Как возвращаются ангелы

Как возвращаются ангелы (Повесть)

— Я заблудился… — растерянно произнёс юношеский голос. Вряд ли его обладателю больше восемнадцати лет.

Олег оглянулся. Рядом никого не было. Да и быть не могло. Этот пятачок на задворках трёх муниципальных общежитий-малосемеек предназначен для мусорных контейнеров, и желающих задерживаться здесь дольше тех мгновений, которые необходимы для того, чтобы зашвырнуть в железный ящик пакет с мусором, никогда не находилось. Уж очень забористо смердело. Даже ко всему привычные бомжи, и те сюда не наведывались.

— Я заблудился! — Теперь в голосе юноши звучал страх. Но где же сам парнишка?

— Я заблудился!!! — Страх сменился паникой.

— Да где же ты прячешься? — пробормотал Олег. — И зачем?

А ведь слышался голос так, будто звучал прямо над самым ухом. Над левым ухом.

«С ума я, что ли, схожу? — подумал Олег. — Уже галюники ловить начал… Но почему сейчас? Ладно бы год назад, когда пил без просыху».

Над левым ухом послышалось тихое поскуливание. Не собачье и не человеческое, а… Олег затруднялся подобрать определение. Ни одно из известных ему живых существ не могло издавать таких звуков. Но понятно, что существо это терзают боль и страх.

Олег оглянулся. Никого. Хотя… Ведь поскуливание идёт скорее сверху, чем со стороны. Олег глянул на крышу трансформаторной будки. Так и есть, там кто-то сидит. Вроде как человек, но кто его знает, может, это и обезьяна, в сумерках не разберёшь… Или белых обезьян не бывает? Впрочем, зверь этот наверняка не зоопарковый, а цирковой или домашний, так что ему могли и одежду нацепить, тем более что уже середина октября, а климат в Алтае далеко не африканский.

Надо бы забраться и посмотреть, но вот как? Будка довольно высокая, и рядом с ней нет ни дерева, ни забора, не говоря уже о лестнице. И как только обезьяна туда залезла?

Неподалёку валялась забытая ещё с позапрошлогоднего ремонта строительная доска. Достаточно длинная, чтобы забраться по ней на крышу. Хочется надеяться, что лесина не гнилая и вес Олега выдержит.

Доска оказалась толстой и тяжеленной. Олег, покряхтывая от напряжения, подволок её к будке и прислонил к крыше. Наклон доски получился довольно крутым, но взобраться всё же можно.

Только на крыше сидела не обезьяна.

Там был ангел.

Олег замотал головой и изо всех сил вцепился в доску. Судорожно втянул в себя воздух и медленно, стараясь успокоиться, выдохнул.

Невозможное видение не рассеялось. На крыше трансформаторной будки действительно сидит ангел. Нечего было и надеяться — это не галлюцинация. Ни одно, даже самое безумное галлюцинаторное переживание не поместит ангела на задворки муниципальной общаги.

Олег посмотрел налево, на поросшую бурьяном груду строительного мусора. Глянул направо, на длинный ряд доверху забитых мусорных контейнеров, которые не очищали уже неделю. Коротко, прерывисто вздохнул и заставил себя посмотреть на ангела.

Всё у него было в точности таким, как на библейских иллюстрациях — золотистые кудри до плеч, тонкие и правильные черты лица, огромные небесно-голубые глаза, крылья с белоснежными перьями… И одет он в такой же белый балахон, как и ангелы с картинок, и дребедень у него эта над головой сияет, гибрид короны с суповой тарелкой — нимб, кажется…

Обут ангел в лёгкие бежевые сандалии на босу ногу.

«Замёрз, наверное, в дупель, — отметил Олег. — Сейчас градусов семь, не больше».

На человека ангел смотрел с ужасом.

Олег разозлился. Ну не монстр же он в самом-то деле! Может, и не красавец, но и уродом никто не называл. Обычный человек тридцати четырёх лет, темноволосый, черноглазый, не особенно лысый, лицо выбритое, одежда чистая. Даже брюхо, и то не слишком отросшее.

Ангел попятился. Поза страха у него была на удивление человеческой. Разве что крыльями попытался от Олега прикрыться. А не будь их — человек и человек.

Ангел едва слышно всхлипнул и опять заскулил. Звук был тонкий, но мягкий, вибрирующий, — так скулить не способно ни одно живое существо на Земле.

Это настоящий пришелец из иного мира.

Ангел.

Усвоенная с младенчества атеистическая картина мира стремительно рушилась и разлеталась мелкими осколками.

А из осколков складывалась новая, уже теологическая картина мира и облекалась в чёткую словесную формулировку: «Даже если бог есть, то сам факт реальности его существования ещё не даёт ему права вмешиваться в мою жизнь, поскольку я — личность во всех смыслах самостоятельная и независимая, никакого разрешения ему на это не давал. Следовательно, реальность божьего существования как таковая никакого значения не имеет. Если бог пожелает стать моим советником или опекуном, он сначала должен доказать мне свою несомненную полезность в этой роли. А пока такового не случилось, факт божьего существования можно игнорировать точно так же, как я игнорирую факт существования пингвинов. Есть они, нет их — к моей жизни это ровным счётом никакого отношения не имеет».

На душе от таких мыслей ощутимо полегчало. Олег перевёл дыхание и посмотрел на ангела. Парнишка дрожал и плакал.

«Ну и что мне теперь с ним делать? — растерянно думал Олег. — Не бросать же бедолагу тут одного. Сам о себе позаботиться он явно не сумеет. Во всяком случае, до тех пор, пока ангел не опомнится от шока, он беспомощен как младенец».

Похоже, крылатый парнишка оказался на Земле случайно. Провалился сюда из небесного мира, как туристы на лесной прогулке проваливаются в бочаг. И понятия не имеет, как ему домой возвращаться.

«Паршиво бог заботится о своих приближённых, — подытожил Олег. — Если ты начальник, то будь любезен обеспечить подчинённых страховкой на такие случаи. Хоть бы рацию им какую-нибудь выдал или аварийный маячок».

Олег перелез с доски на крышу. Ангел попятился к самому краю, сжался в комочек.

— Не бойся, — сказал Олег. — Я тебя не обижу.

Русского языка ангел не понимал. Ломаного английского, на котором попытался изъясняться Олег, тоже.

Оставалось надеяться, что ангел сможет расслышать сквозь свой страх доброжелательность интонации.

Однако не получилось. Ангел только дрожал и всхлипывал.

«А ведь ему очень больно, — понял Олег. — Только почему? Расшибся при падении? Видимых повреждений нет, хотя это ещё ничего не значит. И как его лечить? Ведь обыкновенную человеческую скорую к ангелу не вызовешь. Вряд ли ему подойдут наши лекарства. Да и внимание властей ангелу совсем без надобности».

У Олега вдруг ни с того ни с сего закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Тело пронзило острой судорогой боли. Олег закричал, потерял сознание.

В себя он пришёл от прикосновения ко лбу мягкой тёплой ладони. Ангел сидел рядом с ним на пятках, осторожно гладил Олегу лицо. Увидел, что тот открыл глаза и отпрянул в испуге.

— Спасибо, — улыбнулся ему Олег.

Ангел смотрел настороженно. Олег приподнялся, сел на корточки. Ангел сжался, но отодвигаться не стал.

— Не бойся, — сказал Олег. — И давай-ка спускаться отсюда. Что-то с этой крышей не то. Может, здесь радиация, или ещё какая гадость. Я ведь прежде сознания никогда не терял.

Ангел кончиками пальцев прикоснулся к его руке.

Олег кивнул, улыбнулся. Ангел несмело улыбнулся в ответ, посмотрел на Олега и тут же опустил взгляд, пряча его за густыми длинными ресницами. Олег обратил внимание, что брови и ресницы у ангела шоколадного цвета, а не белёсые, как это нередко бывает с блондинами и делает их глаза похожими на поросячьи. Красота ангела оказалась воистину совершенной.

Олег осторожно, чтобы не испугать, взял ангела за руку, потянул за собой.

— Давай-ка спускаться.

Ангел глянул с крыши вниз, неуверенно качнул крыльями. На лице опять застыл испуг.

— Летать не можешь? — понял Олег. — Странно, что ты вообще летал. Тело твоих габаритов такие крылышки не поднимут. Во всяком случае, на Земле… Ладно, парень, с этим после разбираться будешь. А сейчас идём отсюда. Трансформаторная — не самое лучшее место для ночёвки.

Сумерки уже окончательно сгустились в ночь, но нимб ангела светил ничем не хуже карманного фонарика.

Спускаться по доске оказалось гораздо сложнее, чем подниматься. Ангел неуверенно топтался у края крыши, не решаясь ступить на столь шаткую опору.

— Ну давай же! — раздражённо сказал Олег. — Или ты до утра собрался там сидеть?

Ангел отпрянул, сжался в комок. Пришлось опять забираться на крышу, уговаривать этого крылатого неврастеника успокоиться и не бояться.

«Что за гадость в голову лезет? — с раскаянием подумал Олег. — Надо же было такое ляпнуть! „Неврастеник“. Да я бы на его месте просто-напросто рехнулся».

Ангел ободряюще коснулся его запястья, с улыбкой заглянул в глаза.

«Он что, мысли мои читает?!» — в испуге отшатнулся Олег. Ангел посмотрел на него с тревогой и недоумением. Осторожно протянул руку, не решаясь прикоснуться к Олегу, а взгляд стал виноватым. Ангел склонил голову в безмолвной мольбе о прощении.

Олег пожал ему пальцы. Сердиться на столь светлое и чуткое существо было невозможно.

Крылатик тут же заулыбался, ответил на пожатие.

Вскочил на ноги и метнулся к доске, быстро и ловко спустился на землю. Посмотрел на Олега. Тот усмехнулся и слез с крыши.

