Как пламя костра

Глава 8

Дарси достала с заднего сиденья пакет с продуктами и небольшой саквояж, в котором лежали ее вещи. Сет оставил ей запасной ключ от квартиры, которым она не без внутреннего трепета открыла дверь. Уже в прихожей она почувствовала спасительную прохладу: кондиционеры работали прекрасно. На ее губах против воли возникла улыбка: им с Сетом предстоит восхитительный вечер в апартаментах со всеми удобствами, изысканный ужин и ночь любви. Для сегодняшнего свидания Дарси специально купила новую шелковую сорочку.

Дарси задумала приготовить на ужин камбалу в белом вине. Когда рыба уже стояла в духовке, она занялась было распаковкой саквояжа, но, движимая любопытством, решила заглянуть в комнату для гостей, которую Сет оборудовал как рабочий кабинет.

Осмотрев внимательно комнату, Дарси пришла к выводу, что Сет не был скрупулезно аккуратным и собранным, как то казалось на первый взгляд. Это был деловой, но все-таки человек, а не воплощение борьбы за попранную справедливость, и ничто человеческое было ему не чуждо. Дарси потянулась к обертке, собираясь выбросить ее в корзину для бумаг, и нечаянно толкнула папку с подшитой корреспонденцией.

У нее и в мыслях не было шпионить за Сетом, более того, она никогда не совала нос в чужую переписку. Но когда папка упала и раскрылась, одно из писем бросилось ей в глаза. Судя по дате, Сет получил его недавно.

«Надеюсь, передышка пойдет тебе на пользу. Еще пару недель я как-нибудь без тебя обойдусь, но потом мы сразу должны встретиться и обсудить то, что важно для нас обоих».

Ниже стояла неразборчивая подпись.

Так, значит, Сет готовился к отъезду!

Дарси захотелось крикнуть «нет», она с трудом сдерживала нахлынувшее негодование. Он даже не упомянул о том, что возвращается в Филадельфию! То есть он говорил, что это возможно, но еще ничего не решено, — и говорил это в то время, когда уже знал о своем скором отъезде!

А если с самого начала каждое его слово было ложью? Недаром в письме сказано «передышка»! В точности как и для Гэри, она для Сета — всего лишь возможность расслабиться перед новым этапом карьеры! Он ничуть не лучше того, о ком так пренебрежительно отзывался! Господи Боже! Она ничему не научилась за эти годы!

Единственным выходом казалось бегство домой, но прежде чем покинуть квартиру Сета, Дарси вырвала из блокнота листок и написала первое, что пришло ей в голову:

«Я думала, ты особенный, думала, что ты честен со мной. Перечитай последнее письмо в этой папке, оно доказывает, что я ошиблась в тебе. Ты даже не сказал, что скоро уедешь!

Я не желаю тебя больше видеть, Сет. Не звони мне и не пиши, я все равно не отвечу. Но главное, не вздумай переступать мой порог!

Дарси».

Она положила на кухонный стол раскрытую папку с письмом, бросила поверх него свою записку, выключила плиту и ушла.

В квартире Сета приветствовал упоительный запах запеченной рыбы.

— Дарси! — окликнул он, заранее улыбаясь. — Пахнет вкусно!

Весь этот день он находился в предвкушении сегодняшней встречи и сам не мог на себя надивиться. Он вел себя как ребенок, с нетерпением ожидавший новогодних праздников и подарков Санта-Клауса. Время от времени он пытался себя образумить, напоминая, что ничего из ряда вон выходящего не происходит, но в это не верилось. Все, что связано с Дарси, было для него особенным.

В квартире было темно и тихо — это озадачило Сета. Он прошел на кухню, включил свет — и сразу в глаза бросились папка и записка, лежавшие на столе. Первым чувством Сета, когда он прочел кое-как нацарапанные на листке слова, был гнев. Как она посмела совать нос в его кабинет, как осмелилась рыться в его бумагах?!

Потом он перечитал текст — боль и отчаяние, владевшие Дарси, звучали в каждой строчке записки. Сет и в самом деле возвращался в Филадельфию, но всего на несколько дней. Почему он не упомянул об этом? Потому, что это не казалось важным, или потому, что не желал нарушать их с Дарси идиллию? Думать об этом сейчас было бесполезно. Худшее уже случилось.

