Как убить мужчину мечты

Глава тринадцатая

– Она не признала собственного мужа?!

Окна гостиной были распахнуты настежь, комнату наполнял теплый вечерний воздух. Бен растянулся на диване. Вероятно, долгий рабочий день вымотал его: мое подробное повествование о роковой встрече он слушал явно вполуха.

– Я же говорила, – повторила я, – их брак был аннулирован, когда нас еще и на свете не было.

– Все равно, бывший муж – не случайный знакомый! Они жили вместе, спали в одной постели, занимались любовью.

– Не занимались! – Я потихоньку начинала закипать. – Их брак остался на бумаге. В первую же ночь Евангелина сбежала из супружеской постели, чтобы никогда в нее не вернуться.

– Совсем чокнутая! За такой нужен глаз да глаз. И как ты только отпустила ее одну в Лондон?

– Ты несправедлив к миссис Швабухер! – возмутилась я. – Она вышла за полковника тридцать лет назад. Тогда была другая эра. Евангелина, домашняя девочка, ничегошеньки не знала о жизни.

– Я тоже. – Бен сложил руки на груди и задумчиво уставился в потолок. – Но я ведь не распустил нюни в нашу первую ночь и не стал звать мамочку.

– Неудачная шутка. Лестер-Смит много добрее тебя. Он понял, что пережила его невеста. Юная девушка полагала, что супружеская близость означает всего лишь воздушный поцелуй, перед тем как пожелать друг другу спокойной ночи, а в одной постели супруги спят исключительно из соображений экономии.

– Бедняга Лестер-Смит! Неудивительно, что он больше не женился, с него хватило и одного раза. – Бен встал и теперь прохаживался перед камином. – И как жестоко посмеялась над ним судьба! Через много лет он встречает свою перепуганную девственницу и узнает, что она нашла себе другого мужа и как-то сумела к нему приноровиться. Или ты станешь утверждать, – он насмешливо приподнял бровь, – что и этот брак оставался браком только на бумаге?

– Разумеется, нет. – Я подложила подушку под голову и поджала ноги. – Но, когда полковник ушел, миссис Швабухер рассказала, что Реджинальд, ее второй муж, был вдовцом и в новой жене хотел видеть прежде всего друга. Он был добрым и чутким, не торопил события и никогда не предъявлял чрезмерных требований.

– Каков молодец!

– По-моему, он был хорошим мужем.

– Тебе бы такого, да? – Бен стоял, опершись рукой на каминную доску, и его тон мне не понравился.

– Не о нас речь.

– Прости, с языка сорвалось. Но что любопытно, каким образом миссис Швабухер оказалась во главе службы знакомств? Вот уж не думал, что такой бизнес подходит наивной закомплексованной даме.

– Тебе ли не знать, – терпеливо пояснила я, – что в «Сопровождении на ваш вкус» никогда не было никакой пошлятины. Наверное, миссис Швабухер воображала себя доброй феей, которая не допустит, чтобы кто-нибудь из ее подопечных отправился на бал, в театр или на вечеринку в одиночку. Она очень милая женщина, и мне казалось, она тебе нравилась, когда ты у нее работал.

– И сейчас нравится, ведь она познакомила меня с тобой; – Бен потер лоб. – Прости, Элли, что-то я разворчался сегодня. Наверное, усталость сказывается, что, однако, не дает мне права срывать на тебе дурное настроение. У тебя был нелегкий день. Ванесса ужинала в «Абигайль» и сказала, что умер муж твоей приятельницы Сильвии. Я не мог расспросить ее подробнее, потому что ресторан был полон, но, как я понял, речь шла о нашем молочнике. А в каком состоянии миссис Швабухер отбыла в Лондон?

– Она так и не сумела до конца оправиться от потрясения.

– Возможно, следовало пригласить ее переночевать.

– Я приглашала, но ей надо было срочно обсудить программу ближайших выходных с Каризмой.

– С кем?

– О черт! – Я вскочила и виновато уставилась на мужа. – Я не сказала тебе самого главного. Ты ведь даже не знаешь, зачем приезжала миссис Швабухер!

– Значит, не затем, чтобы шантажом и угрозами втянуть тебя в рекламную кампанию?

– Нет, я ошиблась, и прости, что устроила тебе сцену в «Абигайль». Дело в том, что миссис Швабухер оставила службу знакомств. Теперь она менеджер…

– Этого малого с нелепым именем?

