Как Черномырдин спасал Россию

В 1995 году ЦРУ направило в Белый дом секретный доклад, основанный на собственном обширном досье, в котором были перечислены факты, свидетельствовавшие о коррумпированности Виктора Черномырдина. Согласно источникам в российской службе безопасности, которые использовало ЦРУ, за время пребывания в должности премьер-министра РФ Черномырдин скопил на своих личных счетах миллиарды долларов. Когда секретный доклад о Черномырдине попал к Гору, тот не только отказался принять его, но и отправил его назад с емкой резолюцией: «Bullshit (херня)!»

В 1995 году работа комиссии Гор — Черномырдин практически полностью была посвящена инвестициям и проблемам конкуренции России на таких новых рынках, как рынок коммерческих запусков спутников. Но проблема расширения квоты России на запуск коммерческих спутников в том году так и не была решена.

Что касается проблемы «чистых инвестиций», то и здесь ситуация оставалась далекой от идеала. Виктор Черномырдин с ходу предложил американским партнерам сосредоточиться на вопросах открытости своих рынков для товаров друг друга, отметив, «что главным результатом деятельности комиссии должен стать рост торговли и инвестиций между Россией и США». Тогда на долю США приходилось чуть более 5 % всей внешней торговли России, а российская доля в американском товарообороте едва достигала 0,5 %.

Реальным результатом работы комиссии стало соглашение о разделе продукции при разработке нефтяных месторождений «Сахалин-1» (месторождения Чайво, Аркутун-Дагинское и Одопту на северо-восточном шельфе Сахалина). Запасы нефти в контрактной зоне оценивались в 291 млн т, газа — в 420,8 млрд кубометров. Первый этап проекта оценен в $12,7 млрд.

США также объявили о четырех дополнительных программах помощи в соответствии с законом Нанна — Лугара (содействие процессу разоружения в России) на $24 млн, учреждении фонда гражданских исследований для стран бывшего СССР и предоставлении правительственных гарантий на реализацию российско-американских проектов на сумму $280 млн.

В Москве был подписан контракт на сумму $190 млн между корпорацией Boeing и Государственным космическим научно-производственным центром им. Хруничева. Соглашение предусматривало разработку, изготовление и вывод на орбиту российской стороной функционального грузового блока (ФГБ) — первого элемента международной космической станции Alpha. 1996 год стал для комиссии Гор — Черномырдин рекордным по результативности. Были внесены изменения в соглашение о предоставлении услуг по выводу на орбиту коммерческих спутников, заключено соглашение о наблюдении за радиационной обстановкой в ходе полета российского космического аппарата «Марс», утверждена программа полетов «Шаттл — “Мир”» на 1996 год.

Квоту подняли до 15 запусков. Еще три спутника России было разрешено вывести до конца века на низкую орбиту. Но и это решение комиссии можно было считать определенным успехом. В 1993 году, когда Россия всерьез стала претендовать на свою долю космического пирога, после аналогичного межправительственного решения ей пришлось умерить свой аппетит. Тогда России удалось выговорить себе только восемь коммерческих запусков на период до 2000 года, причем стоимость ее космических услуг по соглашению не могла быть ниже более чем на 7,5 % аналогичных услуг западных фирм.

Лидером по коммерческим запускам тогда стали отнюдь не сверхдержавы, поднаторевшие в производстве военных ракет, а Франция: ее носителям «Ариан» удалось захватить около 60 % рынка.

Однако спустя всего два года одному только Центру им. Хруничева удалось перебрать квоты более чем в два раза. В его портфеле к 1996 году лежали заказы на 20 запусков (в рамках семи крупных космических программ) на общую сумму свыше $1 млрд. Это уже больше, чем позволяла даже новая квота.

Кроме того, «Эксимбанк» США в предварительном порядке одобрил финансирование экспорта в Россию авиаоборудования на $1 млрд для установки на 20 самолетах «Ил-96». Подписаны Меморандум о содействии в привлечении средств OPIC (Корпорация по частным инвестициям за рубежом) для конверсионных проектов в Россию на сумму до $500 млн, Меморандум о взаимопонимании по поддержке проектов в российской лесной промышленности (с «Эксимбанком» США) и Меморандум о техсотрудничестве и информобмене в области контроля качества и этикетирования пищевых продуктов.

