Как покоряют принцесс

Глава шестая

Дженна не видела Стена больше недели, и это должно было быть замечательно, просто даже великолепно.

Должно было бы, но не было.

Мысли о Стене не покидали ее даже во время телефонных звонков Эмили, которая без умолку трещала о том, какой чудесный муж ее Бо и как он счастлив, что станет отцом. Дженна думала о Стене, засыпая вечером и просыпаясь утром, во время ленча и даже в суде, что приводило ее в полнейшее отчаяние.

Если бы ей удалось думать о Стене как о распутнике и самовлюбленном эгоисте, она, возможно, смогла бы от него избавиться. Но она поняла, что он совсем не такой, каким хочет казаться. Хуже того — он дал ей возможность увидеть, какие она у него вызывает чувства.

После того как она напомнила ему о профессиональной этике, он очень вежливо оставил ее у дверей дома и уехал.

С того дня она вынудила себя сходить на два свидания, которые закончились неудачей. Ее первый спутник был смертельно скучен, а второй, не утруждая себя тем, чтобы пригласить ее пообедать, сразу захотел узнать, так же ли она хороша в постели, как в зале суда. Хоть раз пригодился гипс, подумала она, пнув новоявленного Ромео в пах.

Спустя неделю она пришла в больницу. Это был обычный осмотр, но у нее почему-то взмокли ладони, когда она открывала дверь в приемную Стена. Однако вместо смотровой ей предложили пройти к нему в кабинет. Едва она успела рассмотреть пластмассового Шалтая-Болтая на письменном столе, как вошел Стен.

— Привет. Как дела?

— Прекрасно. — Одно его появление вызвало у Дженны сердцебиение. — А в чем дело? Я думала, что ты, как обычно, посмотришь мою ногу и скажешь, что снимешь гипс через две недели, и мне не придется одалживать у соседа пилу, чтобы сделать это самой.

— Пилу не придется одалживать, — улыбнулся он одними губами. — Просто я решил, что будет лучше, если дальше тобой будет заниматься мой коллега доктор Эбернати.

— Но…

— Мы с ним тщательно изучили твою историю болезни. Он отличный врач и опытнее меня. И…

Дверь с шумом распахнулась, и вошел доктор Эбернати.

— Извините, что опоздал. Это моя новая пациентка? — обратился он к Стену.

— Да. Дженна Джин Андерсон. Так как она моя знакомая, будет лучше, если она перейдет к вам. — Стен хохотнул. — Советую поскорее избавить ее от гипса и поставить на ноги.

— Подумываете о пиле? — спросил доктор Эбернати Дженну.

— Мечтаю, — ответила Дженна, несколько ошеломленная происходящим.

— Знаете что, — предложил доктор Эбернати, — давайте перейдем в смотровую. Мне надо сделать один звонок, а потом я в вашем распоряжении.

Он взял документы Дженны и скрылся за дверью. В комнате наступила тишина. Дженна боялась взглянуть на Стена. Он принял смелое решение — и Дженна была восхищена его поступком.

— Надеюсь, тебе доктор Эбернати понравился.

Забота о ее чувствах была еще одним плюсом в его пользу.

— Вполне, хотя я и удивлена.

Присев на край стола, Стен наклонился к Дженне и спросил:

— Ты давно не испытывала таких чувств, как в воскресенье на яхте?

Дженна напряглась. Она поняла, что не может ему солгать.

— Не помню. Может, вообще никогда ничего подобного не испытывала.

— Никогда. Я тебя пугаю, верно? — Он мягко улыбнулся. — Можешь не отвечать, у тебя все на лице написано. Теперь тебе станет легче. Я буду просто Стенли Майклз, которому нравится твое печенье.

— О, — воскликнула Мэдди. — Собралась на свидание?

— Да какое там свидание! Просто решили сходить поесть мороженого, — небрежно ответила Дженна.

