Каин и Авель

32

Авель возвратился из поездки в Стамбул в октябре 1952 года, сразу же после того как узнал о роковом сердечном приступе у Дэвида Макстона. Он вместе с Джорджем и Флорентиной присутствовал на похоронах и по их окончании сказал миссис Макстон, что она может быть гостем в любом из отелей «Барон» по всему миру, когда того пожелает. Она не могла понять причин такого щедрого жеста Авеля.

Когда Авель вернулся на следующий день в Нью-Йорк, то с удовольствием обнаружил у себя на столе в кабинете на сорок втором этаже письмо от Генри Осборна, где тот сообщал, что опасность миновала. По мнению Генри, администрация Эйзенхауэра не собиралась продолжать расследование дела «Интерстэйт», особенно в условиях, когда акции уже год как держались стабильно. Стало быть, новых инцидентов не зафиксировано и интерес к скандалу угасает. Тем более что вице-президент Эйзенхауэра Ричард Никсон, как оказалось, уделяет больше внимания призракам коммунизма, которых упустил Джо Маккарти.

Следующие два года Авель посвятил строительству новых отелей в Европе. Он открыл «Барон» в Париже в 1953 году и «Барон» в Лондоне в 1954-м. В рамках десятилетней программы развития на разных стадиях строительства находились «Бароны» в Брюсселе, Риме, Амстердаме, Женеве, Бонне, Эдинбурге, Каннах и Стокгольме.

Авель был так сильно загружен работой, что ему не хватало времени подумать о продолжающемся процветании Уильяма Каина. Он не сделал ни единой попытки купить акции «Лестера» или его дочерних компаний, хотя и держал на руках те, которыми владел, – в ожидании следующей возможности нанести удар Уильяму Каину. Авель пообещал себе, что постарается больше не нарушать закон, даже невольно.

Авель всё чаще уезжал за границу, а группой «Барон» в его отсутствие управлял Джордж. Авель надеялся, что по окончании Редклиф-колледжа в июне 1955 года Флорентина войдёт в совет директоров. Он уже решил, что ей следует заняться всеми магазинами в отелях и объединить их в общую сеть.

Флорентину привлекала такая перспектива, но она настаивала на том, чтобы сначала набраться опыта на стороне и только потом возглавить магазины в отелях отца. Авель предложил ей курс обучения в швейцарской Лозанне у месье Мориса в его школе гостиничного бизнеса. Флорентине идея не понравилась; она сказала, что хочет пару лет поработать в нью-йоркском магазине до того, как рассматривать вопрос о магазинах в отелях отца. Она была решительно настроена на то, чтобы самостоятельно заслужить должность, а не «просто по праву дочери своего отца», – таковы были её собственные слова. Авель одобрил эту позицию.

– Но магазин в Нью-Йорке – это слишком просто, – возразил он. – Я позвоню Уолтеру Ховингу из «Тиффани», и ты сможешь начать с руководящей должности.

– Нет, – отрезала Флорентина, доказывая, что унаследовала от отца его упрямство. – Что будет эквивалентом младшего официанта в «Плазе»?

– Продавщица в универмаге, – рассмеялся Авель.

– Именно с этого я и начну, – решила она.

Авель прекратил смеяться.

– Ты это серьёзно? У тебя – диплом Редклиф-колледжа и опыт, которого ты набралась в поездках по Европе, а ты хочешь быть простой продавщицей?

– Тебе же не повредила работа простым официантом в «Плазе», когда пришло время основать самую успешную сеть отелей в мире, – возразила Флорентина.

Авель понял, что проиграл. Ему было достаточно одного взгляда в серо-стальные глаза дочери, чтобы понять, что она уже приняла решение и ничто не заставит её это решение изменить.

Флорентина окончила Редклиф-колледж и провела с отцом месяц в Европе, инспектируя строительство новых отелей группы «Барон». Она приняла участие в официальном открытии «Барона» в Брюсселе, где завоевала сердце миловидного управляющего-француза, которого Авель винил в том, что от него пахнет чесноком. Флорентине пришлось бросить своего француза, когда дело дошло до поцелуев, но она так и не призналась отцу, что причина была именно в запахе чеснока.

Флорентина вернулась с отцом в Нью-Йорк и немедленно подала заявление на вакантное место (именно так оно было обозначено в рекламном объявлении) младшего помощника продавца в одном из магазинов компании «Блумингдейл». Когда она заполняла анкету, то назвалась Джесси Ковач, понимая, что её не оставят в покое, если узнают, что она – дочь Чикагского Барона.

