Разбойник с большой дороги. Кадетки

Глава первая О свадебных законах дроу и некоторых странностях судьбы

С широкого балкона, примыкавшего к расположенной на третьем этаже королевской оранжерее, доносились оживленные голоса и беззаботный смех. Тем не менее Годренс, появившийся из портала на своем излюбленном месте в тени малахитовой колонны, не сразу подошел ближе к повеселевшей компании. На минуту замер, прижавшись к гладкому камню, прислушиваясь к беседе и внимательно изучая представшую перед ним картину. Зантария сидела у маленького столика в окружении фрейлин, а в центре внимания, как маг и предполагал, была миниатюрная маркиза Зайбер, развлекавшая общество байками и шутками. Оба юных принца взирали на нее с самым заинтересованным видом, не замечая быстрых многозначительных взглядов, какими брюнетка обменивалась с бароном Габердом.

«Похоже, и у этих дело стремительно идет к свадьбе», – ехидно усмехнулся Год, припомнив мнение всезнающих придворных дам, утверждавших, будто никому не под силу привести в храм Элторны лучшего мечника королевства. И вовсе не из-за его особой требовательности к внешности или характеру женщин, ни в чем таком Ительниз замечен не был. Зато всем известно о его щепетильности в отношении знатности и богатства будущей невесты. Девушек знатнее или состоятельнее себя гордый барон никогда прежде даже не замечал.

Дора словно почувствовала пристальный взгляд жениха – заерзала, оглянулась, и ее лицо вмиг осветилось искренней радостью. У Года тут же потеплело на душе, и сразу отошли в тень все остальные заботы и дела. Осталась только любимая, торопливо оправляющая идеально уложенные локоны парика и сияющая чуть смущенной улыбкой.

Подходить ближе магу не понадобилось. Вставшая со своего стула княжна что-то шепнула Октябрине, виновато-учтиво поклонилась королеве и, стараясь не отвлекать Кати, аккуратно пробралась мимо принцев, направляясь к Годренсу.

Он шагнул ей навстречу, поспешно подал руку и, получив доверчивую теплую ладошку, сжал ее крепко и нежно, не желая целовать на виду у всех. Отвернулся и повел княжну в полумрак оранжереи, делая вид, будто не замечает провожающих их любопытных взглядов. А едва отойдя в глубь зала на десяток шагов, крепко обнял невесту за талию и нажал на браслете заветный камень.

Выйдя из портала, дроу в первый момент растерялся и испугался, но не за себя, а за встревоженно охнувшую Дору. Все вокруг гремело и лязгало, по мрачной и неприютной комнате, освещенной только сполохами молний, гуляли порывы яростного ветра, приносившие холодные дождевые струи и пытавшиеся утащить в распахнутые окна насквозь промокшие занавеси. Маг вмиг поднял все щиты, крепче обнял вцепившуюся в него девушку и, успокаивающе гладя по плечам, нашел губами дрогнувшие губы. Так было гораздо проще, а самое главное – приятнее утешать невесту, чем долго объяснять ей, что мимолетно брошенное заклинание домашнего уюта уже заперло окна и высушило лужи, зажгло свечи и очаг, по здешним обычаям устроенный посредине комнаты, в выложенном камнями углублении. Дым уходил в раструб низко опускавшейся к огню медной трубы, обогревавшей все три верхних этажа похожего на башню жилища.

Опомнился Годренс только в тот момент, когда почувствовал, как девичьи пальцы неумело борются со шнуровкой его рубахи. Огляделся и едва не присвистнул, обнаружив себя неизвестно когда устроившимся в своем любимом широком кресле вместе с сидящей на коленях невестой.

– Дора… – поймал осмелевшую девичью ладошку опомнившийся маг, нежно ее поцеловал и заглянул в глаза смутившейся княжны: – Я думаю, нам нужно пожениться.

– Я согласна, – не медля ни минуты, выпалила она, жарко покраснела и догадалась поинтересоваться: – Но ведь мы уже… помолвлены?

