Как жить в Западной Европе

Как нам там устроиться

Я ж не ихнего замесу — я сбегу,

Я ж на ихнем — ни бельмеса, ни гугу!

В. Высоцкий «Инструкция перед поездкой за рубеж», 1973–74 г.

Данная часть книги представляет из себя набор практических сведений и рекомендаций, необходимость в которых испытывает каждый русский, приехавший в одну из стран Запада на более или менее длительный срок. Здесь уже не будет теорий и умствований — просто концентрированный опыт множества наших эмигрантов, относящийся к самым разнообразным областям повседневной жизни на Западе.

Языковой барьер и его перепрыгивание

Вокруг вопроса изучения иностранных языков бытует столько домыслов и бредней, что давно уже пора всё по местам расставить. Перед тем как говорить непосредственно об изучении языков, давайте введём разумную систему оценки их знания. Как мне надоели все эти расплывчатые «базовый», «свободно», «в совершенстве» (только совсем чуть-чуть ломаный). Нужна куда более отчётливая и дифференцированная шкала.

Для начала уровни владения языком как таковым, его грамматикой, лексикой и идиоматикой (обозначим данный параметр как L):

1. Хороший литературный текст, выше среднего журналиста. Образно, ассоциативно, задействованы все средства и возможности языка. Текст такого уровня уже сам по себе является вкладом в развитие данного языка и данной культуры. Так знал английский Набоков.

2. Уровень журналиста или редактора.

3. Уровень инженера и менеджера.

Примечание: Есть ещё уровень пролетария и крестьянина. Язык-то родной, но бедный, причём бедный прежде всего в силу недостатка общей культуры. У человека, подробно изучающего иностранный язык, такого недостатка обычно нет, так что данный уровень для нас не актуален.

4. Грамматика идеальна, весьма богаты лексика и идиоматика, но остаётся ощущение, что текст написан иностранцем. Вы не чувствует до конца как сам язык, так и культуру его носителей. Есть процентов пять диффузии смысла контекста, как я это называю. К примеру, вы хотели выразить ироничное удивление, а получилось нечто, более близкое скорее уж к недоброжелательной издёвке. Грамматически и стилистически вы выражаетесь абсолютно правильно, но культурный контекст временами не чувствуете, играть оттенками пока не умеете. Так знают русский язык многие хорошо образованные жители стран СНГ.

5. Встречаются явные стилистические ошибки, смешение стилей.

6. Мелкие грамматические ошибки. Ну почти-почти без ошибок!

7. Много ошибок, уже временами слух режет.

8. Писать толком невозможно — смысл написанного часто теряется в массе ошибок, тонет в грамматически уродливых конструкциях. Можно читать со словарём и говорить простыми фразами.

9. Чтение со словарём затруднительно, так как даже с ним смысл прочитанного часто не улавливается. Нужно изучать грамматику и начитывать тексты из учебника.

10. Известны самые основы, хватает для составления со словарём простых фраз вроде «Я русский. Я из Москвы». Надо продолжать читать учебник.

Вот и всё, достаточно точная и объективная шкала. Хороший выпускник хорошего иняза даёт шестой уровень, а обычный выпускник обычного иняза — седьмой. Профессиональные переводчики с солидным опытом работы обычно находятся на четвёртом-пятом уровнях, однако спасает специализация — тексты по своей основной тематике профессионал делает на надёжном третьем уровне.

Ну и несколько дополнительных параметров. Произношение (параметр P):

1. Произношение среднего носителя.

2. Лёгкий акцент. Иногда явно слышится, иногда почти исчезает. Если вы говорите на французском такого уровня, в Париже вас спросят: Вы из Квебека? Или из Бельгии?

3. Явно виден иностранец.

4. Вас часто переспрашивают, речь ваша вызывает усмешку.

5. Самые умные могут иногда догадаться, что же вы хотите сказать.

Далее аудирование, то есть способность разбирать на слух иностранную речь (параметр A):

1. Вы способны разобрать пьяное бормотание, шёпот тяжелобольного, невнятное бурчание стариков, плохо артикулируемую речь подростков. При этом переспрашиваете не чаще, чем носитель языка.

2. Полностью понимаете разговор носителей между собой.

3. Понимаете то, что вам говорят по телефону.

4. Понимаете то, что вам внятно и не быстро говорит носитель языка.

5. С трудом разбираете то, что говорит вам преподаватель.

Последний существенный параметр — время реакции (R). Оно в значительной степени зависит от уровня владения языком как таковым (L) и от уровня развития навыков аудирования (A). Но есть и некая независимая составляющая — «разработанность языка». Итак, время, необходимое вам, чтобы понять обращённую к вам фразу и выдать ответ:

1. Обычное, как у носителя языка. Достичь этого не так сложно, нужно некоторое время пожить в языковой среде.

2. Лёгкое торможение. Есть старый приём устных переводчиков: твёрдо выучите десяток фраз-наполнителей: «я склонен полагать…», «исходя из сложившейся ситуации…», «я хотел бы спросить…». Пока автоматически проговариваете наполнитель, как раз и сама фраза в голове дозреет.

3. Тормоз. Разговор затруднителен. Пока вы родите ответ, собеседник уже забудет, о чём спрашивал.

В основном всё самое существенное учтено. Есть ещё орфография. Она стоит чуть особняком от уровня языка как такового, от параметра L. Можно быть великим писателем или оратором, художником языка, но при этом не ручаться за отсутствие орфографических ошибок в написанном тексте. Хотя, конечно, в среднем у писателя их будет гораздо меньше, чем у школьника или иностранца. А можно быть ужасно косноязычным, но писать без ошибок. Впрочем, орфография для наших практических целей не так важна — большую часть орфографических ошибок компьютер вылавливает. Вот пунктуация важна в некоторых языках, в частности, в русском. Тут автоматической компьютерной проверки явно недостаточно.

Можно упомянуть ещё и такой критерий, как скорость появления «усталости от языка». На русском вы можете говорить хоть целый день, даже в удовольствие. А вот на английском полуторачасовую деловую встречу провели — вроде и говорили вполне сносно, вот только устали, хочется отдохнуть.

Ну да ладно, полный учёт всех значимых параметров нам не нужен, хватит основных. В рамках описанной системы можно дать общую оценку знания вами какого-либо иностранного языка. Вот, к примеру, мой уровень владения итальянским. Этот язык я знаю очень поверхностно, поэтому L8, P3, A3, R1. Здесь L8 — результат чтения учебника и нескольких поездок в Италию, на фоне родственности итальянского языка французскому, что очень помогает на начальных этапах, P3 — просто потому, что в итальянском нет труднопроизносимых звуков, а ритм романской речи я в общем вполне представляю себе опять же на основе знания французского, A3 — всё то же, что и для произношения, ну и в общении с итальянцами попрактиковался, R1 — за счёт многолетней привычки к иностранным языкам. Впрочем, сейчас уже заговорю я на итальянском не сразу, а лишь после одного-двух дней усиленного вспоминания, так как итальянский мне в общем-то не нужен и последние года два я им не пользуюсь. Вот вам, кстати, и ещё один дополнительный параметр — готовность языка к немедленному использованию.

Теперь самое важное. Дело в том, что низкие уровни вышеописанной системы проходятся сравнительно быстро, особенно если это не первый изучаемый вами язык, и уж тем более если он не слишком отличается от уже известных вам языков. Для знающих русский и английский такими языками будут, например, немецкий и польский. Для прохождения начальных уровней вам потребуется несколько недель, в крайнем случае несколько месяцев, после чего языком уже можно пользоваться для повседневных нужд в стране проживания. Но высокие уровни отделяют друг от друга годы и горы прочитанных книг. В первом приближении для перехода на следующий уровень нужно затратить столько же времени и сил, сколько для прохождения всех предыдущих уровней. Это для обычных европейских языков вроде английского. А вот в случае «сложных» языков, таких как китайский, весьма замедлено прохождение низких уровней, тогда как чем выше вы взбираетесь, тем больше скорость изучения «сложного» языка приближается к таковой для европейских языков. Вообще же языки — это натаскивание, как спорт. Здесь вполне нормальным будет в сотый раз почувствовать, что всё только начинается.

Язык можно считать полностью выученным по достижении уровня L4, P2, A2, R1. Далее можно продвинуться, лишь на долгие годы сделав его своим основным. Однако, совсем не обязательно доводить изучаемый вами язык до совершенства, тем более сразу по всем указанным параметрам. Вышеописанные параметры лишь косвенно связанны друг с другом. Для разных целей вам потребуются различные уровни развития по каждому из них. Если изучение иностранных языков не является основным делом вашей жизни, уясните себе прежде всего, что язык — это не язык вообще, который можно знать, а можно не знать. Привязывайте его изучение к вашим конкретным целям. Прикиньте, какой уровень языка нужен вам по каждому из параметров, есть ли он у вас, за какое время вы сможете его набрать.

Кстати, в России весьма распространено обоюдное непонимание в данном вопросе между работодателями и нанимаемым персоналом. Особенно это было характерно для девяностых, сейчас такого уже меньше. Вот пишут: требуется знание такого-то языка («свободно», «в совершенстве» и т. п.), а чтобы понять, какой уровень им нужен, приходится съездить на фирму и самому всё посмотреть. Неправильно составившие объявление о найме работодатели вынуждены тратить своё время на бесконечные собеседования с огромным количеством дилетантов. Нужен профессионал достаточно высокого уровня, а приходят люди, полгода изучавшие язык на вечерних курсах по два раза в неделю. А ещё чаще менеджеры и специалисты, знающие язык на любительском, но достаточном для их работы уровне, увидев это глупое «в совершенстве», не спешат звонить работодателю, оставляя его сидеть в гордом одиночестве. Предполагают, что работодателю нужен очень высокий уровень, скажем, третий. Хотя в реальности нужно всего-то, к примеру, коммерческую переписку вести, составляя текст письма из стандартных фраз на основе громадного количества существующих ныне пособий вроде «Как писать деловые письма по-английски». Седьмого уровня вполне достаточно. «Вагон отгрузили такого-то числа. С уважением, русская мафия».

Что касается эмиграции, тут тоже всё радикально зависит от того, что же вы собираетесь там делать. Проще всего сидеть на пособии по безработице или служить во французском иностранном легионе. Для такой жизни вполне достаточно L8, P4, а аудирование и быстроту реакции вы неизбежно наберёте по прошествии некоторого не очень продолжительного периода жизни в стране — от нескольких месяцев до года, в зависимости от интенсивности общения с местным населением. Не так уж много нужно и для того, чтобы работать физиком, инженером или программистом — эдак L7, P3, A3, R2 — вот на первое время и достаточно. Многие вообще поначалу простеньким английским обходятся, изучая язык своей новой родины уже по ходу дела. Гораздо более высокий уровень нужен в гуманитарных науках, как минимум L4, желательно также при этом P2, A2, R1. Практикующего врача с языком ниже этого уровня мне тоже сложно себе представить, хотя, наверное, кто-то как-то и выкручивается.

Вот тут и пришло время поговорить об одной устойчивой иллюзии, в которую до сих пор верит весьма немалая часть нашего населения. Она заключается в твёрдом убеждении, что языки невероятно быстро и эффективно учатся «в стране», в языковой среде. Дома, до эмиграции, с языками как-то не получается, но вот приедут они на место, там-то всё и начнётся. Уезжает, к примеру, в Германию семейство каких-нибудь Шульцев или Рабиновичей. Пять лет собирались, дозревали. Наконец собрались, все документы оформили, квартиру продали и чемоданы упаковали. Вот только немецкий по итогам этих пяти лет — никакой. В Москве вроде и на курсы ходили, и учебники читать пытались — но без особого энтузиазма, что-то не идёт у них этот немецкий. Ну ничего, вот там, в стране, быстро выучим. И тогда папа Рабинович будет работать в Германии детским психиатром, а дядя Шульц — менеджером по персоналу. Ага, а тётя Сара вообще писателем-беллетристом станет.

Уясните себе наконец, что глубокое знание языка, необходимое эмигранту как для нормальной карьеры (если только он не программист или математик), так и просто для нормальной жизни в стране, достигается не болтовнёй по пятнадцать минут в день с соседями и продавцами, а подробным штудированием учебника грамматики и прочтением огромного количества книг. Выпускник иняза обычно не может писать без грамматических ошибок, не говоря уж о стилистических. Думаете, проживёте вы год в стране — и сможете? И не мечтайте. А следовательно, никакую офисную работу вы тоже делать не сможете. 80 % работы при изучения языка — это грамматика и книги. 20 % — постановка произношения, аудирование, преодоление психологического барьера и набор разговорной лексики, то есть всё то, что действительно гораздо быстрее изучается в языковой среде. Жизнь в стране даёт быстрое поверхностное изучение разговорного языка, но не более того. Если у вас нет при этом солидной книжной базы, вы годами сидите всего лишь на седьмом уровне, хотя набор из нескольких сотен самых нужных повседневных фраз знаете твёрдо, произносите их бегло и без ошибок. «Ты завтра на работе?» — «Не, думаю дома за компьютером посидеть, отчёт надо доделать». В результате поначалу вы можете даже произвести обманчивое впечатление хорошего владения языком. Более того, поразить окружающих, назвав количество недель или месяцев, которое вам потребовалось, чтобы дойти до столь «высокого» уровня. Но как только вы выходите за пределы этих нескольких сотен обыденных фраз, тут же начинаете говорить плохо, ломано, да и слов не хватает. Прочитать даже простое письмо из банка — уже целое дело. А работать кем-нибудь кроме продавца или водителя вы при таком уровне языка в принципе не сможете.

Вывод: если хотите нормально устроиться в эмиграции, учите языки дома по книгам, подробно и в течение многих лет. И пусть вас не смущает, что по прошествии, скажем, трёх лет подобных занятий вы не стали существенно лучше говорить, всё так же тормозите. Говорить научиться не долго, при наличии глубокой базы вам после приезда в страну потребуется на это максимум два-три месяца. А вот набрать эту самую глубокую базу — тут несколько лет нужно.

Итак, прежде всего грамматика — основа всего. Даже если вы уже приехали в страну, а языка почти не знаете, не замыкайтесь исключительно на повседневных разговорных фразах. Полчаса в день на грамматику. Без этого скорость изучения языка резко снижается. Бездумное выхватывание фраз из разговора — занятие весьма бесперспективное. Кое-как объясняться вы научитесь, но не более того. Держите эти тридцать минут даже если очень заняты. Просыпайтесь на полчаса раньше, это не такое уж большое увеличение нагрузки.

С другой стороны, не забывайте и о том, что простое чтение учебника вам тоже мало что даст. Грамматику надо закреплять. Либо упражнениями, либо непосредственным применением прочитанного на практике. А проще всего — заучивать наизусть из учебника все примеры использования изученных вами грамматических правил. Способ скучный и утомительный, но крайне эффективный. Выученные таким образом грамматические конструкции будут в дальнейшем сами собой всплывать у вас в голове в процессе разговора или письма.

Грамматика нужна, без неё ваши знания не имеют будущего. Но на начальных стадиях изучения языка постарайтесь не впадать и в противоположную крайность. В самом начале чрезвычайно вреден перфекционизм, причём не только в грамматике, а также и в лексике, и в фонетике, во всём. Этот перфекционизм — типичная ошибка многих русских, причина крайне медленного изучения ими языков, а то и вовсе прекращения занятий. Пока вы будете вдалбливать в себя навороченные времена глаголов, которыми никто не пользовался со времён Шекспира, пока будете пытаться правильно приставить язык к верхнему нёбу, как на картинке в учебнике, пока будете выискивать по словарю слово «выхухоль», люди с менее дотошным подходом уже давно освоят все необходимые основы и будут говорить, быстро набирая требуемые в повседневной жизни фразы (которые сильно отличаются от тех, что написаны в учебнике тридцатилетней давности), отрабатывая на практике основы грамматики, корректируя произношение там, где это действительно нужно, чтобы вас не переспрашивали.