Ангел шагнул к нему, заглянул в глаза. Взгляд всё ещё был виноватым. И умоляющим о прощении. Олег улыбнулся:

— Всё хорошо.

Ангел неуверенно кивнул. Олег взял его за руку и повёл к себе в общежитие. Не бросать же было его на улице в холоде и одиночестве…

Только вот как провести ангела в комнату так, чтобы не заметили ни вахтёрша, ни соседи?

Из-за угла общежития донеслась короткая матерная брань. Судя по предшествующим звукам, у кого-то из местных обитателей разорвался пакет с покупками, и теперь возмущённый пакетовладелец немногословно, но исчерпывающе выразил мнение об его изготовителе.

Ничего особенного, заурядная мелкобытовая неприятность, о которой её участники забывают ровно через минуту после того, как она случилась. А посторонние вообще на такие события внимания не обращают. Но ангел дёрнулся болезненно, как от удара, и закрылся крыльями.

Олег посмотрел на него с удивлением. Ангел ответил испытующим, настороженным взглядом. Олег сказал как мог успокаивающе и доброжелательно:

— Не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Из-за угла опять донеслось бранное слово.

Ангел скульнул, будто его пнули, и прижался к Олегу, уткнулся лицом ему в плечо, крепко уцепившись за куртку. Олег осторожно погладил его по волосам.

— Тихо, тихо, ну чего ты так испугался? Ведь ничего страшного не случилось.

Ангел слегка отстранился, заглянул Олегу в лицо. Отступил на шаг, нахмурился. Несколько минут постоял, как будто прислушиваясь к чему-то и вдруг заозирался, словно загнанный зверёк, рухнул на колени, сжался в комочек.

Олег окончательно перестал что-либо понимать.

Сел рядом с ангелом на корточки, осторожно прикоснулся к его руке.

Крылатик крепко обхватил Олега за плечи, прижался всем телом.

— Не бросай меня! — взмолился он с отчаянием.

Ангела сотрясала крупная дрожь.

— Не бросай меня…

Олег погладил его по волосам.

— Ну что ты говоришь такое, глупыш? Как я могу тебя бросить? Не бойся, крылатенький, никуда я от тебя не денусь.

Ангел прижался к нему ещё теснее.

Олег гладил ему волосы, говорил ласковые слова. Мало-помалу ангел успокоился, перестал дрожать. Мягко высвободился из объятий Олега, улыбнулся благодарно и чуть виновато.

У Олега сжалось сердце.

«Он же наивен и беспомощен как трёхлетний ребёнок. Готов поверить любому приветливому слову. За мной пошёл без вопросов. У него и понятия нет, что за лаской может скрываться ложь. Первый встречный подонок без труда заманит его куда угодно, и сотворит с ним любую мерзость. Защитить себя крылатик не сумеет. Его надо немедленно отправить домой! Знать бы только, как это сделать… А с его… ну так скажем, опекуном, я бы очень серьёзно поговорил. Не исключено, что с применением мордобойных аргументов. Если он не удосужился обучить своих подопечных навыкам земной жизни, то обеспечить их аварийными маячками был обязан! Вот ведь зараза ленивая и безалаберная! А парень теперь из-за его небрежности страдает».

Ангел встревожено смотрел в лицо Олега. Мягко прикоснулся кончиками пальцев к его вискам, осторожно помассировал.

«Как странно… — подумал Олег. — Его нимб такой яркий, а глаза не слепит даже с самого близкого расстояния. И хотел бы я знать, читает крылатик мои мысли или нет. Что скажешь, ангел? Читаешь ты меня?»

Ангел уткнулся лицом ему в грудь, обнял. По телу крылатика опять прошла дрожь.

— Не бойся, — повторил Олег. — Пойдём.

Ангел не шевельнулся. Такое впечатление, что он не понял смысла обращённых к нему слов. Олег потянул его за плечо, побуждая подняться. Ангел подчинился.

Олег повёл его за собой. Ангел послушно шёл следом.

— Нет, парень, подожди, — остановился Олег. — Ты ведь только что говорил со мной. По-русски говорил! Так почему же теперь ни слова не понимаешь?!

Ангел сжался виновато, с робостью посмотрел на своего покровителя, недоумевая, чем вызвал его недовольство.

— Ладно, — махнул рукой Олег. — С этим позже разберёмся. На вот, прикройся.

Он протянул ангелу свою куртку.

Тот прикоснулся пальцем к крылу, вопросительно глянул на Олега.

— И ещё нимб, — кивком показал тот.

Ангел кое-как подвернул крылья, сцепил их друг с другом, чтобы они поместились под курткой.

Олег помог ему застегнуть «молнию», накинул на голову капюшон.

— Не ахти какая маскировка, но ничего лучше всё равно нет. Пойдём. Авось да и проскочим без осложнений.

Комнату Олега ангел рассматривал с удивлением и даже с обидой.

«Он что, хрустальный дворец надеялся увидеть?» — хмуро зыркнул на него Олег.

Реакция ангела неприятно задела, тем более, что комната у Олега не только идеально чистая, но и, по стандартам малосемеек, весьма комфортабельная: восемнадцать квадратных метров, собственный санузел, в котором есть не только унитаз и умывальник, но и душевая кабинка. В большинстве общежитий такие удобства предназначаются одновременно для трёх, а то и пяти комнат, или вообще расположены в конце коридора и служат всему многоквартирному этажу сразу. Имеется у Олега и свой кухонной отсек. Строго говоря, изначально это была не кухня, а кладовка, в которой прежний владелец убрал переднюю перегородку. Внутри поставил двухконфорочную плитку с газовым баллоном, небольшой стол и высокий узкий шкаф для посуды. Холодильник, как и обеденный стол, располагаются уже в комнате. Здесь же стоит притиснутая вплотную к сортирной стенке автоматическая стиральная машина. Над ней Олег подвесил четыре горшка с пышными, очень ухоженными пестролистными цветами, что сразу придало квартирке нарядный и даже роскошный вид. А ещё в комнате есть две тахты, письменный стол, тумбочка с телевизором и огромный, ничем не хуже кладовки, платяной шкаф. Мебель Олегу досталась вместе с квартирой и, хотя выглядела, в силу солидного возраста, неказисто, на деле оказалась прочной и удобной. Нет, квартира у Олега превосходная — пусть и по общаговским меркам. А если некоторым крылатым она кажется недостаточно шикарной, то они могут идти ночевать на крышу трансформаторной, насильно их тут никто не держит.

Ангел тут же уловил смену Олегова настроения, сжался в испуге, посмотрел умоляюще.

— Да ладно, я же всё понимаю, — сказал Олег. — Ты у себя в Раю к беломраморным хоромам привык. Но здесь, увы, не Рай. А на Земле даже в такой хибаре жить будет лучше, чем на улице. Особенно в нашей климатической зоне.

Ангел ещё раз огляделся, заметил кухонный стол, а на нём — тарелку с котлетами и блюдечко с парочкой пирожных.

Ел ангел торопливо и жадно, так, как будто голодал не меньше недели, — котлеты и пирожные заглатывал вперемешку и почти не жуя.

Олега такое самоуправство покоробило. Мог бы и разрешения спросить… Не то чтобы котлет с пирожным было жалко — Олег и сам собирался ангела покормить, но бесцеремонность всерьёз обидела: едва порог переступил, а уже хозяйничает, как у себя дома.

Ангел посмотрел на Олега с изумлением, которое тут же сменилось испугом. Крылатик сжался, скульнул отчаянно и запихнул в рот ещё одну котлету. Похоже, ангел готов был в любое мгновение получить от хозяина кухни увесистую затрещину и стремился проглотить как можно больше пищи, пока его не вышвырнули на улицу.

Олег усмехнулся и широким жестом предоставил кухню в полное распоряжение ангела.

Когда крылатик наелся, Олег достал из кухонного шкафа бумажную салфетку и вытер ему перепачканное кремом лицо.

— Чучело, — вздохнул он. — И если тебе станет плохо с пережору, не жалуйся. Сам будешь виноват, с голодухи нельзя наедаться сразу досыта. И когда ты успел так изголодаться? Насколько я понял, на крышу трансформаторной ты попал прямиком из Рая, а там у вас вряд ли были перебои с продуктами. Или у тебя столь лютый приступ голода на нервной почве начался, с перепуга? Такое тоже бывает.

Ангел не ответил, только улыбался благодарно.

Олег отвёл его в комнату, усадил на гостевую тахту.

Ангел ещё раз огляделся. Заметил полки с книгами. На лице мгновенно появилось любопытство, не менее острое, чем недавний голод.

Он метнулся к полкам, протянул было руку к книгам, но в последнее мгновение уловил недовольство Олега и отступил на шаг. Посмотрел вопросительно и робко показал рукой на книги. Олег кивнул.

— Только хотел бы я знать, что ты там поймёшь, — пробормотал он.

Ангел сосредоточенно разглядывал корешки, хмурился при виде незнакомых букв. Осторожно вынул одну книгу, перелистнул несколько страниц и поставил томик на место. Вздохнул печально, вернулся на тахту.

«Интересно, — задумался Олег. — В небесной канцелярии, которая, теоретически, управляет Землёй, понятия не имеют, как выглядит кириллица. Я не говорю, что ангел обязан свободно владеть всеми нашими языками, но различать типы письменности он должен был бы. Я восточных языков хоть и не знаю, однако иероглифы от арабских завитушек отличить смогу. Ангел же смотрит на книгу так, будто увидел кириллический шрифт впервые в жизни. И почему он даже не пытается позвать на помощь? Такое впечатление, что, попав на Землю, ангел утратил все до единой связи с родным миром. Во всяком случае, сам он твёрдо уверен — дать весточку домой невозможно».

Ангел тем временем заёрзал на тахте. Очень характерные движения! Олег понимающе усмехнулся и движением руки показал на уборную.

Ангел топтался перед дверью, не решаясь прикоснуться к ручке. Пришлось Олегу самому открывать для него сортир. Ладно ещё, сантехникой ангел пользоваться умел. Объяснять унитазные таинства существу, которое не понимает ни слова из твоей речи, было бы затруднительно.