Мэдди неожиданно зашла к ней со своим мужем Джошуа и сынишкой Дейви. По правде говоря, Дженна была рада, что может отвлечься. Она все еще не понимала, почему согласилась встретиться со Стеном, даже если это всего лишь невинный выход в соседнюю аптеку.

— Ты говорила с Эмили? — спросила Дженна.

— Да. Бо подрезал-таки ей крылышки, не разрешает больше ездить на мотоцикле. Она жалуется, что он над ней трясется даже больше, чем ее мать.

— Но она от этого в восторге.

Дженна взъерошила буйную шевелюру Дейви, старавшегося изо всех сил освободиться от рук Джошуа.

— Он такой же шустрый, какой когда-то была ты, Мэдди, — засмеялась Дженна, увидев, как ее крестник протопал на кухню. Он совершенно точно знал, где Дженна хранит печенье.

— Недавно я выяснила о Дейви такое! — трагическим голосом зашептала Мэдди, но глаза ее смеялись. — Оказывается, он обожает музыку в стиле кантри, а рок-н-ролл терпеть не может, и в этом вина Джошуа, — добавила она, сжав руку Джошуа и глядя на него влюбленными глазами.

— У мальчика отменный вкус, — с гордостью заявил Джошуа.

От такого явного проявления любви между Джошуа и Мэдди у Дженны защемило сердце. Обернувшись в сторону кухни, она сказала:

— Будьте уверены, он найдет печенье.

— Печенье! — завопил Дейви.

— Молодец! — отозвался Джошуа. Дейви вышел из кухни, держа в каждой руке по надкусанному печенью.

— Дейви, — подскочила к нему Мэдди, — ты взял слишком много.

Малыш упрямо замотал головой и прижал печенье к груди.

— Мои печенья.

— Вообще-то я не возражаю, но я всего-навсего крестная, — вмешалась было Дженна.

— Пожалуйста, дай мне одно печенье, — попросила Мэдди.

— Нет.

— Он сейчас на все отвечает «нет», — вздохнула Мэдди, — даже если хочет сказать «да».

В это время хлопнула входная дверь, и на пороге появился Стен. Он с улыбкой посмотрел на Дейви и сказал:

— Да, все дети проходят через эту стадию.

Дженна вспыхнула. Всю ее, с головы до пят, обдало жаром. Как ему удается так на нее действовать?

Бросив на Стена любопытный взгляд, Мэдди посмотрела на Дженну.

— А у тебя, Дженна Джин, эта стадия все еще не закончилась.

Стен рассмеялся.

— Никто, кроме лучшего друга, не скажет тебе правды.

— По-моему, мы знакомы, — сказала Мэдди, глядя на Стена. — Господи! Да это же Стенли Майклз!

Дженна внутренне сжалась. Она пока не хотела говорить Мэдди о Стене. В общем-то, и говорить было не о чем.

— Я тоже рад тебя видеть, Мэдди.

Джошуа был явно удивлен, но протянул руку.

— Джошуа Блэкуэлл. А вы друг Дженны?

— Довольно близкий, — ответил Стен, пожимая протянутую руку. — А вы, должно быть, муж Мэдди, а этот малыш — ваш сын. У него глаза и волосы Мэдди, а подбородок ваш.

Дженна заметила, как напрягся Джошуа. Она знала, что Джошуа усыновил Дейви, но всякому, имевшему глаза и уши, было ясно, что он любит мальчика, как собственного сына.

Ошибиться было легко, подумала Дженна, но Стен, сам того не подозревая, сказал именно то, что надо. И снова Стен стал причиной того, что сердце Дженны забилось сильнее.

— Он мой, — заявил Джошуа. — Эй, приятель, — обратился он к Дейви, — а со мной не поделишься?

Дейви, уже запихнувший одно печенье в рот, широко улыбнулся, глянул на второе печенье и протянул его Джошуа.

— Мой герой, — сказала Мэдди и подмигнула Дженне. — Может менее чем за полминуты разоружить любого малыша с печеньем. — Но Мэдди отвлеклась всего на одно мгновение. — Значит, ты собираешься выйти со Стенли Майклзом.