Поймите, что нормальный учебник иностранного языка советских времён (а ведь в основном именно старьё переиздаётся, хоть и под новыми обложками) написан для профессионала, который долбит этот язык годами со всеми его тонкостями. У человека, приехавшего в страну без языка, задача иная. Ему нужна быстрая первичная адаптация. Такой задачи в советские времена попросту ни перед кем не ставилось — люди, работавшие за границей в непосредственном контакте с аборигенами, предварительно долго учились всему необходимому. Поэтому постарайтесь подобрать учебник попроще, из сравнительно недавно выпущенных пособий вроде «Итальянский за три недели». Они-то как раз соответствуют именно вашей задаче. Там, кстати, и лексика посовременней. Не нужен вам на первое время Бонк для английского или Громова для французского, только утонете в море информации. Хотя простые учебники имеют другой существенный недостаток — часто они весьма бестолковы просто в силу своего жанра. Ради сокращения объёма выкидываются не только ненужные частности, но и подробные, внятные объяснения того, что действительно нужно. Кроме того, не покупайте западные учебники подобного типа, попросту переведённые на русский. Они написаны не для носителя русского языка, поэтому там часто плохо объясняется то, что и так очевидно для носителя, к примеру, английского, но не очевидно вам.

Глубокое, подробное изучение грамматики следует начинать только после более-менее сносного овладения навыками разговора и чтения. «А красивее и точнее будет сказать вот так». Вот на этом этапе возьмите классический советский учебник или аналогичный западный и сделайте его своей настольной книгой на ближайшие несколько лет.

Тут следует отметить ещё один немаловажный аспект, на который обычно не обращают внимание. Опять же в силу того, что серьёзные учебники пишутся для профессионалов, их авторы активно пользуются профессиональной терминологией — «наклонение», «прямое и косвенное дополнение», «деепричастие», «придаточное предложение» и т. п. Пользуются, естественно, не утруждая себя объяснениями этих общеизвестных среди специалистов терминов — кому надо, тот знает. Большинство же изучающих языки мало что помнят из этой области со школы, а вновь выяснять, что же всё это значит, ленятся. Не ленитесь и не пытайтесь угадать значение непонятного термина. Вы должны отчётливо представлять себе, что же хочет сказать вам автор учебника, иначе у вас каша в голове получится. В лингвистике, как и в любой другой области знаний, существует собственный понятийный аппарат, без овладения которым вы далеко не уедете. Найдите школьный учебник русского языка и выясните для себя значения всех непонятных терминов. Человек, собирающийся в совершенстве выучить английский язык, но при этом весьма смутно представляющий себе, что такое местоимение, производит жалкое впечатление. Может быть, язык он когда-нибудь даже и выучит, при наличии у него достаточного количества идиотского упорства, но сделает он это с такими колоссальными затратами времени и сил, которые попросту несопоставимы с затратами специалиста, вооружённого системным подходом.

Теперь об устном языке. Как я уже указывал выше, польза от пребывания в языковой среде обычно сильно переоценивается, выучить до автоматизма несколько сотен разговорных фраз — это не изучить язык. С другой стороны, есть у языковой среды и несколько существенных плюсов. Прежде всего, пребывание в стране даёт вам ощущение, что изучаемый вами язык — это не какая-то книжная абстракция, а необходимая повседневная реальность. Поговорите с носителями хотя бы пару месяцев — и в дальнейшем вам легче будет часами сидеть над учебником, глубокая подсознательная мотивация появится. Так что в эмиграции язык всё-таки учится несколько быстрее, чем дома, хотя я и не рекомендовал бы слишком уж уповать на данный эффект.

Помимо этого многие наши соотечественники попросту стесняются говорить на иностранном языке, не верят в свои силы и комплексуют по поводу ошибок. Так что говорить надо хотя бы для того, чтобы обрести твёрдую уверенность — говорить вы можете. Далее, разговорная практика языка хорошо закрепляет полученные вами знания, действительно доводит ваши языковые навыки до автоматизма. Впрочем, аналогичный эффект может быть достигнут и путём выполнения самых прозаических упражнений из учебника. Однако в процессе разговора вы быстро выучиваете те самые две-три сотни абсолютно необходимых в повседневной жизни разговорных фраз, которые не во всяком учебнике найдутся. Без них можно всю жизнь писать научные статьи на английском, но в разговоре теряться. Помимо этого, общаясь в языковой среде, вы автоматически усваиваете навыки аудирования, а также корректируете особо грубые ошибки произношения. Ну и, что весьма немаловажно, впитываете правильную интонацию изучаемого языка — то, что без пребывания в языковой среде неспециалисту наработать достаточно сложно, разве что регулярно и подолгу сидеть перед телевизором со спутниковой антенной.

Общий вывод из всего вышесказанного — попав в языковую среду, первые месяцы говорить надо как можно больше. Вопрос только в том, как говорить и о чём. Особенно о чём. Говорить с европейцами часто не о чем, никакого интереса их пустая болтовня обычно не вызывает. Вот тут надо немного преодолеть себя. Заставить себя говорить. Хоть о погоде и войне в Чечне, но говорить. Как высказался, перефразируя Вольтера, некий русский аспирант: «Мне глубоко противно то, что вы говорите, но продолжайте, пожалуйста, у меня от вашей болтовни французский язык совершенствуется».

Теперь как говорить. Развёрнутыми предложениями, отчётливо и внятно, несмотря на ошибки и плохое произношение. Только так вы постепенно научитесь говорить хорошо. Попытки скрыть плохой язык за невнятным бормотанием и односложными ответами могут, пожалуй, тактически несколько упростить вам жизнь, но стратегически вы много потеряете — эффект от ваших «ага» и «угу» будет соответствующим: как приехали в страну не умея толком говорить, так и уехали не разговорившись.

Можно попросить кого-нибудь из местных жителей исправлять ваши ошибки. Вообще-то, в отличие от русских, которым только дай что-нибудь поисправлять, европейцы этого не любят и даже считают подобное поведение невежливым. Кроме того, им часто просто лень. Поэтому приготовьтесь к тому, что просить придётся несколько раз и настойчиво. Но уж постарайтесь, оно того стоит. И ещё один важный момент: если ваш язык находится на очень низком уровне, исправлять все ваши ошибки действительно ни у кого сил не хватит, любой разговор будет превращаться в занятие с репетитором, да вы и не запомните с ходу такое количество сваливающейся на вас информации. В этом случае имеет смысл попросить собеседников исправлять лишь действительно грубые ошибки, режущие слух или приводящие к непониманию сказанного вами. А мелочи — бог с ними пока, позже отшлифуете.

Что же касается постановки произношения — вынужден вас огорчить. Простого пребывания в языковой среде для этого категорически недостаточно. До третьего уровня дойти легко, часто даже без преподавателя, просто живя в стране. Хотя, с преподавателем быстрее даже без всякой языковой среды. Но именно на третьем уровне многие эмигранты останавливаются на всю жизнь. Хороший пример — наши грузины. Я не видел ни одного на первом уровне, изредка бывают на втором, а обычно — на третьем, даже если всю жизнь живут в России. Чтобы подняться выше, помимо жизни в стране как таковой, придётся много заниматься со специалистами типа логопеда, имиджмейкера или просто хорошего преподавателя языка. Изредка встречаются эмигранты, которые за несколько лет пребывания в языковой среде сами доходят до второго уровня. Но нужен талант, нужно работать над произношением, очень желательно наличие подходящей образовательной базы (переводчик, актёр и т. п.). До первого уровня мало кто доходит и за десять лет, даже при наличии преподавателя и всех остальных вышеперечисленных условий. К тому же, если вам и удастся достичь первого уровня, вряд ли вы сможете гарантировать его устойчивость. Разволновались — вот лёгкий акцент и появился. Так что не напрягайтесь слишком уж, не гоняйтесь за крайне труднодостижимой и не очень нужной на практике крутизной. Вряд ли у вас когда-нибудь будет идеальное произношение носителя. Речь — это как лицо или отпечатки пальцев. В конце концов есть специальная компьютерная технология разложения звуковых колебаний вашего голоса в ряды Фурье для выявления отдельных частот. С её помощью всегда можно совершенно однозначно установить, какой из используемых вами языков является вашим родным. И даже какими другими языками вы достаточно часто пользуетесь. Так что Штирлиц в современном мире практически невозможен. И уж тем более не спешите с постановкой хорошей фонетики, если вы приехали в страну без знания местного языка или с очень ограниченным объёмом этих знаний. Есть задачи и поважнее. Научитесь говорить так, чтобы вас понимали, и на первое время этого будет достаточно.

С аудированием всё значительно проще. За достаточно короткий период пребывания в языковой среде — полгода-год — вы выйдете на устойчивый второй уровень и будете прекрасно понимать всё, о чём говорят между собой носители (при условии, конечно, что вы в достаточной степени знаете сам язык). Пройдёт ещё несколько лет — научитесь разбирать и пьяных, и стариков, и подростков. Никаких особых сознательных усилий вам для этого не потребуется. А вот на родине аудирование поставить довольно сложно. Для начала нужно несколько месяцев с преподавателем побеседовать, затем затратить довольно большое количество времени на работу с радио и ТВ. Оно того обычно не стоит, лучше долбите грамматику и побольше книги читайте, а разбирать разговорную речь научитесь уже в эмиграции. Больших неудобств от плохого понимания устной речи обычно не возникает, всегда можно попросить собеседника говорить внятно и помедленнее.

Всё, что было сказано про аудирование, также касается и скорости реакции. Она легко, достаточно быстро и без сознательных усилий набирается в языковой среде, тогда как дома её наработка требует значительных затрат времени и сил. Приедете в страну — разговоритесь. Следует помнить и о том, что на любом языке, при условии знания его фонетики, можно научиться бегло говорить просто прочитав достаточно большое количество книг и газет. Если вы сто раз увидели какую-то фразу в книге, вряд ли вам придётся долго думать, когда вы захотите её произнести.

Не следует надеяться и на воплощение ещё одной распространённой в народе мечты — мол, языковая среда даст вам такое знание языка, что пользование им не будет вызывать у вас дополнительного напряжения и иностранный язык будет утомлять вас не больше, чем родной. Нет, не получится. Разве что в очень далёкой перспективе, после решения всех остальных обсуждавшихся здесь задач. Чтобы достичь такого уровня, язык надо прежде всего хорошо выучить, а затем лет на пять минимум сделать его своим основным языком. Даже большинство профессиональных переводчиков с солидным опытом работы такой квалификацией не обладают.

В целом же, резюмируя всё вышесказанное, можно отметить, что нахождение в языковой среде окажется наиболее полезным для тех, у кого изучаемый язык находится по грамматике, лексике и идиоматике где-то на седьмом уровне, по произношению на четвёртом, по аудированию на третьем-четвёртом, а по скорости реакции на втором. Ниже — языковая среда вам пока не нужна, вы в ней утонете без всякой пользы для дела. Читайте учебник и слушайте преподавателя. Выше — от пребывания в стране толку уже мало, пора за книжки браться и идти к логопеду хорошее произношение ставить. Всем, кто находится выше и особенно ниже указанного уровня напомню, что в России, по сравнению с Западной Европой, очень дёшевы репетиторы, а языковые курсы вообще копейки стоят. При этом час занятий с репетитором является пожалуй более эффективным средством изучения языка, чем день стихийной болтовни в стране. Ведь в языковой среде вашим становится только то, что вы сами заметили и запомнили, причём процесс запоминания происходит хаотично, бессистемно. А вот преподаватель — он на то и существует, чтобы обращать ваше внимание на ошибки и недоработки, а также давать вам именно тот материал, который вам в данный момент больше всего нужен.

Если же вам хочется изучать язык на курсах за границей, постарайтесь делать это в столице, чтобы не набраться чего не нужно. К примеру, человек с шотландским акцентом ассоциируется в англоязычном мире с кем-то вроде нашего чукчи из анекдота. Акцент этот очень устойчив, избавиться от него трудно. Учить английский в Лондоне конечно, дороже, зато полезней. Французская речь с отчётливым провансальским акцентом, услышанная от иностранца, тоже, скорее всего, улыбку вызовет. И так почти везде в Европе. У нас, от Калининграда до Владивостока, язык почти один и тот же, на то она и империя. А вот в большинстве западноевропейских стран в каждом регионе говорят немного по-своему. В норвежском языке, к примеру, на четыре миллиона носителей существует полтора десятка диалектов. Порою провинциалу-норвежцу даже трудно бывает понять встреченного им в столице другого провинциала-норвежца.

И последний совет из области устных языков: говоря на иностранном языке, не занижайте уровень того, что вы говорите. Особенно в вопросах, непосредственно относящихся к вашей профессии. Есть такая странная тенденция: достаточно бестолковое утверждение, которое вы сроду не ляпнули бы по-русски, вы с гордым видом ляпаете на иностранном языке. Просто так, для поддержания разговора и собственного чувства гордости тем, как бегло вы говорите. То есть, во-первых, психика ваша перегружена долгим разговором на чужом языке, на обдумывание сути высказывания остаётся не так уж много ресурсов, обычно наблюдается лёгкий транс. Во-вторых, привыкая не обращать внимания на мелкие ошибки в грамматике и на использование слишком уж упрощённой лексики (полезная, кстати, привычка для начала), вы как-то автоматически приходите к небрежности и в сути высказываний — язык-то иностранный, успокаивает вас ваше подсознание. А в-третьих, вы чувствуете собственную крутизну уже оттого, что дискутируете на иностранном языке. Уровень вашей крутизны уже как бы достаточен, соответствует вашим внутренним требованиям, поэтому можно расслабиться и не так внимательно контролировать смысл того, что вы несёте. Однако, постарайтесь помнить о том, что хоть вы сейчас и говорите бегло по-английски, во что вам самим ещё не до конца верится, это всё-таки не сон и ваши собеседники — не миражи, а люди, которые вас внимательно слушают.

Теперь о лексике. Прежде всего следует сказать, что данному вопросу обычно придают неоправданно большое значение. Начинающие изучать какой-либо язык часто склонны считать, что заучивание иностранных слов — это чуть ли не 90 % от общей работы, которую им предстоит проделать. На самом деле всё не так. Ваш уровень языка скорее всего будет лимитироваться не количеством слов, которые вы знаете, а умением надлежащим образом строить из них фразы. Слова запомнить несложно, гораздо труднее впитать в себя внутреннюю гармонию чужого языка. Более того, на начальных этапах много лексики попросту не требуется. При твёрдом знании одной тысячи слов (одного килослова), в обычном повседневном разговоре незнакомым окажется только каждое двадцатое слово. Значение которого никто не мешает вам тут же спросить и запомнить. Вот и вся лексика.

Ну а при глубоком, профессиональном изучении языка лексику, конечно, надо понемногу набирать. Точнее, она обычно сама набирается из практики. Читаете что-нибудь — вот слова и запоминаются. Вначале можно ускорить этот процесс, подбирая для чтения материалы, содержащие особо необходимые вам в дальнейшей жизни слова. Эмигрантам прежде всего нужен обыденный разговорный язык, а также язык официальных документов — в течение первого года пребывания в стране вам придётся прочитать и написать гору всяких бюрократических бумажек. Как правило, в учебниках лексика старая, двадцати — сорокалетней давности. Даже если учебник издан недавно, написан он, скорее всего, на старом материале, копившемся несколько десятилетий на инязовских кафедрах. Читайте что-нибудь поновее. Для начала можно полистать простенькие западные учебники, в стиле «каждому туристу в зубы», поучить из них диалоги. Но только для лексики, грамматику по такой макулатуре изучать не рекомендуется. Хорошо, если есть свежие разговорники. Только свежие, а не изданные лет сорок назад кафедрой военного перевода Урюпинского института сухопутных войск. С основными европейскими языками проблем обычно не бывает, а вот если вы пытаетесь залезть куда-нибудь подальше, там уже чувствуется острый недостаток материала. Далее читайте газеты и детективы. Главное — чтобы интересно было, а то долго не усидите. Лексику официальных документов всегда можно в большом количестве найти в интернете — все важные бумажки государственного и муниципального уровней там обычно публикуются. Заодно и страну получше узнаете. Ну а чтение Шекспира отложите до тех благополучных времён, когда вы сонным пенсионером будете сидеть в кресле на веранде и делать вам будет решительно нечего.

