Извилистый путь

17

— Может не пойдём никуда сегодня? — жалобно спросил Нирол, тихонечко целуя полусонную Яну в чувствительное местечко за ухом. — Ты в последнее время стала такой непоседливой… — снова ласковое прикосновение губами, но уже в шею. — Я начинаю тебя ревновать… — поцелуй в уголок рта.

— Ненасытный, жадный, ревнивый собственник, — Яна потянулась и ответила на первый утренний нежный поцелуй.

— Угу… Мммм… Янни, моя маленькая Янни…

И тут, в самый разгар сладкой прелюдии, словно в самом дурном романе, прозвучал сигнал вызова связи. Нирол выругался сквозь зубы, тряхнул головой и снова потянулся к жене.

— Ответь, — чуть задыхаясь смогла выговорить она. — Вдруг что-то важное.

— Не хочу, — прошептал Нирол прямо в губы любимой. — Пусть хоть весь мир рухнет.

И продолжил исследовать губами маленькие тугие ягодки на изящных холмиках. Но вызов не смолкал.

— Убью, — пробормотал Нирол, понимая, что весь настрой на продолжение ночных безумств рассыпается, словно песочный домик.

— Иди, иди, — тихо рассмеялась Яна. — А то в последнее время ты что-то совсем забросил дела.

— У меня сейчас только одно дело, оно же самое важное- моя жена. И вообще, у меня отпуск по случаю женитьбы.

— И сколько же он длиться может? — Яна легко поднялась с кровати и направилась в душ.

— Всю жизнь… — пробурчал Нирол, охватывая жадным взглядом фигурку девушки. — Я своё уже отработал.

А сигнал вызова всё звал и звал, не умолкая ни на мгновение. Пришлось спуститься и нажать сенсор.

— Ну? — Нирол недовольным взглядом уставился на Сержио. — Что случилось такое жутко важного, что ты растрезвонился с утра пораньше?

— С утра? Да уже полдень прошёл! — Дарк слегка смутился, увидев, что друг одет только в простыню, повязанную вокруг бёдер. — Кажется я и правда не вовремя… Но тут такое дело… Ириана рожает…

— И в чём проблема? Срочно её к Смотрителю, потом вызови специалиста, да и дело с концом. Ты что, инструкции забыл? Нам же их в Школе вдалбливали так, что среди ночи разбуди- расскажешь!

— Не учи меня элементарным вещам! Всё это мы уже с Герином сделали.

— А причём тогда тут я? — Нирол начал злиться на друга.

— Да ты-то и не нужен. Уж прости. Но Ириана просит Янни прийти. Она боится рожать. Первый раз же, — Сержио развёл руками. — Сейчас с ней Герин. Успокаивает. А она подругу требует! Ну, Нирол, пойми меня! Нельзя же ей сейчас в таком положении отказывать! Что вам трудно, что ли?

— Ааааа, — Нирол сбавил обороты. — Тогда понятно. Конечно мы сейчас будем. Только вот оденемся и сразу к вам.

Увидев Янни, Ириана тут же выгнала всех мужчин из медицинской комнаты.

— Нечего им тут делать, — проворчала она. — Мужики… Рожать- женское дело. Эти ненормальные мои мужья суетятся, словно им хвосты прищемили. Только страху нагоняют своими стенаниями. Мне иной раз казалось, что это у них схватки, а не у меня.

— А тебе больно? — несмело спросила Яна. — Вроде как это же болезненный процесс…

— Да было в самом начале. Потом Сержио меня сюда засунул, датчики подключил, что-то вколол, так что куда девалось. Так, немного есть, чтобы схватки чувствовать. Слушай, я всё же боюсь. Моя маменька, когда рожала, орала не слабо. А я вот тут хоть песни петь готова, хоть танцевать. Может у меня что-то не так идёт?

— А что мужчины твои говорят?

— А, — Ириана махнула рукой. — От них ничего путнего не дождёшься. Сержио только за руку держит и виноватыми глазами смотрит, словно принимает на себя все грехи мира. А Герин… Тот всё у Смотрителя выспрашивает. А эта железяка своим мерзким голосом твердит: всё идёт правильно, всё идёт правильно. Тьфу! Хоть ты со мной посиди, поговори по-человечески! Куда вот, например, вы с Ниролом в последнее время пропали? Подруга, тоже мне называется!

— Не ругайся, — Яна погладила девушку по руке, понимая, что та всё же нервничает намного больше, чем хочет показать. — Мы гуляли. Слетали на музыкальный праздник. Потом занырнули на дно самой большой впадины океана. Знаешь, как там красиво! Темень, вода и только светятся кораллы. Представляешь, они там собраны в какие-то такие причудливые узоры! Словно их кто-то руками специально рассаживал. Но Нирол уверяет, что это самое что ни на есть природное! Я и тебе маленький кусочек отломила, говорят, что кораллы именно с этого места принося удачу. Ещё просто гуляли. А сегодня собирались к родителям в гости. Тамарис обижается, что мы их совсем забыли.