— Стеном, — поправил он и придвинулся ближе к Дженне.

— В общем-то, выходом это нельзя назвать, — смутилась Дженна под насмешливым взглядом Стена.

— Вы останетесь дома? — Мэдди сделала большие глаза.

— Да нет, мы пойдем есть мороженое здесь, на этой же улице.

— Ах, так, — ответила Мэдди, но по ее лицу было видно, что она в полном недоумении и Дженне еще предстоит допрос. — А как вы вообще встретились?

Стен как бы невзначай коснулся Дженны и посмотрел на ее забинтованную ногу. Нога все еще болела, хотя гипс был уже снят.

— Я оперировал ее ногу.

Мэдди молчала целую минуту, что случалось с ней крайне редко.

— Ты разве врач?

— Как правило, оперируют именно врачи, — съязвил Стен. — Особенно если пациент — юрист, — сухо добавил он.

— Дженна Джин, — пропела Мэдди, с любопытством взирая на Дженну, — ты от меня это скрыла.

— Да нет. Я просто все время забывала тебе сказать.

— Ну да, — не поверила Мэдди.

— Мы покончили с печеньем, — вмешался Джошуа, взяв Дейви за руку. — Скажи Дженне «спасибо».

Дейви потянулся к Дженне и поцеловал ее.

— Спасибо.

— Приходи, когда захочешь, чемпион. — Растрогавшись, Дженна наклонилась и поцеловала малыша в лоб.

Увидев, что Стен внимательно за ней наблюдает, будто видит ее насквозь, Дженна постаралась взять себя в руки.

— Ладно, желаем хорошо провести время, — сказала Мэдди с невинной улыбочкой.

— Спасибо, — поблагодарил Стен.

— Мы всего-навсего идем есть мороженое, — напомнила Дженна, чувствуя, что краснеет.

Мэдди и Джошуа многозначительно переглянулись.

— Ну да, — повторила Мэдди.

— Будьте осторожны со взбитыми сливками, — пробормотал Джошуа. — До скорого!

Когда они ушли, Дженна в недоумении посмотрела на Стена.

— Взбитые[3]… — Она осеклась, увидев выражение его лица.

— Хочешь, чтобы я продемонстрировал?

— Нет, — поспешно выпалила Дженна. Ее мысленному взору непроизвольно представилась картина их сплетенных вместе обнаженных тел.

— Ты-то уж точно еще в той стадии, когда на все отвечают «нет», — поддразнил ее Стен.

— Нет. — Дженна едва сдержалась, чтобы не закричать.

Стен низко склонился над ней.

— Докажи.

От его близости ей было трудно дышать, колени дрожали. Она отступила на шаг и выдавила:

— Я хочу мороженого.

Стен тоже сделал шаг, но навстречу, снова сократив расстояние между ними. Дженна сглотнула. Уж слишком он напорист, подумала она раздраженно.

Если он сейчас ее поцелует, она останется холодна как рыба!

Но он взял ее за руку и сказал:

— Пошли.

Они зашли в аптеку Грайдера, куда обычно приходили жители этого района Роунока и в которой, как и в прежние времена, продавали не только лекарства, но и косметику, журналы, газированную воду, мороженое и молочные коктейли.

— Садись. Я принесу тебе мороженое.

— Я в порядке.

— Тебе сняли гипс совсем недавно, так что не следует перетруждать ногу.

— А ты больше не мой доктор, — усмехнулась она в ответ на его повелительный тон.

Стен посмотрел на нее задумчиво, и по его глазам она поняла, что ответ его будет неожиданным.

— Интересно, как отреагирует продавщица, если я закажу двенадцать дюжин светящихся презервативов и попрошу записать их на твой счет?

Дженна увидела, что за прилавком стоит очень приятная, работящая женщина, живущая неподалеку.