Теперь, когда у вас уже есть более-менее упорядоченные представления об уровнях владения языками, о методах изучения грамматики, о наборе лексики и о совершенствовании ваших навыков в языковой среде, рассмотрим и ещё одну широко распространённую иллюзию. Она состоит в том, что языки якобы можно и нужно изучать по ходу дела, не тратя на них специально время и силы. Вот дома, в спокойной обстановке, на мягком диване, языки ну никак не учатся. Зато приеду в новую страну, так там буду и работать, и язык в процессе работы учить — это ж какая экономия времени и сил. К сожалению, и тут всё не так. Языки аддитивно утомляют психику. К примеру, вы читаете статью по своей тематике на иностранном языке. Силы, которые вам необходимо будет затратить на её прочтение, складываются из сил, необходимых для понимания изложенного в статье вопроса (это те силы, которые вы тратите для прочтения аналогичной статьи на родном языке) плюс сил, необходимых вам для прочтения иностранного текста данного объёма с данным уровнем грамматической сложности и данным количеством незнакомой лексики. Вот так и только так — абсолютно аддитивно. Это правило не обманешь ни жизнью в стране, ни различными новомодными методами изучения языков. Даже набор навыков аудирования в языковой среде, происходящий вроде бы сам собой, без сознательных усилий с вашей стороны, утомляет психику точно так же, как если бы вы набирали эти навыки сознательно. То есть изучая новый язык в стране, по ходу дела, среди других важных дел, вы попросту быстрее устаёте и хуже делаете эти самые другие важные дела, ибо мощность вашей психики в обычных условиях ограничена. С другой стороны, погружённость в важные дела приводит к тому, что и язык изучается гораздо менее эффективно. Если только вы не гений, способный ежесуточно без всякого вреда для себя переваривать гигабайты информации. Если вдруг окажется, что это именно так, бросайте вашу нынешнюю работу и мысли об эмиграции, становитесь лучше письменным переводчиком на десяток-другой редких восточных языков. Денег будете зарабатывать горы, работа спокойная, надомная — что ещё надо для счастья? Если же это не так, тогда, пока вы ещё на родине и у вас достаточно свободного времени, ложитесь на диван и открывайте учебник — меньше придётся перенапрягаться в эмиграции. Попросту посчитайте: какой-нибудь детектив вы читаете на русском за один вечер, а на английском возитесь с ним две недели. Вот и получаем, что из этих двух недель тринадцать вечеров ушло на изучение языка, и один вечер на отдых с детективом. Когда-нибудь позже, в первые годы эмиграции, дурея от переутомления, совмещая работу, изучение иностранного языка и освоение чужой культуры, вы вспомните эти вечера с детективами и поймёте, что если бы ещё и те знания не были набраны заранее, вы такую нагрузку попросту не потянули бы. Говорят, кстати, что ребёнок, который с рождения вынужден общаться на двух языках, вначале отстаёт в развитии от сверстников, хотя потом постепенно их догоняет.

Наконец, несколько дополнительных советов россыпью, не входящих ни в одну из выше обсуждавшихся тем:

• С определённого момента жизни за границей у многих появляется небрежность языка, полная противоположность предэмиграционному перфекционизму. Плевать на рода, на произношение и на всё прочее. Понимают, и ладно, есть поважнее дела. Если хотите знать язык нормально, избегайте этого. А то так и будете всю жизнь: «адын кофэ и адын булка».

• Твёрдо выучите правильное произношение алфавита изучаемого языка. Это понадобится вам, когда вы, к примеру, будете по телефону диктовать по буквам написание вашей фамилии.

• В самом начале доведите до автоматизма произнесение и восприятие на слух чисел, а также дат и времени суток. На числах тормозят поначалу все, даже некоторые малоквалифицированные устные переводчики. Видимо, числа и слова — это два разных режима работы нашего мозга, вместе они довольно-таки плохо уживаются. Попробуйте с ходу проговорить на изучаемом вами языке фразу «26-го числа девятого месяца 1986-го года я впервые приехал на новую заправку, залил в бак 18 литров и заплатил за них 7 долларов 58 центов. На часах было 19-47». Если данную фразу вы говорите с той же скоростью, с какой и все остальные — всё нормально. Если нет — надо тренироваться.

• Заранее освойте клавиатуру — в будущем сэкономите за счёт этого громадное количество времени. Помните, что если в стране, в которую вы собрались переехать, пользуются латинским алфавитом, это отнюдь не означает, что при этом там используется стандартная англо-американская клавиатура QWERTY. У французов она своя, AZERTY (это не сокращение, а первые слева буквы в верхнем ряду буквенных клавиш). Своя и у немцев. Даже у швейцарцев своя, не немецкая и не французская. Поставьте в Виндоуз язык вашей будущей родины и потренируйтесь.

• В Северной Европе — в Германии, в Скандинавии, в Голландии — первое время вполне можно обойтись английским языком, если конечно ваша работа не подразумевает постоянного непосредственного контакта с людьми или написания каких бы то ни было бумаг. За три месяца жизни в Норвегии я встретил лишь трёх норвежцев, не говорящих по-английски. Но чем южнее, тем хуже. Франция, Италия, Испания, Португалия — во всех этих странах вам придётся говорить на местных языках, как только вы выйдете из стен тамошних университетов и научных лабораторий.

• Не огорчайтесь, если вам приходится учить какой-нибудь голландский язык. Язык ценен не его распространённостью как таковой, а тем, как часто вы будете им пользоваться. Так что с удовольствием учите языки малых стран, если собираетесь жить там годами — окупится. Тем более что на изучение второго иностранного языка тратится лишь около половины времени и сил, затраченных на первый. На изучение третьего и последующих — четверть.

• Чем дальше вы изучаете какой-либо язык, тем меньше помогает вам похожесть его на уже известный. Так что не рассчитывайте, что если вы уже знаете, к примеру, испанский, то через месяц после переезда в Португалию вы по-португальски будете романы писать. Говорить кое-как будете, но не более того.

• Не бойтесь забывать. Языки не забываются, как и любой другой навык, как вождение машины или слепая печать. При необходимости утерянное очень быстро восстанавливается. «Мастерство не пропьёшь», как говорит нам народная мудрость.

• В самом начале интенсивного изучения второго иностранного языка часто вдруг неожиданно и резко портится первый. Не волнуйтесь и не пытайтесь форсировать его восстановление. Как только в вашей голове улягутся основы второго языка, сам собой полностью восстановится и первый. Весь процесс занимает полгода-год.

• Не комплексуйте. Для изучения языков нужно время и только время. Раньше время текло медленно, вот интеллигенция прошлых веков и знала огромное количество языков — больше заняться было нечем. Зато много чего другого не знали. Сравните объём знаний физика девятнадцатого и двадцать первого века — это же разница на два порядка.

• Запоминается то, что воспринято осознанно. Пропускайте языки через себя, забивайте их поглубже в свою психику. Новую грамматическую конструкцию достаточно осознать всего один раз, но спокойно и вдумчиво, при этом выучить несколько примеров её использования, сделать два-три упражнения из учебника на эту тему и прикинуть, как вы сами сможете применить новые знания в повседневном общении. Интегрируйте в себя эту конструкцию, сделайте её неотъемлемой частью себя. Это гораздо эффективней, чем десять раз просто поверхностно перечитать данную страницу учебника и даже на десятый раз вновь через пятнадцать минут забыть всё прочитанное. Именно так пытаются изучать языки большинство наших вечно куда-то спешащих современников. А потом жалуются, что языки «не учатся». Самые настойчивые в итоге нанимают преподавателя, основная миссия которого обычно сводится к тому, чтобы всё-таки заставить вас не скользить беглым взглядом по страницам учебника, а именно изучать язык, как любой другой предмет.

• И последнее, самое важное. Надо, чтобы занятие языками вам нравилось. Именно так достигается быстрый и устойчивый рост. И действительно, заниматься через силу делом, требующим столь существенных затрат времени и энергии — не очень продуктивная затея. На форсировании вы протяните день, неделю, месяц. Но никак не несколько лет — надоест. Придумайте себе какой-нибудь мощный стимул. Любите читать фантастику — читайте её только на иностранных языках. Привыкли ежедневно смотреть новости или читать газеты — тоже полностью исключите русский язык, оставьте только иностранную прессу и спутниковое телевидение. Ну и так далее — вы себя лучше знаете и сами придумаете, как сделать, чтобы было интересно. Лучше всего, конечно, если нравится сам язык как таковой — но это не так часто встречается. Люди, увлечённые именно языками — это лингвисты от бога.

Административная система

Большинство русских эмигрантов почему-то считают, что если у нас в госучреждениях бардак, так уж на Западе они должны работать как часы. Это не так, даже несмотря на то, что количество бюрократов на душу населения там значительно выше, чем у нас. Может быть, именно поэтому.

Для начала просто цифры: «Специалисты подсчитали, что у нас государевы слуги составляют всего 0,9 % населения, тогда как в Японии этот показатель равен 2 %, в Германии — 3 %, в Великобритании — 3,5 %, во Франции — 4,9 %, а в Швеции — аж 9,4 %!» (АиФ № 26 2004, В. Цепляев, «Гидра бюрократии»).

Зачем им столько? А вы посмотрите, как работает тамошняя административная система. Вот классический пример. Во Франции кто-то решает, что плата за проживание в государственных студенческих общежитиях слишком уж велика. Вы думаете, что осознав этот факт, правительство попросту снизит цены? Как бы не так! Создаётся новая структура, так называемая CAF (Caisse d'Allocations Familiales) — Касса социальной помощи. Теоретически данная организация осуществляет целый ряд различных социальных выплат, чем вроде бы и оправдывается её существование. Это теоретически. А практически значительная часть её выплат — это частичные компенсации студентам денег, уплаченных ими за общежития. Каждый год каждый студент собирает и подаёт туда персональное толстое досье, включающее справку из общежития (с указанием всего, что только можно указать, вплоть до площади занимаемой комнаты), справку из университета, заполненный формуляр, налоговую декларацию, банковские реквизиты и ещё много чего. Досье это неспешно обрабатывается, после чего студенту начинают ежемесячно перечислять на счёт 45€ (в случае его проживания в общежитии самого дешёвого типа, комната в котором стоит 120€ в месяц). Правда, сейчас уже не 45, а всего лишь 36 — экономический кризис, правительство сокращает расходы на социальные нужды. Но это так, к слову, а в общем система работает. Раз в год каждый студент тратит день своей жизни на составление совершенно ненужного досье. А вновь прибывший в страну иностранец — дня три. Толпы чиновников разбирают горы макулатуры. Процесс идёт, все довольны. Кстати, если студент съедет из общежития до окончания учебного года, все оставшиеся месяцы ему так и будут ежемесячно исправно приходить на счёт эти самые 45€ — организация не справляется с хроническим завалом работы и не может постоянно контролировать каждого.

И так во всём. Уезжая, я вывез из Франции скопившийся у меня архив административных бумаг. Это пачка килограммов на пять. В остальных странах Западной Европы ситуация ничуть не лучше. Ведь всё здесь давно уже делается исключительно через то самое место, которым они думают. Отсюда три практических следствия:

Во-первых, в Европе вам придётся постоянно писать и заполнять огромное количество всяческих бумажек. Для его ориентировочной оценки можете прикинуть, во сколько раз, по сравнению с Россией, больше бюрократов в стране, куда вы собираетесь эмигрировать. Вот примерно во столько же раз больше бумажек вы и напишете. Причём существует и ещё одно важнейшее отличие западной бюрократической системы от нашей, российской. У нас ещё с советских времён сохранилась устойчивая традиция анкет и формуляров. Большая часть наших бумаг составлены в форме «прочитай вопрос и отметь да-нет». В Европе же значительное количество подобной макулатуры приходится именно писать. Все эти «мотивационные письма», «заявления», давно скончавшиеся у нас «характеристики» и так далее, бесконечно. К примеру, когда я учился в аспирантуре, меня ежегодно заставляли писать отчёт для министерства образования о том, как мне нравится французская аспирантура.

Даже местное население уже воет. А вам будет гораздо труднее — вы плохо знаете язык, скорее всего совсем не знаете язык канцелярско-бюрократический, не знаете правил написания официальных документов в этой стране, ну и для полного счастья вы только что приехали — по такому случаю на вас свалится лавина бумажек. Потому и рекомендую всем будущим эмигрантам заранее освоить язык официальных документов. У меня до сих пор слово «досье» рвотный рефлекс вызывает. Вернувшись в Россию, я наконец-то вздохнул с облегчением — почти год уже здесь живу, и никому от меня ничего не надо.

Во-вторых, подобная система чревата огромным административным беспорядком, который и имеет место в реальности. Описать такое трудно, это надо видеть. После возвращения в Россию у меня стали вызывать попросту сильную злость любые нападки на наших российских чиновников — да вы посмотрите, что на Западе творится! А наши, работая за копейки, умудряются при этом ещё и работать нормально, так, что вся система вполне удовлетворительно функционирует. Во Франции, собираясь в командировку, вы не можете просто взять деньги в бухгалтерии вашего предприятия, пойти на вокзал и купить билет. В зависимости от типа командировки, вам придётся либо купить билет за собственные деньги, которые затем, месяца через два-три, чиновники вернут вам на ваш счёт, либо заказать билет за деньги предприятия через специальное, уполномоченное работать с вашим предприятием, трансагентство. Причём непосредственно общаться с агентством будете не вы, а специальный чиновник вашего предприятия, чаще даже не самого предприятия, а вышестоящей структуры (!). Заказ билета через чиновников — это значительно более худший вариант, чем его самостоятельная покупка с последующим неспешным возвращением ваших денег вам на счёт. Чиновники — это опять звонки, формуляры, факсы. Опять, приходя на работу, вы занимаетесь не работой, а чёрт знает чем. Не говоря уж о том, что при общей перегруженности французских чиновников и их столь же общем разгильдяйстве отнюдь не единичным является произошедший со мной случай, когда какой-то из участвующих в операции чиновников что-то забыл и билет мне попросту не заказали.

Вот несколько полезных советов, которые помогут вам минимизировать вред от разгильдяйства, царящего в среде западных бюрократов:

• Подробно читайте все касающиеся вас бумаги. Даже если вам клятвенно обещают, что даваемый вам на подпись документ совершенно стандартен и сто раз перепроверен. Лучше быть занудой, чем лохом. Злой умысел чиновников в мелких административных делах сравнительно маловероятен, а вот ошибки и недочёты в тамошних бумагах встречаются гораздо чаще, чем в наших. Если вы читаете медленно, не стесняйтесь забрать документ с собой и изучить его на досуге. Если же он существует в единственном экземпляре, пусть сделают вам ксерокопию. Не забывайте и о том, что стандартный и сто раз перепроверенный документ стандартен только для местных жителей, а вы, скорее всего, найдёте там немало для себя интересного. Читая первое время побольше подобных бумаг, вы постепенно начнёте понимать логику местной административной системы, весьма отличающуюся от нашей. Так вы заложите фундамент многих лет сравнительно спокойной жизни в эмиграции.

• Не стесняйтесь задавать чиновникам побольше вопросов. В том числе глупых и очевидных. Даже прежде всего именно таких. Несмотря на столь развитую бюрократическую систему, многие очевидные (для аборигенов) вещи в документах как раз таки не прописаны. Пример с теми же командировками: ни в одном из заполняемых вами перед отъездом формуляров не будет указано, что выданный вам чиновниками билет вы по возвращении вновь должны им вернуть, поэтому вам не удастся сдать его обратно в кассу и добраться до места назначения, например, с очень кстати подвернувшимися друзьями, едущими туда на машине. Поэтому спрашивайте, как можно больше спрашивайте.

• Проверяйте всё и всегда, даже самые очевидные вещи, которые местные бюрократы пообещали вам сделать. Ворона — птица гордая, пока не пнёшь, не полетит. Сдали куда-нибудь ваше досье — позвоните через несколько дней и поинтересуйтесь, как идёт его обработка. Весьма частым ответом будет что-нибудь вроде: обработка досье приостановлена ввиду отсутствия там какой-то бумажки, про необходимость которой забыли упомянуть в инструкции по составлению этого самого досье, а сообщить вам о том, что обработка досье приостановлена, тоже забыли, как вы сами уже, наверное, догадались.

• Проверяйте правильность расчётов любых причитающихся вам денежных выплат, особенно нерегулярных. По моей статистике, французские чиновники ошибаются в подобных вычислениях примерно в одном из десяти случаев, как ни дико это звучит. Ошибаются и в плюс, и в минус. Если в минус — заставьте пересчитать, а если в плюс — сидите тихо и радуйтесь.

