Каждый сам за себя

Глава 10. 2011 год

Весна выдалась ранней. Дни становились всё длиннее, а ночь давно никого не страшила. Весёлой толпой одноклассники вываливались из школы и бросались врассыпную. Конец марта был на удивление тёплым и на смену надоевшим сапожкам давно пришли модные туфельки, на смену строгим брюкам – короткие юбки. В этот вечер Киру из школы никто не встретил. Сорокин уж две недели как отлёживался на больничной койке с переломом ноги – последние школьные соревнования по бегу не прошли для него даром. Обещал приехать Денис, но отчего-то не появился.

– Что, Кира, то сразу два ухажёра, то вдруг ни одного? – рассмеялась Марина Полякова из параллельного.

Кира показала ей язык, но совсем скоро тоже рассмеялась: не хватало ещё ждать Дениса у ворот школы. Подружки и без того задают много вопросов. И она пошла домой одна. По дороге купила мороженое, задержалась у витрины на главном проспекте. Это был салон свадебных платьев. Мечта всех девочек, белый и воздушный, как крем на торте, наряд, держался на безликом манекене. Вот на ней бы этот наряд «заиграл» совсем по-другому. Сразу захотелось замуж. Только ради этого вот платья. Кира рассмеялась самой себе и отправилась дальше.

Идти по проспекту безопаснее. Там всегда много людей и улицы патрулирует полиция. А по аллее быстрее и приятнее. Деревья как раз просыпались после зимы и сочные почки стремительно набухали. Уютный сквер ровно в середине аллеи давно облюбовали мамочки с колясками и, конечно же, собачники. Но для одних уже поздно, а для других слишком рано. Дорога казалась совершенно пустой и безлюдной. И когда Кира хотела пройтись в тишине, они с Сорокиным непременно сворачивали сюда. Сегодня спешить ей было некуда, Денис упоминал, что весь вечер будет занят на переговорах. Сказал, что освободит полчаса, чтобы встретить её из школы. Видимо, не получилось. Она и сама не заметила, как свернула. Шагала, разглядывала всё ещё светлое небо, хотелось, чтобы зацвели каштаны. Лёгкая куртка была распахнута и держалась только на плечах, а завитые локоны задорно подпрыгивали на каждом шаге.

Аллея заканчивалась некрасивым пейзажем заброшенных гаражей. Как-то Кира читала в газете, что их вот-вот снесут, но пока приходилось лицезреть убогую облезлую серость. Противный звук трения железа о железо заставил Киру поморщиться и осмотреться по сторонам, но рядом никого не обнаружилось. Далее последовал удар. Ржавый короб отозвался гулкой пустотой, а Кира, уже не оглядываясь, ускорилась.

Шаги послышались, когда впереди отчётливо мелькнул просвет. Сильный толчок в спину должен был свалить её с ног, но Кира устояла, схватившись обеими руками за приваренный к стене гаража кусок арматуры. Прежде Кира частенько цеплялась за неё рюкзаком, а однажды даже порвала новенький плащ, сейчас же намертво впилась пальцами. Опомниться она не успела, и разглядеть нападавшего, тоже. Её больно схватили за волосы и с силой ткнули головой в стену. Раздался характерный хруст сломанного носа, перед глазами потемнело, во рту появился привкус крови. Болью обдало уже потом. Она сплошной волной разошлась по лицу вместе с жаром. Кира вскрикнула, но сильная ладонь тут же сжала рот и подбородок. Из глаз брызнули слёзы, а страх заставил упасть на колени.

Движимая инстинктом, Кира вцепилась ногтями в руку, что так и сжимала её волосы. За грязной руганью и матом последовал болезненный тычок в бок. Удар заставил её жалобно заскулить, дыхание сбилось. Сильная пощёчина была попыткой дезориентировать и на какое-то время Кира действительно потерялась, голова шла кругом. Опомнившись, она поняла, что лежит на земле, в ладони впивались осколки битого кирпича. За спиной слышались звуки беспорядочной возни. Её дёрнули за ногу, пытаясь оттащить в сторону, и единственной мыслью в тот момент было удержаться изо всех сил. Ногти вошли в сырую землю, кирпич под ладонью пошатнулся. Им же она и запустила в своего мучителя секунду спустя. Кирпич попал в плечо. Мужчина болезненно рыкнул и ударил Киру наотмашь по лицу. От неожиданности она даже завалилась набок, стукнулась головой. Её замутило. Будто из другой реальности послышался звук разрываемой ткани, на отшибе сознания неяркими вспышками боли отзывались грубые касания. Холод сырой земли пробирал насквозь, а небо вдруг окрасилось в странный грязно-серый оттенок.