– Да.

Я объяснила, как случилось, что теперь сбор средств на памятник мисс Банч пройдет на ура.

– А нам придется развлекать этого Адониса все выходные! – Редкая возможность принимать в гостях знаменитость не слишком вдохновила Бена. Вероятно, он опасался, что ему станут ненавязчиво советовать, как развить мускулатуру и правильно питаться. – Просвети, чего мне ждать от нашего гостя. Например, носит ли он нормальную одежду или разгуливает по дому в одной набедренной повязке?

– Не говори глупостей! – Я отвернулась, чтобы скрыть румянец, заливший щеки. – Если ты боишься, что Каризма поставит весь дом на уши, то ошибаешься. Нам не придется даже ему готовить. С ним приедут повар, тренер, парикмахер и еще куча народу.

– Ты права, дорогая, нам совершенно не о чем беспокоиться. – Бен подошел ко мне и положил руку на плечо, желая меня ободрить. – Наверное, я должен отправиться в сад и попрыгать с ветки на ветку, как Тарзан, дабы потом было что обсудить с нашим гостем. Но я лучше поднимусь наверх и посмотрю, заснули ли дети. Ванесса помогла Герте уложить их и дождалась моего прихода, прежде чем уйти развлекаться с женихом, но мне как-то не по себе, оттого что я не успел пожелать им спокойной ночи. – Он задержался в дверях и улыбнулся. – Как ты думаешь, вдобавок к прочим своим достоинствам Каризма – впечатлительный малый?

Что-то сжалось у меня внутри, но я не успела ответить: Бен вышел. А когда шагнула следом за ним, за дверью раздались голоса и в комнате появилась Герта. В шерстяном халате, с косами, уложенными вокруг головы, она выглядела такой благостной, а главное, абсолютно разумной. Скорее это у меня случилось временное помешательство, когда я поверила коварной Ванессе, будто мы держим в доме полоумную няньку.

– Фрау Хаскелл, – начала Герта. Ее голос был тих и спокоен, отчего мои угрызения совести зазвучали еще громче. – Простите, что беспокою вас так поздно, но я спускаться, чтобы согреть себе молока и вижу герра Хаскелла, и он говорить, что вы сейчас одна.

– Кузина все еще не вернулась со свидания с Джорджем, – пояснила я. – Пожалуйста, садитесь, Герта, и расскажите, как прошел ужин в «Абигайль».

– Чудесно. – Герта села на диван, сложила руки на коленях и улыбнулась. – Эбби и Тэм веселились и съели все, что было на тарелке. Миссис Метла выглядела довольной. Думаю, она начинать любить вашу кузину, которая даже ко мне очень добра. Мистер Мэллой много шутить о том, как я принять его за сумасшедшего и звонить в полицию. Мы все много смеяться, и я даже позабыть на время о своих бедах.

– Вот и хорошо. – Я села рядом с ней.

– Но боль все еще здесь, – Герта приложила ладонь к сердцу, – и я рада, что вы удаляете меня из дома до приезда этого человека.

– Каризмы?

– Да, фрау Хаскелл. – Косы не удержались на положенном месте и упали на согбенные плечи. – Теперь я вижу ясно как день, что вы хотели спасать меня.

– От чего?

– Миссис Метла иметь с собой книжку с этим голым мужчиной на обложке. В сумочке. И когда ваша кузина сказать, что он приезжать к вам, она показать книжку мне. Слезы едва не хлынуть из моих глаз.

– Мне очень жаль, – пробормотала я.

– Он – вылитый мой муж.

– Неужели?

– Только волосы у него длиннее, и мой Эрнст носит брюки как положено, а не спускать их до пупка, но в остальном – одно лицо.

– Боже правый! (Уж не была ли Ванесса все-таки права?) Вы ни словом не упомянули об их сходстве, когда увидели Каризму по телевизору вчера утром.

– Я была слишком расстроена, потому что миссис Метла не давала детям смотреть на динозавров, и ничего не видеть перед собой. Большое спасибо вам, фрау Хаскелл, вы спасли меня от безумия.

– Правда?