• Не скандальте. Весь вышеописанный бардак является на Западе привычной нормой, поэтому ваша резкая реакция местное население весьма удивит. Просто найдите нужного чиновника и вежливо сообщите: «Извините, вы вот здесь, при пересчёте в евро стоимости купленного за доллары авиабилета, при курсе 0,94 евро за доллар, умножили долларовую сумму на курс. Что-то мне подсказывает, что надо было разделить». Это, кстати, опять же случай из реальной жизни. Ничего страшного, чиновники напряглись, вычислили недостающую сумму и перевели её мне на счёт. Не извинились, ибо извиняться за такое во Франции не принято — это обыденность, мы все люди, все ошибаемся.

• Никогда и никуда не давайте ваши бумаги заранее, за два-три месяца до предполагаемого срока их рассмотрения. Потеряют.

• Будьте особенно внимательны летом, когда жарко, работать никому не хочется, хочется в отпуск. Половина чиновников летом как раз таки в отпуске и находятся, а работают вместо них какие-нибудь практиканты, которые наворочают вам такого, что до Нового года не разгребёте. Лучше вообще не предпринимать среди лета каких-либо существенных бюрократических демаршей.

• Будьте готовы к тому, что большинство административных вопросов решается в Европе в два-три раза медленней, чем в России, и с двух-трёх кратным увеличением количества затрачиваемых на их решение сил.

Наконец, третье следствие из особенностей западной бюрократической системы — это невероятная, попросту невообразимая для современной России несвобода. Дома вы живёте свободой, дышите ею, поэтому уже забыли, что всё может быть иначе. На Западе существует огромное количество мелких вредных законов, регламентирующих каждый шаг тамошнего обитателя, запрещающих ему всё, что только можно запретить, а если что-то разрешающих, то только при наличии огромного количества бумажек. Вот, для примера, беседую с одной француженкой о России:

— А можно ли в России купить машину не у дистрибьютора завода, а у любого обычного торговца, в пределе — просто в супермаркете?

— Конечно. Даже такая постановка вопроса показалась бы русским странной. Кто что хочет, тот то и продаёт, только лицензию получить.

— Да… У меня такое впечатление, что в России вообще всё можно.

— Да так оно и есть, за небольшим количеством абсолютно необходимых исключений. Мы живём в свободной стране.

Некоторые придуманные французскими чиновниками запреты просто поражают своей нелогичностью. Запрещено производить креплёное вино, запрещено, будучи студентом, жить в студенческих общежитиях после достижения определённого возраста, запрещено после десяти вечера торговать пивом в магазинчиках на заправочных станциях, запрещено открывать по воскресеньям большую часть магазинов, включая крупные супермаркеты, практически запрещена сверхурочная работа, ну и так далее, перечислять можно до бесконечности. Уясните себе главное — в Европе вам не удастся жить как в России, где все мы живём кто во что горазд и никто нам, в общем-то, не указ. Европейская жизнь строго регламентирована в каждой мелочи.

Напоследок ещё несколько полезных советов:

• Побольше пишите. В смысле — бумажек с печатями. С волками жить — по волчьи выть. В области контактов между людьми у нас, по сравнению с Европой, сдвиг ровно на один уровень. Большая часть чувств у нас выражается невербально, а большая часть соглашений заключается устно. В Европе устные соглашения не приняты: то, что вам говорят, не имеет абсолютно никакого значения, здесь за слова не отвечают. Это лишь предположения и пожелания, не более того. Значимо лишь то, что подписано. Брачные контракты, громадное количество всяких договоров и справок — яркие тому примеры. Так что в любых делах опирайтесь на бумажки. Правило, нередко весьма полезное и в России, но на Западе абсолютное.

• Привезите в эмиграцию все мыслимые и немыслимые имеющиеся у вас документы. Западная бюрократия непредсказуема. Ну кто бы мог, например, подумать, что французской префектуре понадобится моё свидетельство о рождении — это при наличии-то паспорта. Все основные документы должны быть заранее переведены и нотариально заверены — в России вам сделают это гораздо быстрее и в разы дешевле, чем на Западе.

• Не обманывайте европейских чиновников, лучше заваливайте их огромным количеством дополнительных бумажек, в которых им лень будет разбираться и которые, по сути своей, ни к чему вас не обязывают. К примеру, бедный студент, которому не хотят продлевать вид на жительство из-за отсутствия у него постоянного дохода, может притащить в префектуру переведённую и нотариально заверенную бумажку, облагороженную большой круглой печатью с двуглавым орлом, в которой его родители, проживающие в деревне Гадюкино Пензенской области, обязуются финансировать его исходя из суммы в восемьсот евро ежемесячно. В большинстве случаев чиновникам будет глубоко наплевать, есть ли у его родителей эти деньги — главное, что есть красивая бумажка, а значит вопрос решён.

• Общая атмосфера в наших посольствах в Европе — лениво-благодушная. Прежде всего вас попросят встать на консульский учёт, заплатив за это небольшую пошлину — в районе 20€. Процедура это не обязательная и никакой особой пользы от неё не просматривается, но если вам что-то нужно от посольства, сделать это всё-таки придётся. Новый загранпаспорт через посольство делается долго — теоретически два-три месяца, практически вся затея вполне может растянуться на полгода и больше. Стоимость — 100–150€. Военный билет не требуется. На основании вашего вида на жительство посольство может выдать вам справку о том, что вы постоянно проживаете в данной стране. Справка эта является официальным документом, который вы можете предоставить в любое учреждение в России — хоть в ЖЭК, чтобы не платить за коммунальные услуги. Стоимость справки — 15–20€.

Не буду углубляться в подробности, описывать множество конкретных особенностей функционирования французской и прочих административных систем. Все эти сведения были бы крайне полезны любому будущему эмигранту, но это уже частности, включить их сюда невозможно попросту из-за ограниченного объёма книги. Приехав в страну, побыстрее найдите там соотечественников и попросите их рассказать вам всё необходимое про вид на жительство, банк, жильё, оформление на работу, медицинскую страховку, страхование жилья, автострахование, русское посольство — и так далее, информации море. Постепенно освоитесь, но в течение первого года не ленитесь почаще спрашивать.

Работа и болтовня

Теперь, исходя из изложенного в предыдущей главе материала о бумажной бюрократии, постарайтесь представить себе, какова в Европе ситуация с бюрократией устной, проще говоря с болтовнёй и словоблудием под видом работы. Во сколько раз на Западе больше пишут всяких ненужных бумажек — вот примерно во столько же раз больше там и треплются. Особенно во Франции, да и вообще на юге Европы.

Французы есть французы — очень болтливы. Абсолютно не различают слово и дело. Им кажется, что чем больше они болтают, тем лучше для дела. Каждый француз с детства знает, что залог успеха в жизни — это умение хорошо говорить. Умненько, культурно, вежливо, вызывая одобрение слушающих. Везде, и прежде всего, на работе. Если вы не умеете производить благоприятное впечатление своей речью, вы никто. Напротив, умение говорить, вести бесконечные малополезные discussion — это залог успешной карьеры. Остальное — дело десятое. Именно поэтому, кстати, французы обычно не блещут выдающимися талантами в области техники, в отличие, например, от немцев. Заболтать можно посетителя в мэрии, иногда даже делового партнёра (если он тоже француз), но никак не трактор. Трактор нужно починить, а насколько красивые фразы будут произноситься в процессе его починки — это ему совершенно безразлично. Грубый и немногословный немец починит трактор лучше хорошо воспитанного француза, так как он сосредоточен на деле и не рассчитывает, что в случае неуспеха легко сгладит ситуацию за счёт всё того же универсального двигателя карьеры — умения трепаться.

Во Франции негласно считается, что ваш неформальный ранг в обществе прямо пропорционален количеству и громкости произносимых вами фраз. В среде так называемых «интеллектуалов» добавляются ещё такие параметры, как гладкость и окультуренность вашей речи. Кстати, насчёт немцев: рассказывала одна немка, вышедшая замуж за француза и родившая сына во Франции. Ребёнок ходит во французскую начальную школу и вообще воспитывается как француз. А мама остаётся немкой. И вот вечер с гостями, французы трещат без умолку, у немки уже мозги плавятся, сидит она себе тихо, вино потягивает. Ребёнок, будучи истинным французом, однозначно ассоциирует это с крайне низким статусом несчастной мамы в данном обществе. Ему обидно и хочется исправить ситуацию. И он настойчиво теребит немку: «Maman, parle!» (Мама, говори!) Этот эпизод позиционировался рассказчицей как выявляющий главное различие между немецким и французским менталитетом.

Но это ещё что, я лучше видел. Заходит мужик с собачкой в трамвай. Точнее, мужик-то заходит, а вот собачка остаётся. Двери закрываются, прищемляя поводок. Трамвай трогается, собачка бежит следом. Как помочь несчастному животному? Думаете, дёрнуть стоп-кран, который находится у француза прямо перед носом? Может быть, какой-нибудь угрюмый и бессердечный русский дикарь именно так бы и сделал, сопроводив действие одним единственным непечатным междометьем. Но только не француз. Разволновавшись, он громко, на весь трамвай, визгливым голосом выкрикивает имя собачки и размахивает руками, подавая ей через стекло какие-то таинственные знаки. Общественность потрясена, и вскоре визжат уже все присутствующие. Какой там стоп-кран, не мешайте орать! Собачка бежит. Наконец водитель, разобрав среди этих воплей фразу «Остановитесь, пожалуйста, мсье!!!» (именно так, с «пожалуйста» и «мсье»), останавливается. Собачка спасена, французы чувствуют себя героями.

И так во всём. Важна не столько работа, сколь её словесное оформление. Крайне нежелательно не обедать вместе с коллегами, не обсуждать с ними общие проблемы жизни и развития компании, не пытаться давать всем соседям по офису полезные и бесполезные советы, не ходить на семинары и защиты. Ваше простое объяснение «мне работать надо» только разозлит окружающих, ибо подчёркивает тот крайне неприятный для любого француза факт, что трёп — это всё-таки не работа. Поймите, вы в Европе. Если вы думаете, что ходите на работу для того, чтобы давать хорошую производительность, а всё остальное — ваше личное дело, то я вас огорчу: здесь это не так. В Москве, где люди гораздо более прагматичны, от вас обычно требуется работа и только работа. Там вы можете устроиться программистом или сисадмином, и быть букой — это ваше личное дело, лишь бы результаты в работе были. В Европе, а особенно во Франции, работа — это не столько действие ради результата, сколько некая роль, которую вы нанялись играть. Помимо непосредственно производства какого-либо продукта в роль эту входит также и озвучивание данного процесса. Что поделаешь, имеет место тот же эффект, который часто наблюдался в позднем Советском Союзе: люди (в том числе руководство) постепенно стали забывать, зачем они вообще на работу ходят. Европейцы разучились работать, то есть своей волей что-то реально менять в себе и в мире. Все дороги проложены предыдущими поколениями, а попытки прыгнуть выше головы в стабильном обществе категорически не поощряются.

Ещё один поучительный пример. Франция, научная лаборатория. Раз в неделю семинар (то есть лекция), приглашённый со стороны докладчик. Явка добровольно-принудительная. Каждую неделю слушается совершенно новый вопрос, излагаемый новым докладчиком. Абсолютно бессмысленное бессистемное набивание головы случайными сведениями. А сколько на слух усваивается из новой темы, и насколько глубоко это понимается? Тема-то абсолютно никак не связанна с вашей непосредственной работой. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Зато можно друг к другу в гости с лекциями ездить. И делать вид, что работаем. Эти семинары — общее явление для всех стран Запада. Крайне неэффективны, скорее даже вредны. Наши тематические курсы лекций куда более полезны. Излагаемый материал действительно нужен вам в вашей работе (вы сами выбираете то, что вам интересно, из множества предложений), поэтому у вас есть мотивация к восприятию информации и вы вполне понимаете, о чём идёт речь. Лекций не одна и не две, времени достаточно, чтобы материал давался на должном уровне, хорошо переваривался и запоминался, чтобы читалась дополнительная литература по теме. Но это уже работа, а работать в Европе не любят.

Вывод: говорите, говорите и говорите. От этого в немалой степени будет зависеть успех вашей карьеры. Хорошая игра отведённой вам роли часто может до некоторой степени компенсировать вашу низкую производительность. Большинство европейцев давно разучились жёстко считать экономическую эффективность сотрудника, особенно в госструктурах. Во Франции из научного учреждения с постоянной ставки вас никто не выгонит, даже если в течение года вы абсолютно ничего не будете делать, но будете мелькать на каждом семинаре, не имеющем к вашей работе никакого отношения, и задавать там дилетантские вопросы для поддержания дискуссии.

Впрочем, и по-настоящему хорошую карьеру одной только болтовнёй вы не сделаете. Приходится как-то находить время и на болтовню, и на бюрократию, и даже на работу. Отсюда перегруженность и низкая эффективность. Что поделаешь, Франция — это страна пустого бестолкового напряга. Страна monkey-business.

О переутомлении

Скорее всего, в эмиграции вы хотите давать как минимум такую же производительность в вашей работе, какую давали в России. Вообще-то рассчитываете даже на большую — иначе зачем было всё это затевать? Однако местная система достижению высокой эффективности труда не способствует, не пускает. Здесь всё построено так, что для увеличения производительности вдвое требуется увеличить вложение сил вчетверо. Как в соотношении мощности двигателя и скорости движения в вязкой среде. Среда-то действительно вязкая, гнилая. Местным жителям это абсолютно не мешает, они хотели бы просто ходить на работу, а не покорять вершины. Кроме того, они ведь не знают альтернатив и попросту представить себе не могут, как же так — без бумаг и досье, без семинаров, без навязчивой взаимопомощи и дурной инициативы.

Однако основная проблема даже не в этом. Главное — вы плохо знаете местный язык, местную культуру и местную административную систему. И местный психологический климат вас давит, изматывает. В итоге, как говорил ещё ранний Лимонов, «в эмиграции у всех нервы взвинчены». Вот эффективность вашей работы и получается соответствующей.

Но русские — народ упёртый, они начинают форсировать. И тут-то во всей своей красе появляется широко распространённый в эмиграции синдром хронического переутомления. Синдром опасный, значительно усугубляющий и без того обычно отвратительное душевное состояние русского эмигранта. Часто переутомление бывает последней каплей, после которой люди дуреют: начинается пьянство, наркотики, психологические срывы. Поэтому рекомендую всем в первые годы жизни на Западе переутомление полностью исключить. Нагрузка на вашу психику и так будет чрезмерной, не надо её дополнительно увеличивать.

Похоже, что правильным стилем жизни в Европе, особенно в первое время, будет спокойная расслабленность, без психических перегрузок. Важна прежде всего устойчивость, а отнюдь не скорость движения вперёд. Не следует так перенапрягаться, как вы, возможно, привыкли это делать на родине. Здесь иные условия, и ваша основная задача в начале — к ним адаптироваться. Отложите достигательство года на два, не меньше. А пока просто ходите на работу и делайте минимум, необходимый, чтобы не отставать от коллег. Есть свободное время — отдохните. Есть и время, и силы — осваивайте страну, и прежде всего язык. Только не переутомляйтесь.

Совершенно неверным я считаю расхожее мнение, что будто бы для быстрой адаптации в стране следует как можно больше времени проводить в обществе местных жителей. В первые годы чрезмерное количество общения с ними вызывает перегрузку психики. Даже простой разговор на иностранном языке в течение целого дня — уже очень утомительно, а тут ещё и совершенно чужая культура. В результате перегрузки усвояемость информации резко падает, так что в итоге и производительность на работе упадёт, и адаптация резко замедлится. Поэтому не спешите и не перенапрягайтесь. Чувствуйте, когда надо взять тайм-аут и дать подсознанию переварить то, что уже в него загружено. Учитывая, что общаться с местным населением вам в любом случае придётся много, на первые годы можно порекомендовать общее правило: находитесь в среде местных жителей минимум необходимого времени. Этого и так вполне достаточно, чтобы изрядно вас утомить. Не стремитесь к повышению производительности за счёт увеличения продолжительности работы, ваши мозги и так перегружены. По возможности поменьше сидите на работе, старайтесь работать дома. В офисе вы слишком загружены необходимостью общаться с коллегами на иностранном языке, а также постоянно улыбаться им и спрашивать у каждого «как дела?». При такой фоновой нагрузке трудно рассчитывать на то, что вы будете одновременно в большом количестве выдавать какие-либо ценные идеи. Во Франции я иногда приходил в офис по выходным. И вскоре заметил, что в выходные устаю от работы значительно меньше. Причина здесь только одна — отсутствие рядом аборигенов.

