Как мы ездили в деревню

Вовка становится блоггером

Был конец мая. Мы с Вовкой не могли дождаться конца учебного года.

Как можно сидеть в душном классе за партой и слушать нудный голос Динары Кудайбергеновны, когда за окном светит яркое весеннее солнце, цветет… э-э-э… как ее там… сирень, и поют воробьи-соловьи всякие! Оставалось несколько дней, — и можно не вставать в 6 утра, не плестись как зомбированные мертвецы в школу! Можно будет спать хоть до обеда, целыми днями гонять на наших BMX великах и проглатывать по пять штук мороженого! Обожаю лето!

В один из последних дней учебного года мы с Вовчиком шли из школы, ели мороженое и обсуждали наши планы на лето.

— Го еще раз в лагерь! — предложил я. — Круто же было в прошлом году! Особенно когда ходили мазать. А ночь страшных историй — вообще агонь!

— Не, бро, не получится. — Вовка доел мороженое, сорвал листочек с дерева и стал вытирать пальцы.

— Почему?

— Потому что меня мама отправляет к бабушке в деревню…

— Ну, не на всё же лето отправляет, наверное?

Вовка сел на скамейку посередине детской площадки. Я сел рядом с ним. Вовчик принялся поднимать с земли камешки и кидать их в мусорный бачок. И тут мой мозг посетила страшная догадка.

— Чё, на всё лето, что ли?!!

— Ага, прикинь.

— Да гонишь!

— Мамка говорит — бабушка скучает, сама приехать не может. И по огороду ей помочь. Укроп-мукроп, коровы да курицы. Как представлю всю эту скотину деревенскую вместе с их навозом — давление поднимается!

Мы еще посидели молча минут десять.

— Ладно, пошел я домой, — сказал он и побрел к своему подъезду.

— Давай, на связи, — ответил я.

Настроение упало ниже нуля градусов по Кельвину. Летние каникулы и без лучшего друга! Да уж, жесть жестяная. Конечно, мы с Вовкой никогда не говорили друг другу, что мы с ним лучшие друзья, что мы, типа, скучаем друг без друга. Это и так понятно. Не принято у мужиков так друг другу говорить. Но, блин, что делать-то?

Дома мама пекла блинчики. Моя слабость.

— Олжик! — крикнула мама из кухни. — Твои любимые блинчики! Иди руки мыть, и за стол.

— Не, мам. Что-то не хочется…

Я пошел в свою комнату и сел на кровать.

— Так, — сказала мама, стоя у порога моей комнаты и вытирая руки полотенцем. — Что случилось?

— Да так, ничего, мам. Все нормально.

— Ну а все-таки?

— Один хороший человек гибнет у всего человечества на глазах.

— То есть?

— Вовчика отправляют в деревню, к бабушке, на всё лето.

Мама засмеялась.

— Да уж! Для бледнолицых деревня пострашнее краснокожих будет.

— Что за краснокожие? — спросил я.

— Индейцев так называли. Потом расскажу. Просто к слову пришлось.

— Тебе смешно, а у меня целый друг пропадает.

— Кажется, я знаю, как этому горю помочь. Почему бы тебе не составить Вовке компанию?

— С ним поехать?

— Ну да.

— А как же репетиторы на все лето? Ты же сама говорила, что из-за моих троек…

Мама присела рядом.

— Ну недельку-другую можешь погостить. Если тетя Люба разрешит. Но учебники возьмёшь с собой, там позанимаешься.

— Ура-а-а-а-а!! — я кинулся маме на шею. — Ты сама позвони тете Любе, ок? У тебя лучше получится.

— Ладно. Позвоню.

Я схватил мобилу и написал Вовке:

«Моя мамка щас твоей будет звонить! Я с тобой в деревню еду!»

«Уряяяяя!!!» — откликнулся он. «Пойду в подвал за краской, фанерой и резиновыми сапогами!»

«Зафига?»

«В деревне увидишь»

Вот черт. Приключения продолжаются!

В начале июня мы с Вовкой сдали школьные тесты как всегда на одни «трояки». А пятого июня мы уже паковали свои вещи. Мои вещи поместились в один рюкзак, а Вовкино барахло для выживания на тропических Галапагосских островах еле влезло в обширный багажник нашей Тойоты Прады. Моя мама села за руль, тетя Люба рядом с ней, а мы с Вовчиком устроились на задних сиденьях. Тетя Люба сказала, что до бабушкиной деревни километров восемьдесят. Моя мама предположила, что за полтора часа доберемся. Мы с Вовкой сначала уставились в свои телефоны. Я играл в игру, а Вовка зависал в инсте. Потом нам это надоело, и Вовка придумал прикольную штуку: надо было взять три буквы в номере проезжающих мимо нас машин, составить из них любое слово и обозвать этим словом противника. Конечно, чем смешнее, тем лучше. Первой тачкой была какая-то древняя «мицубиси» с номером OSL. Вовчик сразу выпалил: «Олжик, ты — осёл!». Мне ничего особенного не лезло в голову, кроме каких-то скучных «освободил» и «остудил». Потом нас обогнал лихой «лексус» с буквами PRK. И снова Вовкин кочан сработал оперативнее.

— Олжик, ты «придурок»!

— А ты… а ты… «перчатка»! — выпалил я, что первым пришло на ум.

— О-о-о! Так вы — гений, батюшка! — сказал Вовка, сделав тупое умное лицо и аплодируя.

Тут мы обогнали «газельку» с буквами GMD.

— Ты — «гуманоид»! — закричал я в лицо Вовке, схватив его за руку. Вовка выдержал паузу и с серьезной рожей сказал, разглядывая меня с головы до ног:

— Так вот ты какой, гигантский «гамадрил»!

Я стал в шутку бить Вовку по его костлявому организму.

— А-а-а! Не бейте, дяденька! — кричал он, взвизгивая от смеха.

— Мальчики! Машину перевернете! — сказала моя мама.

Через некоторое время мы въехали в деревню. На знаке у дороги было написано «Кокбулак», что в переводе с казахского значит «Голубой родник». Слева и справа от дороги стояли дома, огороженные заборами. В каждом дворе росли деревья — черешни, яблони и груши. Наконец, мама Вовки сказала:

— Вот мы и приехали.

За невысоким зеленым забором мы увидели фруктовые деревья и домик, покрашенный белой известкой. Вовка побежал открывать ворота. Из дома вышла Вовкина бабушка, Валентина Васильевна и стала обнимать то Вовку, то меня, то наших мам.

— Володенька! Ну наконец-то! Олжик! Огурчики соленые! Как вы вымахали-то за год! Богатыри. А я уже стол накрыла, вас дожидаюсь аж с утра. А вы все не едете.

— Мам, я же тебе написала эсэмэску, что мы будем к двенадцати.

— Ну ты, доча, даешь! Кто ж эсэмэсками теперь пользуется! Написала бы в вотсап, или в инстаграм…

Мы с Вовкой переглянулись. Он поднял указательный палец и выпятил нижнюю губу. Типа «респект и уважуха бабусе!».

— Так, огурчики соленые, моем руки, и за стол! — скомандовала Валентина Васильевна.

Вовка как всегда ел, будто голодал на необитаемом острове пять лет, питаясь только кожурой от бананов.

— Бедный мальчик, — восклицала бабушка Валя. — Совсем заморили голодом в городе. Исхудал-то как! Кушай, кушай, Володенька. Вот пирог с яблоками, вот чебуречки с мясом…

Вовка, наконец, доел, и мы выскочили во двор. Вовка принялся с важным видом показывать мне родовые владения помещиков Пирожковых.

— Вот здесь огород, помидоры всякие, огурцы. Олжик, не трогай! Они не созрели еще.

Стыдно признаться, но я никогда в жизни не видел вот так, вживую, как растут овощи на грядке. Мне все было интересно.

— Вот здесь баня…

— О, давай зайдем, посмотрим!

Мы зашли внутрь. Я впервые видел вживую настоящую печку.

— А ты умеешь ее разжигать?

Вовка надулся, как аким области.

— Конечно умею! Сегодня разожжём, попаримся. Тебя когда-нибудь веником били?

— Ну ремнем только получал пару раз от отца.

Вовка заржал как лошадь.

— Веником в бане били?

— Не-а. А зафига веником бить в бане?

— Ну ты отсталый тормоз, Олжик. Вот видишь, веник из березы?

— Это листья дуба, двоечник.

— Ну дуба, какая разница! В общем, сегодня вечером устрою я тебе настоящую баньку градусов на сто! Будем из тебя жир вытапливать, бомба шаровая. Ладно, пошли дальше.

За огородом был фруктовый сад. Мы с Вовкой направились туда.

— О! Это что за дерево?

— Это черешня. Вы, городские, совсем от жизни отстали. Наверное, думаете, что черешня на базаре растет под прилавком.

— Ой, кто бы говорил! Деревенский нашелся. А слабо залезть на черешню?

— Да запросто. Спорим, что ты такой вкусной черешни еще не ел в своей жалкой городской жизни!

Вовка полез на дерево, выпятив свой тощий зад. Я принялся комментировать его действия.

— А вот перед вами, уважаемые зрители, детеныш семейства криворуких бабуинов — «пирожокус дохлятикус». Давайте понаблюдаем за ним. Вот он, неуклюже переставляя свои худые конечности, пытается заползти на дерево в поисках своей любимой добычи — вонючки древесной. По всему видно, что эта особь страдает каким-то тяжелым генетическим заболеванием — прислушайтесь, как этот несчастный детеныш бабуина пищит и мяукает.

Вовка тем временем, кряхтя, карабкался дальше, пытаясь дотянуться до веток со спелой черешней.

— Вовка! «Скорую» вызывать уже? Смотри, не грохнись!

— Спокойно, граждане. Все под контролем. Фу, блин, откуда здесь столько жучков!

— Я вижу, что черешни мне не дождаться сегодня.

— Щас, щас… Вон на той ветке как раз самая спелая…

И тут я вздрогнул от неожиданного визга этого древесного обитателя. Вовка, обеими руками вцепившись в ветку, орал как пациент дурдома, временами переходя на ультразвук.

— А-а-а-а-а! Пошла вооон! А-а-а-а!…

С деревьев соседнего участка вспорхнула стая птиц и полетела в теплые страны. Должно быть, навсегда.

— Вовка! Че ты орешь? Что случилось?

