К вопросу об Утешении

САЙМОН ГРИН

Повесть из сборника: Истории той стороны - Скрытый Мир ( Tales of the Hidden World ) ; из цикла: Тайные Истории

К вопросу об Утешении ( Question of Solace ) 2014 ; Перевод 2024

…

От Автора:

Что может быть лучше для начала сборника рассказов, чем бодрая история о смерти?

Оружейник Джек Друд - давний персонаж моих романов “Тайные Истории”, впервые появившийся, в романе “Человек с золотым Торком”.

Уже тогда он был стариком, но с тех пор становился всё более дряхлым, и казалось, что настал подходящий момент, чтобы отпустить его. Джек Друд никогда не пользовался такой популярностью, как его более известный брат Джеймс Друд, Серый Лис, но он был крупным игроком в холодной войне и сам по себе был великим секретным агентом.

Я хотел показать его в конце его жизни, оглядывающимся назад и пытающимся решить, принёс ли он больше пользы своей семье и человечеству, как полевой агент, сражающийся с негодяями, или как Оружейник, производящий оружие и устройства, чтобы сохранить жизнь другим агентам. Я хотел подарить ему последнее большое приключение.

…

К вопросу об Утешении

В мире действительно есть монстры. Но вам не стоит беспокоиться о них, потому что есть Друды. Эта очень, очень древняя семья существует, чтобы защищать человечество, чтобы стоять между вами и всеми тайными вещами, которые вам угрожают. Из своего скрытого дома в Друд-Холле, расположенного где-то в захолустье Англии, они наблюдают за Миром, отслеживают секретные частоты и готовы сделать… всё, что потребуется. У них есть полевые агенты в каждом крупном городе, в каждой стране, готовые сразиться со всеми сверхъестественными или сверх-научными угрозами… о которых вам лучше не знать. Друды - ваш последний шанс на защиту и душевное спокойствие. Они не отвечают ни перед кем, кроме себя. Шаманы человеческого племени, пастыри человеческой цивилизации. И нет, вы не имеете права голоса.

Джек Друд, оружейник семьи Друд уже не первый год, сидел, откинувшись в специальном кресле за своим персональным рабочим местом, глядя на своё последнее изобретение и задаваясь вопросом, стоило ли оно того времени и усилий, которые он вложил в него. Как оружейник Друдов, он должен был создавать всё мощное оружие, хитрые приспособления и неприятные сюрпризы, в которых нуждались полевые агенты семьи, чтобы помочь им расправиться с плохими парнями. Оружейник занимался этим очень успешно на протяжении десятилетий, и ему это по-настоящему надоело.

Он выглядел человеком средних лет, но на самом деле был гораздо старше. Он поддерживал свою внешность, придерживаясь тщательно сбалансированной диеты, состоящей из белков и макаронных изделий, как можно меньше подвергая себя физическим нагрузкам и злоупотребляя множеством экзотических лекарств сомнительного происхождения. Он любил шутить, что, когда он умрёт, в нём будет столько таблеток, что придётся хоронить его в гробу с крышкой, защищающей от детей. Он был высок и худ, грозен и ворчлив, и уже не был так полон нервной энергии, как раньше. Две пряди седых волос торчали у него над ушами, под выпуклой лысиной. У него были кустистые белые брови, выдающийся нос и стальные серые глаза. Его лицо выглядело осунувшимся, и он часто хмурился. Особенно когда ему приходилось разговаривать с людьми.

Он умел общаться с людьми. Ему просто было не до этого.

Когда он иногда поднимался с кресла, чтобы побродить по огромной каменной пещере, в которой находилась Оружейная и все её опасные чудеса, становилось ясно, что у него ярко выраженная сутулость - наследие многих лет, проведённых над верстаками, над созданием вещей, призванных заставить людей уважать друг друга, хотят они того или нет.

На нём был длинный белый лабораторный халат, украшенный пятнами и химическими ожогами, а иногда и остатками взрывчатки, поверх засаленной футболки с надписью: “Guns Don’t Kill People, Unless You Aim Em Properly”. Юмор Оружейника.

Ему по-прежнему нравилось думать о себе как об инженере, а не как о разработчике оружия.

Он сидел в своём любимом кресле, в самой дальней части Оружейной, где его не беспокоили люди. Оружейная была погребена глубоко в скальных породах под Друд-Холлом, так что, когда что-то неизбежно шло не так, обычно внезапно, громко и яростно, ущерб не достигал Холла.

Оружейник размышлял, хмурился и изо всех сил старался не обращать внимания на фоновый шум вокруг. Десятки лаборантов заполняли Оружейную, работая над десятками проектов, их ужасно изобретательные умы были ограничены только законами науки и вероятности. Законы страны и даже элементарная мораль не допускались. Чтобы стать одним из лаборантов Оружейной, молодой Друд должен был доказать, что его интеллект намного выше среднего, он невероятно и безрассудно храбр и в принципе лишён всех обычных инстинктов самосохранения. Их работа заключалась в том, чтобы создавать всевозможное странное оружие и диковинные изобретения и тщательно испытывать их, часто друг на друге, прежде чем передавать полевым агентам. Производительность была высокой, как и текучесть кадров среди ассистентов.

Оружейник не мог не заметить, что неподалеку от него два лаборанта, оснащённые персональными телепортационными устройствами, дуэлировали внутри круга. Они то появлялись, то исчезали, появляясь лишь на время, чтобы нанести удар или увернуться от него. Нецензурные выражения, богохульства и звуки боли ещё долго висели в воздухе после их исчезновения. Позади них статуя в углу пошевелилась, совсем чуть-чуть. С тех пор, как лаборант настолько замедлил метаболизм, что для него между каждым тиканьем часов проходили десятилетия. Он погрузился в это состояние в 1955 году и не подавал никаких признаков выхода из него. Оружейник держал его рядом с собой в качестве поучительного примера. За статуей два невидимых бойца пытались найти друг друга внутри круга. И кто-то… снова что-то взорвал.

Лаборанты. Всегда в таком приподнятом настроении.

Оружейник по большей части просто оставлял их в покое. Так безопаснее. Он рассматривал свой рабочий стол. Свой персональный компьютер, обвитый длинными ветвями омелы. (В то время это казалось хорошей идеей.) Без особого порядка были расставлены плетёный человечек - бонсай, действующая миниатюрная Звезда Смерти, которую он смастерил на спор (с самим собой), чучело полтергейста с очень испуганным выражением лица и iPod, полный музыки, на прослушивание которой, казалось, никогда не находилось времени. Вместе со всевозможными деталями из полудюжины проектов, над которыми он всё ещё возился. Переходя от одного к другому. Некоторые электронные устройства и технологии инопланетного происхождения пролежали здесь так долго, что он уже забыл, для чего они нужны. Хотя, конечно, он никогда бы в этом не признался.

Он снова впился взглядом в свой последний проект, нагло расположившийся на краю стола. Длинный металлический стержень со всевозможными шипастыми выступами, заканчивающийся несбалансированным набором линз и кристаллов, с запиткой от миниатюрного реактора с гораздо меньшими функциями безопасности, чем, вероятно, было разумно. Он напоминал ручной фонарик, только что доковылявший до дома после вечера в местном BDSM-клубе. Оружейник называл его Буджум проектором, потому что, если направить его на кого-то или что-то, они тихо и бесшумно исчезали. Вроде всё неплохо… Проблема заключалась в том, что Оружейник не знал, куда проектор их отправлял. И могут ли они когда-нибудь вернуться. Математика упрямо оставалась неоднозначной. Поэтому, пока не удастся найти решения, Оружейник не мог с чистой совестью поставить подписать под этой штуковиной.

Кроме того, если разобраться, проектор Буджум был просто ещё одним пистолетом. За эти годы он сделал так много пистолетов. Но они не были идеальными, потому что семья продолжала возвращаться к нему, требуя, чтобы он придумал новые. Больше, лучше, проще… Оружейник кисло фыркнул. Раньше идеи приходили к нему так легко. Они и сейчас приходили, но медленнее, словно выжимаешь кровь из камня. Он всё ещё мог это сделать. Он всё ещё мог. Но с каких это пор всё стало так напрягать..?

