Как карта ляжет. Пики

Сбой системы

Цанова Евгения

Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха. Олдос Хаксли. О дивный новый мир

Пролог

В учебниках земной истории конца двадцать третьего века описано, как прекрасен стал мир за последние двести лет. Человечеству больше не угрожают смертельные и опасные болезни. Практически любые поломки организма можно починить. Весь тяжёлый и скучный труд автоматизирован. Отходы перерабатываются. Производство, сельское хозяйство и транспорт стали экологичными. Глобальное потепление и вымирание многих видов растений и животных остановлены. Мир дикой природы постепенно восстанавливается. Появилось недорогое производство заменителей животного белка и прогрессивные методы сельского хозяйства. Голод и нехватка пресной воды больше никому не угрожают.

После этих достижений основной задачей земных властей стало сделать каждого человека счастливым, добиться массового душевного благополучия. Для этого был создан Международный институт счастья. К работе в нем привлекли лучшие умы человечества. Ведущие мировые державы выделили на этот проект огромные гранты.

После десятков проведенных исследований и сотен экспериментов выяснилось, в чём заключается самая большая проблема: люди почти никогда не способны понять, чего они на самом деле хотят и что им нужно для счастья. Учёные установили: чем больше возможностей открыто человеку, тем хуже он себя чувствует. Слишком широкий выбор приводит к неврозам и депрессии. В результате люди страдают еще больше от мучительных сомнений и последствий своих неправильных решений.

И вот он, настоящий прорыв – удалось произвести расшифровку всех сигналов человеческого разума и даже его подсознательного слоя. Сверхмощный искусственный интеллект – Система – формирует полную карту индивидуальных склонностей, желаний и устремлений каждого.

Благодаря этому достижению человек избавлен от мучений выбора и застрахован от ошибок. Он с детства занимается идеально подходящей ему деятельностью. Нет больше несчастных, которые десятилетиями прозябают на нелюбимой работе. Не только профессия: место жительства, домашняя обстановка и даже хобби – всё максимально созвучно внутреннему миру.

Ещё Система подбирает каждому идеального спутника жизни. Этим тоже руководит точный расчет. Счастливый гармоничный брак до конца жизни гарантирован. А если для кого-то счастье – в свободе? Тогда Система вовремя распознает одиночку, и ему не придётся тратить время на бесплодные попытки завести семью.

Преступления, войны, насилие, личные драмы – всё сошло на нет. Люди занимаются любимым делом и живут с самыми подходящими для них партнёрами, а потому попросту не нуждаются больше в конфликтах и агрессии.

Но было и то, о чём не писали в учебниках.

Линора

Утром в день своего рождения Линора чувствовала волнение. Совершеннолетие – двадцать пять лет – особенный момент в жизни каждого человека. Накануне этого дня у всех снимают первую взрослую ментальную карту. На основании составленной карты в день юбилея Система формирует профессиональное предписание. А вскоре можно ожидать уже и профайл с информацией о будущем спутнике жизни, за которым обычно следует первое свидание. И если с будущей профессией Линоре всё было уже ясно, ведь она готовилась к ней большую часть своего детства и юности, то предстоящая встреча с мужчиной, который станет её судьбой, по-настоящему будоражила.

В случае Линоры ожидание заняло всего полдня. Однако к тому моменту, когда на ее микромоне – двойном микро-мониторе, расположенном на вставленных в глаза линзах – возникло направленное Системой брачное предписание с фотографией и данными избранника, Линора уже извелась от нетерпения – так ей хотелось скорее увидеть человека, с которым предстояло провести вместе долгие годы. Она не рисовала перед собой никакого мысленного образа, но верила, что это будет самый лучший мужчина на свете. Предвкушение не обмануло. Будущий муж оказался невероятно мил, и с первого взгляда у неё возникло ощущение близости с ним. Открытая улыбка, взъерошенные волнистые волосы и родинка возле внешнего уголка глаза переполняли её сердце теплотой. И даже имя – Тим – звучало для неё приятно.

Когда они встретились, взаимное притяжение возникло с первой минуты. Говорить с Тимом, просто прогуливаться рядом казалось самой естественной вещью на свете. Разговор был полон лёгкости, искрился интересом:

– А читать ты любишь?

– Да, представляешь, вот такой я старомодный. Люблю читать текст глазами, причём лучше напечатанный на бумаге.

– Потрясающе! Я тоже. А что ты читаешь сейчас?

– «Щегол», это из классики, роман начала двадцать первого века, про бедного сироту и его скитания.

– Я знаю, знаю! – Линора слегка подпрыгивала от радостного возбуждения. – Я тоже его читала. Надо же, редкость в наше время – читать классику. Большинство предпочитает современные поделки про досистемную жизнь, а я люблю именно вот такое, настоящее, старинное.