— Что, прямо в лабораторию? — оживилась Ириана. — А пустят? Там же секретно, наверное… Ой, — она положила руку на живот.

— Больно?! — всполошилась Яна.

— Не очень, неприятно. Дёргает и тянет. Ты не отвлекайся, рассказывай дальше.

— А родители Сержио и Герина не придут? Им-то сообщили?

— Не знаю, — махнула рукой Ириана. — Скорее всего, что им тоже сказали. Тааак, кто это к нам пожаловал? Я же сказала, никого не надо ко мне пускать!

Последняя тирада предназначалась новым действующим лицам, стремительно вошедшим в комнату. Троих облачённых в серебристые комбинезоны мужчин нисколько не смутил столь нерадостный приём. Для начала они деловито изучили все показания и назначения Смотрителя, довольно покивали головами, словно китайские болванчики, одобряя действия домашнего компьютера, а потом решили вежливо, но непреклонно выставить Яну из комнаты. Ириана немедленно возмутилась и попыталась возразить, но ей, словно маленькому несмышлёнышу кратко и доходчиво пояснили, что роды- это очень ответственный процесс для женщины. Что только с их всемерной помощью этот процесс пройдёт наиболее правильно и наименее безболезненно. Поэтому миленькой и умненькой девушке стоит прислушаться к рекомендациям профессионалов, которые помогли не одному десятку мамочек произвести на свет здоровеньких младенцев. Яна с возрастающим недоумением смотрела на это представление. Эти взрослые мужики решили поиграть в детский сад? Почему они разговаривают с Ирианной как с несмышлёнышем? Сюсюкают и чуть, ли не переходят на язык маленьких детей.

Но как бы то ни было, очень скоро и совершенно незаметно для себя Яна вдруг поняла, что её всё же вежливо выставили в коридор, где под дверью мялись, не смея даже заглянуть и посмотреть на происходящее два бледных мужа Ирианы.

— Ей очень больно? — у Сержио дрожали губы.

Яна не успела ответить. Дверь отворилась и к их компании присоединился один из прибывших, тот, который ростом повыше и командовавший уверенней. Старший, по всей видимости.

— Кто тут папаша? — спросил он, решив не терять времени даром.

— Мы! — Сержио и Герин шагнули вперёд с таким видом, словно своими телами решили закрыть вражескую амбразуру.

— Двое, значит… А, ерунда! Значит так, папочки, под дверью не толпиться, в комнату носы не совать, глупые вопросы не задавать! У мамочки всё идёт правильно и своевременно. Ребёнок лежит как положено. Состояние у них самое прекрасное. И ИМ НЕ БОЛЬНО! — последние слова медик почти прокричал.

— А почему так громко? — поморщилась Яна. — Оглушили…

— А потому, моя будущая пациентка, что это самый дурацкий и распространённый вопрос, который задают нам мужчины! С нашим уровнем родовспоможения больно не может быть, потому что не может быть никогда! Всё, — он начал махать руками, словно разгонял дым от сигарет. — Идите все отсюда и не толпитесь у двери. Всё равно до радостного события пройдёт не менее пары, а то и тройки часов. Папаши, слышите, что я говорю? Как только сие знаменательное событие начнёт стремительно приближаться, вас позовут! А сейчас, кыш все! Идите погуляйте!

Странный и весёлый дядька оказался прав. Почти через три с половиной часа счастливый Сержио дрожащими руками держал закутанного в какие-то необычной мягкости пелёнки младенца.

— Мальчик… — проговорил он, на его лице расплылась радостная и немного глуповатая улыбка. — Сын…

Яна смотрела на малыша и думала о том, что сейчас он похож на маленькую, сморщенную обезьянку.

— Мы все такими рождаемся, — шепнул Нирол ей на ухо, заметив её замешательство. — А потом становимся красивыми, — он немного помолчал и лукаво добавил. — Как я.

— Хвастун! — усмехнулась Яна. — Красавчик! А я?

— Ну или как ты, — покорно согласился Нирол. — Пойдём-ка, пожалуй, домой, — добавил он, глядя как из портала выбегают новые гости- родители Герина и Сержио были очень даже сердиты за то, что им так поздно сообщили о важном событии. — Сейчас всем здесь станет не до нас.

— Пошли, — согласилась Яна. — Тамарис наверняка уже заждалась и будет ругаться за опоздание.

— Не, не будет. Я сообщил маме о том, где мы и почему задерживаемся. Так что сейчас обедать, и в лабораторию. К Даркам вернёмся через пару дней, когда тут утихнут страсти. Поздравим в тихой семейной обстановке.

Но всем их планам не суждено было сбыться. Как только Яна и Нирол вышли из портала у себя дома, Смотритель немедленно сообщил, что на имя Варадана пришёл срочный вызов Совета, прочитав который, Нирол нахмурился и виновато посмотрел на жену.