Кто-то рядом прочистил горло; тихо, вежливо и немного неумолимо. “Я не уйду, пока вы меня не заметите”. Оружейник молча вздохнул и поднял голову. Казалось он ещё больше нахмурился. Перед ним стояли два его самых умных и раздражающих лаборанта. Максвелл и Валери Друд. Яркие, жизнерадостные, полные бесконечного энтузиазма и нервной энергии, которой хватило бы на управление небольшой страной, они оба были одеты в сверкающие, первозданно белые лабораторные халаты. На них не было ни пятнышка, ни следа от всего того хаоса, который творился вокруг. Лабораторные халаты были одним из самых полезных, хотя и скучных творений Максвелла и Виктории. Они так и не прижились. Другие лаборанты отказывались их носить, потому что воспринимали накопленные электрические ожоги, химические пятна и дырки от пуль как знаки почёта и опыта. Посмотрите, что я пережил!

Максвелл был высоким, смуглым и красивым, Виктория - высокой, светловолосой и миловидной. Они постоянно держались за руки, и им было всё равно, кто это заметит.

- Извините за беспокойство, Оружейник, - сказал Максвелл, когда стало ясно, что Оружейнику нечего им сказать. - Но нам действительно нужно получить в свои руки эту штуковину - Буджум проектор. Опробовать его, посмотреть, на что он способен. И всё такое…

- Мне нравится название, - сказала Виктория. - Мы ведь любим классические аллюзии, правда, милый?

- Ну, конечно! - сказал Максвелл. - Но… Вы держали его довольно долгое время. Оружейник. Сэр.

- Итак, нас послали, чтобы… избавить вас от этого, - сказала Виктория. Которой могло сойти с рук то, что она не называла людей “Сэр”, потому что она была такой хорошенькой.

- Это не наша идея! - быстро сказал Максвелл. - Мы бы ни за что не стали вас беспокоить, но на вас давят. Сверху.

- Руководство, - неуверенно сказала Виктория. - Вы же знаете, как это бывает.

- Я сдерживал их, сколько мог, - сказал Максвелл. - Придумывал всевозможные оправдания от вашего имени…

- Да! Всё так! - сказала Виктория. - Вы не поверите, каким храбрым и стойким он был, выступая за вас!

- Ну, - буркнул Максвелл, - я бы так не сказал…

- Так и должно быть, Максвелл! - тут же сказала Виктория. - Ты не должен принижать себя, потому что я этого не потерплю. Ты должен постоять за себя, Максвелл, милый.

- Ты так меня поддерживаешь, Виктория. Я не знаю, что бы я без тебя делал.

Они улыбались, глядя друг другу в глаза, потерявшись друг в друге, совершенно забыв об Оружейнике и о том, зачем они пришли к нему.

- Молодые влюблённые лаборанты, - проворчал Оружейник. - Ужас, ужас… Кто на вас давит? Как будто я не знаю?

- Матриарх очень настаивала на том, чтобы мы перевели Буджум проектор на следующий этап тестирования, - сказал Максвелл.

- Мать всегда нетерпелива, когда речь заходит о новом оружии, которое ей приглянулось, - сказал Оружейник. - Скажите ей, что придётся подождать, пока оно не будет готово. Предстоит ещё много работы.

Максвелл и Виктория посмотрели друг на друга. Максвелл прочистил горло, подыскивая подходящий тактичный тон.

- Мне очень жаль, Сэр, но… Ваша матушка, Марта, уже некоторое время не является Матриархом. Она умерла несколько лет назад.

- Теперь у нас новый Матриарх, Оружейник, - сказала Виктория. - Маргарет. Помните?

- Ах, - сказал Оружейник. - Да. Конечно. Он крепко зажмурится, всего на мгновение. - Конечно, я помню. Просто, по привычке…

Он громко фыркнул и уставился на них. - Вы уже староваты для лаборантов, не так ли? Вам, должно быть, уже далеко за двадцать. Больше? Проклятье, как летит время. И пользуется этим, когда ты не смотришь… Почему вы не покинули Оружейную, как все остальные? Вам нужно специализироваться… на чём-то, и двигаться дальше! Покинуть гнёздышко!

- Нам здесь нравится, - сказал Максвелл. - Правда, Виктория?

- О да, Максвелл! Очень! Всё это так захватывающе… Не думаю, что мы когда-нибудь захотим покинуть Оружейную!

- А зря, - сокрушённо сказал Оружейник. - Уходите, пока можете. Я думал так же, как вы, и посмотрите, что со мной случилось. Я не заметил как постарел.

Максвелл и Виктория снова посмотрели друг на друга. Они думали, что он ничего не заметил.

- Мы вернёмся позже, Оружейник, - сказал Максвелл. - Когда вы будете чувствовать себя более… сосредоточенным.

Оружейник не сводил взгляда с проектора на своём верстаке, пока не убедился, что они оба ушли. И тогда он вздохнул - совсем чуть-чуть, про себя. Конечно, его мать умерла. Он был на её похоронах.

А теперь новость о его маленькой оплошности разнесется по всему Арсеналу за считанные минуты. Сплетни среди лаборантов распространялись так быстро, что иногда они появлялись раньше, чем событие, которое их вызвало.

Откинувшись в своём спец кресле, Оружейник оглядел огромную каменную пещеру, в которой располагалась Оружейная семьи Друд. Огромные машины теснились друг к другу, словно звери, соревнующиеся за территорию, окружённые длинными рядами рабочих станций, боевых площадок и испытательных полигонов. Плюс целая куча автоматов для приготовления закусок и безалкогольных напитков. Оружейник был уверен, что где-то здесь находится действующая машина, созданная его руками, когда он сам был лаборантом.

Лаборанты, лаборанты повсюду… бегают, совершают неразумные поступки, сеют хаос и беспорядок и вообще замечательно проводят время. Они так любят проверять новые теории, часто внезапно, яростно и на месте… Оружейник был уверен, что все они по-своему уважают его. Хотя бы за его старшинство и доказанный послужной список в создании многочисленного оружия. Но его немного беспокоило то, что он понятия не имел, как они к нему относятся в остальном. Он никогда не заботился о том, чтобы нравиться или быть популярным. Это не входило в его обязанности. Он даже не следил за дисциплиной. Ассистенты нуждались не в этом. Он должен был вдохновлять их, подгонять и создавать соответствующую атмосферу безрассудства, в которой они могли бы работать. Но сколько времени прошло с тех пор, как он просто садился и разговаривал с кем-либо из них?

Его взгляд вернулся к Буджум проектору. Проклятая штука. Может, семья могла бы использовать его для уборки мусора… Не всё ли равно, куда девается мусор, если он исчезает? Ну, да, он предполагал, что это возможно, однако кто-то там мог возразить… И всегда был шанс, что это может появиться снова… неожиданно.

Нет, нет… Забудьте о проекторе. Слишком много вопросов без ответов. Не каждая идея является выигрышной. Как в тот раз, когда он смешал шоколад и сыр, чтобы получилась идеальная закуска. Он всё ещё мог вызвать у людей рвоту, просто напомнив им о том, каково это было на вкус… Оружейник угрюмо фыркнул. Он терпеть ненавидел, когда хорошие идеи оказывались непрактичными.

Он задумчиво потянул за пучок волос, торчащий над правым ухом, и резко остановился, когда несколько волосков выпало ему в руку. Он некоторое время рассматривал выпавшие белые волоски, а затем разжал руку и позволил им упасть. Нужно быть осторожнее. У него осталось не так много волос, чтобы их терять. Кажется, не так давно у него была прекрасная шевелюра. Как у его брата Джеймса. Но он потерял их много лет назад из-за стресса. Оружейник огорчился. Ему не хватало волос. Впрочем, ему много чего не хватало.

Адски громкий взрыв потряс всю Оружейную. Предметы падали, с потолка провисли кабели, и отовсюду поднялось пыльное дымное облако. Лаборанты судорожно бегали туда-сюда, кричали друг другу, что нужно что-то делать, вместо того чтобы делать это самим. На короткое время вспыхнуло несколько пожаров, но их успешно потушили разбрызгиватели. Над всеобщим хаосом возвысился голос.

- Простите…

Порядок был быстро восстановлен, кто-то получил сильный удар по затылку, и всё вернулось в нормальное русло, все вернулись к работе. Внезапные громкие звуки и материальный ущерб были обычным явлением, когда вы работали в Оружейной семьи Друд. Вот почему в одном углу всегда были аккуратно сложены носилки и мешки для трупов. Хотя бы потому, что они прекрасно помогали сосредоточиться. Оружейник почти не обратил внимания на взрыв. У него были другие заботы.

Было время, когда он был полевым агентом. Люди забывали, что Джек Друд был одним из лучших секретных агентов семьи, когда он и весь мир были намного моложе и всё казалось намного проще.

