Секретный доклад

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев произнес свой знаменитый доклад о сталинских преступлениях на закрытом заседании XX съезда партии 25 февраля 1956 года. Но еще три с лишним десятилетия доклад оставался секретным. Его запрещалось цитировать, на него нельзя было ссылаться. Он словно не существовал. Тридцать с лишним лет делали вид, будто хрущевского выступления не существовало.

Мой отец (формально отчим, но он так много сделал для меня, что это слово не подходит) Виталий Александрович Сырокомский в перестроечные годы был заместителем главного редактора «Известий» и одновременно главным редактором еженедельника «Неделя».

В 1989 году (через 33 года после XX съезда!) он решил полностью перепечатать в «Неделе» доклад Хрущева. На другой день после выхода номера отца пригласили в ЦК на совещание главных редакторов. Встретил помощника Горбачева по идеологии академика Ивана Тимофеевича Фролова. Отношения у них с давних пор были добрые, так Сырокомскому, во всяком случае, казалось. На этот раз тот был мрачнее тучи:

– Кто тебе разрешил печатать доклад Хрущева? Разве было решение политбюро?

Видимо, Фролов и поднял шум. Через день Сырокомского вызвал главный редактор «Известий» Иван Дмитриевич Лаптев:

– Кто вам разрешил дать доклад Хрущева? – грозно спросил он.

Сейчас даже трудно понять всю абсурдность этого вопроса. Газета напечатала доклад, давно известный всему миру.

– Так, вам уже шестьдесят, – констатировал Лаптев. – Пишите заявление об уходе на пенсию.

– За что?

– За то. А если не напишете, то я уволю вас своей властью, и никакой суд не станет рассматривать ваше дело.

Сырокомский, который в жизни таких угроз не слышал, вспылил:

– Дайте лист бумаги.

И тут же написал заявление. Вернулся в свой кабинет. Ему позвонил другой помощник Горбачева – Георгий Хосроевич Шахназаров. Выслушал всю историю и разозлился:

– Лаптев не имеет никакого права снимать тебя с работы за публикацию хрущевского доклада. Пиши короткое письмо генеральному, объясни все толком, фельдъегеря я сейчас пришлю. А Лаптеву отнеси второе заявление, откажись от первого…

Сырокомский так и сделал. Лицо Лаптева хранило злорадное выражение:

– Первому заявлению я уже дал ход, а второе сохраню на память.

Примерно через месяц Лаптев ехидно сказал во время обеда:

– Поздравляю, Виталий Александрович. Пришло решение комиссии по персональным пенсиям. Вам установлена персональная пенсия союзного значения.

Но Сырокомский продолжал работать, потому что сам Лаптев ушел из «Известий» – его сделали председателем Совета Союза Верховного совета СССР.

Что же это за странная история с выступлением Хрущева?

После XX съезда его доклад был опубликован только за границей.

О том, как секретный доклад попал на Запад, ходят легенды. Историки уверены, что это дело рук иностранных разведок. Руководитель Федеральной разведывательной службы (ФРГ) бывший генерал-лейтенант Рейнхард Гелен, который занимался шпионажем против Советского Союза еще в годы службы в вермахте, уверял, что это его люди вывезли из Москвы секретный доклад.

Другие считают, что копию доклада раздобыл руководитель израильской политической разведки Моссад знаменитый Иссер Харель. У него в Москве будто бы был глубоко законспирированный агент, которого и берегли на крайний случай.

«Как агенту Моссада, – восхищенно пишут историки, – удалось выполнить это задание, опередив своих коллег из других разведок, до сих пор остается тайной. Причем строго хранимой. После того как была установлена подлинность доклада Хрущева, директор Моссада вылетел в Вашингтон. Цену за документ он запросил немалую: официальное соглашение об обмене информацией с американской разведкой. Директор ЦРУ Ален Даллес согласился без возражений. И с этого дня все агенты ЦРУ на Ближнем Востоке стали работать еще и на Моссад».

Все это байки. Западногерманская и израильская разведки не имели в Москве ни агентуры, ни доступа к секретным документам. Полный текст секретного доклада ушел на Запад через социалистическую Польшу.

Сразу после XX съезда в ЦК КПСС составили список находившихся в Москве руководителей братских компартий, которых ознакомили с докладом Хрущева. Узнав о его секретном выступлении, руководители других компартий тоже попросили поставить их в известность, и через советские посольства они все получили копии доклада.

