Как соблазнить герцога

Глава 2

– Я, должно быть, сошла с ума, когда решила, что хотя бы в этот раз ты не попытаешься испортить наш праздник, притащив на него одну из своих любовниц!

Адам поднял глаза от письма.

– Доброе утро, Юстас. Судя по твоему тону, ты в чем-то меня обвинила, но я не расслышал, в чем именно.

Юстас Ланден, маркиза Уоллес, остановилась в дверях кабинета. Ее темные волосы были, как всегда, безукоризненно уложены, а темно-серое платье прекрасно оттеняло светло-серые глаза. Адам с детства удивлялся тому, что его злобная старшая сестра частенько умудрялась выглядеть вполне добросердечной. Впрочем, он-то прекрасно знал, что скрывалось за ее внешностью…

– Я думала, что хотя бы в этом году ты организуешь достойный прием. Но, видимо, мы по-разному понимаем смысл слова «достойный». Я не удивлена, я разочарована. Ты ведь знаешь, как важен для нас этот праздник, Адам, – и все равно пригласил девушку из клуба «Тантал»! Я думала, ты приложишь хоть какие-то усилия, зная, что стоит на кону. Да-да, ты прекрасно знаешь, что на этом вечере будут люди, на которых тебе нужно произвести очень хорошее впечатление, однако же…

– Прошу прощения, дорогая, но неужели ты действительно думаешь, что из-за меня обвалился мост и поднялась буря? Я, конечно, способен на многое, но не всесилен.

– Ты пригласил порочную женщину!

– Да, пригласил. Я также пригласил Китинга Блэквуда, который когда-то убил человека, и жену Китинга Камиллу, которая когда-то сбежала из-под венца. И еще – лорда Ласситера, пережившего четырех жен. Кроме того, я пригласил Хеймза, который выиграл своего дворецкого в пари и…

– Я видела список гостей, – перебила герцога сестра. – И среди приглашенных есть и благородные леди. Может, ты решил к ним присмотреться? Или просто хочешь посмеяться над ними вместе со своими сомнительными дружками? Неужели ты все еще не понимаешь серьезности своего положения? Я наняла нескольких адвокатов, которые ознакомились с последней волей отца. И все они в один голос заявили: завещание не может быть оспорено или изменено. А времени у тебя почти не осталось…

– Все, довольно, – заявил герцог, отложив в сторону письмо Китингу. – Между прочим, я тоже обратился к услугам адвокатов, поэтому прекрасно знаю, почему ты так стремилась попасть ко мне на праздник в этом году. Ты хищница, Юстас, – вот кто ты такая.

– Я просто беспокоюсь за репутацию своей семьи, – проворчала маркиза Уоллес, однако, не выдержав пристального взгляда брата, отвела глаза.

– Рождественская вечеринка все равно состоится, – заявил герцог. – И мои потенциальные невесты непременно будут здесь, – даже если мне для этого придется переплыть реку и перенести их сюда на руках. Я уже разослал гостям письма с просьбой направляться в Атертон за мой счет. И мост я отремонтирую за собственный счет. Так что ты со своим жадным сыном не получишь ни клочка от моего герцогства.

Юстас со вздохом покачала головой.

– Но не я же поставила перед тобой такие условия, Адам… И не я откладывала твое вступление в брак так долго… Лучше отошли эту потаскушку в Ханлит, чтобы никто ее тут не видел. Для собственной же пользы отошли.

– Она – моя гостья, – заявил Адам. Пристально взглянув на сестру, он с усмешкой добавил: – Она, между прочим, и твоя гостья, – ты ведь знаешь об этом, верно?

Маркиза фыркнула и заявила:

– Я знаю только одно: эта девка – внебрачный ребенок горничной и герцога!

– Я в курсе, – кивнул Адам. – Но она – моя подруга.