Первым делом ангел метнулся к крану и стал пить воду, набирая её в горсть. Похоже, от жажды он мучился не меньше, чем от голода.

Олег оглянулся на кухонную загородку. На столе стоял полный стакан сока.

«Может, он виноградный не любит? Да нет, когда так пить хочешь, то уже не до любвей, будешь глотать, что имеется».

Ангел напился, глянул на себя в зеркало висящего над раковиной шкафчика, поправил застежку на горловине балахона.

И застыл в оцепенении. А глаза от изумления распахнулись во всё лицо.

Олег проследил направление его взгляда. Ангел созерцал зубную щётку.

Что он в ней такого необычного увидел? Щётка как щётка, в заурядном пластиковом стаканчике. Ангел оглянулся на висящее на двери полотенце. Глянул на шкафчик и даже осторожно приоткрыл дверцу. И тут же отдёрнул руку, словно обжегшись. Растерянно посмотрел на Олега. Опустил смущённое, мгновенно покрасневшее лицо.

— Всё в порядке, — ободряюще сказал Олег и закрыл дверь уборной, предоставив ангелу разбираться с оставшимися потребностями самостоятельно.

И всё же, что его так изумило? И зачем пить ладошкой из сортирного крана, когда перед носом стоял сок, а в кухонном шкафу имеется початая бутылка минералки? Там же и нормальная кружка есть. Сквозь стеклянные дверцы их отлично видно.

Стоп. Дверцы. Они были закрыты. А на стакане с соком лежат несколько бумажек рекламных листовок. Такие почти каждый день в почтовый ящик втыкают. Олег хотел их выкинуть, но тут сосед в дверь постучал, принёс одолженные вчера пассатижи. Затем Олег взял пакет с мусором и пошёл к контейнерам. А рекламная макулатура так и осталась на столе. На стакане с соком.

Прослеживается определённая логика — закрытые дверцы шкафа, закрытый стакан, закрытая дверь сортира. Тогда как еда стояла на столе совершенно открыто. Как и книги на полках, ведь дверок там нет.

Похоже, по обычаям ангелов, любой предмет, который открыто лежит на виду, считается общественной собственностью и пользоваться им позволяется любому и каждому. То-то крылатик изумился, увидев, что такая сугубо индивидуальная вещь, как зубная щётка, открыто стоит на раковине. Зато в шкафчике спрятаны всякие подсобные мелочи, которые, по ангельским понятиям, прятать от посторонних нет нужды — запасные лампочки и пачка стирального порошка. Ну ещё резервная зубная щётка, мочалка, две расчёски…

Осознание того факта, что земные обычаи могут отличаться от райских, повергло ангела в едва ли не в шок. Он явно уразумел всё неприличие своего поведения в кухне и у книжных полок. Вот и засмущался.

Тьфу ты, холера, совсем забыл! Ангел ведь хотел вымыться, на душ смотрел как на самую желанную драгоценность. К тому же он наверняка промёрз до полного окоченения, так что пусть заодно и прогреется. А Олег ему тем временем глинтвейн сварит.

Олег достал из платяного шкафа чистое полотенце, пижаму. Широковата она ангелу будет, но уж чем богаты… Тапочек запасных, правда, нет, но ничего, тёплые носки тоже сгодятся. Олег постучал в дверь туалета. Ангел открыл. Олег достал ему зубную щётку, мочалку и расчёску, отдал полотенце с пижамой.

Вымылся ангел быстро, Олег едва глинтвейн успел сделать. Сунул кружку ангелу и стал стелить на гостевой тахте постель.

А крылья у ангела нисколько не промокли. Оперение как у гуся, водостойкое. Или, скорее, как у лебедя.

В штанах, привыкший к балахону, ангел чувствовал себя неловко. Олег кивнул на кровать. Ангел бросил на Олега перепуганный взгляд, зажмурился, кивнул покорно. Медленно, словно по осколкам стекла ступая, подошёл к постели. На лице застыли отчаяние и обречённость. Олег смотрел на ангела с недоумением, не понимая, что его на этот раз испугало. И сообразил. Разозлился мгновенно, но заставил себя успокоиться. На его бы месте он ещё и не такое подумал.

Одно радует — крылатик не так уж и наивен. Хоть что-то, а понимает в жизни.

Олег демонстративно отошёл в сторону, сел на свою тахту. Ангел посмотрел на него опасливо и настороженно. Олег взял с прикроватной тумбочки книгу, всем своим видом показывая, что ангел его больше не интересует.

Крылатик немного успокоился, лёг под одеяло. Олег выключил верхний свет, оставил только маленькую прикроватную лампу. Сначала читал бездумно, скользил глазами по строчкам, слабо вникая в смысл, а затем вчитался, увлёкся, позабыл и об ангеле, и о немытой посуде.

Захотелось пить. Олег отложил книгу, пошёл на кухню. И услышал тихое, едва ощутимое поскуливание. Плакал ангел.

Олег осторожно подошёл к нему, сел на корточки, погладил ангела по плечу.

— Всё хорошо, крылатенький, не надо плакать. Мы обязательно придумаем, как тебе вернуться домой. А сейчас спи. Тебе понадобятся силы.

Ангел задрожал. Олег хотел уйти, чтобы не пугать крылатика ещё больше, но тот крепко уцепился за его кисть, стиснул так, что стало больно. Другой рукой Олег погладил ангела по волосам.

— Тихо, парень. Ну что ты так? Ведь самое страшное уже закончилось. Успокойся.

Ангел дрожал и всхлипывал.

Похоже, началась разрядка после всех сегодняшних страхов и потрясений. Так что пусть поплачет. Это даже к лучшему.

Олег поглаживал ангелу плечо, мягко перебирал пряди волос и, ни на секунду не останавливаясь, говорил и говорил ласковые слова, следя, чтобы интонация была ровной, спокойной и убаюкивающей.

Спустя насколько минут ангел успокоился. Приподнялся на локте, посмотрел на Олега с восхищением и благодарностью.

— Спи, — сказал ему Олег. — Поздно уже.

Олег хотел встать, но ангел задержал. Улыбнулся чуть смущённо и стал осторожно и бережно, едва прикасаясь губами, целовать его руку. Олег высвободил пальцы.

— Никогда больше этого не делай. Нехорошо это.

Олег погладил ангела по плечу, поправил ему одеяло.

— Спи.

Ангел улыбнулся и заснул мгновенно, как котёнок или младенец.

Олег посмотрел на него, усмехнулся добродушно и пошёл на кухню. Надо посуду помыть.

Утром Олег стал собираться на работу. Ангел мгновенно сообразил, что вскоре останется один и перепугался едва ли не до обморока.

Олег отвёл его на тахту и включил телевизор.

— Других развлечений у меня нет, извини. Говорить, чтобы ты никому постороннему дверь не открывал, бессмысленно — ты всё равно ни слова не понимаешь. Но, думаю, ты и сам к двери не подойдёшь.

Крылатик смотрел умоляюще и обречённо.

— Не бойся, — сказал Олег. — Ничего плохого здесь с тобой не случится. А я постараюсь как можно скорее оформить отпуск без содержания и вернусь. Надолго мне его не дадут, но время со среды по пятницу, плюс выходные, у нас будет. К тому же и сегодняшний день чего-то да стоит. Мы успеем придумать, как тебе вернуться домой.

Ангел молчал. Но и за Олега уже не цеплялся.

— Я скоро вернусь, — повторил Олег.

…Улаживание всех формальностей заняло три часа. После надо было заскочить на рынок, купить продукты, одежду для крылатика — не ходить же ему и на улице в балахоне. В итоге денег не осталось ни гроша, растратилась даже предназначенная на маршрутку мелочь, и домой пришлось топать пешком.

Едва Олег переступил порог, ангел метнулся к нему, вцепился в куртку, прижался всем телом.

— Ну и глупый же ты, — вздохнул Олег, погладил крылатика по волосам. — Опять решил, что я брошу тебя одного в незнакомом мире? Хотел бы я знать, почему ты считаешь меня столь распоследней сволочью… Или в Раю у вас такое нормой считается?

Ангел дрожал, чуть слышно поскуливал.

— Ну ладно, всё, хватит, — Олег сжал крылатику плечи, слегка встряхнул. — Лучше посмотри, что я тебе принёс. Вечером, когда совсем стемнеет, пойдём прогуляемся. А то совсем закиснешь, всё время в помещении сидючи.

Ангел посмотрел на Олега, улыбнулся.

Через сутки ангел уже полностью освоился в комнате Олега, и даже пытался помогать по хозяйству — сварил какое-то хлёбово, одинаково тошнотворное как по виду, так и по запаху. Олег не понимал, как из самых обычных продуктов можно сотворить эдакую мерзость. О том, чтобы попробовать варево, не могло быть и речи. Если вдруг Олегу захочется покончить жизнь самоубийством, найдутся менее мучительные способы, нежели пищевое отравление.

Крылатик смотрел на него с недоумением. Похоже, в Раю сие кулинарное извращение считается деликатесом. «Если так, то мне в Рай что-то уже и не хочется», — подумал Олег. Ангел посмотрел на кастрюлю, на Олега. На лице крылатика отобразилась усиленная работа мысли. Райский житель начал понимать, что у людей разных биологических видов, например, у ангела и у человека, пищевые потребности могут быть несовместимы.

Лицо ангела мгновенно стало испуганным и виноватым. Он склонил голову, сжался. Такое впечатление, что за свою ошибку он ждёт сурового наказания. Если не жестокого…

В Рай попадать Олегу расхотелось окончательно. Слишком «весёлые» у них там нравы. Не каждый такую потеху выдержит.

— Всё хорошо, крылатенький, — мягко сказал Олег. — Я понимаю, что ты хотел, как лучше. Я благодарен тебе за эту заботу. Правда, благодарен. Просто мы разные. И представления о лучшести у нас не всегда совпадают. Но ведь это не повод так огорчаться, верно?

