Как избавиться от порчи и сглаза. Приметы, обереги, заговоры, обряды, молитвы

Глава 1 «Проклятье века…»

«Проклятье века – это спешка», – писал в свое время поэт. Действительно, торопясь жить, зарабатывать деньги, вкусить свою долю много лет утаиваемых от них наслаждений и впечатлений, люди не успевают оглянуться на самих себя, на своих детей, на свое бытие в этом мире. Поход в церковь – редкостное событие на праздник, свой духовник – удовольствие для избранных, беседа с детьми о Боге, о спасении души… – ну это уже из области фантастики.

Бездуховность – наилучшая пища врагов рода человеческого.

Кто же эти враги? Голливудские фильмы рисуют нам рогатых монстров, с которыми способен расправиться только герой-одиночка вроде Шварценеггера, либо падших ангелов в кроссовках, не говоря уж о традиционных вампирессах с окровавленными клыками. С киношной нечистью дело обстоит просто – она шарахается от вида крестика, горит на солнце и вянет от запаха чеснока. А уж кольты 45-го калибра просто разносят ее в клочья… Действительность намного страшнее и прозаичнее. Ни мечей, ни алых плащей, ни полетов под куполом полуразрушенной церкви…

В начале 1692 года несколько девушек в деревне Салем (в настоящее время Данверс), штат Массачусетс, заболели, и симптомы у них были настолько тревожными, что перепугали всю округу. Наиболее беспокоящими и волнующими были конвульсивные припадки: настолько нелепые и настолько сильные, что видевшие их соглашались: девушки не могли притворяться. «Их движения во время припадков, – писал преподобный Деодат Лоусон, – являлись сверхъестественными как по форме, которую не может произвести нормальный человек, так и по силе намного превосходя обычную силу того же человека, когда он находится в здравом уме». Преподобный Джон Хейл из Беверли подтвердил описание Лоусона. «Их руки, шеи и спины, – писал он, – выворачивались и так и этак, потом возвращались на место. Они отнюдь не могли воспроизвести эти движения по своей воле, они были сильнее всякого эпилептического припадка или любой естественной болезни».

Были и другие симптомы, почти такие же тревожные: временная потеря слуха, речи и зрения, потеря памяти, так что девушки не могли вспомнить, что происходило с ними во время припадка, чувство удушения в горле, потеря аппетита. Позже последовали ужасающие галлюцинации: они видели призраков, которые пытали их различными изобретательными и жестокими способами. Они чувствовали, как их щипали и кусали, а часто на коже проступали действительные следы пыток.

Эти симптомы легко распознаваемы. Самое поверхностное исследование классических случаев истерии – Шарко, Дженета, Брейра и Фрейда – продемонстрирует, что «пораженные» в Салеме девушки были истеричными в научном смысле этого термина. Разумеется, их так и называли, но в более пространном, общепринятом смысле. Таким образом, историки, называвшие девушек истеричными, также называли их лгуньями, хотя это два термина взаимоисключаемы настолько, насколько дело касается сознательной мотивации истерии. За редким исключением поведение девушек принадлежит истории патологий, а не истории мошенничества. В любом случае их поведение было из ряда вон выходящим и огорчительным. Две из них, Элизабет Паррис и Эбигейл Уильямс, были дочерью и племянницей преподобного Самуэля Парриса, из деревни Салем, и он лечил их универсальными средствами, обычными для Массачусетса XVII века: молитвами и постом. Но он сделал и то, что сделали бы мы с вами, если бы наши дети заболели, – отвел их к врачу. В действительности он отвел их к нескольким врачам и убедил родителей и опекунов других девушек последовать его примеру. Врачи были озадачены. Наконец один их них – традиционная история говорит, что это был Уильям Григгс из Салема, – установил диагноз. «На них порча», – объявил он: девушки якобы были жертвами черного колдовства.

Диагноз ни в коем случае не представлял собой ничего неожиданного. Подавляющее большинство терапевтов XVII века, как и другие образованные люди того времени, верили в колдовство и считали его причиной некоторых болезней. Поучительной параллелью мнению доктора Греггса был диагноз сэра Томаса Брауна, знаменитого автора «Religio Medici», который вызывался в качестве эксперта в английский суд над ведьмами, собравшийся в 1662 году в Бери-Сент-Эдмундс. Он считал, что «эти экстатические припадки были естественного происхождения, то, что мы называем „матерью“, но только доведенные до крайности коварством дьявола, входящего в сотрудничество со злобой тех, кого мы называем ведьмами, и совершающего свои злодейства с их помощью».