– Истинная правда. – Герта взяла мою руку и как ни в чем не бывало поцеловала ее. – Вы помнить, что я рассказывать о моем Эрнсте. А то, что с этим неодетым мужчиной приезжает много слуг и мне будет лучше пожить в тишине и покое, – это ваше доброе сердце подсказывать, как повести речь. Никаких струделей и клецек не хватит, чтобы отблагодарить вас.

Я не знала, что ответить, а если бы и попыталась, то мои слова не были бы услышаны. Герта резко обернулась к окну и заорала так, что стекла едва не полопались.

– Вон он! – Она вскочила и закрыла лицо руками. – Я бежать в коттедж, иначе навсегда потерять разум!

– Каризма приезжает только завтра вечером, – попыталась я образумить нянку. Ее эмоциональность меня определенно пугала. – Наверное, вам померещилось или Бен вышел в сад на минутку. Темнеет, так что неудивительно, что вы приняли его за человека, о котором мы только что беседовали.

Нет, не видать мне сегодня покоя! Не успела я договорить, как в комнату ворвался Бен – брови взметнулись до середины лба, из ноздрей валил пар.

– Что, черт побери, за дикие вопли! Я поднимался по лестнице, и вдруг словно сирена взвыла!

Значит, Бен не выходил в сад. Мы с Гертой разом открыли рот, чтобы объясниться, но тут раздался звонок в дверь.

– Должно быть, Ванесса с Джорджем вернулись, – произнесла я, но сердце вдруг бешено забилось. – Больше ведь мы сегодня никого не ждем?

Мне не ответили, и внезапно я осталась в комнате одна. Герта сбежала, дрожа и стеная, а Бен отправился открывать парадный вход.

– Добрый вечер. Надеюсь, я не слишком поздно.

Я узнала этот низкий, невероятно чувственный голос так же легко, как и свою физиономию в зеркале над книжными полками. К зеркалу я метнулась, чтобы лихорадочно пригладить волосы и облизать губы, дабы к ним хотя бы краешком был приложим эпитет «желанные». Вчера по телевизору я не впервые услыхала этот голос. Он звучал в потайном уголке моего сердца с незапамятных времен. По крайней мере с того времени, как я стала читать «Журнал для девочек».

– Элли, угадай, кто приехал! – нарочито весело произнес мой муж, появляясь в гостиной.

Кажется, его лицо выражало несколько иные чувства, но я не стала приглядываться. Я смотрела мимо супруга на воплощение моих девичьих грез – на Каризму! В голове не осталось ни одной мало-мальски связной мысли. Вот он передо мной во всем своем великолепии: высокая статная фигура, мощный разворот плеч, густая грива и эти глаза! Они смотрели в глубь моей души, словно Каризма тоже сто лет ждал нашей встречи. Он и впрямь был олицетворением мужественности и – мое сердце отбивало тяжелые удары, как молот по наковальне, – нечеловечески красив.

– Привет. – Я протянула руку гостю. Странно, что я еще могла стоять на ногах и шевелить руками. Только сейчас я обратила внимание на его костюм – синие джинсы, черный кожаный пиджак, застегнутый на одну пуговицу, и никаких признаков рубашки. Одежда сидела на Каризме как влитая.

– Жизель… – Его улыбка могла бы растопить вечную мерзлоту. Гость наклонился и поцеловал кончик каждого пальца на моей руке. – Сердечное спасибо вам и вашему супругу за приглашение. Но я совершил ужасную оплошность, – Каризма трогательно вытянул губы в трубочку и в его речи проскользнул иностранный акцент, – явился к вам раньше времени.

– Они с миссис Швабухер не поняли друг друга, – встрял Бен, напомнив о своем присутствии. – Но я заверил мистера Каризму, что все в порядке. Приготовить комнату для гостя займет не более часа, в любом случае я не собирался ложиться спать в ближайшие пять минут.

– Я помешал вам… – Глаза Каризмы скорбно потемнели.

– Ерунда. И как вам такое могло прийти в голову? – Бен махнул в сторону дивана. – Устраивайтесь поудобнее! Свяжетесь с миссис Швабухер, когда она доберется до дому, а пока почему бы вам с Элли не присесть и не выпить чего-нибудь. Шерри, дорогая? – тоном преданного супруга осведомился Бен, но взгляд его был непроницаем. – А вам что налить, сэр?

Каризма стоял у зеркала, расчесывая пятерней свою бронзовую шевелюру. Он растерянно обернулся.

– Простите, я не расслышал ваших слов.