— Ничего не понимаю. Но собирают всех, кто проходил свой срок службы на Эталле, не состоящих в семейном союзе, а так же, состоящих, но не имеющих детей. Причём отзывают не зависимо от того, сколько времени прошло после закрытия контракта… Что-то там случилось…

— Не нравится мне это… — проговорила Яна. — Очень не нравится…

— Ты сейчас начнёшь утверждать, что в этом виноват Дерек Сирнол, — поддел жену Нирол, стараясь хоть чуть развеселить её.

— Вот хочешь верь мне, хочешь не верь, но я этому Сирнолу не доверяю ни на грамм. Но я не на столько дурочка, чтобы обвинять этого придурка в каких-нибудь гадостях глобального мирового масштаба. Тебе когда лететь? Или порталом пойдёшь?

— Порталом. Очень торопят. Давай так, я сейчас быстро смотаюсь, узнаю что к чему. А потом вернусь и всё расскажу.

Нирол вернулся только на следующий день к вечеру, мрачный и задумчивый. Всё это время Яна пыталась занять себя хоть чем-нибудь, чтобы не волноваться за мужа. Она несколько раз связывалась с Тамарис, заставляла себя болтать со свекровью о разной ничего не значащей чепухе, потом, спохватившись, что отвлекает её от важных опытов, прерывала контакт и снова звонила, не имея сил сидеть одной в полной неизвестности. Тамарис, которая была уже в курсе того, куда вызвали её сына, с пониманием отнеслась к нервозному состоянию Яны, только лишь посоветовала принять успокаивающий коктейль, чтобы понапрасну не волноваться. Пометавшись ещё некоторое время по дому, узнав, что Ириана с малышом чувствуют себя просто великолепно, вняла совету свекрови, выпила то, что приготовил Смотритель и под утро, когда уже светало за окном, свалилась в непонятный, тяжёлый сон без сновидений. Вышедший из портала муж был сильно растроен.

— Совсем плохо? — тихо спросила она мужа.

— Да, малыш, плохо. Массовый прорыв пожирателей. Погибли семь наших Всадников. Подробности не могу сказать. Там всё непонятно. Вроде как мятеж принц поднял, его поддержали несколько десятков человек из знати, они же привели своих солдат.

— Эрик поднял мятеж?! — Яна округлила глаза. — Да этот слизняк не мог такого сделать! Он же избалованный маменькин сынок! А Дираш- это же кремень! Он хоть жив?

— Не понятно пока… Знаем только то, что пожиратели расползлись по всему королевству. Но не так, как тогда, когда они пришли в первый раз. Они теперь не убивают. Смещают местные власти, назначают своих управителей, устанавливают какие-то нужные им порядки. По донесениям наших ребят, захватчики в довольно-таки пустынных местах срочно строят нечто похожее на хорошо обустроенные резервации. Кого туда помещать будут, пока неизвестно. Но это же не просто так… В замках и домах местной знати тоже теперь живут пожиратели. Причём хозяевам пришлось только потесниться. Никто никого на улицу не выгонял и не убивал. Так сказать, встали на постой.

— А чем же тогда они питаются? — спросила Яна, с ужасом понимая, что наверняка в замке Майресов сейчас тоже квартируют эти опасные твари.

— Как ни странно, человеческой энергией. Но стараются при этом сделать так, чтобы невольный донор не был выпит до самой последней капли. Напротив, такое карается их начальниками очень строго. Это будет тяжёлая война. Понимаешь, когда пожиратели убивали всех и вся, чтобы только нажраться от пуза, то ненависть местного населения была всепоглощающей. Люди с остервенением, не жалея ни сил, ни самих себя выслеживали и сдавали нам все их гнездовья в самой дальней глуши. И так было до тех пор, пока последний из этих тварей не сдох от нашего оружия. А теперь ситуация в корне изменилась. Захватчики никого особо не притесняют. Более того, они открыто заявили, что вынужденно потеснили хозяев. И как только будут отстроены дома для них самих, все нежеланные гости немедленно съедут туда.

— А как же король?

— А что король?.. Если в мир будут привнесены новые технологии, которые пожиратели обязательно притащат, то симпатии будут на их стороне. Короля, а точнее марионетку, согласную на условия новых хозяев, благополучно посадят на столичный трон, объявив, что старый король тихо скончался от какой-то очень страшной болезни, — Нирол устало потёр глаза. — Не понимаю, что задумали пожиратели. Их поведение совсем не типично для них… И ведь есть кто-то, кто им помогает. Как-то уж очень одновременно случился мятеж Эрика и это вторжение. Знать бы, что нас там ждёт…

— Тебя туда отправляют? — Яна прижалась к мужу, с удовольствием вдыхая его такой ставший родным запах. — Когда?