– Как они тогда жили, бедные? Просто страшно представить: жизнь короткая, всё зависит от случайностей. Мне кажется, многие люди умирали, так и не узнав, в чём их предназначение, и никогда не испытывали радости гармонии…

Беседа текла непринуждённо. Как выяснилось, оба любили садоводство, теннис и логические задачи. Их смешили одинаковые шутки, им одновременно хотелось молчать.

Конечно, Линора всегда знала: Система подберёт для неё самого подходящего в мире человека. Но она даже не представляла, что совпадение может быть настолько идеальным, а счастье – таким полным.

Отношения Линоры и Тима развивались стремительно. Они проводили вместе почти всё свободное время, и спустя пару месяцев уже назначили дату свадьбы.

Семейная жизнь была полна любви, взаимного понимания, заботы и совместного досуга. Линора рисовала комиксы, Тим проводил спортивные занятия для детей. Через три года у них появился собственный ребенок – очаровательная девочка Алиса. Линора наслаждалась каждым прожитым днём и мыслями о будущем, о многих десятилетиях счастья.

Всё было идеально, но…

После того как Алисе исполнилось четыре года, Линора стала видеть странные сны. Сны, после которых она просыпалась с чувством беспокойства, с отчаянно бьющимся сердцем, и подолгу лежала в темноте с открытыми глазами. Сны, в которых она жила совершенно другой жизнью, не похожей на её обычную, и эта жизнь каждый раз была разной. В своих ночных фантазиях Линора то плыла по бурному морю на лодке, то ухаживала за животными в питомнике, то пробиралась через густые заросли джунглей, усталая и озабоченная неведомой, но очень важной целью.

На её настроение постепенно наползала мрачная тень. Краски окружающего мира казались потускневшими. Когда Линора занималась повседневными делами, ей удавалось на время отвлечься от тягостных ощущений. Но раздражение и тревога накатывали всё чаще. Девушка пыталась разобраться в своих чувствах и не понимала их. Однажды она осознала, что смотрит на камни на дорожке перед домом и представляет, как швыряет их в стекла собственного дома, а те разлетаются фейерверком во все стороны. Эта мысль доставила ей наслаждение.

Уровень счастья падал с каждым днём. После того как пять дней подряд указатель фелицитомера – домашнего прибора для измерения счастья – замирал в зоне за пределами нормы, Линора получила предписание о проведении внеочередного обследования.

Вариантов не было – исполнять указания Системы строго обязательно. Со смутной смесью страха и надежды Линора отправилась в Центр Гармонии. Тесты и ментальное сканирование предваряли личный приём. И вот она уже входит в просторную комнату с панорамным окном и прекрасным видом на стрелку реки. Линора много раз бывала здесь, в кабинете Артура – ее личного Доктора Гармонии.

Доктора Гармонии были посредниками между Системой и человеком. Они разъясняли предписания, помогали понять, как лучше их выполнять, отвечали на сложные вопросы. В жизни каждого этот специалист был одним из самых важных людей, часто даже важнее родителей.

Линора обрадовалась, увидев Артура. Однако её улыбка быстро померкла, когда она встретилась с ним взглядом. Доктор смотрел на неё серьезно и печально.

– Что со мной, Артур? Неужели я прохожу через период перемен? Я думала, он наступает не раньше сорока, и тогда я получу трансформационное предписание. Но мне только тридцать два! – залепетала Линора с порога.

– Нет, милая, дело не в естественных возрастных переменах твоей личности. К сожалению, всё гораздо серьезнее. Ты, наверное, слышала про такое нарушение, когда человек просто не способен находиться длительное время в состоянии счастья?

– Да, что-то такое ты рассказывал, когда я ещё маленькой приходила к тебе на приём. Ты говорил о последней болезни человечества – врождённом несчастье. Но ведь у меня нет этого диагноза?

– Врождённым несчастьем ты, действительно, никогда не страдала. Но есть и такие люди, у которых симптомы болезни появляются только с возрастом и предсказать заранее их просто невозможно. Печально, но таких людей становится всё больше. Человек начинает воспринимать Систему и её предписания не как инструмент счастья и гармонии, а как жёсткие рамки. Он испытывает беспочвенное беспокойство, потребность вырваться из воображаемой тюрьмы. При отсутствии лечения болезнь прогрессирует, несчастье проникает глубоко в душу, даже начинает разрушать тело и влиять на других людей. Поэтому придется тебе какое-то время побыть в специальном месте, где мы позаботимся о тебе, с помощью Системы изучим твою болезнь и подберём лечение.

