих доллары в толстых пачках и драгоценные камни в бархатных мешочках. Никого. И все-таки ей очень не хотелось покидать свое убежище. Пришлось напомнить себе, что она — Отважная Кэт, которая должна и сможет в одиночку справиться с бандой преступников, используя свое самое главное оружие, о котором говорил агент Крафтон, — интеллект.

«Итак, что сделает теперь Отважная и Умная Кэт? — спросила она себя, бесшумно закрывая дверь туалета и крадучись продвигаясь вдоль стены. — Умная Кэт будет держаться в тени, на случай, если тут все же есть камеры наблюдения».

Она решила быстро пройти туда, где лежат мешки, прибывшие с последней партией, и осмотреть их. Хотя бы несколько. Ей пришлось признаться себе, что она совершенно не продумала, как именно станет проверять мешки, как сделает это быстро и не рассыплет при этом слишком много кофе. И вообще, в каждом ли мешке будут камни? Кэтрин понятия не имела, сколько изумрудов могли составлять одну контрабандную партию. Двадцать? Сто? Тысяча? Везут ли их все в одном мешке или рассредоточивают по нескольким? «Наверное, все-таки по нескольким, — решила она, — чтобы не все пропали, если именно этот единственный мешок вскроет таможня. Интересно, а как они помечают те мешки? Ведь не станут же они перемывать потом всю партию!»

Подойдя к заветным мешкам, Кэт попробовала сдвинуть верхний, но ей не удалось сместить его даже на сантиметр. Мешок весил не меньше пятидесяти килограммов. Наверное, контрабандисты не настолько глупы, чтобы класть мешки с товаром на самый верх. Скорее всего, они где-то внизу, в глубине. Как же до них добраться? Новая проблема. Да, нелегка работа тайного агента!

Для начала Кэтрин решила осмотреть повнимательнее мешки, лежащие на виду. Вдруг на них есть какие-нибудь знаки? Сбоку не видно ничего особенного. Серая мешковина, швы. Прижавшись к штабелю и вытянув шею, она, изо всех сил напрягая в полумраке глаза, стала разглядывать маркировку.

Послышался какой-то звук. Или показалось? Кэтрин осмотрелась и ничего не увидела, но на всякий случай присела на корточки. Ладони мгновенно вспотели, сердце отчаянно забилось. Выждав минуту или две, успокоив дыхание, Отважная Кэт, чувствуя себя уже совсем не такой отважной, снова принялась рассматривать мешки. Поняв, что так ей много не увидеть, она решилась забраться на штабель. Ухватилась покрепче, уперлась ногой, приготовилась оттолкнуться от пола…

И тут откуда-то сзади огромная рука в черной перчатке зажала ей рот и потянула назад и вниз. Другая черная рука обхватила Кэтрин за корпус, прижав ее локти так, что она не могла пошевелиться.