— Да, маленькая, мне придётся уйти на какое-то время. Я же из предпоследнего контракта. Все наши ребята, те, кому не досталось невест, уже на сборном пункте.

— А ты тогда почему? И что, Сержио тоже забирают? А как же Ириана?!

— Ну что ты, малыш, нет конечно, Сержио остаётся. И ещё пятеро других парней, которые стали или вот-вот станут отцами. А меня берут потому что у нас с тобой пока ещё малыша не намечается. Я же прав? — он наклонился и легонько прикоснулся губами к виску.

— Увы, — Яна почувствовала себя виноватой за то, что ещё не беременна. — Так получилось.

— Не кори себя. У нас с тобой всё ещё впереди. Вот вернусь, — он хитро прищурился, — и вплотную займусь увеличением численности нашей семьи.

Яна только грустно улыбнулась в ответ. Сердце сжимала ледяная рука страха. Только-только жизнь начала налаживаться, и тут такое…

Нирола провожали всей семьёй. После того, как он исчез в портале, Тамарис решительно заявила, что не собирается оставлять Янни один на один с одиночеством и забирает её к себе в лабораторию. Робкие протесты девушки не принимались в расчёт. Свекровь поддержали и Кларк с Пэтриком.

— Мешать не будешь! — решительно заявила Тамарис. — Более того, нам это даже полезно будет- отвлекаться на тебя. А то мои мужчины, — она кинула лукавый взгляд на них, — совсем забыли, что у них есть жена. Вот мы их и взбодрим, правда? Вещей много не бери, только самое необходимое, всё равно портал настроен, и ты в любой момент сможет вернуться домой.

— Но если Нирол вернётся, а меня не будет дома… — Яна всё же попыталась слабо потрепыхаться.

— И ему о тебе, и тебе о нём немедленно сообщит Смотритель. Всё, возражения больше не принимаются! Пошли!

Несмотря на то, что Яна в сопровождении Нирола уже не раз бывала в лаборатории родителей, она многого там не видела. Все посещения ограничивались личными комнатами и смотровой площадкой, с которой девушка в первый раз в своей жизни увидела открытый космос. Пэтрик, когда проводил первую экскурсию, пояснил, что весь этот не очень большой комплекс расположен на естественном спутнике самой удалённой планеты этой системы. Сделано так было потому, что здесь, вдали от излучения Варна поиск порталов к другим мирам проходит более продуктивнее. К сожалению, пока не было найдено ни одного обитаемого мира. Всё больше попадались мало пригодные, а то и совсем не пригодные для жизни. Но никто не отчаивался. Всё верили, что когда-нибудь им повезёт.

— А как же тогда Эталл, моя Земля? — удивилась тогда Яна, выслушав немного грустный рассказ о бесплодных поисках.

— Существует теория, что эти миры находятся в параллельных вселенных, — Пэтрик взъерошил свои короткие волосы. — И многие с этим согласны. Но, знаешь Янни, вот какая странность образовывается: все встреченные нами жители иных миров генетически совместимы между собой и относятся к гуманоидному типу. То есть у них две руки, две ноги, одна голова, внешнее и внутреннее строение практически идентично. Даже те же пожиратели, которые питаются человеческой энергией, имеют самый обыкновенный желудок и пищеварительный тракт. И в союзе, скажем с женщинами Варна, могут давать общее потомство. Правда, мы не выяснили, какую наследственность получит ребёнок.

— Вот только не надо сейчас об этих тварях! — девушка передёрнула плечами.

Наскоро побросав свои немудрёные пожитки, Яна первым делом отправилась смотреть на звёзды. Всякий раз приходя в смотровой зал, она чувствовала, как замирает сердце. Всего лишь тонкая мембрана прозрачного материала отделяла привычный, тёплый и безопасный мирок от холодного, чёрного космоса, украшенного каплями звёзд, которые здесь не мерцали, потому что за гранью купола не было атмосферы, искажающей и преломляющей их равнодушный свет. Только попав сюда, Яна поняла выражение «достать рукой до звёзд». Ибо именно так и казалось — протяни руку, и в ладонь немедленно упадёт, отделившись от бархатной угольно-чёрной подложки, драгоценная ледяная искра. Часами могла она любоваться на эту изумительную картину мироздания, улетая в своём воображении в далёкое путешествие к иным, пусть и не заселённым мирам. Как и все те, кто работал в лаборатории и искал природные порталы, она тоже верила, что настанет день, когда всё же найдётся мир с разумными существами. Надо только ещё немного потерпеть, ещё немного постараться.

— Предатель! — Ангри Майрес со всего размаха ударил сына кулаком по лицу. — Вон из моего дома!

Смирн тяжело поднялся с мощёных плит двора, утирая кровь из разбитой губы. Разговаривать с отцом пришлось здесь, потому что старый герцог не собирался пускать в дом ни его самого, ни приехавших с ним пожирателей.