— До чего же ты противный! Обожаешь шантажировать.

— Я прибегаю к шантажу как к последнему средству. — Он усмехнулся и наклонился к ней. — Тебе просто до сих пор обидно, что я победил тебя, когда мы вышли играть один на один.

Ей захотелось дать ему пощечину. Он вынуждал ее злиться.

— Когда ты был пониже ростом и мать заставляла тебя брать уроки чечетки, ты мне больше нравился. Ты тогда был гораздо приятнее.

Он поцеловал ее в кончик носа и покачал головой.

— Тебе шоколадное или ванильное?

— Шоколадное, — вымолвила она, поразившись мимолетному жесту.

Стен держал ее в постоянном напряжении. Он то был само очарование и вел себя как джентльмен, то вдруг вторгался в ее жизнь безо всякого стеснения. Честно говоря, она и сама не знала, что ей нравится больше.

Он вернулся с мороженым. Попробовав, она сказала:

— Очень вкусно. Спасибо.

— Не за что. — Стен взглянул на ее ногу. — Без гипса легче стало?

— Да, — ответила она, помешивая мороженое. — Я тут думала о Дне молодежи. Наверняка будут водные лыжи, так что…

— Исключено. Тебе нельзя слишком напрягать ногу, а то выздоровление может затянуться.

— Я могла бы заняться слаломом. Послушай, мамуля, я могу на одной лыже, — усмехнулась она.

— Категорически — нет.

Что за непредсказуемая женщина! Будет настоящим безумием, если он с ней свяжется. Но ведь это так естественно, если они сблизятся. Она притягивает его, как маяк притягивает в ночи корабли.

Время от времени у него появлялось несколько неприятное чувство, что ему не удастся направлять их отношения в нужное ему русло, как это обычно происходило у него с другими женщинами. Глупо, конечно. Он неплохо проводил время с женщинами, но никогда не терял головы. Почему же он сомневается, что с Дженной будет иначе?

— О чем задумался?

— Что ты самая упрямая и решительная женщина из всех, каких я встречал.

— Я тебе уже говорила, что предпочитаю слово настойчивая.

— А Принцесса Дженна всегда получает то, что хочет, не так ли?

— Не принцесса, — поправила она его.

У нее был такой вид, будто она сомневалась, продолжать или нет. Интересно.

— Не принцесса? А кто?

Она все еще колебалась.

— Ну же! Если не принцесса, то кто?

— Королева! — Решительность в ее взгляде показалась ему настолько возбуждающей, что могла бы растопить мороженое. — Я хочу править.

Стен проглотил мороженое и рассмеялся. Как ей удается одновременно и рассмешить его, и возбудить в нем желание?

— И как ты собираешься править?

— Я собиралась стать судьей, хотя это вряд ли скоро случится. Но это уже другая история. — Ее улыбка поблекла.

— Погоди, почему не скоро?

— Такая политика. Не имеет значения, — сказала она, но он ей не поверил. Выражение оскорбленного самолюбия лишь промелькнуло на ее лице, однако он его заметил. Это была еще одна сторона ее характера, а он хотел знать все. — Сам того не зная, ты сделал приятное Джошуа и Мэдди, сказав, что Дейви похож на них обоих, — заметила Дженна, меняя тему разговора. — Джошуа усыновил Дейви, когда они с Мэдди поженились. Джошуа относится к малышу невероятно трогательно, так что твое замечание явно его обрадовало.

— Я бы не догадался, что мальчик усыновлен.

— Джошуа без ума и от Мэдди и от Дейви. У них в семье вообще царит одна сплошная любовь.

Если бы Стен не знал Дженну, он мог бы предположить, что в ее голосе прозвучал намек на зависть.

— Тебя когда-нибудь кто-нибудь так любил?

— Да нет, — чуть поколебавшись, произнесла она. — А тебя? — спросила она, встретившись с ним взглядом.

— Я всегда старался избегать слишком сильной привязанности. — Это была как раз та сторона его жизни, которой он был недоволен. — А ты?

