Как Россия проигрывает войну на Донбассе? Доклад Координационного Центра Помощи Новороссии

В качестве хотя бы частичного решения этой проблемы 14 БТрО НМ ЛНР “Призрак” и связисты 4-й омсбр НМ ЛНР, которой подчиняется батальон, и в масштабах которой сейчас проводится программа радиофикации, аналогичная “призраковской”, проводят стажировку специалистов связи бригады во взводе связи 14-го БТрО.

Помимо обучения собственных специалистов, связисты большинства танковых и мотопехотных подразделений не успевают в должной мере обучить пользованию штатными радиостанциями экипажи боевых машин, в особенности - обучить их пользованию радиостанциями Р-123. Часто вполне исправные радиостанции и ТПУ бронеобъектов не используются экипажами единственно по причине того, что они не знают правильного порядка манипуляции верньерами и тумблерами станции и ТПУ и некому/некогда их обучить (не просто разово обучить, а каждый раз обучать каждого нового командира боевой машины, занесенного на эту должность кадровой “текучкой”).

Ремонтная база по штатным средствам связи крайне слаба. В плане проводной связи войска все 4 года войны лишены необходимого количества запчастей для ремонта полевых телефонов ТА-57. Вопрос же технического состояния штатных средств радиосвязи на бронетехнике не встает до момента начала маневренной войны, так как в условиях позиционных боев и отвода основной массы тяжелой техники, основная работа ведется с использованием внештатных средств радиосвязи и проводной связи. Маневренная же фаза боевых действий потребует использования всех боевых машин. Тогда в полной мере скажутся и нехватка запчастей для ремонта станций и ТПУ, и нехватка исправных тангент и шлемофонов.

IV-14. Медиа. “Потемкинские деревни” для внутреннего и внешнего употребления.

Помимо огромной обычной бумажной отчетности, которая весьма характерна для практически любой “армии мирного времени” и полностью оторвана от реальности, на местную почву была перенесена из РФ система фотоотчетов. “Контролирующим органам” хочется некоторого эффекта присутствия в этом вымышленном мире исправно проводимых плановых занятий по боевой подготовке подразделений. Ни на что, кроме количества офицеров, которые смогут после войны сносно зарабатывать свадебными фотографами, эта система серьезно не повлияла, породив массу локальных мемов, примерно аналогичных американскому Powerpoint rangers (“Рейнджеры от Powerpoint” - специалисты высокого класса по составлению презентаций в компьютерной программе Microsoft Powerpoint).

Уровень материалов и их объем, требуемые для полноценного удалённого объективного контроля такого рода таковы, что, поддерживая их, офицер собственно подготовкой занятий и их полноценным проведением заняться не успеет. Временная вилка диктует выбор - или собственно занятия, или отчёт об этих занятиях, позволяющий удалённо оценить их истинное качество. Соответственно, как эффективный инструмент фотоотчёты не работают - кто хочет и может учить людей военному делу настоящим образом, тот и так учит, просто тратит еще какое-то время на фотоотчеты, кто не хочет - всегда может сделать красивый отчёт о том, как он это делает.

В итоге в сочетании с показательными выступлениями на прекрасно оборудованных полигонах сложилась законченная конструкция потемкинской деревни, обращенной внутрь армейской системы, типовая для “армий мирного времени” и при этом губительная для армии воюющей, тем более для воюющей контрактной армии, какой являются Корпуса Народной Милиции Республик.

Помимо этого в ситуации, когда реальная боевая работа на передовой становится все более и более зависима от работы волонтерских организаций и соответствующей медийной активности, руководство Народной Милиции заняло позицию “У нас всё есть, нам ничего не нужно”, которую транслирует вниз, в войска с упорством, достойным лучшего применения, подвергая взысканиям личный состав, “засветившийся” в Интернете и соцсетях получением гуманитарной или военно-технической помощи.

При этом официальные СМИ и аккредитованные при Корпусах военкоры обязаны показывать только парадно выглядящих бойцов в “пикселе”, что вызывает смех у личного состава, который вынужденно предпочитает носить на передовой более стойкие к износу “горки” или другие прочные, добротно сшитые гражданским производителем, камуфлированные костюмы - “Когда уже военкоры начнут с собой специальный гардероб возить, чтобы перед съемками переодевать бойцов в штатное?”.

IV-15. Отражение войны в головах.

В этой главе мы кратко затронем тему, которая сама по себе в полной мере заслуживает отдельного серьезного исследования. Как идущая война отражается в медиа воюющих сторон, и как эти отражения влияют на боевые действия?

Мы не будем пытаться здесь рассказать об изменении подачи этой войны в различных медиа в течении нескольких лет, остановимся на нескольких важных точках.

Пять лет назад, когда война только начиналась, российская государственная пропаганда работала на войну и на всякий случай готовила российскую публику к потенциально возможному прямому вмешательству России в конфликт. Реальность описывалась словами “Майдан”, “Антимайдан”, “восстание на Донбассе”, “ополченцы Донбасса”, “украинский фашизм”. Киевское правительство называлось “киевской хунтой” и так далее. За пять лет ситуация изменилась и в реальности и в медиа. Вышеупомянутые слова пять лет назад были точным описанием реальности и заставляли людей записываться в добровольцы, воевать и умирать.

Но слова стираются от использования как монеты. Сейчас за этими выражениями почти ничего не стоит. И они точно никого не зажигают. Равно как и на стороне противника не зажигают никого “идеалы Майдана “ и “революция достоинства”.

Современная проблема для потенциального исхода войны заключается в том, что картина мира, которую подают сейчас украинские СМИ для украинского гражданского населения и военнослужащих, более приближена к наблюдаемой реальности, чем картина конфликта в российских и республиканских СМИ.

В украинских СМИ все происходящее в целом называется “российской оккупацией” или “русско-украинской войной”. Наши войска в укросми называют “Вооруженные формирования РФ”, “Незаконные вооруженные формирования”, “Российские оккупационные силы”, “Российско-оккупационные войска”, “Российско-террористические войска”.

В республиканских СМИ нашего противника называют “украинские террористы”, “Украинские карательные подразделения”, “Вооруженные формирования Украины” и просто прекрасное выражение “Боевики ВСУ”.

В России, в официозных средствах массовой информации все происходящее имеет название “конфликт на Юго-Востоке Украины”. А украинские военные в зависимости от ведомственной принадлежности называются “карательными батальонами“ или “украинскими силовиками”.

Если абстрагироваться от актуальной политики и сформулировать реальную суть конфликта, то это гражданская война на Украине превратившаяся в межгосударственную войну Украины и России.

Очевидно, что при всем вранье и безумии укроСМИ они сейчас дают более последовательную и адекватную картину мира для среднего украинского солдата и среднего украинского обывателя, чем российские сми для русских солдат и мирных жителей.

Войну-то Россия ведет, а вот назвать ее правильными, точными и зовущими к Победе словами не получается.

И то, что слова противника чуть более точны, это не повод их употреблять. Мы не называем происходящие события “русско-украинской войной”. Нам не нравятся дискурс противника просто потому, что это дискурс врага.

Не меньше, а куда более, чем приборы ночного видения, тепловизоры и цифровая связь, нам нужны слова, правильно описывающие войну, которую мы ведем. Слова, которые должны отрицать само существование Украины как отдельного от России понятия.

У нас есть идея, что идущая война должна называться “войной с украинством” или “войной с украинствующими”, но, наверное, можно создать и лучший вариант. Мы на это надеемся...

IV-16. Итоги.

Подводя итоги всего вышеизложенного, нельзя не удивиться их парадоксальности.

Казалось бы, с приходом в “махновщину” образца лета-осени 2014-го года “военного-порядка”, у восставшего Донбасса должна была постепенно появиться полноценная армия. Критерием “полноценной армии” является, прежде всего, ее управляемость, происходящая из предсказуемости результатов применения войск при определенных имеющихся вводных. Этого не произошло. Чем дальше, тем больше существует липовых отчётов об укомплектованности и боеготовности, за которые отвечает своими погонами огромное количество военных, которые не хотят их потерять, и тем большим сюрпризом будут для командования в РФ результаты боевого применения войск Корпусов НМ Республик.

Казалось бы, приход “советников”, обучающих “местный” личный состав, должен был за 4 года хоть как-то решить кадровые проблемы Корпусов. В реальности же кумовство и очковтирательство, способствующие созданию и эксплуатации коррупционных схем, приводят к тому, что потенциальные офицеры, люди, по уровню образования и способностей, подходящие для офицерских должностей, годами остаются рядовыми или сержантами, а когда и если все-таки становятся младшими офицерами, не получают ничего, кроме дополнительных проблем и расходов, и, в итоге, чаще всего увольняются, уступая место новым оборотистым участникам упомянутых схем.

Как результат - развитие Корпусов, фактически, загнано в тупик тем, что в кадровом отношении основная масса личного состава Корпусов настолько изменилась по сравнению с 2014-м годом, что к концу 2018-го в большинстве воинских частей любые попытки ввести реальную полноценную боевую подготовку, начать полномасштабное приведение техники в полностью боеготовое состояние (при наличии запчастей и всего необходимого) и т.д. будут восприняты неадекватно, встречены "в штыки" и массово просаботированы на всех уровнях.