– Подруга?.. – усмехнулась маркиза. – Наверное, такая же подруга, как те актрисы – Сара Николс, Ребекка Рейнолдс и…

– Я и не подозревал, что ты так пристально следишь за моей личной жизнью, – перебил сестру герцог и снова усмехнулся. Что ж, если ей так хотелось поспорить, он как раз в подходящем настроении для этого. Проклятье! Праздничная вечеринка – без гостей! Ни одной потенциальной невесты, с которой можно было бы договориться о свадьбе. И если ему придется пройти через все это, то он, по крайней мере, хоть развлечется немного. Поэтому София Уайт никуда не уедет, пока он сам этого не захочет.

– Кто-то ведь должен приглядывать за тобой, Адам. Мама всегда говорила, что ты такой же, как отец, но я думаю, что ты еще хуже. И если ты не женишься до первого февраля, то я непременно позабочусь о том, чтобы воля отца была исполнена. И тогда все, что у тебя сейчас есть, перейдет к моему сыну.

– К твоему двенадцатилетнему сыну.

– Вот именно. Поэтому ты будешь делать то, что я говорю. И это положит конец твоему надменному высокомерию.

Они и раньше говорили об этом, причем особенно часто – в течение последних двух лет, когда у Юстас появилась надежда. И с каждым разом этот разговор все меньше нравился Адаму.

– Если бы ты не была моей сестрой, – произнес он в сердцах, – я бы женился на тебе, самоуверенная мегера.

– Если бы ты был женат, я бы встречала Рождество с семьей и друзьями, и ноги бы моей не было в твоем доме, – парировала маркиза.

– О, это веская причина вступить в брак! – Адам подошел в плотную к сестре. – И запомни: к Софии Уайт должно быть такое же отношение, как и ко всем остальным гостям, ясно?

Сестра молча отступила на шаг, а он с угрозой в голосе добавил:

– Надеюсь, ты не приняла мои слова за шутку.

Глаза маркизы – такие же светло-серые, как у брата, – слегка расширились, и она, еще на шаг отступив, проговорила:

– Ладно, Адам, развлекайся. По крайней мере, здесь нет никого, кто мог бы увидеть все это… Однако помни: здесь также нет никого, кто мог бы помочь тебе.

– Я всегда об этом помню.

Юстас поспешно удалилась в свою комнату, а Адам снова уселся за стол и посмотрел в окно. Пушистый снег покрывал сад и ветви ближайших деревьев. Озеро и лес за ним были скрыты низкими облаками и снежной завесой. Гривз-Парк был погружен в такую тишину, что казалось, остального мира не существовало.

Герцог Гривз вовсе не был мечтателем. Всю свою жизнь он искал информацию, которую мог использовать для влияния на людей и события. А для этого, конечно же, требовались обширные связи. Парламент, званые обеды и вечера, театры, клубы – именно там он находил нужную информацию, ибо почти каждый человек знал что-то важное, зачастую даже не осознавая этого.

Но, увы, Адаму настолько нравилась его жизнь, что он пренебрегал обязанностями герцога. Его отец уже давно разочаровался в наследнике, поэтому поставил перед ним условие: он должен был жениться до своего тридцатилетия и стать отцом к тридцать первому году жизни. Когда Адам одиннадцать лет назад унаследовал титул, это требование казалось ему нелепым, поэтому он на долгие годы просто выкинул его из головы, и вот теперь… Теперь вдруг оказалось, что у него почти не оставалось времени.

И нельзя сказать, что он не любил женщин – нет-нет, совсем наоборот: список его бывших любовниц был очень даже длинным, а вот жена – это совсем другая история. Ведь жена – эта женщина на всю жизнь, и от нее не так-то просто будет избавится, когда она надоест.

Адам расстался с леди Элен Бреннан, своей последней любовницей, около шести недель назад. Поначалу он был покорен ее остроумием, но, к сожалению, со временем оказалось, что какие-либо добродетели чужды этой девушке. И в результате он отбыл в Йоркшир один. О, если бы только Элен знала, как близка она была к тому, чтобы стать герцогиней Гривз, – просто потому, что ему не хотелось тратить время на поиски. Но теперь-то его светлость благодарил Небеса за то, что эта молодая леди вовремя его разочаровала.