– Я дроу, – снова целуя ее руку, почти виновато вздохнул он, – и для того чтобы тебя признали законной женой все мои родичи, должен действовать по дройским законам. Если мы прямо сейчас отправимся к моей родне, то как раз успеем вечером провести ритуал. Но свадьба у дроу – не очень приятное событие для девушек, тебе придется просидеть взаперти одной не менее двух часов, чтобы доказать всем серьезность своего решения. Раньше в небогатых семьях иногда пренебрегали этим правилом, считая его не особенно важным, но после несчастного случая, когда Элторна забрала обратившуюся за помощью девушку, закон соблюдается неукоснительно.

– А у тебя семья небогатая? – задумалась Дора, поймала внимательный взгляд жениха и снова заалела щеками: – Извини, я не потому… если они не могут оплатить, у меня теперь есть деньги, королева положила в гномий банк.

– Дора, я все знаю, и даже сколько там лежит. И тоже говорю тебе это не потому, деньги и у меня есть. И дом тоже, вот этот самый, о нем не знает никто, кроме самых надежных друзей. Но для меня главная ценность теперь ты, и я должен иметь законное право тебя защищать. И всегда быть рядом.

– Год… – Княжна обхватила его руками за шею, прижалась лбом к смуглой щеке и очень серьезно пообещала: – Не волнуйся, я все выдержу. Раз так нужно, просижу в этой вашей темнице хоть целый месяц и даже не пикну.

– Какая еще темница? – ошарашенно уставился на нее дроу, недоумевая, откуда она такое взяла. – Ох, радость моя, наверное, я плохо объяснил. Никакой темницы нет. Невесты сидят в самой лучшей спальне, и все там у них есть: и еда, и зеркала, и умывальня. Только я не смогу туда попасть, и никто не сможет. Щиты накладывают все маги дома. Девушка должна принять решение спокойно и самостоятельно. А все необходимое я уже закупил и отправил с посыльным. Поэтому если ты не передумала, то нам пора идти. Свадебные ритуалы проводят на заходе солнца.

– Не передумала, – помотала головой Доренея и вдруг шмыгнула носом: – Лишь бы ты сам…

– Радость моя, еще никогда, поверь мне, и ничего я не желал сильнее, чем этого ритуала. Не сомневайся и никому не верь… иногда женщины, которые одевают невесту, для испытания ее чувств, нарочно придумывают всякие каверзные проверки. Если не хочешь с ними разговаривать, можешь не отвечать, просто молчи, и все. Сделай вид, будто не понимаешь, – хотя наши языки и схожи, не каждый может изъясняться свободно.

– Я знаю дройский, – хмыкнула Дора, – но разговаривать не стану. Фанья нас учила, что умение смолчать – путь к победе.

– Она очень мудрая женщина, – подтвердил маг, подавив безрадостный вздох: вести любимую в дом родичей очень не хотелось, но другого пути он не видел. – А теперь давай я поправлю твою помаду и прическу и заодно наброшу на нее защиту. Не стоит показывать им твои тайники.

Мир на миг поблек и сразу расцвел новыми красками. Некоторое время Дора придирчиво изучала комнату, в которой оказалась, и постепенно приходила в недоумение – никак не походило это место на чье-то жилище. Вернее, жить тут, конечно, можно, если добавить посуды, цветов, книг и прочих мелочей, которые неизбежно накапливаются в жилых комнатах.

– Не волнуйся, – успокоил девушку маг, торопливо упаковывающий большие мешки, – это постоялый двор, я снял эту комнату всего час назад. Отсюда мы поедем в коляске, незачем родичам знать обо всех моих способностях.

– А как же я отсюда выйду? – забеспокоилась Дора, смутно помнившая рассказы о дройских обычаях, и получила в ответ нежную, успокаивающую улыбку:

– Под вот этим покрывалом. – Годренс набросил ей на голову накидку из серебристого кружева и прикрепил к прическе шпильками. – Ты правильно догадалась, до ритуала никто из мужчин моего дома не должен увидеть лица невесты.

