К барьеру!_N 9 21 ИЮЛЯ 2009 г

ВЫЛАЗКА КОЛБАСНИКОВ И ПИВОВАРОВ МУЖЕСТВО ПЕВЦА И УХМЫЛКИ ПИВОВАРА

Ухмылистый диктор программы новостей НТВ Алексей Пивоваров… Позвольте, сразу может сказать, допустим, FRANTZ из Интернета: почему ухмылистый? Он такой элегантный, такой благопристойный, как академик Лихачёв в молодости… А потому что он постоянно ухмыляется надо всем советским — над временем и делами собственных родителей или бабушек-дедушек. Бросил ухмылку негодяя даже на бессмертный сталинский парад 7 ноября 1941 года, который празднуют и вчерашний главнокомандующий, и нынешний — хотя и стыдливо, замаскированно, не упоминая бросающего их в дрожь имени Верховного Главнокомандующего. Видели концерт, посвященный 65-летию разгрома ленинградской блокады? Там Иосиф Кобзон спел знаменитую песню на слова незабвенного Павла Шубина так, как она была написана и много лет пелась:

И это прямо в лицо сидевшему в первом ряду нынешнему главковерху. Говорят, того потом отпаивали валерьянкой, лёд на темечко клали, пиявки на перси ставили. Я послал Кобзону по думскому адресу письмо, от души поблагодарил. Напомнил о подобном поступке кинорежиссёра Владимира Меньшова, отказавшегося огласить премию гнусному фильму «Сволочи», состряпанному бандой бездарных сволочей. Но, говорят, Кобзон сейчас в больнице. Не в результате ли того концерта?.. Крепитесь, Иосиф Давыдович, выздоравливайте. Ждём.

А ухмылистый вот как скосоротился на парад: «А вдруг налетели бы на Красную площадь немецкие самолёты — что тогда?» Только этот вариант великого дня его интересует. Могла ж быть такая сенсация для НТВ! Он думает, что тогда было как нынче — всё начальство рты раззявило, ушами хлопает, о демократии лопочет, а тут — бесконечные катастрофы, аварии, пожары, убийства, разворовывание народного богатства и распродажа государственных секретов… Он не в силах вообразить, как это люди могут решиться пройти по лезвию бритвы и выйти победителями. Да это же совсем другие люди — советские!

Так вот, Пивоварову мало, что он ежедневно красуется на экране перед всей страной, вынужденной слушать его трёп. Захотелось ещё больше прославиться. А как? Надо смастачить фильм. В самом деле, разве он дурее, чем его коллегша Светлана Сорокина, когда-то так и сделавшая. Или бесстыдства меньше? А о чём фильм? Конечно, как у Сорокиной, — о войне. Нет для этой публики ничего слаще, как поплясать на могилах своих спасителей.

И вот он начал. Пригласил несколько известных людей: писателя Владимира Карпова, Героя Советского Союза, подзабытую Елену Ржевскую, лауреата премии им. Сахарова, президента Академии военной истории генерала армии Махмуда Гареева… И хотя кому уже девяносто лет, а кому около этого порой заговариваются, но всё же… Понять их я не могу: ведь ясно даже инфузории, что пригласили только для того, чтобы придать паскудству морально-политическую легитимность. Сидели бы себе на завалинке. Нет, позиционируют… Как не понимаю и похвал Александра Боброва в «Советской России», который уверяет: «Елена Моисеевна Ржевская и к 90 годам не потеряла ясности ума и правдивости изображения». По-моему, это не совсем так. Кое-что уважаемая Елена Моисеевна всё-таки, увы, потеряла и довольно давно. Кого интересует, могут прочитать главу «Кто дублировал Бабетту» в моей книге «За Родину! За Сталина!» Там показано, каких нелепостей, выждав 23 года до наступления ельцинского бардака, писательница наговорила от лица умершего маршала Жукова, с которым однажды в 1965 году беседовала. Но дело не в этом.

Дело прежде всего в том, что Пивоваров и его главные подручные по антисоветскому и антирусскому злодейству Евгений Низовцев, Владимир Мельников, Евгений Морозов и другие — люди до ужаса дремучие именно в том деле, за которое взялись. Притом — всесторонне.

Начать хотя бы с такой частности, как должности и награды на фронте. Уверяют, что генерал Ефремов командовал Брянским фронтом. Чушь. Для меня это был первый фронт, на который попал. Или: «Конев в 1945 году стал маршалом». (Сказать «…Советского Союза» не смеет, премии лишат.) На самом деле — ещё в феврале 1944-го. И так далее.