А те, кто помнил, что он делал в мире, предпочитали забывать о том, какие вещи приходилось делать полевым агентам в те времена. Во времена холодной войны. Все трудные и необходимые вещи, которые Джек Друд делал, чтобы сохранить мир в безопасности. Все эти годы, мотаясь по разрушенной Европе, преследуя и настигая за железным занавесом. Тушил сверхъестественные пожары, пока они не вышли из-под контроля. Взрывал сверхнаучных злодеев в их потайных бункерах, тех кто всё поставил на кон, прежде чем они могли выпустить на волю нечто неописуемое. Убивая тех, кого нужно было убить. Но имело ли это хоть какое-то значение? Тех ли он убивал?

Они были отличной командой - Джек и его брат Джеймс, с честью сражались за правое дело везде, где это было необходимо. Но семья разделила их, отправила на разные задания, в разные места, потому что в те дни в тайном мире происходило так много всего. А полевых агентов не хватало. Для всего мира Джеймс стал легендой - он и его удивительные подвиги. Его называли Серым Лисом. Величайший секретный агент своего времени. Оружие, девушки, неоправданное насилие, и он всегда доводил дело до конца. Казалось, куда бы Джек ни явился, все слышали о Сером Лисе. Во всех тайных убежищах и барах на задворках, в кулуарах власти и в самых уединённых местах в мире. И семья… пошла навстречу. Потому что успех Серого Лиса хорошо отражался на семье, а иметь на своей стороне легенду всегда полезно.

Джек Друд делал не менее полезную работу, но он всегда считал, что работа секретного агента заключается в том, чтобы не быть замеченным. Войти, сделать то, что нужно, и выйти; и если ты сделал свою работу правильно, никто не должен знать, что ты вообще там был. Так что Джек… остался незамеченным. Он не стал легендой. О нём почти никто не знал, кроме семьи. И его это, в общем-то, устраивало. Он никогда не считал себя или Джеймса легендой или героем. Просто секретные агенты, выполняющие тяжёлую, необходимую, а порой и неприятную работу. Чтобы все остальные могли спокойно спать в своих постелях.

У семьи Друд есть только один кодекс и один девиз: “Все для семьи”. Друды служат семье, потому что семья служит великой цели. Друд получают всё самое лучшее, потому что им приходится отказываться от всего остального, что имеет значение. Никому не дано уйти или жить своей жизнью. Никому не дано познать покой, пока мир ещё нуждается в спасении. Каждый Друд будет служить на своём месте.

Оружейник не возражал против того, чтобы стать полевым агентом. Но не совсем. Там, на поле боя, было волнение и романтика. Ощущение, что находишься в самом центре событий, делаешь что-то важное… но ещё там были кровь, ужас и смерть. Слишком много смерти. Джек никогда не получал такого удовольствия от работы, как Джеймс. Серый Лис был рождён для полевой работы. Рождён, чтобы проникать на тайные базы, красть секретные планы, соблазнять любовницу злодея и уходить с улыбкой на лице. Джек тоже иногда так делал, но он не мог отделить моменты триумфа от всего того тёмного и мерзкого, что сопутствовало этому. Преданные невинные и брошенные люди, тела в переулках и разрушенные семьи. Джеймс никогда не оглядывался назад, но Джек не мог отмахнуться от сопутствующего ущерба, связанного с его успехами. Ему не нравилось большинство людей, с которыми ему приходилось иметь дело в качестве полевого агента, и очень не нравились некоторые вещи, которые ему приходилось делать, чтобы сохранить Мир. Злодеи, которые плакали, когда он стрелял им в лицо, женщины, которые плакали, когда понимали, что их использовали обе стороны, чтобы получить от них информацию, союзники, которых он предал, ради получения информации, и политики, к которым его семья не позволяла ему прикасаться, хотя было очевидно, что он - тот самый человек.

Наши зверства были приемлемы, потому что их зверства были гораздо хуже. Это Черчилль сказал? Оружейник долгое время верил в это. Он убивал тех кого нужно было убить. Но прежняя уверенность времён Второй мировой войны была быстро подорвана растущей двусмысленностью политики холодной войны. Когда сегодняшний враг мог стать завтрашним другом или, по крайней мере, союзником. И слишком часто - наоборот.

Оружейник закрыл глаза, чтобы отдохнуть, хотя бы мгновение. Он чувствовал себя ужасно усталым. Казалось, в эти дни он всегда чувствовал себя усталым. Работа никогда не кончалась, сколько бы ты ни вложил в неё сил. Даже если ты работал каждый час, отпущенный Богом, а потом ещё и ещё, пытаясь соответствовать требованиям семьи. Знать, что хороший человек может погибнуть на поле боя, если ты вовремя не предоставишь ему нужное оружие или приспособление. Оружейник то и дело подумывал об уходе на пенсию. Но не было никого, кто был бы готов его заменить. Не было никого, кому он мог бы доверить эту работу и её обязанности. Никто не сможет защитить всех достойных мужчин и женщин на поле боя так, как это делал он. Кроме того, если он уйдёт в отставку, что он будет делать потом?

Он заставил себя открыть глаза и сел прямо в кресле, громко кряхча от усилия. Он порылся в ящиках стола, пока не нашёл свежую пачку Chocolate Hobnobs. Лучшее шоколадное печенье в мире. Он вскрыл упаковку складным ножом, рассыпал полдюжины Хобнобов по рабочему столу, а затем взял одно и осторожно макнул его в кружку с чаем. Он несколько раз помешал печенье. Кружка, в которой чай всегда был нужной температуры, определённо была одним из лучших его изобретений. Вот если бы ему удалось создать пачку Hobnobs, которая постоянно пополнялась бы… Внесу это в список дел… Оружейник осторожно откусил от пропитанного чаем печенья. Чудесно. Одно из самых важных маленьких удовольствий в жизни.

Компьютер издал громкий самодовольный звук, оповещая его о поступлении важного сообщения. Оружейник уставился на машину, пока она не замолчала.

- Ну что? - сказал он.

Монитор компьютера включился и представил ему срочное письмо от Матриарха. Она явно решила, что будет дипломатичнее и, возможно, безопаснее обратиться к нему дистанционно. В письме она спрашивала о причинах отставания при выполнении ряда важных проектов. Включая долгожданный Буджум проектор. Далее в письме приводился список - напоминание Оружейнику о том, что он обещал семье следующие важные предметы (далее следовал удручающе длинный список), которые уже должны были быть готовы к полевым испытаниям. Эта Матриарх хотела, чтобы он знал, что она очень разочарована в нём. И ей очень не хотелось… освобождать его от ответственности, она действительно не хотела бы… Оружейнику надоело читать сообщение, и он удалил его, не дойдя до едва завуалированных угроз, которые, как он знал, будут в конце. Экран монитора погас.

Оружейник скупо улыбнулся. Не то чтобы он не слышал всего этого раньше. Всё будет готово, когда будет готово, и не раньше. Матриарх должна знать об этом. Он говорил ей об этом достаточно часто. Но таковы были Матери: они всегда верили, что их сыновья способны на всё.

Он вернулся к осмотру Оружейной. Здесь было полно лаборантов, охотно рискующих жизнью и рассудком в погоне за знаниями и взрывоопасными предметами. Столько молодых мужчин и женщин… половину из них он не узнавал и не помнил. Пекло, он даже не знал, над чем работает половина из них. Это было большое место, здесь многое происходило… Но было время, когда он знал. Когда он знал бы все их имена и лица, и чем они занимаются. Просто… за эти годы сменилось столько лаборантов. Многие из них приходили и уходили, достигая величия, или рано уходя в могилу. Он начинал привыкать к мужчинам средних лет, подходившим к нему в холле, приветствовавшим его громкими голосами и сердечными рукопожатиями, ожидая, что он вспомнит их по тем временам, когда они недолго работали у него в Оружейной. Перед тем как уйти, чтобы заняться чем-то более важным для семьи.

Оружейник всегда улыбался, кивал и уверял, что, конечно, помнит, но чаще всего не помнил. Проблема заключалась в том, что лаборанты, как правило, представляли собой безликую массу. Они приходили, достойно выполняли работу и двигались дальше. Так и должно было быть. Только он оставался и старел, а лаборанты, казалось, молодели с каждым годом. Они двигались дальше, потому что у них были амбиции, и Оружейник подумал, что помнит время, когда у него тоже были амбиции.