– Выпьем? – Бен плеснул в стакан шерри из хрустального графина. – Могу предложить вам вполне приличный бренди. Или вы предпочитаете виски?

– Вы так добры, но, если не трудно, я бы предпочел стакан овощного сока прямо из соковыжималки. – Истолковав молчание как отказ, Каризма произнес: – Или выпью минералки.

– Из наших собственных источников. – Скромная шутка моего мужа явно не дошла до гостя.

Принимая стакан с «Перье», Каризма с полной серьезностью заметил, что это лучшая минеральная вода, которая сейчас есть в продаже. Или же он просто старался проявить вежливость? Самый прекрасный мужчина на свете загадочен и оригинален, напомнила я себе, во всех отношениях, кроме одного.

– Я лублю женщин, – поведал гость. Бен, не оценив столь изысканной тонкости чувств, в ответ лишь приподнял бровь.

– Они мой тонизирующий напиток. – Каризма подался вперед, затмив собою все вокруг. Он раздвинул гостиную до размеров вселенной. Он сам был этой вселенной. – Для меня все женщины прекрасны. Они питают мой дух, разжигают мою мужественность, благодаря им в моем сердце всегда звучит музыка.

– Пожалуй, я налью себе еще, если не возражаете.

Я рассердилась: Бен явно полагал, что гость несет полную ахинею, однако мог бы быть и поделикатнее. Впрочем, Каризма ничего не заметил. Он смотрел на меня так, словно я была целым оркестром, игравшим в его сердце.

– Женщины во многом превосходят мужчин. – Лицо Каризмы осветила глубокая нежность, что только подчеркнуло физическую мощь его тела. – Они обладают даром дружбы. Стоило мне заглянуть в ваши глаза, Жизель, как я сразу понял, что вы из тех, чьи объятия открыты страждущим.

– У нее есть я. – Бен закрыл графин пробкой. Звук напомнил выстрел, я встрепенулась и обрела голос.

– Очевидно, Каризма имел в виду близких друзей, – произнесла я со всей благожелательностью, на какую только была способна. – И нам везет на друзей, правда, милый? Здесь, в Читтертон-Феллс, нас окружают очень симпатичные люди. Члены Библиотечной Лиги, например… И все они невероятно признательны, Каризма, за то, что вы смогли уделить нам частичку вашего драгоценного времени, чтобы помочь в затруднительном положении.

– Нет проблем. – Гость скромно уклонился от дальнейших выражений благодарности. – У вас очень красивый дом. Он похож на крепость легендарных рыцарей, как и говорила миссис Швабухер.

Бен небрежно пожал плечами.

– Знаете старое присловье «Крепость англичанина – его дом»?

– Да, я слыхал эту поговорку. – Каризма двинулся к окну, за которым в аметистовых сумерках все еще можно было разглядеть очертания сада. – Какие красивые деревья и как тихо кругом! Рядом с вами никто не живет?

– Церковь и дом викарисы неподалеку, – произнесла я, любуясь широкой спиной гостя. С грацией дикого животного он оперся рукой на раму.

– И вы дружите с соседями?

– Эвдора и Глэдстон Шип – удивительные люди. Эвдора – очень совестливая настоятельница…

– А ее муж – отличный повар. – Бен осушил бокал с бренди. – Конечно, найдутся люди, которые не назовут выпечку бисквита ярким проявлением мужественности, но я сам повар – хотя вряд ли эта профессия высоко котируется в вашем шикарном мире – и всегда прихожу в восторг, если парень способен отделить желток от белка.

Будь мой муж в возрасте Эбби и Тэма, я бы отправила его спать, предварительно хорошенько отчитав. Но, поскольку деваться от Бена было некуда, мне осталось лишь попытаться сгладить его резкость.

– Глэдстон также пишет в «Колокольный перезвон», нашу приходскую газету, – оживленно затараторила я. – Он превратил ее в настоящий триллер. На прошлой неделе я как на иголках дожидалась свежего выпуска: так не терпелось узнать, что же было в старинных церковных записях, найденных в коробке из-под печенья. А саму коробку обнаружили в ризнице… – Я умолкла на полуслове, сообразив, как скучны должны быть Каризме наши деревенские новости.

– Я буду с-с-ч-частлив познакомиться с вашими друзьями, милая Жизель.