Зато с каким увлечением и точными подробностями повествуют о талантах и прочих достоинствах немецких генералов, правда, кое-что умалчивая. Например, сообщается, что «после провала наступления на Москву (точнее говоря, после разгрома. — В.Б.) командующий группой фон Бок отправлен в отставку». Воистину так, но почему ни слова о том, что заодно с Боком были сняты с постов и отправлены в фатерланд к жёнам ещё десятка три генералов? И даже сам Браухич, главнокомандующий сухопутными войсками был отправлен к своей старушке. Так что победа тогда была двойная: Красная Армия разгромила под Москвой немецкие войска, а наш агент еврей Шикльгрубер — высший немецкий генералитет.

Затем: «Присылают(!) фон Клюге. Головокружительная карьера!». Прекрасно, хотя в армии не «присылают» неизвестно кто, а назначает вышестоящее лицо, в данном случае — Гитлер, ставший в те дни Верховным Главнокомандующим.

Интересно, а чем окончилась карьера Клюге? Молчок. Приходится просветить: 18 августа 1944 года бедняга застрелился после того, как Гитлер наказал его за провал и на Западе. А вот ещё Вальтер Модель, командующий той самой 9 армией, которая удерживала Ржевский выступ. Талант! Большой талант! Совершил блистательное отступление. Сообщается даже его армейское прозвище — «пожарник Гитлера» — и то, что он был страстный охотник, и цитируется по-немецки какой-то его афоризм. А чем блистательный кончил-то? Опять ни слова. Да ведь тоже болезный 21 апреля 1945 года пустил пулю в свой гениальный лоб. Причем вовсе не был тяжело ранен, как наш генерал Ефремов. А просто войска, которыми он командовал уже во Франции были разбиты, в плен сдались 325 тысяч солдат, офицеров и 30 генералов. Что оставалось делать?

Поскольку нам и дальше придётся говорить о самоубийствах, то полезно вспомнить, что один наш патриотический автор пустил гулять по свету байку о том, что в день капитуляции множество немецких генералов, как по команде, застрелились. И он видит в этом их высокую честь и благородство. А ведь самоубийство может быть и выражением трусости перед ответственностью за содеянное, и фактом прямого дезертирства. И в данном конкретном случае автор, увы, ошибается, хотя самоубийств среди немецких генералов и всей нацистской верхушки действительно было немало. Кажется, первым ещё 15 ноября 1941 года, видя, что блиц-криг не состоялся, и понимая, что впереди — неминуемое поражение, застрелился генерал-полковник Эрнст Удет. То была первая ласточка. Вторая прилетела только в июле 1944 года, когда под ударами маршала Рокоссовского вдребезги рушилась оборона немцев в Белоруссии: застрелился генерал-полковник Бек. 18 августа этого же года — помянутый генерал-фельдмаршал Клюге. 28 сентября 1944-го между генералами затесался Йозеф Бюркель, рейхскомиссар Австрии. 14 октября — знаменитый и непобедимый генерал-фельдмаршал Роммель. 21 апреля 1945 года, когда уже на всю Европу пахло жареным, присоединился к большинству известный нам ржевский триумфатор генерал-фельдмаршал Вальтер Модель. Ну, а уж дальше посыпались, как горох: 30 апреля вместе со своей несчастной Евой — сам Гитлер, которого наш остроумный патриарх называет «товарищем», 2 мая — Геббельс с женой Магдой и прихватили с собой, изверги, шестерых детей. 21 мая — Гиммлер. В те же майские дни — чехословацкий гауляйтер Конрад Генлейн, Главком флота адмирал Фрейдебург, министр культуры Бернхард Руст, начальник имперской канцелярии Филипп Бюлер, начальник всех лагерей смерти Одило Глобочник, рейхскомиссар Норвегии Иозеф…15 октября 1946 года их догнал Геринг.