Правда, после фактического развала комиссии (последовавшего за отставкой Черномырдина и проигрышем Гора на выборах в США) почти все из этих проектов были либо заморожены на неопределенный срок, либо вовсе свернуты.

Что же касается пищевых продуктов, то именно в 1996 году разразилась первая торговая война между США и новой Россией. Американские куриные окорочка стали предметом обсуждения на заседании комиссии Гор — Черномырдин после того, как главный российский ветеринар Вячеслав Авилов запретил их ввозить, выяснив, что они не проходят в США должного контроля на сальмонеллу. Авилов куриную войну выиграл: США обязались ввести санитарный контроль.

Следствием решения комиссии Гор — Черномырдин стало и оснащение Гидрометцентра России суперкомпьютером Cray под гарантии «Эксимбанка» США. Шутка американских программистов: «Что такое суперкомпьютер? — Это то, чего нет у русских» перестала быть актуальной.

Компьютеры Cray по тем временам были действительно вершиной кибернетики. На простой и прямой вопрос, что может Cray, следовал такой же простой и прямой ответ: все. Среднесрочные метеопрогнозы? Пожалуйста. Управление войсковыми операциями чуть ли не на уровне рядового? Тоже пожалуйста. Ядерная физика, квантовая механика, компьютерное моделирование испытаний автомобилей и самолетов (без аэродинамических камер и битья об стенку опытных образцов), составление формул новых лекарств (что ускоряет процесс их синтеза в тысячи раз). Cray мог просчитать детально все последствия «ядерной зимы» или даже такой более реальной вещи, как экологическая катастрофа любого уровня — от чернобыльской до банального разлива аммиака из прохудившейся цистерны. Именно на Cray были в свое время просчитаны экологические последствия возгорания нефтяных скважин Кувейта в ходе операции «Буря в пустыне». Примеров возможностей Cray можно приводить много. Были и такие: дешифровка перехваченных шифрограмм и построение самых сложных финансовых пирамид — в 1994 году по Москве пронесся слух, будто Cray уже появился в России, а закупила его такая известная организация, как «МММ-Инвест».

В годы «холодной войны» о суперкомпьютерах Cray слагали легенды: эти машины обладают исключительным потенциалом, который может быть использован в современной войне. Поэтому настоящие суперкомпьютеры Cray было строжайшим образом запрещено ввозить в страны соцлагеря, СССР, а затем и в Россию. Система безопасности была разработана так, что украсть Cray оказалось невозможно, а перенять секрет его создания могли лишь те, кто технологически способен построить такой же компьютер самостоятельно. А это делало кражу бессмысленной.

После появления Cray Росгидромет получил возможность резко повысить эффективность прогнозов погоды, тем самым выполняя свои обязательства не только перед россиянами, но и перед Всемирной метеорологической службой.

Впрочем, особо точными российские прогнозы погоды после покупки Cray не стали: как выяснилось, только на отлаживание всех необходимых программ и методик расчета нужно два года. Кроме того, Росгидрометцентр из-за постоянной нехватки денег одну за другой закрывал свои наблюдательные станции, и суперкомпьютеру просто-напросто не хватало информации, которую он мог бы обрабатывать.

Остальные успехи года имели скорее декларативный характер. Это заявления о реализации специальной экологической инициативы (совместные исследования в согласованных районах Мирового океана; построение гидрографических моделей Арктики); о намерениях по сотрудничеству в борьбе с преступностью в коммерческой сфере и о создании в рамках комитета по развитию делового сотрудничества подкомитета по сотрудничеству в поддержке малого бизнеса; о сотрудничестве в области медоборудования и приложение к Меморандуму о лекарственных препаратах; а также Меморандум по итоговому докладу о проведении диалога по вопросам налогообложения в коммерческой деятельности.