— Гусеница-а-а-а! По шее ползет, гадина!…

Вдруг позади орущего и брыкающегося бабуина раздался треск ломающегося дерева, и Вовка вместе со здоровенной черешневой веткой рухнул вниз. Ветка, к счастью, не полностью отломилась от ствола, и, накренившись, уткнулась верхушкой (и Вовкой) в землю. Я подбежал к другу, который лежал лицом вниз.

— Вовка! Вовка! Ты живой?

Я расцепил его пальцы, намертво схватившиеся за ветку, и перевернул несчастного на спину. Его лицо было страшно чумазым, так как он приземлился лицом прямо в грядку с помидорами. Там как раз лежал шланг, из которого текла вода на грядки. Я не смог сдержаться и принялся хохотать. Вовка тоже стал смеяться, размазывая грязь по лицу.

— Ну ты и грохнулся, прям как водородная бомба!

— Я, когда летел навстречу земле, думал — вот и все, даже завещание не успел составить. И я лечу по черному тоннелю, а впереди свет…

— Блин, Вовка, это было нереально круто! Визг, треск, бум-бам! И ты носом в грядке. Кстати, а гусеница на твоей шее очень красивая…

Вовка заверещал опять, вскочил на ноги и стал лупить по своей шее руками.

— Да нет там ничего, успокойся! — хохотал я над своим трусливым другом.

— Бр-р-р… Ненавижу насекомых…

— Кстати, бабуин криворукий, нам за ветку не попадет?

Вовка вытаращил глаза.

— Попадет! Блин, Олжик, что делать?!!

— Давай ветку забросим на соседний участок! Тащи пилу.

Вовка сбегал за пилой и опять полез на дерево. Он долго елозил пилой по ветке, каждые десять секунд отдыхая и жалуясь, что «пила тупая» и «ветка толстая». Наконец, он ее домучил, и мы, кряхтя, подняли ветку и закинули к соседям. Тут мы услышали голос тети Любы. Она искала нас. Мы вылезли из-под дерева.

— Мальчики! Мы поехали домой. Боже, кто это? Не узнаю вас в гриме!

— Да это Вовка маску для лица нанес. Из чернозема. Против прыщей, — сказал я.

— А, ну, ну. Надеюсь, к нашему приезду все дворовые постройки останутся целыми?

— Мам, не волнуйся, мы наоборот, бабушке будем помогать, — сказал Вовка, вытирая ладонью лицо.

— Охотно верю. Так, мальчишки, слушай мою команду: со двора не ходить, по деревьям не лазить, огонь не разжигать! — сказала тетя Люба, подняв указательный палец.

— Фрукты перед употреблением мыть! — добавила моя мама. — Бабу Валю слушаться!

— Есть! — гаркнули мы вдвоем, отдавая честь.

— Ладно, не скучайте, мы поехали.

Мамы чмокнули нас в щеки и уехали.

— Ну, что, мои золотые? Отдохните, а я пойду блинов вам напеку, — сказала бабушка Валя.

— Да, бабуля, иди. Мы еще во дворе поиграем, — сказал Вовка.

— Если что, огурчики соленые, кричите «караул!» — добавила бабушка, помахала нам и ушла в дом.

— Уф-ф-ф… — вздохнул Вовка и сел прямо на землю. — Чуть не спалились!

— Это точно. Ну, что, осталось во дворе что-нибудь не сломанное?

— Не, на фиг. Лучше давай начнем мой путь к славе и богатству.

— Твой путь?

— Наш. Наш путь, конечно.

Вовка вскочил, достал свой мобильник и стал взахлеб рассказывать свою гениальную идею мгновенного обогащения, брызгая слюнями.

— Я тут недавно создал свой канал на ютьюбе и в Тиктоке!

— Называется Dodik Show?

— Сам ты додик! Будем с тобой делать видосики про самое интересное! И начнем, как раз, с видео, как живут в деревне. Ну там — бараны-коровы, сено-солома…

— Не, не хочу, — сказал я. — Неинтересно.

— Так мы ж покажем не то, как куры корм клюют или бараны сено жрут. Я смотрел обучалку известного блоггера, как сделать, чтобы людям интересно было смотреть твой контент. Так вот — нужна какая-нибудь фишка, конфликт. Вот тогда и просмотров будет миллион, ну и денег будет миллион тоже!…

— Ну, и какие конфликты могут быть среди сараев и курятников? Как две курицы подрались из-за червяка?

— А почему бы и нет? Только не между курицами, а как, например, курицы, вместо того, чтобы мирно производить яйца для хомо сапиенсов, вдруг заболевают бешенством и атакуют людей, поднимают восстание и захватывают…

— Планету Земля.

— Точно! А может и всю галактику! — у Вовки глаза стали размером с баскетбольный мяч.

— Только как ты сделаешь, чтобы эти пернатые уничтожители цивилизации напали на людей?

— Очень просто! Ты снимаешь на мобилу. Я захожу в кадр, ну и в курятник. Начинаю собирать яйца, которые курицы уже снесли. И тут ты из-за кадра бросаешь на меня одну курицу, потом другую! Как будто курицы бросаются на меня с целью заклевать с нанесением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

— Так у меня же телефон в руках. — сказал я. — Как я буду одновременно и снимать, и швыряться в тебя курицами?

— А мы мобилу на лбу тебе зафиксируем. Сейчас найду что-нибудь.

Вовка забежал в сарай с инструментами, чем-то там жутко гремел и что-то ронял, и через минуту выбежал с какой-то грязной тряпкой в руках.

— Во! Эластичный бинт нашелся. Давай свою мобилу.

Будущая звезда ютьюба, кряхтя, привязала телефон на мой лоб и отошла назад, любуясь своей работой.

— А как мы камеру включим, ты подумал?

— Блин, не учёл… Давай башку сюда.

Через две минуты съемочная группа и отважный исследователь опасного куриного мира уже заходили в курятник. Вовка вещал.

— Привет всем моим подписчикам! Вас приветствует автор знаменитого канала #ВованПацан. Меня зовут Вован, и вы смотрите научное исследование о том, что обычные домашние курицы бывают не такими уж и домашними, белыми и пушистыми. Пока наука не имеет объяснения этому феномену, — почему иногда эти няшки превращаются в злобных тварей и съедают по два-три человека в день. Я осторожно захожу внутрь этого адского помещения и начинаю собирать яйца…

В курятнике ужасно воняло. Я зажал нос, но мужественно продолжал снимать. Курицы принялись возмущенно кудахтать. Вовка страшно завращал глазами, давая мне сигнал — «хватай курицу и кидай». Я осторожно потянулся руками за первой попавшейся курицей. Она кудахтнула и побежала от меня. Я за ней. Тут все остальные окорочка с крылышками стали громко орать на курятинском языке, видимо призывая проклятья на нашу голову. И здесь я во второй раз за день вздрогнул все телом из-за поросячьего визга отважного ученого. Камера на моем телефоне записала следующие эпохальные события: на Вовку сзади напал огромный петух, который, видимо, возвращался домой после обхода своей территории и увидел несанкционированную видеосъемку в своем доме. Петух кинулся на бедного Вовку, стремясь клюнуть и поцарапать его когтями. Вовка орал и бегал по курятнику, сшибая на бегу насесты и гнезда, сделанные из старых деревянных ящиков. Пернатый агрессор не отставал. Курятник наполнился летающим пухом, кудахтаньем куриц и Вовкиными ругательствами. Наконец, отважный блоггер выбежал из курятника, но в панике наступил ногой в старое дырявое ведро и дальше бежал, обутый в него, гремя на весь поселок. Я тоже выбежал из курятника, но от смеха согнулся пополам и упал в траву. Я хохотал до слез минут пять и все никак не мог остановиться.

— Вовка, га-га-га! Миллиард просмотров обеспеченно, ха-ха-ха! Ой, не могу!…

Вытаскивал я Вовку из ведёрного плена целых полчаса.

— Этот придурок в перьях просто не узнал меня. А я, помню, выхаживал и кормил его молоком из соски вот этими собственными руками! — врал Вовка напропалую.

— Ну, #ВованПацан! Остаюсь в твоей деревне на все лето!

Как мы парились в бане

Потом мы легли на траву под фруктовыми деревьями и от нечего делать стали разглядывать облака на небе. Вовка оперся на локоть, повернулся ко мне и сказал:

— Кстати, мы же хотели баню растопить.

— Не мы, а вы, Ватсон, это во-первых. А во-вторых, не хочу умереть молодым.

— Да я сто раз уже печку топил, Олжик. Не переживай! Во всяком случае умрешь чистым.

— Ну, ну, рассказывай. Зуб даю, что ты так же топил баню сто раз, как того психа в перьях с детства выкормил.

— Да я могу баню растопить до ста градусов одной бумажкой. Смотри и учись. Пошли!

Мы зашли в предбанник. Вовка как хирург в операционной протягивал руку назад и отдавал короткие приказы:

— Бумагу! Дрова! Уголь!

Малолетний поджигатель запихал все ингредиенты в печку и отдал последний торжественный приказ:

— Внимание, батальон! Осколочно-фугасными по холодной печке… огонь! Спички!

Снарядный рядовой Утепов подал спички, и командир артиллерийского расчёта сержант Пирожков поджёг все, чем была до отказа набита печка бани. Вернее, он поджёг кончик бумаги, который торчал из-под груды щепок, здоровенных брёвен и огромных кусков угля. Бумага загорелась, дала хорошее пламя и быстро потухла. Командир орудия сказал «ага, все понятно», взял лежавшую на полу газету, скрутил в трубочку, поджёг её и запихал в топку. Газета сгорела наполовину и отказалась функционировать дальше.

— Да что ж ты не горишь? — спросил Вовка у печки и стал чесать голову. Рядовой Утепов не выдержал и принялся советовать.

— Может, мы неправильно что-то делаем?

— Всё норм. Не лезь. Работают профессионалы.

— А что это за маленькая дверца снизу? Может её открыть надо?

Сержант пристально поглядел на меня, как будто в первый раз увидел, и изрек:

— Иногда в твоей дырявой башке случайно рождаются дельные вещи. Для огня-то тяга нужна!

Вовка открыл нижнюю дверцу и попытался опять поджечь бумагу внутри печки. И снова безрезультатно.

— Может не надо было все сразу пихать? Наверное, надо по очереди? Сначала бумагу…

— Не мешай! — Вовка стал стучать кочергой по печке. Это значит у него мыслительный процесс идет.