Ангел смотрел на него неверяще и удивлённо. Олег улыбнулся, достал суповую тарелку, ложку, хлеб. Жестом предложил ангелу не стесняться и приступать к трапезе.

После обеда ангел сел смотреть телевизор. Чего он там понимал, для Олега было загадкой. Но крылатик минут по десять внимательно созерцал каждый канал, а затем переключал на следующий. И так часа полтора подряд.

Насмотревшись, ангел подошёл к книжным полкам, провёл кончиками пальцев по корешкам. Выбрал один том, подошёл к Олегу, протянул ему раскрытую на середине книгу.

— Ты что, хочешь, чтобы я почитал тебе вслух? — удивился Олег.

Ангел провёл пальцами по строчкам.

Олег хмыкнул.

Он пробовал учить ангела русскому языку, показывал на предметы и говорил их названия, показывал и называл действия. Слова ангел запоминал легко, но повторить их даже не пытался. Такое впечатление, что ангелы не пользуются звуковой речью. А способность к телепатии крылатик, похоже, утратил полностью.

И вот зачем-то просит почитать ему книгу.

Олег глянул на обложку. Ангел сделал неплохой выбор. Книга оказалась сборником поэзии шестидесятых годов двадцатого века. А страницы открыты на стихотворениях Куняева и Ахмадуллиной. Олег начал читать.

Ангел осторожно взял его руки, прижал кончиками пальцев к своим вискам. Кивнул на книгу. Олег дочитал стихотворения. Ангел перелистнул насколько страниц к началу книги, опять прижал руки Олега к вискам, взглядом попросил прочесть. Затем пролистал книгу к последним страницам. Олег прочёл несколько финальных стихотворений. Его руки ангел всё время держал у висков.

Когда последние строки были дочитаны, Олег вопросительно посмотрел на ангела. Тот отпустил его руки, встал.

Убрал на полку книгу. Посмотрел в окно, на замусоренный и заставленный старыми иномарками двор.

Подошёл к Олегу, сел перед ним на пятки.

— Моё имя Лиайрис, — сказал ангел. — Если хочешь, можешь звать меня Лий.

— А… — только и смог выговорить Олег. Язык не слушался.

— Ты ведь хотел, чтобы я научился говорить словами. Теперь я знаю их все и могу правильно складывать в предложения. Хочешь устно, хочешь — письменно.

Голос у ангела оказался мягкий и мелодичный, и даже какой-то вкусный — таким только рекламу дорогого шоколада озвучивать. Или главных героев в дамских телесериалах.

И говорил он без малейших признаков акцента.

Ангел встревожено заглянул Олегу в лицо.

— Почему ты молчишь? Ты сердишься на меня? Я что-нибудь неправильно говорю?

— Нет, всё правильно, — кое-как овладел собой Олег. — Я просто очень удивился. Я был уверен, что способности к звуковой речи у ангелов вообще нет.

— Нет, словами я говорить тоже могу, хотя это и трудно. — Крылатик, сам того не замечая, помассировал горло, поморщился. — А почему ты называешь меня ангелом?

— Ипс… — невнятно пробормотал Олег. — Но… Кто же ты, если не ангел?

— Раймег. Для нашего мира это означает то же самое, что для твоего — «человек». И ещё я мирумель. Это то же самое, что для вас «европеец», «негр» или «азиат». Только у раймегов расовая принадлежность определяется цветом крыльев. А делений на отдельные этносы и народы у нас нет. Было когда-то, но очень давно, с тех пор все различия нивелировались. Даже цвет крыльев особого значения уже не имеет.

— Понятно, — сказал Олег. — А язык у вас один или несколько?

Раймег пожал плечами.

— Когда говоришь на менталице, языковая разница не чувствуется. Письменность у нас одинаковая, это точно. А вот звуковое оформление речи… Даже не знаю. Мы редко говорим в звуке.

— Менталица? — переспросил Олег.

— Мысленная речь, — пояснил раймег. — Ты слышал её. Тогда, в самом начале, когда нашёл меня. Но почему-то быстро утратил эту способность. Наверное, из-за того, что остаточная энергетика нашего мира почти сразу выветрилась без остатка. Интенсивность вибраций вашего астрала намного сильнее и жёстче, чем у нас.

— А ты менталией пользоваться можешь? Не потерял к ней способность?

— Я не знаю. Здесь меня никто не слышит. Я тоже никого не слышу, в ваших ментальных потоках невозможно разобрать отдельные слова, всё сливается в однородный шум, очень громкий. Слишком громкий.

— Как же ты тогда языку выучился? — не поверил Олег.

— Это за счёт другой способности. Она осталась без изменений. А вот говорить на менталице я больше не могу. И, кажется, понимаю, почему так получилось. Хотя ваш мир ничем особенным от нашего не отличается, зато ваше ментальное поле… Оно совершенно не похоже на менталку жителей нашего мира. Не совпадают ни частоты, ни длины. К тому же эти ваши эмоции… Они слишком сильные. Ни одно живое существо не способно выдержать такого напряжения нервов! Для вас же это обычный рабочий уровень. А если начинается пусть даже самый крохотный эмоциональный всплеск… — Раймег сжался как от удара, беспомощно прикрылся крыльями. Вздохнул судорожно, посмотрел на Олега и сказал с глубочайшей серьёзностью: — Всплеском своих чувств вы можете убить. Даже если они направлены на другой объект, то всё равно обжигают не хуже огня. Когда же эмоции адресованы тебе напрямую… Здесь даже не имеет значения, добрые это чувства будут или злые. При такой запредельной интенсивности они одинаково убийственны в любом варианте. Если я попаду под прямой удар эмоциональной волны, от меня даже пепла не останется. За несколько секунд перемелет в молекулярную пыль и развеет по всей ноосфере. — Раймег прикусил губу, отвернулся.

Олег заморгал оторопело. Посмотрел на раймега.

— Лий, — проговорил он медленно, не зная как сформулировать мысль, — я… Я часто причинял тебе боль?

Раймег отрицательно качнул головой. Посмотрел на Олега и очень осторожно, едва прикасаясь, погладил его руки.

— Ты был очень деликатен. Даже когда на прогулку меня выводил, то старался выбирать самые уединённые места. Как будто догадывался… Если бы не ты, мне не прожить здесь и часа. Я так благодарен тебе… — Лий прижался к ногам Олега, спрятал лицо у него в ладонях.

— Не надо, — попросил Олег. — Разве ты на моём месте поступил бы иначе?

Лий прижался к нему ещё теснее.

— Если ваше правительство… Или ещё кто-нибудь… Если чужие захотят отобрать меня, то умоляю, не отдавай! Убей меня, хорошо? Ты ведь теперь знаешь, как это сделать. Я не хочу ни к кому другому, не могу. Ты ведь убьёшь меня, правда? — Лий с надеждой и мольбой посмотрел на Олега. — Пообещай, что не отдашь чужим, что убьёшь меня сам!

— Я помогу тебе вернуться домой.

— Это невозможно! — Лий вскочил на ноги. — Мне никогда не вернуться домой.

И закашлялся, стал тереть горло.

— Всё, — отрезал Олег. — Хватит на сегодня разговоров. Завтра обсудим почему невозможно, как невозможно и зачем невозможно. А сейчас я тебе горячего молока с маслом и мёдом сделаю.

Лий кивнул. Эта смесь оказалась его самым любимым напитком.

— Странный вы народ, человеки, — сказал Лий под вечер.

— Почему? — заинтересовался Олег.

— С такой мощностью эмоционального поля вы не должны замечать его мелкие колебания. Это был бы такой же абсурд, как попытка использовать отбойный молоток в качестве швейной иголки. Однако в своих книгах и фильмах вы создаёте столь тонкий рисунок чувств… Замечаете их малейшие оттенки… Я даже не уверен, что сам способен на такую детальность восприятия.

Олег усмехнулся.

— Если ты понимаешь человеческие книги и фильмы, значит наши эмоциональные поля не так уж и сильно различаются. К тому же не стоит судить обо всей земной литературе и кинематографии по единичным экземплярам. Фильм, который ты только что посмотрел, и стихи, которые читал днём, — это гениальные произведения, то, что однозначно признаётся лучшим в нашей культуре. Однако китча и графомании среди земных книг и фильмов несравненно больше.

Лий мягко рассмеялся.

— Это я уже понял. Но если бы ты приехал к нам, то какие бы книги стал читать в первую очередь — те, которые раймеги называют «главными драгоценностями своей литературной сокровищницы», или халтурную писанину, о которой забываешь всего лишь через час после прочтения?

Олег посмотрел на него с интересом:

— Ты очень хорошо разбираешься в земной жизни. Даже фильм понял, хотя там немало специфических деталей.

— Откуда тебе знать, что для раймега выглядит специфичным, а что нет? Наши миры во многом похожи. Ведь я уже это говорил! А ты не поверил.

— Ангел, я же твоего мира не видел. Так что слова о похожести двух цивилизаций звучат для меня бессмыслицей.

Лий озадаченно нахмурился:

— Почему ты называешь меня ангелом? Я никак не могу понять, кто это. Информация о них такая противоречивая.

Олег вздохнул:

— Я, пожалуй, вразумительных объяснений дать не смогу, так что лучше сам прочти.

Он достал энциклопедию, показал нужную статью. Лий внимательно прочёл о прямом и переносных значениях слова, сосредоточенно рассмотрел иллюстрации, пробежал взглядом дополнительные статьи, на которые ссылалась заметка об ангелах.

Немного подумал и решительно потребовал:

— Никогда больше не называй меня ангелом! Или я подумаю, что ты хочешь меня оскорбить.

— Что?! — растерянно уставился на него Олег. — Но… Почему?!