Высокопарные и даже бравурные оценки деятельности комиссии из уст как ее руководителей, так и первых лиц государств (Билл Клинтон констатировал, что реформы продвигаются, и он надеялся, что Москва получит кредит МВФ «без каких-либо условий», а Дума ратифицирует СНВ-2; Альберт Гор вообще сообщил, что «перспективы процветания как россиян, так и американцев значительно улучшились») на деле не отменяли кардинальных проблем, которые так и оставались нерешенными.

Россия не была признана США страной с переходной экономикой, хотя статус этот оговаривался двумя президентами в заявлении «Партнерство для экономического прогресса» аж в 1994 году. Нерыночный же статус обусловливал жесткую процедуру установления пошлин, размер которых иногда превышал 100 %, в частности, на российский уран и феррованадий. Оставалась в действии и поправка Джексона — Вэника.

И все актуальней становился вопрос о расширении НАТО. Способность правительств России и США преодолеть разногласия по вопросу о расширении НАТО станет «важной проверкой» отношений двух стран, заявил первый замгоссекретаря США Строуб Тэлботт на церемонии празднования 50-летия Гарримановского института в Нью-Йорке. По словам Тэлботта, предложенная Клинтоном дата приема в НАТО новых членов «дает время, чтобы параллельно с процессом расширения выработать условия взаимоприемлемых отношений сотрудничества между НАТО и Россией». США убеждены, что хорошие взаимоотношения России и НАТО осуществимы, но для этого сторонам нужно избавиться от стереотипов «холодной» войны, отметил Тэлботт. В качестве примера эффективного механизма таких связей он назвал комиссию Гор — Черномырдин.

В 1997 году вопрос расширения НАТО вновь стал главным в повестке работы комиссии Гор — Черномырдин. Альтернативой НАТО предполагалось усиление в Европе роли ОБСЕ, но договориться по этому вопросу с вицепрезидентом США Альбертом Гором Черномырдину так и не удалось. В США отделывались обещаниями, что при обсуждении натовской проблемы Вашингтон постарается найти решение, которое и устроит Россию, и не станет «исключать Россию из договоренностей в области безопасности в Европе».

Вообще, в 1997 году политический аспект деятельности комиссии Гор — Черномырдин едва ли не превышал экономический, что производило необычное впечатление. Но тому имелись свои причины.

Хельсинкский саммит 1997 года президентов России и США обозначил новое потепление в отношениях между двумя странами. Встреча в Денвере, превратившая семерку промышленных лидеров мира пусть в неполную, но все же восьмерку, сделала это потепление бесспорной реальностью. Визит Виктора Черномырдина в США проходил уже в новой обстановке, когда у России появился шанс укрепить свои партнерские отношения с Америкой. Главным событием стала часовая встреча российского премьера с вице-президентом США Альбертом Гором. Ее результаты, однако, показали, что Россия и США, несмотря на — вновь — дружеские отношения между президентами, по-прежнему далеки друг от друга.

Да, Россия все же получила отступное за расширение НАТО. Это касалось прежде всего участия России в международных организациях и неформальных объединениях, таких, например, как сверхпрестижная встреча в верхах лидеров наиболее развитых стран мира.

В Денвере участники встречи выразили твердое намерение принять Россию в члены Парижского клуба кредиторов. Вопрос же вступления России во Всемирную торговую организацию так и остался нерешенным. Правда, вскоре ожидалось начало двусторонних переговоров, которые должны были определить конкретные условия доступа российских товаров на внешние рынки.

Однако все, что касается двусторонних российско-американских экономических связей, в хельсинкской совместной инициативе было изложено в самых общих выражениях. Между тем доступ на самый привлекательный в мире рынок, каковым в настоящее время являются США, для России всегда имел гораздо большее значение, чем скорость продвижения к заветному членству в ВТО.

Несмотря на то что в заявлении о совместной экономической инициативе признавалось: российская экономика претерпела глубокие изменения рыночного характера, — соответствующий статус России так и не был предоставлен.