– Какое-то время? Какое же именно? – растерялась Линора. – А как же Тим, Алиса?

– Не могу точно сказать, – развел руками Артур. – Пока болезнь ещё мало изучена, Система просчитывает варианты, и мы испытываем разные методы. Впрочем, я не сомневаюсь: рано или поздно проблема непременно будет решена. Что касается родных, тебе нельзя оставаться с ними, ведь твоя болезнь может сделать несчастными и их.

– Но… как же они будут без меня? – глаза Линоры наполнились слезами.

– Не переживай, Система сделает соответствующие корректировки, которые позволят им справиться с твоим отсутствием без ущерба для уровня счастья.

Он приблизился к Линоре, ласково взял ее за руку, и она успела почувствовать лёгкий укол, после чего сознание её отключилось.

Очнулась она в комнате без окон и дверей, залитой приглушённым успокаивающим светом. Линора отчаянно закричала и застучала кулаками по стенам. Но в этом месте все звуки растворялись и исчезали без следа…

Николь и Анита

Николь жила одна, хотя ей было уже почти тридцать. Она всё надеялась получить брачное предписание, но пока тщетно. Может, её идеальный спутник ещё слишком молод, и надо дождаться его совершеннолетия. Или она достигнет совпадения с другим человеком лишь тогда, когда пройдет через период перемен. Так или иначе, она верила в мудрость Системы и терпеливо ждала.

Николь была поэтессой, создавала словами образы живой природы. Она наполняла свои стихи светом, запахами и свежестью, воспевала гармонию мира.

У неё были соседи – молодая семья: Тим, Линора и их дочка Алиса. Иногда они по-приятельски приглашали ее к себе на чай или на пикник в саду. Николь нравилась эта дружба, пока она не начала замечать за собой некоторую странность.

Её раздражала Линора. Постоянная улыбка, наивное выражение полудетского лица, слишком высокий голос. Больше всего выводило из себя, как та ворковала со своим мужем, называла его «Милый» и «Лапуля», то и дело упоминала, какой он у нее прекрасный.

Впрочем, в том, что Тим замечательный, Николь была с Линорой полностью согласна. Огромное удовольствие – наблюдать за движениями его спортивного тела, слушать хрипловатый и такой теплый голос, смотреть, как его крупные сильные руки просто лежат на столе. Но каждый раз, когда эти руки обнимали Линору, противное сосущее чувство возникало у Николь внутри.

В один из дней Николь сидела после обеда в саду и сочиняла стихотворение. Перед ней маячил образ Тима. Когда она стала вполголоса читать только что сложенные строки, то услышала в них надлом и тревогу. Она прислушалась к себе и почувствовала боль, как бывает, когда ударишься с размаху локтем о дверной косяк и нервные окончания потом ещё ноют некоторое время. Только ныло внутри, в районе солнечного сплетения.

Николь вспомнились стихи досистемных поэтов. Те часто писали о любви. Николь нравилось, когда воспевали красоту возлюбленной или восторг быть рядом с избранником. Она мечтала: когда у нее появится партнёр, она тоже будет писать о любовной гармонии. Но встречались и другие стихи, которые ее пугали. В них Николь ощущала муки ревности, терзания от невозможности быть вместе. Эти чувства воспринимались как тёмные и больные. Николь ужасала жизнь до Системы, если она допускала существование таких эмоций.

Сейчас, когда поэтесса увидела в своих стихах такую же древнюю тьму, она по-настоящему испугалась. Непонятно, как это возможно. Ведь Система никогда не ошибается, Тим не предназначен для неё. Да и нет тут никакого сбоя. Стоит только поглядеть на Тима и Линору – нет сомнений, они созданы друг для друга. Неужели это она, Николь – ошибка природы? Ведь она терзается из-за мужчины, который ей не подходит. Он счастлив с другой, они составляют идеальную пару.

И как же ей теперь жить? Может быть, Система обнаружит в ней этот дефект и сможет его исправить? Впрочем, мысль об утрате тех чувств, которые она сейчас переживала по отношению к Тиму, была неприятной и вызывала у Николь странное сожаление.

***

Анита – одиночка. Это следовало из ее ментальной карты и полностью соответствовало действительности. Типичный интроверт, она жила по установленным ею самой правилам. В ее доме царил идеальный порядок, у каждой вещи было строго отведённое место.

Каждое утро Анита просыпалась не позже шести, делала гимнастику, ела сбалансированный завтрак. Потом прибиралась в доме. Иногда при этом у неё возникало недоумение, почему предметы вдруг оказываются не на своих местах. Это озадачивало. Но любимая работа увлекала мысли Аниты в сторону, и она быстро забывала о загадке заблудившихся вещей.