— Ну да! Все теперь понятно! Это же элементарно, Ватсон! Труба засорилась, сто пудов! Надо ее прочистить, и тогда будет такая тяга, что даже тебя сможет засосать в топку!

— А как чистить будем?

— Есть идея! — сказал поджигатель и умчался в неизвестном направлении.

— Что-то мне это не нравится, — сказал я печке. Печка сочувственно промолчала.

Через минуту Вовка прискакал обратно и принялся ходить вокруг бани, задрав голову вверх.

— Ты что там потерял? — крикнул я ему из предбанника.

— Пошли за лестницей! — приказал командир. Мы приволокли старую деревянную лестницу и прислонили ее к стене бани. Вовка велел мне крепко держать лестницу и полез на крышу.

— Олжик! Я щас буду дымоход чистить, а ты смотри, сыпется ли зола из трубы в топку.

— Окей! — крикнул я в ответ, забежал в баню и стал внимательно вглядываться в топку. Наверху что-то зашуршало, послышалось какое-то шипение. И вдруг раздался такой чудовищный грохот, что меня оглушило и отбросило назад. Когда я открыл глаза, то увидел незабываемое зрелище: по всему предбаннику были разбросаны щепки, горелая бумага и кусочки угля. В воздухе кружился пепел как после извержения супервулкана Кракатау.

— Упс! — услышал я Вовкин голос за спиной. — Хорошо сработала моя петарда…

Через несколько секунд соседи Валентины Васильевны (Вовкиной бабушки) могли наблюдать следующую страшную сцену, от которой кровь стыла в жилах, венах и капиллярах: по помидорам и огурцам, высоко вскидывая тощие ноги, мчался пацан в бейсболке, а за ним бежало какое-то страшное черное чудище, покрытое сажей и пеплом. Вот бедный мальчик спотыкается, падает, а чумазый монстр наваливается сверху и лупит несчастного по «сушнякам».

— Ай, Олжик! Оу, ау! — вопил Вовка, избиваемый мной (в шутку конечно). Потом Вовка сел на грядке и принялся хохотать над моей физиономией.

— Олжик, ты похож на пухлую картошку, запеченную в углях! Га-га-га!

— Тоже мне Эдисон вылупился! — ругал его я. — Кто же петардой дымоход прочищает?!

— А чем же еще! Быстро, эффективно и весело. Зато теперь огонь будет гореть как в паровозе. Пошли!

Мы зашли в предбанник и наткнулись на бабушку, которая, видимо, только что зашла и любовалась последствиями Вовкиного атомного взрыва. Мы ожидали, что Валентина Васильевна будет нас ругать, но она лишь покачала головой и сказала:

— Ну что ж, горе-истопники. Пока вы не разрушили весь поселок, помогу вам затопить печку. А ну-ка, соленые огурчики, живо взяли веник и совок, и навели порядок в предбаннике!

Пока мы устраняли последствия инновационного метода прочистки трубы, бабушка быстро растопила баню, показала нам где кран с горячей водой, где ковшики и тазики.

— Ладно, бабусь, мы все поняли, ты иди.

— Смотрите, не обожгитесь горячей водой. Будьте аккуратней!

Валентина Васильевна подкинула еще пару кусков угля и ушла. Мы с Вовкой приоткрыли дверцу топки и стали наблюдать как весело и мощно горел уголь, гудя низким голосом. Тут Вовка вскочил, взял в руки какую-то жестянку, крикнул: «Отойди!» и плеснул чем-то вонючим в печку. Я едва успел отскочить в сторону, как из открытой дверцы полыхнуло огнем и опалило Вовкины ноги.

— Ты чё, дурак?! — кричал я, пока он хлопал руками по своим тлеющим трикошникам. — Зачем ты бензин в печку льешь?

— Это керосин. Просто хотел, чтоб жарче было… — оправдывался любитель пиротехнических экспериментов.

— Быстро разделся и вперед в баню! — скомандовал я, сопроводив команду подзатыльником.

Вовка послушно разделся и шмыгнул внутрь. Через минуту зашел и я. Вовка сидел на старых, почерневших от времени деревянных полках, закинув голову назад.

— Заходи, не боись. Температура минимальная. Специально для таких новичков как ты.

— Сам ты новичок, — обиделся я и тоже залез на самую верхнюю полку. — Я с папой был в сауне сто раз. Там температура была сто градусов!

— Олжик, не умеешь врать, не берись.

— А спорим, не вру!

— Врешь!

— Не вру!

— Врешь!

— А спорим — сто градусов выдержу!

— Спорим — на пятидесяти сдуешься!

— Давай!

Вовка соскочил с лавки, схватил ковшик, зачерпнул холодной воды из железной бочки и щедро плеснул на камни, которые были уложены вокруг круглого пуза печки. Камни зашипели и ответили жаркими клубами пара.

— Во! — крикнул Вовка, запрыгивая на верхнюю полку. — Совсем другое дело!

Через каждые пять минут Вовка, блестя голой спиной как папуас из Новой Гвинеи, спрыгивал с лавки и обдавал холодной водой раскалившиеся камни. В парной стоял туман. Мы с Вовкой сидели мокрые от пота, красные как раки в кипятке. Стояла фантастическая жара как на поверхности Меркурия, пот ел глаза, голова кружилась, проснулись спящие вулканы, но каждый из нас упорно сидел, чтобы не проиграть спор.

— Как ты думаешь, сто градусов уже есть? — спросил наконец Вовка, от натуги морща лицо.

— Да, давай остынем. Ничья!

Мы опустились вниз и сели на корточки на пол бани. У пола было терпимо. Тут Вовка опять взял ковшик.

— Э, завязывай! Хватит! — крикнул я ему. — Тут и так скоро ядерные реакции начнутся.

— Сейчас полегчает! — сказал Вовка и опрокинул ковшик с холодной водой на меня. Я заорал как прибывающий на станцию поезд и окатил холодной водой Вовку. Вовка издал свой знаменитый визг в двести децибел и стал плескать руками из бочки в меня. Через минуту нам уже стало хорошо и не жарко, и Вовка сказал:

— Давай ложись на нижнюю полку. Я тебя веником побью. Бабушка говорит — эта процедура все болезни снимает вмиг.

— Так я не болею ничем.

— Ничего, щас найдем и выбьем, — пообещал Вовка.

Я лег животом на нижнюю лавку. Вовка взялся за гаечный ключ, который был накинут вместо ручки крана с горячей водой.

— Зачем тебе горячая вода? — насторожился я.

— Не боись, так надо.

Вовка открыл кран и сунул дубовый веник под струю кипятка. Но побить меня веником ему не удалось, потому что он задел веником гаечный ключ. Ключ упал на пол и оказался прямо под струей горячей воды, да так удачно, что кипяток стал брызгать во все стороны в пределах метра.

— Давай, доставай!

— Как я достану? — стал оправдываться мой криворукий друг. — Ошпарюсь!

— Веником попробуй!

— Да не получается, ключ слишком тяжелый… Да еще и брызги горячие!

Я оглянулся вокруг в поисках какого-нибудь орудия. Но кроме ковшиков, тазиков и мочалок ничего подходящего не было. Я схватил ковшик и попробовал достать им ключ, но брызги горячей воды не дали мне этого сделать. Вдобавок ко всему, горячая вода попадала на раскаленный металл печки, и температура в бане стала еще выше.

— Давай выйдем, в предбаннике поищем. Кочергой можно, — сказал я Вовке. Вовка кивнул и толкнул дверь.

— Не открывается… — сообщил он, оглядываясь на меня.

— Да посильнее толкни!

Вовка стал изо всех сил толкать дверь плечом. Та не поддавалась.

— Кажется, она набухла от сырости. Вот и застряла в косяке, — предположил мой друган.

— Сам ты набух. Дай я попробую.

Я стал пихать дверь, а потом и пнул несколько раз. Дверь не открывалась. Стало совсем жарко.

— Давай вместе, Вовчик! Раз, два, три!

Дверь открылась, и мы по инерции вылетели в предбанник и рухнули на пол. От наших мокрых тел валил густой пар.

— Уффф, — сказал Вовка, лёжа на старом коврике на полу. — Я думал, у меня мозги сварятся от жары…

— Там нечему вариться, — сказал я, не открывая глаз и наслаждаясь прохладой предбанника. — Давай вытираться и одеваться.

— А в следующий раз все-таки побью тебя веником!

Как мы встречали Бяку

Вечером бабушка попросила нас с Вовкой вынести старый деревянный стол под навес во дворе. Валентина Васильевна вынесла из дома чайник, посуду, варенье, конфеты и печенье. Вовка включил лампочку над столом, и мы стали пить чай. Было так классно сидеть вот так, во дворе под навесом, и пить чай с очень вкусными печеньками. В чистом деревенском небе горел во всей красе Млечный Путь, в траве стрекотали сверчки, а вокруг лампочки порхали мотыльки. Мы рассказывали бабушке наши приключения о хомяке с парашютом и как мы ездили в лагерь. Бабушка рассказала нам о своем детстве после войны — о том, как выдавали продукты по карточкам, и как бабушка, когда была маленькой девочкой, мечтала о дне, когда она наестся досыта. Мы слушали, открыв рот.

Потом Валентина Васильевна вынесла из дома какой-то странный гаджет и поставила его на стол. Он был похож на большой термос, только сверху на нем располагалась большая чашка, а из боков торчали две трубки, вправо и влево.

— Ну-ка, ребята, соленые огурчики, попробуйте догадаться, что это за прибор?

— Это атомная боеголовка класса земля-воздух! — выпалил Вовка.

— Наверное, это для нагревания воды? — предположил я.

— Нет! Это машина времени! Правая труба — в будущее, левая в прошлое!

— Этот прибор называется «сепаратор», — объяснила бабушка. — Он отделяет сливки от молока. Вот из этой трубки потечет обрат, а отсюда сливки.

— А что такое «обрат»? — спросил Вовка.

— «Обрат» — это обезжиренное молоко.

Бабушка включила прибор и налила в большую чашку сепаратора молоко. Гаджет загудел, завибрировал, и вскоре из одной трубы в кастрюлю полился «обрат», а из другой, тоненькой струйкой в кастрюльку поменьше, — сливки.