Приехав на открытие XIX специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Виктор Черномырдин вряд ли питал особые надежды, что его часовая беседа с вицепрезидентом США Альбертом Гором сможет кардинально изменить ситуацию в российско-американских отношениях. Представители МИДа и аппарата правительства, готовившие визит, не скрывали своего скепсиса относительно возможности добиться в ходе встречи каких-либо прорывов. Поэтому, как и следовало ожидать, она свелась в основном к констатации сторонами уже прежде заявленных позиций. Сообщение Черномырдина о том, что в России созданы Совет по защите иностранных инвестиций (под его председательством) и национальный депозитарий госпакетов акций, принципиально не изменили характера беседы.

Российский премьер начал с самого наболевшего и наиболее очевидного — дискриминационной поправки Джексона — Вэника (принятой, как уже указывалось, аж в 1974 году), увязывающей предоставление СССР статуса наиболее благоприятствуемой в торговле нации со свободой выезда из страны евреев. Несмотря на то что в сентябре 1994 года Борис Ельцин и Билл Клинтон в Вашингтоне подписали заявление «Партнерство для экономического прогресса», в котором США обязались добиваться законодательного оформления статуса наибольшего благоприятствования, ничего конкретного американской администрации в контролируемом республиканцами Конгрессе добиться не удалось. Еще в том же 1994 году она объявила о соответствии российской эмиграционной практики требованиям Конгресса, однако безрезультатно.

В принципе, американские власти нашли выход из положения: режим наибольшего благоприятствования ежегодно предоставлялся России на временной основе. Тем не менее попытки сделать его постоянным регулярно проваливались. Пользующиеся колоссальным влиянием еврейские организации все время находили поводы обвинить российские власти в непоследовательности или даже нарушении свободы выезда. Впрочем, российские власти со странной регулярностью сами портили свои отношения с еврейским лобби в американском Конгрессе.

Немногим более живо шли переговоры по вопросу снятия американской администрацией ограничений в торговле с Россией. С января 1996 года Россия попала в «ограничительную» группу «С» — стран, поставки в которые некоторых высокотехнологичных товаров (например, компьютеров) жестко контролировались.

В «запретительную» группу «D» вошли только четыре страны с почти людоедскими режимами — Иран, Ирак, Ливия и КНДР.

Как следствие, уже в ноябре 1996 года американское министерство торговли отклонило заявку компании Conwex computer корпорации Hewlett Packard о поставке на экспорт в Россию суперкомпьютера SPP 2000, заказчиком которого выступил Минатом. В январе 1997 года власти США начали официальное расследование в отношении фирм Silicon Graphics inc. и IBM systems, продавших в прошлом году тому же Минатому два компьютера марки rs6000sp с быстродействием до 10 млрд операций в секунду. Сами США для поддержания ядерного баланса в конце девяностых использовали суперкомпьютеры со скоростью более 1 трлн операций в секунду.

Тем не менее Альберт Гор обвинил Россию в том, что она закупила два суперкомпьютера в обход американского законодательства по экспортному контролю. И более того — в том, что эти компьютеры используются для совершенствования ядерного оружия, что строжайше запрещено американским законодательством. Вице-президент потребовал, чтобы на российские объекты «Арзамас-16» и «Челябинск-70» были направлены специальные следственные группы, а сами компьютеры возвращены в США.

Ответ Черномырдина был не лишен изящества. Компьютеры, дескать, используются для решения задач, поставленных на этапе реформирования и конверсии российской атомной промышленности, в том числе для экологического контроля и безопасности АЭС. «Экология» и «безопасность АЭС» являются магическими словами для американского общественного мнения, равно как и для политического истеблишмента. Сам Альберт Гор всегда отличался повышенным интересом к экологическим проблемам (в 1989 году он даже написал книгу на тему глобальной защиты окружающей среды), поэтому аргумент Черномырдина оказался достаточно весом.

Целый блок проблем в российско-американских отношениях был связан с исключительно выгодной для России торговлей ядерными материалами и их переработкой и порожден довольно тесными военно-техническими связями России и Ирана. В Нью-Йорке Черномырдин подтвердил российскую позицию: Россия строит свои отношения с Ираном на основе соглашений, заключенных еще в 1989–1990 годах; после реализации этих соглашений новые заключаться не будут.