Больше ничего Дора выяснить не успела. Прибежали услужливые лакеи и потащили куда-то багаж, а следом за ними маг повел свою невесту, только теперь начинавшую осознавать, как серьезно все происходящее с нею.

Княжна вдруг разволновалась, разом припомнив все чужие свадьбы, на которых ей пришлось присутствовать в последние годы. И свои грезы о той, где самой главной изо всех девушек будет она, Доренея Марьено. Конечно, особых украшений и дорогих нарядов Дора не загадывала для себя даже в самых смелых мечтах, зато смаковала подробности выбора ткани, примерок, прически… а теперь даже не знает, какого цвета будет самое долгожданное платье в ее жизни.

– Год, – отважилась шепнуть княжна, едва коляска тронулась, – а можно вопрос?

– Да, радость моя, – склонился к ней дроу, бесцеремонно задернув занавеси на окнах. – О чем ты хочешь узнать?

– Какого цвета платья носят ваши невесты?

– Белого, как наряд Элторны, из лучшего торемского кружева, – тотчас сообщил Годренс. – Но на моей невесте платье будет такого цвета, какого она пожелает. И не волнуйся так, радость моя. Мы пробудем там лишь несколько часов и сразу после ритуала уйдем в мой дом. Ну а праздновать это важное событие будем завтра в Беленгоре, с твоими подругами и моими друзьями. Я давно уже живу по незыблемому правилу – делиться счастливыми новостями только с теми, кто за меня искренне радуется. Так в какой цвет окрасить кружево?

– Мне всегда хотелось нежно-голубое, – вздохнула Дора, – но теперь мне нравится твое правило, и я тоже хочу жить по нему. Пусть сегодня кружево будет белым, а завтра станет голубым.

– Как пожелаешь, так и будет, – и не подумал спорить маг, но в его глазах мелькнула лукавая улыбка. – А теперь приготовься, мы скоро подъедем к моему родному дому. И еще, запомни: на тебе мощная зеркальная защита, которая отразит в недоброжелателя любую попытку причинить тебе вред. Поэтому ничего не бойся.

– Спасибо, – серьезно поблагодарила девушка, не решаясь задавать мучивший ее новый вопрос.

Ради чего им нужно проводить ритуал именно здесь, а не устроить свадьбу в Беленгоре? Все кадетки были бы рады помочь и советами, и делом. Да и удобнее там. Хотя Год и сказал что-то об обычаях дроу, но какое им дело до живущего в чужой стране родича?

Коляска остановилась перед крыльцом старинного каменного дома. Он был еще довольно крепким, но неухоженным и потому выглядел мрачновато. Годренс немедленно выбрался на заросшую чахлой травкой дорожку, подал руку Доре и повел ее к невысокому крыльцу без навеса и перил. Конюх и приехавший вместе с ним слуга с постоялого двора потащили следом за ними мешки, корзины и сундучки.

– Добро пожаловать в родной дом, Годренс Чатонде, – звучно объявил, распахивая перед магом дверь, одетый в темное седовласый дроу. – Мы исполнили твою просьбу.

– Благодарю, – вежливо склонил голову маг, не желая, чтобы глава дома рассмотрел ехидный блеск его глаз.

Еще бы они ее не выполнили, если он без обиняков пообещал в случае отказа устроить свадьбу в городском храме и пригласить всех самых уважаемых жителей Тинска.

Биренс величественно кивнул, развернулся и направился в глубь дома, предоставляя незваным гостям следовать за ним, но Годренса такая встреча ничуть не смутила. Он и на более холодный прием был бы согласен, лишь бы уберечь Дору от всех возможных неприятностей, какие могут устроить в будущем родственнички, если с ним что-нибудь случится.

– Куда нести багаж? – тихо осведомился кучер, остановившийся перед ведущей наверх каменной лестницей.