А у нас? В самом начале войны застрелился начальник ВВС терпевшего страшное поражение Западного фронта генерал Копец. Вот ещё и тяжело раненый Ефремов в 1942 году. Других примеров за время войны среди военачальников, народных комиссаров, секретарей обкомов я не знаю, хотя, возможно, они и были. А ведь положение-то было порой отчаянное, как признал сам Сталин. И вот из таких фактов, таких соотношений иные авторы делают вывод о моральном превосходстве врага…

Однако обратимся к совсем иной области знаний о войне. Мы слышали с экрана: «2 марта 43 года отряд немецких сапёров во Ржеве протягивает к берегу реки телефонный кабель: выполняется последняя прихоть фюрера — он хочет услышать, как взорвётся мост за уходящим из города вермахтом». Господи, от таких, как этот Пивоваров, хочется защищать даже Гитлера. Ну, во первых, уж если говорить о «последней прихоти» Гитлера, то уместнее сказать о его предсмертном венчании с Евой Браун. Во-вторых, изумляет и то, что творцы фильма думают, будто Гитлер был такой болван и делать ему после Сталинградского побоища было нечего, как только развлекаться звуками взрывов на фронте по телефонному проводу. Наконец, если вы, Пивоваров, служили в военторге, или, как Алексей Баталов, — в театре, или даже вовсе не служили в армии, то и тогда могли бы при наличии шариков знать, что кабелем, телефонами занимаются не сапёры — связисты. А танкистов от лётчиков отличаете? А известно ли вам, какая разница между ППШ и ППЖ?

Кстати, о ППШ наш знаток говорит: «Перезарядить ППШ — целая история». Какая история? Нет ничего проще. Диски заряжались заранее, один ставился на место, другой, уже заряженный, был в запасе. Но потренироваться, как и со всяким оружием, конечно, приходилось. Это тебе не в микрофон вякать.

А ведь маэстро Пивоваров говорит, что у нас, мол, всё документально точно, мы советовались с крупнейшими специалистами, знатоками. Вот один из них — доктор исторических наук Светлана Герасимова. Она повествует: «В начале октября 42 года бои на ржевском выступе затухают. Поставленную задачу так и не удалось достигнуть». Вообще-то говоря, доктор, задачи не достигают и даже не выполняют, как сказано у вас дальше, а решают. И затем: «Но главная задача выполняется. Она сформулирована в одном из сообщений Софинформбюро: «Немцы ежедневно теряют на фронте тысячи и тысячи солдат, а это подготавливает поражение Германии». Разве не так? Но самое интересное, доктор ещё и уверена, что Совинформбюро ставило войскам задачи! Мадам, это всего лишь, как ныне говорят, СМИ, и только, командными функциями оно не располагало.

А Пивоваров тут же присовокупил: «Сводка Совинформбюро не договаривала, что гибнут тысячи и тысячи не только немцев, но и с другой стороны» (сказать «с советской стороны» он опять же не смеет — от кормушки прогонят). Этот гуманист с НТВ убеждён, что мы должны были информировать немцев о своих потерях. И постоянно. И с предельной точностью. А коли не делали, значит пренебрегали великим принципом демократии — гласностью без берегов.

Вот что слышим от докторицы ещё: «В Ржевско-Вяземской наступательной операции Красная Армия потеряла убитыми около 300 тысяч человек и более 500 тысяч раненых». Мадам, не может быть такого соотношения. В подобных операциях раненых обычно бывает раза в три больше. Но позже от Пивоварова услышим и такое: «Согласно советской статистике, в четырёх операциях подо Ржевом погибли 433 тысячи красноармейцев. Число это занижено. В постсоветских источниках говорится о 800 и 900 тысячах. А общие потери, включая раненых, превышает 1,5 миллиона. Эта цифра тоже не окончательна, потому что убитых продолжают находить до сих пор». То есть человек уверен, что военные потери считают не по уменьшению личного состава частей, а по обнаруженным трупам: кто-то ходит с блокнотиком и карандашиком да считает, записывает, потом кому-то докладывает. Это, говорит, военная статистика. А верит он, конечно, не советским, а постсоветским, т. е. родным антисоветским данным.

Ах, до чего жаль, что умер незабвенный академик Лихачев. Вот ещё и его бы завлечь в эту киношку! Он был очень оригинальный военный мыслитель. Например, вместе с известной Еленой Боннэр утверждал, что нам следовало изгнать немцев со своей земли и остановиться, и — штык в землю! — разойтись по домам. У академика был и веский литературный резон: Лев Толстой, говорил он, не стал же в «Войне и мире» описывать поход нашей армии на Париж. А мы, видите ли, в 1944-м попёрли освобождать Польшу, Румынию, Чехословакию и в 1945-м дошли до самого Берлина. Это по мнению Лихачёва и Боннэр, была уже агрессия, омерзительная для них и Льва Толстого. А надо было, исходя из принципов гуманизма, дать Германии оправиться от ударов, передохнуть, глядишь, она и отказалась бы от своих нехороших планов.