Вообще, почаще отдыхайте. Почитайте русскую книжку или попейте пива в русской компании. Психика ваша разгрузится и, может быть, выдаст идеи, которые помогут вам придти к цели гораздо быстрее, чем вы пришли бы, сидя в офисе и всеми силами изображая из себя француза.

Одна проблема — такой подход обычно противоречит предписываемому современной западной культурой требованию находиться в коллективе. Постарайтесь что-нибудь придумать, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. В частности, в Европе гораздо больше, чем в России, мест на полставки. В первые год-два жизни там это было бы очень кстати. Если вы не претендуете на квалифицированную работу, никаких проблем возникнуть не должно: устройтесь официантом в кафе или кассиром в супермаркет. В свободное время язык учите и в общем осваивайтесь в стране. Не волнуйтесь, недостатка дел не будет. А богатым и знаменитым начинайте становиться лишь через несколько лет после переезда, когда ваши возможности станут равны хотя бы десятой части ваших амбиций.

Русские

Итак, как было показано в предыдущей главе, категорически неверно утверждение о том, что для адаптации в новой стране следует как можно больше общаться с представителями местного населения — мозги перегреются. Есть и вторая часть этого тезиса, не менее распространённая, но при этом ещё более далёкая от истины. Она состоит в утверждении, что опять же для этой самой быстрой адаптации следует как можно меньше общаться с соотечественниками. Неверно это прежде всего в силу того, что соотечественники обладают бесценным опытом жизни в новой для вас стране, которым они с вами охотно поделятся, особенно вечером за бутылкой. Сами вы, методом проб и ошибок, наберёте этот опыт за значительно более продолжительное время и со значительно большими потерями. Так что не надо прошибать лбом стены.

Слушайте тех, кто знает страну, берите их опыт. Во всём, от особенностей функционирования местной административной системы до характерных черт менталитета местных жителей или трудностей произношения в местном языке. Соотечественники объяснят вам всё это гораздо лучше, чем аборигены, ибо они знают, какого типа проблемы перед вами возникают. Многие важнейшие вещи от местных жителей вы не услышите — они и представить себе не могут, в чём же суть ваших затруднений. Вообразите себе француза, который взялся бы писать книгу для русских эмигрантов о том, как жить во Франции. Много полезного вы бы оттуда почерпнули? Вряд ли, ибо он понятия не имеет, что из увиденного русскими во Франции для них само собой разумеется, а что следует подробно разъяснить, на что нужно обратить особое внимание. Без общения с соотечественниками адаптация в новой культуре резко затормаживается, всё постигается методом тыка, с огромным количеством ненужных ошибок. Помните, что дурак учится на своём опыте, а умный на чужом.

Самый простой пример. Вы, открыв счёт во французском банке, не можете прочитать выданные вам при этом бумаги, так как не знаете пока ни слова по-французски (а копии на английском не дождётесь, это вам не Скандинавия). Вы просите знакомого француза, говорящего по-английски, рассказать вам, как работают французские банки (или перевести существенную информацию из выданных вам бумаг). Француз будет подробно рассказывать вам о достоинствах и недостатках различных накопительных счетов, но он, скорее всего, ни слова не скажет о том, что вы можете залезать в минус на текущем счёте. Ибо это он считает само собой разумеющимся, так работают банки во всех западных странах, на то вам и дана кредитная карта. А вот для русского это новость. И русские эмигранты, конечно же, в первую очередь скажут вам именно об этом.

Это был вопрос простой, легко вербилизумемый. А попробуйте расспросить местных жителей о чём-нибудь посложнее, например, об особенностях их национального менталитета. По результатам подобных разговоров каша в вашей голове получится ещё более наваристая, чем по результатам чтения западных книг и просмотра западных фильмов.

В общем, поменьше иллюзий, поменьше романтики. В голливудских и иных подобных фильмах любой бравый американский идиот, случайно попадая в совершенно незнакомую ему страну с совершенно иной культурой, сам, без всякой посторонней помощи, всего через несколько месяцев осваивается там настолько, что хоть в президенты баллотироваться. Вы — не «последний самурай» и не герой фэнтези. Вам предстоит долгая и довольно прозаическая работа по адаптации в новой культуре. И если вы, даже покупая компьютер или составляя резюме для работодателя, мечетесь по интернету в поисках консультаций (статей на данную тему или форума, где можно задавать вопросы), с чего вы взяли, что обустройство в новой стране будет получаться само собой, что всю нужную информацию вы будете легко и в готовом виде собирать из окружающего пространства, аки пчёлка мёд с цветочков? Впрочем, не верьте буквально и всему, что услышите от соотечественников. Каждый воспринимает обстановку в меру своих способностей и у каждого свои тараканы в голове.

Помимо всего этого без общения с соотечественниками вы вскоре ощутите глубокое и тяжкое одиночество. Жизнь среди аборигенов не даёт ощущение полноценного общения, смотрите предыдущую часть книги. Именно русские тусовки обеспечат вам нормальное общение, хорошую психологическую разгрузку. Неоднократно слышал я от наших там: «Жизнь в Европе тяжёлая, но хорошо хоть русские рядом есть. Если бы здесь ещё и русских не было, я бы точно не выдержал, пришлось бы всё бросить и уехать». Так что не надо, пытаясь побыстрее адаптироваться в стране, самому себе создавать невыносимые жизненные условия. А то адаптация может вообще не получиться. Не страдайте от скуки и одиночества, группируйтесь с соотечественниками.

Найти русских несложно. Если вы пристроились на Западе в какой-нибудь университет, будет совсем просто — именно там они обычно и работают в немереных количествах. Сами не находятся — повесьте объявление на русском в студенческом общежитии. Впрочем, скорее всего и так найдутся — аборигены с радостью сообщат вам, что вот в соседней лаборатории тоже русский есть. А он ещё десяток других знает. Но и вне университета вы их легко найдёте. Услышали на улице русскую речь — подойдите и поздоровайтесь. Не стесняйтесь, не съедят они вас, скорее всего рады будут, им тоже скучно и одиноко. Есть ещё интернет, а в нём — сайты русских иммигрантов в каждой стране. Наберите в какой-нибудь поисковой системе «русские во Франции», или хоть «русские в Норвегии» — сразу несколько таких сайтов найдёте. Их, кстати, полезно почитать ещё до отъезда в эмиграцию, чтобы лучше обстановку прочувствовать и интересующие вас вопросы задать на форумах.

И всё бы хорошо в теории, но на практике несколько хуже. Прежде всего, русских мало. Ну найдёте вы десять — двадцать человек, вот и всё. Совсем не обязательно это будут люди того типа, с которыми вы привыкли общаться на родине. Ведь это представители совершенно разных социальных групп и разных регионов СНГ, с совершенно разными системами ценностей — совсем не факт, что вам с ними будет интересно. Может быть, дома с большей частью из них вы бы и говорить не стали, а тут приходится, других всё равно нет. Это во-первых, а во-вторых наблюдается, к сожалению, эффект полярной зимовки. Если десяток-другой даже изначально не неприятных друг другу людей отделить от остального мира и заставить в течение многих месяцев общаться исключительно друг с другом, постепенно они начинают друг друга ненавидеть. Вы бы видели, с каким смешным детским энтузиазмом знакомятся иногда эмигранты с кем-нибудь из вновь прибывших. Каждый думает: «ну вот он-то уж наверняка будет нормальным человеком, не таким, как все эти».

Есть в данной ситуации и ещё один существенный минус — постепенное возникновение в эмигрантских тусовках доминирующих настроений. Этот социально-психологический феномен также неизбежен в замкнутой и полузамкнутой среде. Похоже на этногенез: выделяется какая-нибудь группа, которая живёт в основном внутри себя, постепенно в ней развиваются и становятся устойчивыми характерные только для представителей этой группы черты. Похоже и на описанный Ильфом и Петровым трамвай, где стоило утром начаться скандалу, и он не прекращается до вечера, хотя давно уже ушли его зачинщики и давно забыта первоначальная его причина. Новые люди приходят и подстраиваются под общее настроение, ничего не меняется. Аналогично в каждой группе эмигрантов держатся какие-то свои устойчивые настроения, как правило, не очень здоровые. Ничего хорошего из этого обычно не получается. Представьте себе, что живёте вы в своём городе, и во всём городе есть только одна тусовка людей, с которыми можно вечером пива попить. Причём настроения в этой тусовке, как и характерное для её представителей мироощущение, надоели вам уже дальше некуда.

В общем же для всех долго живущих на Западе русских характерна спрятанная в глубине души тоска. Поэтому побольше общайтесь с вновь приезжающими из России. Они воспринимаются как-то совершенно по-другому, не так, как те, кто годами уже на Западе болтается. К примеру, в университет, где я работал, регулярно приезжали студенты из России — группами по несколько человек, на два месяца. Вот с ними я и общался. Студенты эти, кстати, ещё задолго до поездки как-то группировались между собой по схожести характеров и устремлений, чтобы похожие и приятные друг другу люди оказывались в чужой стране вместе. Каждые два месяца приезжала новая, обычно довольно сплочённая группа со своим особым характером. Это была лотерея. Иногда интересные компании появлялись. Даже сейчас, живя в России, езжу временами кое к кому из них в гости в Поволжье. А иногда совсем уж неинтересные приезжали, тогда скучно было.

Если вам удастся создать вокруг себя психологический микроклимат, в той или иной степени защищающий вас от окружающего культурного пространства, жить на Западе можно будет относительно сносно. Не зря же эмигранты из большинства незападных стран диаспорами живут. Другое дело, что в силу вышеописанных причин благоприятный микроклимат скорее всего создан не будет, сколько бы вы там друг с другом ни дружили. Попросту слишком мало народу.

В не очень освоенных русской эмиграцией странах, к примеру, в Норвегии, в маленьких городках русских может и просто не быть. Как жить, если общаться не с кем, не считая аборигенов? Прежде всего возведите вокруг себя защитную стену из русской культуры. Читайте русские книги, смотрите фильмы, слушайте музыку и радио по интернету, переписывайтесь с друзьями. Общайтесь в чатах, в конце концов. Хочу особо предостеречь тех, кому предстоит жить в подобной ситуации, от уже обсуждавшихся ранее психологических перегрузок. Не переутомляйтесь, одиночество уже само по себе утомительно. Жить одному, к примеру, на полярной зимовке — это уже большая нагрузка на психику. Даёте среднюю эффективность работы — и нормально. Не рвитесь вперёд, а то надорвётесь. Не пейте в одиночку, это очень сильно расшатывает психику. В целом отношение к жизни и к себе должно быть расслабленное, без попыток прыгнуть выше головы. Скорее дождаться, чем достичь. Привыкнуть к одиночеству нельзя, можно привыкнуть его переносить. Поищите в интернете, что там психологи советуют полярникам, морякам дальнего плавания, космонавтам. Найдите себе какое-нибудь хобби, лучше далёкое от вашей повседневной жизни.

О книгах, музыке и фильмах надо сказать отдельно. Прежде всего замечено, что потребность во всём этом в эмиграции значительно увеличивается ввиду отсутствия вокруг родной культурной среды. А также в силу всё возрастающего желания убежать от надоевшей действительности. И читайте себе на здоровье, отдыхать надо. Русские книги и русскую музыку можно привезти или переслать по почте из России. Кстати, помимо книг и кассет запаситесь дома всеми необходимыми вам пиратскими программами. Книги и музыку можно также скачивать по интернету. Помимо этого, что-то найдётся у эмигрантов, если они есть поблизости. Кое-какие русские книги лежат в местных университетских библиотеках, но в основном классика. В крупных городах есть русские магазины, там можно набрать и книг, и кассет. Русские газеты продаются в центральных газетных киосках в любом областном городе.

Вечеринки и пьянки

Присутствие на вечеринке аборигенов — занятие довольно-таки скучное. Основное отличие подобных мероприятий на Западе от наших, российских, состоит в следующем. У нас тусовки, посиделки, вечеринки и пьянки устраиваются прежде всего с целью расслабиться, сбросить накопившуюся усталость, приятно поболтать с интересными людьми. Главное — отдохнуть. В отличие от России на Западе основная цель подобных сборищ, как правило, принципиально иная — функциональная. Там это делается прежде всего для того, чтобы на людей посмотреть и себя показать, поддержать общественный статус каждого из участников мероприятия. Вот съездил француз отдохнуть в Кению. Так надо теперь собрать народ и всем про это подробно рассказать. Иначе что толку, зря съездил. Или вот другой француз красивую девушку себе завёл. Сама по себе красивая девушка — это только полдела, если об этом никто не будет знать, кайф не тот. Надо выйти с ней куда-нибудь, всем показать. В общем, вечерние выходы и тусовки на Западе — это не столько отдых, сколько парад. Аборигену важно подчеркнуть свою принадлежность к коллективу, показать всем, что он не бука и не отщепенец какой. Продефилировать туда-сюда несколько раз, всем улыбнуться, со всеми поздороваться, у всех спросить, как дела. Удовлетворённо подумать: вот какой я хороший и правильный, и вот среди каких хороших и правильных людей я нахожусь.

Этот аспект западной жизни хорошо виден даже в кино, если смотреть внимательно и знать, на что следует обратить внимание. Посмотрите десяток новых западных фильмов. Именно новых, показывающих современное западное общество. Найдите кадры американских вечеринок, к примеру. Любого уровня, от посольских приёмов до пати в провинциальном колледже. Сами всё увидите. Никаких принципиальных различий между приёмом в посольстве и вечеринкой в колледже не обнаружится. В обоих случаях люди не отдыхают. Не за тем они туда пришли. Напротив, они подчёркнуто… даже не знаю, как это выразить… подчёркнуто адекватны, что ли. Они не на отдыхе, а на параде. Что, кстати, отнюдь не означает отсутствия у них праздничного настроения. Парад — это тоже праздник. Только это не отдых, это совсем не русская гулянка, куда народ приходит прежде всего сбросить напряжение, будь это пьянка в студенческой общаге или большой банкет по случаю юбилея крупной компании.

Не путайте эти два схожих по внешнему виду, но принципиально разных по сути мероприятия — русский банкет и западное пати. Второе подразумевает принципиально иной стиль поведения. На русском сборище, как на средневековом карнавале, люди раскрепощаются. Многие проявления, категорически нежелательные в обыденной жизни, здесь становятся в принципе допустимыми. Можно выпить чуть больше, чем следовало бы, можно рассказывать дурацкие анекдоты, можно слишком уж назойливо приставать к девушкам, можно довольно зло подколоть начальство в его же присутствии. Может быть, кому-то из участников мероприятия что-нибудь, сделанное кем-то, и не понравится, но это частности. Важно то, что в целом наша культура всё это допускает. Расслабляются люди.

Совершенно иная ситуация наблюдается в современном западном обществе. Присутствуя на их вечеринках, держите себя в руках, будьте максимально социально адекватны. Если вам неймётся сделать что-нибудь дурацкое и неадекватное, уж лучше в обыденной жизни это сделайте. Но не на параде же, куда все ходят именно за тем, чтобы продемонстрировать себя окружающим в самом лучшем, подчёркнуто идеальном виде! И где они друг друга оценивают. Поймите, что западные вечеринки — это, в понимании аборигенов, серьёзнейшее мероприятие, куда люди ходят «общаться» (опять же в их понимании этого слова). Если вам нужно расслабиться — расслабляйтесь дома перед телевизором, а здесь «общайтесь».

У русских такой подход даже сам по себе особого восторга обычно не вызывает. Ну а пока вы ещё и в обществе западном плохо адаптированы, и даже пытаясь вести себя адекватно, всё равно в реальности часто неадекватны, такие вечеринки будут для вас попросту напрягом. Соответственно, русские, побывав два-три раза на подобных мероприятиях и поняв, что ничего хорошего там не будет, начинают их избегать. Но это тоже не выход, ибо быть асоциальным в западном обществе категорически не рекомендуется. В нашей лаборатории мы выход нашли. Было нас там несколько человек русских, так мы дежурство установили: «Сегодня твоя и твоя очередь к французам идти!»