То, что она стоит на ногах, Кира поняла по резко усилившейся тошноте. Вырвало её тут же. Скорее всего, от смеси страха и облегчения. Рядом почему-то был Денис. Он что-то бессвязно шептал, гладил её по голове и беспорядочно целовал то в висок, то в макушку, а то в ледяные ладошки, будто пытаясь отогреть их своим дыханием. А ещё он что-то от неё настойчиво требовал, постоянно тормошил, не позволяя отключиться.

– Посмотри на меня! – наконец, услышала она явный окрик. И будто очнулась ото сна.

Вновь подступила тошнота, тело пробирал озноб. Кира рванула в сторону, не сразу понимая, что нависает над ней действительно Денис, что он защитит, что не оставит. От накатившей слабости подогнулись ноги, но упасть он не позволил, прижал спиной к гаражной стене, обхватил ладонями её лицо.

– Послушай меня, Кира, послушай меня внимательно! – требовательно выговаривал он. – Нет, нет, не плачь! – зло рыкнул Дэн и в непонятной спешке вытер мокрое лицо ладонями. – Послушай! – призвал Лазарь и Кира, наконец, осознанно кивнула.

– Д-да, да! – отозвалась она, отбивая зубами дробь.

Денис напряжённо вздохнул и посмотрел ей в глаза.

– Кира, ты сейчас пойдёшь домой.

– А ты?.. – сориентировалась она, судорожно втягивая в себя воздух.

– Слушай, родная, ты же умная девочка, – мягко улыбнулся Денис и она податливо закивала. – Ты сейчас пойдёшь домой, закроешься там на все замки, примешь горячую ванну и никому… Слышишь?! Никому не скажешь, что была здесь.

Кира подпрыгнула на месте, в один момент вспомнив, всё, что произошло. Оглянулась по сторонам. Совсем рядом показалась мужская нога в светлой кроссовке. Кира задрожала всем телом, отвести взгляд она была не в силах, а Денис удержал её лицо, не позволяя рассмотреть остальное.

– Ты меня слышишь?! – прорычал он, а Кира отчаянно закивала, хоть и плохо соображала, чего тот добивается. – Ты пойдёшь домой и забудешь о том, что была здесь, договорились?

– Пойдём вместе! – взмолилась она до судороги в пальцах вцепившись в запястья Дениса. Он зашипел, но мягко отстранил её ладони, сжал их в своих, широких и тёплых.

– Ты пойдёшь одна и прямо сейчас. Это важно. Это очень важно, Кира.

– А как же ты?

– Я приду потом. Приду к тебе. – спешно бормотал он, совершенно забывая улыбаться. Всегда улыбался, а вот теперь забывал. Кире это не нравилось.

– Денис, пожалуйста, пойдём сейчас…

– Всё будет хорошо, слышишь? Всё хорошо.

– Мне страшно! – сжалась она, а Денис не уступил. Одним торопливым движением расправил её волосы, настойчивыми прикосновениями пальцев стёр с лица грязь и кровавые разводы.

– Кира, ты хорошо запомнила, что я сказал?

– Запомнила! – выпалила она. – Меня здесь не было! Я ничего не видела!

– Вот так, умница. А если тебя спросят, что ты скажешь?

– Скажу, что ничего не знаю! – послушно пробубнила она, не понимая, чего Денис хочет, чего добивается.

– Всё верно, молодец. А теперь ещё одна очень важная деталь. Возьми это.

В её ладонь опустился кусочек тёплого пластика.

– Спрячь это и никому не говори, что видела флэшку у меня. Хорошо? Никому и ничего не говори.

– Денис, что происходит?! – не сдержалась Кира, и слёзы градом посыпались из глаз.