Академик имел прямое отношение и к нашей теме. Однажды он заявил: «Подо Ржевом больше всего пострадало немцев и русских…» Странно: русский человек жалеет прежде всего страдальцев-оккупантов. Не тем ли и заслужил похвалу военного историка О. Кондратьева: «Сугубо штатский человек, филолог, историк, лучше профессиональных исследователей знает, что…». И так далее.

Но почему военного историка не заинтересовало, каким образом филологу удалось всю жизнь оставаться «сугубо штатским»? Ведь когда началась война, ему было 33 года, и он подлежал мобилизации по Указу Верховного Совета от 22 июня в первую очередь уже 23 июня. Ан, нет… Может, здоровьем был слаб? Да ведь дожил до ста лет.

Попутно нельзя не заметить, что благообразно-беспорочный академик имел маленькую слабость: любил приврать. Он года два-три отбыл на Соловках. Как потом обнаружилось — справедливо. И в советское время рассказывал по телевидению, что, когда ему требовалось поработать в библиотеке, он получал увольнительную и катил в Ленинград, в несравненную Салтыковку. Вот такая была его каторга. А после контрреволюции по тому же телевидению рассказал, что там, на Соловках, его однажды хотели расстрелять. За что такого тихого? Почему такого, как Пивоваров, интеллигентного? Да, видно, у охраны просто лишние патроны были. Куда девать? Давайте хлопнем вот этого стюдента. Но меня, говорит, предупредили, я спрятался за поленицу дров, и меня не нашли, хотя искали с собаками. А на другой день забыли. И так остался жить до ста лет.

А ещё после контрреволюции он изображал себя страдальцем. Между тем, орденов и премий у него было почти как у Буденного. Даже Сталинскую отхватил. И жаловался, стенал: «Я был невыездным». А на самом деле уступал в заграничных поездках только Евтушенке.

Недавно в интервью по случаю своего 90-летия Даниил Гранин тоже рассказывал в «Российской газете» о страдальческой жизни Лихачёва: уверял, что разразился жуткий «скандал, после того, как он выступил на телевидении против переименования Петергофа, Твери и других городов» (РГ,25.12.08).

Конечно, девяносто лет… Но всё-таки! Я был участником той ленинградской телепередачи, которая шла на всю страну. Да, вёл её Лихачёв, тогда ещё член-корр. Но ни единого слова против переименования он не сказал, а наоборот, старался сгладить острые выступления Владимира Солоухина, Олега Волкова, Вяч. Иванова, моё. 26 октября 1965 года в «Литературной газете» на тему переименований была напечатана моя статья «Кому мешал Тёплый переулок?». Об этом я говорил и по телевидению: именно о Твери, о Петергофе и других городах да улицах. Даниил Александрович, неужто отшибло? Обо всём этом тоже можно прочитать в главе «Лягушка в сахаре» моей книги «Окаянные годы», вышедшей еще при жизни всех участников передачи.

Но вернёмся к вопросу о потерях. С. Герасимова сказала: «Ржевско-Вяземский выступ был ликвидирован, но занимавшие его войска немцам удалось сохранить». Как так — целиком и полностью? Да выходит. Ибо никаких оговорок нет, сказано категорично. Но какой-то неопознанный мной участник commedia dell’arte заявляет: «Точное число погибших немцев неизвестно. Но одна только 9 армия Моделя потеряла не меньше 120 тысяч». Это одно. А другое — суперпатриотические власти Тверской области во главе с суперпатриотом Дм. Зелениным и, надо думать, с согласия московских суперов разрешили, как сказал Пивоваров, «по соседству с нашим кладбищем устроить немецкое, где хоронят бывших врагов». Вы подумайте: бывшие! Нет, сударь, там лежат вовсе не бывшие враги, а самые настоящие, с оружием в руках пришедшие уничтожить Россию, поработить наш народ и от защитников родины получившие по заслугам. Но откуда же они взялись, если, как уверяет Герасимова, всех удалось сохранить? Уж не привозят ли сюда умирающих ныне в Германии воевавших подо Ржевом бывших немецких солдат, которым тогда удалось улизнуть? Губернские патриоты могут и до этого додуматься. Словом, тут некоторая неясность. Уж надо бы вам, творцы, как-то договориться, увязать концы с концами. А ведь так — никакого доверия.