Бывший сотрудник Польского агентства печати Виктор Граевский уверен, что это он передал на Запад хрущевский доклад. Его подруга в Варшаве работала в аппарате первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии Эдварда Охаба. У нее на столе он увидел текст доклада и попросил почитать. Перевернув последнюю страницу, он был потрясен прочитанным. Отнес доклад в израильское посольство в Варшаве знакомому дипломату. Виктор Граевский считал, что мир должен узнать сказанное Хрущевым, поскольку его слова полностью меняют представление о том, что происходит в Советском Союзе.

Сотрудник посольства, к которому обратился Граевский, был представителем не разведки, а службы безопасности Шин-Бет. Он снял копию с доклада и переслал ее своему начальству. А вот премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион распорядился передать текст американцам. Они же должны понимать, какие перемены идут в Москве… Вот так доклад Хрущева попал в руки директора ЦРУ Алена Даллеса. Ему и достались лавры суперразведчика, раздобывшего такой важный документ. И мало кто знал, что его заслуга невелика.

Текст перевели на английский язык. С ним познакомился брат Алена Даллеса – государственный секретарь Соединенных Штатов Джон Фостер Даллес. Он принял решение предать гласности секретный доклад Хрущева. 4 июня 1956 года он был опубликован. Возникла нелепая ситуация. Соединенные Штаты обнародовали выступление руководителя Советского Союза, а тот всячески от него открещивался.

С английского текста сделали обратный перевод для русской эмиграции. 13 ноября 1956 года заместитель председателя Комитета госбезопасности генерал Петр Иванович Ивашутин доложил в ЦК:

«Действующая в ФРГ антисоветская эмигрантская организация, так называемый Союз борьбы за освобождение народов России, издала и распространяет среди перемещенных советских граждан брошюру под названием «Речь Хрущева на закрытом заседании XX съезда КПСС». Брошюра представляет собой перевод с английского на русский язык документа, опубликованного госдепартаментом США. При сличении доклада товарища Хрущева Н.С. с этой брошюрой установлено, что тексты их тождественны».

Иначе говоря, сомнений в точности текста не существовало. Но советские руководители делали вид, что это фальшивка.

«Официально мы существование доклада не подтверждали, – вспоминал Никита Хрущев. – Помню, как меня спросили тогда журналисты, что, мол, вы можете сказать по этому поводу? Я ответил им, что такого документа не знаю и пусть на этот вопрос отвечает разведка Соединенных Штатов, господин Ален Даллес».

На самом деле иностранные дипломаты, работавшие в Москве, познакомились с содержанием секретного хрущевского доклада раньше, чем директор ЦРУ Ален Даллес!

Первыми, разумеется, все узнали корреспонденты коммунистических газет. Они поделились новостью с дипломатами. Но точную информацию получили и другие иностранные корреспонденты в Москве. Причем они не приложили для этого никаких усилий. О докладе Хрущева им по собственной инициативе рассказывали люди, очевидно связанные с советской госбезопасностью, – домашняя прислуга и водители.

Корреспонденту агентства «Рейтер» основные положения доклада пересказал человек, который называл себя Костей Орловым. Британский журналист не сомневался, что мнимый Костя – агент КГБ. Кто еще в те времена мог беспрепятственно встречаться с иностранным журналистом и свободно рассуждать на опасные политические темы?

Первой о докладе рассказала «Нью-Йорк таймс». Статью написал известный журналист Гаррисон Солсбери, который работал в Москве в сталинские времена и понимал советскую жизнь. Он, правда, сообщил лишь о самом факте антисталинской речи Хрущева. А на следующий день агентство «Рейтер» распространило достаточно точный пересказ доклада первого секретаря ЦК КПСС. Для отвода глаз в «Рейтер» сослались на неких западногерманских коммунистов. В Лондоне не понимали, что меры предосторожности излишни. Утечка информации была сознательной.

Советское руководство хотело, чтобы Запад имел представление о том, что именно обсуждалось на закрытом заседании XX съезда. Даже во время холодной войны определенное партнерство было необходимо. Тем более что в Москве взяли курс на улучшение отношений с внешним миром.