Однако разыгравшаяся накануне буря нарушила все планы герцога Гривза, и теперь он не знал, что предпринять. Проклятье, ну почему этот мост не мог разрушиться на неделю позже, когда все гости уже собрались бы в Гривз-Парке?! Но в обрушении моста был и положительный момент: Филипп Уоллес, муж его сестры, тоже не смог приехать, и это немного успокаивало.

Адам понимал, что предстоящий праздник – не просто встреча друзей; возможно, это был его последний шанс найти себе жену. И тем не менее все его мысли занимала потенциальная любовница – весьма привлекательная, конечно же, но в жены явно не годившаяся.

А ведь у него еще было и множество других забот. Он уже распорядился перекинуть через реку канаты с роликовым механизмом – чтобы можно было хотя бы получать и отправлять почту. И еще ему предстояло найти инженера, архитектора, а также каменщиков для ремонта моста.

– Проклятье! – в раздражении воскликнул герцог.

– Кажется, вас лучше не беспокоить сейчас, правда? – послышался внезапно женский голос.

Адам повернул голову и увидел мисс Уайт. Подавив совершенно неуместную улыбку, он заметил:

– Похоже, София, вам не пригодились мешки из-под лука.

Она провела ладонью по ярко-желтому муслиновому платью – явно слишком большому для нее. Улыбнувшись, пояснила:

– К сожалению, у миссис Брукс не нашлось платья моего размера.

Пожав плечами, герцог пробормотал:

– В доме есть и другие горничные… Наверняка у одной из них найдется платье, которое выглядит… несколько иначе.

– Миссис Брукс пообещала спросить, но я не возьму ничего, что кому-то нужно, – ответила гостья, снова улыбнувшись. – Скорее всего, служанки припасли свои лучшие платья для себя – чтобы сходить в церковь на Рождество. Ведь это логично, милорд, не так ли?

Его светлость не знал, что на это ответить, поэтому спросил:

– Вам уже показали дом?

– Еще нет, милорд.

– Что ж, если так… Знаете, я как раз сейчас свободен. – Поднявшись из-за стола, герцог приблизился к девушке. – Так вот, я мог бы купить вам несколько платьев. Думаю, что в Ханлите найдется хотя бы одна швея. – «Интересно, была ли ее мать ирландкой? – размышлял его светлость. – Ведь такие кудрявые рыжие волосы встречаются чаще всего у ирландцев…»

– Спасибо вам за предложение, милорд, но вы знаете, что я не могу его принять, – ответила девушка. – Если вы купите мне хотя бы одно платье, в Лондоне все об этом узнают. Ведь это может вызвать зависть у некоторых других девушек в «Тантале»… расплата будет больше, чем я готова заплатить.

– Расплата за то, что вас посчитают моей любовницей?..

– Вот именно, – кивнула София.

– А вы не хотите стать моей любовницей? Ведь вы же приняли мое приглашение, в конце концов…

Щеки гостьи порозовели, и она, потупившись, ответила:

– Я думала, вы пригласили меня сюда для того, чтобы я могла провести Рождество с Камми. Я ошиблась?

Адам нахмурился; он никак не ожидал от девушки из клуба «Тантал» такого целомудрия. Что ж, очевидно, некоторые его суждения о Софии Уайт были ошибочными. Но почему же в таком случае она работала в заведении, репутация которого лишь немного уступала по скандальности репутации публичного дома?

Немного поразмыслив, герцог изрек:

– Подобные слухи все равно возникнут, даже если я не куплю вам одежду.

– Да, верно, – признала София. – Но к слухам я привыкла, а платье от вас стало бы неопровержимым доказательством.

– Вы очень необычная женщина… – пробормотал герцог.