Раньше он знал и заботился о каждом ассистенте и каждом проекте в своей Оружейной. Он гордился этим. Он постоянно ходил туда-сюда, заглядывал через плечи, протягивал руку помощи, высказывал полезную критику и иногда хвалил. Но в эти дни у него, похоже, просто не было сил. И, если быть честным с самим собой, его это уже не волновало так сильно, как раньше. Трудно было радоваться новому оружию или гаджету, когда он уже столько всего повидал. Когда оружейник перестаёт заботиться о работе… Тогда, возможно, ему пора уходить.

Но он ещё не был готов… бросить всё это и провести остаток своей жизни в гостиной, смотря телевизор со всеми остальными старыми ископаемыми. У него всё ещё были идеи. Он всё ещё придумывал что-то достаточно новое и важное, чтобы его кровь бурлила. У него всё ещё было это.

Он доел печенье, запил его горячим чаем и откинулся в своём специальном кресле. Перед ним проплывали картины, сменяясь всё более старыми видениями из другого Времени. Он оглянулся на свою долгую жизнь, пытаясь решить, желая знать… Принёс ли он больше пользы семье и миру, когда был секретным полевым агентом, или позже, когда стал оружейником семьи, создавая вещи позволяющие полевым агентам оставаться в живых и убивать тех, кого нужно убить… Ему вдруг показалось очень важным понять свою жизнь, хотя бы на этом уровне. Такая долгая жизнь… столько всего достигнуто… Но имело ли хоть что-то из этого значение?

Почему он отдал значительную часть своей жизни этой работе? Потому, что его работа имела значение. По крайней мере, он был в этом уверен. Люди сегодня живы благодаря тому, что он сделал. Он неоднократно принимал участие в спасении человечества и всего мира. Даже совсем недавно, во время Войны Голодных Богов и вторжения армии Людей Акселератов на территорию Холла. Он всё ещё мог облачиться в фамильный доспех и сражаться за правое дело. На протяжении всей своей жизни он всегда был готов рискнуть своей жизнью ради других. Это должно было что-то значить… Но что это значило? Если бы он не сделал эту работу, если бы он не вышел на бой, это сделал бы кто-то другой. Какой могла бы быть его жизнь, если бы он никогда не бросил работу полевого агента? Если бы он стал легендой, как его брат Джеймс? Что, если бы он не взвалил на себя бремя Оружейной палаты и не похоронил себя под землёй? Что, если бы… он нашёл в себе силы отвернуться от семьи, от работы, от своего проклятого долга и просто ушёл? Нет… Нет, он никогда не смог бы так поступить. Он верил в семью и в то, что она олицетворяет. Иногда даже вопреки себе и семье.

Эдди был единственным, кто успешно послал семью… и добился того, чтобы это осталось в силе. Его племянник, Эдвин, сын его сестры Эмили и её мужа Чарльза. Все они были достойными людьми. И даже Эдди постоянно возвращался, чтобы быть совестью семьи и брать на себя те миссии, которые никто не мог выполнить. Эдди даже некоторое время управлял семьёй, когда старая система стала коррумпированной, а потом бросил всё, чтобы вернуться к полевой работе, где ему было место. Он уходил, но продолжал возвращаться, потому что знал, что в нём нуждаются.

Джек совершил ту же ошибку.

Оружейник задумался о том, сколько жизней он забрал за свою долгую карьеру оружейника. Гораздо больше, чем он лично убил в качестве полевого агента. Как агент, он внёс свою лепту, но в статусе оружейника его смертоносное прикосновение распространилось по всему миру. Каждый раз, когда агент Друд убивал врага, это происходило потому, что Оружейник сделал это возможным. Если бы все призраки убитых им мертвецов пришли за ним, заполнили бы они Оружейную? Или Холл? Хватило бы места даже на огромной территории за пределами Друд-Холла, чтобы вместить их всех? И если он пройдёт вдоль рядов призраков, глядя в их мёртвые укоризненные лица, будет ли он по-прежнему верить, что их нужно было убить?

Всё это казалось намного проще, когда он был моложе, носился по миру, полному людей, которые хотели его убить. Например, его первая работа, вскоре после Второй Мировой Войны, когда его отправили в погоню за пропавшим нацистским золотом в Баварии, на озере Вальхензее. Огромное озеро, расположенное посреди Баварских гор. Мартин Борман был отправлен туда с тоннами золотых слитков, чтобы финансировать Четвертый рейх. Предполагалось, что Борман захватит и оккупирует горы в качестве базы для нацистов. Но вместо этого он сбежал и исчез. Предполагается, что сначала он сбросил тонны и тонны золотых слитков в озеро Вальхензее, потому что это просто замедлило бы его. Возможно, он собирался вернуться за ними позже, с новым лицом и новой личностью, когда мир больше не будет наступать ему на пятки. Но этого так и не произошло.

Семья отправила Джека Друда в Баварию, к озеру, чтобы узнать, там ли золото. Не потому, что оно им было нужно, просто они не хотели, чтобы оно досталось кому-то другому. Много золота в чужих руках это потенциальные проблемы.

Со всех сторон его окружали безликие серые горные вершины. Озеро Вальхензее переливалось, как живое серебро, под светом полной луны. Джек Друд стоял на краю берега и смотрел на воду. Молодой человек, полный энергии, полный решимости преуспеть и заставить свою семью гордиться им. Его рука потянулась к золотому ошейнику на горле - к семейному Торку. Он пробормотал нужные слова активации, и в тот же миг золотой доспех выплеснулся из него и полностью покрыли его с ног до головы. Величайшее, самое секретное оружие Друдов - чудесная живая броня, которая делала их сильнее, быстрее и совершенно неуязвимыми.

Джек Друд некоторое время стоял, задумавшись, как золотая статуя, его лицо было безликой маской, живым символом непримиримого долга. А потом медленно пошёл вперёд, в мерцающие воды, издавая тихие плещущие звуки, которые совсем не разносились в пространстве. Джек знал, что вода ледяная, смертельно холодная в эту ветреную ночь, но он совсем не чувствовал холода. Об этом позаботился доспех. Он шёл вперёд, пока воды не сомкнулись над его головой, и он не исчез под поверхностью озера.

Он неуклонно спускался вниз, следуя за изгибом берега под своими бронированными ногами, пока наконец не оказался на дне озера Вальхензее. Свет сверху давно остался позади, и теперь он двигался по тёмным, неподвижным водам. Он заставил свой доспех ярко светиться, чтобы было хоть немного света, но даже в этом случае он не мог видеть более чем на десять футов в любом направлении. Дно озера было усеяно предметами, ни один из которых не был особенно необычным или важным, и нигде не было видно ни крупицы золота. Его тяжёлые бронированные ноги глубоко погружались в илистое дно, каждый шаг вздымал грязь и осадок, в тёмную воду, а затем муть медленно опускалась обратно.

Джек носил специальное устройство собственного изобретения, которое теперь находилось под бронёй его левой руки. Он обещал семье, что устройство сможет обнаружить золотой слиток в радиусе до ста ярдов, но пока что проклятая штука никак не реагировала. Джек несколько раз коснулся его, просто из общих соображений, но это ничего не изменило. Он медленно, неуклонно двигался вперёд, покрывая дно озера - по намеченному плану, квадрат за квадратом. Он внимательно смотрел по сторонам и изо всех сил старался не споткнуться о что-нибудь.

Он пробыл под водой уже больше часа, поддерживаемый и защищённый броней, не ощущая ни холода, ни недостатка воздуха, когда вдруг понял, что он не один. Он увидел, как что-то движется, на границе света, излучаемого его бронёй, но понял, что у него есть компания, только когда стальной гарпун полетел в него из ниоткуда с невероятной скоростью. Он безвредно отскочил от его бронированной груди и медленно упал в воду. Джек сосредоточился, и его доспех вспыхнул, распространяя новый золотистый свет по тёмным водам. И вот все они, внезапно появившиеся в новом свете, стоят, сбившись в маленькие группки, вокруг него. Застигнутые врасплох…

Некоторое время все они просто стояли, растерянно глядя друг на друга. Три разные группы по полдюжины человек в каждой, одетые в различные виды подводного снаряжения. Пузырьки поднимались внезапными всплесками, когда дайверы переговаривались друг с другом. И на самом краю золотистого света - маленький жёлтый подводный аппарат. Вероятно, это американцы, у них всегда есть бюджет, чтобы делать всё стильно. Большинство подводников держали в руках пневматические гарпунные ружья, а у нескольких были ружья увеличенного калибра, адаптированные для подводной войны.