Перспектива того, что Иран получит системы противовоздушной обороны С-300ПМУ, противотанковые ракеты и штурмовую авиацию (не говоря уже о технологии производства баллистических ракет), вызывала ужас в Вашингтоне. Тем не менее руководство США, как правило, демонстрировало поразительную гибкость. В частности, еще в 1995 году, после того как Ельцин и Клинтон встретились в мае в Москве, а Гор и Черномырдин подписали в июле памятную записку, американцы удовлетворились обещанием Москвы в будущем свернуть военно-технические связи с Ираном. Это вывело Россию из-под действия экстерриториального закона д’Амато, вводящего режим санкций против Ирана и Ливии фактически для всех государств, а также открыло возможность присоединения к Вассенарским договоренностям, приходящим на смену известной экспортной системе контроля за поставками стратегических материалов и высоких технологий (КОКОМ).

И все же США продолжали подозревать, что принятые Россией обязательства не выполняются. В связи с этим в 1995 году Америка отказалась продлевать соглашение о сотрудничестве в использовании ядерной энергии на пять лет. Еще более серьезные проблемы возникли с реализацией подписанного еще в феврале 1993 года российско-американского соглашения по переработке высокообогащенного урана, извлеченного из ядерных боеголовок (того самого договора ВОУ-НОУ). Оно предусматривало извлечение и переработку в течение 20 лет высокообогащенного урана и экспорта в США 500 т низкообогащенного урана в качестве топлива для АЭС. Стоимость соглашения составляла $11,2 млрд.

Слабым местом соглашения (вина за него целиком лежит на тогдашнем руководстве МИДа) оказалось отсутствие механизма оплаты используемого при переработке российского природного урана. Не приводился этот механизм и в исполнительном контракте между Государственной обогатительной компанией США и российским «Техснабэкспортом». До января 1997 года оплата велась на разовой основе, однако после решения о приватизации американской компании проблема осложнилась. США отказались оплачивать природный уран и потребовали вернуть его в Россию, что на самом деле было невозможно, поскольку между Россией и США отсутствовало соглашение о торговле ядерными материалами.

Переговоры, проведенные в начале июня с участием посредников — канадской фирмы Cameco, французской Cogemat и американской Nucam, ни к чему не привели. Как следствие, последние поставки низкообогащенного ядерного топлива в США были сорваны, что создало угрозу реализации соглашения. Ничего нового к этому встреча в ООН Альберта Гора и Виктора Черномырдина не добавила.

Главным итогом встречи Гор — Черномырдин в сентябре 1997 года было не то, что значилось в формальной повестке дня, а то, что обсуждалось в обстановке строгой конфиденциальности в подмосковной резиденции «Бор».

Москва и Вашингтон заключили сделку по вопросу о путях транспортировки каспийской нефти. Россия отказалась от планов по транспортировке азербайджанской нефти. Взамен США пообещали поддержку в вопросе о транзите казахстанской нефти.

Казахстанская и азербайджанская нефть — вполне сопоставимые объемы — в перспективе составляли порядка 60–70 млн т в год. По оценкам, совокупные поступления в российский бюджет от транзита тенгизской нефти могли достичь $23,3 млрд. Причем в этом случае Россия избавлялась от постоянного шантажа со стороны Чечни, так как казахстанская труба проходит к северу от мятежной республики. К тому же выручку за транзит казахстанской нефти не надо было делить с Грозным.

Но, отказываясь от транзита азербайджанской нефти, Москва должна была помочь США в реализации южного маршрута, одним из главных препятствий на котором был карабахский конфликт. Безопасность трубопровода из Баку к турецкому побережью не мог гарантировать никто, а без согласия России — главного союзника Армении — карабахский конфликт урегулировать было невозможно.

По сути, достигнутое в «Бору» соглашение означало, что Россия согласилась впустить НАТО в СНГ. США при этом обещали не забывать о российских интересах. Обращаясь к Борису Ельцину, Альберт Гор заверил, что США, развивая двусторонние отношения со странами СНГ, никогда не ставили перед собой цель «выдавить» или заменить собой Россию, обеспечив себе какие-то зоны влияния. США, отметил он, готовы вместе с Россией работать над укреплением стабильности и мира в кризисных точках СНГ.