Сет бросился к машине. Уже стемнело, когда он затормозил перед домом Дарси. Дверь парадного входа была закрыта (и, быть может, забаррикадирована изнутри, подумал Сет с кривой усмешкой). Он позвонил один раз, потом другой и третий, несколько раз постучал. Дом оставался безмолвным и неприветливым. Дверь гаража тоже оказалась закрытой. Сет огляделся, не зная, что предпринять. Надежда, что Дарси может быть у Марши, исчезла, как только взгляд упал на темные окна соседнего дома. Скорее всего она была дома, и Сет решил, что войдет, даже если для этого ему придется выломать дверь.

До этой минуты он не анализировал свои ощущения, а когда прислушался к себе, то понял, что близок к панике. Не желая признаваться себе в том, что боится потерять Дарси, он заглянул на задний двор. Там тоже было пусто. На скамье лежала раскрытая книга, но дверь тоже была заперта. В отчаянии Сет направился к машине, но остановился, услышав тихие звуки, похожие на всплески воды, доносившиеся с соседнего двора.

От Дарси он знал, что у Марши есть бассейн и что она может им пользоваться в любое время. Разглядеть что-либо поверх живой изгороди не удалось. Сет удержал готовый вырваться оклик, не желая давать о себе знать заранее. Он обошел ограждение, разделявшее дворы, стараясь ступать по возможности бесшумно.

Бассейн был расположен в глубине заднего двора, и в воде в самом деле кто-то плавал. Тьма успела сгуститься, так что невозможно было рассмотреть, Дарси это или кто-то другой. Впрочем, кто еще это мог быть, если хозяйки не было дома? Дарси упоминала о том, что Марша не слишком жалует бассейн, Чак при теперешней сложной ситуации больше не остается на ночь у Марши, зато сама Дарси часто купается по ночам в бассейне, особенно в душные ночи.

Сет приблизился к бассейну очень медленно и осторожно, вовсе не желая напугать Дарси. Она плыла брассом, плавными толчками сокращая между ними расстояние, пока не оказалась у того края, где он стоял в ожидании. Тогда она подняла голову, и взгляды их встретились.

— Тебе нечего тут делать, — сказала она холодно, но, как показалось Сету, с легкой дрожью в голосе. — Я же сказала, что не хочу тебя больше видеть.

— Я пришел кое-что сказать тебе.

— Ты ничего не можешь сказать такого, что изменило бы мое решение.

Сет чувствовал, что они в слишком неравном положении для разговора. Дарси была в бассейне, и он даже не мог видеть в сумерках выражения ее лица.

— Выходи из воды, — предложил он, поднимая полотенце.

— Не выйду!

На этот раз ему не требовалось видеть лицо Дарси, чтобы знать, что на нем написан вызов.

— Если не выйдешь, я спущусь к тебе.

— У тебя нет плавок, — возразила девушка.

— А зачем мне плавки? — бросил Сет и взялся за пряжку ремня.

— Ты этого не сделаешь! — сдавленно воскликнула Дарси, видя, что он расстегнул ремень и в самом деле снимает брюки.

— Поспорим?

— Твоя взяла! — процедила она сквозь зубы и начала выбираться из бассейна. — Не хватало мне только увидеть тебя сейчас голым!

Сет попытался укутать Дарси в полотенце, но она выскользнула у него из рук, давая понять, что не намерена терпеть его прикосновения. Она не возражала, когда он последовал за ней к заднему крыльцу, но в дом не пригласила.

— Хоть сесть-то мне можно? — спросил Сет, показывая на качели.

Дарси бросила на него сердитый взгляд и села у самого края перекладины. Он тоже сел, но как можно дальше, принимая ее теперешнюю отчужденность.

— Я возвращаюсь в Филадельфию… — Дарси сделала движение вскочить, и Сет поспешно продолжал, боясь, что она убежит от него в дом: — Но только на выходные. Нужно уладить кое-какие дела.

Девушка упорно разглядывала свои сложенные на коленях руки.

— Посмотри на меня! — попросил он, придвигаясь ближе и обнимая ее за плечо.

В устремленном на него взгляде было недоверие.

— Я вернусь.

— Это сейчас тебе так кажется. Оказавшись там, ты можешь и передумать.

— Я вернусь, верь мне.

— На этот раз, может быть, и вернешься… — едва слышно вымолвила девушка.

— Да, на этот раз.