Несмотря на протесты отца, она оставила свои апартаменты в отеле «Барон» и принялась за поиски нового жилья. И опять Авель сдался, купив ей в качестве подарка на двадцать второй день рождения кооперативную квартиру на Пятьдесят седьмой улице рядом с Ист-Ривер.

Флорентина прекрасно ориентировалась в Нью-Йорке и жила полной жизнью, но решила не сообщать своим друзьям, что собирается работать в магазине. На все их вопросы она отвечала, что помогает управлять магазинами в отелях отца.

Джесси Ковач – ей понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому имени, – начала работу в отделе косметики. Через шесть месяцев она была готова к самостоятельной работе в магазине. Продавщицы в «Блумингдейле» работали парами, что Флорентина сразу же обратила в свою пользу, выбрав себе в партнёры самую ленивую из девушек. Такой вариант устраивал обеих, поскольку у напарницы Флорентины, полноватой и туповатой девушки по имени Мэйзи, было только два объекта интереса: часы, показывающие шесть вечера, и мужчины. Первое случалось раз в день, второе – постоянно.

Две девушки быстро сошлись, хотя и не стали друзьями. Флорентина многому научилась у своей напарницы, например, как отлынивать от работы, чтобы этого не заметил управляющий, а также тому, как подцепить парня.

После шести месяцев их совместной работы прибыли косметического отдела возросли, несмотря на то что основное время Мэйзи тратила на проверку товара на себе, а не на его продажу. Только на перекрашивание ногтей она могла потратить пару часов. Флорентина же, в отличие от неё, имела врождённый дар продавать всё и всем.

Партнёрство с Мэйзи полностью устраивало Флорентину, и когда её перевели в секцию готовой одежды, то по взаимному соглашению Мэйзи перешла вместе с ней. Теперь она тратила всё время на примерку платьев на себя, а Флорентина их продавала. Редко кому удавалось ускользнуть с нетронутым кошельком.

И здесь прибыли выросли через шесть месяцев, и управляющий решил, что две девушки хорошо работают в паре.

Самой большой наградой для продавца в «Блумингдейле» было место за прилавком перед входом в магазин с Лексингтон-авеню, – торгующий там оказывался первым человеком, которого видел покупатель, зашедший через центральный вход. Назначение на работу за этим прилавком считалось небольшим повышением, и обычно его получала девушка, проработавшая в универмаге не менее пяти лет. Мэйзи пришла в универмаг в семнадцать лет, то есть пять лет назад, а Флорентина отработала только восемнадцать месяцев. Но результаты их работы так впечатлили начальство, что оно решило перевести обеих девушек на первый этаж в секцию канцелярских товаров. Правда, здесь у Мэйзи не было возможности извлечь выгоду для себя, поскольку она никогда не читала и ничего не писала. После года совместной работы Флорентина даже не знала, умеет ли она читать и писать. Тем не менее, новое назначение очень обрадовало Мэйзи: ей нравилось быть в центре внимания. Обе девушки продолжили своё партнёрство.

Авель как-то признался Джорджу, что однажды тайком зашёл в «Блумингдейл», чтобы посмотреть на Флорентину за работой, и вынужден был признать, что она чертовски хорошо справляется. Он заверил своего вице-президента в том, что ждёт не дождётся, когда его дочь закончит своё двухгодичное обучение, чтобы трудоустроить её у себя. Они оба пришли к соглашению, что Флорентина станет вице-президентом группы со специальными обязанностями по управлению магазинами в отелях. Становилось всё яснее, что она пошла в своего талантливого отца, и Авель не сомневался в том, что Флорентина отлично справится с теми задачами, которые он собирался перед ней поставить.

Последние шесть месяцев Флорентина работала в «Блумингдейле» на первом этаже в качестве младшего менеджера. В её обязанности теперь входили проверка наличия товара на шести прилавках, контроль за исправностью кассовых машин и общий надзор за восемнадцатью продавщицами за прилавками.

Однажды, когда Мэйзи стояла за прилавком, – теперь она работала в отделе, торгующем шарфами, перчатками и шерстяными шапочками, – она отвела Флорентину в сторону и показала на молодого человека, который разглядывал товар.

– Что ты о нём думаешь?

Флорентина взглянула на объект последней страсти Мэйзи с обычным безразличием, но в этот раз ей пришлось признаться себе, что он был довольно привлекательным, и она впервые чуть не позавидовала Мэйзи.

– Все они хотят только одного, Мэйзи.

– Я знаю. Но этому я бы позволила.