Анита была изобретателем и проектировала устройства, которые делали жизнь человека легче и приятнее.

В последнее время она работала в основном над личным проектом. Давно хотелось сделать себе электронного помощника с таким набором функций, который требовался именно ей.

– Ну вот, готово, – с удовлетворением пробормотала Анита, завершив сборку и разглядывая своё новое изобретение. Оно было сделано в виде стрекозы, только раза в три больше обычной.

Стрекоза получилась трогательно милой. Анита назвала своего нового помощника Страйки и решила, что «он» мужского пола. Всю первую половину дня она с удовольствием изучала возможности устройства. Страйки мог слушать и запоминать, поддерживать беседу, задавать умные наводящие вопросы. Он собирал и обрабатывал информацию, раскладывал по полочкам и выдавал новые идеи. Это было то, что нужно – идеальный собеседник для обсуждения рабочих задач, но без вторжения в её личное пространство, как это свойственно людям.

Изобретательница особенно гордилась уникальным летательным аппаратом устройства, как у живой стрекозы с её скоростью и маневренностью. Это позволяло давать ему особые поручения, требующие виртуозного умения перемещаться по воздуху. «Можно попросить его пролететь в узком пространстве над шкафами и оценить, пора ли вытирать пыль наверху, или, например, сказать ему разогнать комаров в саду», – фантазировала Анита.

Внезапно её посетила идея дать стрекозе полезное задание:

– Страйки, понаблюдай за вещами в доме. Они всё время оказываются где попало. Вот, сегодня нашла на веранде грязную кружку с остатками кофе. А я его пью только на кухне. Как она там могла оказаться? Следи за всем. Завтра, если увижу что-то не на своём месте, расскажешь мне, как это получилось.

На следующее утро она обнаружила в мусорке обёртки от шоколадных конфет, которые никогда не ела. Анита призвала Страйки к ответу.

– Конфеты ела Николь, – чирикнул Страйки.

– Кто такая Николь? – опешила Анита.

– Николь – это ты.

– Как это – я?! – Анита рассердилась и расстроилась. Похоже, она напортачила со своим изобретением, Страйки явно глючил.

– Другая ты, – Страйки был невозмутим, как и положено электронной стрекозе. – Я могу показать.

– Показывай!

– Смотри вчерашний день после трёх часов дня, – пропищало шестилапое существо.

Она подключила Страйки к своему микромону и стала просматривать события на ускоренной перемотке.

Вот она сняла верхнюю одежду и прилегла отдохнуть после обеда в спальне. Некоторое время ничего не происходит. Но буквально через десять минут экранная Анита открывает глаза, встаёт и одевается. Что она напяливает? Свободная блузка, длинная цветастая юбка.

– Откуда это у меня? Это же не моя одежда! – не удержалась Анита от восклицания.

– Рекомендую продолжить просмотр, – раздался в ухе невозмутимый голосок Страйки.

На микромоне Анита идёт на кухню, наливает себе кофе. «Кофе в середине дня?!» – внутренне возмутилась Анита-зритель. Потом она пронаблюдала, как её экранный двойник выходит в сад и ложится на шезлонг. «Как странно я двигаюсь, и лицо у меня тоже какое-то… чужое. Как будто другой человек, но очень похожий на меня». Взгляд девушки, за которой наблюдала Анита, устремлён куда-то вдаль, а губы шевелятся.

Похоже, Страйки подлетел поближе к объекту наблюдения, теперь Анита видела своё лицо крупным планом.

– Сделай погромче, – раздался в ушах у Аниты голос Страйки.

Она прибавила звук и услышала странное ритмичное бормотание.

– Что это? – удивилась Анита.

– Это стихи, – ответил Страйки, – такой вид литературы. Поиск в сети данного текста ничего не дал. Я сделал вывод, что ты, то есть она, придумывает их сама.

Анита почувствовала себя обескураженной. Она видела свой дом и девушку, которая была её копией, пусть и странно одетой. Да ещё и стихи эти… Анита попыталась восстановить в памяти вчерашние события. Вот она легла вздремнуть днём после обеда, как обычно, а потом… Что потом? В голове невнятная муть. Наверное, посмотрела вечером какой-то сериал, съела ужин и легла спать. Но уверенности не было, всё расплывалось.

– Что всё это значит? – с ужасом спросила Анита и заметила, как визгливо звучит её голос. Внутри было такое ощущение, словно она слишком много кружилась на карусели и теперь её тошнит.