Различные группы опробовали на Джеке всё имеющееся у них оружие, потому что все знали, что сначала нужно уничтожить агента Друдов, прежде чем они смогут разобраться друг с другом. У большинства агентов хватило бы ума повернуться и убежать, а не раздражать Друда, но потенциальная близость такого большого количества золота заставила их передумать.

Джек просто стоял на месте, на дне озера Вальхензее, и пули и гарпуны бессильно отскакивали от него. Он надеялся, что они поймут намёк и просто уйдут, как только станет ясно, что они не могут причинить ему вреда. Он всё ещё верил в то, что нужно действовать и поступать правильно. Но даже после того, как жёлтый подводный аппарат выпустил в него фугасную ракету, и ему пришлось поймать её и прижать к бронированной груди, чтобы заглушить взрыв… Когда воды снова успокоились и стало ясно, что его не заставили отступить ни на шаг… Даже тогда они не сдались. Долг или жадность овладели ими.

Они надвигались на него со всех сторон, держа в руках спец ножи. Большие, массивные лезвия с зазубренными краями. Они кололи и резали его, но ничего не добились, и Джек понял, что у него нет другого выхода, кроме как разобраться с ними. Потому что они не собирались уходить, оставлять его в покое и бросать золото. Поэтому он убил их всех. Он проламывал головы и рёбра своими тяжёлыми золотыми кулаками. Он пробивал дыры в их аквалангах, отрывал дыхательные трубки и держал их на месте, пока они не тонули. Он выхватывал у них из рук ножи и протыкал ими чёрные резиновые гидрокостюмы. За последними пришлось погнаться, когда они наконец обратились в бегство. Он легко настигал их, в золотом доспехе он передвигался по тёмным водам со сверхчеловеческой скоростью.

Повсюду плавали тела, медленно оседая на дно озера в неловких позах. Кровь поднималась вверх дрейфующими струйками. Жёлтый подводный аппарат попытался скрыться, пока он был занят. Вскоре он догнал его, взобрался на его палубу и пробил своими золотыми кулаками огромные дыры в его бортах.

Воздух с шумом вырывался наружу. Моторы закрутили винты, чтобы поднять маленькое судно, даже с дополнительным весом Джека, пока он не оторвал их. Подводный аппарат медленно погрузился в тёмные воды и опустился на илистое дно. Джек нашёл аварийный люк и держал его закрытым, пока не убедился, что все внутри мертвы. Ему было не по себе. Семья предупреждала его о том, что может означать работа полевым агентом, но он не предполагал, что это будет так. Так… легко.

Он не стал осматривать ни тела, ни подводный аппарат, чтобы выяснить, на кого они работали. Это не имело значения. Его приказ был чётким. Никому другому нельзя было доверить столько золота. Другие агенты могли быть агентами ЦРУ, КГБ или любой другой из многочисленных алфавитных групп, действовавших в те дни по всей разделенной Европе. Так много организаций, действующих по обе стороны железного занавеса. В поисках сокровищ, власти или просто чего-то, что они могли бы использовать в своих интересах. Вот только… Джек часами ходил взад-вперёд по дну озера, но так и не нашёл ни одной золотой монеты. Единственным золотом в этих тёмных водах был доспех, в который он был облачён.

Он оставил мёртвых и поднялся из тёмных вод, и это было первое задание Джека Друда в качестве полевого агента.

…

Восточный Берлин был тёмной стороной этого разделённого города, и Джек Друд гнал свою машину по закоулкам, нажимая на тормоза в самую последнюю минуту, чтобы вписаться в повороты. Это было несколько лет спустя, после того как он создал себе репутацию, если не легенду. Не сравнить с его братом, Джеймсом, Серым Лисом, но достаточно, чтобы он мог рассчитывать на получение более интересных заданий.

Джек быстро взглянул в зеркало заднего вида. Его всё ещё на большой скорости преследовало с полдюжины служебных машин. Серые безымянные мужчины по очереди выглядывали из боковых окон и стреляли в него; они стреляли, и их машины раскачивались. Джек усмехнулся. Им приходилось выкладываться на полную катушку, чтобы не отстать от него на коварно извилистой дороге, и даже когда им удавалось попасть в его машину, пули просто отскакивали от её специально усиленного кузова. Он чувствовал себя в такой безопасности, что даже не потрудился облачиться в броню.

Он просто опустил голову, придавил педаль и повёл машину по узким улочкам и переулкам Восточного Берлина, направляясь к КПП Чарли и безопасному пути назад к цивилизации.

Джек вёл одну из своих любимых машин, свой собственный, любовно отреставрированный Bentley 1933 года с открытым верхом, четырёх с половиной литровый, гоночно-зелёного цвета с красной кожаной обивкой. Не совсем неприметная машина для секретного агента, работающего в полевых условиях. Просто провезти автомобиль в Восточный Берлин было настоящей головоломкой. Но когда дело доходило до погони, Bentley не имел себе равных. Джек любил, когда на машину можно положиться. У Bentley было пуленепробиваемое шасси и стёкла, скрытые пулемёты спереди и сзади и ещё куча всяких неприятных сюрпризов, которые Джек разработал и установил сам. В Друд-Холле была длинная очередь желающих просто взглянуть на технические характеристики.

Джек гнал Bentley по второстепенным улочкам и переулкам, некоторые из которых были настолько узкими, что бока машины задевали о серый бетон и кирпичную кладку. Тёмные улицы под тёмным небом, без луны и почти без работающих уличных фонарей. Только фары Bentley, яростно пылающие перед ним, указывали Джеку путь через Восточный Берлин. Он вцепился руками в руль и громко смеялся, когда машина подпрыгивала. Ничто так не стимулирует выброс адреналина, как старая добрая погоня, когда адреналин зашкаливает. Он сосредоточился на карте города, которую выучил наизусть, и направил Bentley на улицы с резкими поворотами, время от времени нажимая на педаль газа, когда нужно было увеличить разрыв между ним и преследователями.

Звук такого количества ревущих двигателей в тесном пространстве был почти неестественно громким в ночи, но никто не выглянул в окно, чтобы посмотреть, что происходит. Джек вглядывался вперёд в слепящий свет фар. Либо карта, которую ему выдали, была неверной, либо кто-то вёл здесь несанкционированную застройку. Множество поворотов, на которые он рассчитывал, просто отсутствовали. Но он двигался в правильном направлении, а это главное. Не помогало и то, что большая часть Восточного Берлина выглядела одинаково. Скучные, безликие, невыразительные здания со всех сторон, построенные в спешке, чтобы удержать на месте покорное население. В окнах почти не было света, а на улицах - никого. Не в этот час. В это время суток в Восточном Берлине на улице были только агенты вроде него и преследующая его Восточногерманская тайная полиция.

Машины настигали его, несмотря на все усилия Джека оторваться от них, и всё новые и новые пули впивались в корму Bentley. Джек держал голову опущенной и ухмылялся, глядя на свою спутницу, свернувшуюся клубком на пассажирском сиденье. Грета была симпатичной молодой секретаршей, работавшей на тайную полицию, потому что ей нравилось регулярно есть. Ей удалось договориться с представителем Друдов, что она расскажет им всё, что знает (а она обещала немало рассказать, и это того стоило), если Друды благополучно вывезут её из страны. И спасут её душу от Ада.

- Итак, - сказал он, чуть повысив голос, чтобы его было слышно за рёвом мотора машины и звуком пуль, бьющих в корму. - Как давно вы и ваши друзья позволяете овладевать собой демонам?

- Все началось как игра, - сказала она. - Нас было всего несколько человек, и мы делали это ради удовольствия. Ради острых ощущений. Мы взывали к духам через спиритическую доску, и они приходили. А потом мы вызывали других существ, и они тоже приходили. Мы впускали их в себя, хотя бы на время, и нам было хорошо, так хорошо. Когда в нас сидела адская тварь, мы не боялись. Вы не понимаете, насколько сильным может быть это чувство - не бояться… А потом демоны говорили с нами и побуждали нас к действиям, и мы их совершали. Мне нравилось быть одержимой. Мне так понравилось, что я позволила семи демонам войти в себя, а потом не смога их изгнать. Я чувствую, как они извиваются внутри меня, словно колючая проволока, пронзая мои мысли… Пока что я сдерживаю их, но с каждым днём мне кажется, что меня становится всё меньше, а их - всё больше. Мне сказали, что вы можете мне помочь.

- Не волнуйтесь, - сказал Джек своим самым спокойным и обнадёживающим голосом. - У нас наготове люди, которые знают, как справляться с подобными вещами. А как же ваши друзья, что случилось с другими людьми, в которых вселились демоны?