— Когда сливки немного постоят, их можно будет намазывать на хлеб вместо масла, — сказала бабушка. Мы с Вовкой зачерпнули сливок ложкой, намазали на кусок лепешки и съели, запив чаем. Было очень вкусно! Разобрав сепаратор и тщательно помыв его, Валентина Васильевна присела за стол и сказала нам:

— По утрам, летом, пастух Базарбек мимо калитки нашей, как обычно, гонит коров на пастбище. Я Бяку нашу выгоняю за ворота, и она вместе со всеми коровами идет пастись на поля за озером. Так вот. Туда-то, на пастбище Бяка со всеми вместе идет, а вот назад, вечером, по дороге домой может и заплутать. Раньше-то, вроде, не терялась, сама домой дорогу находила. А теперь, видимо по старости лет, может и заплутать. Так вот. Вы, ребятки, завтра-то вечером идите на то место, где наши деревенские коров своих встречают. Это где речка в озеро-то наше впадает. Помнишь, Володя, мы ходили с тобой года два назад Бяку встречать?

— Да, бабуля, помню конечно!

— Если заблудитесь, позвоните мне, я еще в вотсапе геолокацию пришлю.

— Ну, бабуля, ты у нас самый крутой хакер!

— Ну так вот, Бяку встречайте и домой ведите. Я ей на один рог ленточку привяжу синенькую, чтоб вы узнали-то ее.

— Да узнаем, бабуль! Ты не волнуйся.

— А почему ее зовут Бяка? — спросил я. Бабушка Валя улыбнулась.

— Когда Володечке было годика четыре, приехали они с мамой сюда, в деревню нашу. Он подошел к теленочку-то (корова наша тоже была маленькой тогда), и стал гладить по голове. А теленочек возьми и лизни Вову в мордашку-то. А Володя поморщился, вытер ручкой лицо и говорит: «Фу, бяка!» Так и окрестили корову-то Бякой.

— Да, помню, — сказал Вовка. — Я еще тогда малиной объелся, а потом распух как слон.

— Да, у тебя на нее оказалась аллергия. Ну ладно, мальчики. Пошла я спать, завтра мне рано вставать. Вы тоже ложитесь. Я постелю вам в большой комнате на диване.

— Да, бабуля, ложись. Мы скоро ляжем тоже.

Так как день был наполнен всякими интересными делами и приключениями, мы не скоро уснули, вспоминая разные смешные моменты.

— Нет, Вован, когда ты рухнул вместе с веткой башкой вниз, я чуть не описался от смеха! — сказал я, и на меня напал приступ смеха. Вовка гоготал вместе со мной, дрыгая ногами под одеялом.

— А как тебя тот психованный петух гонял по всему курятнику! — не унимался я. — Ха-ха-ха! Га-га-га! Ой, не могу!..

— А я представляю себе другую картину: Олжик-полжик смотрит в топку, почти засунув туда свою башку. А оттуда — бам! И ядерный бздрыв превращает его в запечённого бегемота!

Заснули мы часа в два ночи. Утром меня разбудил самый лучший запах на планете Земля — аромат блинчиков.

— Ребятишки! Айда-те завтракать. Просыпайтесь.

Я вообще просыпаюсь легко по утрам. А вот чтобы Вовчика поднять, надо было вызывать эвакуатор. Я стащил с него одеяло — Вовка не проснулся. Я стал щекотать его пятки, Вовка замычал, забрыкал ногами, но вставать отказался. Я зажал его нос пальцами, Вовка фыркнул и зарылся головой под подушку. Только когда я за ноги вытащил его из комнаты, этот суслик проснулся и пошел умываться.

После завтрака мы полазили по деревьям, наелись черешни до отвала, заглянули в сарай к корове Бяке и слазили на чердак и нашли там много интересного: маленькую порванную гармошку (которая издала только шипение при попытке поиграть на ней), тяжеленую чугунную лягушку с открытым ртом и старый пыльный противогаз. Вовка тут же напялил противогаз на голову и заставил меня снимать видео для его знаменитого (в будущем) ютьюб-канала. Он что-то там бубнил и жестикулировал, падал на землю и ползал по-пластунски. Наконец, видимо наглотавшись пыли, несчастный блоггер так мощно чихнул, что одно из стекол вылетело из противогаза. Я опять валялся от смеха, а когда Вовка снял противогаз с головы, я минут пять не мог встать с земли — настолько смешно выглядел мой друган! Рожа его была красной, потной и грязной. Волосы стояли торчком почему-то в правую сторону, да еще были полны опилок.

— Ладно, хорош ржать, ты хоть заснял что-нибудь?

— Га-га-га! — был ему ответ.

Потом мы решили прогуляться по поселку. Сходили на футбольный стадион, где паслись чьи-то бараны, потом взобрались на высокий холм, откуда вдалеке было видно кокбулакское озеро.

— На озеро сходим? — предложил Вовка.

— Не, не сегодня. Далеко идти. Жарко слишком.

— Да, согласен. Да и просто так ходить неинтересно. Надо дедовские удочки найти, порыбачить хочу.

— А ты умеешь?

— Да что там уметь? Насаживаешь червяка и закидываешь в воду!

Время близилось к обеду. Стало сильно припекать. Мы вернулись домой и до вечера не выходили на улицу, играя на телефонах в разные игры.

Вечером жара спала, и мы пошли за коровой. Мы прошли весь поселок и остановились у края обрыва. Вниз, к озеру, уходил резкий спуск, заросший кустарником.

— Пришли? — спросил я. — Откуда коровы придут?

Вовка молчал, оглядывая местность вокруг.

— Вроде не здесь… — наконец, ответил он.

— Ну это и ежу понятно. У коров должно быть альпинистское снаряжение, чтобы взобраться по такому склону. Может, бабушке позвоним? Или по гугл карте найдем?

— Да телефон сел, зараза. Ладно, пошли обратно. Видимо, не там свернули.

— Может у кого-нибудь у местных спросим? — предложил я.

— Щас разберемся.

Мы пошли обратно. Вовка шел вперед, уверенно сворачивая то в один переулок, то в другой, видимо, ориентируясь по магнитным полям Земли. Мы опять остановились на краю поселка. И опять Вовка молча стал разглядывать местный живописный пейзаж. Мне это уже надоело. Я постучал в ворота ближайшего дома. Вышла бабушка в платке.

— А вот по нашей улочке идете, по Ленина, значит, ребятишки, до первого поворота направо. Там повертаете, значит, направо, и вдоль по той улочке, которая Советская, идете и идете прямо. Она раньше-то Советская называлася. А сейчас по-другому как-то, не помню даже. Потом идете, никуда не свертая. И там увидите, значит, народ будет стоять. Там и встречают коров, — ответила бабушка на мой вопрос.

— Спасибо, бабушка, — поблагодарил я и повел заблудшего Сусанина вперед.

Едва мы пришли на место, как показались коровы, поднимающиеся из лога. Вначале шли самые шустрые и молодые, по одной, по две, и мы с Вовкой осматривали внимательно каждое парнокопытное, а вернее их рога — нет ли ленточки синего цвета, как говорила Валентина Васильевна. Но затем коровы пошли по улице сплошной стеной, и мы еле успевали оглядывать каждую рогатую голову.

— Олжик, беги на ту сторону улицы! Оттуда тоже смотри! — крикнул Вовка.

— Как я перебегу на ту сторону? — крикнул я в ответ, показывая рукой на поток из рогов, морд, копыт и огромных животов. — Как она выглядит?

— Да вроде белая с серыми пятнами…

— Как «вроде»? Это ж твоя корова, ты тыщу раз ее видел!

— Ты ее тоже видел! Не отвлекайся! Ищи эту ленту дурацкую.

Через минут пять все коровы закончились. Деревенские жители тоже разошлись, гоня домой своих коров. Бяку мы так и не обнаружили.

— Ну что? — спросил я у Вовки. — Что делать будем?

— Пойдем домой. Скорее всего, это млекопитающее само домой пошло.

Мы пошли обратно. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как Вовка встал как вкопанный.

— Ты чё тормознул? — спросил я.

Вовка показал рукой на корову черной масти, вставшей поперек дороги. Корова, задумчиво жуя траву, смотрела на нас.

— Вроде на Бяку не похожа.

— Это бык, — сказал Вовка.

— Ну и что, что бык? Не боись, не укусит. Пошли!

— Давай ты первый.

— Почему это я первый? Давай ты. Струсил, что ли?

— Ничего я не струсил!

Вовка медленно наклонился, поднял валявшуюся на дороге палку и медленно стал приближаться к быку, выставив палку перед собой. Бык перестал жевать.

— Эй, животное… — обратился вооруженный хомо сапиенс к брату своему меньшему. — Дай пройти.

Представитель разумной цивилизации, видя, что бык не реагирует, осмелел и принялся махать у того перед носом своей палкой. Бык сказал «му» и пошел прямо на Вовку. Вовка сказал «ой», кинул палку и побежал от быка, который не спеша зашагал вслед за Вовкой. Когда Вовка пробегал мимо меня, я почему-то тоже побежал вслед за ним. Я догнал своего храброго друга метров через сто.

— Вроде отстал… — сказал Вовка, оглядываясь и отдуваясь после забега. — Иначе забодал бы насмерть.

Но тут из ближайшего переулка показался тот самый бык и опять повернул в нашу сторону.

— Ой, мама! — вскрикнул Вовчик и чесанул по улице. Я побежал за ним. Мы бежали, не останавливаясь, минут пять, все время заворачивая в разные переулки, путая наши следы. Наконец, мы остановились, спрятавшись за большим карагачом, и стали выглядывать из-за него, пытаясь высмотреть — не гонится ли это агрессивное парнокопытное за нами. Мы простояли под деревом минут десять, но бык не появлялся.

— Ладно, — сказал мой храбрый друг. — Пошли.

Мы пошли кружным путем и вдруг на одной из улиц увидели нашу потерянную Бяку — белую, с серыми пятнами! Она стояла у чужого забора и не спеша ела траву с обочины улицы.

— Эй, ты! — крикнул ей Вовка. — Сюда иди, бестолковая! Прошла тогда мимо нас молча. Хоть бы намекнула, что ты — это ты!

Мы подобрали с дороги по прутику каждый и погнали корову домой. Бяка шла неохотно и постоянно сворачивала не туда. Видимо, еще не нагулялась.

— Да что ты будешь делать! — ругал ее Вовка и замахивался на нее прутом. — Ну-ка иди домой! Да не туда! Вправо поворачивай!