«Мать» – общепринятое сокращение английского термина XVII века «удушение матери», обозначающего истерию. Таким образом, диагноз сэра Томаса Брауна был абсолютно точен, и вполне возможно, что доктор Григгс также правильно распознал симптомы. Что еще более удивительно, он, вероятно, правильно идентифицировал причину припадков девушек, которой, судя по всему, было колдовство. Он был не одинок в своем мнении.

Страх перед дурным глазом живет в сотнях поколений людей буквально с самого начала нашей цивилизации. Скажем так, больше 5 – 7 тысяч лет (глубже историкам проникнуть пока не удается, это уже область антропологов). Страх перед магически опасным взглядом был некогда всеобщим и вполне обычным, как в наши дни люди боятся внезапно вспыхнувшей тряпки. В древнеегипетской мифологии у бога-созидателя, Амона, был съемный глаз. Он воспринимался как его созидательная сила (ибо из его слез было создано человечество) и как его гнев. Сила этого глаза перешла на бога Гора. Вот заклинание одного из загробных текстов: «Я всевидящее око Гора, внешность которого вселяет ужас».

Всевидящее око Гора

Позднее этот глаз ассоциировался с Сатаной – вождем ангелов и звезд, – это глаз ночного неба. Из-за «глаз» на хвосте с Сатаной связывали и безобидную птицу – павлина, тогда как в современном оккультном символизме дьявол ассоциируется с еврейской буквой D (аин), традиционно связанной с глазом.

Сила сглаза, которой можно было влиять на людей на расстоянии, рассматривалась в народе обычно скорее не как инструмент намеренного колдовства, а как результат чистой злобы, остервенения, которую злобные колдуны испытывали ко всему красивому, хорошему, доброму.

В мифологии греков взгляд Медузы (чудовища со змеиными волосами) обращал людей в камень. Вера в дурной глаз была общей среди кельтов, считавших, что он возникает от зависти или злобы его владельца, который может и не знать о своей способности. В ирландской мифологии у короля фоморов Балора один глаз был навсегда закрыт потому, что он заставлял людей падать на месте.

Дурной глаз обычно приписывался старухам, которых считали колдуньями и часто обвиняли в ведьмовстве, особенно если у них глаза были разного цвета. Если внезапно заболевал ребенок (обычно самый прелестный) или животное (самое хорошее), в этом часто винили дурной глаз. Подвергшиеся воздействию сглаза лошади потели, тряслись и с каждым днем становились слабее. От дурного взгляда мгновенно скисали пиво и молоко. Средства против сглаза в европейской традиции включали в себя рябину, можжевельник, сожженную ткань, железо и конскую подкову. Однако, если бы с этой напастью было так легко справиться, не о чем было бы и тревожиться.

Со времен фараонов прошли века. В мир пришел Спаситель, Римская империя рухнула, и на ее обломках стала развиваться молодая европейская цивилизация. И сразу же на мир обрушилась чума. В 1348 году в мир пришла страшная «черная смерть». Эпидемия погубила десятки миллионов человек, населявших европейские страны. Вымерли многие города и села. Считали, что в этом виноваты ведьмы, но тогда никто не решался бросить им открытого обвинения: слишком уж велик был страх перед «черной смертью», которая могла уничтожить человека буквально за считаные часы. Прошло еще почти полвека, пока в Европе не вспыхнули костры инквизиции.

Первый публичный суд над ведьмой состоялся в Париже в 1390 году. Судили некую Жене де Бриго, причем обвинил ее человек, которого она вылечила, когда он находился при смерти. Женщину подвергли пыткам. Она призналась в том, что была знакома с демонами, и ее за это сожгли на костре.

Однако настоящая война против ведьм началась только спустя век. В 1446 году ее привела в движение публикация труда «Молот ведьм» германских доминиканцев Шпренглера и Инститориса. В следующем веке его поддержали «Демонология» Жана Бодина и кальвинистские тексты типа «Первый глас трубы против страшного полчища женщин». Белое или черное, колдовство было объявлено работой Сатаны. Рогатым богом ведьм был дьявол. Не обошлось и без перегибов. Сама женственность была объявлена сатанинской. Любая женщина, которую считали «странной», подвергалась большому риску. Эпидемия паники распространялась подобно огню. В некоторых районах Германии были уничтожены чуть ли не все женщины. В Бамберге с 1609 по 1633 год более 900 женщин подверглись пыткам на «ведьминых стульях» – седалищах, сделанных из металла, нагреваемых на огне, с массой торчащих гвоздей. Вырываемые таким образом признания неизменно вели на костер.