Мисс Уайт бросила на него лукавый взгляд.

– Спасибо, милорд.

– Но это не комплимент, – заметил его светлость.

Гостья потупилась и, тихо вздохнув, проговорила:

– Камилла рассказывала, что на Рождество вы всегда устраиваете многолюдную вечеринку, – скажите, это у вас семейная традиция?

– Семейная традиция? – Герцог стремительно вышел из кабинета и жестом пригласил гостью следовать за ним. – Да, верно, это была традиция моего отца. После его смерти моя мать не устраивала вечеринок. Когда же она умерла восемь лет назад, я возобновил традицию.

– Значит, она не любила праздники?

– Совершенно верно – не любила.

София Уайт надолго умолкла – казалось, размышляла о чем-то.

– Так вы пригласили меня сюда только для того, чтобы устроить переполох среди своих благородных гостей? – спросила она наконец. – Знаете, мне показалось, что вам нравится быть зачинщиком… скандальных историй.

– Разве? С чего вы взяли?

– Но вы же позволили Китингу Блэквуду жить в вашем доме в Лондоне – самому Кровавому Блэквуду! И вы отправились на свадьбу его кузена, прекрасно зная, что Китинг ни за что не допустит, чтобы церемония состоялась.

– Вы меня раскусили, София, – ответил Адам с ухмылкой.

– Я так не думаю, – ее зеленые глаза сверкнули, – но я действительно уверена, что вам нравятся скандалы.

«Интересно, осознает ли София, что мало кто осмеливается шутить со мной подобным образом?» – подумал герцог. Во всяком случае, он очень надеялся, что девушка об этом не знала. Улыбнувшись, Адам проговорил:

– Жизнь иногда становится ужасно скучной и однообразной. Возможно, именно поэтому меня привлекают люди, которые могут устроить переполох в высшем обществе.

– Вот и хорошо, – кивнула гостья. – Небольшой переполох – это как раз по моей части.

«Мне очень повезло, что единственным гостем, успевшим проехать через мост, оказалась София Уайт, а не Фрэнсис Хеннинг, например». И было бы еще хуже, если бы в реке оказалась одна из его потенциальных невест. Ведь тогда ему пришлось бы либо жениться на ней до того, как он увидит всех остальных девушек, либо всеми способами ее избегать, чтобы не скомпрометировать, что опять же привело бы к женитьбе на ней.

Герцог и его гостья спустились по боковой лестнице, и он открыл дверь в оранжерею. Это был прекрасный сад с тремя дюжинами разнообразных растений в больших горшках, а также скамейками и клетками с певчими птицами. Адам остановился у входа, а София, осматриваясь, пошла в глубь оранжереи.

– Здесь так красиво! – воскликнула девушка, обернувшись к его светлости. Ее длинные юбки всколыхнулись, и на миг показались изящные лодыжки.

Это было столь неожиданно, что герцог на мгновение потерял дар речи. Откашлявшись, он проговорил:

– Оранжерея – единственный способ уберечь апельсиновые и персиковые деревья от непогоды. Говорят, это приятное место, чтобы посидеть и почитать.

– Сколько гостей вы ожидали? – неожиданно спросила девушка.

– И все еще ожидаю. Думаю… человек тридцать или сорок. – Адаму ужасно хотелось подойти к гостье и поправить чуть соскользнувший с ее плеча рукав платья, однако он сдержался.

– Вы умеете ездить верхом? – поинтересовался он.

София ненадолго задумалась.

– Я несколько раз сидела на пони в школе-интернате, но не думаю, что это делает меня хорошей наездницей. А что?

– Я езжу верхом почти каждый день, – герцог указал на дверь, ведущую в коридор, – и у меня есть также и несколько пони. Мы поедем, как только погода улучшится.

– Вам не нужно меня развлекать, ваша светлость. Просто находиться здесь – это уже подарок.