- А что они… Я убила их, - ответила маленькая секретарша; она так и лежала свернувшись калачиком на пассажирском сиденье. - Мне пришлось убрать за собой, прежде чем я смогла уехать.

И тут Bentley внезапно отбросило в сторону, к противоположной стене, когда заработала скрытая огневая точка. Тяжёлые пули застучали по всей длине автомобиля, и Джеку пришлось бороться с рулём, чтобы не потерять управление. Bentley отскочил от стены, почти не пострадав от удара, и продолжил движение. Джек громко рассмеялся и изо всех сил утопил педаль газа. Он проектировал Bentley как танк, который невозможно остановить. Но когда он оглянулся на свою пассажирку, чтобы сказать ей что-нибудь весёлое и ободряющее, то обнаружил, что пулеметная установка, должно быть, тоже была специально спроектирована. Необычайно тяжёлые пули пробили усиленный борт Bentley, оставив длинный ряд зазубренных отверстий. В машине и в пассажирке. Маленькая секретарша седела, скорчившись на своём сиденье, почти разорванная пополам. Кровь залила всю боковую часть машины. Она была мертва. При таком количестве повреждений она должна была быть мертва. Но она повернула голову, чтобы посмотреть на Джека и улыбнуться ему окровавленными зубами.

Джек убедился, что дорога впереди свободна, и оглянулся на неё. Демоны Ада смотрели на него сквозь её немигающие глаза.

- Вытащите нас отсюда, - безжизненным голосом произнесла секретарша. - Доставьте нас в Друд-Холл, и мы научим вас всем секретам Ада.

- Я так не думаю, - сказал Джек. - Мы знаем всё, что нам нужно знать о Яме.

Он нажал на большую красную кнопку, вмонтированную в приборную панель, и машина наполнилась потоком экзорцистских излучений. Немного банально, немного грязно, но дело сделано. Тело секретарши сотрясалось, ужасные крики вырывались из её разинутого рта, а затем она затихла.

В машине воняло кровью и серой, смрадом Ада. Джек протянул руку, открыл противоположную дверь и вытолкнул тело наружу. Тело тяжело упало на землю, взмахнув конечностями, и быстро осталось позади. Дверь автоматически закрылась, и Джек поехал дальше. Он попытался пожалеть бедную женщину, но он знал её недостаточно долго. Она сама решила поиграть с огнём.

Джек ехал по ночному Восточному Берлину, проносясь по пустынным улицам. За ним больше никто не гнался. Все они остановились, чтобы осмотреть тело. Джек надеялся, что они будут ему благодарны за то, что он прибрался для них, но сомневался в этом. Он ехал дальше, направляясь к КПП Чарли и домой, и ни разу не оглянулся.

…

Джек прогуливался в одиночестве, в тишине, по серой пыльной поверхности Луны, в окружении гор и кратеров, в комфорте и безопасности своего золотого доспеха. Дверь измерений высадила его именно там, где он и должен был быть. Он должен был забрать последний лунный корабль профессора Кейвора, потерпевший крушение ещё в Викторианскую эпоху, чтобы его присутствие не смутило американцев, когда они через несколько лет прилунят свой корабль. Джек не торопился, оглядываясь по сторонам и широко улыбаясь за своей безликой маской. В свете Земли он наслаждался великолепными пейзажами.

Ему не составило труда найти разбитый транспорт именно там, где он должен был находиться. Он посмотрел через иллюминатор на мумифицированное тело внутри, а затем потащил корабль обратно к Двери, огромные облака пыли вздымались вокруг него, а затем медленно опускались обратно. (!) Он протащил корабль через габаритную Дверь, а затем развернулся и пошёл по серой поверхности к одному кратеру, о котором упоминалось в последнем сообщении Кейвора.

Он нашёл каменную лестницу, вырубленную в кальдере кратера, и осторожно спустился по грубым ступеням, следуя по ним круг за кругом, вниз и вниз, пока наконец не пришёл к заброшенным руинам Selenite city. Разумеется, все жители лунного города давно исчезли.

От цивилизации Селенитов остались лишь прах и руины. Он осторожно шёл по огромным каменным галереям, мимо массивных crystal installations, чувствуя себя совсем маленьким на фоне масштабов окружающих строений. Он надеялся найти последние остатки их неземной науки, но всё, к чему он прикасался, рассыпалось в пыль под его золотыми пальцами.

Он пришёл слишком поздно. Опоздал на тысячелетия.

Оружейник беспокойно заерзал в своём кресле. У него было сильное чувство, что он должен быть где-то в другом месте, заниматься чем-то другим, но он не мог понять чем. Казалось, он прожил почти всю свою жизнь с таким ощущением. Когда он был в поле, то не мог дождаться, когда вернётся домой. Когда он безвылазно находился в Холле, ему быстро становилось скучно. И когда он, наконец, покинул поле и обосновался здесь, в Оружейной, он тосковал по приключениям… Возможно, именно поэтому он так часто прогуливался, посещая места, где, как он знал, ему быть не следовало. Такие места, как Nightside, где, как он знал, семья не станет его искать. Он часто думал, что только такие мелкие непослушания помогали ему сохранить рассудок.

Поначалу всё было иначе. Когда у него была своя семья. Жена и ребёнок. Теперь их нет. Он привёл Наташу в Холл, чтобы они могли быть вместе, но это длилось недолго. Слишком скоро её забрали у него, и он остался один, не имея ничего, кроме работы и долга. На протяжении многих лет у него были… романы, увлечения. В основном с молоденькими симпатичными лаборантками, у которых были проблемы с папашами. Оружейник улыбнулся. Может, Джеймс и имел репутацию сердцееда, но Джек и сам неплохо справлялся. По-своему, тихо. И он не всегда был одинок. Когда-то у него был пёс. Пока он не взорвался. Бедный маленький Клочок.

…

Джек вспомнил свою жену, Наташу. Он познакомился с ней в Москве, когда выполнял там задание вместе с агентом-резидентом Друдов. Так давно это было…

Он ударил человека в маске по лицу, нанёс ему сильный удар коленом по яйцам, а затем сбросил его с крыши здания. Человек в маске кричал по пути вниз, но Джек уже переходил к следующей цели. Их было, наверное, человек двадцать или больше, они карабкались по крутой черепичной крыше, а противостояли им только Джек и Наташа. Московский полевой агент Эрин Друд находилась внизу, обезвреживая бомбу. Джек уклонился от разящего кулака и со всей силы ударил человека в маске в бок. Он почувствовал, как под его кулаком ломаются рёбра. Он повалил мужчину и, обернувшись, увидел другого человека в маске с пистолетом, нацеленным ему в голову.

Наташа шагнула вперёд и одним широким взмахом ноги подбила человеку ноги. Она подождала, пока он рухнет на крышу, а затем наступила ему на руку, пока он не выпустил пистолет. А потом она ударила его по голове. Джек и Наташа обменялись ухмылками и перешли к новым целям. Скользя по крутой неровной крыше, высоко над московскими улицами.

Люди в масках называли себя Детьми Водяного. Небольшая, но очень решительная группа, которая хотела перекроить человечество в нечто лучшее. Российские власти считали их очередной супрессивной религиозной сектой, но у разведки Друдов было больше данных. Именно поэтому Джека отправили помочь местному агенту Эрин Друд остановить Детей Водяного, пока они не совершили непоправимого. Наташа была их местным связным, но она настояла на своём участии.

И, видя, как она сражается с превосходящими силами противника, используя только кастет с шипами и жизнерадостную улыбку, Джек был рад, что она рядом. Он не мог надеть свою броню, опасаясь, что они активируют бомбу, поэтому ему пришлось положиться на старые боевые приёмы Друдов. Ему казалось, что у него всё получается. Дети Водяного обладали силой фанатиков, но не имели ни малейшего представления о том, как сражаться на профессиональном уровне.

Джек и Наташа пробивались с одного края крыши на другой, и когда они наконец остановились и оглянулись, на ногах больше никого не осталось. Джек и Наташа по-товарищески прислонились друг к другу, тяжело дыша.

- Объясни мне ещё раз, пожалуйста, - наконец сказала Наташа. - Чего добивались эти идиоты?

- Они хотели преобразовать человечество, - сказал Джек. - Сделать нас всех супер-людьми. С помощью инопланетной ДНК, взятой у мёртвого экипажа разбившегося звездолёта. Они не знали, что ДНК действует как вирус. Она заражала их и меняла их мышление, так что они хотели заразить других. Инопланетная ДНК запрограммирована так, чтобы преобладать над любой другой ДНК, поэтому мы станем такими же, как они. Вторжение и колонизация по доверенности.