– Для точного ответа мне нужны дополнительные наблюдения и анализ, – ответил Страйки, сел на плечо Аниты и ободряюще похлопал её крылышком по щеке. – Похоже на раздвоение личности. Редкое явление, но в досистемной медицинской литературе можно найти описания. Это мое предварительное заключение.

Страйки помолчал, давая Аните время переварить услышанное. Потом деликатно прошелестел прямо в ухо:

– Похоже, есть ещё одна проблема. Смотри и слушай внимательно с 17:45.

Анита снова включила запись.

– Николь, привет! Как дела? – позвал девушку на экране парень. Анита знала его в лицо, он жил в соседнем доме, но имени не помнила. Парень был простоват на её вкус, спортсмен, кажется. Да и внешне – ничего особенного. «Что у меня может быть с ним общего?» – размышляла Анита.

– Тим, привет! – девушка, которая отзывалась на имя Николь, вскочила с шезлонга, сияя неподдельной радостью.

– Я позволил себе взять у тебя, точнее, у неё, некоторые анализы, – стрекотал Страйки. – Ну знаешь, уровень гормонов, частота сердечных сокращений, всякое такое. Похоже, Николь всерьёз влюблена в вашего с ней соседа.

– Но… А как же Система, как же моя ментальная карта? Я ведь одиночка! А сосед женат на этой, как её… художнице в дурацких платьях, – у Аниты кружилась голова, во рту она ощущала сухость, язык еле поворачивался.

– Ну это же твоя ментальная карта! А для Николь, вероятно, ее никогда и не составляли. Да и уровень счастья, наверное, она не измеряет, – продолжал рассуждать Страйки, включив, на всякий случай, успокаивающую музыку.

– Что же мне теперь делать? – Анита закрыла лицо руками.

До следующего утра было не до сна. Она искала в Сети информацию о раздвоении личности. Самые поздние упоминания встретились в архивах восьмидесятилетней давности, в отчёте Международного института счастья: «Расстройство множественной личности или попросту раздвоение личности, как и многие другие патологические психиатрические состояния, удалось победить благодаря внедрению Системы в повседневную жизнь».

– А я что, урод? Ошибка природы? – мрачно пробормотала себе под нос Анита.

– Не соглашусь, твои черты лица довольно гармоничны, – услужливо сообщил Страйки, который висел в воздухе у неё над душой, точнее – где-то в районе уха.

– Так, изучи пока понятия «сарказм» и «переносное значение», – отмахнулась от него Анита.

Утром после бессонной ночи она решила пропустить ежедневное измерение уровня счастья, понимая: показатели сейчас могут оказаться критическими.

«А если залезть в закрытые архивы? – думала Анита. – Крис! Вот, кто мне нужен!»

Крис – это её брат. Общались они не очень часто, она вообще не сильно нуждалась в контакте с другими людьми. Но отношения у них всегда были вполне хорошие. Крис – мультипрофессионал: он принадлежал к элитной профессии администраторов Системы, а помимо этого писал картины маслом. И это не хобби, а именно вторая профессия, поскольку его работы продавались. Правда, недорого, но всё же.

Звонки, даже между членами семьи, без предварительного обмена сообщениями уже давно считались признаком дурного тона. Поэтому утром Анита отправила брату приглашение к разговору. Крис ответил мгновенно, и вот она уже видит его лицо на своем микромоне.

– Анита! Рад тебя видеть. Писал тебе раза три в последние дни, а от тебя ни ответа, ни привета. Вчера даже направил запрос в общую базу. Получил ответ, что ты жива-здорова, ну и успокоился. Ты там ни на что не обиделась, случайно? Или увлеклась чем-то?

– А когда ты отправлял?

– После обеда позавчера и ещё дня три назад вечером.

– А! Ну, я… обычно занята в это время. Крис, слушай, есть важная просьба. Можешь глянуть по своим каналам, были ли в последние десятилетия случаи раздвоения личности?

– Это ещё что за бредятина?

– Да так, одно психическое расстройство досистемного периода. Проверь по-братски, а? Фиксировалось ли что-то такое уже при Системе? Только не пиши мне после обеда, ладно? А то я могу пропустить.

На следующее утро Крис пригласил Аниту на ужин. «Давай лучше на обед. А ещё лучше – прямо сейчас», – ответила Анита. После краткого «приезжай», она сразу вызвала скутер и через полчаса оказалась у дома брата.

– Представляешь, в закрытых архивах описана пара таких случаев! – рассказывал Крис, жуя фруктовый батончик. – Вот уж даже представить не мог такого. В одном человеке живёт ещё другой, совершенно отдельный. А то бывает, и не один.

– И что же с ними сделали?

– Ну как… Определили основную личность, а лишние того… Да ты пей кофе-то! И печенье попробуй вот.