Казалось бы, с приходом централизованного армейского снабжения, боеспособность войск должна была перестать зависеть от деятельности волонтерских организаций, однако чем дальше, тем больше обеспечение дееспособности войск зависит от волонтеров и всевозможных частных усилий. Реально работающие БПЛА, современная оптика (в том числе ночная), закрытая радиосвязь, современные средства полевой медицины - всё это непосредственно работающие на передовой подразделения, способные этим полноценно воспользоваться, могут получить только от волонтеров или закупить на свои средства. И на большую часть требуемого средств не хватает.

Кто-то другой на нашем месте может и порадовался бы росту собственной значимости, но мы, трезво оценивая ситуацию, предельно насторожены подобным ходом дел и вынуждены констатировать не только масштабнейший системный провал военного строительства в Республиках, но и отсутствие рефлексии этого провала руководством РФ, что свидетельствует о системном кризисе в области военного строительства в РФ, который вдвойне опаснее потому, что, за счёт сформированной за последние годы медийной картинки, обществом успехи военного строительства также оцениваются очень высоко. В итоге проигрыш неизбежного военного столкновения на Донбассе с украинской армией, поддерживаемой НАТО, может произвести на общество эффект Цусимы 1905 года со всеми вытекающими из этого последствиями.

V.ДЕБАЛЬЦЕВО И ПУСТОТА. НЕИЗВЛЕЧЕННЫЕ УРОКИ или ЧТО МЫ ЗНАЕМ О КРУПНЕЙШЕМ СРАЖЕНИИ ЭТОЙ ВОЙНЫ ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ?

Сражение, которое американские комментаторы называют самым крупным и ожесточенным военным столкновением в Европе со времен Второй Мировой войны, дало, казалось бы, огромный массив информации к размышлению российским военным на тему того, как им организовать военное строительство в Республиках, чтобы его результаты соответствовали заданным целям. В то время как американские аналитические центры, занимающиеся разработкой тактики и стратегии для ВСУ, активно обрабатывали и обрабатывают опыт, полученный как в ходе всей Донбасской войны, так и, особенно, в ходе сражения за Дебальцево, состояние дел в военном строительстве Республик свидетельствует о том, что с нашей стороны опыт или сочтен малоинтересным или успех военного строительства его, строительства, целью не является.

Что же показало Дебальцево?

Немотивированные вольнонаемные, над которыми не висит традиционная для призывных армий угроза серьезного тюремного срока или расстрела за дезертирство в случае попытки привлечь их к серьезным боевым действиям просто разбегаются. Нет смысла держать армию прорабов, вахтеров и завхозов. И сворачивание “3 в 1”, обратное классическому развертыванию “1 в 3”, в этом случае тоже не работает, так как из схемы выпадает огромное количество критически важных для боя служб, становящихся из-за пассивности личного состава и дезертирства просто недееспособными.

Ложь стоит дорого. Липовая отчетность об успешном формировании Корпусов зимой 2014-2015 гг обошлась очень дорого, когда начались попытки реализации военных планов, рассчитанных на то, что отчеты более-менее правдивы. В свою очередь оптимистичные доклады наверх украинских военных о ситуации в Дебальцево, приведшие к окружению, стоили им и потери людей, и потери города.

Подразделения без централизованной сети закрытой радиосвязи на поле боя не существуют. Подразделения, которыми командир не может полноценно управлять, из-за боевых и небоевых потерь, “дружественного огня” и дезертирства очень быстро сокращаются до той численности, которая соответствует наличным средствам управления.

Кадры решают всё и, в первую очередь, - массово подготавливаемые технические специалисты, способные обеспечить боеготовность техники, и грамотные инициативные командиры уровня рота-взвод, способные грамотно управлять войсками непосредственно на поле боя.

Численность войск играет куда меньшую роль, чем оснащенность современными средствами связи и целеуказания, средствами РЭБ, мобильными ПТРК.

В успешной работе артиллерии и РСЗО играет ключевую роль скорость и качество взаимодействия артиллерии с разведкой, квалификация артиллерийских корректировщиков, возможность прямой закрытой радиосвязи между корректировщиком и батареей непосредственно в момент ее работы.

Танки на поле боя в отсутствие прямой связи и взаимодействия с сопровождающей пехотой и в том случае, если пехота не мотивирована и за танками не идет, очень быстро уничтожаются огнем ПТРК, а в случае подхода на близкие дистанции - и сосредоточенным огнем РПГ.

Грамотный снайперский огонь оказывает на плохо подготовленную и оснащенную немотивированную пехоту парализующее воздействие, что существенно повышает ценность снайпера на поле боя.

На протяжении четырех лет после того, как все эти уроки были преподаны, российские руководители военного строительства в Республиках сделали, кажется всё возможное и невозможное, чтобы ликвидировать все немногие имевшиеся у Ополчения преимущества перед ВСУ и создать все условия для появления у ВСУ “козырей”, которые Корпусам нечем “крыть”.

Прежде, чем рассматривать сценарии возможного “обострения”, перечислим ещё раз кратко эти “козыри”, сохраненные противником с весны 2015 года или созданные за прошедшее время:

Американские аналитические и инструкторские кадры, детально проанализировавшие события 2014-2015 гг и сделавшие необходимые выводы для реорганизации военных усилий Киева, обучающие украинские части спецназначения и комсостав.

Понимание того “За что воюем?” Высшее военно-политическое руководство противника, при всех имеющихся у него недостатках, четко понимает свои цели в этой войне, четко их формулирует, может связно описать последовательность действий, необходимую для их достижения. Несколькими ступенями ниже по командной лестнице воюющий против нас украинский офицер при всех недостатках своего положения ощущает себя частью условного “Запада”. Помимо “Единой Украины” критерии победы в войне за которую ему очевидны - возврат Крыма и Донбасса, у него есть (тут не важно, насколько именно оно реалистичное, главное - он сам верит) представление о собственном будущем даже в случае поражения. Для Запада он - “свой”. Получит канадское гражданство и работу в ЧВК. Возможность аналогичного ощущения себя частью России для бойцов и командиров Корпусов была за четыре года практически уничтожена. Не говоря уже о том, что воевать приходится за соблюдение “Минских соглашений”, по которым Донбасс возвращается Украине. Четыре года уверений и обещаний, перемежающихся одергиваниями “Чего вы хотите? Вы не так встали!” и камланиями в духе “Украина вот-вот развалится!” произвели и на население, и на завербовавшийся из его числа личный состав предельно гнетущее впечатление.

Кадровый состав. Противник, в отличие от нас, не только пропустил через АТО большое количество призывников, превратив их в опытных резервистов, которых сможет снова поставить в строй, но и сформировал за четыре года достаточно профессиональный офицерский корпус, костяк боевых подразделений, качественно превосходящий имевшийся в 2014-м году.

Танки. При формальном паритете в базовых вопросах оснащения танковых войск, где у обеих сторон конфликта основную массу составляют танки Т-64 и Т-72 устаревших модификаций на первый план выходят вопросы технического состояния машин(напомним - у противника в тылу, в Харькове, основная советская база производства Т-64) и вопросы связи и взаимодействия танков с пехотой и артиллерией. Именно в вопросе взаимодействия и связи бронетехники и пехоты ВСУ сделали титанический рывок вперёд, начав массово оснащать свою “броню” закрытой радиосвязью. Наличие в каждой боевой машине мощной радиостанции закрытой связи обеспечит противнику совсем другие возможности маневренной войны, не перекрываемые имеющимися у Корпусов, как реально, так и потенциально, средствами РЭБ в силу величины тех пространств, на которых противник сможет вести свои маневренные действия, опираясь на такую связь.

Артиллерия противника, озаботившись планомерным обучением личного состава, резко подняла уровень своей работы, оперативно получает данные от радиоперехвата и с БПЛА, точно поражает цели.

Средства связи. Противник сумел настытить свои войска как необходимым количеством аппаратуры и кабеля для проводной связи, так и единообразной закрытой связью, которая, в случае активных боевых действий, обеспечит ему необходимое плечо хорошо управляемого маневра, смог, что еще важнее, подготовить кадры для служб связи, РЭБ и радиоперехвата.

ПТУРы. За все то время пока российские журналисты занимались аргументированным доказательством того, что “Джавелины” ВСУ от США не получат, а если получат, то мало и старые, а если даже немало, и не старые, то никакого существенного влияния “Джавелины” на ситуацию на Донбассе не окажут, украинский ВПК наладил производство собственных современных ПТУР “Стугна-П” с лазерным наведением и эффективной дальностью стрельбы до 5 километров, после чего не просто испытал их на передовой против подразделений НМ ЛНР и ДНР, но и выложил видеосъемки этих испытаний. С появлением этого оружия целый ряд украинских позиций на передовой, ранее позиционировавшиеся в СМИ Республик как “ловушки” и “мясорубки”, в которые противник сам добровольно залез, моментально превратились в “ножи у горла” для наших опорных пунктов, воспрещая передвижение транспорта к ним и от них в дневное время.