Каризма повернулся спиной к окну, чернеющие сумерки легли плащом на его плечи. Он походил на благородного изгоя, за которым гнались королевские псы, и в поисках убежища он запрыгнул в наше распахнутое окно.

– Не навестить ли их завтра утром? – продолжал наш гость. – Я подарю им свой снимок в полный рост, на котором запечатлен в купальном ансамбле.

– Викариса с мужем будут в экстазе. – Реплика Бена прозвучала достаточно искренне.

– Кстати, о снимках, Каризма, – вспомнила я. – Миссис Швабухер говорила, что вы привезете с собой фотографа и других членов вашей команды. Но вы приехали один.

– Не совсем, – опять встрял мой несносный муж, – в холле лежит не меньше пяти десятков чемоданов и сумок.

– Возникли небольшие сложности. – Каризма отбросил непокорную прядь с благородного лба. – Желудочного характера. Повар приготовил обед для себя, тренера и стилиста. Меня не было, я уезжал на съемки. А когда вернулся, был страшно потрясен. Они все ползали по полу в столовой. Это было ужасно – стоны, крики. Бедный By Линь поклялся, что, когда ему немного полегчает, он убьет себя. Ничего подобного с ним прежде не случалось. Он говорит, что, должно быть, обидел жену кухонного бога и теперь она наложила проклятие на мой дом.

– Жизель не верит в проклятия, – раздался мелодичный голос.

Ванесса вплыла в комнату, следом плелся Джордж Мэллой. Никогда еще кузина не выглядела такой красивой. Янтарное шелковое платье было оснащено умопомрачительным декольте. Румяная, словно июньская роза, Ванесса ступала по полу босыми ногами, и я вдруг осознала, что очень рада ее видеть.

– Элли, ты ведь говорила, что он приезжает завтра! – Подойдя почти вплотную к Каризме, Ванесса вытянула шею и провела жемчужным ноготком по ладони гостя. – Как интересно: у нас волосы почти одинакового цвета. У моих цвет естественный, – кузина задумчиво улыбнулась, – а у ваших?

– Несси! – ужаснулся Джордж, выронив одну из босоножек невесты, которые держал в руках.

Даже Бен немного смутился, когда Каризма застыл изваянием самому себе. Я сочувствовала ему всем сердцем, хотя этот мужчина мог бы стать самой прекрасной статуей на свете.

– Моя кузина Ванесса – большая шутница, – попыталась я рассмеяться, но смех заплутал в голосовых связках. – А сейчас, Каризма, она особенно склонна к веселью, потому что недавно обручилась с Джорджем Мэллоем. Кстати, миссис Мэллой, мать Джорджа, ваша преданная поклонница. – Я ухватила краснолицего жениха за руку и подвела к гостю. Тот уронил вторую босоножку, но я продолжала стрекотать: – Джордж производит спортивное снаряжение, и Ванесса позирует для его телевизионной рекламы.

– Значит, мы занимаемся одним бизнесом? Может быть, как-нибудь поработаем вместе? – Каризма вышел из оцепенения. – Например, вот так!

Плавным движением он привлек к себе Ванессу и перекинул через руку. Волосы кузины почти касались пола, грудь круглилась над вырезом платья. Парочка словно сошла с обложки романа Циннии Сельми, но мое сердце замерло не от этого потрясающего зрелища: я глянула на Джорджа. Он тоже являл собой иллюстрацию – глубочайшего уныния. Рядом с таким соперником бедняга не мог не чувствовать, какой он толстый, неказистый и скучный, как бухгалтерская книга. Бен, хотя и не дотягивал до героя любовного романа, был по-своему привлекателен и в присутствии Каризмы держался вполне раскованно – на мой вкус, даже слишком.

Такие ситуации, когда третий лишний, всегда пугают меня до тошноты. Я быстро отвела взгляд от Джорджа, напоминавшего раненое животное, и прощебетала, что хочу проведать детей. Бен поспешно двинулся следом.

– Ванесса просто невыносима, – прорычала я, когда мой ненаглядный закрыл на нами дверь, – а ты не многим лучше.

– Этот малый достанет кого хочешь.

– Тихо! Он может услышать.

– И пусть! Изнеженный болван! Он не разговаривает, а изрекает! Думаешь, он подошел к окну, чтобы полюбоваться видом? Парень любовался своим отражением в стекле!