Однако на любое вечернее сборище лучше совсем уж не приходить, чем приходить туда утомлённым или не в настроении. Априорно предполагается, что раз уж вы пришли, вы должны живо и весело участвовать общем в разговоре, а не расслабляться спокойно в кресле с бокалом вина и сигаретой, иногда выборочно переговариваясь с кем-то из присутствующих. Такое поведение воспринимается здесь как неуважение к обществу. Это не Россия, где главное — прийти (именно не прийти — неуважение), а что вы будете там делать — это уже неважно, лишь бы пить не отказывались.

Вот чем мне понравились когда-то норвежцы — они на пьянках действительно отдыхают. На люстрах, конечно, не раскачиваются, и из окон не падают, но отдыхают. Уникальные для Европы люди! После нескольких лет жизни во Франции я сразу же полюбил Норвегию только за то, что прямо из аэропорта меня повезли на нормальную душевную пьянку. Где люди просто расслаблялись, накачивались бухлом и мило беседовали за жизнь. А за окном родная северная природа, берёзы и ёлки. Благодать! Ещё шведы, говорят, такие же, особенно в провинции. И финны, только последние пьют гораздо больше. Алкоголь во всех перечисленных странах очень дорогой, но при наличии некоторых связей можно выйти на дешёвый и качественный самогон.

Французы, итальянцы и прочие южане очень любят поесть, придают этому огромное значение. Других-то радостей мало в тамошней жизни. Да и католический менталитет своё влияние оказывает. Пьянство, разврат — это уж слишком, а вот чревоугодие вполне допустимо. Я даже потолстел слегка во Франции — местный стиль жизни затягивает. На практике всё это означает следующее: придя в гости к накрывшим стол французам, помните, что еда в тамошнем понимании — это не закусь. Уделите ей должное внимание — распробуйте, похвалите, расспросите, как всё это готовилось. Французы счастливы будут. То же самое касается и вин. А вот в выпадающей из многих правил Скандинавии можете не напрягаться — пейте и закусывайте в своё удовольствие.

Толерантность к алкоголю у русских раза в три выше, чем у жителей Южной Европы, и раза в два выше, чем у немцев, англичан, скандинавов. Помните об этом, и не шокируйте публику количеством потребляемого вами бухла. А также не спаивайте местное население. Даже если вы, выпив чудовищное, по их меркам, количество алкоголя, остаётесь совершенно адекватным и продолжаете поддерживать светскую беседу, не надо. В пьяной Скандинавии вас ещё поймут, а вот во всех остальных странах вы заработаете себе устойчивую репутацию законченного алкоголика. Скучно, конечно, бывает, ходить практически трезвым в толпе французов, которые все уже навеселе, но что поделать, приходится. Хотите просто посидеть-выпить — организуйтесь с русскими.

И ещё одна немаловажная деталь: в Европе не принято «гулять» в нашем понимании этого слова, то есть время от времени тратить деньги, не особо их считая. Такси, много дорогой водки в барах и прочее «гулянье» — в общем-то и расходы не такие уж большие, но аборигены смотрят на вас удивлённо и неодобрительно. А если до них вдруг доходит, что все эти «огромные деньги» вы тратите, к тому же, не считая — это их уже начинает попросту иррационально бесить. Не понять им широты русской души.

Напиваться крайне не рекомендуется нигде, даже на самых неофициальных тусовках в студенческих общагах. Дело тут не только в самом факте перепоя, хотя и перепой сам по себе — явление на Западе значительно более раритетное, чем в России. Проблема ещё и в том, что русские нередко напиваются неадекватно, в стиле «весь мир г…». Глупости всякие окружающим говорят, подраться пытаются. В Европе же вы, как правило, перенапряжены, нервы у вас взвинчены, настроение тоскливое, окружающие люди особого восторга не вызывают. Поэтому там вероятность подобного исхода значительно повышается.

Встретив пьяного на улице, полиция в разных странах реагирует по разному. Мне говорили, что в Америке единственной и универсальной мерой пресечения подобного беспорядка является немедленная депортация пойманного из страны сразу же после протрезвления. Напротив, во Франции вас максимум посадят на ночь в камеру и оштрафуют на смешную сумму в пять евро. Никаких дополнительных санкций вроде отказа в продлении вида на жительство за этим не последует. Путешествуя по Европе, не забудьте также и о том, что пьяного могут не пустить в самолёт.

Пьяные драки — столь любимое некоторой частью нашего населения развлечение — здесь абсолютно недопустимы. Не поймут, и последствия могут быть тяжёлыми. Это у нас на такие происшествия даже наряд милиции ленится выезжать. А там можно за это вполне реальный срок получить, особенно в Германии. В общем, запомните: «Бить нельзя их, а не вникнут — разъяснять». Исключение — разве что некоторые маргинальные английские тусовки, например, футбольные болельщики. Там тоже любят порезвиться с перепою, отношение у них к подобным забавам обычно благостное и снисходительное. Настоящий джентльмен, увидев на улице пьяную драку, вежливо осведомляется: «Извините, джентльмены, это частная драка, или любой желающий может присоединиться?» Но лучше уж не напивайтесь и на людей не бросайтесь, ведите себя потише в чужой стране.

И ещё одно маленькое замечание. Во Франции, как и во многих других европейских странах, не следует пить пиво на улице, по крайней мере на глазах коллег по работе. Формально это не запрещено, но не принято. Знакомый француз, побывавший в Москве, очень удивлялся, увидев, что у нас все так делают. Вот ведь интересно: к примеру, в Узбекистане, это тоже не принято, может даже спровоцировать нездоровый интерес к вам уличных ментов. Там вроде понятно: Восток. Понятно-то понятно, но многие почему-то делают отсюда простой и в корне неверный вывод: чем дальше на Запад, тем нравы свободнее. Не тут то было. До Москвы эта тенденция в общем верна, а вот дальше нет: во Франции пить пиво на улице не принято, а в США просто запрещено. Тенденция проходит максимум и, далее, превращается в свою противоположность.

Наконец о том, как «завести друзей и оказать влияние на людей». Вновь приехавшие эмигранты, пока ещё нигде не работая, испытывают острый недостаток языковой практики — общаться им просто не с кем. Надо с кем-то подружиться из местных, чтобы язык совершенствовался. Так вот, если вам нужно завязать контакты с местным населением (именно завязать, а не поддерживать уже завязанные), делать это лучше не через вечеринки и клубы, где вам поначалу будет трудно, а через общие интересы, через хобби. Сходите куда-нибудь: йога, вязание крючком и т. п. К примеру, европейцы спорт очень любят, занимаются им гораздо больше, чем русские.

Помимо хобби, есть ещё поликультурная прослойка. Это тоже дверь для входа в новый социум. Такое бывает: подходит к вам француз и говорит человеческим голосом: «Здравствуйте, я немного изучаю русский язык». Вот и подружитесь с ним. Он с вами по-русски говорить попрактикуется, а вы с ним по-французски. Кстати, в каждом более-менее крупном городе обязательно есть какое-нибудь «общество русско-французской дружбы». Занимаются они там обычно какой-нибудь общекультурной ерундой: с русскими переписываются, в гости в Россию ездят, пьесы Чехова в любительском театре ставят. Найдите их и пообщайтесь.

Сексуальная контрреволюция

Прежде всего вынужден всех огорчить. Сексуальная революция на Западе, как вы, может быть, и сами уже слышали, давно закончилась. Более того, к настоящему моменту там уже в течение полутора-двух десятков лет процветает махровая сексуальная реакция. Каким бы странным ни показалось данное утверждение большинству насмотревшихся западных фильмов читателей, но это, к сожалению, действительно так.

Давайте для начала дадим слово признанному специалисту в данном вопросе — Эдуарду Лимонову. Вот в целом про западный мир, из книги «Дисциплинарный санаторий»: «Все 80-е годы наблюдается процесс, обратный сексреволюции, — возрастает супружеская (или конкубинажная) верность, уменьшается количество секспартнеров…» Это он ещё не видел вторую половину девяностых и двухтысячные, вовремя в Россию смылся. А вот он же в другой книге, «Священные монстры», про США: «Страна, которая в конце 60-х и в 70-х годах могла похвастаться, что в ней трудно найти младшего школьника, не затягивавшегося джойнтом из марихуаны, и где девочки стеснялись сохранять девственность после 13 лет, ещё в 50-е была крайне пуританской страной двубортных костюмов, галстуков и коробчатых неудобных шляп. А в 80-е и 90-е вновь стала пуританской до одури (курсив мой. — С.З.) страной воркоголиков (workaholics) и новых христиан». Я ни в коем случае не сторонник курения травы и спанья с кем попало с тринадцати лет, но то, что сейчас происходит на Западе, меня просто поражает.

Секс встречается в современной западной литературе и кино, но по литературе и кино нельзя судить о реальной повседневной жизни. Гангстеры, шпионы и катастрофы там тоже на каждом шагу. В реальности каждый может сделать одно простейшее и показательное наблюдение, для которого даже не надо хорошо знать страну. Во французских студенческих общежитиях не слышно скрипа кроватей. Отнюдь не потому, что у них там такие правильные, хорошие кровати. Этого в тамошних общежитиях не дождётесь, как и в наших. Не кровати там правильные, а студенты неправильные.

Этими интересными сведениями я поделился однажды с компанией только что приехавших во Францию русских. Те никак не хотели верить. Ведь это же Франция, страна любви! В итоге одна русская девушка разговорила однажды некую французскую студентку. «А правда, что у вас студенты в общежитиях не трахаются? И почему?» «А почему они должны трахаться?» — удивилась француженка. Изобразившееся на её лице искреннее и непосредственное изумление так и осталось одним из самых сильных впечатлений этой девушки от поездки во Францию.

Матёрое средневековое пуританство тотально властвует в сознании жителей современного западного мира. Америка тут, как всегда, лидер всего свободного мира. Но Европа её уже почти догнала. «Что русскому хорошо, то немцы по видику смотрят» — так кто-то резюмировал данный вопрос. Идёшь по улице и видишь, что большинство молодых французов и француженок сексуально не удовлетворены. Особенно это видно на контрасте, когда сам только что хорошо натрахался. Большая часть молодых француженок действительно неосознанно борются со своей сексуальностью, причём весьма успешно. Даже завести себе парня — это для них, прежде всего, вопрос соответствия принятой в обществе модели поведения. Им самим секс не очень нужен. Знающие люди знают, что не менее половины из них просто фригидны. Причём не из-за каких-то там физиологических нарушений, а исключительно из-за неправильно развивавшейся психики.

Сказанное должно показаться большинству российских читателей столь невероятным, что я всё маялся: ну хоть какие-нибудь цифры надо найти в подтверждение. И нашёл совершенно случайно, в новостях. Вот данные социологического опроса в Великобритании: «Четверть англичанок предпочитают сексу домашнюю уборку. Такие парадоксальные результаты дал опрос журнала Good Housekeeping. Причём среди женщин в возрасте до 35 лет уборку предпочитают 40 %». Вот она, фригидность половины современных молодых девушек в Западной Европе. Причём заметьте, что отсутствие потребности в сексе у половины из них совсем не подразумевает того, что у другой половины сексуальность развита нормально. Тоже, как правило, сильно подавлена, но ещё не до состояния полной фригидности.

Парням до такой степени задавить себя невозможно, поэтому они ходят и страдают. Несколько лет назад на русском ТВ была интересная передача. Познер, кажется, вытащил в эфир американца, который специально живёт в Москве только из-за русских девушек. Что он говорил про своих соотечественниц — какие они зажатые, бесчувственные и попросту некрасивые — это надо было слышать. Характерно было полное непонимание со стороны сидящих в студии зрителей обоих полов: как же так, у вас там всё настолько с этим плохо, что вы только из-за этого страну сменили?! Кстати, слава о наших девушках именно как о красивых, чувственных и достаточно свободно настроенных попросту гремит по Европе. Завести себе русскую девушку — мечта многих европейцев. Однако про бесчувственность и некрасивость тамошних девушек несколько позже, пока закончим с пуританством.

Русские девушки в Европе и отношение к ним местного населения как раз очень показательны. Вы бы видели, какими глазами смотрят молодые французы на наших красивых, чувственных, раскованных и уверенных в себе девушек. Как отметила одна из них: «Все эти французы постоянно пытаются приставать. Знакомятся обычно развязно и нагло, а взгляд собачий, выражающий безнадёжную просьбу: ну дай… пожалуйста… И это Франция?!». Доходит до смешного. Молодые французы статистически выражено приставали к пятидесятилетней якутке — приехавшей на практику школьной учительнице французского языка. Приставали только потому, что знали: она из России, свободной страны, так что, может быть, что-нибудь и перепадёт. Вот так. В России люди думают о качестве отношений, заняты поиском идеала, а тут они в данном аспекте попросту нищие. Половине молодых парней за счастье переспать с любой.

Из хулиганских побуждений процитирую здесь одно из официальных заявлений правительства Северной Кореи, в котором, кто бы мог подумать, США названы в частности «штаб-квартирой упадочной секс-культуры». Вот оно, точнее не скажешь! Официальные лица КНДР, видимо, сами не поняли, какую важнейшую истину озвучили. Сексуальная культура в США, как впрочем и везде на Западе, действительно находится в глубоком упадке. Более того, источником данной тенденции действительно являются именно Соединённые Штаты 80–90-х годов, а уж от них зараза распространилась и на Западную Европу.

Высказывание, кстати, было сделано по поводу какого-то голливудского фильма, в котором Корею сильно обидели. Так вот уж насчёт кино — пришла на ум интересная аналогия. Известно, что многие полуграмотные жители стран третьего мира, насмотревшись американских фильмов, пребывают в уверенности, что Америка — страна хоть и богатая, но ужасно опасная, стреляют там каждый день и на каждом углу. Вот уж воистину, хорошо жить дома, в спокойной и благодатной экваториальной Африке — раз в год революция, а так тишина, живи и радуйся. Это пример проецирования образа своего мира на мир чужой, да ещё и с усилением присущих собственному миру черт под влиянием массовой культуры. Если в Африке каждый год революция, так уж в Америке стрельба попросту не прекращается, вот и в кино показывают. Так же и с сексом. Если в России процветает сексуальная свобода и девушки красивые, так уж на Западе тем более каждый второй меняет партнёров еженедельно, причём исключительно фотомоделей с глубокими чувственными глазами, как это и показано в голливудских фильмах.

Теперь про чувственность и внешнюю привлекательность. Слышал я тут одну дикую историю про невероятные приключения французов в России. Суть в том, что незамужним сотрудницам французского посольства в Москве практически невозможно найти себе парней среди работающих там французов. Просто нет мужчин, которые бы их хотели — все они разбегаются по русским девушкам. Француженки, те из них, кому секс всё-таки нужен, нередко живут друг с другом. Ситуация-то почти безысходная: свои разбежались, а русские на них не смотрят. Где-то, может быть, и есть русские из тех, кто завёл бы себе француженку просто потому, что француженка — это экзотика. Но такие русские не знакомы с француженками из посольства. Для тех же, кто с ними знаком, они не экзотика, а обычные малопривлекательные француженки.

И дело тут не только во внешней некрасивости. Вот вертится в голове строчка из «Чайфа»: «Пусть твои глаза как прежде горят». Так вот у них глаза никогда и не горели, с рождения погашены. Это попросту не сексуально, они как куклы. И секс большинству из них не очень нужен, если они им занимаются, то больше для создания семьи или чтобы быть как все. Вот смотришь на такую и понимаешь, что праздника не будет, отменяется. Праздник любви, буря чувств — они к этому органически неспособны. Не будет такого, что вы друг на друга посмотрите и скажете: «Вот! Ура!» Приглядитесь к обычным (не киношным) европейским девушкам. Они асексуальны.

Да и внешность сама по себе тоже немаловажную роль играет. Одна из причин того, что девушки в Европе некрасивые — инквизиция. Всех красивых и чувственных сожгли, испортили генофонд. Но это не главное. Основная причина состоит в том, что у них нет потребности быть красивыми. Один мой знакомый, уже где-то цитировавшийся ранее в этой книге мудрый узбек, спросил однажды у своей преподавательницы французского языка и французской культуры: «А почему француженки за собой не следят?» Ответ его просто ошарашил. Нисколько не обидевшись, она выдала: «Не будем мы напрягаться ради мужчин!» Это уже не феминизм. Это умирание. У них отмирает потребность быть красивыми и нравиться.