“Джавелины” противник тоже получил, что, в сочетании с собственными разработками, позволит ему сформировать высокомобильные и трудно идентифицируемые с воздуха группы спецназа, способные предотвратить контрудары танковых подразделений НМ ЛНР и ДНР в тех размерах, в которых они могут быть проведены. (тема подробно разобрана ранее одним из авторов вот здесь - https://kenigtiger.livejournal.com/1865709.html)

Снайперское движение. Противник, широко привлекая иностранных инструкторов, волонтеров и частные коммерческие структуры умело культивировал в своих войсках массовое снайперское движение, создав ситуацию постоянного и повсеместного снайперского террора на передовой, причём, очень часто проводимого с таких дистанций в таких метеоусловиях, что ответить на этот террор нечем и некем - нет ни специалистов, ни оборудования и оружия для противоснайперской работы в таких условиях.

Ночная оптика имеется у противника в количествах, существенно превосходящих все пределы мечтаний наших войск в силу простого соотношения финансовых возможностей государства, спонсоров и волонтёров сорокамиллионной “материковой” Украины и немногих оставшихся волонтерских организаций с нашей стороны, поддерживающих борьбу Донбасса.

БПЛА. Как уже было сказано ранее, противник по количеству и качеству находящихся в работе “бортов” на голову превосходит Корпуса НМ. Противник получает из-за границы и разрабатывает сам ударные БПЛА, аналогов которым Корпуса не имеют в принципе и получить их неоткуда.

Войсковая разведка и части СпН. За 4 года “позиционного тупика” противник подготовил достаточное количество очень хорошо тренированного и мотивированного спецназа, который с завидной регулярностью проводит репетиции отдельных элементов будущего “большого наступления” - заходит на НП наших войск и вырезает их гарнизоны, заползает в ближний тыл с пусковой установкой ПТУР и атакует машины на прифронтовой дороге. Эти группы отлично оснащены по последнему слову техники и их количество позволит в первый день наступления создать необходимое количество “коридоров” в наших позициях.

Агентурная разведка и диверсанты противника активно работали в Республиках с самого начала боевых действий, наращивая количество и качество своих действий. Общественность в РФ, крайне поверхностно оценивавшая ранее и оценивающая сейчас ситуацию, долгое время просто не могла себе представить, что Украина может иметь сколько-нибудь дееспособные разведывательно-диверсионные силы. Убийства как медийных (“Гиви”, “Моторола”, Павел Дрёмов), так и малоизвестных широкой общественности командиров ополчения (полковник НМ ЛНР О. В. Анащенко, позывной “Спец”, фактически руководивший “от местных” 2-м АК НМ ЛНР) зачастую приписывались конспирологами агентам ФСБ или “внутренним разборкам”. Успехи противника в подрывной деятельности на железнодорожных узлах в ДНР не афишировались и практически не попадали в СМИ. Подрыв же 21 мая 2018 года моста на дороге Луганск - Красный луч очень резко обозначил одновременно и наличие на территории умелых диверсантов противника, и отсутствие у Республик какой бы то ни было возможности прикрыть постоянной эффективной охраной все важные инфраструктурные объекты.

В марте 2019-го года переход на сторону противника капитана НМ ДНР С.Дрюк, позывной “Ветерок”, наглядно продемонстрировал уровень работы агентурной разведки противника.

Очевидно, что противник имеет весьма разветвленную агентурную разведывательную сеть в Республиках, осведомлен о расположении всех военных объектов, маршрутах движения транспорта к передовой и обратно, осведомлен в кадровых вопросах и вопросах боеготовности наших частей. Ещё раз повторимся - мы имеем основания считать, что противник в курсе всех приведенных в докладе фактов и закономерностей, иначе мы бы не сочли возможной их открытую публикацию.

Современный уровень информационных технологий позволяет совершенно автономно от агентурной сети работать сети диверсионной, которая, располагая схронами с оружием и взрывчаткой на территории Республик, способна наносить и уже наносит чувствительные удары по инфраструктурным объектам республик, а также воинским частям и полигонам.

Авиация и ПВО. Авиация противника практически не применялась после понесенных летом 2014-го года потерь, однако при этом не прекращает тренировок по выполнению ударных задач (с использованием не только штурмовых, но и истребительных подразделений). Скорее всего, будет применяться разово, массово и внезапно, в критический момент операции. Также противник проводит модернизацию своих сил ПВО, очевидным образом подготавливая их к противостоянию с российскими ВКС. Учитывая то, что укомплектованы силы ПВО в том числе и достаточно современными зенитно-ракетными комплексами, забывать об их существовании не стоит(см. потери российской авиации во время “Принуждения к миру” Грузии, понесенные как раз от украинских расчетов комплексов ПВО).

Нельзя исключать и такой вариант развития событий, при котором, не вступая открыто в наземные боевые действия c РФ, США и страны НАТО объявят, разумеется “в интересах прекращения военного конфликта”, над всей Украиной или каким-то её районом “бесполетную зону”, предоставив в распоряжение ВСУ дополнительный зенитно-ракетный “зонтик” и свои самолёты ДРЛО (дальнего радиолокационного обнаружения).

VI.СЦЕНАРИИ КАТАСТРОФЫ

В настоящем разделе мы расскажем, к каким конкретно результатам приведут все изложенные нами ранее проблемы в военном строительстве Республик в случае, если противник сочтет внешнеполитическую обстановку благоприятной для активизации своих действий против Корпусов.

Для того, чтобы избежать всевозможные спекуляций, в первую очередь, дадим ясное определение военной катастрофы на Донбассе.

Мы полагаем, что это прямой разгром силами ВСУ (и их вероятных союзников) Донецкого и Луганского корпусов, а в некоторых вариантах развития событий и российских частей, идущих на помощь корпусам. При этом ВСУ выходят на такие рубежи, что на оставшихся в руках ДНР и ЛНР осколках территорий невозможно поддерживать даже иллюзию относительно успешного существования республик.

Учитывая слабость корпусов, ключевым фактором обстановки для украинского руководства становится фактор потенциального прямого участия России в конфликте.

Рассмотрим параметры этого вмешательства подробнее, чтобы наши читатели могли многое самостоятельно оценить. Эти и многие другие вопросы украинское политическое руководство и украинское командование тщательно взвешивают.

Политические параметры:

Общеполитическая обстановка. Имеется в виду весь комплекс политической обстановки внутри и вне России, Украины и республик.

Порог принятия российским руководством решения о вмешательстве. Какая военная обстановка повлечет за собой вмешательство? А какая не повлечет? Какие должны быть потери в живой силе, территории и мирном населении? Какой информации о катастрофе республик не сможет купировать российская пропаганда и российскому правительству придется вмешиваться?

Порог открытой войны России и Украины. В каком случае Россия будет вынуждена воевать не только на территории Донбасса, но и вести полноценные операции по всей линии Российско-Украинской границы?

Скорость принятия решения о прямом вмешательстве. Сколько времени понадобится для высшего российского руководства, чтобы получить точную информацию из Донбасса и правильно ее интерпретировать? Учитывая многолетнюю традицию откровенного вранья начальству в Российской армии. Возможна ли такая ситуацию, что когда вся полнота информации о катастрофе дойдет до Москвы, там уже будут вынуждены ничего не предпринимать, потому что более рациональным способом действий уже станет невмешательство?

Военные параметры:

«Гибридная» война или самая настоящая? Если русские вмешаются, то будут ли они пытаться сохранить свою псевдоанонимность и географически ограничивать войну Донбассом? Или неопознанные (а может и опознанные) танки сразу поедут из Белгорода на Харьков?

Скорость выдвижения первого эшелона российских войск. Если ВСУ успевают решить свои ключевые задачи ранее, чем навстречу им выдвинется что-то большее, чем разведподразделения, то вполне возможно, что российские войска не стронутся с места вообще.

Динамика количества привлекаемых для операции российских войск. В самом практическом смысле это вопрос можно сформулировать так. В состав той же 8-й армии, куда входят Корпуса НМ ЛНР и ДНР, входит и 150-я мотострелковая Идрицко-Берлинская ордена Кутузова дивизия. Она явно идет первой на помощь корпусам из Новочеркасска Ростовской области. В случае ее разгрома силами ВСУ в луганских степях, сколько сил и когда будет идти за ней во втором эшелоне?

Учитывая все эти различные переменные, можно сформулировать три основных сценария украинской победы. Они не являются взаимоисключающими, могут переплетаться друг с другом, осуществление одного может открывать возможность осуществления другого (война на истощение, например, может создать условия для стремительного удара, а короткий удар, более рассчитанный на медийную “отработку” захвата одного населенного пункта или важного узла коммуникаций, может повлечь за собой обострение войны на истощение).

Вот эти сценарии.

1. “Буря над Донбассом”. Имеется в виду вариант масштабного украинского наступления с попыткой добиться полного разгрома корпусов в одной решающей операции длительностью несколько дней. То есть очень похоже на операцию хорватской армии «Буря» по разгрому и оккупации Сербской Краины в 1995 году буквально за пять дней.

2. “Сто дней до победы”. Название этого сценария взято из истории последних месяцев Первой Мировой войны, когда войска Антанты под командованием маршала Фоша сокрушили немецкую армию. Мы имеем в виду цепочку последовательно осуществляемых неглубоких ударов превосходящими силами на различных участках фронта. В их результате, сперва разваливается устойчивость позиции обороны корпусов и они отходят все ближе к российской границе. Линия фронта изгибается самым причудливым и неприспособленным к обороне образом. Вдобавок к этому, начинает рассыпаться сама государственность республик в связи с лавинообразным ростом числа беженцев в РФ.