— А ты сам посмотри! — брезгливо ткнул пальцем в иллюстрацию Лий. — Мало того, что на всех картинках у них рожи дебильнутые, так ангелы ещё и работают исключительно «шестёрками». Типа «подай-принеси-пошёл вон, холоп!».

Олег замер оторопело. Донельзя удивила не только виртуозность, с которой крылатик владел русским языком, но и отношение раймега к ангелам.

— Так значит ты не… — Олег не договорил.

Лий страдальчески закатил глаза.

— Ну сколько можно тебе повторять? Наш мир — точно такой же обычный людской мир, как и ваш, без всяких там мистических прибамбасов. И раймеги точно такие же люди, как и человеки. Ты что, сам этого не видишь?!

Олег одурело помотал головой.

— Но как же ты тогда здесь оказался, если никакой связи между нашими мирами нет?

Лий мгновенно погрустнел.

— Не знаю, — сказал он тихо. — Я открыл телепорт к дому одного из моих приятелей, он теперь живёт в другом городе. Но межпространственный пульсар… — Лий прикусил губу, помолчал. — Понимаешь, такое очень часто бывает, когда пульсар попадает в телепортный канал, и тогда пассажира выбрасывает в чужую планетеллу. На этот случай разработано множество страховок, аварийных маячков и всего другого прочего. Даже если ты попадешь во враждебную планетеллу, с которой ни у кого нет дипломатических отношений, то всё равно остаётся надежда вернуться домой. Но когда я попал сюда… Сразу же стало понятно, что это не другая планетелла, пусть даже и закрытая. Это другой мир. Здесь всё иное — вибрации, ноосфера, люди… Дело не в том, что у вас нет крыльев, в планетеллах живёт множество людей, которые на раймегов похожи ещё меньше вашего. У вас аура другая! В планетеллах такой не бывает! И астрал у вашего мира другой. Всё другое… Мои маячки сразу сгорели… Страховки исчезли… Я никогда не вернусь домой.

Олег отрицательно качнул головой.

— Лий, если ты смог попасть сюда, значит, сможешь и вернуться отсюда. Такие путешествия односторонними не бывают.

Раймег горько рассмеялся, посмотрел на человека, как на маленького ребёнка.

— Это невозможно.

— Лий, о чём бы ни шла речь, а возможность невозможности всегда абсурдна. Если ответ на вопрос о решении проблемы звучит как категоричное «Нет!», то это всего лишь означает, что вопрос сформулирован неправильно. А решение у проблемы есть всегда.

— И как ты намерен вернуть меня домой? — ехидно поинтересовался Лий. — Конкретно?

— Для начала объясни, что такое планетелла.

Раймег посмотрел на него ошеломлённо.

— Ты не знаешь?! — Лий прикрылся крыльями, задрожал. — Тогда мне точно никогда не вернуться. Если у вас даже этого не знают… Ваш мир ещё более другой, чем я подумал в начале.

Лий неловко и ломано сел на пол, скрючился, уткнувшись лицом в колени.

Олег подсел к нему, осторожно погладил по плечу.

Раймег едва слышно заскулил. Олег поглаживал ему плечи, основания крыльев. Лий резко распрямился, обнял Олега, прижался к нему всем телом.

— Если ты прогонишь меня или отдашь чужим, я умру. Это будет очень мучительная и долгая смерть. Поэтому я умоляю тебя именем всего, что тебе дорого и свято: когда я надоем тебе, убей меня сам! — Лий ищуще посмотрел в лицо Олегу. — Ведь ты сможешь сделать это быстро? Пусть больно, главное, чтобы быстро!

Олег попытался скрыть обиду. Бессмысленно убеждать Лия в дружбе словами. Он поверит только поступкам, да и то не сразу. Парнишка напуган, раздавлен всем, что с ним случилось. В таком состоянии всюду видится лишь опасность да боль.

«Раймег… — мысленно попробовал слово на вкус Олег. — Инопланетянин… Или всё же ангел? Ведь это не может быть случайностью — такое сходство Лия и рисунков на церковных фресках».

— Нет! — вдруг вскрикнул Лий, отшатнулся. — Не надо! Это ещё страшнее. Лучше ударь меня, если я сделал что-то неправильно. Но только не… — Лий не договорил, сжался испуганно.

— Что случилось? — удивлённо посмотрел на него Олег. — Чего ты испугался?

— А ты не знаешь? — пробормотал ангел. — Ты опять ничего не заметил?

— Н-нет…

— Вокруг тебя как стена появилась. Оттолкнула меня. Я перестал ощущать твои эмоции. И… Это ещё страшнее, чем прямой удар эмоциональной волны. Во имя Всеблагого Света! Когда ментальная сила человеков неуправляема, по смертоносности она подобна цунами. Когда же вы берете свои эмоции под контроль, они превращаются в ядерную боеголовку. Откуда вы только взялись… Такая форма жизни не может существовать, не уничтожив саму себе в зародыше. А вы… процветаете!

— Ну, извини, — не без ядовитости ответил Олег. И добавил: — Здесь я ничем тебе помочь не смогу.

Ангел поёжился, посмотрел опасливо.

Олег дёрнул плечом и ушёл в кухню. Слова Лия причинили почти физическую боль. На душе стало тоскливо и мерзко до безнадёжности. Как от плевка в лицо…

Спустя несколько минут пришёл ангел. Посмотрел на Олега с растерянностью, робко прикоснулся к его плечу и тут же отдёрнул руку.

— Я обидел тебя?

— А сам как думаешь? — хмыкнул Олег.

Лий опустил голову.

— Прости меня. Я, наверное, очень глупый, потому что совсем ничего не понимаю. Вы такие сильные, что становится страшно. Но при этом настолько ранимые, что ничего не значащая мелочь становится для вас смертоносной. Я не знаю, как правильно надо говорить, что нужно делать. Я здесь лишний. Инородный. И я умру без тебя. — Ангел с отчаянием посмотрел Олегу в лицо. — Прости, что я свалился тебе на шею. Накажи меня за это как захочешь, только прости.

— Ты что несёшь? — встряхнул его за плечи Олег.

— Я обидел тебя. Причинил боль. Я доставляю тебе кучу хлопот, на моё содержание тратятся деньги, которых у тебя и без того немного. И ты устал меня понимать.

Олегу опять стало жутко. «Он всё же читает мои мысли», — попятился Олег. Только отступать в крохотной кухонной загородке было некуда. А значит…

— Не убивай меня! — едва слышно прошептал ангел. Горло ему перехватило спазмой, сил на крик не хватало.

— Лий, ты чего? — растерялся Олег.

Крылатик медленно сполз по стенке на пол, скрючился в немыслимой позе — человеческое тело не способно так изгибаться и съёживаться.

Но это и не человек.

Это потерявшийся ангел, и ему больно и страшно в грубом человеческом мире, который и с собственными-то порождениями суров до жестокости. Что уж говорить о существе из сверхтонких эфирных сфер.

— Лий… — шагнул к нему Олег. — Не надо, Лий, пожалуйста. — Он сел рядом с ангелом. — Не бойся, маленький. Ты ведь знаешь, что я не…

— Я не маленький! — мгновенно вскинулся крылатик. — Я взрослый! — И показал на нимб. — Видишь? Это означает, что я совершеннолетний.

— Сколько тебе годиков, совершеннолетний?

— Семнадцать, — пробормотал ангел. И добавил, не в силах противиться природной честности: — Скоро будет семнадцать. Совсем скоро. Но я правда уже совсем взрослый! Шестнадцать лет — это финальное посвящение и полная самостоятельность во всех отношениях.

— Ладно, совершеннолетний, одевайся, — усмехнулся Олег. — Пойдём прогуляемся.

Ангел смотрел настороженно.

Олег вздохнул, осторожно привлёк его к себе, поцеловал в макушку.

— Тяжко тебе с нашими мыслями… Ведь они слишком тесно связаны с чувствами. И не слышать их ты не можешь… Так?

— Да, — тихо ответил ангел. — Это всё равно, что стоять рядом с орущим на полную громкость динамиком и пытаться заткнуть себе уши. Не помогает.

— Тем более, что доносится из этого динамика отнюдь не райское пение.

Лий посмотрел на Олег с тревогой.

— Прости, я опять не понимаю, о чём ты говоришь. — Ангел прикоснулся к плечу Олега и тут же отдёрнул руку. — Тебе грустно и горько, но я не понимаю, почему.

— Уже всё хорошо, — улыбнулся ему Олег.

— У вас так быстро и резко меняется настроение, — удивился Лий.

— Пойдём, — помог ему подняться Олег. — Надо и свежим воздухом подышать.

Пятничное утро выдалось туманным и зябким. Ангел сидел на подоконнике и с удивлением рассматривал незнакомое атмосферное явление.

— Почему вы живёте в такой сложной климатической зоне? — спросил он. — Разве в вашем мире мало хороших мест?

— А здесь чем плохо? — не понял Олег.

Лий не ответил, отвернулся чуть смущённо.

Встал с подоконника, подошёл к книжным полкам, стал водить пальцем по корешкам. Странная привычка, которая всегда удивляла Олега.

Ангел нащупал что-то интересное, вынул томик, перелистнул несколько страниц. На лице появилось недоумение — он явно надеялся найти в книге что-то другое. Лий посмотрел на полку и улыбнулся. Положил несколько книг на подоконник и вытащил скрытый за ними крупноформатный толстый том в яркой обложке.

Сел за стол и начал просматривать книгу.

— «Мой мир и я», — сказал Лий вслух. — «Детская энциклопедия». Почему ты раньше не показал мне эту книгу? Ведь здесь есть всё, что необходимо для первого знакомства с вашим миром. И объяснения очень простые, без лишней зауми. Как раз для таких иномирских дикарей, как я.

Олег подскочил к нему одним прыжком, выхватил книгу.

— Не смей!!! — прошипел он сорванным от ярости голосом. — Даже не думай к ней прикоснуться!