Едва ли зная, в чём разница между ППШ и ППЖ, Пивоваров однако претендует на роль большого стратега: «30 января 33 армию Ефремова отсекли от основных сил фронта, окружили. Он просит разрешение на прорыв. Комфронта Жуков приказывает продолжать операцию. Ефремов напрямую обращается к Сталину. Но и Ставка не разрешает: «Потерпите, мы вас не оставим. Жуков в ярости: подчиненный обратился через голову командующего». Естественное дело: армия живёт по субординации, но неадекватный адепт демократии понять этого в армии не может, хотя сам беспрекословно подчиняется какой-то гниде, стоящей над ним. А Жукова так же возмутил Рокоссовский, когда в ноябре 41-го решил отвести свою армию за Истру (где я сейчас пишу эти строки) и тоже обратился «через голову». И у него были очень веские соображения: «Я считал вопрос об отходе чрезвычайно важным. Мой долг командира и коммуниста не позволял мне безропотно согласиться с решением командующего фронтом, и я обратился к начальнику Генерального штаба маршалу Б.М. Шапошникову… Спустя несколько часов получил ответ. В нём было сказано, что предложение наше правильное, и он его санкционирует. Я был уверен, что ответ согласован с Верховным». И Рокоссовский отдал соответствующий приказ.

Но тотчас пришла телеграмма Жукова: «Войсками фронта командую я. Приказ об отводе войск отменяю. Приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать». Потом Рокоссовский вспоминал: «Что поделаешь! Приказ есть приказ. И мы, как солдаты, подчинились». Он был великим солдатом родины.

А Пивоваров заявляет о положении армии Ефремова: «В этот момент её прорыв наверняка удался бы». Смотрите, Жуков не знал, Сталин не знал, Генштаб не знал, а Пивоваров знает: точно удался бы, клянусь гонораром за фильм!.. Вот так же за два месяца до этого, 23 ноября 42 года окружённый под Сталинградом Паулюс радировал Гитлеру: «Прошу свободы действий», то есть — на прорыв. Гитлер ответил: «Я сделаю всё, чтобы своевременно сокрушить красную блокаду». И бросил на выручку окруженным мощнейшую группировку Манштейна. Началась операция «Зимняя гроза». Ударная группировка Паулюса, конечно, рванулась навстречу Манштейну. Танковый молот осатанело бил снаружи кольца окружения и изнутри. Сперва, прорывая нашу оборону, они сблизились до 60 километров. Перевели дух и под девизом «Удар грома» ринулись опять. Манштейн дошел до реки Мышкова. Спросите, Пивоваров, у командира орудия Юрия Бондарева, что там было. Это уже 35 километров до окруженных. И что? На этом и «Гроза» и «Гром» испустили дух… Подумайте, чего это нам стоило. А Жуков тогда, возможно, и ошибся, не дав Ефремову разрешения на прорыв. Но пивоваровский-то щелкопёрский оптимизм чего стоит?

Тут же приводится сомнительный текст телеграммы Жукова Ефремову, которая не была отправлена. Да где взял неотправленную? И мало ли что можно написать в неотправленном послании. Я, например, могу написать, что НТВ — мой любимый канал телевидения, а душка Пивоваров — любимый лицедей. Написать и выбросить в корзину. И что, вы достанете моё письмо из корзины и обнародуете? Слышал я, что вы, Пивоваров, написали дюжину любовных посланий Новодворской, но пока не решаетесь их отправить. Клянусь, если они попадут мне в руки, я не придам их гласности.

В этой телеграмме Жуков, говорит, писал Ефремову: «Вы и только вы виноваты в том, что противник перекрыл вам пути подвоза и эвакуации». Трудно представить, что во время самой операции кто-то шлёт такие телеграммы. Но важнее другое: а разве так не бывает, что именно ответственный за дело, в данном случае командующий, как раз и виноват в провале порученного дела? Кто закоперщик НТВ? В данном случае именно он прежде всего и главным образом виноват в том, что НТВ так похож на известный НТС — Народно-трудовой союз.