– Уверена, ему понравились бы твои слова, – смеясь, сказала Флорентина и отвернулась, чтобы обслужить покупателя, который уже проявлял нетерпение от того, что Мэйзи не обращает на него внимания. Мэйзи поспешила к покупателю, выбиравшему теперь перчатки, а Флорентина искоса наблюдала за обоими. Мэйзи много хихикала, и молодой человек ушёл, купив пару перчаток из тёмно-синей кожи.

– Ну и как, соответствует он твоему идеалу? – спросила Флорентина, чувствуя некоторую ревность к новой победе Мэйзи.

– Нет, не соответствует, – улыбнулась Мэйзи и добавила: – Но уверена, он придёт ещё раз.

Предсказание Мэйзи сбылось, и на следующий день молодой человек пришёл опять и вновь стал выбирать перчатки, только теперь он оказался в ещё большем замешательстве.

– Полагаю, что тебе следует пойти и обслужить его, – сказала Флорентина.

Мэйзи послушно поспешила на помощь молодому человеку. Флорентина почти в голос хохотала, когда несколькими минутами спустя он вышел из магазина с ещё одной парой перчаток из тёмно-синей кожи.

– Две пары, – объявила Флорентина. – Думаю, от имени «Блумингдейла» могу сказать, что он заслуживает тебя.

– Но он опять никуда меня не пригласил, – возразила Мэйзи.

– Что? – притворно удивилась Флорентина. – Он, наверное, фетишист и помешан на перчатках.

– Это меня расстраивает, потому что он показался мне славным парнем.

– Да, он хороший, – сказала Флорентина.

На следующий день молодой человек опять зашёл в магазин, и Мэйзи выпрыгнула ему навстречу, оборвав пожилую даму на полуслове. Флорентина заняла её место и опять искоса наблюдала за ними. В этот раз они о чём-то долго говорили, и наконец молодой человек ушёл с ещё одной парой перчаток из тёмно-синей кожи.

– Ну, теперь-то всё нормально? – спросила Флорентина.

– Да нет, – ответила Мэйзи, – он опять никуда меня не пригласил.

Флорентина была крайне удивлена.

– Послушай, – сказала павшая духом Мэйзи. – Когда он придёт завтра, обслужи его сама. Может быть, ему будет легче передать предложение через тебя…

– Поработать Виолой при твоём Орсино [18]? – засмеялась Флорентина.

– Что-что? – переспросила Мэйзи.

– Так, ничего, – сказала Флорентина. – Интересно, а мне удастся продать ему пару перчаток?

«Если мужчина чего-то хочет, он будет последовательным», – подумала Флорентина, когда их постоянный клиент толкнул дверь точно в то же время, что и вчера, и направился к прилавку с перчатками. Мэйзи ткнула напарницу в бок, и Флорентина решила, что настала пора развлечься и ей.

– Добрый день, сэр.

– О, добрый день! – В голосе молодого человека слышалось удивление, – или это было смущение?

– Могу я вам чем-то помочь?

– Нет, то есть да. Мне нужна пара перчаток, – произнёс он очень неубедительно.

– Понимаю. Не посмотрите ли вот эти – тёмно-синей кожи? Я уверена, у нас найдётся ваш размер.

Молодой человек с подозрением посмотрел на неё, когда она подавала ему перчатки. Он примерил их. Они были ему чуть велики. Флорентина предложила ему ещё одну пару, но те оказались чуть малы. В поисках вдохновения молодой человек посмотрел в сторону Мэйзи, и хотя она была окружена морем мужчин-покупателей, но улучила момент, чтобы посмотреть в его сторону и улыбнуться. Он нервно улыбнулся в ответ. Флорентина протянула ему ещё одну пару перчаток. Они подошли идеально.

– Похоже, это именно то, что вы ищете, – сказала Флорентина.

– Нет, не совсем, – смутился покупатель.

Флорентина решила, что настал час, чтобы снять рыбку с крючка. Она наклонилась и тихо произнесла:

– Пойду выручать Мэйзи. Почему бы вам не пригласить её куда-нибудь? Уверена, она согласится.

– О нет, – возразил молодой человек. – Вы не понимаете. Я не её хочу пригласить, а вас.

Флорентина лишилась дара речи. Молодой человек, кажется, собрался с силами.

– Давайте поужинаем вместе сегодня, а?

Она услышала собственный голос, отвечающий:

– Да.

– Хотите, я зайду за вами?

– Нет, – ответила Флорентина, пожалуй, слишком решительно, – давайте встретимся прямо в ресторане.