Сотрудники госбезопасности вели игру с корреспондентом агентства «Рейтер» с дальним прицелом. После публикации секретного доклада к нему зачастили люди, которых он считал агентами КГБ. Надо понимать, с ним хотели работать на постоянной основе. Превратить корреспондента агентства «Рейтер» в канал влияния, транслировать через него ту информацию, с которой Москва желала знакомить Запад. В таком случае журналист превратился бы в самого осведомленного в кремлевских секретах человека.

Но британский журналист не польстился на заманчивое предложение. Через несколько месяцев попросил свое начальство от греха подальше забрать его домой.

В Советском Союзе секретным хрущевский доклад оставался только в том смысле, что его текст не публиковался в открытой печати. А с его содержанием в стране познакомили многие миллионы людей. Через неделю после съезда, 5 марта 1956 года, было принято постановление президиума ЦК КПСС:

«1. Предложить обкомам, крайкомам и ЦК компартий союзных республик ознакомить с докладом тов. Хрущева Н.С. «О культе личности и его последствиях на XX съезде КПСС всех коммунистов и комсомольцев, а также беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников.

2. Доклад тов. Хрущева разослать партийным организациям с грифом «не для печати», сняв с брошюры гриф «строго секретно».

Доклад отпечатали в десятках тысяч экземпляров. Его зачитывали в партийных организациях и на собраниях трудовых коллективов по всей стране. Но сам текст берегли как государственную тайну.

31 марта 1956 года председатель КГБ Иван Александрович Серов информировал ЦК:

«Докладываю, что, по сообщению Управления КГБ Пензенской области, 23 марта сего года в Пачелмском райкоме КПСС утерян экземпляр № 34322 доклада товарища Хрущева Н.С. «О культе личности и его последствиях».

Принятые меры розыска положительных результатов пока не дали».

Расследование по указанию Москвы проводили работник Пензенского обкома партии и два сотрудника госбезопасности. Выяснилось, что заместитель председателя райисполкома Фролов поехал информировать коммунистов Шейнского сельсовета и там потерял свой экземпляр. Как это произошло, вспомнить он так и не смог. Видимо, районного начальника встречали как положено, он расслабился и где-то оставил драгоценную книжицу. Фролова исключили из партии и сняли с работы.

Этот эпизод показывает: не только узнать, что именно говорил Хрущев на закрытом заседании съезда, но и подержать в руках сам доклад было не так уж сложно. Но зачем было сохранять всю эту нелепую таинственность вокруг доклада на съезде? Она породила множество мифов, пошла во вред и стране, и самому Хрущеву. Стали говорить, что Хрущев выступил против Сталина неожиданно для других руководителей страны и только лишь потому, что желал отомстить мертвому вождю.

Правда, Никите Сергеевичу как раз не за что было мстить вождю. Сталин посадил жену Молотова и говорил, что сам Вячеслав Михайлович ведет себя недостойно. Довел до самоубийства старшего брата Кагановича. Называл Ворошилова английским шпионом, прилюдно унижал Микояна. А Хрущев-то как раз ходил у Сталина в любимчиках.

Время от времени рассказывают, будто сын Хрущева, Леонид, военный летчик, не то попал в плен к немцам, не то убил человека, и Никита Сергеевич чуть ли не ползал на коленях, вымаливая у вождя прощение.

Ничего этого не было. Историки и сослуживцы подтверждают: Леонид Хрущев в 1943 году был сбит в воздушном бою и погиб, хотя тело его тогда не удалось найти, как и останки многих солдат и офицеров Красной армии, которые числились без вести пропавшими.

Командующий 1-й воздушной армией генерал-лейтенант Сергей Александрович Худяков написал Никите Сергеевичу: «С глубоким прискорбием сообщаю Вам печальную весть. Ваш сын, летчик 18-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии старший лейтенант Леонид Никитович Хрущев 11 марта 1943 г. не возвратился с боевого задания».

Два десятилетия спустя Хрущева приглашали в часть, где служил его сын, – это 18-й гвардейский истребительный авиационный Витебский дважды Краснознаменный ордена Суворова полк. В составе полка сражалась в военные годы эскадрилья французских летчиков «Нормандия – Неман».

Теперь, когда рассекречены многие документы, становится понятной драматическая история подготовки секретного антисталинского доклада на XX съезде. Он не был ни импровизацией, ни случайностью.

Загрузка...