Наташа обвела взглядом крышу, тихо считая. - Вот и всё. Здесь все. Совсем небольшая группа.

- Тогда остаётся только сжечь тела, - сказал Джек. - С помощью особых зажигательных средств, предоставленных Оружейником семьи. Выжигает вплоть до генетического уровня, так мне сказали.

- А как же бомба? - спросила Наташа.

- Я её давно обезвредила, - раздался позади них весёлый голос. - Мне просто нравилось смотреть, как вы сражаетесь.

- Отвали, Эрин, - сказал Джек. - Теперь ты можешь унести бомбу…

Эрин рассмеялась и исчезла. Джек и Наташа посмотрели друг на друга.

- Есть ли шанс, что ты или я можем быть заражены инопланетной ДНК? - спросила Наташа. - В конце концов, мы ведь тесно общались с этими идиотами. Накоротке.

- Инъекции, которые мы сделали ранее, защитят нас, - сказал Джек. - У моей семьи есть антидоты от всего.

- Но мне будет спокойнее, если ты меня осмотришь, - сказала Наташа. - Лично.

Джек усмехнулся. - Я могу это сделать.

Они не должны были влюбляться, но всё равно влюбились. Джек привёл Наташу в Друд-Холл и женился на ней. Через год Наташа забеременела и родила прекрасного мальчика. И они были так счастливы вместе… какое-то время. Наташа умерла примерно через два года после рождения Тимоти. Ничего особенного, ничего необычного - просто перестали работать почки, и она умерла, пока врачи Друд пытались выяснить причину. Такие вещи случаются даже с Друдами. К тому времени, когда Джек вернулся со своего последнего задания, всё уже было кончено. Он стоял и смотрел на её могилу, держа за руку своего растерянного сына, и клялся, что больше никогда не покинет Холл. Потому что его не было рядом с женой и сыном, когда они в нём нуждались. Он остался, потому что сын нуждался в нём.

Хотя, конечно, к тому времени было уже слишком поздно.

Джек устроился в оружейную мастерскую. Его всегда восхищало оружие и устройства, которыми его снабжали как полевого агента, и он сам придумал несколько полезных вещей. Он был уже староват для должности лаборанта, но в оружейной мастерской были рады, что кто-то из первых рук знает, как работают их разработки в полевых условиях. Джек просто хотел чем-то занять свои мысли. Чтобы не думать о той счастливой жизни, которая была у него раньше.

Он обучался у предыдущего оружейника, своей тёти Элоизы, сестры Матриарха. Элоиза была оружейником уже несколько десятилетий. Она наводила настоящий ужас, заставляя всех работать в полную силу, всегда кричала, ругалась и не давала никому покоя. Она контролировала всё от и до. И да поможет вам Бог, если вы не следили за тем, чтобы все ваши документы были в строгом, хронологическом порядке. Джек не был уверен, что она вообще кому-то нравилась, но все трудились под её неусыпным взглядом. Они не смели делать ничего лишнего.

Элоиза была убеждённой сторонницей использования сверхъестественных способностей в качестве оружия - идея, популярная в 1920-1930-е годы. Но к моменту прихода Джека в Оружейную она уже казалась слегка устаревшей. Он пытался направить работу в более научное русло, но Элоиза и слышать об этом не хотела. Она становилась старой и медлительной, но не признавалась себе в этом.

Качество работ, выходивших из Оружейной, начало страдать, хотя Элоиза старалась сделать так, чтобы вина за это падала на кого угодно, только не на неё. Пока она сама себя не взорвала. Затем Джека повысили до Оружейника. Так он смог внедрить все те изменения, за которые так долго ратовал. Ситуация сразу же улучшилась.

Она оступилась или её толкнули? Оружейник улыбнулся. Он никогда не скажет. Всё, что угодно, ради семьи.

…

Он посмотрел на кресло напротив себя и улыбнулся Наташе. Она мило улыбнулась ему в ответ. Она сидела прямо, как всегда, с аккуратно сложенными на коленях руками. На ней по-прежнему было длинное чёрное кожаное пальто и сапоги до колен. Длинные тёмные волосы выбились из-под меховой шапки. Она вздохнула и покачала головой.

- Что ты до сих пор здесь делаешь, Джек? Предполагалось, что это будет лишь временная должность.

- Я вернулся в Холл, чтобы присматривать за Тимоти, - сказал Джек. - Чтобы он не оставался один. Я действительно собиралась уехать отсюда, как только он станет достаточно взрослым, чтобы позаботиться о себе. Но все знают, чем это обернулось. После того, как он стал изгоем, я не хотел покидать Холл и семью. Они меня поддерживали. И они были всем, что у меня осталось.

- Ты должен был вернуться в мир, - сказала Наташа. - Туда, где тебе самое место.

- Я был занят, - ответил Оружейник. - Всегда было так много работы. И кроме того, если тебя не было в мире, то и мне он был неинтересен.

- Так что ты остался здесь и состарился, - сказала Наташа.

- Да, - ответил Оружейник. - Я так скучаю по тебе, Наташа.

- Я знаю. Почему ты не женился снова?

- Потому что ни к кому другому я не испытывал таких чувств, как к тебе.

Оружейник отвернулся, задумавшись, вспоминая, а когда оглянулся, её уже не было рядом. Не было и стула, на котором она сидела.

Тимоти Друд… Его сын, его единственный ребёнок. Не то что его брат Джеймс, у которого было столько детей от стольких женщин. Когда вы это делаете, ожидайте последствий. Джеймс произвёл на свет столько незаконнорожденных, что они создали свою собственную организацию, “Серые Бастарды”.

Оружейник старался поддерживать связь со многими из них, потому что, в конце концов, они были его племянниками и племянницами. Но их было так много. Все они были полны решимости идти своим путём и прославиться, как их прославленный отец. Многие из них погибли, пытаясь доказать, что достойны фамилии. Как Гарри, и Роджер, и…

Если у Оружейника и был сын, то это должен был быть его племянник, Эдди. Достойный молодой человек, лучший полевой агент и честь своей семьи. Эдди Друд, человек, виновный в смерти любимого брата Оружейника Джеймса и его сына Тимоти. В семье Оружейника не было никого ближе, чем Эдди, но нельзя было отрицать, что за эту близость приходится платить. Тимоти Друд… или Тигр Тим, это имя он взял себе, когда ушёл и скрылся в африканских джунглях. Его называли “плохим семенем”. Плохим до мозга костей. А может, во всём виноват Оружейник, а Тимоти Друд стал Тигром Тимом из-за родительского недосмотра? Оружейник считал, что сделал всё, что мог, но он не знал, что делать со своим странным, непокорным сыном. Странный ребёнок, даже в раннем возрасте.

Оружейник так и не смог стать для него… отцом. Тимоти всегда противился любым проявлениям власти и ласки. Поэтому всё чаще Оружейник просто оставлял его на произвол судьбы и погружался в работу. Потому что он понимал свою работу. Может быть, именно из-за того, что он отвернулся, его сын стал ничтожеством?

- Ты всё ещё винишь себя, спустя столько лет? - спросил Тимоти. Похоже, ему понравилась эта мысль. - Здравствуй, Папа. Вот и я, снова вернулся, как традиционный жалкий пенни. Ты выглядишь старым.

Он сидел в кресле напротив Оружейника, где только что сидела его мать, расслабленно, почти высокомерно. Мужчина, вступающий в средний возраст и активно борющийся с ним. У него была та эстетичная мускулатура, которая появляется только после регулярных тренировок с профессиональным оборудованием в дорогих частных спортзалах, а кожа лица, особенно вокруг глаз, выглядела вызывающе подтянутой. На нём был кремовый костюм сафари и белая шляпа с широкими полями и лентой из тигровой шкуры. Он был похож на Великого Белого Охотника и очень этим гордился. Он много улыбался, но улыбка никогда не достигала его холодных голубых глаз.

- Почему ты всегда предпочитал джунгли, мальчик? - спросил Оружейник. - Джунгли - опасное место.

- Не для меня, - сказал Тигр Тим, непринуждённо улыбаясь. - Когда я иду по джунглям, вы всегда можете быть уверены, что я там самое опасное существо.

- Ну что? - сказал Оружейник. - Скажи мне, это моя вина, что ты стал изгоем? Я тебя подвёл?

- Типичный ты, - сказал Тигр Тим. - Всё должно быть под твоей ответственностью. Похоже это такая форма высокомерия.