Ангел с тихим всхлипом упал со стула, попытался спрятаться под тахту. Он даже не скулил. Были только едва слышные прерывистые вдохи, как будто ему не хватало воздуха. Олег с ужасом смотрел на чёрные, обугленные пятна ожогов на теле и крыльях ангела. Болевой шок оказался столь силён, что ангелу не хватало сил на крик, только на почти беззвучный стон.

«Если я попаду под прямой удар эмоциональной волны, от меня даже пепла не останется», — вспомнилось Олегу. Предупреждали ведь идиота!

Олег с омерзением отшвырнул книгу в сторону. До каких пор он будет во имя мёртвых причинять боль живым?

От стыда и ненависти к самому себе хотелось удавиться. Но сначала надо вернуть Лия домой. Обязательно вернуть, во что бы то ни стало. На Земле малыш не выживет. А после и с собой можно будет разобраться.

Ангел тихо, отчаянно вскрикнул, попытался отползти в сторону.

«Даже если ваши чувства направлены на другой объект, то всё равно обжигают не хуже огня», — опять вспомнилось Олегу.

Бедный малыш, тяжко же тебе приходится. Мало того, выкинуло из родного мира не пойми куда, так ещё и попал к придурочному истерику. От пронзительной жалости к Лию стало больно сердцу.

Ангел снова вскрикнул, задрожал. Олег прикусил губу, опять обругал себя идиотом. Лий ведь предупреждал!

«Не имеет значения, добрые это чувства будут или злые. При такой запредельной интенсивности они одинаково убийственны в любом варианте».

Всё, хватит. И так своей бессмысленной яростью мальчишку изувечил, теперь ещё сочувствием до смерти домучить не хватает.

Как там Лий говорил — стену выстроить? Для начала сгодится. А там, когда Олег совсем успокоится, её обязательно нужно будет убрать, чтобы не напугать Лия ещё больше. Малышу и так досталось сверх всякой меры.

Но, прежде всего, успокоиться.

Вот так. А теперь надо подумать, как и чем лечить ангела.

Шевельнулись смутные воспоминания о когда-то прочитанных легендах. Речь в них шла как раз об ангелах. Правда, это были ангелы тьмы… Но ведь Лий говорил, что разницы никакой, что чёрный ангел, что белый, что серый — ангел, он и есть ангел. Раймег.

И все земные легенды об ангелах оказались ужасающие правдивы.

Глядишь, сработает и эта.

Олег достал из кухонного шкафа аптечку, вынул из ящика стола нож. Примерился, чтобы не задеть сухожилие, и полосонул себя по запястью. Нацедил полстакана крови.

«Хватит, наверное, для начала. Дальше, если что, добавлю».

Олег заклеил порез пластырем, глянул на Лия. Тот сжался в нелепо свёрнутый комочек, прикрылся крыльями и, тихонько поскуливая, зализывал ожог на руке. Рана исчезала стремительно и бесследно, однако полностью исцелить себя ангелу не хватит сил.

Только вот согласится ли он пить кровь? Вдруг ему вкус покажется неприятным или запах? Олег помнил, как его самого затошнило от варева, которое приготовил Лий.

Олег добавил в кровь тёплого молока, положил побольше мёда. «Надеюсь, этот коктейль хоть чем-то ему поможет», — подумал Олег.

Осторожно подошёл к ангелу. Тот попятился.

«Ах, да, прежде надо убрать ментальную стену, — сообразил Олег. — И не фонтанировать эмоциями».

Лий смотрел на него испуганно. И обречённо — ведь сил сопротивляться у малыша нет. Олег протянул ему стакан с коктейлем. Лий принюхался.

— Но это же эликсир жизни… — прошептал он недоверчиво и потрясённо. — Полномерный, а не та бледная тень, которую варят наши целители… Откуда он у тебя?

— Пей, — сказал Олег.

Ангел схватил стакан и проглотил его содержимое в три глотка.

— Ещё? — спросил Олег.

— Нет-нет, — испуганно замотал головой Лий. — Хватит, что ты…

— Малыш, эликсира будет столько, сколько надо. Но я не знаю вашей медицины и ничего не понимаю в дозировках лекарств. Поэтому скажи сам — сколько тебе ещё нужно, чтобы залечить все раны?

— Полстакана сейчас и ещё стакан на ночь, перед сном. И тогда к утру никаких следов от ожогов не останется. Я буду выглядеть даже лучше прежнего…

— Хорошо, — кивнул Олег и вернулся на кухню.

Ангел проводил его настороженным взглядом. Крылатик не верил, что эликсир жизни можно так запросто сварить на самой обычной кухне, особенно если это кухня чужого мира.

К счастью, кухонный закуток мал, и кровь в стакан получилось нацедить так, чтобы Лий ничего не заметил, — ангелу была видна только спина Олега. Теперь добавить молока, мёда… Кровопотеря была ощутимой, противно кружилась голова, но не Олегу на самочувствие жаловаться.

Лий выпил эликсир, вернул Олегу стакан. Глянул на человека и тут же опустил голову, а пальцы сцепил так, что побелели костяшки. Вздохнул судорожно и проговорил едва слышно:

— Ты на меня больше не сердишься?

Олег уронил стакан.

— Малыш… Прости меня, крылатенький, очень тебя прошу!

Ангел смотрел в пол.

— Чья это книга? — спросил он.

— Моего младшего брата, — ответил Олег. — Он умер два года назад. Ему было десять лет.

— Расскажи о нём.

— Нет.

— Пожалуйста! — настаивал ангел.

Олег отрицательно качнул головой.

— Нет, Лий. Для меня это слишком болезненная тема. А значит, и тебе будет плохо. Я не смогу сдержаться, если заговорю о нём.

Лий осторожно, самыми кончиками пальцев стал поглаживать Олегу кисти.

— Расскажи о своём брате. И не бойся, это не причинит мне боли, я уже немного научился отклоняться от прямого потока вашего ментала. А тебе станет легче.

Олег посмотрел на Лия с ошеломлением. После того, что человек сотворил с ним, крылатик ему же сочувствует?!

— Твой гнев был ужасен, — тихо сказал Лий. — Он едва не убил меня. Но твоя боль намного страшнее. Она не коснулась меня, потому что ты всё держишь внутри, только я всё равно её видел. С такой болью невозможно жить. Я бы умер, коснись меня такое хотя бы краем.

— А я и умер, — ответил Олег. — Осталась лишь видимость. Семьдесят семь кило ходячего мяса и дерьма.

Лий смотрел непонимающе.

— Незачем тебе это, — отрезал Олег, хотел подняться. Но ангел схватил за плечи, удержал: Олег изумился тому, какими сильными оказались его тонкие и, казалось бы, хрупкие руки. Лий стал бережно, едва прикасаясь, массировать ему виски, затем затылок.

— Как приятно… — тихо сказал Олег. — Можно немного и посильнее.

Лий перебрался ему за спину, стал поглаживать и разминать Олегу шею, затем лоб, виски и затылок, и снова шею.

— Как приятно… — повторил Олег. Тело окутало мягким теплом, а к глазам подступили слёзы. Целую минуту Олег сдерживался, а затем разрыдался — впервые за два года. Сразу же стало стыдно. Даже на похоронах брата не плакал, а тут на тебе, разнюнился. Олег до боли прикусил губу, вытер слёзы.

Лий продолжал поглаживать ему затылок и шею. Олег снова разрыдался — тяжело, надрывно, с воем и всхлипываниями. Ангел прижался к нему, задрожал. Олег усилием воли унял рыдания. Похлопал ангела по руке.

— Всё хорошо, маленький, не бойся. Всё в порядке, ангел.

— Я не маленький! — рассердился Лий. — И не ангел! Так что рассказывай!

Эти слова будто какую-то плотину разбили. Речь полилась потоком, остановить который не было ни малейших сил. Олег мог только следить, чтобы она была сдержанной и ровной, чтобы не ранила Лия эмоциональным всплеском. Замолчать же Олег, как ни старался, не сумел. Он рассказал Лию всё. О том, как сам растил брата, потому что родители всё время были на работе. О том, как автомобиль занесло на мокрой дороге — родители разбились насмерть, брат серьёзно покалечился, зато у Олега не было ни синяка, ни царапины. Брату требовалась серия сложных и дорогих операций. Олег продал библиотеку, которую его семья собирала сорок лет, продал картины и мебель, а затем и четырёхкомнатную квартиру в центре города. Купил эту комнатёнку на окраине. Операции оказались успешными, брат начал ходить, зрение тоже удалось восстановить в полном объёме. Врачи дружно гарантировали, что никаких последствий для здоровья перенесённая братом катастрофа иметь не будет, и пообещали выписать его через неделю. Но в тот же день, когда брат возвращался с прогулки по больничному парку в лечебный корпус, с крыши здания сорвалась крупная сосулька, срикошетила о козырёк подъезда и пробила ему череп. Сразу насмерть.

После похорон Олег напился в лёжку. Проспался и опять напился. А в промежутке между одной отключкой и другой успел устроить дебош с дракой. И так несколько месяцев. Сколько именно — Олег и сам не знал. Остановился в тот день, когда услышал «Видел бы сейчас тебя твой брат, сбежал бы в ужасе». После этого как отрезало. Олег заперся в комнате, и сам, без медиков и лекарств пережил отвыкание от алкоголя. Затем отмыл до хрустального блеска квартиру и привёл в порядок, насколько это было возможно, собственное обличье. Вскоре устроился на работу, жизнь вёл размеренную и тихую, встреч и разговоров с прежними знакомыми избегал, новых знакомств не завёл. И на работе, и в общежитии держался нелюдимом.

— Вот и всё, — сказал Олег. — С тех пор всё так и идёт — ни жизнь, ни смерть, ни боль, ни радость.

— Почему? — не понял Лий.