– Куда вы хотите пойти?

Флорентина быстро перебирала в уме названия, чтобы подобрать место не очень вульгарное.

– Давайте у «Аллена» на углу Семьдесят третьей и Третьей… – осторожно предложил он.

– Прекрасно, – согласилась Флорентина, подумав о том, насколько лучше с ситуацией справилась бы Мэйзи.

– Около восьми – подойдёт?

– Около восьми, – ответила Флорентина.

Молодой человек ушёл с улыбкой на лице. Флорентина смотрела, как он уходит, и вдруг поняла, что он не купил перчатки.

Флорентина потратила массу времени, подбирая платье на вечер. Она хотела, чтобы её туалет не кричал о том, что он куплен у «Бергдорфа Гудмена». Девушка примерила скромное платьице, сшитое специально для того, чтобы ходить на работу в «Блумингдейл», но оно было явно дневным, а она никогда не надевала ничего похожего на вечерние выходы. Если её парень – Боже, Флорентина даже не знала, как его зовут! – думает, что она продавщица, не надо его разочаровывать.

Она вышла из дома на Пятьдесят седьмой улице около восьми и несколько минут ловила свободное такси.

– Пожалуйста, в «Аллена», – сказала она водителю.

– На Третьей авеню?

– Да.

– Конечно, мисс.

Когда Флорентина вошла в ресторан, опоздав на несколько минут, и стала искать молодого человека, он уже стоял у барной стойки и махал ей рукой. Он переоделся в серые фланелевые брюки и синий блейзер и выглядел просто замечательно.

– Извините, что опоздала, – начала она.

– Это неважно, – важно, что вы пришли.

– А вы думали, я могу не прийти?

– Я не был уверен. – Он улыбнулся. – Извините, я ведь даже не знаю, как вас зовут.

– Джесси Ковач, – сказала Флорентина, решившая не раскрывать свои секреты. – А вас?

– Ричард Каин, – представился молодой человек и протянул руку.

Она пожала её, а он задержал её руку в своей чуть дольше, чем она ожидала.

– А чем вы занимаетесь, когда не покупаете перчатки в «Блумингдейл»? – поддразнила она его.

– Я учусь в Гарвардской школе бизнеса.

– Интересно, как это вам там не рассказали, что у большинства людей только две руки?

Он рассмеялся так весело и непринуждённо, что ей захотелось начать всё сначала и сообщить ему, что они могли бы встретить друг друга в Кембридже, ведь она училась в Редклиф-колледже.

– Будем заказывать? – спросил он и, взяв её под руку, повёл к столику.

Флорентина поглядела на меню на большой чёрной доске.

– Ну что, по котлетке? – спросила она.

– А мне гамбургер, только без хлеба, – сказал Ричард.

Они оба рассмеялись – как два человека, которые ещё не знают друг друга, но хотят познакомиться.

Флорентине ещё никогда не было так хорошо в компании ровесника. Ричард столь непринуждённо рассказывал о Нью-Йорке, о театре, о музыке, что она чувствовала себя очень легко. Он считал Флорентину простой продавщицей, но обходился с ней так, как будто она была родом из семьи бостонских аристократов. Она надеялась, что его не слишком поразит их пристрастие к одним и тем же вещам, но заметила его удивление, когда он обнаружил, что в разговоре она может продолжать его цитаты, выхваченные из контекста. Когда Ричард спросил про неё, Флорентина ответила, что она – полька и живёт в Нью-Йорке с родителями.

Вечер продолжался, и обман становился совершенно невыносимым. «Возможно, – подумала она, – мы никогда больше не увидимся, тогда всё это не имеет значения».

Когда вечер всё-таки подошёл к концу и ни один из них не мог больше выпить ни чашки кофе, они вышли из ресторана. Ричард попробовал поймать такси, но все они были заняты.

– А где вы живёте? – спросил он.

– На Пятьдесят седьмой улице, – ответила она, не обдумав ответ.

– Тогда пойдём пешком, – сказал Ричард, взяв Флорентину за руку.

Она улыбнулась в знак согласия. Они пошли, останавливаясь, заглядывая в витрины магазинов и улыбаясь друг другу. Никто из них больше не обращал внимания на свободные такси, которые проносились мимо. На то, чтобы пройти семнадцать кварталов, им понадобился почти час. Когда они добрались до Пятьдесят седьмой улицы, Флорентина остановилась у небольшого старого дома, расположенного в ста метрах от её собственного.

– Здесь живут мои родители, – соврала она.

Он с видимой неохотой отпустил её руку.