— Ноги чтобы твоей больше не было ни этих землях! В семейных хрониках ты будешь отныне именоваться Смирн Проклятый!

— Отец, выслушай меня, — всё же попытался поговорить Смирн. — В том, что случилось, есть и твоя вина…

— Что?! — казалось, что герцог сейчас вцепится сыну в горло.

— Да! — Смирн отчаянно закричал. — Если бы ты не отдал Янни Всадникам, я бы никогда не присоединился к Эрику! Мы хотели, чтобы эти Чёрные всего лишь вернули наших девушек!

— Аааа! Ты хотел поменять Янни на твою сестру, бессердечная тварь?!

— Никому наша Альята не нужна была! Всадники всегда, слышишь, всегда указывали конкретные имена тех, кого собирались увезти к себе! И если бы ты тогда поженил нас, то многое, если не всё, пошло бы другим чередом!

— Это не оправдывает тебя! Ты, как владетель края, обязан думать не только о своих желаниях, но о благополучии своего народа! Ты же притащил к нам пожирателей! Этих тварей, которые несколько сотен лет назад сжирал заживо твоих предков и предков тех, кто сейчас живёт на этой земле. А потому- ВОН!!! — и герцог решительно указал сыну на открытые ворота замка.

Смирн сгорбился, развернулся и направился к ожидавшим окончания разговора спутникам. По приказу Эрика, который теперь без советов и наставлений странного Всадника и Третьего Советника властителя пожирателей и шагу ступить не мог, в каждом доме или замке, где жили знатные граждане Эталла в принудительном порядке на временное проживание размещался кто-то из знатных захватчиков. Тогда как простые солдаты селились в домах простых людей. На окраинах городов, городков, деревень и селений быстро возводились бараки, куда помещались теперь преступники, перевозимые из тюрем. Смирн знал, что именно они пока и являются основным «кормом» для пожирателей. Но и их запрещено было выпивать насмерть, давая время на восстановления и усиленно открамливая. Но, несмотря на то, что этим отбросам общества не приходилось в поте лица зарабатывать свой хлеб, поменяться с ними местами не захотел бы ни один здравомыслящий человек.

Некоторое время Смирн надеялся, что в их герцогство, стоящее на отшибе, в глубине мало освоенной территории, пожиратели не доберутся. Но все его надежды потерпели крах, когда отряд пожирателей во главе с Третьим Советником Лассером несколько дней назад не двинулся в сторону его отчего дома. Тогда Смирн решил, что сам поговорит с отцом и убедит того, чтобы опасных гостей приняли как можно спокойнее. Ему казалось, что отец поймёт его, но, как показали события, просчитался.

— Не получилось? — с лёгкой издёвкой спросил Лассер подошедшего Смирна. — Ничего, я сам сейчас всё улажу.

Советник соскочил с коня и быстрым шагом направился к крыльцу, с которого так и не успел уйти Майрес- старший.

— Нам здесь не рады? — пожиратель неторопясь поднялся по ступеням. — А ведь мы пришли с добрыми намерениями. Заметьте, никто никого не обижал и не оскорблял. А вы, герцог… Ай-яй-яй… Нехорошо… — Лассер стремительно выбросил руку вперёд, вцепляясь в горло Майреса. — Очень нехорошо. Мне не хотелось начинать наше знакомство с ссоры. Но вы же вынуждаете…

Герцог некоторое время пытался отодрать от себя душившую его руку, но не преуспел. Смирн попытался кинуться на помощь отцу, но тот час на его плечи легли две тяжёлых руки и голос старшего командира их небольшого отряда угрожающе произнёс:

— Не надо делать глупостей. Ваш отец вот сделал, теперь его настигла расплата.

— Но он же умрёт!

— Нет, не умрёт. Советник не на столько глуп, чтобы лишить жизни отца своего союзника. Но проучить проучит.

Тем временем Лассер наклонился к посиневшим губам Ангри Майреса и несколько раз сильно втянул воздух, после чего герцог обмяк, закрыл глаза и осел к ногам отпустившего его Советника.

— Папа!!!

На крыльцо выскочила Альята и кинулась к лежащему на камнях отцу. Смирн досадливо поморщился, он расчитывал спрятать сестру где-нибудь в глухомани, чтобы она не столкнулась с пожирателями. Но и тут не преуспел.

— Папа!!! Папочка!!! Что этот урод с тобой сделал?! — она подскочила к пожирателю и замолотила по его груди своими кулачками. — Ненавижу!!! Убью гада!!!

— Альята! — Смирн подскочил к девушке, одной рукой обхватил за талию, оттаскивая от советника, другой зажимая рот, чтобы она в запале не крикнула ничего того, что могло бы ещё больше разъярить Лассера.