Бабушка уже встречала нас у калитки, приложив руку к глазам.

— А я уже стала волноваться, куда это мальчики запропастились. Звоню, Володя, тебе, а ты не отвечаешь.

— Да мобила моя села. А это пятнистое животное всю дорогу не туда заворачивало.

Кое-как мы загнали сопротивляющуюся корову в нашу калитку. Бабушка загнала Бяку в сарай, привязала за рога к железному крюку, вбитому в деревянный столб и принялась доить.

— Да стой ты спокойно, ошалелая! — ругала Валентина Васильевна Бяку. — Какая бешеная муха тебя искусала сегодня? Не маши хвостом! Вот сейчас возьму палку и угощу, чтоб неповадно было копытами елозить, соленые огурчики…

Наконец, бабушка закончила доить, процедила молоко через марлю и налила нам по кружке. Мы отпили немного, но все выпить не смогли, — вкус парного молока нам не очень понравился. Вот если бы оно было из супермаркета, пастеризованное, то другое дело!

Мы втроем опять сели за стол во дворе под навесом и стали пить чай с конфетами. Вовка как раз стал рассказывать про свой канал в интернете, когда мы услышали протяжное «му-у-у», но не из коровника, а с улицы. Бабушка Валя пошла посмотреть, кому это вздумалось мукать возле калитки.

— Батюшки! — вдруг воскликнула она. — Соленые огурчики! Так ведь это наша Бяка!

Мы с Вовчиком подбежали к калитке. Еще одна белая корова с серыми пятнами стояла у калитки и печально просила пустить ее домой. И у нее на рогах была синяя ленточка.

— Олжик, ты куда смотрел? Вот же наша корова! Вон и ленточка синяя, — сказал Вовка, выпучив глаза.

— Простите, ваше величество Вован Тринадцатый, не признал собственную скотину!

Бабушка привела в стойло нашу родную корову, а лже-Бяку хлопнула ладошкой и отправила со двора со словами:

— Ну, милая, иди домой. Передай хозяевам, что мы тебя уже подоили. Пусть не серчают.

Как мы дрались

На следующий день утром бабушка Валя дала нам денег и попросила сходить в местный магазин купить хлеба. А на сдачу — нам с Вовкой мороженого. Мы надели свои кроссовки и пошли. Ярко светило солнце, перекликивались между собой петухи, и у нас с Вовкой было прекрасное настроение. Мы весело шагали по проселочной дороге мимо местного футбольного поля, огороженного старым деревянным забором, придумывая, чем бы таким прикольным заняться в тот день, как вдруг услышали:

— Э, пацаны!

У деревянного забора под тенью высокого дуба мы увидели нескольких местных пацанов. Четверо лежали и сидели на траве, а пятый стоял, прислонившись к покосившемуся забору, и курил сигарету. Я заметил, что двое были старше нас с Вовкой на год-два, остальные были нашего возраста или чуть младше.

— Сюда иди! — сказал один из старших, одетый в камуфляжные штаны и поношенную серую футболку.

У меня от страха сильно застучало сердце, и почему-то начали гореть уши. Я почувствовал, что ничем хорошим это не кончится. Вовка побледнел. Мы подошли к местным.

— Чё, городские что ли? — продолжал тот, в камуфляжных штанах.

— Да, — ответил я.

— А ты чё, говорить не умеешь? — обратился к Вовке второй из старшаков, одетый в потертые джинсы и зеленую майку. Вовка побледнел еще больше, но не ответил.

— Что здесь делаете?

— Мы приехали к его бабушке в гости… — начал было я.

— Бабки есть? — перебил меня первый.

— Нет, — соврал я.

— Да, есть, — вдруг сказал Вовка и протянул местному все деньги, которые нам дали на хлеб и на мороженое.

— Давай сюда.

Вовка подошел и отдал деньги.

— Драться умеешь? — спросил у Вовки второй, в зеленой майке.

Вовка помотал головой. Нет, типа.

— А ты, толстый?

Вся толпа заржала.

— Умею! — сказал я от обиды. Ладно, когда родной друг в шутку обзывает тебя «копченым бегемотом» или «кривым слонярой». Но когда другие задевают… Мне на секунду стало не страшно, но потом опять затряслись ноги. А, была, не была! Пофиг. Зря что ли мы с папой частенько устраиваем спарринги дома, надев перчатки, подаренные мне на день рождения!

— Да ну на! — хохотнули камуфляжные штаны. — Будешь вот с этим махаться?

Старший показал на одного из остальных бандитов помладше, который сидел, жуя травинку меж зубов. Он был похудее меня, и был одет в грязную белую футболку с надписью «I’m out» и черные трикошники с дыркой на колене.

— Давай, Чо̀ка, выруби его, — сказал один из старших и подтолкнул его в спину.

Чока выплюнул травинку в сторону, сжал кулаки и встал в стойку боксера.

Не могу сказать точно, что я чувствовал в тот момент. Одновременно и жуткий страх, и предчувствие разбитых губ и носа, и в то же время, облегчение, что теперь уже все началось, и когда-нибудь кончится.

Местные образовали круг, внутри которого мы стояли лицом друг к другу. Весь мир для меня скукожился до маленького круга из отморозков, один из которых вот-вот должен был расквасить мне нос.

— Давай, Чока! Врежь толстому! — поддерживали местные своего бандита.

Чока ударил меня в живот. Впервые в жизни я порадовался, что на животе у меня чуть больше жира, чем у остального человечества. Мне было почти не больно. Я ткнул Чоку в плечо кулаком.

— О, толстый! Давай, молодец! — закричали местные, почему-то поддерживая и меня тоже.

Мой спарринг-партнер тем временем пытался попасть мне по лицу, но я уворачивался, закрывался или ставил блок. В пылу драки во мне начала расти злость, и я начал лупить Чоку что есть силы, не останавливаясь и наращивая темп. Чока начал уставать. Он несколько раз падал на землю — сказывалось то, что я был крупнее его и сильнее. Когда мой соперник оказывался на траве, я пытался бить его ногами (злость уже бушевала в моих мозгах). Но зрители хватали меня за руки, давая Чоке встать на ноги.

— Стоп, стоп, стоп! Хорош, пацаны! — через несколько минут старший в солдатских штанах развел нас руками в стороны. — Боевая ничья!

Я не стал спорить, но проигрыш Чоки был очевиден. Я взглянул на свои кулаки и удивился — они были в пятнах крови. Видимо, я разбил сопернику губу. Все вокруг меня было как в тумане — я еще не отошел от боя и тяжело дышал.

— На, держи свои бабки, — сказал местный и сунул мне в руку наши деньги. — Считается, братан. Меня Бо̀ла зовут. Дай лапу.

— Олжас, — сказал я, отдуваясь.

Я пожал его руку. Один за одним остальные подошли ко мне, протягивая руку и называя себя по имени.

— Лёха, — представился второй старшак в потертых джинсах.

— Муха.

— Чѝнга.

Чока подошел последним и подал руку. Оказалось, что его полное имя Чока̀н. Потом выяснилось, что Муха — это Мухтар, Чинга — Чингиз, Бола — Болат, ну а Лёха, понятно, Алексей.

Как-то само собой, незаметно, местные оказались неплохими пацанами. У Болы были большие черные глаза. У Лёхи были непослушные светлые волосы, которые он поминутно расчесывал пальцами, но они все равно торчали во все стороны. У Мухи была родинка прямо между бровей. У Чинги в руках был футбольный мяч, который он ловко набивал ногами и головой. А у Чоки были смешные оттопыренные уши.

— А это твой кент? Как зовут?

Пока шел бой, я совсем забыл про Вовку. Вовка стоял чуть в стороне, но уже не такой бледный как раньше. Я испугался, что его тоже заставят драться, и, сам не зная зачем, ляпнул:

— Это мой друган, Вовка. Он кунг-фуист.

— В натуре? — удивился Бола.

— Да, я три года ходил на кунг-фу, — сразу включился Вовка и стал врать напропалую. — Я чемпион Алма-Аты в среднем весе. У меня зеленый пояс по кунфу, каратэ и кик-боксингу.

— Э, пацаны! — сказал Лёха. — Вот с кем надо было драться Чоке!

— Не, стопэ, Лёха. Хорош, — остановил его Бола. — Слышь, братан, раз ты такой крутой чел, покажь пару приемов. Вдруг в жизни пригодится.

Вовку пиццей не корми, дай только возможность насочинять про себя и повыпендриваться. И Вовку, конечно же, понесло.

— Так, мужики, — начал новоявленный гуру. — Постройтесь в одну линию напротив меня. Ок, отлично. Разойдись друг от друга немного. Во! Вот так. Теперь руки сгинаем в локте. Нет, не так, а вот так. Хорошо. А теперь правой рукой выпад вперед и удар! Тах! Теперь левой — тах! А теперь то же самое, только подключаем боевой клич — хо! Еще раз и громче — хо!

— Хо! — кричали послушные падаваны и пронзали кулаком кокбулакский воздух.

— Хо! — выкрикивал учитель и лягал ногой окружающее пространство.

— Хо! — резко выдыхали пацаны и толкали ногами воздух.

Может быть Вовчик не такой уж и смелый человек, как я, но зато он умеет захватить внимание людей и повести их за собой хоть в пропасть. По пути еще вешая тонны лапши людям на уши. Я так не умею, честно.

Вовка продолжал играть роль Великого Учителя Кунг-фу.

— Бить надо прежде всего вот сюда, и вот сюда, в болевые точки. Можно ударить под дых, сразу загнется. Можно сделать бросок через плечо или через бедро.

Пацаны подходили к нему по одному, и Вовка то бросал их, то показывал удар, то просто душил. Он разделил всех по парам (мне достался Чока) и заставил проводить учебные спарринги. Его авторитет подскочил как температура при простуде, и он ходил важный как индюк и давал советы тренирующимся:

— Ногу ставь прямо, а потом рука р-раз! Понял? Ну как ты бьешь! Так руку сломать недолго. А ты что там делаешь? На себя тяни его, на себя! Эх… ничего не понимают.

— Это он корявый. Баран криворукий. Нормально драться не умеет, — жаловались друг на друга верные ученики.

— Ладно, ладно, — ласково успокаивал их Великий Учитель, — еще чуть-чуть позанимаемся и хватит.