– Надеюсь, мы ещё увидимся, – сказал Ричард.

– Наверное, – ответила Флорентина вежливо, но ни к чему не обязывая.

– Завтра? – смущённо спросил Ричард.

– Завтра?

– Да, почему бы нам не сходить в «Голубого Ангела» и не послушать Бобби Шорта? – Он снова взял её за руку. – Всё-таки там больше романтики, чем у «Аллена».

Флорентину приглашение застало врасплох. В её планы на завтра Ричард не входил.

– Нет, если ты не хочешь… – начал было он, пока она приходила в себя.

– Нет, мне хотелось бы, – сказала она тихо.

– Я завтра ужинаю с отцом, – давай заеду за тобой в десять часов.

– Нет-нет! – воскликнула Флорентина. – Я буду ждать тебя уже в «Ангеле». Это же всего в двух кварталах.

– Хорошо, тогда в десять часов. – Он наклонился и нежно поцеловал её в щёку. – Спокойной ночи, Джесси! – И он растворился в темноте.

Флорентина медленно пошла назад к своему дому, жалея о том, что ей пришлось так много врать о себе. Конечно, это продлится лишь несколько дней… Но она не могла подавить в себе надежду на то, что всё будет иначе.

Мэйзи, ещё не простившая подругу, весь день приставала к ней с расспросами о Ричарде, и Флорентина безуспешно пыталась сменить тему.

Вечером Флорентина покинула «Блумингдейл» сразу по закрытии – впервые за почти два года раньше Мэйзи. Она долго пролежала в ванной, надела самое красивое платье, которое могла себе позволить, и отправилась в «Голубого Ангела». Войдя внутрь, она увидела, что Ричард уже ждёт её в гардеробе. Он взял её за руку и повёл в зал, где по воздуху плыли слова Бобби Шорта: «Говоришь ли ты мне правду, или это тоже ложь?»

Флорентина вошла, и Шорт со сцены помахал ей рукой, но она притворилась, что не заметила. Знаменитый певец несколько раз выступал с концертами в «Бароне», но Флорентина и подумать не могла, что он её запомнил. А Ричард заметил и удивился, но решил, что Шорт махал рукой кому-то ещё. За столиком Флорентина села спиной к роялю, чтобы подобное больше не повторилось.

Ричард заказал бутылку вина, не отпуская при этом её руки, и поинтересовался, когда у неё выходной день.

Она больше не хотела скрывать от него правду.

– Ричард, я должна кое-что…

– Привет, Ричард! – Рядом с ними возник высокий красивый юноша.

– Привет, Стив! Познакомься с Джесси Ковач. Джесси, это Стив. Стивен и я вместе учимся в Гарварде.

Флорентина слушала их разговор о Нью-Йорке, о футбольном клубе «Янки», о том, что Эйзенхауэр не умеет играть в гольф, и о том, почему йельцы покатились по наклонной. Наконец Стив встал и галантно произнёс:

– Рад был познакомиться, Джесси.

Момент был упущен.

Ричард стал рассказывать ей о своих планах после окончания школы бизнеса: как он собирался приехать в Нью-Йорк и поступить на работу в банк своего отца «Лестер». Флорентина слышала это название, но не могла вспомнить, в какой связи. Почему-то её это беспокоило. Они провели вместе долгий вечер, смеясь, разговаривая и даже просто сидя, взявшись за руки и слушая Бобби Шорта. Когда они шли домой, на углу Пятьдесят седьмой улицы он в первый раз поцеловал её. Флорентина не могла вспомнить случая, когда первый поцелуй так много значил для неё.

На следующий день девушка сама удивилась тому, как она обрадовалась, когда он позвонил ей в «Блумингдейл» и спросил, может ли она провести с ним следующие выходные.

Они провели большую часть уикенда вместе – побывали на концерте, посмотрели кино, и даже баскетбол не избежал их внимания. За всё это время Флорентина наговорила такое количество невинной лжи о своём прошлом, что стала путаться в ней и не раз озадачивала Ричарда, противореча сама себе. Ей становилось всё труднее рассказывать о своей жизни, хотя зачастую она говорила правду. Когда в воскресенье вечером Ричард вернулся в Гарвард, Флорентина убедила себя, что всё это не так важно, поскольку их отношения закончились. Но Ричард звонил каждый день и следующие выходные провёл в её компании. Флорентина начала понимать, что так просто это не кончится. Она всё сильнее влюблялась в Ричарда. Признавшись себе в этом, девушка поняла, что в следующие выходные надо будет всё ему рассказать.