– Ничего, маленькая моя, ничего. Всё хорошо. Только ты сделай так, как я сказал.

– Я сделаю. – заверила она, сильнее сжимая пластик в ладони.

– Вот и отлично. А сейчас тебе пора идти. – мягко внушил Денис. Кира даже успела сделать несколько шагов в направление дома.

– Но как же ты?! – оглянулась она, по-прежнему не понимая, почему Денис прогоняет её.

– Тебе нужно идти, Кира. – напомнил тот и она пошла. Пошла быстро. А потом и вовсе побежала.

Страх гнался за ней быстрее ветра. Страх хватал за ноги, за плечи, за волосы. Он жадно обнимал и грузно наваливался, пытаясь задержать, остановить, вернуть. А Кира продолжала бежать. Бежала, чтобы спрятаться в своей квартире. Как и сказал Денис, она закрылась, бросилась в ванную комнату, врубила на полную мощь краны с водой. Она смывала с себя не просто чужие прикосновения, не просто жуткие воспоминания, тёрла мочалкой так, словно пытается содрать кожу живьём. А шум воды заглушал её жуткий вой, который отчего-то не прекращался.

С трудом успокоившись, вернувшись в комнату, Кира натянула через голову свитер с высоким горлом и широкие плотные штаны. Будто всё ещё пыталась защититься и спрятаться. Родители всё никак не возвращались. Папа позвонил через час и сказал, чтобы не ждала, мол, будет поздно. Мама так и вовсе прислала сообщение. «Срочная командировка, мясо и макароны в холодильнике». Излишней заботой она себя никогда не утруждала.

Кира осталась одна. Сперва она пыталась взять себя в руки и силой воли заставляла сидеть недвижимо. Даже включила телевизор. Вот только вникнуть в происходящее на экране не удавалось. О спокойствии не было и речи, Кира сорвалась с места, но выйти из квартиры не решилась. Упёрлась лбом в мягкую обшивку двери и глухо зарычала в приступе необъяснимого бешенства, а после развернулась к ней спиной и плавно съехала на пол. По щекам катились слёзы. Горькие и горячие. Слёзы обиды, несправедливости. Денис в тот вечер так и не появился.

Только утром Кира узнала, что его арестовали по подозрению в убийстве. Хотя какое там подозрение… убийство и есть. Он даже не отпирался. Так сказала соседка с верхнего этажа. Первой же мыслью было бежать в отделение, чтобы попытаться всё объяснить. Кира даже выскочила во двор и метнулась к арке. Назад, к подъезду она жалко волочила ноги, растирая по распухшему лицу слёзы. Слишком хорошо помнила слова Дениса. И, кажется, только начала понимать их смысл. Тошно было так, что хоть сейчас в петлю лезь. Забиться в дальний угол комнаты, свернуться калачиком и давиться собственными переживаниями – единственное, что она могла сделать. А больше ничего. Жалкая и беспомощная. Совсем не такая, какой считал её Денис. Казалось, хуже быть уже не может. Но так только казалось. «Хуже» наступило очень быстро. Оно ворвалось в её жизнь с коротким звонком в дверь.

На пороге стояла сестра Дениса. Вся взлохмаченная, растрёпанная. Видеть девушку такой Кира не привыкла. И растерянность в её глазах объяснить себе сперва не смогла. Только потом… потом, когда Марина решительно переступила порог квартиры…

– Кира, ты должна пойти к следователю и всё рассказать. – тихо проронила она.

До этого молчала и рассматривала Киру. Взгляд наверняка цеплялся за следы побоев на её лице, за распухший нос, за саднёные руки и сломанные под самый корень ногти.

Кира отступилась и руки спрятала за спину. Она тяжело вздохнула и отрицательно покачала головой.

– Я не могу. – прошептала она севшим голосом. Марина нахмурилась.

– Что? – гневно прищурилась она. – Что ты?! Не можешь?! – гулко взревел её голос.

Кира вскинула голову и упрямо поджала губы.

– Я никуда не пойду. Мне нечего рассказывать.

– Да ты… да ты что, Кира? Ты… ты с ума сошла? Что значит нечего сказать? Ты на себя в зеркало смотрела? Да Денис же… Да он же тебя защищал! Что значит, ты не пойдёшь?! Побежишь как миленькая!