Но слушайте, что у него ещё в загашнике: «И годы спустя Жуков будет мрачнеть, слыша о Ефремове». А он, видите ли, считает, что маршал, вспоминая трагически погибшего генерала, должен был не мрачнеть, а улыбаться и ликом светлеть. Да, видимо, без улыбки Жуков писал: «Командарм М.Г. Ефремов, дравшийся как настоящий герой, был тяжело ранен и, не желая попасть в руки врага, застрелился. Так закончилась жизнь талантливого и храбрейшего военачальника, вместе с которым погибла и значительная часть героических воинов его группы.

Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов вступил в командование 33 армией 25 октября 1941 года, когда немцы рвались к Москве. В битве за Москву войска его армии дрались мужественно и не пропустили через свои рубежи противника. За боевую доблесть в битве под Москвой генерал Ефремов был награждён орденом Красного Знамени». Как, между прочим, и сам комфронта Жуков… Вы не помрачнели, стратег Пивоваров? Почему этих слов не было в фильме?

А у него ещё довесок неизвестного происхождения. Жуков-де сказал о боях подо Ржевом: «Там собственно и операции-то никакой не было. Взять на себя ответственность, чтобы показаться критичным — зачем это нужно? Надобности нет». Нам пытаются внушить, что Жуков не желал ни за что признавать ошибки, отвечать за них, брать на себя ответственность за неудачи. Но вот же слова Жукова именно об этих событиях: «Считаю, что нами была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника. Орешек оказался более крепким, чем мы рассчитывали».

По условиям газетной публикации я не могу опровергнуть вымысел достаточно широко. Тем, кто интересуется, могу предложить обратиться к главе «Под видом суровой правды» в моей уже упоминавшейся книге «За Родину! За Сталина!». А теперь выпишу только отдельные слова и фразы Жукова из его «Воспоминаний», относящиеся к разным обстоятельствам и операциям: «Накануне войны в работе Генштаба были недостатки»… «слишком канонизировали опыт Первой мировой войны»… «Характер удара во всём объеме нами не был предусмотрен»… «не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу войск»… «Мы допустили в этом вопросе ошибку»… «Ошибки, допущенные руководством»… «Главное командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчётов, а из интуиции»… «Можно было сделать значительно больше»… «Этого могло не быть при лучшей организации»… «я во время не поправил командование фронта»… «На подготовку Берлинской операции мы имели ограниченное время, но это не может служить оправданием. Вину за недоработку я должен взять прежде всего на себя»… И так далее. А за этими словами — разбор промахов, ошибок и неудач. Вы-то, Пивоваров, хоть в прощеное воскресенье, как сегодня, когда пишу, признаётесь в ошибках, дурости, верхоглядстве?

Авторы фильма часто секут самих себя, не соображая и не замечая этого. Вот, скажем, уверяют, что немцы «из русских перебежчиков» сформировали полк «Бранденбург». Может, там не только русские были? И что за странное название для русского полка? Не состоял ли он из русских белогвардейцев или эмигрантов первой волны, ветром времени занесённых в Бранденбург?

И вот слышим: «Одевшись в советскую форму, бойцы(!) «Бранденбурга» проникают в самую гущу(!) ефремовцев и уговаривают сдаться». Да, видно, никто изо всей шараги в армии не служил. А то было бы им известно, что в «гуще», т. е. во взводе, роте, а то и батальоне, все друг друга знают, а уж тем более — в окружении. И внезапно появившегося чужака с такой агитацией сразу распознали бы. Тем более что «ефремовцы верят своему генералу и готовы за ним в огонь и воду». Да почему же они слушают «бойцов», а не хватают как предателей и не расстреливают?

Тут пора сказать о языке этих эстетов. Видите, предателей они именуют «бойцами». Не говорят, что немцы вторглись на нашу землю или захватили какой-то город, — нет, они «пришли». Как долгожданные гости. Не отступили, а «ушли». Или: «Задача полицейских выявлять (!) подпольщиков и партизан». Выявили, видимо, куда-то доложили — и задача решена? А кого расстреливали, вешали — друг друга? Нет, вешали и советских людей, для чего немцам «пришлось(!) усовершенствовать виселицу». И на протяжении всего фильма ни разу не прозвучало слово «фашисты». Какие ещё фашисты? Это сталинская пропаганда. Обыкновенные солдаты, храбрые и честные. И даётся слово одному из них: «Русские были нашими врагами. Глупо говорить, будто не надо стрелять, потому что они люди, а мы человечны, гуманны. Мы выполняли свой долг как граждане Германии, как её солдаты. Мы защищали свою родину». Ну совершенно, как американцы защищали свою родину в Корее, обороняли её во Вьетнаме, отстаивали драгоценную в Сербии, спасали несчастную в Афганистане, тащили беспомощную из пропасти в Ираке… А ныне при Путине-Медведеве-Сердюкове и под Ржевом появиться могут с той же благородной патриотической целью спасения Америки. Во всяком случае и пролёт их самолётов в нашем небе и присутствие их войск на нашей земле Путин, больше всего на свете любящий Россию, Грызлов, не отстающий в этой любви, и Миронов, в порыве любви к родине ставший доктором каких-то наук двенадцати Российских университетов, разрешили, а правдолюб Медведев не препятствует.