– Тогда вам нужно больше подарков. Что же касается прогулки верхом… Поверьте, я всегда делаю только то, что мне нравится. Не хотите ли взглянуть на фамильную галерею Басвичей?.. – Герцог повернулся к двери, собираясь пройти в картинную галерею, но, заметив, что гостья не последовала за ним, с беспокойством спросил: – Что-то не так?

Девушка молча смотрела ему в глаза (обычно девушки, беседуя с ним, смотрели себе под ноги), наконец со вздохом проговорила:

– Вы так и не ответили на один мой вопрос, милорд. Вы попытаетесь сделать меня своей любовницей, не так ли?

Адам невольно рассмеялся. Во-первых, он никогда не испытывал недостатка в женщинах, желающих стать его любовницами, во-вторых, он почти всегда получал то, чего хотел, и, в-третьих, он устраивал этот праздник только для того, чтобы найти себе жену. Вскинув бровь, герцог произнес:

– Если у меня и были такие мысли, вы их развеяли.

София нахмурилась.

– Поверьте, я не так глупа, как думают многие, ваша светлость.

– Да-да, конечно… – с усмешкой закивал герцог.

– К тому же у меня есть принципы, – продолжала гостья. – Некоторые из них – очень недавние и… неожиданные. Один из них – не становиться любовницей. И знаете… Несмотря на вашу дружбу с Китингом, я должна спросить вас: почему вы меня пригласили?

Сделав несколько шагов, Адам опустился на один из позолоченных стульев, установленных в коридоре рядом с портретной галереей.

– Мне редко приходится объяснять свои поступки, София, но вам я кое-что объясню. Так вот, я понимаю, какой шок вызовет ваше присутствие на моей вечеринке, но поверьте, ничего гнусного я не замышлял. Просто сейчас я могу проводить время либо с вами, либо с моей сестрой, а Юстас… она невыносима.

София молча кивнула. Она была почти уверена: если бы герцог Гривз собирался сделать ее своей любовницей, то прямо бы сказал об этом. К тому же большинство из его женщин были богатыми, независимыми и благородными. Или же настолько популярными в светском обществе, что их происхождение не имело значения. Конечно, и она, София, была независимой, однако похвастаться знатным происхождением не могла. И уж, конечно, она не была ни богатой, ни популярной.

Невольно поморщившись, София постаралась отогнать эти мысли. И вообще, почему она вдруг задумалась о своих шансах стать любовницей герцога? Между прочим, еще две недели назад она считала, что правила высшего общества к ней не относятся. Оказалось, что она ошибалась. И теперь даже слухи о том, что она стала любовницей герцога, могли сильно осложнить ее жизнь.

– Вы чем-то обеспокоены? – спросил Адам. – Может, вам нужны гарантии вашей безопасности?

София усмехнулась.

– Ваша светлость, я выжила среди льда и индюшек. Неужели вы считаете, что после этого я боюсь вашего дома?

– Зовите меня Адам. Или хотя бы Гривз. В конце концов, мы оба барахтались в холодной воде среди индеек.

Адам?.. Странно, что такое имя принадлежало человеку с репутацией ловкача и хитреца. Тем не менее оно очень ему шло. И сейчас он смотрел на нее так, как будто читал ее мысли. «Нет-нет, этого он, конечно же, не может…» – успокаивала себя София.

– Знаете, а я ожидала увидеть здесь леди Элен Бреннан, – решилась она сказать, когда они наконец прошли в галерею.

Герцог какое-то время молчал, потом произнес:

– В самом деле? Очевидно, вы не знаете, что Элен недавно вышла замуж за лорда Кранделла и переехала в Суррей.

Она действительно не знала этого. После того как сезон закончился, большинство постоянных гостей клуба «Тантал» покинули Лондон.

Девушка в смущении молчала, а герцог между тем продолжил:

– Вы, наверное, спросите: а рад ли я за нее? – На скулах у него заходили желваки, и София решила, что Гривз сейчас посоветует ей не лезть не в свое дело или же отправит ее в Ханлит еще до наступления темноты. – Так вот, я немного огорчен, но вместе с тем восхищаюсь ее коварным умом, о котором я и не подозревал. А Кранделл… Он, конечно, болван, но он – безумно богатый болван.