— Я тоже. К тому же мне не хотелось терять над собой контроль. Чем сильнее любишь, тем больнее, когда теряешь.

— Твое мороженое тает, — напомнил Стен. Он чувствовал, как его тянет к Дженне, и это его страшно смущало. — Может, все дело в том, чтобы найти человека, ради которого стоило бы рискнуть?

Взгляды их встретились. На лице Дженны были написаны те же эмоции, которые испытывал он, и то же смущение.

— Может быть, — тихо произнесла она, и он понял, что ее отношение к нему немного изменилось.

Покончив с мороженым, они вышли из аптеки и пошли по направлению к дому Дженны. Дорога шла слегка в горку, и Стен заметил, что Дженна старается поосторожнее ступать на больную ногу.

— Пора менять вид транспорта, — заявил он, останавливаясь.

Дженна взглянула на него в недоумении.

— Предлагаю тебе способ, достойный королевы, — сказал Стен, подставляя спину. — Садись ко мне на закорки.

— Зачем? — покачала она головой.

— Затем, что ты хромаешь. Так что выбирай: либо садись на закорки, либо я перекину тебя через плечо.

— В этом нет необходимости, — вздернула она подбородок.

— А я говорю — есть.

— Ты опять давишь!

— А ты опять упрямишься!

Они стояли друг против друга, и никто не хотел уступать.

— Помнишь, как ты злилась, когда я подрос и победил в игре один на один?

— Конечно, помню, — мрачно ответила она.

— Считай это покаянием. К тому же я подрос настолько, что могу тебя нести.

— Да ты просто деспот. Я не хочу, чтобы ты меня нес, — сказала она и захромала по дороге.

— Ты снова обобщаешь. — Стен покачал головой и пошел за Дженной, а нагнав, обнял ее за талию и прижал к себе. Она тут же напряглась. — Ты мне нравишься, и мне не хочется, чтобы твоя нога снова разболелась, — понизив голос, сказал он ей на ухо.

Дженна вздохнула и немного расслабилась.

— Я не могу на тебя сердиться, когда ты так говоришь, — то же тихо ответила она.

— Правда?

— Правда.

Глаза ее потемнели, они притягивали и отталкивали. В лунном свете ее волосы блестели как черный шелк, а голос звучал так, будто ее рука лежала на его бедре, гладя и дразня плоть. Мысль о том, что эта женщина способна удовлетворить его, как ни одна другая, пронзила его.

Он склонился к ней, вдыхая чистый аромат ее кожи.

— Уж не хочется ли тебе поцеловать меня? Ему очень хотелось, и не только поцеловать.

Ему хотелось почувствовать вкус ее губ, нежность кожи под блузкой, ощутить твердость сосков сначала ладонями, затем — ртом. А еще — просунуть руку между ног и почувствовать ее влажную нежность, готовность принадлежать ему. Ему хотелось… слишком многого.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от грешных мыслей, он сказал:

— Это тебе придется меня поцеловать. — Слегка согнувшись, он глянул через плечо. — Взбирайся.

— А почему это я должна тебя целовать?

— От радости, что тебе не придется тащиться в гору с больной ногой. Прыгай!

Дженна нахмурилась, но все же взгромоздилась Стену на спину, обхватив его руками за плечи. Он поддержал ее снизу и пошел.

— Меня уже давно никто не таскал на закорках, — пробормотала Дженна.

Легкое прикосновение ее груди к его спине было мучительным, и, когда они дошли до дорожки к ее дому, Стен побежал.

Дженна завизжала и вцепилась в Стена.

— Ты с ума сошел!

— Просто не хотелось, чтобы ты обвинила меня в том, что я сачкую, — возразил он, останавливаясь у крыльца.

Когда Дженна соскользнула на землю, Стен повернулся к ней, явно ожидая обещанной награды.

— Ты уверен, что не предпочел бы получить печенье? — сконфуженно спросила она.