Потом, конечно, Вовка мне рассказал, откуда он насобирал лапшу на уши местным. Он как-то на ютьюбе наткнулся на обучающее видео про кунг-фу, каратэ и другие виды боевых искусств. Где-то две недели учил и повторял эти движения. Потом ему надоело, и он бросил заниматься. И вот, пригодилось!

Через полчаса мы с местными пацанами уже были лучшими друзьями. Они предложили нам прийти на поле поиграть в футбол после шести вечера, когда уже не будет жарко.

Вечером мы погоняли мяч, пока совсем не стемнело. Усталые, мы присели на траву под тем самым дубом, где познакомились с местными утром.

— Как там в городе? — спросил Лёха. — Что происходит нового?

— О, братан, — начал Вовка трагическим голосом. — Все только об одном говорят — в городе стали пропадать дети прямо из дома.

— Как это?

— А вот слушайте.

Пацаны придвинулись поближе, и Вовка начал вещать.

— Мне рассказал эту историю один знакомый пацан про своего друга. В общем, тот пацан сидел как-то дома, играл на компе, как вдруг в уголке экрана выскочило уведомление, что ему кто-то прислал сообщение. Пацанчик открыл его, а там было написано:

«Привет, Дима! Поболтаем?))»

Пацанчик отвечает: «Привет! А ты кто?»

«Неважно. Твой друг. Я знаю о тебе всё»

«Да ну?»

«Да. Я знаю, например, что ты учишься в таком-то классе, такой-то школы»

«Ну, это нетрудно, блин, узнать. В сети все есть»

«Ну не всё можно узнать. А я, например, знаю, что ты когда-то давно украл сникерс из магазина»

Тут пацанчик офигел реально, потому что про сникерс он не рассказывал никому, даже лучшему другу.

«А еще что ты знаешь обо мне?», спросил он.

«Ну еще то, что ты два дня назад влюбился в Розу из параллельного класса»

Ну этого уж точно никто не мог знать — за два дня пацанчик об этом никому еще не успел рассказать.

«Чё те надо?», спрашивает пацанчик.

«Расшарь эту ссылку neoglyadyvaisa всем, кого знаешь. Только самое главное! Сейчас ни за что, ни в коем случае НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ НАЗАД!»

В эту секунду пацанчик спиной почувствовал, что что-то капец суперужасное стоит сзади.

«Не оглядывайся!», опять высветилось на экране. У пацанчика волосы встали дыбом. И тут он не выдержал и оглянулся…

— Ну и чё дальше?! — не выдержал Чинга.

— Утром родители обнаружили, что сына нет дома. Все вещи, обувь на месте, а его нет. Так и не нашли до сих пор.

— Да ладно гнать-то, — сказал Бола. — Таких историй в сети полно. Мы здесь тоже от жизни не отстаем.

— Ну я бы не рассказывал, если бы это не было правдой.

— А еще знаешь такие истории? — спросил Муха.

— Да полно. Сейчас весь город, вся полиция на ушах. Слушайте еще одну историю. Про нее во всех новостях говорили. В общем, один пацан был дома один. Родители были на работе, а младший брат был в школе. Пацанчик играл на компе в Left4Dead, мрачный шутер с зомбаками и прочей нечистью. Ходит, зомбаков, мертвецов мочит из разных видов оружия. И заходит он как-то в игре в какой-то брошенный дом, бродит там по пустым комнатам… Как вдруг — открывается дверь одной из комнат, и пацан видит зомбаков… очень похожих на его мать, отца и младшего брата. И мать ему говорит замогильным голосом: «Сынок! Присоединяйся к нам. Будем вместе пить кровь людишек! Иди сюда!» Тут у пацанчика сдали нервы, и он расстрелял их из дробовика. У него долго дрожали руки и билось сердце. Но он стал играть дальше и засиделся допоздна. Смотрит — время уже час ночи, но родители и брат до сих пор не пришли. Он стал звонить им, но никто из них не брал трубку. Потом выяснилось, что все трое пропали без вести…

— Фу, блин, теперь вообще компьютер включать не буду, — сказал Чока.

— Фиг знает, правда твои страшилки или нет, но у нас, короче, в поселке есть реальная страшная история про пастуха Кошкарбая, — сказал серьезным голосом Чинга.

— О, это в натуре правда! — встрепенулся Муха, а глаза его стали круглыми.

— Э, пацаны, кончай на ночь глядя всякую жуть рассказывать. Мне еще домой по темнякам идти, — сказал Лёха.

— А мы тебя проводим за ручку до дома, не бойся, малыш, — сказал Бола, смеясь.

— О, расскажи! — попросил Вовка.

— Короче, был у нас раньше в поселке пастух Кошкарбай. Лет ему было двадцать примерно. И так же, как нынешний пастух Базарбек, Кошкарбай собирал коров утром рано и гнал потом на пастбище за озером. И вот некоторые коровы стали заходить прямо на кладбище рядом с озером, чтобы поесть травы. Она там сочная, густая. И однажды это увидела какая-то старуха в черном платке и давай ругать Кошкарбая — ты зачем, типа, коров пускаешь на кладбище пастись, мертвым покоя не даешь. А пастух говорит, типа, а тебе то что, старуха, ты ж не умерла еще. Вот как умрешь, так и ругайся на меня и моих коров. А старуха отвечает ему, типа, вот как умру, так и посмотрим, кому плохо будет. И вот однажды утром все стали выгонять коров из своих ворот, чтобы пастух их погнал на пастбище. А пастуха нет! Пошли к нему в дом, стали стучать в дверь. Стучали, стучали, никто не открывает. Дверь заперта. Потом решили выломать дверь. Заходят в комнату, а Кошкарбай мертвый лежит на полу. Глаза выпучены от страха, а в его скрюченных пальцах черный платок зажат…

— От разрыва сердца умер, — добавил Бола.

— Да уж… — сказал я и поежился то ли от холода, то ли от страха.

— А еще говорят, — продолжал Чинга уже шепотом, — что теперь каждый год в день его смерти, восьмого июня, люди видят призрак пастуха на кладбище!…

— Да ну, не верю! — махнул рукой Вовка. — Все эти ваши колхозные байки из склепа — фейк сплошной!

— А спорим, что правда! — воскликнул Чинга, вскочив на ноги. — Люди врать не будут! Я и сам видел призрак Кошкарбая прошлым летом ночью! Мы на машине ехали из гостей мимо кладбища. Смотрю, что-то белое летает над могилками! Я испугался, но никому не сказал.

— Эх вы, темный нецивилизованный народ. Верите во всякие легенды и мифы Древней Кампучии. Я могу на любом кладбище переночевать спокойно.

— А кстати, братишка! Сегодня в двенадцать часов ночи как раз наступает восьмое июня. День смерти Кошкарбая, — спокойным голосом сказал Бола. — Если ты такой смелый, как говоришь, сходи, убедишься сам.

— Да он струсит! — сплюнул Чока презрительно. — Городские все такие!

— А спорим не струсю!

— Не струшу, — поправил я Вовку.

— Тогда давайте, пацаны, рванем все вместе сегодня на кладбище! — предложил Чинга. — Только мы будем издалека смотреть, а Вовка пусть среди могилок посидит.

— Да без проблем! Хоть всю ночь до утра.

— Олжик, разбей!

Вовка и Чинга подали друг другу руки, а я разбил, официально фиксируя их спор.

— Мы за вами зайдем в одиннадцать тридцать. Вы где живете? — спросил Лёха.

— На Джамбула, один. Дом Валентины Васильевны. Это бабушка моя.

— А, знаю, — сказал Бола. — Давайте, увидимся.

За пять минут мы обменялись номерами телефонов, сделались друзьями во вконтакте и разошлись по домам.

— Слышь, Вовчик, а что мы бабушке скажем? Как отпросимся?

Вовка почесал свою мохнатую голову.

— Не знаю пока. Но что-нибудь придумаем, не боись.

Призрак пастуха Кошкарбая

Во дворе у бабушки в тени черешни стояла тахта — большое квадратное сооружение из дерева и фанеры в виде буквы П. Три стороны тахты представляли собой три широкие скамьи, покрытые старыми коврами, лоскутными одеялами и подушками. По краю тахты шли невысокие перила из дерева. Мы с Вовкой иногда валялись на ней, играя друг с другом в шашки или игры на своих телефонах. А если с четвертой стороны вдвинуть стол, то можно было пить чай, сидя или даже лёжа, как персидские цари или римские богачи из учебника по истории.

Вот мы с Вовкой и придумали, что скажем бабушке, что хотим ночевать во дворе на тахте. Бабушка разрешила, так как ночи были теплые, и постелила нам на тахте.

— Ну чё, тощий укротитель привидений? Не боишься?

— Чего?

— Ну, если это вдруг правда? Скопытишься от разрыва сердца в расцвете лет.

— Пухлым неучам, далеким от науки, объясняю: ученые еще не получили ни одного проверенного и… э…. как его там… неоспоримого доказательства существования каких-либо потусторонних явлений типа полтергейста или неуспокоенных душ, бродящих по параллельным мирам. Ставили даже эксперимент…

— Вовчик, слышь! — сказал я тревожным шепотом, вглядываясь в темноту. — Там что-то шевелится…

— Где? — спросил мой бесстрашный друг, поднимаясь с места.

— Вон там!… Под тем деревом что-то копошится!…

— Кошка, наверное… — неуверенно зашептал Вовка.

— Не, не кошка. На двух ногах, вроде… Иди, посмотри, а то я боюсь…

— Да нет там ничего.

— Струсил, что ли заранее?

— Да, блин!

Вовка перелез через перила тахты и медленно двинулся к дереву. Когда он приблизился к нему, я взял большую подушку и с диким криком «А-а-а!» кинул ее в Вовку. Вовка аж подпрыгнул от неожиданности, а спавший под тахтой бабушкин кот Кыскыс от испуга ломанулся оттуда и врезался головой об забор. Я от смеха чуть не упал с тахты, но тут стукнуло окно бабушкиной комнаты.

— Мальчишки! Что случилось?

— Нет, нет, все нормально, Валентина Ивановна! — сказал я, стараясь не смеяться.

Вовка начал бить меня подушкой, я тоже взял подушку, и начался беззвучный бой. Тишину летней ночи нарушали лишь бумкающие звуки наших с Вовкой орудий. Но тут мы услышали негромкий свист за калиткой, и пилинкнули сообщения в VK. Это подали условный сигнал наши местные друзья. Мы напихали под одеяла подушек (прямо как в каком-то фильме), чтобы бабушка не заметила нашего отсутствия и, стараясь не шуметь, вышли за калитку. Ребят было четверо. Бола сказал, что Лёха не смог пойти.