3. “Перемалывание”. Это то, что происходит прямо здесь и сейчас. В условиях значительного качественного и просто абсолютного количественного превосходства противника соотношение потерь даже один к одному рано или поздно приведет к истреблению корпусов. В реальности, в какой-то момент количество дееспособных военнослужащих просто не даст возможности даже изображать наблюдение за линией фронта. И противник совсем мелкими шагами будет двигаться, и двигаться вперед. Как он и делает сейчас, постоянно улучшая свои позиции, готовя себе более выгодный старт для будущих решительных действий.

Теперь рассмотрим эти сценарии подробнее. С указанием их выгод, рисков и особенностей для украинской стороны.

VI.1. «Буря над Донбассом».

Это сценарий наиболее выгодный для Украины по военным соображениям и несущий наибольшие политические риски. Его выгодами является быстрота возможной операции и связанное с быстротой наименьшее количество потерь, расходов и разрушений.

Ключевой риск же таков. Для успеха решительного наступления требуется, чтобы первый удар был максимально внезапен и максимально силен. То есть в самом начале должны быть максимально массированно применены тактические ракеты, артиллерия, войска специального назначения и имеющаяся авиация. Причем применены безо всяких гуманитарных ограничений. Подобный способ действий создает максимально благоприятную для российского вмешательства политическую обстановку. Сотни и тысячи погибших мирных жителей создают негативную для Украины картинку в медиа.

Но есть особенность, которая может и позволить украинскому командованию решиться на такой вариант. Если ВСУ достигает самых решительных результатов до российского вмешательства с учетом времени на принятие решения и времени на выдвижение, то вмешательство может вовсе не состояться или быть быстро и незаметно свернутым. У них будут сутки, возможно двое на то, чтобы выиграть сражение и остальное время тратить уже на доигрывание партии. Безусловно, это рискованная стратегия, но она может и сработать. Как некий вариант этого сценария, после разгрома корпусов наступающие украинские части на 2-3 сутки операции сталкиваются с первым эшелоном российских войск, и громят их во встречном сражении. Что снова приводит российское руководство к размышлениям о том, продолжать ли неудачное сражение или сделать вид, что нас здесь и не было.

Для большей наглядности, мы расписали этот сценарий подробно с описанием предполагаемых операций по первым часам и дням.

Сценарий “Судного дня”.

Этот сценарий исходит из того, что противник выкладывает на стол все свои козыри. Собственно, он с таким трудом их накапливал все эти годы именно для того, чтобы выложить их в один или несколько дней. Решиться на такой удар противник может не только в случае достижения ситуации видимой слабости политического руководства в РФ вследствие внутриполитического кризиса, но и в качестве “шага отчаяния” в ситуации собственного отчаянного внутриполитического положения.

Главным козырем противника является затянутость конфликта в сочетании со статичной линией фронта и численным преимуществом. Противнику не надо создавать перед операцией какого-то особенного, заметного движения в собственных тылах и на передовой - войска в требуемых количествах уже находятся у ЛБС, необходимый запас топлива и боеприпасов - тоже. (Здесь следует отдельным образом заметить, что аргумент “все украинские снаряды уже давно сгорели на складах” для варианта “блицкрига” протяженностью в несколько дней не работает). Реализовать “решительный удар” без всякой дополнительной подготовки особенно просто будет в ситуации очередного “местного обострения”, когда введение достаточных для успеха операции мер повышения боевой готовности не вызовет подозрений.

День Д. 04-00 утра и ранее.

Первыми вступят в дело диверсионные группы противника в тылу Корпусов НМ. Они уже неоднократно отработали на практике уничтожение командиров НМ, подрыв/поджог техники на полигонах и “отводах”, подрыв мостов (например, очень профессионально 20-21 мая 2018 года взорван мост на трассе Красный Луч-Луганск). Соответственно, располагая, благодаря агентуре, данными о расположении воинских частей, “отводов”, складов и т.д., они смогут нанести серьёзный урон и посеять панику еще до начала собственно атаки. Противопоставить этому Корпуса ничего не смогут - людей не хватает даже “сторожить” передовую, на тылы мотивированных надежных бойцов не хватит тем более. А в ситуации с немотивированным и ненадежными одна хорошая “клофелинщица” сможет пятилитровой “баклажкой” самогона отключить охрану целого полигона, после чего на нём можно будет сжечь или иным образом вывести из строя всю технику.

Параллельно с этим диверсанты противника развернут активную работу по выводу из строя вышек сотовой связи республиканских операторов, в особенности - в районах расположения штабов НМ, а также по саботажу на городских линиях проводной связи и линиях электропередачи. Численность ДРГ для синхронного подрыва/поджога большого количества вышек не имеет критического значения - как показала практика в случае с обстрелом здания МО ДНР из группы заранее установленных и приведенных в действие дистанционно одноразовых РПГ 1 февраля 2018 года, диверсанты противника достаточно квалифицированы, чтобы, разместив заряды заранее, привести их в действие одновременно.

В это же время сапёры противника, регулярно проводящие через МВЗ, выставленные сапёрами НМ, свои ДРГ, будут подготавливать проходы для пеших групп, имеющих на вооружении дальнобойные ПТРК, противотанковые ручные (РПГ-7) и станковые автоматические (АГС-17) гранатометы, дальнобойные снайперские винтовки, крупнокалиберные пулемёты. Техника подготовки таких проходов и проводки по ним групп отработана за время “позиционной войны” многократно, вплоть до изготовления соответствующих направленных световых “маяков”, выставляемых проводниками для удобства ориентирования основной группы. Вооруженные носимым тяжелым оружием, пешие группы пройдут через разминированные ненаблюдаемые участки ЛБС, и займут позиции на рокадных и тыловых магистралях, по которым, в случае подъема по тревоге, должны будут выдвигаться к фронту подкрепления из ПВД и ППД частей НМ.

Следом за “тяжелыми” группами и в тесном взаимодействии с ними, по тем же проходам во фланги и тылы постов на ЛБС для ликвидации их малочисленных гарнизонов направятся группы украинского спецназа, уже неоднократно отрабатывавшие такого рода действия на местности, уничтожая посты НМ ДНР и ЛНР при помощи бесшумного стрелкового оружия. Перед началом их активных действий будет подавлена подразделениями РЭБ сотовая связь в районах передовых НП, перерезаны линии проводной связи, проложенные, из-за недостатка кабеля, предсказуемыми кратчайшими маршрутами. Большая часть передовых НП будет уничтожена на рассвете дня Д бесшумно, оставшиеся не смогут связаться с тылом, а выдвинувшиеся им на помощь резервы попадут в засады.

Одновременно с этим будут нанесены мощные артиллерийские удары по ПВД, ППД и передовым штабам частей НМ ЛНР и ДНР, находящимся в зоне досягаемости вражеской артиллерии. В сочетании с артиллерией будут применены уже приобретенные и активно осваиваемые украинскими расчетами большие ударные БПЛА по тем объектам, поражение которых артиллерией окажется затруднено. Значимая часть подразделений будет “разбужена” только в этот момент, а организованно принять бой сможет только тогда, когда противник уже применит на передовой подрывные заряды для прокладки широких проходов в минных полях под бронетехнику и проведёт через ЛБС первый эшелон танков и БМП, которые постоянно находятся по ту сторону ЛБС, так что дополнительно подгонять технику из тыловых районов не потребуется.

Ранее выдвинутые вперёд, вооруженные всеми необходимыми противотанковыми средствами (ПТРК, РПГ) и средствами борьбы с легкой бронетехникой (крупнокалиберные снайперские винтовки и пулеметы), пешие группы, оказав необходимую помощь спецназу в зачистке передовых позиций НМ огнем по ним с тыла, смогут прикрыть развёртывание этой техники и легко уничтожат или остановят продвижение к передовой резервов НМ. “Засада на дороге с ПТУРом” - задача, неоднократно и успешно отработанная спецназом ВСУ за прошедшие годы. В некоторых местах ВСУ даже с уже имеющихся позиций могут простреливать и успешно простреливают из современных ПТУРов подъезды к передовым позициям НМ как минимум в дневное время. Фактически, в некоторых местах это просто исключает возможность полноценно оказать помощь передовым позициям НМ до наступления темноты.

Большинство подразделений НМ ЛНР и ДНР в результате будут втянуты в бои с численно превосходящим противником на крайне невыгодных условиях, когда основные укрепления уже заняты противником, основные огневые средства только начинают приводиться в боевую готовность и разворачиваться, а наиболее мотивированные и боеготовые боевые группы, не уничтоженные на передовой, частично уничтожаются, после чего вступают в бой с засадами на путях своего выдвижения. Многие подразделения в итоге будут блокированы прямо в районе зданий своих ПВД/ППД, обойдены и в течение достаточно небольшого времени уничтожены.

День Д. Полдень.

К этому моменту противник, ориентируясь по достигнутым успехам на разных участках фронта, будет проводить через ЛБС, уже по шоссейным дорогам, вторую, основную, часть первого эшелона наступающих войск, параллельно начиная подтягивать силы из глубины территории, не находившиеся непосредственно в районе ЛБС и объявляя открытую мобилизацию.

