Ей требовалось время, чтобы привыкнуть. К тому, что она состарилась, сделалась рыхлой и малопривлекательной. К тому, что вот-вот еще немного – и он уйдет от нее. Просто устанет от ее тяжелых вздохов и тайных слез, от печальных взглядов и понимающего молчания.
Еще немного, и все случится. Он уйдет, а она останется совсем одна. К этому надо быть готовой, решила она, влезая в спортивный костюм. Надо научиться уговаривать себя каждое утро и каждый вечер. Это сложно, но у нее получится. Просто надо чуть больше времени. Не неделю и не месяц, хотя бы полгода.
Но он точно не был готов к шести месяцам, чтобы оттянуть свой уход. Он все чаще запирался в своей комнате и говорил с кем-то по телефону радостным сдавленным шепотом. Когда она сама пыталась поговорить с ним, он без конца смотрел на часы.
Ее время уходило. День за днем, час за часом. Он скоро уйдет от нее.
Она не знала точно, как именно это будет.
Либо он не вернется вечером с работы. Позвонит потом, поблагодарит за все годы, что они провели вместе, и неловко попросит прощения.
Либо он уйдет, пока она спит, оставив на столе лаконичную записку.
Либо соберет вещи, пока она совершает утреннюю пробежку.
Это было бы самым удачным вариантом. С пробежки она возвращалась такой измученной и обессилевшей, что на горе от его ухода ее просто не хватило бы. И именно по этой причине она все увеличивала и увеличивала время и расстояние. Ее тридцать минут выросли до полутора часов, она давно уже ушла с маршрута, проложив его со спортивной площадки в глубь парка.
Она надела спортивный костюм, чистые кроссовки, прошла в спальню. Замерла на пороге. Посмотрела на него спящего. Он выглядел безмятежно и счастливо. Что ему снилось? Его новая жизнь без нее?