София кивнула, мысленно задаваясь вопросом: «Но зачем же выходить замуж за болвана, если есть хоть какой-то шанс этого избежать? А впрочем… Ведь иногда у девушки не остается выбора…»

– Так что в общем-то… Да, можно сказать, что я рад за нее. Слава богу, она сбежала от скромного герцога и отхватила состояние, которому позавидовали бы некоторые королевства, – добавил Адам, явно раздосадованный поведением бывшей любовницы.

София тихо вздохнула.

– Не думаю, что леди Элен имела что-то против вас лично. Просто у нее была определенная цель, и она ее достигла, вот и все. Некоторые девушки в конце концов обретают счастье.

– Вам что, не нравится работать в клубе? – спросил герцог.

– Нет-нет, мне очень нравится там работать, – возразила София вполне искренне. К горлу подкатил комок при мысли о том, что ей, возможно, придется покинуть «Тантал». – Диана, леди Хейбери, спасла многих из нас. Наверное, это не было ее целью, когда она открывала свой клуб, но сейчас она действительно понимает, что «Тантал» жизненно важен для девушек, работающих там.

Понимая, что слишком уж разоткровенничалась, София умолкла и стала рассматривать портреты на стене. В середине галереи она остановилась, засмотревшись на один из портретов – совсем небольшой, да и рама была довольно простенькая. Но этот портрет так и притягивал взгляд. Неулыбчивый молодой человек лет двадцати стоял в комнате, похожей на гостиную. Одной рукой он опирался на каминную полку из красного дерева – в камине горел огонь, – а у ног молодого мужчины лежала пара гладкошерстных охотничьих собак. И светло-серые, почти бесцветные, глаза смотрели на нее с портрета, словно гипнотизируя. Под этим взглядом София вдруг почувствовала себя неуютно.

– Майкл Артур Басвич, девятый герцог Гривз, – пояснил десятый герцог, в этот момент уже стоявший рядом с девушкой.

– Кто его нарисовал? – спросила София.

– Я считаю, что Гейнсборо, но не все с этим согласны.

– Значит, художник не известен?

– Некоторые люди говорят, что только дьявол мог нарисовать что-то столь обескураживающее. Но они не учли одного: дьявол не художник. – Герцог вздохнул и добавил: – Мой отец умер одиннадцать лет назад, но ему до сих пор удается досаждать мне.

Понимая, что последние слова герцога были адресованы не ей, София ненадолго задумалась. Неужели герцог относился к своему отцу так же, как она относилась к своему?

– Но где же ваш портрет? – спросила она.

Адам усмехнулся и проговорил:

– Поскольку я еще жив, он находится в главной гостиной.

– Чтобы вы не забывали, что вы – герцог?

– Чтобы никто об этом не забывал, – тут же ответил его светлость. – И запомните: мои комнаты находятся в юго-восточном крыле, а покои Юстас – в юго-западном. Постарайтесь избегать ее. В остальном же… Не стесняйтесь ходить где угодно. Кроме моей сестры, никто здесь не посмотрит на вас косо. Но знаете, мне показалось, что косые взгляды не слишком беспокоят вас.

– Верно, не беспокоят, – кивнула София. – Я к ним привыкла.

Герцог едва заметно улыбнулся, и от этого его лицо стало еще более красивым. «Должно быть, на портрете он гораздо привлекательнее, чем его отец», – промелькнуло у девушки.

– София, вы всегда говорите то, что думаете? – спросил Адам.

– Вы же сами сказали, что гости в вашем доме должны быть самими собой. Или в моем случае вы возражаете? – Годы, проведенные в школах-интернатах, научили Софию правильно себя вести в различных ситуациях, если бы герцог потребовал от нее иного поведения, то она бы стала похожей на благородную леди.