— Не волнуйтесь, юная дева, — лениво проговорил Советник. — С вашим отцом ничего страшного не произошло. Просто я немного забрал у него лишней энергии. Слишком уж бурно он протестовал против нашего присутствия. Но мне надоело быть центром этого дурацкого представления. Смирн! Немедленно распорядитесь разместить моих людей как положено! Герцога перенесите в его спальню, пусть проспится. Три- четыре дня ему придётся пролежать в кровати. Но тут уж он сам виноват. А вы, Альята Майрес, если не хотите, чтобы ещё кто-нибудь пострадал из-за ваших смешных кулачков или острого язычка, ведите себя соответственно званию герцогини.

— Вы сможете ударить женщину? — глухо проговорил Смирн, всё ещё удерживая сестру.

— Ну что вы, Майрес, — Лассер нехорошо ухмыльнулся. — Ни в коем случае никто ни никогда не посмеет притронуться к такой красивой девушке. Но ведь у неё есть те, кого она любит… Вот они-то и могут потерять неприкосновенность, отвечая за проступки юной герцогини… — пожиратель снова стремительно выбросил свою руку и чуть коснулся кончиками пальцев щеки девушки. — Красивая у вас сестра, Смирн Майрес. Очень. Жаль, что я женат… Жаль…

Сорок два дня… Сорок два дня от Нирола не было никаких вестей. Яна первое время по несколько раз в день бегала в комнату связи, требуя от Смотрителя хоть какую-нибудь информацию. Потом нервное возбуждение сменилось депрессией. Ей казалось, что муж исчез из её жизни навсегда, как когда-то мама, папа и брат. Она перестала есть, спала по несколько часов, а всё оставшееся время проводила в смотровой комнате, где сидя неподвижно смотрела в черноту космоса, не замечая и не слыша ничего вокруг. Приблизительно на десятый день этого сумасшествия Тамарис, которая уже не могла спокойно смотреть на то, как Яна погружается в пучину беспросветного отчаяния, решительно вытолкала её из зала с прозрачным куполом и утащила на кухню.

— Немедленно ешь! — она сунула Яне в руку ложку. — И прекрати изводить себя! Когда Нирол вернётся, то обязательно спросит, как это мы довели его любимую жену до состояния свеженького трупика. И что мы ему ответим? Что это она сама так решила подготовиться к торжественной встрече?

— Когда Нирол вернётся… — голос Яны бел тусклым. — Когда Нирол вернётся… Он не вернётся… Они все не возвращаются. Все… Мама… Папа… Серёжка… Сашка Иванов… А теперь и Нирол… Все… И я не хочу возвращаться…

Прекрати, — Тамарис сбавила тон. — Он обязательно вернётся. Мы ведь все его ждём, правда девочка? Он вернётся и вы подарите нам внучку или внука… А для этого тебе надо хорошо кушать, — она снова вложила в руку Яне выпавшую ложку. — Давай, моя хорошая.

С этого дня Яну больше не оставляли одну. Свекровь и оба свёкра ради такого случая забросили все свои изыскания и поиски. Они дружно старались вытащить девушку из депрессии. Полёты в открытый космос в одних только силовых пузырях, своей прозрачностью создающих впечатление, что человек находится прямо среди звёзд, визиты на другие планеты системы, некоторые из которых оказались, к огромному сожалению Яны, безжизненными, а некоторые носили видимые следы изменения ландшафта- всё это стало обычным делом. Очень часто в полёте Яна слышала какую-то музыку. Едва слышно, на пределе человеческого восприятия. Первое время она не обращала внимания на неё, считая, что ей показалось. Но чем дольше и чаще были вылазки в космос, тем яснее становилось, что мелодия ей не почудилась. С некоторой тревогой она поделилась этим с Тамарис.

— Тебя это расстраивает? — женщина спокойно отнеслась к необычной новости.

— Не знаю… Я, наверное, сошла с ума от беспокойства? — Яна неуверенно помялась. — Это необычно. А вы слышите нечто подобное?

— С тобой всё в полном порядке. Я-не слышу. Именно музыку- нет. Но иногда, когда во время отдыха я встречаю рассвет на каком-нибудь планетоиде, мне слышатся голоса. Всегда спокойные и доброжелательные. Что они говорят, мне не понятно. Это слышится как отдалённый шепот, в котором невозможно разобрать отдельные слова. После таких прогулок у меня проясняется сознание, возникают новые идеи, словно мне их кто-то нашептал. Мы уверены, что это сама Вселенная говорит с нами. А что тебе сейчас хочется сделать?

Яна огляделась вокруг. Они стояли на летящем сквозь вакуум небольшом астероиде. Вокруг только чернота, разбавленная горохом ярких алмазов. А где-то вдали маленьким диском светилось местное солнце, совершенно не мешая наблюдать звёздное великолепие вокруг.

— А музыку можно нарисовать? — неожиданно спросила она. — Мне хочется рисовать. Но не красками, не карандашами или ещё чем-то таким… Не знаю как сказать… Мне хочется рисовать просто руками. Вот как бы пальцами, ладонью… Не могу понятнее объяснить… — уже совсем беспомощно закончила она и вопросительно посмотрела на Тамарис.

