Как в кино

Пролог

Это был тот самый случай, когда или пан, или пропал. Либо этот фильм прославит ее и сделает голливудским секс-символом, как «Основной инстинкт» — Шэрон Стоун, либо задвинет глубоко в тень и лишит всякой надежды сделать карьеру на большом экране, как случилось с Элизабет Беркли после фильма «Шоугерлз».

По экрану поплыли титры. Татьяна сидела в зале в вечернем платье от Каролины Эрерры, расшитом блестками и с открытыми плечами. Это была ее первая звездная премьера, но чувствовала она себя просто мерзко. От волнения ее тошнило, хотелось согнуться пополам, чтобы вывернуло наконец наизнанку. Но куда там, в этом платье она даже согнуться не могла, так что оставалось только сидеть и ждать.

Голова у нее кружилась, перед глазами все плыло. Фильм «Грех греха» мог стать ее триумфом, долгожданной компенсацией за тумаки, которых ей немало досталось от жизни, и череду паршивых фильмов, в которых приходилось сниматься. Но мог стать и величайшим унижением, провалом, после которого она неминуемо превратилась бы в объект шуток телевизионных юмористов из вечерних ток-шоу.

Почувствовав Татьянино волнение, Грег Тэппер взял ее за руку, переплел ее пальцы со своими и крепко сжал.

— Сегодня среда, фильм выходит на экраны в пятницу, к понедельнику ты станешь звездой.

Ее сердце подпрыгнуло в груди.

— Я не буду знать, что мне делать со славой. Он выпустил ее пальцы и погладил по коленке.

— Этого никто никогда не знает заранее.

Татьяна всмотрелась в темноте в лицо Грега. Это его имя значилось над названием «Грех греха». Студии стояли к нему в очередь и готовы были платить по двадцать миллионов долларов за фильм, лишь бы только он согласился принять участие в проекте — вот какого масштаба звездой он был.

А что, если и она станет такой же знаменитой? Татьяна дала волю фантазии. Кофе в доме Мерил Стрип… входит Джулия Робертс… через несколько минут появляется Сьюзан Сарандон, чуть позже — Джулиана Мур. Все усаживаются вокруг кухонного стола, пьют кофе из «Стар-бакс» и говорят о делах. Этот сценарий — тоска зеленая, а тот проект вполне тянет на «Оскара», такой-то — классный режиссер. Вместе они могли бы образовать нечто вроде очень небольшой, очень эксклюзивной женской компании. Голди Хоун тоже хотела бы к ним присоединиться, но девочки решили ее не принимать — слишком много хихикает. Начинающие актрисы мечтают повторить ее стремительный взлет и говорят всем: «Я хочу стать второй Татьяной Фокс»…

Но все может сложиться совсем иначе. У Татьяны засосало под ложечкой, и она не знала, из-за чего: из-за того ли, что она два дня не ела, или от панического страха. Теоретически Голливуд — место очень закрытое, все равно, что замок, обнесенный двенадцатифутовой стеной, перебраться через нее и попасть внутрь удается лишь немногим счастливчикам. Киноиндустрия — дама жестокая, она обожает ставить людей на место.

Например, популярный актер, который отказался от съемок в телесериалах, чтобы сниматься в кино, вполне может получить щелчок по носу: «Прости, приятель, но твой удел — только голубой экран». В случае Татьяны ей вполне могли бы сказать, что она — всего лишь старлетка из второсортных видеофильмов,[1] которая набралась наглости попробовать себя в настоящем кино. Ее последним достижением была роль в сериале «Женщина-полицейский под прикрытием-4: Квартал красных фонарей». А если еще учесть, что когда-то Татьяна снялась для журнала «Плейбой», то неудивительно, что сейчас ей мерещилось, как критики точат на нее свои пресловутые перья.

В фильме «Грех греха» Татьяне досталась роль женщины-хищницы, сексуально неразборчивой, хладнокровной убийцы, одержимой жаждой мести. Чего она только в этом фильме не делала, включая половой акт с врагом, в процессе которого она закалывала партнера ножом, и минет главному герою в машине с открытым верхом во время бешеной гонки. Когда берешься за такую роль, середины быть не может — либо ты попадешь в яблочко и станешь знаменитой, либо тебя вышвырнут из игры.

Каждый год фонд «Золотая клубничка» устраивает пресс-конференцию, на которой вручает премии — «Клубнички» — худшим актрисам, актерам и фильмам прошедшего года. Сильвестр Сталлоне номинировался на «Клубничку» раз двадцать. Татьяна понимала, что, если ей не повезет, в следующем году она запросто может выиграть эту «награду» с большим отрывом от соперниц.

На Татьянино голое плечо легла чья-то рука. Она сразу поняла, чья именно, такие влажные ладони и давно не стриженные ногти были только у Кипа Квика.

— Ты перетянула на себя все сцены, в которых участвовала, — сказал Кип. — Остальных актеров можно было заменить манекенами.

«Да что ты в этом понимаешь? Ты что, Мартин Скорсезе?» — подумала Татьяна. Кип, конечно, собаку съел на телевизионных мюзиклах, но полнометражный художественный фильм снял впервые. Она нервно улыбнулась и попыталась сосредоточиться на фильме, чтобы хотя бы досмотреть его до конца, не впав в истерику.

На премьеру собрался весь бомонд. Была здесь и Моника Левински, которую, если верить Китти Бишоп, Татьяниному рекламному агенту, приглашают в Нью-Йорке почти на все события.

— Настоящих звезд больше нет, — пожаловалась Китти, когда они с Татьяной занимали места в зале. — Представь себе, первые строчки в списке рассылки до сих пор занимает команда «Последнего героя». Просто тошно становится.

Прошло уже три четверти фильма. До сих пор в зале никто не смеялся и не топал ногами. С одной стороны, это можно было считать хорошим знаком. Но с другой — кто его знает, может, публика просто оцепенела от отвращения. Приближалась главная сцена Татьяны, самый драматичный момент для ее героини. Ее сердце бешено забилось, и, пытаясь успокоиться, она несколько раз глубоко вздохнула.

— После сегодняшнего вечера ты сможешь, кого угодно послать к черту, — сказала Китти.

«Ну да, — подумала Татьяна, — если меня саму туда не пошлют».

Она тупо уставилась на экран и вдруг поняла, что не в состоянии смотреть дальше. Уж лучше закрыть глаза и ждать, когда все кончится.