Уже имея к началу активных боевых действий повсеместное превосходство в силах в 3-5 раз, противник, уничтожив дежурные смены на ЛБС и нанеся удары по ПВД/ППД частей НМ, создаст себе повсеместное абсолютное превосходство в силах - части НМ начнут массово покидать рядовые “пятнадцатитысячники” и офицеры-“завхозы”. И даже недавно ещё вполне мотивированные бойцы и командиры, которые быстро сориентируются в ситуации, именно в силу понимания перспектив ситуации будут стремиться побыстрее вывезти в РФ свои семьи, а не организовать прочную оборону. (Система эвакуации семей личного состава для такой ситуации просто не предусмотрена, а если бы и была предусмотрена, не сможет быть реализована по причине плачевного состояния автопарков воинских частей, которые, как уже было сказано в соответствующем разделе, не смогут обеспечить даже активную оборону, не говоря уже о полноценном наступлении).

Здесь необходимо отметить, что события в Сербской Краине периода оригинальной операции “Буря”, наглядно показали - в условиях, когда оккупация практически неизбежно влечет за собой массовые этнополитические “чистки” без скидок на пол и возраст, весьма существенный процент личного состава, наблюдая успешно начинающееся наступление противника, немедленно озаботится спасением своих семей, бросив исполнение служебных обязанностей, что сделает наступление противника еще более успешным.

Подобным поведением и массовым дезертирством “пятнадцатитысячников” многочисленные “подкидыши” из числа россиян-советников непременно воспользуются для того, чтобы обосновать свое бегство через пока еще не отрезанные пограничные переходы в Россию. Они побегут, сообщив, что “побежали все местные и делать тут нечего, пока наши не зайдут”. Немногие оставшиеся станут исключением из правил, будут деятельно участвовать в организации обороны на низовом уровне, но это не помешает созданию общего информационного фона, как открытого, так и закрытого, оказывающего давление на лиц, принимающих решения в России. “Всё плохо, все разбежались” идеально впишется в риторику, спускаемую по разнарядке в российские СМИ (“Не так встали в 2014-м и поэтому их не забрали как Крым”).

Попытки организовать сколько-нибудь серьезное сопротивление вне застройки натыкаются на нехватку танков (танковые батальоны бригад и ОТБ дают в среднем по усиленной роте исправных машин) и отсутствие артиллерийского прикрытия. Артиллерия противника рассеивает нашу мотопехоту, после чего расчёты ПТУР беспрепятственно уничтожают танки. Легкая бронетехника в попытках заменить собой танки несёт большие и практически бесполезные потери.

День Д. 18-00.

Покончив в районе полудня с большинством очагов сопротивления на участках ЛБС, проходящих по открытым пространствам, противник начнёт активное продвижение вперёд, “обжимая” крупные “застройки”, и зацепляясь за них.

Захват частного сектора, а за ним окраинных зданий и кварталов городских районов, в том числе в Донецке, даст противнику не только выгодные стартовые позиции для городских боев, количество которых противник постарается свести к минимуму, но и, это главное, возможность блокировать окруженным в городах подразделениям НМ ЛНР и ДНР, полноценный обстрел и обзор окрестностей городов, в частности - объездных дорог.

Южный фланг фронта в ДНР от Новоазовска до Донецка будет вскрыт практически полностью, “на плечах” отходящих остатков батальонов, занимавших посты на ЛБС, противник двинется к Новоазовску и Старобешево, завяжет бои в Тельманово. При возможности - возьмёт город сходу, если не сможет - блокирует и окружит, постарается уже в первый день боев начать блокирование Новоазовска.

Противник постарается отрезать Горловско-Енакиевскую агломерацию и от Донецка, и от Дебальцево. Пользуясь слабостью и малочисленностью подразделений 7 омсбр НМ ЛНР, прикрывающих Дебальцево, и 3 омсбр НМ ДНР, обороняющих Горловку, противник, реализуя свое численное преимущество, постарается в первый же день наступления завязать бои на окраинах Дебальцево и блокировать коммуникационный узел города, по проселочным дорогам через открытые пространства между Дебальцево и Стахановым выйти к дороге на Алчевск и Брянку в районе Комиссаровки.

Сбросив НМ ЛНР с позиций на Бахмутской трассе, противник получит в свое распоряжение гряду высот, господствующих над прилежащими населенными пунктами, что позволит ему быстро “обжать” Стахановско-Брянковскую агломерацию и отсечь её вместе с Алчевском от Луганска выходом к развилке дорог в Михайловке.

Диверсии, в том числе и в первую очередь - против инфраструктуры сетей сотовой связи и других телекоммуникационных сетей, и вызываемая ими паника в тылу, ближнем и дальнем, будут продолжаться по нарастающей. Потоки беженцев частично перекроют дороги, мешая маневру и без того малочисленных боеспособных сил. Другим важным ограничением возможностей маневра станет дефицит топлива. Управление войсками “в реальном времени” в звене выше батальона будет, в большинстве случаев, потеряно, хоть какое-то управление на этом уровне будет осуществляться делегатами связи, вынужденными прорываться на машинах по забитым дорогам в поисках постоянно меняющихся расположений уцелевших штабов батальонов, сократившихся по численности до рот или даже усиленных взводов.

День Д+1. 0 часов.

К этому моменту оформляется на практике поточное и повсеместное применение противником типовой тактики продвижения вперёд:

1. Днём малые и средние БПЛА осуществляют облет местности, выявляя активность на наблюдательных и опорных пунктах НМ.

2. С наступлением темноты, ДРГ СпН ВСУ,пользуясь подавляющим превосходством над среднестатистическим подразделением НМ как в подготовке, так и в оснащении приборами ночного видения, тепловизорами и бесшумным стрелковым вооружением, обходят обороняющихся с открытых флангов, выходят на позиции, обеспечивающие им прострел тыловых путей снабжения подразделений НМ, закрепляются на них с носимым тяжелым пехотным вооружением (ПТУРы, РПГ-7, АГС-17, крупнокалиберные пулемёты).

3. Утром или уже ночью ДРГ, усиленные элементами линейных частей, проведенными им на подмогу по разведанным маршрутам, полностью или большей частью прерывают огнём снабжение наших войск и их сообщение с тылом. При попытке выбить противника с занятых позиций он, пользуясь отлаженной радиосвязью, вызывает на атакующих огонь своей артиллерии. При попытках накрыть противника нашей артиллерией, артиллерия противника, пользуясь преимуществом в калибре, а также количестве и качестве БПЛА, начинает успешную контрбатарейную борьбу.

4. При сколько-нибудь серьёзном фронтальном нажиме даже очень мотивированные отряды вынуждены будут отступать, лишенные возможности подвозить боеприпасы, получать подкрепления и эвакуировать раненых.

Во вторую ночь наступления противник повторит эту тактику уже на новых рубежах, и утро дня Д+1, предваряемое ночной попыткой прорыва подразделений НМ из окруженного Докучаевска, начнётся с боев на полное окружение Новоазовска, Тельманово, Старобешево, Дебальцево, первых попыток противника выйти на трассу Дебальцево-Красный луч.

На всех направлениях повторится примерно одно и то же – отсутствие четкой организации, связи и взаимодействия у хаотично собранных для организации контратак и заслонов подразделений сделает невозможным даже эпизодический успех в торможении вражеского наступления, только некоторое, не слишком значительное, замедление продвижения.

День Д+1. Полдень и далее.

Собравшись вокруг уцелевших центров управления и линий связи, оставшиеся сотрудники штабов подразделений НМ начнут более-менее согласованную подготовку к контрударам по группировкам противника на основных направлениях, используя в качестве тыловой рокадной трассы дорогу Изварино-Лутугино-Красный луч-Снежное с выходами в Донецк (пока он ещё будет сохраняться) и Амвросиевку.

К окончанию второго дня операции противник на юге, обходя Новоазовск, возьмет посёлок Розы Люксембург и Маркино, полностью займет трассу к югу от Тельманово и окончательно окружит Тельманово, начнёт окружение Старобешево и обход Комсомольского. Севернее Донецка завершатся бои за Пантелеймоновку и Углегорск. Между Дебальцево и Алчевском будет взята Софиевка, а на трассе Алчевск-Луганск противник выйдет к Белому и займет его.

Введенные на территорию ЛНР и ДНР группы СпН ВС РФ оказываются неспособны выполнить совершенно не профильную для них задачу - “организовать оборону в чистом поле” против грамотно действующего противника, применяющего весь спектр современной техники и вооружения. Противник отказывается попадаться в засады, умело используя техническую и войсковую разведку. Группы СпН вынуждены будут отступить в застройку вместе с остатками войск корпусов Народной Милиции республик.

День Д+2.

В ночь на третий день операции противник пополнит и перегруппирует силы для решительных ударов по нескольким направлениям. В ЛНР предсказуем удар через Лутугино с отсечением Луганска от границы с РФ, сходящиеся удары в тыл Алчевско-Стахановского выступа, обороняемого остатками 4-й омсбр и 6-го омсп ЛНР, для его окружения, зачистка Дебальцево, обороняемого остатками 7-й омсбр НМ ЛНР. На фронте ДНР намечаются удары на окружение Горловки, обороняемой по периметру застройки остатками 3-й омсбр НМ ДНР, и глубокий обход навстречу этому удару с юга, с захватом Кутейниково, Амвросиевки и выходом к Шахтёрску и Зугресу.