— Я поняла тебя, не волнуйся ты так. Давай-ка сейчас вернёмся в лабораторию. Там стоит кое-какая старая аппаратура, ещё с каких-то древних времён. Но исправная. Умели предки делать, — она добродушно усмехнулась. — И мне кажется, это именно то, что тебе надо сейчас.

— Хм… Как-то так необычно. Я захотела рисовать, и тут же сразу нашлось чем… Странно, не правда ли?

— Ничего странного, — Тамарис обняла девушку за плечи. — Ты слышишь музыку, хочешь её рисовать. А мне шепчут, как это можно воплотить в жизнь. Я ведь об этом агрегате напрочь забыла. Стоит в дальних запасниках. А вот поди ж ты, как только ты заговорила о своём желании, как кто под руку толкнул, вспомнила… Значит так тому и быть. Полетели!

Действительно, после непродолжительных поисков, к которым были подключены Пэтрик с Кларком, искомая вещица была найдена. Это был дымчатый прямоугольник из непонятного Яне вещества размерами приблизительно метр на полметра, с выемками на верхней плоскости, предназначенных, по всей видимости, для ладоней.

— Вот! — Кларк смахнул несуществующую пылинку. — Кладёшь сюда руки, — он указал на углубления, — потом закрываешь глаза и настраиваешься на мелодию. А дальше сама разберёшься. Если захочешь сохранить нарисованное, просто дай команду.

— А музыка будет слышна кому-нибудь кроме меня? — забеспокоилась Яна. — Я мешать не буду?

— Некому тут мешать. Кроме нас четверых в лаборатории никого больше нет и гости не предвидятся.

— Мы тут одни? — Яна, погружённая в свои переживания никогда не задавалась вопросом о численности персонала станции.

— Янни, девочка, разве Нирол тебе не говорил, что это наша личная лаборатория? Так что успокойся и не нервничай. Занимайся чем тебе хочется, только не забывай кушать.

— Тогда я в смотровой зал пойду, — Яна решила переварить информацию позже, а, может, уже устала удивляться регулярно сваливающимся на её голову новостям. Только теперь она стала понимать, что совершено ничего не знает о жизни на Варне, сознательно отгородившись от внешнего мира так, как она делала в своё время в детском доме. — Там к звёздам ближе.

— А ты мелодию слышишь только видя их?

— Да… Это странно?

— Честно говоря, не знаю, — Кларк потеребил бородку. — Тамарис говорит, что слышит невразумительные голоса. А мы с Пэтриком ничего не ощущаем. Видимо, такое присуще только женщинам и только в космосе.

— Исследования не проводили? Вдруг это действительно что-то особенное в женском организме? — глаза Яны против её воли загорелись исследовательским азартом.

— Это не по нашей части. Мы порталы ищем. Но я заброшу идею в Совет. Пусть там подумают. Если решат заняться, возьмёшь на себя часть работы?

— Инициатива наказуема, — покачала головой Яна. — Кларк, ну какой из меня исследователь? Я же по меркам Варна просто пещерный человек. Мне ещё столькому учиться надо!

— Жизнь длинная, успеешь и выучиться и делом заняться. Ладно, не буду тебе мешать, а то у тебя уже от нетерпения ноги на месте устоять не могут. Беги, твори.

Яна с удивлением заметила, что действительно за время разговора как-то незаметно переместилась к двери. Она ещё раз улыбнулась свёкру и побежала. Первым делом она выключила в зале всё освещение. Тьма немедленно обступила со всех сторон, но в этот раз она не пугала, напротив, звала, пела, манила. Яна поставила приборчик на сто, уселась в удобное мягкое кресло и осторожно положила ладони в углубления на панели. Первые семь-восемь секунд ничего не происходило. А потом в её голове зазвучала тонкая, пронзительно печальная мелодия, словно женский голос выплёскивал в ней всю свою беду и тоску. Девушка чуть шевельнула пальцами, и перед ней немедленно поплыло облако ярко-синего цвета. Ещё одно движение рукой по поверхности странного прямоугольника, и внутри синего сгустка зазмеились тонкие жёлтые полосы.

Старинный прибор оказался прост в обращении. Буквально через час Яна разобралась в его работе. Чем громче звучала музыка, тем ярче и насыщеннее оказывался фон, каждой ноте соответствовал свой цвет. Лёгким движением даже не руки, пальца, можно было заставить цвета перемешаться в единый радужный водоворот или разделиться, образовав при этом причудливые фантастические фигуры. Она настолько сильно увлеклась своим творчеством, что совсем забыла о времени.