– Как это – того? – Анита замерла.

– Ну стёрли, конечно. А что с ними ещё делать?

Уже собираясь уходить, Анита остановилась на пороге и спросила:

– Крис, а как вот в тебе уживаются и админ, и художник? Это же совершенно разные занятия. Тебе это не мешает?

– Да нет, конечно. Это же я – и то, и другое. В единстве разных сторон моей личности и заключается гармония.

– Удивительно, что Система показала живопись как твою вторую профессию, а не как хобби!

– Почему это удивительно? – насторожился Крис.

– Ну… как бы это сказать. Ты ведь явно более талантлив как админ, чем как художник.

– Эх! Ладно, была не была, намекну тебе. Я понимаю, как работает Система, и в этом есть свои плюсы. Иногда можно, так сказать, внести небольшие коррективы. Конечно, если никому от этого вреда не будет.

– То есть ты хочешь сказать, что повлиял на предписание и подменил хобби второй профессией?

– Я этого не говорил! Ну сдвинул чуток значение одного показателя в ментальной карте. Пунктов на десять, не больше. Зато теперь имею право тратить на живопись рабочее время и освободилось место для другого хобби!

По пути домой Анита думала о своём будущем. «Рассказать обо всём Доктору? И пусть уберут эту, вторую. Тогда опять стану цельной, обрету полный контроль над своим телом и своей жизнью». Мысль, что её проблема не уникальна и имеет своё решение, утешала. Но одновременно вызывала смутную тревогу. В голове засели слова Криса: «И то, и другое – я. В единстве – гармония».

Сейчас Аните предстояло решить: ампутировать ту неведомую часть своей личности, которую представляла собой Николь, или… Или что? Какова альтернатива? Продолжить жить разделённой, не отдавая себя на волю Докторов и Системы, попробовать выиграть время и найти другой путь?

Ещё никогда в жизни Анита не стояла перед таким серьёзным выбором. Жизнь в мире Системы вообще не предполагала принятия судьбоносных решений, тем и была хороша. Нет, никто полностью не лишал человека свободы. Никакой диктатуры. Дата свадьбы, имя для ребёнка, время обеда, способы выполнять свою работу – выбор всего этого Система полностью оставляет человеку. А что касается предписаний – они, конечно, обязательны, но их выполняют без принуждения. Ведь каждый стремится к счастью, а Система его гарантирует.

«Да, Крису хорошо говорить, но у меня-то нет никакой гармонии. У меня нет даже контакта с этой другой мной. Я вообще не воспринимаю её как себя! Совершенно незнакомый человек!» – в отчаянии думала Анита.

– Тут есть два варианта, – рассуждал Страйки, с которым Анита по возвращении домой поделилась своими терзаниями, – если относиться к Николь как к части твоей личности, то уничтожив её, ты уничтожишь часть себя. Если же воспринимать её как отдельную личность, то позволив уничтожить Николь, ты фактически совершишь убийство. Но, возможно, спасёшь себя!

– Вот спасибо, так спасибо! – Анита истерически захихикала. – Значит, я могу совершить частичное самоубийство или убийство, а может, и то, и другое сразу. Либо жить дальше, позволяя незнакомке арендовать мою жизнь и моё тело и не иметь никакого контроля над тем, что она в нём вытворяет. Она же вообще вне зоны ментального анализа и никем не направляется! А вдруг она, страшно сказать, несчастна, как досистемный человек? А вдруг ей, например, взбредёт в голову покончить с собой? Она ведь тогда убьёт и меня!

– Тебе ведь необязательно принимать решение прямо сейчас, – Страйки сел ей на загривок и стал делать успокаивающий массаж. – Можно попробовать наладить контакт. Давай ты отправишь ей сообщение, а я его передам.

– Страйки, ты гений! – воскликнула Анита. Ей стало немного легче от того, что решение можно отложить.

– Думаю, есть все основания согласиться, – покладисто заметила стрекоза, – но я, как-никак, результат твоей деятельности, поэтому твои умственные способности тоже заслуживают высокой оценки.

***

Николь предпочитала проводить время на веранде и в саду. В доме она всегда чувствовала себя неуютно, он казался ей немого чужим. Время от времени она задумывалась, что надо бы всерьёз заняться обстановкой: поехать на следующий день по магазинам, купить какие-нибудь мелочи по своему вкусу. Но по неизвестной ей причине этого никогда не происходило.

Сейчас Николь сидела на лавочке и наблюдала, как на соседнем участке Тим играл в мяч с Алисой.

«Странно, почему-то уже несколько дней не видно Линоры», – задумалась Николь. Не то чтобы она по ней скучала… Но Линора работала дома и никогда, насколько помнила Николь, не уезжала надолго одна.