Как уже было ранее отмечено, европейские девушки короткие юбки и каблуки не носят, предпочитают джинсы и кроссовки. А также не следят за своим весом и мало пользуются косметикой. Не нужно им всё это, нет внутренней потребности. Одной русской эмигрантке во Франции, постоянной клиентке бутика, продающего красивое женское бельё, менеджер этого заведения однажды сообщила, что около трети своего оборота они делают за счёт русских — эмигранток и туристок.

И всё-таки француженки — это ещё не самое худшее, что есть в западном мире. Для американца за счастье было бы покрасоваться перед знакомыми с француженкой. При том, что для русского даже француженки некрасивы и несексуальны, можете себе представить, как русские воспринимают откормленных гамбургерами американок. По телевизору, конечно, этого всего не видно. Находят одну из тысячи приличного вида девушку, привлекательную и со следами живых чувств на лице. Вот из неё и делают какую-нибудь Тринити. У нас по Москве каждая вторая такая ходит, поэтому русские естественно думают, что в где-нибудь в Нью-Йорке или Париже ситуация столь же сказочная. Реальность же просто убийственная. «Не понимаю, как французы могут спать с француженками?!» — сказал по этому поводу один знакомый русский эмигрант.

Их девушки в двадцать лет по стилю и по характеру похожи на наших сорокапятилетних школьных училок. Так же непривлекательны, глупы и несексуальны. Так же опасливо относятся к окружающему миру. Молодость не чувствуется. Даже крайне редко встречающиеся там красивые девушки обычно какие-то не такие. Пустая кукольная красота не привлекательна. Это как «пластмассовое» картофельное пюре из пакетиков. Вроде всё то же, а чего-то главного не хватает. Русских девушек надо запускать в Европу, чтобы у них там самооценка повысилась.

Основная причина столь невероятного отличия России от Запада в данном вопросе — это, конечно, описанное в предыдущей части книги превращение представителей современного западного общества в неких ранее неизвестных науке существ, лишённых собственных чувств, мыслей и желаний, эдаких зомби, которым секс не так уж и нужен. Однако, с другой стороны, существует ещё и дополнительный мощнейший фактор, определяющий особую выраженность красоты и сексуальности девушек в России, точнее, в большинстве стран бывшего СССР. Вот, посмотрите цифры. Количество женщин на 100 мужчин, по данным ООН:

117 Латвия

115 Украина

114 Россия

109 Грузия

101 США

100 Франция

87 Кувейт

52 ОАЭ

Поняли? У наших девушек попросту довольно жёсткая конкуренция, вот они и держат себя в форме, при этом не страдая излишней несговорчивостью. Будет слишком долго ломаться — другие найдутся.

Реальное соотношение числа свободных женщин и мужчин в нашем обществе даже более перекошенное, чем это следует из вышеприведённых цифр. Алкоголизм, наркомания, армия, тюрьмы — всё это приводит к дополнительному недостатку мужиков. В итоге, если у мужчины нет в жизни особых проблем (таких, как всё вышеупомянутые, а также нищеты или хронического трудоголизма), девушки сами за ним бегают. Может быть, вам здесь, в России, и кажется, что это не так — что ж, вполне логично, вы просто другой жизни себе не представляете и действительно считаете всё происходящее само собой разумеющимся. Человек, всю жизнь проживший в среде очень обеспеченных людей, тоже сетует на бедность, глядя на свой уже не новый «ролс-ройс». Взгляните вокруг! Весной, как только потеплеет, толпы девушек надевают для вас короткие юбки, каблуки, красятся завлекательно. Вы в Европе хоть одну девушку в короткой юбке видели? Или на каблуках? Напомню здесь один эпизод из комедии «Шырли-Мырли», где приехавшая в Россию американка очень кратко и точно высказалась по весьма родственному вопросу:

— Вы есть слишком много кушать.

— В смысле?

— В смысле зажрались!

Вернёмся теперь к жизни в эмиграции. Вино должно быть французским, машина немецкой, банк швейцарским, а девушка — русской. Эту простую истину осознаёт всякий, кто хотя бы год прожил на Западе, поэтому большинство наших эмигрантов подбирает себе девушек в своей же эмигрантской среде. Эдак у 95 % русских, годами живущих за границей, ни разу не было местной девушки. Оно попросту того не стоит. Однако и в отношениях с русскими девушками за пределами России есть свои особенности.

Русских девушек на Западе не много, выбор небольшой, так что ситуация становится качественно иной. В России вы обычно знакомитесь лишь с девушками, которые сами оказываются у вас перед глазами и при этом явно вам подходят. Редко кто прилагает к этому специальные усилия, само собой всё получается. Если ежедневно мимо вас проходят толпы девушек, с какой-нибудь из них вы неизбежно вскоре окажетесь в кровати, какими бы привередливыми ни были ваши вкусы. В Европе же, в силу отсутствия большого выбора, и парням, и девушкам приходится прилагать больше, а часто и значительно больше усилий, чтобы найти друг друга. Когда девушек мало, вы слишком уж много внимания концентрируете на каждой потенциальной кандидатуре, форсируете знакомство. Узнали, что появилась в университете новая русская девушка — специально потратили время на то, чтобы познакомиться с ней и понять, что же она из себя представляет. А в итоге оказалось, что не нужна вам такая, зря с дивана вставали. Та же проблема и у девушек. Смотрят многие целыми днями вокруг, но не так часто находят то, что ищут. И тоже вынуждены форсировать знакомство, если есть надежда, что появилось что-то интересное. Помню одну девушку, с которой я познакомился в очереди в префектуре. Заметила она меня, признала во мне русского. Наши действительно обычно легко узнают друг друга в иностранной толпе. Вскоре и я её заметил — по виду русская, и паспорт у неё в руках красный, скорее всего русский. Созерцал я её минут пять, потом подошёл. Обсуждая позже этот случай, она вспоминала: «Я тебе изо всех сил красной паспортиной махала!»

С другой стороны, доступность русских девушек за границей в среднем выше, чем в России (за исключением разве что тех из них, кто быстро усваивает противоестественный западный менталитет). То же самое касается и доступности парней для девушек. Причин тому несколько. Во-первых, эмигрантам обычно скучно и одиноко, а любовные похождения являются неплохим лекарством против этого. Во-вторых, на чужбине люди гораздо менее разборчивы — выбирать-то особо не из чего. Это похоже на попытки поймать машину на оживлённой трассе и на небольшой деревенской дороге. На трассе вы уедете гораздо быстрей, но останавливается там дай бог одна машина из сотни. На просёлочной дороге, наверное, придётся подождать, но зато останавливаться будет каждый второй. Ну и, наконец, ненадолго приехавшие за границу девушки, к примеру студентки на стажировке, попросту склонны к курортным романам. В России обыденная жизнь — работа и, может быть, стабильные отношения с кем-то, а здесь, вне рамок привычной ситуации, можно и погулять.

Если же вам всё-таки неймётся переспать с европейской девушкой, придётся преодолевать культурную несовместимость, как и во всех остальных областях вашей жизни в этом новом мире. Общие рекомендации такие:

Прежде всего, конечно, как можно больше улыбайтесь. Постоянно, гротескно. Не беспокойтесь, не переиграете. Улыбка в России увеличивает вероятность успеха эдак в двое, а здесь раз в десять — двадцать. В Европе приставать к девушке без приклеенной улыбки — это что-то совсем уж странное. А странности на Западе не любят, относятся к ним с опаской и подозрением.

Теперь гораздо более фундаментальный аспект. На Западе давно уже резко непопулярен образ мужчины. Чем более вы одеждой и манерами похожи на подростка, тем лучше. Привлекательным здесь считается только один тип личности — болтливые мальчишки. Поэтому, подкорректируйте ваш имидж. Минимум взрослости, мужественности, интеллекта, воли, брутальности и мачизма. Максимум инфантильности, подростковости, болтливости и вводящего в транс мельтешения. Одевайтесь в яркие цвета, кривляйтесь, трещите без умолку. Напротив, к примеру, даже лёгкая тень осмысленности или воли на вашем лице является идеальным противоядием против местных девушек.

Утверждение это для многих наших читателей столь ново и невероятно, столь не похоже на то, что видится им в западных фильмах, что тут, пожалуй, опять не обойтись без цитирования кого-нибудь, кто уже это видел и описал до меня. Вот Лимонов, если он вам ещё не надоел, «Дисциплинарный санаторий»: «Внимательно присмотревшись к идеалам санаторной (то есть современной западной. — С.З.) молодёжи, можно, однако, понять, что санаторная цивилизация исповедует не культ молодого мужчины — атлета и солдата… но культ подростка. Ибо санаторная цивилизация боится мужчин. „Настоящий мужчина“, протагонист современных фильмов и романов, всегда туго связан объясняющими условиями и обстоятельствами. Он либо полицейский, выполняющий свой долг охраны санатория, и таким образом его masculinity — служебная. Либо он оказывается в экстраординарных условиях катастрофы, и тогда masculinity обоснована чрезвычайными обстоятельствами. Но употребление masculinity в нормальной ежедневной реальности санатория нежелательно». И там же далее: «Стандартам санаторного гражданина полностью соответствует человек промежуточный, недомужчина. Ведь подростковый возраст, в сущности, самый эфемерный. Длится он в нормальных условиях максимум лет пять. Санаторная же цивилизация сумела продлить его до старческого возраста».

Особенно всё это важно именно для нас, русских, ибо, с точки зрения современных европейцев, у нас, в том числе и у интеллигентненьких кандидатов наук, вид почти у всех чрезвычайно мачистский, сосредоточенный, волевой, задумчивый и хмурый. То, что в России является обычным имиджем нормального взрослого мужчины, аборигенов пугает, и сильно. Практическое следствие — девушки боятся. Нужно вновь превратиться во взбалмошного и крикливого подростка. В России тоже есть какой-то процент девушек, которым нравятся именно такие, и это нормально. В России вообще, кем бы вы ни были, хоть подростком, хоть уголовником в татуировках, всегда найдутся девушки, вкусам которых именно вы и соответствуете. Ибо у нас наблюдается разнообразие людей и разнообразие вкусов, смотрите подробнее по этому вопросу соответствующую главу предыдущей части. А на Западе подростковость не просто доминирует, она является практически единственным приемлемым для соблазнения тамошних девушек имиджем. Лучше всего — что-нибудь вроде группы «На-на». Хуже всего, абсолютно неприемлемо — Штирлиц, Высоцкий. Ещё раз подчёркиваю, что мужественность и мачизм, о которых здесь идёт речь — это не какая-то особая выраженность данных качеств, а наш обычный, будничный и повседневный русский имидж, который вы сами отнюдь не воспринимаете как мужественный и мачистский. Русские, безвылазно прожившие во Франции лет десять — и те нас пугаются, хотя в принципе знают, что мы добрые внутри. Перечитайте первую часть книги — для начала освойте всё там изложенное. А дальше попросту присмотритесь к аборигенам, скопируйте их.

Теперь второй аспект, не менее важный — коллективизм и социальная адекватность. Соблазняемая вами девушка обязательно должна видеть, что окружающие аборигены считают вас своим, частью своего общества, своего коллектива. Иначе она опять же испугается и убежит. Здесь не бывает чего-нибудь вроде «какой он классный, так не похож на все эти надоевшие мне рожи». Видимо, оценка степени адекватности коллективу — это защитный рефлекс, характерный для представительниц субпассионарного общества. Всё просто. В момент знакомства с вами девушка руководствуется инстинктами, подсознательно оценивает вас как кандидатуру на место будущего отца своих детей. Соответственно, что ей, как правило, нужно? В нашем обществе — чтобы мужик был. Сильный, умный, волевой. Защитник и кормилец. Это главное, остальные мелочи — дело вкуса данной конкретной девушки. Даже если девушка знакомится с вами всего на одну ночь, руководствоваться она будет именно этими подсознательными потребностями. А что нужно девушке европейской? Сила, ум, воля и прочие подобные качества ей категорически не нужны, только пугают. Причём весьма небезосновательно — люди такого типа в современной Западной Европе уживаются плохо, являются источниками проблем для себя и для окружающих, траблмэйкерами. Поэтому, подсознание любой нормальной европейской девушки категорически отвергает подобные кандидатуры. Нужен гарантированно успешный и стабильный, пусть даже звёзд с неба не хватающий. А что же является в современном западном обществе залогом процветания и стабильности индивидуума? Очень просто: быть в коллективе, не высовываться, быть одним из многих таких же, не думать о том, о чём думать не рекомендуется, и не чувствовать чего не следует. Вот именно таким и представьте себя европейской девушке, чтобы её успешно соблазнить.

Кстати, подобные вкусы западных девушек даже не противоречат общему, надкультурному тезису о том, что девушки, как правило, предпочитают сильных. Просто в субпассионарном обществе одинокий волк, слегка пренебрежительно относящийся к коллективу, безусловно расценивается как человек слабый. Вроде как все сильные и счастливые люди находятся в стаде, ибо не может же человек сознательно желать противоположного. Значит, если со стадом он не дружит, он слаб, зол и невротичен, причём настолько, что его даже из стада выгнали. В общем, пока аборигены не начнут считать вас своим, даже не столько по языку и культуре, сколько по мировоззрению и системе ценностей, местные девушки у вас получаться не будут. Что ж, сыграть обычного европейца с его абсолютно извращённым с нашей точки зрения менталитетом в принципе можно, хоть и довольно сложно. Только жестоко всё это. Ваша истинная личность всё равно вскоре проявится, и у девушки психологическая травма будет. Ляпните когда-нибудь что-нибудь вроде бы совершенно безобидное и естественное — и всё, слёзы и депрессия у бедной француженки. С каким монстром пыталась она «строить отношения»!

К предыдущему параграфу два частных замечания. Во-первых, абсолютно необходима открытость. Точнее, изображение открытости, так как если вы проявите настоящую открытость, вряд ли что-то хорошее из этого получится, смотрите выше. Закрытость однозначно воспринимается в западной культуре как агрессия, поэтому она абсолютно несовместима с соблазнением местных девушек. Здесь не бывает так, чтобы вы девушке почти ничего о себе не рассказывали, а она, за недостатком информации, радостно рисовала бы себе образ прекрасного принца. Побольше болтайте о себе, об обыденных вещах в вашей жизни. Расскажите про своих родителей, братьев и сестёр, дедушек и бабушек, про школу, где вы учились — местные девушки очень хотят всё это от вас услышать, им кажется, что так они вас лучше узнают. Ничего особо сложного от вас не требуется, просто сообщайте о себе массу нейтральных сведений. В Москве желание девушки познакомиться с моими родителями меня бы сильно насторожило — чего тебе надо-то? А вот на Западе это считается совершенно нормальным, спасёт вас только географическая удалённость этих самых родителей. Ну так хоть расскажите о них.

Во-вторых, как можно меньше возражайте европейской девушке. Соглашайтесь со всем, что бы она ни сказала. Несогласие в любой мелочи на начальном этапе развития отношений является для неё явным признаком того, что вы друг другу не подходите. Не бывает в Европе такого, чтобы парень и девушка были очень разными, спорили постоянно друг с другом обо всём на свете, но от этого ещё больше друг другу нравились, ещё больше друг другом увлекались.

Ну как, не надоело ещё француженок соблазнять? Тогда движемся дальше. Существует ещё одно принципиальное отличие в психологии наших и европейских девушек. Известно, что у большинства девушек в России есть чёткое подсознательное разграничение мужчин на пригодных для роли любовника и для роли друга. Классификация нового знакомого проводится обычно в первые же часы знакомства, если не в первые минуты. Не дай бог войти в стереотип друга, потом из него не выберешься. Хотя для внешнего оформления всего происходящего иногда немного подружить и нелишне бывает, не забывая при этом почаще дружеские комплименты делать, а потом и дружески за задницу хватать. На Западе, ситуация полностью противоположная. То, что у нас считается нормальным знакомством, у них называется любовью с первого взгляда, в существовании которой большая часть местного населения весьма сомневается. Как правило, приходится начинать через настоящую дружбу, вульгарно маскируя наличие именно сексуального интереса к девушке. Подчёркиваю: это должна быть именно дружба, а не сексуальность, для виду слегка прикрытая дружбой. Здесь нельзя начинать кокетничать с нуля, при первом знакомстве. Сначала надо «узнать друг друга». Позиционирование вашего интереса к девушке именно как к девушке растянуто во времени. Поначалу его вообще нет, надо лишь, чтобы ей приятно было с вами трепаться. Не надо, например, при первом знакомстве с восхищением разглядывать девушку и говорить ей, какие у неё красивые пушистые волосы (впрочем, большинство европейских девушек заранее предвидят такой ужасный поворот событий, поэтому стараются сделать так, чтобы разглядывать было нечего и говорить не о чем). Лишь со временем, постепенно и незаметно, углубляем отношения. Дружим-дружим, треплемся-треплемся, потом решили поужинать вместе, и так далее.