– Как ты можешь быть таким злым? – прошипела я, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать. – Он знаменитость! А знаменитости непохожи на нас с тобой. У них тонкая душевная организация, они непредсказуемы и…

– Каризма! – простонал Бен. – Что за дурацкое имя? Всякий раз, когда произношу его, чувствую себя последним идиотом. И зачем человеку – будь то мужчина или женщина – столько волос? После него мы будем месяц пылесосить дом!

– Он здесь с благотворительной миссией.

– Потому что он лубит библиотеки? Ради бога, Элли!

– На что ты намекаешь?

– А ты приняла его россказни за чистую монету? Так вот: у него наверняка есть более веская причина, чтобы заявиться сюда.

– Ты прав. – Я оскалила зубы в улыбке. – Миссис Швабухер показала Каризме мою фотографию и поведала, как мужчины валятся штабелями. После чего Каризма решил, что не сможет прожить без меня и дня.

– Моя версия несколько иная. – Бен отступил на шаг и споткнулся о гору чемоданов. – Красавчику пришлось покинуть Лондон, потому что на него подали в суд за манеру одеваться, подрывающую моральные устои нации. Элли, взгляни в лицо фактам! Он не дал вам времени хорошенько подготовиться к его визиту. Мало того, приперся на день раньше. А его багаж! Да мне придется вынести всю мебель из комнаты, чтобы запихнуть туда эту кучу барахла!

– Ему потребуется переодеваться во время съемок. – Подперев плечом, я удержала верхний чемодан от падения. – Из слов миссис Швабухер я поняла, что он намерен провести большую часть времени перед камерой.

– Если фотограф появится.

– Конечно, появится, – холодно отвечала я. – Я жду его завтра вместе с миссис Швабухер. А теперь, если у тебя нет в запасе других гадостей, я возвращаюсь в гостиную. Неловко бросать гостя в первый же вечер.

Взгляд Бена смягчился.

– Прости. – Он потер лоб, а потом устало опустил руку. – Не пойму, с чего я так взбеленился. Понимаю, затея с памятником очень важна для тебя, а я не рассыплюсь на куски, если приму гостя как полагается. Обещаю.

Бен пристроил дорожную сумку под мышкой, подхватил три огромных чемодана и начал взбираться по лестнице. Мне вдруг захотелось броситься за ним. Но Бен уже добрался до верхней площадки, и пришлось напрягать слух, чтобы разобрать его слова:

– Даже выжму ему сок из овощей на завтрак…

Я поспешила в гостиную, тотчас позабыв про своего законного супруга. И лишь Тобиас, метнувшийся под ноги у самой двери, слегка привел меня в чувство. Я осознала, что мне позарез надо выбраться из дома. Хотя бы на четверть часа.

Схватив пушистого друга на руки, я приоткрыла дверь в гостиную и просунула голову в щель. Картину можно было бы назвать вполне заурядной, будь на месте Каризмы и Ванессы другие люди. Они не делали ничего особенного, просто стояли у окна и беседовали, но во встрече супермужчины и неотразимой красавицы больше драматизма, чем в иной трагедии в пяти актах. Джордж Мэллой тоже торчал в гостиной – с несчастным видом топтался у камина.

– Привет! – Деланная веселость, с какой я произнесла это слово, заставила даже меня вздрогнуть. – Нужно выгулять кота, но я скоро вернусь.

– Вы идете одна?! Так поздно? – Каризма шагнул ко мне. – Я пойду с вами, а по дороге мы поговорим, хорошо? Ванесса хихикнула.

– Элли, разве не об этом ты мечтала: гулять под луной с самим мистером Идеалом, укрываясь от дождя под копной его волос!

Тут бедняга Джордж не удержался и подал голос:

– Несси, она ведь замужняя женщина!

– Спасибо, Каризма. Справлюсь сама.

Я поспешно прикрыла дверь, пока Тобиас не вырвался из рук. Он не любил, чтобы им руководили, и стоило нам выйти в сад, как кот яростным мяуканьем дал понять, что думает обо мне и моих блестящих идеях. Спустив животное на землю, я пересекла подвесной мост и зашагала по гравиевой дорожке. У коттеджа замедлила шаг. Впервые с той минуты, как Герта с испуганным воплем сбежала из гостиной, я вспомнила о няньке. Постучать и спросить, как она? Нет, лучше не надо. Наверняка Герта уже легла спать.