В этот момент силы противника будут находиться в состоянии наибольшего напряжения, и исход операции будет решаться в двух крупных очагах полноценных общевойсковых боев с участием до 100 танков только со стороны ВСУ в каждом районе. Первый район - Красный Луч-Лутугино-Краснодон на территории ЛНР и в районе Старобешево-Амвросиевка-Тельманово на территории ДНР. Остатки танковых частей ЛНР и ДНР на всём фронте и во всех котлах и полукотлах суммарно вряд ли будут насчитывать к этому моменту 100 боеспособных машин.

В этот момент руководство РФ встаёт перед выбором между несколькими решениями:

1)Открытая война с Украиной. Российские войска, со всей возможной авиационной поддержкой вводятся на территорию Украины открыто, по Харьковскому направлению и из Крыма, обваливая таким образом весь тыл Донбасской группировки противника, но подобный ввод войск уже никак не получится замаскировать “ополчением” со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями.

2)Войска вводятся по сценарию лета 2014-го года, ограниченными силами, для “срезания” вражеских “клиньев” в указанных районах. В этом случае можно попытаться сохранить “инкогнито” хотя бы частично, но быстрый успех не гарантирован, особенно с учетом возможности массового применения противником маневренных групп СпН, оснащённых ПТУР “Джавелин” на направлениях ударов наших войск, заранее вскрытых его войсковой, агентурной и воздушной разведкой. Да и разница в качестве обычных мотострелковых и танковых подразделений российской и украинской армий уже не так очевидна.

3)Войска не вводятся, оказывается военная помощь техникой и снаряжением. В этом случае с наибольшей, хотя и не абсолютной, вероятностью два вышеописанных “танковых сражения в степях” будут противником выиграны, и примерно к 7-8 дню операции Луганск, Горловка, Донецк, Алчевско-Стахановская агломерация и Новоазовск оказываются в плотных окружениях по периметру застроек, в которых обороняются с практически израсходованными боеприпасами примерно 5-7% процентов списочного состава войск на “День Д” (причем это с учетом пополнения из местных жителей, вернувшихся в строй уже в день начала наступления). Остальные части корпусов НМ ЛНР и ДНР закрепляются в периметре Мариновка - Саур-Могила - Снежное - Миусинск - Антрацит - Свердловск-Гуково и готовятся отражать удар противника, который перегруппировывается перед этим фронтом.

(Авторы не рассматривают как значимую военную силу, способную повлиять на исход событий, всевозможные срочно собираемые “централизованные сборы добровольцев” в российском приграничье с последующими попытками их ввода на территорию ЛНР или ДНР. Будучи не понаслышке знакомы с контингентом, авторы полагают, что это позорно немногочисленное пьяное стадо по дороге на войну заблудится и потеряет выданные ему ржавые автоматы. При случайной встрече с подразделениями ВСУ образца 2019 года подобная толпа буйных неадекватов в “горках” будет разгромлена ещё до того, как поймёт, что вообще происходит.)

VI.2. «Сто дней до победы».

Противник превосходит нас численно, и следовательно имеет возможность накопить значительные резервы для их использования на различных участках фронта. В том числе: крупные силы артиллерии, подразделения разведывательных и ударных БПЛА, подразделения с самыми современными танками и качественную пехоту, обученную штурмовым операциям. Суть данного сценария это комбинация последовательных расшатывающих фронт ударов. Каждый удар наносится на нешироком фронте и на глубину в 0,5-1 от ширины фронта наступления. Смысл подобной стратегии в том, чтобы в полосе наступления были какие-то важные пункты или рубежи, потеря которых корпусами резко снижает устойчивость их обороны. При этом маневрирование ударными резервами вдоль линии фронта делают эффект каждого конкретного удара практически неотразимым.

Выгоды. Небольшое локальное наступление с ограниченными целями может быть деликатно не замечено всеми заинтересованными СМИ и, скорее всего, не приведет к вмешательству России. По меньшей мере, информация о масштабе неудачи во время первого удара будет уменьшаться с каждым шагом по цепочке батальон-бригада Народной Милиции – штаб корпуса – штаб 8-й армии – штаб округа – Генеральный Штаб РФ. И до Верховного Главнокомандующего информация дойдет поздно и не вся. Дыру во фронте заделают всеми, кем можно. При этом активность противника на всем позиционном фронте будет очень высока, и снять войска с других участков будет практически нереально. А через две-три недели обрушится новый удар на другом участке, который снова придется прикрывать скудными резервами. И опять у России не будет значимого повода для масштабного вмешательства. Конечно, в этот момент очень вероятно, что артиллерия корпусов внезапно станет работать масштабнее и точнее, и резко повысят размах и эффективность действий ДРГ корпусов.

Но в обычных частях за счет массового дезертирства начнет лавинообразно снижаться численность. И столь же массово будет нарастать количество желающих срочно выехать с Донбасса в РФ.

Риски для Украины.

При подобном подходе растут внутриполитические риски. Общественное мнение легко перенесет большие разовые потери при триумфальных успехах, но длительный поток гробов и раненых при отсутствии очень громких успехов станет значимым поводом для критики политического и военного руководства Украины внутри страны.

Подобная стратегия будет очень затратна. По боеприпасам, запчастям к технике, топливу и так далее. Причем все эти предметы снабжения будут нужны не когда-то в будущем, а вот прямо здесь и сейчас. Нужны значимые подготовленные запасы всех видов снаряжения. И нужна очень сильная целеустремленность украинского руководства, чтобы в течение месяцев тратить людей, деньги и выдерживать серьезное внутреннее и внешнее политическое давление.

Укажем лишь несколько направлений вероятных локальных ударов.

1. Наступление на рубеж п. Донецкий – п.Желобок– п.Фрунзе- п. Степовое с преодолением линии дороги Т-1303 (она же «Бахмутка») на два километра вперед. Эта дорога проходит по возвышенности, а города Кировск, Стаханов, Брянка, Алчевск лежат в низине относительно этой возвышенности. Если противник просто выходит на рубеж обрыва, то все эти города и вообще все, что там есть, становится видным на десятки километров в обычный бинокль. Работа украинской артиллерии по военным и гражданским целям будет значительно эффективнее и может парализовать жизнедеятельность этих населенных пунктов даже без масштабных разрушений.

2. Удар от Светлодарска на Дебальцево. Это направление конечно слишком очевидно, но при наличии серьезных резервов шансы на успех есть. Дебальцево это точка пересечения двух главных автомобильных дорог всего региона, то есть шоссе Харьков-Ростов и прямой дороги от Донецка на Луганск, и столь же значимый железнодорожный узел. Противнику нет особой необходимости устраивать локальную битву за Верден, достаточно парализовать движение по этим дорогам, чтобы транспортная связность республик серьезно упала.

3. На фронте прилегающем к Азовскому морю, с рубежа Гранитное-Широкино строго на восток с выходом на линию российской границы. Это лишение ДНР одного из пограничных переходов, выхода к морю и явно видимый успех с большими потерями донецкого корпуса в живой силе и технике.

4.Можно рассмотреть и более масштабный вариант предыдущего пункта. Удар с рубежа Новотроицкое-Широкино. На севере наступление идет через Докучаевск-Старобешево-Амвросиевку на Успенку. Помимо того, что при таких событиях Донецк оказывается окруженным с трех сторон, и пресекается самая прямая дорога в Россию через Иловайск - Амвросиевку - Успенку. Собственно, весь приморский район Донбасса внутри пятиугольника Еленовка - Амвросиевка - Новоазовск - Широкино - Волноваха радикально отличается от северной части. Вместо достаточно урбанизированной территории со множеством городов, смыкающихся окраинами рабочих поселков, здесь плоская и сравнительно мало населенная равнина, идеальный “танкодром”, предоставляющий полную свободу тому, кто имеет более маневренные и управляемые войска с необходимым количеством танков и ПТРК, мотострелковые части и артиллерию, опирающиеся в своих действиях на данные, оперативно предоставляемые адекватной разведкой, широко применяющей БПЛА и радиоперехват. Где-то на линии Старобешево-Комсомольское-Тельманово противник, имеющий все необходимые ему преимущества в маневренной войне, обязательно постарается реализовать их, навязав танковым частям ДНР “генеральное сражение” под угрозой отсечения Донецка от РФ. При этом уклонение от этого сражения и отступление в застройку по аналогии с 2014-м годом уже не приведет к возможности повторения “Иловайского котла”.

VI.3 Перемалывание

Здесь все ясно и понятно. Сочетание войны на истощение и выгодного размена потерь с тактическими успехами, которые постепенно накапливаются и превращаются в совсем другую конфигурацию фронта. То, что и происходит сейчас.