На небе сияли огромные звезды, а яркая полная луна освещала нам дорогу. Мы все почему-то стали говорить полушепотом.

— Как раз в полнолуние призраки любят появляться.

— Да, точно. Они чувствуют свет луны.

Вовчик храбро шагал рядом, засунув руки в карманы штанов, но я заметил, что он уже и сам был не рад, что ввязался в этот спор. Мы молча дошли до того места, где мы с Вовкой встречали коров. Тогда, при свете яркого солнца, все казалось красивым и безопасным (хотя мы и бегали в тот день от быка). Но теперь, в полночь, под… как там пишут в ужастиках… «под зловещими лучами равнодушной луны все вокруг показалось жутким и страшным. Огромные деревья пугали своими кривыми ветками, а озеро вдали было наполнено мерцающей черной жижей». А когда мы увидели впереди холм с могилами и оградками, то все застыли на месте, как по команде.

— Вот по этой тропе спускаешься в лог, а потом вверх на гору, — вполголоса сказал Бола Вовке, показывая рукой. — А там идешь по кладбищу до конца. И слева увидишь его могилку.

— А вы, что, здесь останетесь? — тихо спросил Вовка.

— А нам и отсюда будет видно, когда Кошкарбай появится…

Меня всего передернуло то ли от холода, то ли от страха.

— Ну чё стоишь? — спросил моего друга Чинга и глянул на экран своего телефона. — Уже двенадцать часов.

Мне стало очень жаль Вовку. Его на две части разрывали страх и мужская гордость. Вдруг Вовка тронулся с места и зашагал вниз по тропе.

— Вован! — крикнул я. — Подожди меня!

Я догнал его, и мы пошли вместе.

— Включи фонарик, Олжик. Ни черта не видно.

Я включил фонарик на своем телефоне. Холм закрыл от нас свет луны. Мы спустились в лог и стали подниматься вверх по холму, продираясь через кустарник и колючки.

— Давай обойдем гору и прямиком до дома, а? Потом скажем, что посидели часа полтора, никого не увидели и пошли домой.

Вовка ничего не отвечал и упрямо шагал вперед. Показались первые могилки с оградками. Меня опять пробрал страх, и по телу побежали мураши и тараканы. Вовчик зашагал впереди меня, разводя руками высокую траву. Вдруг луч моего фонарика скользнул по одной из надгробных плит, и я успел прочитать имя покойного.

— Вовка! Смотри!

Вовка встал рядом со мной и прочитал шепотом:

— Кошкарбай Маулетович Сарсенов. Тысяча девятьсот девяносто второй — две тысячи пятнадцатый…

Не знаю как Вовке, но мне сразу же стало казаться, что на нас кто-то смотрит одновременно и сзади, и справа, и слева. Вовка тоже стал оглядываться по сторонам.

— Вовчик, — сказал я тоже шепотом. — Пошли-ка отсюда. Мне уже пофиг до твоего спора. Жуткое, блин, место, в натуре.

— Тихо! — сказал Вовчик и схватил меня за руку. — Смотри!

Я взглянул туда, куда показывал Вовка. Волосы на моей голове, руках, ногах и пятках зашевелились от ужаса. Я не видел ничего более жуткого за всю свою долгую жизнь. Из-за оградки могилы показалось что-то белое и стало подниматься! Вдруг это белое резко прыгнуло вверх и издало утробный адский звук: «Аррр!» Мы с Вовкой выдали душераздирающий визг, который, сто пудов, разбудил не только Кошкарбая, но и всех его соседей. Не помню, как мы оказались уже на противоположной стороне лога, там, где нас ждали наши сельские друзья.

— Стойте!

— Да остановись ты!

— Все нормально, пацаны! Это Лёха был, в простыню одетый!

Когда я пришел в себя, я увидел перед собой смеющееся лицо Чинги. «Олжик! Олжик! Это я — Чинга! Приём!»

Нас с Вовкой трясли, обнимали, хлопали по спине, заглядывали в лицо.

— Это Лёха был! — говорил Чинга, показывая на Лёху, который стоял, улыбаясь, с простыней в руке. — Извянки, пацаны, если сильно напугали…

— Да ладно, — сказал Вовка, нервно улыбаясь. — Только сухие штаны принесите.

Громогласный хохот был ответом его шутке.

Как мы ходили рыбачить

На следующий день мы проснулись поздно. Солнце уже поднялось высоко и принялось будить нас, то пуская зайчиков в лицо, то обжигая пятки, торчащие из-под одеяла. Вовка заворочался, чихнул и проснулся.

— Смотри, пацаны прикольные фотки прислали, — сказал Вовка, показывая мне фотки из VK.

На фотках наши друзья позировали, по очереди надевая белую простыню с прорезями для глаз и пугая друг друга.

— Да, жестко они нас пранканули, — сказал я со вздохом.

— Не боись, Лизка, партизаны близко! Мы им такой пранк устроим! В чем городские круче деревенских? Правильно — в хакерстве! Не зря я свой ноутбук взял с собой.

Вовка притащил свой черный хакерский лэптоп, облепленный наклейками Anonymus, раздал сеть с телефона и застрочил по клаве. Через некоторое время он показал мне экран своего компьютера со множеством каких-то строчек и цифр на черном фоне и сказал, блестя глазами:

— Всё! Пошла сэмэсэска!

— Чего пошла?

— Смс с номера полиции! Нашим сельским пранкерам.

— Ты чё, дурак? — вскрикнул я, хватаясь за его комп. — За такие шутки штраф прилетит быстрее, чем твоя «сэмэсэска»!

— Олжик, пойди умойся! Естественно, я шлю смс не с настоящего ресурса полиции, чайник!

— А что ты написал им?

— «МВД Республики Казахстан. По данным полиции, 8 июня в 00:05 вы находились в месте, где было совершено преступление. Будет устанавливаться ваша причастность к данному происшествию. Сегодня, 9 июня, вы должны подойти к автобусной остановке на улице Джамбула в 12:00. Вас будет ждать патрульный автомобиль, госномер 576.»

— А если они родителям расскажут? Те в полицию позвонят!

— Ноу вуман, ноу край! Не плачь, женщина. Щас я им напрямую позвоню измененным голосом!

Когда на Вовку снисходил дух хакерский, его было уже не остановить. Но звонить не пришлось. В беседе в VK посыпались сообщения от наших сельских жертв Вовкиного пранка.

«Пацаны, прикиньте, мне от ментов сообщение пришло!» — писал перепуганный Чинга.

«Да, мне тоже. Будто я был на месте преступления ночью», — строчил Лёха.

«Блин, вот попали! Я не хочу в тюрьму!» — жаловался Чока.

«Да мы же такого ничего не делали, пацаны. Допросят, да отпустят», — успокаивал всех Бола.

«А давайте чухнем все куда-нибудь подальше! Отсидимся пока», — предложил Муха.

«Всё, пацаны, — написал Бола. — Уже почти двенадцать. Выходим на остановку. Там видно будет. Если что, в тюрьме будем друг друга поддерживать».

— Пошли! — сказал Вовка и стал быстро одеваться.

Мы подошли к остановке в двенадцать десять. Все пятеро стояли там с серьезными физиономиями и о чём-то встревоженно разговаривали.

— О, пацаны, вам тоже пришла смс? — спросил Чинга.

— Нет, — ответил Вовка. — Нам позвонили.

— И чё сказали?

— Какой-то майор (фамилию не запомнил) позвонил. Говорит, что вычислили вас по сигналу телефона. А нас попросил дать свидетельские показания.

— А ещё что-нибудь сказал?

— Да, сказал. Сказал, что вам лет по пять строгого режима светит.

— Да за что?! — не выдержав, заорал Лёха. — Что мы такого сделали? Постояли просто около кладбища!

— Алло! — сказал Вовка в свой телефон, глядя на нас и приставив палец к губам — типа «Тихо!». — Да, это я, товарищ майор! Мы с другом здесь. И они тоже здесь. Ага… хорошо… понял.

— Ну что? Что он сказал? — спросил Чока испуганно.

— Сказал, чтобы вы взяли с собой в СИЗО личные вещи. И зубной пасты на месяц.

— Капец! — сказал Муха, обхватив голову и садясь на корточки. — Сходили, блин, на кладбище…

— Да расслабьтесь, пацаны, — улыбнулся Вовка. — Это пранк был с нашей стороны. — Типа ответки за ваш ночной розыгрыш.

— Чё, правда?!!

— Да, это всё фейк. Это я вам прислал смс от полиции. Профессиональный хакер #ВованПацан. Известная личность в даркнете!

Пацаны загалдели все разом, то обнимая Вовку, то тряся его руку, то тыкая в плечо кулаком.

— Уффф! Вот я перепугался! До сих пор сердце стучит.

— Ну, пацаны! Считается! Классно отомстили…

— Ну вы даете! Нельзя же так жестко! Я уже мысленно со всеми попрощался…

— Ну а что вы хотели? — сказал легендарный пранкер, самодовольно улыбаясь. — После наших ночных визгов чтобы вы спокойно спали?

Минут через десять мы, довольные друг другом, разошлись по домам.

У Вовки теперь зачесалось пойти на рыбалку. Он выпросил у бабушки оставшиеся от дедушки снасти и банку с крышкой для червяков.

— Когда Володеньке было лет пять, дед, царствие небесное, взял его на озеро, на рыбалку. Вот и приучил к хорошему делу-то, — сказала, Валентина Васильевна, протягивая нам банку и улыбаясь.

Мы взяли лопаты и принялись копать землю на краю огорода. Червяков было много, и мы быстро набрали целую банку. Бабушка собрала нам с собой покушать и попить. Мы взяли в руки две удочки — одна была, как мне гордо объяснил Вовка, «телескопическая», современная, а вторая — старая, но очень крепкая и стильная, сделанная из бамбука. Я выбрал бамбуковую. На Вовкиной удочке стояла «катушка», а я не знал, как с ней обращаться. Вовка также взял кусок фанеры, краски и резиновые сапоги.

— Ну сапоги — понятно, — сказал я. — А фанера и краски зачем?

— Много будешь знать, могут подумать, что ты умный!