Марина дёрнула Киру за локоть и потянула за собой. Кира выкрутилась из захвата и примирительно отступила.

– Ты меня не слышишь? – стиснула она зубы. – Я сказала, что мне ничего не известно! Не нужно сюда приходить.

– Кира, что ты такое говоришь?! Это же Денис! Ему помощь нужна! Твоя помощь!

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я соврала? Чтобы кого-то выгораживала, только потому, что он хороший парень?

– Да ты правду скажи, дрянь ты этакая! Весь двор видел, в каком виде ты возвращалась в тот вечер. Скажешь, не было?!

– Скажу, что не было! Потому что это правда.

– Тварь ты, Кира, понимаешь ты это или нет? Что ты делаешь, что ты себе думаешь?! Как ты жить-то с этим собираешься?

– Уходи. Мне нечего тебе сказать. – решительно подчеркнула Кира.

Марина возвращалась к ней ещё не раз. Сперва просила, умоляла, предлагала деньги. Потом устрашающе кричала. Однажды они даже подрались. Марина ударила Киру по щеке и вцепилась в шею с явным намерением задушить. Хорошо, отец тогда работал дома. Он их и разнял.

Мать Дениса тоже приходила. Она плакала и вставала на колени. Она призывала одуматься, сжалиться. Кира ревела вместе с ней, но ничем не могла помочь. На все вопросы отца отмалчивалась, на недоумение матери уходила из дома, хлопнув дверью.

Следствие закончилось быстро. Доказательная база не оставила вопросов. Денис во всём сознался. Его приговорила к десяти годам строгого режима. И для Киры начался ад. Это была откровенная травля. Равнодушных не осталось. Все, начиная от детей старшего школьного возраста и заканчивая слепыми бабушками, презирали её. И если некоторые малодушно отворачивались, то были и те, кто считал личным долгом подойти и плюнуть Кире в лицо. Хотелось лечь и умереть. Потому что она тоже винила себя. Покоя не было ни дома, ни в школе. Жестокие одноклассники, наслышанные о произошедшем, не оставляли её ни на минуту. Встревоженные родители всерьёз предложили сменить школу, а ещё лучше место жительства.

Всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Трое парней спортивного телосложения, глухая подворотня, резкий упрёк, приговор, боль, стыд, страх. А потом спасительное забвение. Больше месяца Кира провела в больнице, не помня о себе ни-че-го. Пожалуй, это были лучшие дни за последнее время.

Память возвращалась болезненно, мучительно, скупыми урывками. Удивило, что никто не спрашивал её ни о нападении, ни о его причинах, ни о личности нападавших. Понятно, что сказать к тому моменту Кире было особо нечего, но ведь потом… потом ведь обязаны были спросить?..

Её и спросили. Вызвали к следователю в конце лета. Оказалось, что все трое обидчиков погибли при невыясненных обстоятельствах. Кира недоумённо хмурилась – она всё ещё не оправилась после тяжёлых травм. Сказать по существу дела так ничего и не смогла. Следователь, улыбчивый дядька с густой бородой покачал головой, да на том и сел. Напоследок он припомнил ей дело Дениса Лазарева. Посмотрел пристально, пожевал губами, да и уточнил, чего, мол, она на допрос не явилась. Кира, находясь под действием успокоительного, вытаращила на него глаза и нелепо пожала плечами. Даже губы разлепить не смогла. А дома сорвалась в очередную истерику.

Папа умер через неделю. Слёг с инфарктом. После похорон, разбирая его бумаги, Кира нашла адресованное ей письмо. В нём отец признался в преднамеренном убийстве троих подонков. Их гибель была признана несчастным случаем, а вот бремени ответственности отец вынести не смог.

Спустя несколько недель Кира с матерью перебрались в другой район города. И больше не было никаких косых взглядов, никаких молчаливых упрёков или откровенной неприязни. Остались только воспоминания и мучительные кошмары, которые она так часто путала с реальностью. По настоянию матери Кира дважды в неделю посещала психолога и каждые шесть месяцев была обязана проходить курс реабилитации в НИИ неврологии. Об этой истории больше никто не вспоминал. Прошло почти два года.