Очень огорчает комедианта Пивоварова Верховный Главнокомандующий Красной Армии. В частности тем, что на фронт он выезжал только один раз. Да не на фронт, поясняет он, а — «в сторону фронта». Вот если бы Верховный сидел в окопах, Пивоваров считал бы его своим достойным соратником и даже в пивной бар пригласил бы. Но есть возможность рассеять огорчение энтэвэсовца.

Во-первых, маршал Василевский, как и другие командующие, считал, что Верховному быть на фронте нет необходимости. Кому же верить — одному из крупнейших полководцев Второй мировой войны или стрекозлу, для которого перезарядить автомат — «целая история», всё равно, что фильм состряпать?

Во-вторых, полоумно глумясь надо всем, что происходило на их родине, пивоварцы никогда не интересуются, а как с этим обстояло в других царствах-государствах. И рисуют какие-то наши промахи, ошибки, недостатки как нечто небывалое в мировой истории, немыслимое в других странах. Так вот, допустим, что невыезд Сталина на фронт это все-таки плохо. Но знаете ли вы, грохочущий, как пустая бочка из-под пива, сколько раз выезжал на фронт Верховный Главнокомандующий американской армии товарищ Рузвельт? Выясните и доложите зрителям НТВ.

В-третьих, да, Сталин выезжал только один раз, а Гитлер, как угорелый, мотался по фронтам, поучал, распекал, приказывал… И каков результат? Он давно рассекречен, мил-друг Алёша. Позвоните мне, я скажу.

Но в то же время этот мыслитель изумляет своей душевной прозрачностью и наивностью. Об одном участнике фильма Пивоваров говорит: «Знаете, он взял на фронте 75 «языков!» Вот, мол, какие люди поддерживают нас. По бедности познаний и опыта, по причине явной нехватки шариков осмыслить эту цифру он не в состоянии. Придётся помочь.

Во-первых, помянутый участник фильма попал на фронт лишь в январе 1943-го и пробыл на войне полтора года, причём всё время — в одном пехотном полку. Спрашивается, зачем одному полку столько «языков» за сравнительно недолгое время. Ведь взятие «языка» это целая операция, в которой участвуют несколько человек.

Во-вторых, наши самые знаменитые лётчики-истребители — Александр Покрышкин и Иван Кожедуб, трижды Герои Советского Союза — сбили 59 самолётов врага и 62 соответственно. Но были лётчики, счёт мести которых приближался к названным. Так, Алексей Алелюхин, дважды Герой, лично сбил 40 самолётов и в группе 17, Дмитрий Глинка, тоже дважды Герой, сбил 50 самолётов и т. д. То есть у трижды Героев были аналоги. Или вспомнить наших самых знаменитых снайперов, Героев Советского Союза. На страшном счету мести Людмилы Павличенко (1916–1974) больше всего уничтоженных оккупантов — 309. Но и на счету В. Зайцева, Н. Ковшовой, М. Поливановой, М. Смолячкова сопоставимые цифры, у последнего из них -125. То есть у Павличенко тоже были аналоги. А у вашего участника фильма аналогов нет. Ни за кем не числится хотя бы 40–50 языков, не говоря уж о 60–70. Разве не удивительно?

Наконец, нельзя умолчать и о том, что в публикациях о герое число «языков» росло по мере его служебного возвышения: 30… 45… 60… 68… 79… Как число жертв Холокоста. В этом сам он, разумеется, не виноват. Холуи старались.

Нельзя вам, товарищ Пивоваров, при этакой душевной трепетности и наивности заниматься таким страшным делом, как война.

Моя однокурсница Юлия Друнина писала:

А что видели вы, кроме своей клоаки сплетен, мерзостей и злобы? Потому вам и не страшно состряпать гнусный фильм о войне.

В.С. БУШИН

(Окончание следует)