Наступило молчание. Сет искренне желал выяснить все до конца, чтобы не осталось никакой недосказанности, хотя бы потому, что прошлая ночь привела его на распутье и ему нужно было выбрать, каким путем отныне идти. Он хотел, чтобы Дарси стала частью его жизни, хотел этого больше, чем победы в самом сложном деле, но не мог обещать, что это желание останется с ним всегда. Он не собирался ей лгать — значит, предстояло сказать то, что Дарси не хотелось слышать.

— Даже если я решу обосноваться в Херши, мой взгляд на брак не изменится.

— Но почему? — вырвалось у нее.

— Потому что брак — дело заранее обреченное.

— Как ты можешь быть так уверен?!

— Я уверен, вот и все! — сказал он отрывисто. — Никакого «навеки» не существует! Люди пользуются друг другом и не гнушаются обращать себе на пользу даже чувства. Это не для меня, Дарси. Ты мне очень дорога, и я хочу быть с тобой, но не могу сказать, как долго это продлится. Все, что я могу, — это быть с тобой полностью честным.

Дарси никогда не думала, что надежда может возродиться и умереть почти в один и тот же миг. Боль, тупая, ноющая, заполнила все ее сердце и душу. Хотелось броситься Сету в объятия, чтобы он любил ее, как прошлой ночью, хотелось забыться от его поцелуев и ласк.

Но прежде нужно было принять решение.

Возможно, для Сета и речи не шло о настоящей любви, но по крайней мере она была ему дорога и он пытался защитить ее от боли, которую приносят иллюзии и ложные надежды. Могла ли она удовольствоваться этим? Могла ли принять Сета таким, как он есть, и не мечтать о большем?

Дарси не находила ответа. Она знала наверняка лишь одно: ее любовь росла и крепла и уже далеко превосходила то чувство, которое она испытывала к Гэри. Противостоять этому чувству было не в ее силах.

— Я буду с тобой, — произнесла Дарси тихо, но твердо и потянулась к Сету.

Сет просиял. Их поцелуй был долог, а когда они отстранились друг от друга, Сет сдвинул полотенце с плеч Дарси.

— Ты мне нужна, прямо сейчас…

На этот раз его поцелуи больше напоминали легкие нетерпеливые укусы. Это было до того сладко, что Дарси не удержалась от стона, выгибаясь так, чтобы ему было удобнее ласкать ее на скамье качелей. Вместо того чтобы сдвинуть купальник, он начал целовать грудь прямо сквозь влажную ткань. Когда его зубы прикусили сосок, Дарси поняла, что больше не выдержит.

— Это все нужно снять! Я хочу, чтобы мы по-настоящему чувствовали друг друга, всей кожей!

— Тогда больше подойдет спальня. Надеюсь, ты не против.

— Как я могу быть против!

Сет поднялся и подхватил ее на руки. Девушка обвила его шею руками, вся во власти противоречивых желаний: чтобы время остановилось и чтобы скорее настал момент, когда они окажутся в постели. Ни сомнения, ни сожаления больше не имели над ней власти. Она сделала свой выбор и в данный момент не заботилась о том, что случится в будущем. Разлука нередко бывала платой за любовь, и сейчас цена не казалась Дарси чрезмерной.

Сет распахнул дверь и внес ее в дом.

— До спальни, пожалуй, дело не дойдет! — произнес он сквозь стиснутые зубы.

— А зачем нам спальня?

Дарси расстегнула пуговицы, Сет сбросил с плеч рубашку, мягко соскользнувшую с подлокотника кресла. Следом на пол отправилась верхняя часть купальника Дарси, и Сет тотчас спрятал лицо в ложбинку между ее грудей.

— Прошу тебя, прошу!

— О чем, ясноглазка?

— О поцелуях…

Он обвел розовый кружок языком, потом втянул в рот сосок. Вздохи и стоны Дарси разжигали в нем желание все сильнее, хотя еще несколько минут назад казалось, что это невозможно, что он достиг пика возбуждения.

Руки Дарси беспорядочно блуждали по его плечам и груди, она терлась лицом о его волосы, зарывалась в них пальцами. Внезапно она со стоном приникла к бугорку его соска, и Сет едва не вылетел из кресла, словно подброшенный невидимой пружиной. Нижняя часть ее купальника была с завязками по бокам, и он вознес за это безмолвную благодарственную молитву, потому что не знал, сколько еще сможет выдерживать эту сладкую муку.

— Ты влажная… и горячая… — прошептал он, касаясь ее.

— Но не горячее, чем ты!

Дарси судорожным движением расстегнула молнию на его брюках.