— Потому что человека, ради которого я жил, больше нет, а дел, которые оказались бы способными придать моей жизни смысл, никогда и не было. Я ведь профессию выбирал не для души, а для глупости — о престиже думал, о карьерной перспективе, о деньгах. Всё учёл, даже то, чтобы работа близко к дому была, а вот о том, что профессия должна быть не только источником дохода, но и опорой, забыл. Когда брат умер, вместе с ним в небытие рухнул весь мой мир, потому что ему просто-напросто не за что было уцепиться. Знаешь, когда я в первый раз напивался, то и не вспомнил, что утром на работу надо. Ведь там не было ничего такого, что позволило бы хоть ненадолго спрятаться от боли, отвлечься. Многие люди после потери близких полностью погружаются в работу, она становится для них лекарством, но для этого работу нужно любить. Я же к своей профессии всегда был глубоко равнодушен. И она отплатила мне тем же. Когда я стал нуждаться в ней как в опоре, она обернулась пустышкой. И остаётся такой до сих пор.

Лий спросил осторожно:

— А какая профессия нравилась тебе по-настоящему?

— Не знаю, — ответил Олег. — Я никогда об этом всерьёз не думал.

Ангел обнял его, уткнулся лицом в плечо. Молча. И Олег благодарен был ему за молчание.

Спустя несколько минут Олег пожал ангелу руку, встал сам и помог подняться Лию.

— Ты подожди меня, — сказал Олег. — Я скоро.

И, прежде чем крылатик успел что-то сказать, Олег подхватил куртку, ботинки и выскочил за дверь. Услышав, как за спиной щёлкнул замок, улыбнулся. Всё же Лий сообразительный парнишка, хоть и ангел.

Олег поймал маршрутку и доехал до ближайшего книжного магазина, где в отделе популярной психологии купил для Лия две брошюрки по психологической защите, и одну, вроде бы того же содержания, в отделе эзотерики.

Просмотрел их Лий с интересом, но гораздо больше внимания уделил энциклопедии. Олег не спорил — с новым миром крылатику надо познакомиться детальнее. Ведь неизвестно, сколько ему тут придётся пробыть, пока найдётся способ вернуть его домой.

А нового ментального удара Лию можно не бояться. Олег больше такого не допустит. И никому другому не позволит его обидеть.

Всё субботнее утро Лий смотрел энциклопедии. То «Мой мир», то «Малый энциклопедический словарь». И вдруг сполз со стула, скрючился на полу и заскулил.

— Что случилось? — метнулся к нему Олег.

— У вас другой мир! — посмотрел на него Лий. — Настолько другой, что существование моего становится невозможным!

— Но ведь ты есть. Значит и мир твой есть. А если так, мы обязательно найдём туда дорогу.

— Ты добрый, — тихо сказал ангел. — Спасибо.

— Почему ты никогда не называешь меня по имени? — спросил Олег.

— Потому что раб не смеет произносить имя хозяина. Он может говорить только «мой господин». Но тебе такое обращение не нравится. Так ведь?

Олег одурело помотал головой.

— Что ты несёшь? — спросил он с растерянностью. — Лий, откуда ты взял такую чушь?

Ангел встал, отошёл к окну. Посмотрел на человека. Усмехнулся невесело.

— Свою участь я понял сразу же, как только осознал, что попал не в чужую планетеллу, а в иной мир. И что я при всём желании не смогу притвориться местным жителем, было очевидно. А если так, то я в этом мире могу быть только диковинкой, предметом для лабораторных исследований или домашней игрушкой кого-нибудь из местных жителей.

Олег поднялся, шагнул к ангелу.

— Но… — И замер на полушаге, когда увидел, как сжался крылатик.

Ангел опять усмехнулся.

— Всё слишком очевидно, разве нет? Скоро я тебе надоем, и ты вышвырнешь меня обратно на крышу той мерзкой будки или продашь кому-нибудь из местных богатеев. Или подаришь правительству в обмен на новую квартиру в хорошем районе. А может, ты проявишь воистину великое милосердие и убьёшь меня сам, не обрекая на дальнейшие муки? Что скажешь, мой господин? Какую участь ты мне уготовил?

— Лий…

— Я полностью в твоей власти, — сказал ангел. — Ведь без тебя я обречён на длинную и очень мучительную смерть. Покончить же с собой мне смелости не хватает. А если так, то мне придётся подчиняться каждому твоему желанию.

Олег припомнил, с каким ужасом и обречённостью шёл ангел к тахте в свой первый вечер на Земле. И как удивился, когда понял, что человек не испытывает к нему никаких извращённых желаний. Руки Олегу целовал в благодарность. Как будто можно благодарить за элементарную порядочность. За долг, в конце концов!

— Не знаю, как у вас в Раю… — начал Олег. Остановился, перевёл дыхание, унимая ярость. Ангел смотрел испуганно. Олег кое-как успокоился и сказал: — Лий, практически во всех странах Земли неоказание помощи лицу, которое находится в опасности и не в состоянии помочь себе само, является серьёзным уголовным преступлением. За это в тюрьму сажают, Лий. И требовать благодарности за спасение никто не имеет права. Это тоже преступление, Лий.

Ангел скептически хмыкнул.

— Многие ли выполняют этот закон?

— Многие. Хотя не буду врать, не все. Но закон остаётся законом.

Лий не ответил. Олег подошёл к нему, мягко взъерошил волосы.

— Тебе нечего бояться.

Ангел отстранился.

— Это бессмысленно, — сказал он. — Я никогда не смогу заменить тебе брата. Он человек, я раймег. Он ребёнок, я взрослый. Он был тебе родным, а я всегда буду чужим. Я всего лишь твоя собственность, господин. Имущество, вещь. Игрушка, которую ты из жалости подобрал на мусорке.

— Ненавидишь меня за это? — спросил Олег.

Лий посмотрел на него ошеломлённо и тут же опустил глаза.

— Да, — сказал он чуть слышно.

— Так и должно быть. Хоть сколько-нибудь нормальным людям претит оказаться чьей бы то ни было собственностью и вещью. А тот, кто пытается превращать людей в имущество или игрушку, всегда становится преступником, и никаких оправданий здесь нет и быть не может.

— Но как же долг благодарности?! — растерянно сказал ангел.

— Благодарность — это благой дар. А дар, он же подарок — всегда дело сугубо добровольное, и вымогать их никто не имеет права. Иначе это тоже было бы преступлением.

Лий смотрел ошеломлённо.

— Нет… — пролепетал он. — Так не бывает…

— Давай лучше думать, как тебе домой вернуться, — сказал Олег. — Расскажи подробнее, как вы с планетеллы на планетеллу путешествуете.

Лий улыбнулся.

— Ты так уверен, что сможешь вернуть меня домой, что я сам начинаю в это верить.

— Ты обязательно вернёшься домой, — повторил Олег.

— Подожди, — ангел жестом отодвинул возвращение домой куда-то в даль заоблачную. — Тебя ведь здесь ничего не держит, так? Ты сам говорил, что у тебя здесь нет ни людей, которые были бы тебе дороги, ни работы, которая была бы тебе нужна. Тогда почему ты не хочешь уйти в П'а-Рай'диз вместе со мной?

— И кем я там буду? — хмыкнул Олег. — Твоей комнатной собачкой?

— А здесь ты кто?! — выкрикнул ангел и тут же отшатнулся, закрываясь от пощёчины.

Олег усмехнулся. Приятная в Раю жизнь, ничего не скажешь.

— Ты прав, здесь я никто и ничто, — ответил он вслух. — Но я своё собственное никто и ничто. А там я лишусь даже этого. Превращусь из самости в вещь. И даже если меня будут хранить в золотом футляре, утраченное Я мне это не заменит.

Лий кивнул.

— Я понимаю… Это очень странно и непривычно, но я всё равно тебя понимаю. Только… Если я уеду домой, а ты останешься здесь, это означает, что мы никогда больше не увидимся!

Олег сглотнул.

— А ты… хотел бы снова меня увидеть? Меня?! После того, что я с тобой сделал, ты хочешь меня видеть?

— А что ты сделал? Что ещё ты сделал, кроме того, что привёл незнакомца в свой дом, делил с ним свою пищу и свою одежду?

— Но…

— Если ты о вчерашних ожогах, — перебил его ангел, — то забудь об этом. Никто не виноват, что я такая мимоза сверхнежная. Лучше скажи, что на моём месте сделал бы человек?

— Да ничего. Послал бы меня по матери, и всё.

— И даже не спросил бы, что с тобой происходит?

— Это по настроению, — фыркнул Олег. — Мог спросить, а мог и дверью на прощание хлопнуть.

— В любом случае человек такой твоей реакции не удивился бы. И сам бы на твоём месте вёл себя точно так же.

— Да.

— Могу тебя заверить, — криво усмехнулся Лий, — что раймеги в подобных случаях ничем от человеков не отличаются. Как и все остальные жители нашего мира. Только очень мало кто из них стал бы отдавать свою кровь для исцеления никому ненужного приблудыша. Так в чём ты пытаешься себя обвинить? И зачем?

— Откуда ты знаешь о крови? — дёрнулся Олег.

— Догадался. Гораздо позже, чем следовало, но всё же догадался.

Олег опустил голову. Ангел осторожно прикоснулся к его плечу.

— Посмотри на меня.

Олег поднял взгляд. Ангел улыбнулся и сказал с благодарностью:

— Мне ещё никто не верил так, как ты.

— Что?

— Ты настолько мне доверился, что даже спал в моём присутствии. Ведь тебе и в голову не пришло, что я мог бы тебя убить.

— Зачем бы тебе это? — оторопело спросил Олег.

— Мало ли… Например, чтобы вытянуть из тебя всю кровь до капли. В нашем мире нет живых существ, у которых вместо крови течёт в жилах эликсир жизни. А искусственный эликсир — зелье очень дорогое. — Ангел вдруг стал бледнее собственных крыльев. — Всеблагой Свет! Если в нашем мире кто-нибудь узнает, что есть природный источник эликсира жизни… Если тебя увидит кто-нибудь из наших… — Лий всхлипнул и крепко обнял Олега, уткнулся лицом ему в плечо. — Пускай я больше никогда тебя не увижу… Пусть… Но только чтобы никто другой из нашего мира тоже никогда тебя не видел!