Снова улыбнувшись, герцог покачал головой.

– Нет-нет, я нисколько не возражаю.

София посмотрела на него с удивлением. Неужели ему нравилось, что она иногда совершенно не задумывалась над своими словами? Ведь далеко не всем аристократам это нравилось…

– А вы, Адам, когда-нибудь говорите то, о чем думаете?

Герцог слегка нахмурился.

– Да, иногда. Признаться, сейчас вы застигли меня врасплох.

София ухмыльнулась, весьма довольная собой.

– И теперь вы увидите, как я этим воспользуюсь, – заявила девушка. – Скажите, есть ли в вашем доме бильярдная?

– Это что, вызов?

– Пока не знаю. А вы примете мой вызов?

– Полагаю, мы вскоре это выясним. Дайте мне час, чтобы я покончил с письмами.

Казалось, что на этом разговор окончен, но Гривз не уходил. И было похоже, что он о чем-то задумался. София уже хотела узнать, о чем он думал, но тут его светлость взял ее руку и, прикоснувшись губами к изящным пальчикам девушки, тихо проговорил:

– Обед подадут в семь вечера в маленькую столовую. Поскольку же у вас нет гардероба, я предлагаю вам поговорить с миссис Бизель, кухаркой. Ее дочь замужем за адвокатом в Ханлите. Полагаю, у Сьюзен Симмонс найдется что-то подходящее для вас. У этой женщины прекрасные наряды.

Сказав это, герцог поспешно удалился и вскоре исчез за дверью в дальнем конце коридора. София же замерла на несколько мгновений. Почувствовав на себе взгляд покойного герцога, она невольно вздрогнула и быстро вышла через ближайший дверной проем. Как странно, что портрет бывшего герцога ужасно ее смущал. Что же касается нынешнего герцога…

Несмотря на свою репутацию, с ней, Софией, он всегда был очень обходителен. А сейчас оказался даже весьма добродушным. Девушка пожала плечами и с улыбкой подумала о том, что ей все больше нравилось в Гривз-Парке. Да, она пока что была здесь единственной гостьей, но зато красивый и обходительный герцог уделял ей больше внимания, чем она ожидала. И ей очень хотелось тут остаться, потому что пребывание в этом поместье было ее последним приключением.

– Миссис Бизель…

Повариха вздрогнула, отпрянув от печки, и что-то уронила на каменный пол, возможно, мясной пирог.

– О боже, ваша светлость! Извините, вы напугали меня.

– Да, понимаю, – кивнул Адам. – Скажите, ваша дочь Сьюзен все еще живет в Ханлите?

– Да, ваша светлость, – ответила кухарка. – Она уже четыре года замужем за Джоном Симмонсом, эсквайром.

– Очень хорошо, – продолжал Адам. – Видите ли, мне нужна ваша помощь. И помощь вашей дочери. Отправьте ей записку с просьбой купить темно-зеленое вечернее платье, сшитое по ее размерам. И отправьте десять фунтов вместе с письмом. Платье должно быть у нее сегодня же, к четырем часам.

– Но ваша светлость, вы…

– Моя гостья мисс София Уайт попросит вашу дочь, чтобы та одолжила ей подходящее вечернее платье. И Сьюзен пошлет ей это зеленое платье. – Герцог вытащил из кармана десятифунтовую бумажку и положил на разделочную доску. – Вот, возьмите.

– Мы все сделаем, ваша светлость, – отозвалась кухарка.

– Вот и хорошо, – кивнул Адам, окинув взглядом кухню. Похоже, Юджелл распорядился отполировать серебро. Вероятно, дворецкий все еще верил, что Гривз-Парк будет полон гостей на Рождество. – И вот что… – продолжил герцог. – Скорее всего, мисс Уайт сама попросит вас отправить записку Сьюзен. Скажите, что выполните ее просьбу, но не отправляйте записку до четырех часов дня.