Что со мной происходит? – размышляла я, выходя на Скалистую дорогу. Почему я испытываю непреодолимое желание схватить валун и с диким криком швырнуть его в пропасть? Почему не схожу с ума от радости? Любая женщина, даже самая распоследняя красавица и знаменитость, позавидовала бы мне. Я принимаю в гостях неотразимого Каризму! Он говорил со мной, целовал руку, смотрел на меня так пылко, что едва не опалил мне ресницы. Конечно, проще всего свалить вину на Бена – почему он не разделяет моего невинного энтузиазма? Но, поравнявшись с темным домом викарисы, я решила, что дело в Ванессе. Меня бесило ее кокетство с Каризмой. Джордж тосковал и маялся, а чужие страдания никогда не доставляли мне удовольствия.

А еще Герта, сурово напомнила я себе. Как можно блаженствовать, когда бедняжка сослана в коттедж? Завтра она побоится высунуть нос на улицу из опасения столкнуться с Каризмой. Хотя, разумеется, он ни капельки не похож на ее мужа – только Герте мог втемяшиться в голову подобный бред. Выходит, поводов для расстройства у меня более чем достаточно, подытожила я, спускаясь по холму в полной темноте. Но что-то не давало покоя, что-то подсказывало: истинная причина дурного настроения кроется совсем в другом. Но в чем?!

Кошка перепрыгнула через живую изгородь и метнулась в тень. Неужто Тобиас крался за мной по пятам? Иногда он выказывает сверхъестественную способность подслушивать мои самые потаенные мысли. Но на сей раз это был не Тобиас. Животное, присевшее под деревом, было не таким осанистым, как мой кот, и к тому же черным, как ведьмина юбка.

– Кис-кис-кис!

Я настолько одурела, что поначалу мне почудилось, будто эти звуки издаю я. Но тут в проеме калитки возникла человеческая фигура и побрела в мою сторону. Только когда фигура приблизилась почти вплотную, я определила, что передо мной женщина. Она, как и ее питомец, была черная, худая как щепка, и от нее исходил знакомый, не слишком приятный запах плесени. Я изумленно уставилась на нее.

– Мисс Танбридж… Как странно… Мы сталкиваемся с вами второй раз за день!

– Миссис Хаскелл? – Дама подалась назад, чтобы получше меня разглядеть, и я увидела смоляные – наверняка крашеные – кудельки надо лбом. – Значит, вы все-таки решили навестить меня. Очень мило. Подождите секундочку, дорогая, пока я изловлю моего несносного котика. А потом зайдем ко мне и выпьем чайку. Или винца из ревеня…

– Но уже поздно… Я хотела всего лишь прогуляться перед сном…

Только сейчас я догадалась, что дом, видневшийся за деревьями, – это «Высокие трубы». Теперь в усадьбе Гектора Риглсворта обитала мисс Иона Танбридж.

– Зайду в другой раз, – пообещала я. Старуха нагнулась и схватила кота, изготовившегося снова дать деру.

– Но я хочу сейчас! – капризным тоном протянула мисс Танбридж.

Деваться было некуда… К тому же я умирала от любопытства – так мне хотелось заглянуть в дом, откуда вылетело наше легендарное привидение.

– Не разочаровывайте меня, миссис Хаскелл, – старая дама уже направлялась к калитке, – не люблю, когда мне перечат! – Она усмехнулась, а я поежилась – наверное, от дуновения свежего ветерка. – Мы были обречены на знакомство. Я знала это с того дня, как увидела вас в свадебном платье, спешащей к церкви. Вы казались такой испуганной. Я обливалась слезами, глядя на вас, дорогая.

– Я опаздывала, – напомнила я. Ранним утром в церкви мы уже касались этой темы.

– Ваш муж очень красив. – Должно быть, виной тому порыв ветра, но комплимент прозвучал как обвинение.

Деревья обступали нас со всех сторон, почти полностью закрывая небо, – идеальные условия для призраков. Мисс Танбридж ступила на крыльцо, заросшее плющом, а мне вспомнился недавний пикник с Беном. Что я чувствовала тогда, сидя на траве и глядя на дом? Трудно определить это чувство одним словом, хотя оно не изгладилось из памяти. В нем смешалось слишком много всего: раздражение, злость, обида и, более всего, скука.