— Ох, девочка! — возглас Тамарис, пришедшей узнать почему это Яна задерживается к ужину, вырвал её из призрачного цветного мира. — Это просто изумительно! Ты вернула в наш мир давно забытое искусство цвета и музыки. Очень и очень давно я читала о таком, но информация прошла у меня как-то скользом, не задержалась. А сейчас, глядя на то, что ты делаешь, вспомнилось!

Женщина с восторгом смотрела на несколько фантастических картин, висящих среди тьмы зала, отчего краски в них казались более яркими и насыщенными, будоража взор.

— Вам нравится? — тихо спросила Яна.

— И ты ещё спрашиваешь? Конечно! Обязательно сохрани в памяти, потом устроим выставку.

— СтОит ли? — засомневалась девушка.

— Безусловно, — по-доброму отрезала Тамарис. — Наш мир и так очень много древнего, но прекрасного позабыл. Пора хоть что-то вытащить на белый свет.

— А музыка была слышна?

— Знаешь, — в голосе Тамарис слышалось лёгкое удивление, — к моему изумлению, да! И не только я одна её слышала. Патрик и Кларк тоже где-то на грани слышимости слышали. Но хватит сидеть. Пора ужинать, пойдём.

Несколько следующих дней Яна, едва позавтракав и получив стандартный ответ о том, что с Эталла пока нет никаких новостей, мчалась творить. Музыка, которую ей напевала Вселенная, больше не была настолько печальной, как в первый день. Словно подстраиваясь под человеческое настроение, а, может и настраивая его под себя, космос лечил душу девушки от смертельной тоски. И чем дальше и больше рисовала Яна, тем светлее и легче становилось у неё на душе. Она словно выплёскивала наружу всё то, что не давало ей полноценно жить в прежней жизни, обновляла свой внутренний мир, смывая чистыми мелодиями всю черноту и боль от потерь. Здесь и сейчас рождалась новая, почти счастливая юная женщина, готовая впустить в себя радость и счастье.

— У тебя душа светится… — такие знакомые и долгожданные руки легли на плечи, а любимый голос нежно обволакивал.

— Нирол! — Яна вскочила, бросилась на шею мужу. — Я так ждала! Что?! — она заметила, что он немного покачнулся, стараясь сдержать гримасу боли.

— Так, ничего страшного, — Нирол осторожно обнял жену. — Не смог утерпеть и не долечился. Так по тебе соскучился…

Он наклонился и требовательно поцеловал Яну. Ни чуть не смущаясь, она ответила. Мир на некоторое время для них двоих перестал существовать.

— Домой порталом? — жарко шепнул Нирол. — Я долго не выдержу… Накинусь на тебя прямо здесь…

— Да… — на большее не хватило ни сил, ни слов.

Где-то на задворках подсознания мелькнула мысль, что не плохо было бы известить родителей о том, что их сын вернулся, но она благополучно исчезла под натиском нешуточного желания.

Дом их встретил ворчанием Смотрителя, сообщавшего о том, что за прошедший период ничего не случилось, а вот хозяину просто необходимо немедленно лечь в медицинскую капсулу, чтобы подлечить организм для полного восстановления. Нирол нервным рыком велел компьютеру заткнуться и понёсся в спальню, подхватив Яну на руки. Несмотря на сжигающую их страсть, они не стали срывать друг с друга одежду. Напротив, едва они оказались около кровати, Нирол поставил девушку на пол и медленно, мучительно медленно стал расстёгивать застёжку на её платье. Потом провёл руками по плечам, освобождая их от материи, давая ей возможность соскользнуть на пол. Его горячие губы прикоснулись к ставшей удивительно чувствительно коже Яны, зажигая в ней уже знакомый пожар чувственного наслаждения. Очень скоро всё закружилось в сладком водовороте. Всё окружающее исчезло в миг, остались только они двое, их желание, их страсть, их любовь. И женский стон окончательного освобождения, которому эхом вторил воспаривший в неистовом взрыве удовлетворённый мужчина.

— Я бешено соскучился… — дыхание Нирола ещё не совсем успокоилось и волнительно щекотало ухо Яны.

— Я тоже… — она повернулась к мужу и нежно его поцеловала. — Нет, — остановила она его, — на сегодня хватит. Пока не долечишься окончательно, не будет ничего.

— Но…

— Нирол, я безумно скучала, чуть с ума не сошла от беспокойства. Я верю, что и тебе без меня было плохо. Но сейчас ты пойдёшь в душ, а потом заберёшься в капсулу. Поверь, так будет действительно лучше. Не дуйся, как маленький мальчик. Скажи честно, тебе ведь больно?

— Не сильно, — вынужденно признался Нирол, которому было очень больно. И только страстное желание и наступивший оргазм наполовину притупил боль, вернувшуюся сейчас в полной мере.

— Сильно, — не поверила Яна. — Мне кажется, что я после родительской лаборатории начала тебя чувствовать, как саму себя. И поэтому мне кристально ясно видно, что именно сейчас тебя терзает нешуточная боль. А это означает, что ты немедленно идёшь лечиться!