Добровольная передача противнику инициативы при заключении “Минских соглашений” приводит к тому, что противник получает возможность вести постоянное улучшение своих позиций и выдвижение их вперёд. Навязывая Народной Милиции бои на своих условиях, противник получает возможность “разменивать” личный состав по выгодному ему курсу - от “ничьей” 1 к 1 до 1 к 3 в нашу пользу. Даже 1 к 3 в нашу пользу - реально выигрышное соотношение для врага, обладающего, даже при всех миграционных потерях, несравнимыми с Донбассом ресурсами живой силы. Причины успешности этой борьбы для противника были изложены выше. Через год-полтора ситуация с комплектованием личным составом приведет к настолько мощному качественному изменению уровня контроля ЛБС в худшую сторону и настолько существенной деградации уровня боеготовности бронетехники и артиллерии, что противник сможет уже совершенно беспрепятственно и безнаказанно реализовывать, на выбор, вариант VI.1 или VI.2.

VII.ВОПРОСЫ ОТ «АДВОКАТА ДЬЯВОЛА»

Мы не считаем наш текст истиной в последней инстанции. Поэтому мы попробовали сами же его опровергнуть, поставив под сомнение самые “тонкие” его места. Мы написали эту главу в формате диалога, где “вопрошающий” задает нам каверзные вопросы, а мы как “авторы” на них отвечаем. Вопросы сами себе мы будем задавать всерьез, без всякого пропагандистского идиотизма. Надеемся, что те, кто будет нас критиковать, хотя бы дадут себе труд дочитать до этой страницы, чтобы не выглядеть как те, кто “не читал, но осуждаю”.

Вопрошающий.

Уважаемые авторы, неужели Вы, составив этот многостраничный документ, действительно считаете, что в Россию с Донбасса по различным каналам не отправляются ежедневно или еженедельно потоки аналогичных документов, только куда более профессионально составленных и наполненных богатым фактическим материалом? Неужели вы считаете, что Вы умнее и осведомленнее всех?

Авторы.

Мы, разумеется, не претендуем на то, чтобы видеть и знать больше, чем все вместе взятые российские военные и представители спецслужб, так или иначе причастные к защите Донбасса, не претендуем на то, чтобы быть компетентнее самых компетентных из них. Наоборот, мы уверены, что все без исключения упомянутые нами системные проблемы военного строительства Донбасса так или иначе находили отражение в соответствующих внутриведомственных документах.

Однако именно эта уверенность в сочетании с отсутствием внятной реакции со стороны российского руководства на эти проблемы, порождает в нас уверенность в необходимости открытой публикации этих материалов. Если система не работает на улучшение ситуации, значит или информация не проходит к центрам принятия решений, или центры принятия решений “не дотягиваются” до решения проблем, потому что их “рукам” это не слишком-то выгодно.

Практика показывает, что “очковтирательство” в российской армии может достигать циклопических масштабов и простираться до самого высокого уровня (Вспомним историческую фразу министра С.Шойгу “Какой он к х*рам композитный!” при попытке продемонстрировать ему новейшее водолазное снаряжение, не соответствующее заявленным параметрам).

Типовым примером успешного “очковтирательства” Донбасс-Москва была вышеописанная история с советником 9-го отдельного полка морской пехоты ДНР, позывной “Наука”. Пока механизм создания им видимости боеготовности танкового батальона полка не стал достоянием гласности, в Москве лица, принимающие решения, понятия не имели о реальном состоянии дел.

Резюмируя - мы уверены, что лица, принимающие решения в Москве, лишены возможности полноценно обозревать всю картину СИСТЕМНЫХ проблем в военном строительстве Республик. Многократно отретушированная, она предстаёт в виде бодрого “хорошо и отлично”, пусть и “с отдельными недостатками”. Это - путь к позорному поражению.

Вопрошающий.

Разве не “больна” украинская армия всеми теми же болезнями, которые перечислены вами применительно к Корпусам Народной Милиции? Всё познается в сравнении. Может быть, на фоне украинской армии, не всё так плохо?

Авторы.

Нет ничего хорошего в том, что в какой-то момент или на какой-то период наше среднее качество войск и их оснащения и качество и оснащение украинских войск примерно сравнялись. Если мы зримо, ощутимо “идём вниз” в плане качества войск, то им достаточно просто стоять на месте в плане того же качества войск, и вскоре качественный разрыв станет непреодолим. С нашей стороны просто некому будет эффективно применять оснащение хотя бы аналогичное тому, что есть у противника. У нас нет иллюзий относительно среднего уровня подготовки личного состава ополчения в 2014-м, когда бойцы принимали ультразвуковые отпугиватели кротов за вражеские GPS-маячки, однако сейчас уровень мотивации и подготовки упал, и в чем радость того, что он сравнялся с таковым у противника, если у противника он не падает, а местами наоборот растёт? Врага на линии соприкосновения единомоментно больше в 3-5 раз, чем наших бойцов и при нынешнем соотношении потерь наши бойцы скоро просто закончатся.

Вопрошающий.

Вы указываете на ряд действительных и/или мнимых недостатков армий Новороссии. Но вы же должны понимать, что в случае прямого и явного конфликта России и Украины основные боевые действия развернутся не на Донбассе и не силами донецкого и луганского корпусов. Что вы на это скажете?

Авторы.

Мы вполне понимаем, что в случае прямой войны с Украиной Российская армия, скорее всего, будет наступать по операционной линии Белгород-Харьков-Днепропетровск (Днепр) с вспомогательными ударами из Крыма либо на Херсон-Николаев, либо на Мелитополь. А если мечтать о возможности развертывания русских войск на территории Белоруссии, то может случиться удар и по кратчайшей линии Гомель-Чернигов-Киев.

Вот только нынешняя слабость луганского и донецкого корпусов дает ВСУ шансы и в случае прямой войны. Если образуется длинный фронт, то на его севере ВС РФ в районе Харькова будут пытаться разгромить противостоящую группировку ВСУ и выйти в глубокий тыл всем украинским войскам сосредоточенным на Донбассе. А вот на его юге, Донбасская группировка ВСУ может слишком легко сокрушить 1-й и 2-й корпуса и выйти к российской границе, а потом и пересечь ее. Общий рисунок сражения приобретает вид гонки, кто быстрее выиграет на своем участке. То ли русские на севере, то ли ВСУ в Донбассе на юге фронта.

В случае, если ВСУ смогут остановить русские войска в районе Харькова и разгромить наши войска в Донбассе, у них есть все шансы выиграть войну. Потому что тогда, война с решительными целями потребует от российской стороны настоящей мобилизации, на которую политическое руководство может и не пойти. Сочтя, что риски больше потенциальных выгод.

Для российской публики украинские войска на трассе М-4 в районе Каменск-Шахтинского – Миллерово могут стать слишком трагической неожиданностью.

Резюмируем. Наши силы на Донбассе должны быть достаточно сильны, чтобы не только успешно обороняться, но и в необходимый момент частными локальными действиями не позволить противнику снять ни одного солдата или танка с Донецкого фронта. “Армия-времянка”, “затычка”, не способная к полноценным военным действиям, как показало взятие Дебальцево, просто не имеет смысла и осыпается в руках.

Вопрошающий.

Со снабжением 1-го и 2-го корпусов не все отлично. Допустим это так. Но как вы думаете, а в официальной российской армии все идеально? Там прямо огромные залежи запчастей ко всему, ночных прицелов, тепловизоров и всего прочего? Вы в курсе, что «закрома Родины» совсем не так полны, как об этом вынуждены для поддержания духа в стране рассказывать официальные СМИ? Вы знаете, что в России уже заканчиваются насовсем некоторые виды вооружения и боеприпасов? И речь не только о сложных высокотехнологичных вещах?

Авторы.

К сожалению, мы достаточно много знаем. Слухами земля полнится. Мы вполне способны понять, что может быть дефицит каких-то вещей. Не будем здесь называть конкретику. Мы слышали, что в российской армии бывает снабжение и хуже донбасского. И мы уже упоминали о катастрофической нехватке ВОГ-17 и 82-мм минометных мин.

Настоящая проблема заключается в другом. Война на Донбассе идет уже почти 5 лет. 5 лет! За это время можно было наладить производство каких угодно запчастей и боеприпасов в каких угодно количествах. Этого не было сделано. Причем это явно не было сделано ни для поставки на Донбасс, ни для комплектования подразделений Российской армии. За время нашей деятельности, мы связывались и с официальными российскими производствами и ремонтными заводами в попытках что-то закупить. Общий вывод такой: купить практически ничего не возможно, потому что все, что изготавливается невеликими партиями, идет на комплектование новой техники. Тот факт, что через некоторое время эта новая техника тоже потребует ремонта деликатно забывается.

Российская неспособность произвести десятки тысяч относительно мелкосерийных позиций разной степени сложности крайне тревожит. В случае значительной войны мы на новом уровне столкнемся с проблемой времен Первой Мировой в 1915. В отличие от тех времен, мы наверное произведем снаряды и патроны в нужном количестве. Но зачем будет нужна куча боевой техники, которая небоеспособна из-за тысяч и тысяч отсутствующих мелочей.

Но пока масштаб войны в Новороссии позволяет заметать проблему под ковер и не замечать того, что она имеет абсолютно общероссийский масштаб, мы одновременно будем и проигрывать войну на Донбассе и готовить общероссийское поражение в будущем.

Вопрошающий.

Вы критикуете российское командование за то, что оно присылает на Донбасс некомпетентных советников. Может и действительно не лучших. А скорее всего тех, которые есть в наличие. Армия Новороссии видит у себя командирами обычных российских офицеров. Таких какие они есть в среднем, а не такие каких хотелось бы. Вот вы скажите, откуда взять других? И почему Россия должна лучших офицеров отдать на Донбасс?

