Как погиб Сергей Лазо

Вождь партизан Сергей Лазо

Теперь все знают, что всемирный поход капиталистов против социалистической нашей родины кончился для них позором, а для русских белогвардейцев — полным разгромом.

Под ударами врага сложилась и окрепла наша непобедимая Красная армия. Одного за другим стала она теснить Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, белополяков и всех, кто там еще был. Если на каком-нибудь фронте было тяжело, Ленин посылал туда верного своего ученика, несгибаемого Сталина. И мужественный Сталин, никогда до этого не бывший военным, всегда добивался перелома, и Красная армия разбивала врага. В огне боев выковались знаменитые на весь мир наши рабоче-крестьянские полководцы — маршалы и командармы — и среди них любимый всем народом, первый из первых красноармейцев — луганский слесарь Клим Ворошилов.

Английский полковник Уорд жестоко ошибся в одном: рабочие и крестьяне нашей родины нисколько не походили на племя покоренных готтентотов.

Под руководством партии большевиков рабочие и крестьяне Дальнего Востока повели упорную партизанскую войну против белых и японцев.

В непроходимых горах и лесах создавались эти боевые партизанские отряды. В зимнюю стужу и в летний зной, под снегом и дождем, иногда без куска хлеба, питаясь виноградными листьями, грибами, кедровыми орехами, храбрые партизаны совершали свои походы. Внезапно они били в тыл врага, разрушали железные дороги, взрывали поезда с белыми и японцами.

Среди партизанских командиров Приморской области выделялся как общепризнанный вождь замечательный большевик Сергей Лазо.

Мне, автору этого очерка, довелось познакомиться с Сергеем Лазо в феврале 1919 года. В это время Лазо работал в подполье в городе Владивостоке.

Товарищ Сергей Лазо.

Я работал рядовым членом партии по всяким мелким поручениям. Мне было известно, что есть такой крупный работник — Сергей Лазо, который живет где-то под Владивостоком, в зимовье, в лесу, вместе с другими большевиками — Губельманом и Раевым.

Рассказывали про него забавные истории. Как-то он ушел из зимовья, и долго его не было, несколько дней. Товарищи его уже начали волноваться. И вдруг однажды слышат — трещит лес и кто-то поет. Это шел Лазо и нес на спине тяжелую железную печку. Он пел:

Я мороза не боюсь,

Я у печки греюсь...

Оказывается, он утащил печку из-под носа у белых на железной дороге. То-то были рады, его товарищи! Ведь им в зимовье было очень холодно.

И вот в феврале мне поручили проводить старого большевика Дельвига с квартиры в рабочей слободке, где он скрывался, на квартиру одного железнодорожника, рабочего, тоже большевика, по кличке «дядя Митя». Дельвиг был родом из других мест и расположения Владивостока не знал.

Провожал я Дельвига уже поздно вечером. Было довольно холодно.

Дядя Митя снимал одну комнатку вместе со своим товарищем, большевиком, железнодорожником. Когда мы пришли к ним, в комнате было уже много народу. Я знал многих старых большевиков еще до чехословацкого восстания. Несмотря на страшные бороды, в которых они все предстали передо мной, я сразу узнал Губельмана, Раева и других.

Партизаны разрушают железнодорожный путь.

Но особенное внимание я обратил на одно примечательное лицо. Это был высокий, стройный человек, обладавший, как видно, большой физической силой. Черная юношеская бородка курчавилась на его смуглом лице. Большие глаза его светились умом. При такой исключительной внешности он поразил меня необыкновенной скромностью, даже застенчивостью. Однако голос у него был решительный, громкий и как-то не вязался с этой его застенчивостью. Он чуть картавил, но это придавало его голосу какую-то особенную приятность.

Оказывается, на квартире дяди Мити собрался подпольный комитет большевиков. Но вот беда: мне нельзя было там оставаться. В условиях подполья многое приходится держать в секрете от рядовых членов партии. И уйти мне нельзя было: ведь я должен был после заседания отвести Дельвига обратно. А Дельвиг жил далеко — километров за шесть от квартиры дяди Мити. Все стали втупик. Мой двоюродный брат Игорь Сибирцев предложил мне выйти на улицу и ждать там, а было холодно.