– Вот мы и пришли! – Мисс Танбридж открыла дверь в узкий холл с очень темными обоями и винтовой лестницей у стены.

Внутри одуряюще пахло кошками и мышами. Думаю, Кис-кис, несмотря на грозный вид, вполне мирно уживался с мышиным племенем. Мне почудилось, что из-под плинтусов на нас таращатся сотни глаз-пуговок.

Пыль и разруха были основным декоративным мотивом малюсенькой гостиной, куда провела меня хозяйка. Обои отваливались от стен, шторы свисали клочьями, но, как ни странно, дом начинал мне нравиться. Мебели хватило бы на небольшой комиссионный магазин. Я с трудом протиснулась к креслу и села, рискуя сломать ногу, – свою или кресла.

– Сейчас будет угощение!

Мисс Танбридж ловко пробралась сквозь нагромождение мебели и сняла с книжной полки пыльную бутыль. Мое воображение заработало на полную катушку: вот одна из дочек Гектора Риглсворта, подобрав длинные юбки, проворно взбирается по стремянке в поисках любимого романа одной из сестер Бронте… Увы, к ужасу мисс Риглсворт, другая сестра уже завладела книгой и скрылась с нею в укромном уголке. И тогда бедного Гектора Риглсворта выгоняют под пронизывающий ветер: он должен отправиться в библиотеку и принести другой экземпляр… Мисс Танбридж вернула меня к действительности.

– Ума не приложу, куда подевались рюмки. Что, если я предложу вам эту маленькую вазочку?

– Прекрасно.

– А себе налью в пузырек от аспирина, вот только выброшу таблетки. – Старая дама радовалась, как ребенок. Разлив вино, она уселась в бугристое кресло. Нас разделяло два больших стола и один маленький. – Обожаю принимать гостей! Когда мои родители были живы, мы часто устраивали приемы, и я не забыла, как это делается. Я была единственной дочкой и ни в чем не знала отказа, миссис Хаскелл.

– Пожалуйста, зовите меня Элли.

– Вы просто душка! – Мисс Танбридж сжала ладошки, напоминавшие лапки ящерицы. Пузырек с вином упал на подол порыжевшего платья, но хозяйка ничего не заметила. – Мне не понравилась женщина, что была с вами в церкви сегодня. Она очень красивая, почти как я когда-то. Но даже на склоне лет, дорогая Элли, я не желаю иметь соперниц.

– Ванесса скоро выходит замуж, поэтому захотела осмотреть церковь.

Я едва не добавила: «Помните?» Вопрос прозвучал бы бестактно и скорее всего остался бы без ответа. Похоже, мисс Танбридж жила в другом измерении. Тем не менее я не удержалась и спросила о прежних обитателях дома.

– Риглсворты? – Хозяйка презрительно скривилась, добавив морщин и без того скукоженному личику. – Не пойму, почему вокруг них поднимают столько шума. Я видела фотографии дочерей, вполне заурядные физиономии. Старый Гектор дал бал, когда младшей исполнилось семнадцать, но, по слухам, праздник удался так себе.

Когда мои родители затевали бал, о нем говорило все графство.

– Чудесно!

– Да, то было чудесное время! – Мисс Танбридж встала и принялась охорашиваться, словно стояла в спальне перед зеркалом. – Я была невероятно, безумно очаровательна! Все так и говорили. На том балу я получила четыре предложения руки и сердца. И от весьма достойных джентльменов, но… – ее голос понизился до шепота, – совершила роковую ошибку, согласившись выйти за Хью.

– Вам, наверное, было очень больно, когда Хью не явился на свадьбу.

Воспоминание об этой горестной истории заставило меня повременить с просьбой осмотреть дом. Однако ответ мисс Танбридж убедил меня в том, что затягивать визит не имеет смысла.

– Но почему же? Хью появился за час до церемонии… и признался, что влюбился в подружку невесты. Он выразил надежду, что я восприму эту новость, как и подобает благородной леди. И действительно, я была очень хорошо воспитана. И слезинки не проронила, когда ударила его кочергой по голове и он рухнул замертво. Мои родители жалели и оберегали меня. Они закопали труп в роще и поклялись, что никогда-никогда ни единым словом не упомянут об этом прискорбном случае. И вот тут они сглупили, не так ли? – Мисс Танбридж взирала на меня с блаженной улыбкой. – Как можно таить такое про себя и сохранять здравый рассудок?