Общения с Тимом Николь в последние дни сознательно избегала. Её пугала та неконтролируемая темная сила, которая просыпалась внутри каждый раз, когда он оказывался рядом. Но сейчас её кольнуло внутреннее беспокойство, ощущение ненормальности происходящего.

– Тим, – окликнула она, подходя к границе между участками. – Привет! Как у вас дела? Всё в порядке?

– Привет, Николь! Всё супер! А ты как? – улыбка Тима, как всегда, сияла ослепительной белозубостью.

– Я… Даже не знаю. Как-то себя странно чувствую в последнее время. Сама не своя.

– Надо бы тебе навестить Доктора. Ты к кому ходишь?

Николь всерьёз задумалась. Как же зовут ее Доктора Гармонии? Ведь он у неё есть, Доктор есть у каждого. Но когда же она ходила к нему в последний раз? К своему ужасу, она не могла вспомнить.

– Тим, со мной что-то не так! У меня проблемы с памятью, – в ее голосе появились панические нотки.

Тим благожелательно смотрел на нее и по-прежнему безмятежно улыбался. Это показалось ей странным. «Рядом с тобой человек сходит с ума, а ты улыбаешься, как болван», – рассердилась она.

– Тим, а где Линора? – внезапно вспомнила Николь. – Давно её не видно.

Улыбка Тима застыла и его взгляд стал стеклянным.

– Линора… – задумчиво повторил он и замолчал на добрых полминуты.

– Кстати, не хочешь ли ты сыграть со мной в теннис сегодня? – внезапно спросил Тим после паузы, и его улыбка вновь стала такой же непринуждённой.

Ощущение иррациональности захватывало Николь. Как будто всё происходило во сне и не имело никакого смысла.

– Тим! – она схватила его за руку и затрясла. – Где Линора? Что с ней случилось?

Мужчина освободился от ее хватки и, больше не обращая на Николь никакого внимания, развернулся и двинулся к дому со словами:

– Алиса, малышка! Тебе пора отдыхать. Пойдем в дом.

Николь вернулась на свою скамейку. Ситуация озадачивала. Она пыталась найти здравое объяснение исчезновению Линоры и странному поведению Тима. Мысль о Докторе тоже не давала покоя: «Как же, чёрт возьми, его зовут? Или хотя бы вспомнить его лицо…»

От мыслей отвлекло стрекотание. Примерно в метре от ее лица нарезала круги огромная стрекоза.

«Бывают же такие гиганты!» – Николь зачарованно следила за идеальными геометрическими фигурами, которые рисовало в полете насекомое.

Наконец Страйки (а это, конечно, был он) решил, что в достаточной степени привлек внимание Николь, и начал светскую беседу:

– Добрый день, Николь! Можно с тобой поговорить?

«Со мной ведёт беседу гигантская стрекоза, – мрачно подумала Николь. – Дичь какая-то».

– Прошу тебя не волноваться из-за общения со мной, – предупредительно заметил Страйки. – Вскоре у тебя возникнут гораздо более значительные поводы для беспокойства.

– Отлично. Теперь мне намного легче, – Николь расхохоталась вопреки зловещему смыслу слов стрекозы. Очень уж забавным был пафосный тон пучеглазого существа.

– Меня зовут Страйки. Я личный помощник Аниты, и у меня есть от нее послание для тебя. Разреши подключиться к твоему микромону, чтобы передать его?

Через минуту на Николь смотрела девушка, похожая на неё как две капли воды. Если не считать выражения лица – строгого и делового. Как будто она смотрела в зеркало и видела своё отражение, которое жило своей собственной жизнью.

– Здравствуй, Николь. Меня зовут Анита. И я – это ты…

Николь просмотрела сообщение пять раз. Непросто принять мысль, что жизнь её – лишь осколок чужой жизни, а сама она вряд ли может быть названа полноценной личностью. Кто же она? Призрак? Сегодня ей казалось, что она очутилась в каком-то заколдованном мире, в зазеркалье, но выяснилось: вся её жизнь – такое зазеркалье. Николь не существовало для Системы, а значит – её не существовало для мира.

Впрочем, нет, не совсем так. Она существовала для Тима. Он знал её именно как Николь. Теперь она существовала ещё и для Аниты. И, судя по всему, та не спешила от неё избавиться, хотя и могла.

«Моё существование зависит от Аниты. Чтобы убедить её не стирать мою личность, она должна узнать меня поближе. Я есть и, значит, имею право существовать, чтобы там ни думала Система и ее служители! Кстати, она говорила про брата-админа. Надо кое в чем разобраться!» – в голове у Николь сформировалось решение.