— Совершенно уверен, — скрывая улыбку, ответил Стен.

— А если я не хочу тебя целовать?

— Ты и вправду отказываешься?

— У меня нет правила тридцати секунд, — предупредила она.

— Ну и отлично. Начинай.

Дженна взглянула на Стена в нерешительности.

— Я, должно быть, сошла с ума, — прошептала она, явно сопротивляясь влечению, вспыхнувшему между ними.

Глядя ему в глаза, она придвигалась все ближе и ближе, пока ее губы не коснулись его рта.

Стен не пытался подавить стон, вырвавшийся в это мгновение из его груди. Этот звук, казалось, воодушевил Дженну. Она приоткрыла рот и скользнула языком вдоль его губ. Он почувствовал, как в ней вспыхнула страсть. Ее дыхание стало прерывистым, тело — беспокойным.

Стен ощутил прилив адреналина в крови, и их поцелуй стал еще более глубоким. Дженна обвила руками его плечи и прильнула к нему всем телом, а он, обхватив ее за бедра, прижал к своей твердой плоти.

Желание пронзило его. Он с трудом себя контролировал.

— О, Дженна, — прошептал он, — мне этого мало.

Он просунул обе руки внутрь ее шортов, прижимая ее к себе.

— Пойдем в дом.

Дженна вздохнула и отпрянула. Ее глаза, потемневшие от желания, смотрели на него настороженно.

— Не надо, — едва слышно произнесла она. — Я не подхожу тебе.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Дженна с недоумением смотрела на свои трясущиеся руки.

— Я тебе не подхожу, — повторила она, отводя от него взгляд. — Ты встречаешься с приятными женщинами, которых зовут Куки, или Чери, или вроде того. Эти женщины, наверно, говорят, какой ты великолепный. Они свободны, легкомысленны, не особенно задумываются над своей жизнью и могут приспособиться к любой ситуации.

— Я и вправду встречался с такими женщинами, ну и что?

— Я не такая. Я уже пыталась тебе это объяснить. Я слишком серьезная. К тому же я не такая… — она запнулась, — опытная.

Стен мысленно представил себе, что это могло означать. Неужели она имеет в виду…

— Ты говоришь о сексуальном опыте?

Дженна закусила губу. Этот жест был знаком ему с детства.

— Да, поэтому я не такая изобретательная, или возбуждающая, или…

— Ты шутишь?

Стен встретился с Дженной взглядом и понял, что заблуждалась она искренне. По той или иной причине, но у Дженны было превратное представление о своей сексуальной притягательности.

— Я думаю, нам следует разобраться. Дай руку.

— Не стоит.

— Ну ради меня. — Он приложил к груди ее руку. — Слышишь, как стучит. А все оттого, что я держал тебя в объятиях. И еще не остыл. — В ее глазах промелькнуло любопытство. — И все еще хочу тебя. — Он привлек ее к себе. — Я хочу прикасаться к тебе, хочу знать каждый уголок твоего тела. И ты это понимаешь.

— Я не знаю, как себя с тобой вести. — Она все еще сопротивлялась.

— Я могу дать кое-какие советы.

— Тебе легко. Ты знаешь все нужные слова и движения. Но для меня интимная близость больше, чем слова и движения, — сказала она со вздохом и отодвинулась от него. — Будет лучше, если я просто поблагодарю тебя за мороженое и мы расстанемся. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Королева Дженна Джин, ответил он, ощущая какую-то неведомую ему ранее, всепоглощающую пустоту.

— Просто Дженна, Стенли, — улыбнулась она.

Он подождал, пока она запрет дверь. Его кровь все еще не остыла. Он был возбужден и вместе с тем разочарован.

Он представил себе, как она ходит по дому, пытаясь избавиться от переполнявших ее чувств и обрести прежнее спокойствие.

— Ты можешь убежать, дорогая, но спрятаться тебе не удастся, — мрачно усмехнулся Стен.