– Как скажете, ваша светлость.

Покинув кухню, Адам зашагал по коридорам. В доме было тихо, слишком тихо… Да еще и эта снежная пелена снаружи. То и дело вздыхая, герцог прошел в бильярдную комнату наверху. Осмотревшись, подошел к окну и отдернул шторы. Сейчас он не мог разглядеть скалы, отделявшие Гривз-Парк от остальной части Йоркшира, но он точно знал, что они там, всего в полумиле. Более того, он знал там все тропинки, лучшие места для рыбалки, а также несколько троп, по которым можно было подняться к вересковым пустошам. И он прекрасно помнил деревья с изогнутыми ветвями, тянувшимися к нему когда-то – он тогда был еще мальчиком, – чтобы утащить в мир фей. Ох, временами ему ужасно хотелось снова стать тем наивным мальчиком…

Но теперь титул, богатство и власть не позволяли ему проявлять наивность, и он почти никому не мог доверять, хотя у него имелся обширный круг знакомых – людей, с которыми он иногда проводил праздники, но никогда не подпускал к себе слишком близко, чтобы они не могли как-либо ему навредить.

Однако в этом году Адам пригласил к себе множество гостей, потому что гости были необходимостью.

Его тридцатый день рождения наступит первого февраля, и если он к тому моменту не женится, то большая часть его собственности и денег перейдет двенадцатилетнему Джонатану Ландену, сыну Юстас. Но этого не должно случиться! И вообще, он бы давно уже женился, если бы мог решиться на брак. Что ж, а теперь, очевидно, придется решиться… Вот только времени для этого у него почти не оставалось… Оставался только этот праздник – и все. Даже немного смешно. Вернее, было бы смешно, если бы речь не шла о его жизни.

– Адам, вы здесь? – послышалось у него за спиной.

Отвернувшись от окна, он увидел стоявшую у порога мисс Уайт.

– София, заходите же.

– Я поговорила с миссис Бизель, как вы и предложили, и мы с ней отправили записку ее дочери. Но я довольна и этим платьем. Знаете, я могу пообедать в своей комнате, если моя нынешняя одежда неприемлема для вас.

– Мне тоже нравится этот желтый балахон, но я не хочу давать Юстас повод для насмешек над кем-то из нас. – Адам еще раз взглянул на мрачный пейзаж за окном. – Скажите, вы хоть раз играли в бильярд?

– Я предпочитаю «Фараон» и «Вист», но и в бильярд играла раз или два. – София улыбнулась, и ее улыбка словно осветила всю комнату. – Наверное, не стоило этого говорить, да?

– На балу или перед королевой – полагаю, не стоило бы. Но сейчас вы в моей бильярдной, поэтому должны говорить то, что у вас на уме, если помните.

Девушка снова улыбнулась.

– Что ж, прекрасно. Хотелось бы только узнать, не будет ли задето ваше самолюбие, если я выиграю?

Подойдя к шеренге бильярдных киев, герцог взял два и бросил один из них девушке. София поймала кий, даже глазом не моргнув.

– А как насчет небольшой ставки? – спросил Адам.

– У меня есть три фунта восемь пенсов плюс яркая шляпа, и я готова поставить все сразу или по частям, – ответила девушка. Ее зеленые глаза смеялись.

– Нет, играть будем не на деньги, – сказал герцог. – Давайте так: если я выиграю, то вы должны будете меня поцеловать тогда, когда я скажу. – Это предложение казалось мальчишеством, но в то же время он давал ей возможность отказаться. Впрочем, у него было чувство, что он все равно получит ее поцелуй.

София посмотрела на него в задумчивости и тихо спросила:

– А если я выиграю?

– Если вы?.. – Адам даже не подумал о такой возможности.

– Если выиграю я, – внезапно заявила девушка, – то тогда вы должны будете меня поцеловать, когда я скажу.

Герцог весело рассмеялся.

– Что ж, договорились!