– Страйки, запиши, пожалуйста, мой ответ.

***

Сообщение Николь длилось больше часа. Она рассказывала о себе: о книгах и блюдах, которые ей нравятся, читала свои стихи, делилась мечтами. Она с горячностью отстаивала своё право на жизнь и говорила, что простой путь, который выбирает Система, необязательно самый правильный. Избегая страданий и сложностей, иногда можно прийти не к гармонии, а к суррогату, к иллюзии счастья. Им надо искать свое решение, которое, вероятно, не будет простым. Но для этого надо перехитрить Систему.

В конце Николь рассказала про ситуацию с Тимом, про странное исчезновение соседки и ещё более странное поведение ее мужа.

– Что-то мне подсказывает: тут не обошлось без Системы. Может быть, мы сможем разобраться в этом? Мне не даёт покоя эта история, и кажется, за ней кроется что-то важное.

– Открыться Крису? Что думаешь, Страйки? – задумчиво спросила Анита.

– По моим оценкам, без поддержки брата вероятность выявления Системой у тебя психических проблем составляет 98,5 процентов, – произвел Страйки одному ему понятные расчёты.

– Ну что ж… Придется рискнуть, – пробормотала Анита и отправила сообщение брату.

При встрече Крис выслушал Аниту с непроницаемым лицом.

– Давай сначала я узнаю про твою соседку. Сейчас это самое простое. Посиди пока здесь, почитай или посмотри что-нибудь.

Но Аните было не до чтения. Она думала, что, возможно, уже сейчас Крис передает информацию о её проблемах Системе, из лучших побуждений, конечно. Вскоре ее подвергнут лечению и Николь исчезнет. Эта мысль неприятно кольнула. Николь стала для Аниты живой и настоящей. Она в той же степени существует в этом мире, как и сама Анита. «Познакомиться бы с ней поближе, расспросить обо всём. Может, я даже могла бы полюбить то, что нравится ей. А вдруг бы у меня получилось слиться с ней? И зачем я только поторопилась всё разболтать брату?» – тоскливо размышляла Анита.

Вернулся Крис.

– Так, соседке твоей диагностировали хроническое несчастье. Она на принудительном лечении. А мужу и дочке, по всей видимости, подкорректировали память о ней, чтобы они не нервничали.

– Неужели такое бывает? – ужаснулась Анита.

– Система понимает, что больной человек неизбежно отравит своим несчастьем близких, те – других людей, и вот уже эта гадость разошлась как круги на воде. Приходится немедленно исключать дефектный элемент, – развел руками Крис.

– А когда ее вылечат? Ей позволят вернуться?

– Сложно сказать. Для этого Система должна на сто процентов убедиться в её выздоровлении, – Крис помолчал и добавил, глядя сестре прямо в глаза: – А пока ещё такие случаи неизвестны.

Анита вскочила со стула и резко отодвинула его от стола.

– Но ведь это невозможно! Надо что-то делать! Выступить публично, вызволить больных из этой лечебницы… В конце концов, дать людям возможность выбирать!..

– Выбирать несчастье? – серьезно спросил Крис.

– Если угодно, то да!

– Ну что ж. Тогда слушай. Есть очень небольшая группа людей, которые думают именно так. Они верят, что человек имеет право на самостоятельный поиск счастья. Необязательно теми способами, которые навязывает Система. Путь к счастью может вести через страдания. Он может никуда не привести. Но человек имеет право пройти его так, как считает нужным.

– И кто же эти люди?

– Я не могу рассказывать тебе обо всех. Пока не могу. Сейчас тебе достаточно знать, что один из них – я. Есть и ещё один админ, более высокого ранга. Также среди нас есть бывший Доктор Гармонии. Мы смогли отключить его от Системы полностью. Теперь она его не замечает.

– А все остальные? Их вы тоже отключили?

– Нет, это слишком рискованно и сложно. У нас есть другие методы. Я расскажу тебе о них, если решишь присоединиться к нам. Но ты должна понимать: жизнь больше никогда не будет прежней. Тебе придется надолго забыть о счастье в его привычном значении.

– Боюсь, у меня уже нет выбора, – Анита серьезно смотрела на брата.

Впервые перед ней было будущее, в котором не гарантированы счастье, благополучие и гармония. Она хотела этого. Боялась этого. Но была готова бороться за право, своё и других людей, пройти этим путём.

Автор: Евгения Цанова (Инстаграм: @ts.eugenie)

Иллюстрация: Дарья Носкова (vk.com/glowwworm)

Редактура: Жанна Диченко (@zhanna. pisatel)

Корректура: Лиза Глум (Инстаграм: @lisaglum)