Вспомните, как вы представляли себе процесс знакомства с девушками лет эдак в двенадцать-тринадцать (если росли в интеллигентной и пуританской семье советских инженеров). Вспомните образ, созданный книгами, советскими фильмами и суждениями родителей по данному вопросу. Что-то вроде следующего: прежде всего с девушкой надо подружиться (став одним из многих просто друзей), а потом, о ужас, признаться в любви (пока завязывается дружба, никаких разведывательных поползновений не делайте, чтобы потом уж как снег на голову). Затем вы выросли и поняли (не все), что понравившейся девушкой надо любоваться, не стесняясь знакомиться, и радостно к ней приставать. Теперь вернитесь к тому образу, который был у вас в двенадцать лет. Вот им и руководствуйтесь. А будете с первой минуты знакомства смотреть горящими глазами — только напугаете девушку, боящуюся своей сексуальности и подавляющую её.

Теоретически, где-нибудь в особо маргинальных тусовках вы, может быть, и встретите исключение из этого правила. Но это должны быть действительно настоящие маргиналки, боевые подруги торговцев наркотиками, к примеру. Что же касается основной массы француженок, тех же студенток — приходится сначала именно дружить.

В дополнение ко всему сказанному запомните одну простую вещь: при слове «нет» европейцы перестают тянуть руки к девушке. Здесь «нет» — это не обычная наша игра, а то, что говорится только тогда, когда действительно «нет».

И последнее. Европейцы, как правило, не флиртуют в местах работы или учёбы. Почему-то присутствует у них мощный запрет на флирт в коллективе. Замечено, что если в каком-нибудь местном учреждении подбирается компания русских и некоторые особо неуёмные из них начинают флиртовать между собой, ехидно посматривая друг на друга и многозначительно ухмыляясь, у европейцев это вызывает явный дискомфорт, как если бы мы целовались посреди офиса. Эта странная особенность аборигенов часто мешает. Мне, к примеру, некогда по клубам ходить, есть дела поважнее. Поэтому я стараюсь охмурять девушек непосредственно там, где их вижу. В Европе же всё строго разграничено: днём в офисе работай и ничего не чувствуй, а все девушки — только вечером.

Ну вот, картина получилось не слишком радостной. Однако, при всём при этом, как ни парадоксально, хорошо адаптировавшемуся, несколько лет уже прожившему в Европе русскому соблазнить местную девушку часто даже проще, чем аборигену, не раз было замечено. Почему? А чёрт его знает, такая вот мы загадочная нация. Возможно, опять всё та же пиковая структура. Большинству русских эмигрантов местные девушки не нужны, но те немногие из них, кто всё-таки решает всерьёз заняться данным вопросом (не знаю уж, на кой чёрт, из спортивного азарта, что ли, или просто из вредности), постепенно набирают опыт, систематизируют его в голове — и получают весьма неплохие результаты. Мне этого хобби не понять, я к извращениям не склонен. Столько возни, а в итоге получаете глупую, некрасивую и бесчувственную куклу, на которую в России даже не посмотрели бы. Попробуйте раз-другой ради расширения кругозора, но, скорее всего, вам это быстро надоест.

Для девушек:

Всё вышесказанное даёт некоторые представления о европейских мужчинах. Что касается их соблазнения — особых талантов вам тут не потребуется. Половина из них хронически голодные, так что поведутся легко. Гораздо труднее будет от них потом отвязаться, а также не попасть под резкое неодобрение окружающих за столь ужасный поступок, как смена двух-трёх парней в течение года.

Обычная схема развития отношений — вы большой компанией, к примеру, студенческой, пошли вечером в клуб. Там разговорились с кем-нибудь из знакомых, он пригласил вас как-нибудь поужинать вместе, ну и так далее. Только не спешите. Притормаживайте развитие отношений, здесь вам не Россия.

Французы и другие народы романской языковой группы любят поприставать к девушкам на улицах: приглашают на чашку кофе в кафе, или сходить вечером куда-нибудь. Это считается куда более естественным, чем то же самое на работе. К вам будут приставать много, так как вы выгодно отличаетесь от местных. Делают они это обычно без особой надежды на успешное развитие ситуации, просто чтобы почувствовать себя мужчинами. Француз будет весьма удивлён, если такое знакомство действительно получит какое-нибудь продолжение, долго будет рассказывать друзьям, как ему повезло.

Развитие долгих и серьёзных отношений с аборигенами в принципе возможно, но редко когда оказывается удачным — слишком уж вы разные. Большинство русских девушек, выходящих замуж за европейцев и американцев, цинично разводятся с ними сразу же после получения гражданства.

Безопасность

Ещё одна ни на чём не основанная иллюзия, характерная для большей части нашего населения, состоит в убеждённости, что жизнь в России якобы чрезвычайно опасна, преступность у нас превосходит все мыслимые пределы, тогда как на Западе тишина и покой, попав туда, можно наконец-то расслабиться и совершенно перестать заботиться о собственной безопасности — о ней якобы давно позаботилось правительство. В реальности, конечно, ситуация полностью противоположна. Вот объективные данные (http://newsru.com/crime/31aug2004/russ.html):

«По статистике, общее число совершаемых преступлений в России примерно в десять раз меньше, чем в США. Если в Америке ежегодно регистрируется 30–40 млн. преступлений, то в России регистрируют всего около 3 млн. преступлений в год. (То есть раз в пять меньше в пересчёте на душу населения. — С.З.) В то же время раскрываемость преступлений в России, согласно статистике, самая высокая в мире». И вот ещё из того же источника: «Швеция в 20 раз опережает Россию по разбойным нападениям, а Дания — в 10 раз по кражам. Уровень преступности в Германии и Франции в 4–5 раз выше российского, а в Италии — в 2,5 раза».

Подобные сведения можно в достаточном количестве набрать из любого открытого источника. На чём держится у народа иллюзия о безопасности западного общества и дикости российского — мне непонятно.

Помимо просто высокого уровня преступности на Западе как такового, есть и ещё один важный фактор. Опять, как и во многих других областях, существенным оказывается ваше незнание западного общества. Вы не чувствуете его, а потому гораздо в меньшей степени способны прогнозировать, откуда может исходить опасность. Вам кажется, что если по улицам не ходят толпы пьяных подростков — значит всё прекрасно. Есть, правда, в этом ощущении и некоторая доля истины — по количеству убийств и тяжких телесных повреждений мы значительно опережаем Запад. Там люди помягче, темперамент не тот. Да и бандитские разборки случаются у них разве что в кино. Зато воровство распространено в Европе повально. Вытащить кошелёк, влезть в квартиру, угнать машину — преступлений подобного рода там происходит в разы больше, чем в России. Что особенно поражает, так это изобилие мелкого воровства — украсть велосипед, утащить на минуту оставленный без присмотра в студенческой столовой пакет с книгами. Такие кражи совершаются обычно не профессиональными преступниками (для них это мелковато), а самыми обычными обывателями, которые всегда рады спереть что-нибудь, что плохо лежит, хоть оставленный на столе калькулятор. Ну и, конечно же, повсюду на Западе широко распространены кражи из номеров дешёвых отелей, так что не следует оставлять там кредитную карточку или ноутбук.

Особая тема — это различные мошенничества с кредитками и чековыми книжками. Тут наши эмигранты наиболее уязвимы, попросту как дети, ибо ранее, на родине, большинство из них оперировали исключительно наличкой. В Европе же карточки абсолютно необходимы. Найдите в интернете на русском языке какой-нибудь свод рекомендаций, касающихся безопасного использования кредитных карточек. Выучите его и будьте бдительны, как если бы в руках у вас была не карточка, а толстая пачка наличных денег. В случае потери карточки немедленно позвоните в банк и заблокируйте счёт. Нелишне было бы также оформить в банке страховку на случай, если вы станете объектом какого-либо преступления подобного рода. Пользоваться чековыми книжками я вообще не рекомендую — уровень их безопасности ниже всякого разумно приемлемого.

Что же касается личной безопасности — не шляйтесь по цветным кварталам, особенно по ночам. Там действительно весьма опасно. Более опасно, чем в наших вечно пьяных рабочих кварталах на окраинах провинциальных городов. Это другой мир, в такие места даже полиция старается не соваться без особой необходимости. Для примера: слышал я однажды историю некоего грека-социолога, приехавшего во Францию писать диссертацию о молодёжной преступности. Ну никак он не хотел верить, что окраины Парижа по ночам — не место для прогулок. «Да вы тут, во Франции, не знаете, что такое „опасно“, потому и пугаетесь всякой ерунды. Вот у нас, в Греции…» Но первая же его вечерняя вылазка в проблемные парижские кварталы закончилась печально. Приехал он туда, легко нашёл в первом же дворе обдолбанных всем чем можно местных жителей, и с энтузиазмом заявил им, что собирается написать про них диссертацию. Их эта идея почему-то не вдохновила — грек попал в больницу аж на два месяца.

Помимо плохих кварталов как таковых, сравнительно опасными являются также и все крупные европейские города — Париж, Лондон, Марсель. Особенно по праздникам, когда толпы цветных с окраин вылезают в центр. А вот в мелких провинциальных городках действительно тишина и покой. Тут наблюдается полная противоположность нашей российской ситуации. У нас в Москве довольно-таки тихо, особенно в центре, а вот в областных и районных городах чужому лучше по ночам не шляться. В Европе же чем меньше городок, тем он безопасней.

Ну а если вы сами совершаете какое-нибудь мелкое правонарушение, позаботьтесь, чтобы об этом действительно никто не узнал. Не надо на глазах у всего офиса переписывать диски с пиратскими программами, не надо хвастаться тем, как вы обманули префектуру и не очень законно получили вид на жительство. Стучат на Западе гораздо больше, чем у нас, даже по самым незначительным поводам. Не поддавайтесь успокаивающему русскому ощущению «все свои». В том-то и дело, что не свои. И ещё: многим водителям придётся вспомнить (или впервые в жизни выучить) правила дорожного движения — вы не дома.

Что они думают о нас — имидж русских в Европе

Как к нам относятся в Европе? По-разному. Прежде всего следует разделить политику и просто межличностные отношения. Давайте сначала кратко о политике.

К нам в целом как к стране, к тому, что мы делаем внутри России и за рубежом, отношение наблюдается крайне отрицательное. Мощная машина западной пропаганды работает против России в полную силу. Вы, живя на родине и уже привыкнув за последние пятнадцать лет к разнообразию высказываемых в прессе по любому вопросу мнений, скорее всего даже представить себе не сможете всю мощь и тоталитарность этого давления на и без того легко поддающееся манипуляциям сознание западного обывателя. Чечня, Путин, уничтожение зачатков демократии, ЮКОС — вот основные темы. Ещё расизм (по отношению к кавказцам), чрезмерный разрыв между богатыми и бедными, и, наконец, попросту нежелание быть такими как все, жить как живёт весь остальной «цивилизованный мир».

Во Франции особенно стараются газета «Ле Монд» и журнал «Обсерватер». Сущность последнего понятна русскому человеку из названия. Методы пропаганды могут быть как прямыми, так и косвенными, завуалированными. Вот, к примеру, в «Ле Монде», как иллюстрация к одной из статей, опубликована карта Кавказа и Закавказья. В названиях республик в составе России используется слово «республика» — «Республика Кабардино-Балкария», «Республика Дагестан» и т. д. А у самостоятельных государств только название, без всякой «республики» — Армения, Грузия, Азербайджан. Есть лишь одно исключение — Чечня. Чтобы каждый европеец подсознательно запомнил, что Чечня — это на самом деле государство независимое, только его злые русские оккупировали.

Кстати, антирусская пропаганда в последние годы существенно усилилась и качественно изменилась. Раньше всё больше про русскую мафию, а теперь серьёзней: Путин как гений зла, планомерный геноцид маленького страдающего народа, ползучий переворот с уничтожением ростков демократии и т. п. К чему бы это? Неужели действительно Россия вновь становится Россией? Недовольство Запада — отчётливый признак усиления нашей страны, так уж повелось.

В дополнение к этому в умах населения Западной Европы осталось три устойчивых стереотипа, заложенных туда ещё в девяностые годы и ранее. Во-первых, многие почему-то уверенны, что Россия — очень бедная страна. Когда я уезжал, французы спрашивали меня, как же я там жить собираюсь после стольких лет нормальной комфортной жизни в Европе. Во-вторых, расхожий когда-то образ прогуливающихся по улицам российских городов медведей в наше время сменился на столь же сказочное представление о наличии ныне на тех же улицах неких мифических новых русских в малиновых пиджаках. Европейцы очень удивляются, когда я объясняю им, что эти хрестоматийные новые русские встречаются в Москве не чаще, чем медведи. Ну и в-третьих, большинство европейцев почему-то уверены, что жить в России скучно и грустно. С чего они это взяли — ума не приложу, дикари-с. Пытался я некоторым из них объяснить, что ситуация в точности противоположная, скучно жить в Европе. Рассказывал про разнообразие людей, про пиковую структуру, про красивых и чувственных девушек, про практически полную вседозволенность, в конце концов. Не понимают. Девушки красивые, видели, но в общем жизнь в России должна быть скучной, грустной и крайне тяжёлой. Не представляют они себе возможности наличия совсем рядом, в непосредственной близости от их границ, совершенно другого мира, живущего по своим собственным законам.

Теперь об отношении местного населения непосредственно к живущим в Европе отдельным представителям русских. Прежде всего, те из европейцев, кто нас знает, безусловно считают нас крайне эксцентричными. Оно и понятно, культура-то у нас совсем другая, и это при том, что выглядим мы как европейцы. Имидж этот постоянно поддерживается вновь прибывающими в Европу русскими, ну и легендами постепенно обрастает. Если полиция замечает белого человека, пытающегося перелезть через трёхметровый забор автострады — они заранее уверены, что это русский.

Далее, у европейцев категорически не вызывает восторга наша грубость и прямота. Не нравится им и наша мрачноватость. Лишний раз не улыбнёмся и «как дела?» не спросим, зато вот посмотреть на собеседника злобным взглядом в упор — это всегда пожалуйста. Знающие нас получше отмечают также, что мы не слишком лояльны по отношению к существующим в западном обществе правилам и законам. Весьма не любят также в Европе богатых русских, будучи заранее почти уверенными в том, что деньги эти нажиты преступным путём.

С другой стороны, европейцы обычно в восторге от наших учёных и деятелей культуры. Кроме того, нравятся им наши девушки. Изредка и наша культурная самобытность нравится. Слышал даже мнение, что быть русским — это так романтично. Но это единичный случай.

В общем же, большая часть населения европейских стран ничего особенного по поводу нас не думает, им глубоко параллельно. Они не любят соседей. Французы, к примеру, терпеть не могут немцев и англичан. А нас там всё-таки не так уж много, чтобы сложился устойчивый стереотип. Бывают флуктуации в сторону положительного или отрицательного отношения, но в целом оно нейтральное — ну русский и русский, и бог с ним. В основном всё зависит от того, как вы сами себя поставите.

Исключением является разве что Германия, которая в течение последних двух десятков лет усиленно зазывает к себе наших немцев и евреев. Их там уже слишком много, но дело даже не в этом. Главное состоит в том, что немецко-еврейская волна — это не профессиональная эмиграция, когда вас, к примеру, позвали поработать в каком-нибудь европейском университете, вы приехали и работаете. В Германию эмигрируют от балды, просто потому, что можно. Едут туда неизвестно зачем, приехав, не могут найти работу, годами сидят на пособии и пьянствуют от тоски. Немцам это уже надоедать стало: мало им турок, а тут ещё и русские такие же.