- Ответь мне!

- Я никогда не считал себя плохим… Я просто хотел повеселиться.

- Ты когда-нибудь любил меня, сынок? - спросил Оружейник. - Я пытался любить тебя. Очень старался.

- Любовь… - сказал Тигр Тим. - Прости. Никогда не понимал, что такое любовь.

- Пытался заставить меня открыть для тебя семейный Кодекс Армагеддона. Ты чуть не убил меня, - сказал Оружейник.

- Так я и сделал, - весело кивнул Тигр Тим. - А вот в этом ты сам виноват. Тебе не нужно было со мной сражаться.

Семья Друд скрывает своё самое секретное хранилище самого опасного оружия - Кодекс Армагеддона - в карманном измерении, лишь условно связанном с Оружейной. Из соображений безопасности. Даже Оружейник может только приблизиться к нему, не говоря уже о том, чтобы войти в него, не активировав все виды сигнализации.

Но Тимоти Друд, ещё не ставший Тигром Тимом, хотел попасть внутрь. Поэтому он заманил своего отца в укромное место срочным сообщением, скрутил и избил его. Тимоти хорошо продумал свой план, нашёл все нужные лазейки в мерах безопасности, которые позволили бы ему получить доступ к карманному измерению, но он всё равно не мог открыть Кодекс без знаний, запертых в голове его отца.

Тимоти снова и снова пинал отца по рёбрам, а затем опустился рядом с ним на колени. - Ну же, дорогой Папочка! Время поджимает! Открой мне секрет! Скажи мне, как распахнуть пасть Льва!

Оружейник лежал, свернувшись в клубок, на холодном каменном полу. У него всё болело от полученных ударов. Он выплюнул густую кровь и уставился на сына. Над ними и позади них возвышалась Львиная Пасть - огромное каменное изображение головы льва с гривой, совершенное во всех деталях. Двадцати футов в высоту и почти столько же в ширину, она возвышалась над ними, вырезанная из тёмно-синего камня с прожилками, из-за чего голова казалась устрашающе живой. Тимоти занёс ногу, чтобы снова пнуть отца, и Оружейник невольно вздрогнул. Тимоти хрипло рассмеялся.

- Я знаю, что мне нужен бронзовый ключ, Папа, - сказал Тимоти. - Ключ открывает Челюсти, но это все знают. Мне нужно знать, как открыть Пасть, чтобы безопасно пройти через неё! Просто дай мне ключ и скажи, как им пользоваться, и я перестану причинять тебе боль. Разве это не здорово? Почему ты всегда должен бороться со мной, Папочка? Ты же не думаешь, что мне это нравится?

- Да, - сказал Оружейник.

Тимоти задумался. - Ну, хорошо, да; ты меня раскусил. Мне всегда нравилось наказывать тех, кто стоит у меня на пути. Но говорю тебе, я бы с удовольствием выбил всё дерьмо из любого, у кого есть ключ от Пасти Льва. Не принимай это на свой счет, Папочка.

- Ты уверен, что хочешь пройти через Пасть? - спросил Оружейник; он говорил медленно, мучительно. - Ты, должно быть, знаешь легенду, что только чистые сердцем и целеустремлённые могут безопасно пройти к Кодексу. Иначе Челюсти сомкнутся. И сожрут тебя.

- О, пожалуйста, - сказал Тимоти. - Это всего лишь семейные сказки, чтобы удержать слабых духом от попыток сделать что-то подобное. Меня не так-то легко сбить с толку. Я хочу Оружие из Кодекса Армагеддона, Папа. Я хочу “Молот Времени” и комбинезон Джаггернаута. Я хочу “Клятвопреступника”, и “Солнечный Удар” и “Зимнюю Печаль”. Я хочу идти по миру и заставлять его плясать под мою дудку.

- Зачем? - спросил Оружейник.

- Я просто хочу немного развлечься, - ответил Тимоти.

- Но это оружие достаточно мощное, чтобы уничтожить весь мир!

- Что может быть веселее? - сказал Тимоти. - О, что я буду делать…

Но в конце концов ему это не удалось, потому что из ниоткуда появился Серый Лис и спас положение. Как он часто делал. В тот день он спас жизнь Оружейнику, хотя и позволил Тимоти уйти. Потому что Оружейник попросил его об этом. Годы и годы отголоски этой доброты не раз доходили до него. Когда он узнавал о новой резне, связанной с именем сына.

Тимоти Друд превратил себя в Тигра Тима, постепенно и осознанно, принимая одно жестокое решение за другим. Он распространял своё зло, как чуму, и смеялся от удовольствия, шагая через реки крови.

Пока, наконец, он не вышел против Эдди Друда, и Эдди убил его. Далеко-далеко от дома, в ледяных пустошах Антарктики. Эдди сказал потом, что Тигр Тим умер достойно, и Оружейник сделал вид, что поверил ему.

Тимоти больше не было, как и стула, на котором он сидел. Оружейник с удивлением обнаружил, что плачет. По утраченным местам и людям. О том, что могло бы быть. Он достал носовой платок и промокнул лицо. Его рука дрожала.

- Я всегда старался сделать всё возможное для семьи, - сказал он. - Я пытался… Разве это не считается?

- Конечно, считается, - сказал Джеймс.

Оружейник поднял голову - перед ним стоял Серый Лис и широко улыбался. Джеймс Друд в самом расцвете сил. Высокий, смуглый красавец, элегантный, в отлично сшитом смокинге, со своим обычным сардоническим выражением лица. Он выглядел как Легенда.

- Пойдём, Джек, - сказал Джеймс. - Не время бездельничать, когда есть важная работа, которую нужно сделать.

- О, Джеймс, - сказал Джек. - Я так по тебе скучал.

- Конечно, скучал, - ответил Серый Лис. - Но теперь мы снова вместе. Старая команда! И больше никогда не расстанемся.

Оружейник посмотрел на него и медленно кивнул. - Здесь и сейчас, не так ли?

Джеймс улыбнулся. - Ты сделал здесь всё, что мог. Пора уходить. Ты же не думал, что я оставлю тебя в одиночестве совершать последнее великое путешествие?

- Неужели я наконец-то отдохну? - спросил Оружейник.

- Разве в этом веселье? - сказал Джеймс. - Сейчас нас ждёт более важная и интересная работа! Гораздо веселее, чем ты можешь себе представить… Пойдём, Джеймс. Пора заняться тем, что действительно важно.

Он протянул руку Оружейнику, и тот сжал её в своей. И вот так Джек и Джеймс стояли вместе, оба молодые и снова в расцвете сил. Они громко рассмеялись и крепко обнялись.

- Интересная работа? - спросил Джек. - Важная работа? Веди меня к ней!

И тут он приостановился и посмотрел на брата.

- В чём дело? - спросил Джеймс.

- Ты можешь ответить на вопрос? - спросил Джек. Выполнял ли я более важную работу в качестве полевого агента или работая здесь, в Оружейной?

- Ты уже знаешь ответ, - любезно ответил Джеймс. - Всё, что угодно, ради семьи. Ты всегда был хорош в своём деле, Джек, и всё, что ты делал, в конечном итоге было направлено на спасение жизней. А это самое главное.

Двое молодых людей шли по Оружейной, и со всех сторон к ним подходили лаборанты, образовав две большие группы, через которые они должны были пройти. Ряды и ряды лиц, улыбающихся и машущих Оружейнику, когда он проходил мимо.

Он знал все их лица и все их имена, даже тех, кто давно покинул Оружейную. Все они были здесь, чтобы попрощаться с ним. Оружейник и не подозревал, скольких жизней он коснулся.

Пёс выбежал вперёд, чтобы поприветствовать их, и задорно заплясал перед Джеком.

- Это ты, Клочок? - сказал Джек.

- Конечно, - ответил Джеймс. - Все, кого ты когда-либо терял, ждут новой встречи с тобой. Джек и Джеймс Друд, наконец-то воссоединившись, пошли дальше вместе и ни разу не оглянулись.

Максвелл и Виктория нашли Оружейника, сидящего, ссутулившись, в кресле за своим столом. Совершенно мёртвого. Максвелл проверил, нет ли признаков жизни, и отправил ближайшего лаборанта сообщить об этом Матриарху. Максвелл и Виктория посмотрели на мертвеца.

- По крайней мере, он умер, работая, сказал Максвелл.

- Он отдал свою жизнь Оружейной, - сказала Виктория.

Прощальные слова…

Перевод: RP55 RP55 ; 17.03.2024 - 30.03.2024