– Мешки и сундучки на второй этаж, – распорядилась, выступая из тени колонны, сухопарая женщина в строгом темном платье, заставив Годренса усмехнуться про себя этой наивной хитрости.

Давно прошли те времена, когда он считался самым бесталанным среди подростков и вынужден был глотать обиды и упреки за каждый кусок хлеба. И делать самую грязную и нудную работу – у дроу всегда было очень жесткое разделение по степени одаренности. А теперь еще от входа заметил стоявшую под прикрытием «отвода глаз» двоюродную тетушку, одну из тех, кого предпочитал бы никогда в жизни больше не встречать.

– Корзинки из ивы на кухню, – властно добавил Годренс, – а из орешника – в комнату невесты, там угощение для нее и одевальщиц. Идем, Доренея, я тебя провожу.

– Мы сами отведем, – словно по команде высыпали из столовой замужние женщины, и вот эти явно принарядились к неожиданному празднику.

Однако маг никому не уступил руку княжны, сам повел ее по стертым ступеням узковатой лестницы. Одевальщицы попробовали оттеснить от него невесту, но никто из них так и не смог пробиться через окружающий новобрачных воздушный щит. Суетились женщины втихомолку и так же молча отступили, признав бесполезность всех усилий. Однако шли следом, не отставая и на полшага, и, едва добравшись до галереи второго этажа, снова окружили гостей плотным кольцом.

Перед дверью в приготовленную для невесты спальню, о чем оповещал тощий букетик, связанный кружевной лентой, женщины снова попытались задержать Года, но невидимая стена уверенно раздвинула их в разные стороны, пропустив жениха с невестой вперед.

Комната оказалась не пуста, в кресле у окна спокойно сидела немолодая, очень худая женщина в фиолетовом платье вдовы. Ее темные глаза равнодушно взирали на безмолвную возню родственниц и так же бесстрастно уставились на гостей.

– Добрый день, бабушка, – сухо произнес маг, внимательно оглядывая помещение.

Убедившись, что спальня вполне достойна сегодняшней миссии, хотя и украшена довольно скудно, Годренс незаметно щелкнул пальцами, сбрасывая загодя приготовленное заклинание, и усадил Дору на накрытое потертым покрывалом кресло.

– Я ухожу, дорогая, – громко сообщил он невесте, а бережно целуя на прощанье прохладные пальчики, успокаивающе шепнул: – Ничего не бойся.

Княжна кивнула в ответ, проводила взглядом неторопливо вышедшего из комнаты мага и хмуро усмехнулась. Всего месяц назад она даже не заметила бы всех этих мелких шпилек и едких взоров, которыми встретили ее жениха родичи, но больше не была наивной и беззащитной бесприданницей. Теперь Дора – королевская кадетка и забывать об этом не намерена.

– Ну покажите мне ее, – сухо приказала бабушка, и одна из женщин, подскочив к невесте, поспешила сдернуть с нее накидку.

И тут же отскочила, тихо зашипев, как будто обожглась.

– На ней какие-то чары, – немедленно определила та из родственниц, которая встречала гостей внизу. – Нужно позвать Милса.

– Кстати, – снова распахнулась дверь и на пороге появился Годренс, – забыл предупредить. Моя невеста защищена зеркальными чарами, и всякое ваше движение, способное вольно или невольно причинить ей вред, тотчас вернется к вам.

– Но я только хотела снять накидку, – возмутилась шипевшая женщина, – а она укусила.

– Видимо, снимала ты недостаточно бережно, – жестко прищурился маг, – или не вынула прежде шпильки. И раз так, я добавлю еще условие – надеть на Доренею или снять вы сможете только те одежды и украшения, которые она позволит.

Послал Доре воздушный поцелуй, осыпавшийся на нее душистым цветочным дождиком, по-хозяйски огляделся, довольно ухмыльнулся и ушел, теперь уже окончательно.