Партизанский штаб в тайге.

Тут одна добрая душа, прекрасная большевичка и очень сердечный товарищ, сказала:

— А что, если мы уложим его на постель дяди Мити и заставим спать в порядке партийной дисциплины?

Это предложение всем очень понравилось. Уложили меня спать. Я лег лицом к стене и, конечно, не уснул ни на одну минуту и прослушал все заседание.

Здесь я услышал доклад Сергея Лазо. Нужно сказать, что этот доклад меня поразил. Я много слышал всяких докладов до этого. Но Лазо говорил очень просто, коротко и точно. У меня было такое представление, как будто бы он читает. Я лежал лицом к стене, не мог видеть жестов, слышал только его голос. Но я запомнил этот голос на всю жизнь.

Два-три месяца спустя я встретился с Сергеем Лазо уже в партизанских отрядах, в Сучанском районе Приморской области.

Сергей был теперь в солдатской шинели и в сапогах — одежде, с которой он не расставался уже до самой смерти.

Товарищ Лазо говорит речь.

Он обладал изумительной личной храбростью. В бою, когда вокруг свистели пули, ему никогда не изменяло хладнокровие: он вел себя так, как будто не было никакой опасности для него. Никто не умел так, как Лазо, обмануть врага, зайти ему в тыл, окружить его.

Во время победы он никогда не зазнавался, а во время трудностей никогда не падал духом.

Природа наделила его многими талантами. Он был прекрасным шахматистом, математиком, хорошо разбирался в сельском хозяйстве, интересовался медициной. И все трудящиеся Дальнего Востока помнят его необычайную скромность, на которую я обратил внимание при первой встрече.

Как раз в то время, когда Лазо ушел в партизаны, у его жены Ольги, тоже большевички, родилась девочка. Лазо долго не мог встретиться с женой и повидать свою маленькую дочку. Наконец жена под видом беженки приехала с партийным поручением в одно село, занятое белыми. Сергей Лазо пробрался в это село и нашел избу, где жила его жена. Она успела сунуть ему в руку карточку девочки. Когда он ушел, Ольга вышла из избы и пошла по тропинке в надежде, что он ее поджидает где-нибудь. И действительно, он стоял в кустах, зажигал спички и рассматривал карточку своей девочки. Лицо у него было счастливое.

Партизаны-лыжники.

Они простились. Сергей Лазо на другой же день пошел в бой. Он отдавал революции всю свою жизнь, всего себя. За эти качества он пользовался огромной любовью крестьян и рабочих.

Восстание трудящихся на Дальнем Востоке, руководимое большевиками, сбросило власть атамана Калмыкова. 31 января 1920 года партизаны заняли Владивосток, а вскоре и Хабаровск. Некоторое время еще держался в Чите атаман Семенов, но большинство интервентов поняло, что дело проиграно, и убралось восвояси. Остались только японцы.

Силы партизан не были так велики, чтобы заставить и японцев уйти с Дальнего Востока. Получилось так, что в крупных городах Приморской области стояли теперь одновременно наши красные гарнизоны и гарнизоны японские. Командующий японскими силами генерал Оой объявил, что японцы не будут больше вмешиваться в русские дела, но, как потом выяснилось, японский генерал снова и снова обманул трудящихся.

Туманной весенней ночью в апреле 1920 года японские части врасплох, предательски напали на наши гарнизоны. Всю ночь красноармейцы, как львы, дрались с коварным врагом. Но японцев было больше, они были лучше вооружены. Красные части вынуждены были отступить.

В эту ночь, с 4 на 5 апреля, попал в плен к японцам доблестный командующий Красной армией Приморья Сергей Лазо. Вместе с ним попали в плен его товарищи по Военному совету — Всеволод Сибирцев и Луцкий. Лазо, Сибирцев и Луцкий пропали без следа. На бурные протесты трудящихся подлый кровопийца генерал Оой отвечал, что он ничего не знает о Лазо. «Никогда Лазо, Сибирцев и Луцкий не были в японском плену», отвечал коварный генерал Оой. Наглая ложь! Лазо видела в первые дни плена приходившая под видом знакомой его жена. Сибирцева навещал его отец. Лишь много лет спустя, собирая капля по капле показания некоторых свидетелей и сопоставляя документы, удалось выяснить всю правду о трагической гибели Лазо и его товарищей.