Авторы.

Во-первых, по нашим данным средний уровень офицеров отправляемых в Сирию все-таки выше. Откуда-то они берутся. Во-вторых, на Донбассе вообще-то идет война. Не какая-то будущая и абстрактная. А вполне конкретная война, которую мы ведем и проигрываем здесь и сейчас. Причем в отличие от Сирии, где против иррегулярных сил противника с соответствующим вооружением активно задействуются ВКС и армейские боевые вертолёты, здесь авиация “отключена”, а “по ту сторону холма” - регулярная армия. Стремясь к победе, логичнее было бы отправить лучшие кадры сюда.

Неправилен сам подход, когда советники, занимая позицию “вахтера в погонах”, стараются отбыть свой срок (обычно год), чтобы за время их пребывания на Донбассе в их заведовании не случилось ничего. Ни плохого, ни хорошего. Только волшебным образом в личном деле образовалась запись об участии в боевых действиях, и были выплачены все боевые и командировочные.

А ведь война в Новороссии даже в текущем Минском формате могла бы стать значимым фактором повышения среднего качества всего российского офицерского корпуса.

Для этого необходимо по заветам древних, щедро награждать и сурово наказывать. Награждать тех, кто проявил себя как эффективно воюющий, а не знаток PowerPoint и ведения отчетности. И очень легко отстранять от должностей, званий и вообще службы неспособных. Расстреливать воров и трусов. Отсутствие особой подсудности по законам военного времени в корпусах и для советников и для местных кадров является одним из самых больших негативных факторов в текущей войне. Нет ответственности - нет и не будет дисциплины.

Вопрошающий.

Вы говорите, что своим текстом не сказали ничего не известного врагу. Может и не сказали. Но даже известные фрагменты информации, будучи составленными в единую структуру дают совсем другое понимание идущих процессов. Зачем вы вывернули наизнанку недостатки армии Новороссии?

Авторы.

Мы все-таки уверены, что враг знает значительно больше. Некоторые реалии и особенности настоящей войны, которая является гражданской войной, то есть войной ведущейся внутри одного народа, делают информационную проницаемость фронта крайне высокой. Например, если местные жители могут жить по одну сторону линии фронта, а работать по другую, то для разведки обеих сторон это благодатнейшая почва для работы. И это только маленький пример.

Но главные причины нашего доклада другие. Мы считаем, что русские люди должны знать правду. Для того, чтобы знание правды многими людьми могло повлиять на российское руководство. Для того чтобы политическое руководство могло спросить ответственных за военную ситуацию на Донбассе с какими-то фактами в руках. Причем фактами полученными не от тех, кто как раз и отвечает за сложившуюся обстановку. Потому что, когда ситуация на Донбассе будет затрагивать и сферу компетенции Управления Внутренней Политики Администрации Президента в виде общественного мнения о качестве руководства процессами государственного и военного строительства в Новороссии, тогда необходимые коррективы могут быть внесены очень быстро.

Вопрошающий.

Почему вы считаете себя вправе упрекать Россию в том, что она оказывает помощь Республикам как-то неправильно? Скажите спасибо, что помогает хоть как-то, ведь это "хоть как-то" обеспечивает выживание основной массы населения и оборону периметра линии боевого соприкосновения.

Авторы.

Если Вы считаете себя вправе задавать подобный вопрос, то мы можем только пообещать Вам, напомнить о Вашей правоте, когда мы эту войну все-таки проиграем. А без изменения политики и стратегии это случится непременно. И это поражение будет поражением не каких-то людей с Донбасса, а поражением России и ее военного и политического руководства. Со всеми политическими последствиями военного поражения.

Нынешняя половинчатая политика, когда не ведется как следует война и точно отсутствуют перспективы долгосрочного мира неизбежно приведет к катастрофе.

Военный, укравший запчасти или солярку на Донбассе, в “теневой зоне”, крадёт их у России. Некомпетентный военный, погубивший на Донбассе десятерых, но “отмазавшийся” и вернувшийся в РФ с повышением, в будущем погубит сотню, если не тысячу. И, вполне вероятно, благодаря соучастию в одной из армейских “мафий” благополучно избежит наказания, чтобы погубить ещё больше людей. То же самое с составлением фиктивной отчётности о боевой подготовке, с “показухами” и прочим очковтирательством. Так что, составляя наш доклад, мы в первую очередь работаем на Россию, на оздоровление армии России и повышение её боевого потенциала.

VIII.ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы изложили огромное количество проблем, которые есть в Донецком и Луганском корпусах. Сейчас хотелось бы их максимально корректно обобщить и сделать выводы. В самом общем виде все изложенное можно выразить в виде нескольких тезисов:

1. Соотношение сил с противником по количеству и качеству войск очень плохое, ухудшается со временем, и не имеет даже теоретических шансов на улучшение с нашей стороны ни качеством, ни количеством.

2. Снабжение, в том числе высокотехнологичным снаряжением и вооружением, недостаточно для успешного продолжения войны и неадекватно сложившимся условиями. А эффективность его использования упирается в качество и количество живой силы.

3. Война меняется, но российская армия остается в прошлом.

4. Последний оставшийся козырь российского командования – прямое, явное и массовое использование Российской Армии с применением всех имеющихся у нее средств поражения.

Теперь поясним и конкретизируем эти обобщения.

1. Соотношение сил с противником по количеству и качеству войск очень плохое, ухудшается со временем, и не имеет даже теоретических шансов на улучшение. В разделе о кадровой ситуации мы достаточно подробно изложили всю кадровую эволюцию корпусов и можем смело утверждать, что без радикального изменения подходов к способам комплектования и мотивации личного состава, его количество будет становиться все меньше, а качество все хуже. Поскольку в ВСУ медленно и постепенно идут прямо противоположные процессы, то со временем разрыв в соотношении сил будет становиться все трагичнее. В рамках существующих подходов к строительству корпусов нет абсолютно никакой надежды на изменение соотношения сил в нашу пользу. При анализе ситуации нужно исходить из того, что наших войск мало и становится меньше, по среднему качеству мы не превосходим противника и разрыв в качестве растет.

2. Снабжение недостаточно для успешного продолжения войны. Не будем повторять бесконечных списков того, чего именно не хватает. Заострим внимание на двух моментах: нам абсолютно ничего не известно о потенциальных изменениях к лучшему, зато мы знаем о многих вещах, которые со временем только ухудшаются. То, что можно было получить официальными путями снабжения еще несколько лет назад, и чего сейчас уже просто нет. Прошло 5 лет войны, и никаких усилий по производству необходимых предметов снабжения в потребных количествах не предпринято. А второй момент таков. Помимо нехватки конкретных предметов, мы постоянно слышим о том, что какие-то предметы выдаются по нормам снабжения, которым уже, наверное, неизвестно сколько десятилетий. Полностью отсутствуют механизмы изменения любых норм и нормативов. И здесь мы переходим к следующему тезису.

3. Война меняется, но армия остается в прошлом. После побед одержанных «северным ветром» над ВСУ в 2014 российская армия как целое продолжает почивать на лаврах, считая войну в Донбассе какой-то игрушечной. И как следствие, на вполне реальный боевой опыт современной позиционной войны всем наплевать. А этот опыт копится обеими сторонами. Но официальная тактика не меняется, и отсутствуют любые механизмы влияния на нее. То же самое касается организационно-штатных структур, норм снабжения и прочего. Война на Донбассе могла бы стать лабораторией по отработке самых современных технических и тактических решений на серьезном противнике, а вместо этого является кладбищем боевого опыта и людей, которые своими жизнями его оплачивают.

4.Последний оставшийся козырь российского командования – прямое, явное и массовое использование Российской Армии с применением всех имеющихся у нее средств поражения. В 2014-2015 Россия могла позволить себе успешно действовать против ВСУ с помощью «вежливых людей», ополчения и формирований Вагнера. С тех пор ВСУ проделали огромный путь по количественному и качественному улучшению. И сейчас никакие «зеленые человечки» не являются угрозой для ВСУ. В результате прямого столкновения даже Донецкого и Луганского корпусов с Вооруженными Силами Украины образца 2019 года корпуса ждет быстрая катастрофа. Таким образом, спектр стратегических выборов для Российского командования предельно сузился. Сейчас решительный успех сражения против ВСУ может быть обеспечен ТОЛЬКО явным, массовым использованием российских войск с массированным применением авиации. Вопрос о том, насколько российская политическая система устойчива к потенциальным военным неудачам и серьезным военным потерям, мы оставляем для размышления нашим читателям.

Мы замыслили наш доклад в надежде на то, что изменение российского общественного мнения о происходящих в Новороссии процессах военного строительства изменит отношение российского руководства, в том числе военного к этой войне. И если уничтожение Украины пока невозможно по политическим соображениям, то вполне в силах России сделать Луганский и Донецкий корпуса достаточно сильными, чтобы противник и не мог мечтать о реальной победе над ними, а издержки от продолжения войны в виде людских потерь и расходов становились для него все обременительнее. По меньшей мере, это расширит спектр возможных решений для России, в том числе и более выигрышных политических комбинаций.