По дороге на озеро Вовка купил маленькую банку кукурузы. «На кукурузу сазан может клюнуть», — объяснил он. Через минут двадцать мы уже были у берега кокбулакского озера. Вовка выбрал место, свободное от камышей, где, как он сказал, они с дедом всегда рыбачили. Потом Вовка взял свою фанеру, макнул палец в воду и в акварельную краску, и принялся пальцем рисовать на ней какой-то кривой овал с глазами и хвостом.

— Это мышь, раздавленная самосвалом?

— Это бог всех рыб, он обеспечит нам с тобой суперский улов. Я видел на ютюбе как один блогер нарисовал такого бога, и потом у него клев бешеный случился!

— Только в нашем случае будет немного по-другому. Местные рыбы при виде твоего шедевра будут помирать от смеха и всплывать кверху брюхом. А нам останется только их собрать вон тем твоим гигантским сачком.

— Сам ты «сачок». Это называется «подсак».

Вовка дорисовал свою лепешку с плавниками и прикрепил рисунок куском проволоки к ветке ближайшего дерева.

— Я помню, наловили мы с дедом карасей, — аж штук пятьдесят! А в банку трехлитровую, которую с собой взяли, только двадцать помещается. «Ну, — говорит дед, — беги, Вовка, по берегу, ищи тару для рыбы». Я нашел несколько бутылок пластиковых, но все равно все не поместились, пришлось многих отпускать…

— Ну что-то ты гонишь — «пятьдесят»…

— Да сто пудов! Если не больше. Мы сейчас с тобой столько наловим, успевай вытаскивать! И видосиков наснимаем для моего блога!

Вовка раздвинул свою удочку и принялся насаживать червяка.

— Да не вертись ты! — ругался он на представителей кольчатых беспозвоночных и зачем-то плевался в них. — Хорош колбаситься, тебе говорят! Лежи смирно, не дергайся! Брейк-дансер, блин, нашелся. Все пальцы из-за тебя исколол…

— Так ему же больно, — вступился я за червяка, — вот он и вертится. Вот если бы тебя насадили на гигантский крючок!

— Так я бы лучше сдох сразу! Чтоб не мучиться. Вот зараза, опять слетел…

Отправив в червячный рай нескольких дождевых мучеников, Вовка наконец насадил одного и, с криком: «Первый па-ашёл!», забросил наживку в воду. Но он, видимо, что-то напутал, потому что поплавок упал в озеро в метре от берега.

— Блин! — сказал потомственный рыбак. — Дужку катушки забыл открыть.

Вовка размахнулся снова и — вжик! Теперь поплавок с наживкой улетели гораздо дальше, но, приводнившись, поплавок остался лежать на воде.

— А разве он…

— Да знаю, знаю! Вертикально должен стоять. Надо огрузить побольше или глубину уменьшить.

Вовка смотал леску и принялся колдовать над снастью.

— Вовка, давай с моей удочкой разберемся. Я тоже рыбачить хочу.

— А у тебя все просто — катушки нет, оснастка глухая. Видишь, леска привязана прямо к верхушке? Давай червяка.

Вовка забросил мою снасть. Она улетела недалеко, но зато поплавок держался ровно.

— Во! А у тебя грузило отлично сработало! Поплавок стоит!

Вовка опять занялся своей удочкой, а я стал смотреть на поплавок. Прошло, наверное, полчаса. Поплавок не двигался. Я, в отличие от Вовчика, не рыбак, и мне это занятие не особенно интересно. Поэтому я стал ходить вдоль берега, наблюдая как лягушки, гревшиеся на солнце, сигали в воду, когда я подходил ближе. Мне захотелось поймать одну из них. Но как я ни старался, они успевали среагировать и плюхались в озеро, прежде чем я накрывал их рукой.

— Э, пухлый! — крикнул Вовка. — Кончай геноцид лягушачьего народа. Иди лучше мне помоги.

— Вовка, а как понять, что клюет рыба?

— Поплавок начинает дергаться, тонуть…

— Тогда значит у меня клюет…

Вовка взглянул на мой поплавок, который плясал на воде, то погружаясь, то выскакивая, и бросился к моей удочке как лев на антилопу.

— Есть что-то! — крикнул он, задрав удочку вверх и пятясь назад. — Кило, наверно, на десять!.. Тащи подсак!

— Чего тащить?

— Да вон, за спиной твоей сачок большой, идиот! Рыба щас сорвется!

— Взял, что дальше?

— О, блин, тормозная ты жидкость! Подводи под рыбу!

— А как я подведу под рыбу, если я ее не вижу!

— Видишь, где леска под воду уходит, имбецил?!! Туда давай его!! Сейчас рыба сорвется, тяжелая очень!..

Я воткнул «типа большой сачок» в воду и попробовал подцепить рыбу, которую по-прежнему не было видно.

— Да подожди ты! — вопел Вовка. — Сейчас подтащу ее поближе…

Наконец, попавшийся на крючок «кило на десять» гигант показался из воды. Это оказалась рыбка величиной с ладошку. У меня начался приступ смеха, и я упал на траву.

— Ну почти десять кило! — оправдывался Вовка. — Классный карась! Зато как сопротивлялся, как акула бешеная. Тихо ты, хорош прыгать! Блин, скользкий весь…

— Га-га-га! Смотри, бро, осторожно, башку откусит, а зачем мне друган без черепушки? Ха-ха-ха!

— Хорош ржать как пьяная лошадь, возьми телефон и снимай для блога материал.

Я взял смартфон, но на этот раз стал комментировать сам.

— Общий саламчик всем подписчикам и фолловѐрам канала #ВованПацан! С вами говорит телефон самого Вована. Только что мой хозяин, этот феймус икстрим фишырмен загарпунил одного из самых опасных обитателей Кокбулакских болот — амазонского карася парнокопытного, длина которого порой достигает четырех метров, а вес — двухсот граммов. Посмотрите как бесстрашный исследователь Вован смело засовывает в огромную пасть чудовища всю руку! Это потому что у него в бардачке есть три штуки запасных верхних конечностей…

— Иди лучше найди что-нибудь, куда рыбу положить, — перебил Вовка, держа в руках карасика. — А то я забыл садок взять с собой.

Я прошелся по берегу и нашел грязную пластиковую бутыль на пять литров.

— Во! Как раз то что надо! Держи карася!

Вовка сунул мне рыбку, а сам побежал ополоснуть емкость и набрать в нее воды из озера. Я осторожно разжал руку и стал гладить карасика, который тяжело и часто дышал, выпучив круглые глаза.

— Подожди чуть-чуть, сейчас мы тебя в воду опустим, — утешал я бедное животное. — А когда этот садист отвлечется, я тебя домой в озеро отпущу.

— Э! Я те отпущу. Я эту скотину еле вытащил на берег!

— А поймался он на мою удочку! Значит это моя добыча. Имею право отпустить на волю.

— Блин, Олжик. Вот ты когда берешь гамбургер в Макдональдсе, ты жрешь котлету и рыдаешь над ней?

— Так то котлета. А здесь живое существо.

— Давай бросай его в бутыль.

Я хотел аккуратно погрузить карася в его будущий дом, но тут он неожиданно подпрыгнул, упал на землю и стал биться в конвульсиях, чтобы, видимо, попасть в воду и смыться домой. Вовка, огласив окрестности страшным ревом первобытного питекантропа, кинулся ловить рыбу, раскинув свои кривые клешни в стороны. Он попадал ногами в грязь, поскальзывался, падал в воду, но мужественно продолжал ловлю взбесившегося карася. Но воля рыбки к жизни оказалась сильнее, и карась умчался на глубину со скоростью противолодочной торпеды. Вовка прямо в одежде сел в озеро и поник головой. Его лицо и волосы были перемазаны тиной, а бейсболка валялась на берегу, втоптанная в грязь.

— Слышь, братан, извянки, — сказал я грустным голосом. — Мы сейчас еще поймаем…

Вовка поднялся и молча направился в своей удочке. Так же, не говоря ни слова, он смотал леску, посадил на крючок кукурузу из банки и забросил метров на десять. Я поднял его бейсболку и прополоскал ее в воде. Потом я подошел к Вовчику и сел рядом с ним. Мы посидели молча, смотря как солнце играет в воде.

— Слышь, Вовчик… — начал было я, но тут Вовка напрягся и положил руку на удочку.

— Тихо! — шепнул он, пристально глядя на поплавок. — Клюет!

Вдруг поплавок ушел под воду, и Вовка резко потянул удочку на себя.

— Есть! — закричал он и начал вращать катушку. Удочка выгнулась дугой. Потом ее кончик все сильней стал клониться к воде.

— Блин, тянет сильно! Леску может оборвать!

— Вовка, что делать, говори!

— Пока ничего, я сам… Буду стравливать леску, а то или порвет или удилище сломает…

Вовка стал ослаблять натяжение лески и опустил кончик удочки в воду. Вдруг удочка выпрыгнула из его рук, и ее стало уносить в озеро! Вовка остался стоять, растерянно наблюдая как удочка уплывает от него. Нельзя было терять ни секунды, и я бросился в воду. Я догнал ее, схватил и потащил к берегу.

— Олжик, молодец! Давай, я держу! Я вспомнил, как дед меня учил вытаскивать рыбу!

Вовчик стал мотать по-другому: сначала он поднимал вершинку удочки вверх, потом наматывал леску, опуская удочку вниз, к воде. Потом снова вверх, и снова несколько мотков. Только через минут пятнадцать он смог подвести рыбу почти к берегу. Я уже стоял с подсаком в руках, готовый вытащить добычу. И тут мы увидели кто поймался на наш крючок — это была здоровенная рыба, наверное, сантиметров семьдесят в длину! Я осторожно подвел подсак под рыбу и вытащил тяжеленный улов на берег.

— Ура!!! — закричал Вовка, бросил удочку на землю и кинулся обнимать меня. — Вот это монстр! Вот это улов! Здоровенный сазан! Ура Олжасу, укротителю диких удочек!

— Ура Вовке, феймус икстрим фишырмену!

— Давай телефон! Снимай!

Мы наснимали кучу видео и фото с сазаном, потом Вовка сбегал домой и приволок огромный жестяной таз с ручками, в котором, как он сказал «когда-то меня купала бабушка». Мы налили в него воды, опустили туда нашу рыбу и гордо понесли домой через весь поселок Кокбулак!