— Давай сделаем все как следует! — взмолился Сет.

— А я думала, как хочется, так и следует.

— Как ты можешь шутить в такую минуту?!

— Я вовсе не шучу, милый. Только представь себе, что вот сейчас ты выбираешься из этого кресла и идешь вверх по лестнице… Ты уверен, что тебе ничего не будет мешать?

— Но что-то сделать придется!

Сету вдруг показалось, что в его душе открылись все потайные двери: он и сам точно не знал, какие богатства за ними скрываются. Впервые ему больше хотелось отдавать, чем брать, доставлять наслаждение, а не получать его. Он двигался, не сводя взгляда с запрокинутого лица Дарси, на котором читалось самозабвение.

Когда буря утихла, он обессиленно уронил голову на плечо Дарси. Прошло несколько долгих минут. Когда он наконец пришел в себя, то вспомнил, что они не предприняли никаких мер предосторожности, занимаясь любовью.

Проклятие! Что это на него нашло? Он всегда был очень предусмотрителен в сексе из страха ненамеренно зачать новую жизнь. На этот раз все мысли о предосторожности попросту вылетели из головы.

— Не шевелись… — прошептала Дарси при первом же его движении. — Я хочу, чтобы ты оставался во мне… от этого тоже сладко…

— Нам будет удобнее хотя бы на диване.

Она только теснее прильнула к нему.

— Ты засыпаешь.

— Вовсе нет… мне просто очень хорошо.

— Но у нас проблема, милая, — наконец решился Сет и отстранил ее за плечи.

— Что такое? — спросила Дарси, открывая глаза.

— Я вел себя беззаботно.

Выражение ее лица изменилось, и он понял, что его слова правильно поняты.

— Беззаботно, да… но не ты, а мы оба.

— А если дело кончится беременностью?

— Не нужно об этом сейчас, ладно? Вот если это случится, тогда и подумаем, как быть. А пока давай просто будем более внимательны.

Да уж, подумал Сет. Нет ничего хуже, чем зачать нежеланного ребенка; а он не собирался давать начало новой жизни.

На миг перед его мысленным взором явилась Дарси на последнем месяце беременности, Дарси с его ребенком под сердцем… но он стер эту картину в своем воображении раньше, чем задался вопросом, как к этому относится.

Сет затормозил у тротуара перед домом Дарси, заглушил мотор и откинул голову на велюровый чехол подголовника. Прошло полмесяца с того дня, когда он позволил страсти выйти из-под контроля и совершенно забыл о своей обычной осторожности, но накануне вечером Дарси сказала, что тревожиться не о чем — она не беременна.

Сет повернул голову и окинул взглядом фасад дома, недавно подстриженный газон и клумбу вдоль веранды, на которой пламенели яркими красками оранжевые и желтые циннии. Как это было бы… как могло бы это быть — поселиться здесь вместе с Дарси? Каждую ночь ложиться с ней в постель и каждое утро просыпаться бок о бок?

Сет помотал головой, пытаясь отогнать назойливые мысли. Чего ради думать об этом? Разве он хочет, чтобы его жизнь неразрывно переплелась с жизнью Дарси? Нет, вовсе нет! Достаточно было и того, что он был привязан к Дарси гораздо сильнее, чем к другим женщинам в его жизни, хотя и не мог определить свое отношение к такой глубокой привязанности. Чувства были так сложны, что в них не удавалось разобраться. Возможно, наилучшим выходом для Сета было сделать встречи с Дарси менее частыми.

Но у него не получалось реже с ней видеться. Она была нужна ему, потому что встречи с ней наполняли его жизнь смыслом. Ему было легко с Дарси. Даже когда они молчали, он не чувствовал неловкости. А когда он заключал девушку в свои объятия, ему казалось, что она становится частью его самого. Невзирая на всю тягу Дарси к независимости Сет чувствовал потребность оберегать ее.

Вот и теперь Сет ощущал смутное негодование оттого, что мысли о Дарси занимали его гораздо больше, чем раздумья о дальнейшей карьере и о партнерстве в фирме Вика. Уже по опыту зная, что бессмысленно изводить себя размышлениями на тему «Почему я так привязан к Дарси», Сет вышел из машины. Входная дверь обычно бывала открыта, поэтому он не стал звонить, а просто вошел и огляделся. На нижнем этаже никого не оказалось, но через сетчатую заднюю дверь со двора доносились голоса.