А было это так.

Глухой темной ночью к станции Уссури подошел воинский состав с японцами. Его встретила на перроне группа белогвардейцев. Из одной теплушки японские солдаты с трудом выволокли три больших мешка и передали их белобандитам из остатков армии Колчака. В мешках что-то шевелилось. Белогвардейцы потащили мешки к железнодорожному тупику, где стоял паровоз под всеми парами.

Они грубо приказали паровозной бригаде удалиться. Машинист, почуяв недоброе, притаился за будкой стрелочника, откуда ему видна была внутренность паровоза. •

Белые втащили мешки в паровозную будку. Начальник группы шашкой распорол один мешок, который крепко держали остальные белогвардейцы, и при свете огня от паровозной топки машинист узнал Сергея Лазо.

Сергей Лазо со связанными ногами и кистями рук вступил в последнюю' борьбу с подлыми убийцами. Схватив его за ноги и поперек туловища, они стали толкать его в паровозную топку, но Лазо связанными руками упирался в края топки. Белые ничего не могли поделать с этим богатырем.

Тогда один из них несколько раз ударил Лазо наганом по голове. Лазо лишился сознания, и его сунули в топку.

Борьба с Лазо утомила палачей. Других товарищей, в которых мы можем предполагать Сибирцева и Луцкого, они пристрелили в мешках и тоже бросили в топку.

Партизанский отряд перед выступлением.

Машинист в ужасе, шатаясь, побежал от страшного места казни.

Так погиб любимый герой дальневосточных партизан Сергей Лазо.

Сергей Лазо погиб, но это не спасло врагов трудового народа. Два года шла еще кровавая борьба не на жизнь, а на смерть с японскими интервентами и белогвардейцами. На помощь трудящимся Дальнего Востока пришла наша непобедимая Красная армия во главе с ...[3]

Прошли незабываемые бои под Волочаевкой, под Спасском, о которых поется в песне.

25 октября 1922 года ни одного японского солдата не осталось больше на нашей родной земле. Части Красной армии, восторженно приветствуемые трудящимися, вступили во Владивосток. Дальний Восток — эта жемчужина страны — стал неотъемлемой частью нашей родины.

А в 1925 году японцы вынуждены были оставить и Северный Сахалин.

Гений человечества, вождь, учитель и друг трудящихся всего мира, наш великий Сталин повел народы Советского Союза к дальнейшим победам. И неузнаваемо преобразилась любимая наша родина!

Упорной борьбой и трудом создали народы нашей страны невиданный в мире строй социализма, добились хозяйственной мощи СССР, независимости его от капиталистов. Могучая Красная армия охраняет наши рубежи. Силу Особой Дальневосточной армии знает весь мир. Ни один враг не сможет теперь проникнуть за священные рубежи нашей родины.

Жизнь стала свободной, зажиточной и счастливой. И свободно и радостно цветут юность и детство на социалистической земле.

Значит, недаром погибли такие люди, как Сергей Лазо! Герои Советского Союза, товарищи Чкалов, Байдуков и Беляков, совершили беспосадочный перелет из Москвы через Арктику до острова Удд, что возле города Николаевска на Амуре. В честь этого перелета остров Удд переименован в остров Чкалов, соседний остров Лангр — в остров Байдуков и остров Кевос — в остров Беляков.

Наш Сталин привел страну к такому высокому уровню техники и воспитал таких людей, что мы можем теперь без посадки летать из Москвы до этих далеких-далеких островов. Если потребуется, по зову Сталина мы сможем лететь и полетим дальше.

И даже странно представить сейчас, что эти прекрасные острова были когда-то захвачены японскими империалистами. Пусть-ка теперь попробуют!