Ужас перед этими событиями и ненависть к женскому полу так глубоко поразили общество, что это до сих пор тяжело постичь. В Испании, Франции, Германии, Фландрии жгли ведьм – женщин, напускавших сглаз и порчу на своих сограждан и односельчан. Чума была явлением исключительно Западной Европы и сильнее всего свирепствовала во Франции, Германии и Швейцарии.

В Англии безумие с сожжением женщин, пожилых или молодых, было не так распространено, как в пуританской Шотландии. Король Джеймс VI (позже Джеймс I Английский) был убежден, что гроза, которая едва не потопила его в море, была вызвана чарами ведьм из Бервика. Многие из них после этого были сожжены.

Ренессанс принес с собой обожествление женщины, открытие Нового Света, прорыв в естественных науках. Ньютон изложил свои три начала термодинамики, заложив азы современной науки. И вот тогда в благополучной Америке начались салемские процессы… Всего по салемскому делу было привлечено 150 человек колдунов (мужчин и женщин), из которых 31 человек были осуждены на смерть, а 19 казнены.

Однако прошло еще 300 лет, и стало немодным верить во всякую чертовщину; человек стал запускать космические спутники, и никакие телекамеры не смогли обнаружить в космосе и малейших следов Бога или ангелов. Тем не менее странные случаи продолжали происходить. В январе 1960 года пятидесятитрехлетний хозяин ночного клуба Файнис П. Эрнст был доставлен в один из оклахомских госпиталей в полубессознательном состоянии, жестоко страдая от астмы. Вскоре он был выписан и считался вылеченным. Шесть месяцев спустя, побывав в ряде частных госпиталей, он вернулся, страдая от припадков и конвульсий.

Врачи не нашли никаких органических повреждений. Снова вылеченный, он опять покинул госпиталь и попал (как выяснилось позже) прямо в дом своей матери. Не позже чем через двое суток он опять оказался в том же госпитале с глубокой депрессией и в состоянии, близком к смерти. После очередного визита к матери произошел следующий сбой. Когда врачи поняли, что случилось, они позволили ему отлучаться только при условии, что он будет избегать своей матери. 23 апреля в 6 часов вечера он позвонил своей матери. В 6.35 его нашли задыхающимся, а к 6.55 вечера он был уже мертв.

Доктор Джеймс П. Мэтиз выяснил, что отец Эрнста умер, имея на руках сына-подростка, который остался единственным «мужчиной в доме» с матерью-тираном. Дважды женатый против воли матери и дважды вскоре разведенный, он в тридцать один год открыл быстро ставший популярным ночной клуб, в котором его мать была совладелицей. Тридцати восьми лет от роду он женился на женщине, одобренной матерью. Пятнадцать лет все в их семье шло хорошо, до тех пор пока он при поддержке жены не принял предложения продать свою долю. Разъяренная мать заявила:

– Попробуй только сделать это, и с тобой случится нечто ужасное!

Не прошло и двух дней, как его поразила астма, но он не прекратил распродажу.

– С тобой будет удар! – кричала мать.

Начались визиты в госпиталь. Приступы и конвульсии, а также неспособность врачей помочь убедили его в том, что мать права.

Что же касается его последнего звонка, то его жена сказала доктору Мэтизу, что у него хватило смелости заявить матери: он собирается инвестировать деньги, полученные от продажи ночного клуба, в новое предприятие, в котором та не будет участвовать. Старуха рассвирепела и закончила разговор напоминанием об «ужасных последствиях». Не прошло и часа, как ее сын оказался мертв. Доктор Мэтиз нашел, что он должен классифицировать этот случай как «некую изощренную версию смерти по всем канонам магии вуду».

Впрочем, это все у них, за океаном. А как обстоят дела в благословенной небесами «одной шестой части мира»? Читаем газету. «Донецк. Удивительный случай произошел недавно в Киевском районе Донецка у рынка на Партизанском проспекте. Ученица 8-го класса, условно назовем ее Женя К., решила пойти к своей матери, которая работает медсестрой в больнице… Мать и дочь снимают флигель в частном секторе, покупают уголь, платят втридорога за электроэнергию, так как готовят еду на электроплитке. У этих людей было несколько золотых вещичек. Когда-то мама подарила дочке золотую цепочку ко дню рождения. Бабушка порадовала обожаемую внучку золотым перстеньком, а дядя – золотыми сережками. Эти вещицы были их богатством, страховым полисом на черный день… Девочке захотелось пофорсить, она нацепила эти безделушки и пошла к маме на работу. Около рынка ее остановила цыганка и предложила погадать.