Дарси читала Дженни сказку. Ее глубокий бархатный голос звучал как шум прибоя: то громко, то опускаясь почти до шепота. Неслышно приблизившись, Сет прислушался. Речь шла о кролике, который как раз расспрашивал некую Клячу, что происходит, когда игрушки оживают.

Потом Марша позвала Дженни домой. Девочка до тех пор вздыхала, пока не добилась от Дарси обещания, что книга будет дочитана не позднее завтрашнего дня. Сет вышел во двор, помахал убегавшей Дженни и направился к качелям, намереваясь занять освободившееся место. Дарси с улыбкой убрала со скамьи книгу, позволяя ему сесть. На ней было голубое платье, и выглядела она очень привлекательно. Ну как тут было удержаться от поцелуя, тем более что раз от разу поцелуи казались все слаще?

— Теперь я знаю, что лучше всего снимает дневную усталость, — заметил Сет, поглаживая рыжие завитки волос.

— Так ты устал? Тогда давай не будем ужинать в городе. Я вполне могу сама что-нибудь приготовить, а ты мне поможешь.

— Слишком жарко, чтобы самим готовить ужин, — резонно возразил Сет, — тем более что Вик посоветовал мне ресторанчик в Гаррисберге, что вниз по реке. По его словам, там очень непринужденная атмосфера, а бифштексы тают во рту. — Он обратил внимание на книгу на коленях Дарси. — Я слышал, как ты читала Дженни. Что за сказка?

— Одна из ее любимых. Можешь себе представить, она ее знает наизусть и все равно каждый раз просит прочесть!

Сет повернул книгу титульным листом вверх.

— «Вельветовый кролик». Какое странное название!

— Имеется в виду, что он не плюшевый, но и не настоящий. Так вот, Кляча ему сказала: если мальчик, владелец, его полюбит, то он оживет, но будет все-таки не настоящим, поэтому мех его быстро потускнеет и полиняет. Кролик согласился на любовь, пусть даже короткую. Грустно и прекрасно. Как ты понимаешь, мораль в том, что любовь творит чудеса, но требует жертв.

Хотя Дарси улыбнулась, Сет видел, что она относится к истории вельветового кролика вполне серьезно. Она верила в любовь. А он? Возможно… но если он и был с чем-то согласен на все сто процентов в этой сказке, то только с тем, что любовь требует жертв.

— Дженни уверена, что ее плюшевые мишка и собачка заколдованы, — продолжала Дарси, как бы не замечал, что он никак не прокомментировал услышанную историю. — И в самом деле похоже, что они прошли через испытание любовью: у собачки осталось только одно ухо, а у мишки через швы сыплются опилки.

— Я забыл сказать, — поспешно произнес Сет, меняя тему, — что Вик и Пег спрашивают, как насчет совместного ужина на следующей неделе. Они нас приглашают к себе.

— Буду рада.

— Тогда готовься выдержать нападение двух сорвиголов. Тому шесть, а Невиллу четыре.

— Они не могут быть большими сорвиголовами, чем мои братья в детстве. — Дарси слегка отстранилась. — Вчера звонил Дэвид, он живет в Ланкастере. В течение трех лет он и Джоэл на пару в августе снимают дом в Уайлдвуде. Он спрашивал, не приеду ли я на недельку.

— И что ты ответила?

— Отказалась. Я предпочитаю провести эту неделю здесь, с тобой.

Сет был бы огорчен перспективой остаться на неделю в одиночестве, но вовсе не желал, чтобы Дарси приносила ради него жертвы.

— Ты часто видишься с ними?

— К Дэвиду я езжу раз в месяц, потому что это недалеко, а вот Джоэл с семьей живет в Нью-Джерси. Обычно мы все собираемся на День благодарения. Помню, как это было в последний раз при жизни папы. Боже мой, это был настоящий бедлам! Индейка перестояла в духовке, пюре вышло комковатым, а у сынишки Джоэла был насморк с кашлем.

— Я всегда жалел, что не имею ни сестер, ни братьев. Расти в одиночку радости мало.

Сет сказал это — и удивился своей неожиданной откровенности. Дарси крепче обняла его за шею, и он повернул голову, чтобы коснуться ее пальцев поцелуем. На лице ее было выражение благодарности, словно он сделал ей подарок.

Только что он отдал ей еще один кусочек своей души — и Сет задумался: что будет, когда в руках у Дарси окажется вся его душа целиком?