– Мне некогда, – ответила Женя, – я к маме иду…

Теперь все произошедшее Женя вспоминает как в тумане. Она тогда почувствовала, как холодные пальцы цыганки крепко вцепились в ее руку. Затем цыганка долгим, каким-то навязчивым и пристальным взглядом уставилась в ее глаза и трагическим голосом забормотала: „Вижу смерть в вашем доме. Твоя мама больна, вижу гроб опускают в могилу“.

Надо сказать, что в эту зиму от плохого питания мать Жени действительно не раз болела. Страх сковал волю девочки, а цыганка все бормотала, все нагнетала ощущение ужаса, не давая ребенку ни на мгновение осознать, что происходит. Через несколько минут она почувствовала, что девочка находится в ее полной власти. Тогда мошенница перевела ее через дорогу: они стояли в самом людном месте, прохожие буквально натыкались на них. Никому не пришло в голову вмешаться, остановить преступницу. Переведя девочку через дорогу, она спросила:

– У тебя есть деньги?

– Есть, – ответила Женя и достала из кармана последнюю купюру.

– Положи ко мне на ладошку, – приказала цыганка, – а теперь на денежку положи сережки и колечко!

Как автомат исполнила школьница приказы мошенницы.

– На вас наслана порча, злые люди сделали это, – начала второй этап обработки цыганка. – Я сниму с вас порчу, я помогу вам. Порча есть и у тебя на груди. Расстегни кофточку.

Мошенница предполагала, что, возможно, есть еще и золотая цепочка. Увидев ее, она тут же приказала снять цепочку и присоединить ее к сережкам и колечку. Завернув все это в купюру, цыганка спрятала комочек с ценностями в карман.

Девчушка все еще находилась в трансе. Затем цыганка сказала своей жертве:

– Когда придешь к маме, все вещи будут у тебя в кармане. А ты сейчас беги быстрее, чтобы снять с мамы порчу. На обратном пути я буду ждать тебя здесь. Иди.

Со всех ног девочка бросилась к матери. И только там, в кабинете, вдруг осознала, что стала жертвой обмана. Страх рассказать матери о том, что произошло, был таким же парализующим, как и гипноз цыганки. А где-то в подсознании еще теплилась надежда, что гадалка и вправду ждет ее у базара, около столба, где обещала ей спасти маму… С таким же успехом она могла дожидаться вчерашнего дня. Мошенница исчезла из этого района, но не из города. Сейчас она торчит где-то на бойком месте, высматривая в спешащей людской толпе очередную жертву…»

«Минск. 23 сентября 1998 г. Весьма ощутимый удар по родительскому бюджету нанесла недавно одна юная минчанка, ставшая инструментом в руках опытной мошенницы. Девочка играла во дворе, когда к ней подошла и завязала беседу незнакомая женщина. От нее-то ребенок и узнал, что папе и маме грозит смертельная опасность: врачи навели порчу, и, если не принять ответных мер, быть ей сиротой. Отвести беду бралась добрая незнакомка, но для этого ей надо подержать в руках все имеющиеся в доме деньги: мол, через них зло пришло. Девочка, любящая своих родителей (они в тот момент отсутствовали), побежала их спасать. Более двух тысяч долларов и несколько миллионов рублей – таков гонорар спасительницы этой семьи. Случай этот в Минске не первый. По всем признакам, приметам, почерку порчу навела представительница цыганского рода-племени, использовавшая свой дар внушения во зло. Дабы не стать очередной ее жертвой, побеседуйте на эту тему с детьми. Тем более что им не обязательно знать, где хранятся деньги и ценности. А то придет Баба-яга и пустит по миру…»

Увы, но воспользоваться советом автора публикации не способны ни мы, ни вы и ни один родитель из пострадавших и возможных будущих жертв.

Увещеваниями со сглазом не борются. Большая разница между красноречивой мошенницей и ведьмой, завораживающей и подавляющей волю своей жертвы. Мы надеемся, что наведенная порча не осталась на девочке надолго, поскольку последствия от такого воздействия на психику ребенка могут быть самыми печальными.