Олег провёл ладонью ему по волосам.

— Ну что ты, не плачь, не надо.

Ангел прижался к нему ещё теснее.

— Я люблю тебя. Так же сильно люблю, как отца и брата. Ты самый лучший из всех моих друзей!

Олег взял его за плечи, отстранил.

— Тогда назови меня по имени.

— Олежка… — едва слышно произнёс Лий. И повторил увереннее: — Олежек…

Человек пожал ему плечи, улыбнулся.

— Давай думать, как тебе вернуться домой.

Внятное объяснение слову «планетелла» ангел подобрал только вечером.

— Вот посмотри, — показал он на фотографию Земли в детской энциклопедии. — Планета всегда и везде одна. Отдельный самостоятельный мир. А теперь посмотри на свой дом. Он тоже отдельный самостоятельный мир. Планета. Но в нём есть множество маленьких мирков-квартир, совершенно независимых и никак не связанных друг с другом, но в то же время неотъемлемых частей одного общего мира. По лестницам и коридорам можно попасть в любую квартиру. Точно так же из межпространства можно попасть в любую планетеллу нашей планеты.

— Понятно, — сказал Олег. — Скажи, а эти планетеллы видно? Их можно увидеть так, как у нас можно увидеть звёзды — солнца других миров?

— Ты догадливый! — обрадовался Лий. — Да, на горизонте видны складки планетелл. А звёзд у нас нет. И солнца нет. Точнее, они есть, но никогда не видны за слоем… м-м… это не облака, потому что облака у нас тоже есть, это… м-м… ну что-то вроде вуали, дополнительной атмосферной оболочки, из-за которой у нас долгое время считали планету плоской, а небо твёрдым. Гораздо дольше, чем у вас. В лучах солнца днём, и звёзд ночью оболочка светится, и потому день у нас такой же яркий, как и у вас, а вот ночь не столь тёмная.

— Значит, исследований космического или хотя бы околопланетного пространства у вас нет? — понял Олег.

— Теперь есть. Но не так мощно как у вас. Мы сейчас только пытаемся создавать искусственный спутник планеты, и неизвестно, когда эти попытки увенчаются успехом. А для вас спутниковая связь давно стала обыденностью.

— Но… Ведь ваша цивилизация намного превосходит вашу!

— Превосходи-ла, — уточнил Лий. — В тот период, который вы называете Древним Миром и Средневековьем. В Новое Время вы с нами сравнялись, а сейчас обгоняете.

— Подожди… Но ведь ангелы… Один в один похожие на раймегов существа появлялись на Земле как представители несоизмеримо высшей цивилизации. Пытались управлять нашей историей.

— Вот именно что пытались! Но каждый раз получали такой отпор, что удирали во все крылья, теряя по дороге перья, а ваши люди, которые были их подопечными, использовали полученную от раймегов силу по своему усмотрению. Во всяком случае, так говорят ваши легенды.

— Наши легенды говорят иное, — качнул головой Олег. — Ангелы в них — высшие существа, посланцы более совершенного мира, чем наш.

Лий мягко рассмеялся.

— Ты человек. И не видишь в легендах всего того, что замечаю я. У тебя просто недостаточный объем информации о нашем мире.

Олег только головой покачал. Лий ответил:

— В П'а-Рай'дизе о контактах с Землёй ничего не известно. Как и во всех других планетеллах. Если таковые контакты были реальными событиями, а не задокументированными бреднями ваших шизофреников, то эти эксперименты проводились в режиме абсолютной секретности. И закончились полным провалом, как я уже говорил.

— Но ведь ангелов даже космонавты видели! — упорствовал Олег. — Говорили с ними. Правда, те ангелы были трёхметровыми. Но и обычного роста тоже были… Всегда появлялись в оранжевом облаке…

Лий усмехнулся.

— Тебе известно значение слова «голограмма»? А телевизор на площади и с экраном не в три, а в десять метров тебя не смущает?

— Ты говорил, у вас нет такой связи.

— Прямо в точности такой нет, но нечто похожее, пусть и достигнутое иным техническим решением, есть. Я ведь не испугался телевизора.

— Но зачем вашим экспериментаторам связываться с нашими космонавтами? Причём как-то идиотски! Контакт не контакт, а некое недоразумение.

Лий пожал плечами.

— Наверное, чувствуют себя виноватыми за то, что пытались исказить естественный ход вашей истории. Хотят извиниться, выразить восхищение вашими достижениями.

— Да сколько лет уже с тех пор прошло! Какая может быть вина? Всё давно быльём поросло и забылось.

Лий опустил голову.

— Олег… понимаешь… срок жизни раймегов намного длиннее человеческого. И те, кто пытался вмешаться в вашу историю две тысячи лет назад, сейчас ещё очень далеки от своего последнего рубежа.

Человек в ответ на это лишь усмехнулся. А усвоенная с детства атеистическая картина мира с торжеством вернулась на главенствующее место и дружески улыбнулась картине теологической. У них вдруг обнаружилось немало общих черт.

Олег вздохнул и ответил решительно:

— Вина и долгожительство — это проблемы ваших экспериментаторов, и нас они не касаются. Для нас только одно важно — некая пространственная смычка между вашей планетеллой и нашей планетой есть. Ведь на самом деле мир един, Лий. В нём множество звёзд, вокруг которых вращаются планеты, и на каждой планете есть планетеллы. Но всё это единый мир! А значит все точки его пространства взаимосвязаны.

— Да, но… — Лий прикусил губу, помолчал. — У вас нет никаких исследований параллельных пространств. Даже факт их существования для вашей цивилизации не данность, а всего лишь гипотеза. Дело в том, что у вас совершенно иная структура планеты и околопланетного пространства, благодаря которому вам обнаружить планетеллы намного сложнее, чем нам выйти на орбиту. Олежка, ты пойми, у нас перестали считать небо твёрдым всего лишь пятьдесят лет назад. А у вас в это время на полном серьёзе обсуждали, каким именно способом высаживать на Марсе яблони.

— И тем не менее, — возразил Олег, — связь между Землёй и П'а-Рай'дизом есть. Ну не на пустом же месте возникли наши легенды об ангелах!

— Да, — задумчиво ответил Лий. — Сходство ангелов и раймегов слишком велико, чтобы быть случайностью. Но любые контакты наших цивилизаций завершились две тысячи лет назад… Всё, что было позже — это измышления ваших безумцев или мошенников, основанное на обрывочной, превратившейся в легенды информации о былых отношениях. Зато примерно в это же время у нас появилось понятие запретных зон, входить в которые опасно для жизни.

— И с тех пор в них никто не заглядывал? — не поверил Олег.

— Конечно, нет! — Лий даже удивился: — Кто будет заглядывать в запретную зону, особенно если известно, что она опасна для жизни?

Олег закашлялся, отвернулся.

— Я что-то не то сказал? — растерялся Лий.

— Да нет, всё то. Просто это межкультурное различие. На три четверти представителей нашей цивилизации, если не больше, словосочетание «запретная зона» действует как приглашение к визиту. А упоминание об опасности лишь добавляет привлекательности. Страсть к риску у многих землян не менее сильна, чем потребность в еде или сексе… У нас даже поговорка есть: «Если нельзя, но очень хочется, то можно». И ещё одна поговорка: «Кто никогда не рискует, тот ничего не выигрывает».

Раймег заморгал ошеломлённо.

— Но… М-да… — И махнул рукой. — А, ерунда! Даже лучше, что вы такие мартышки. Иначе бы ты никогда и не задумался о том, как вернуть меня домой. И не побудил бы меня об этом думать.

— А ты что-то придумал? — заинтересовался Олег.

— Не знаю… Есть одна идея, но… Завтра вечером попробуем, если ты не против. Надо будет вернуться на ту крышу, где ты меня нашёл.

— Как скажешь. Тебе лучше знать.

Лий шагнул к Олегу, робко прикоснулся рукой к его плечу.

— Если всё получится… Если я уйду… Ты будешь помнить меня?

— Конечно.

Лий обнял его, уткнулся лицом в плечо.

— Я всегда буду помнить тебя. Вечно. Я… — Он не договорил.

Олег провёл ладонью ему по волосам.

— Ты можешь приходить в гости. Если захочешь.

— Это невозможно!

— Ещё вчера ты был уверен, что тебе невозможно вернуться домой. А сегодня размышляешь о том, какой из способов отыскать обратную дорогу будет наилучшим.

Лий прижался к нему теснее.

— Я вернусь. Обязательно вернусь. И привезу тебе ростки ицаров. Это самые прекрасные цветы П'а-Рай'диза. Ты ведь очень любишь живые цветы, я это сразу почувствовал.

Олег улыбнулся, погладил раймега по волосам.

— Спасибо. А сейчас расскажи, что ты придумал.

Портал в П'а-Рай'диз до того напоминал райские врата из библейской экранизации, что Олегу даже смешно стало. Лий тоже нервно хихикнул.

— Я не прощаюсь, — сказал он. — Ведь я скоро вернусь.

— Да, — ответил Олег.

Лий заглянул Олегу в глаза.

— Ведь ты не забудешь меня, если я немного задержусь? Если у меня не сразу получится открыть обратный портал?

— Конечно, нет. Я буду тебя ждать.

Лий крепко сжал Олегу плечи, заглянул в глаза.

— Я обязательно вернусь.

— Ключи от комнаты не потеряй, — усмехнулся Олег.

— Не потеряю, — с глубокой серьёзностью сказал раймег. — Ведь они теперь ещё и компас, который поможет скорректировать направление портала. До встречи?

— До встречи, — ответил человек.

Лий пожал ему руки.

Заглянул в глаза и тут же отвернулся, отпустил руки Олега. Подхватил пакет с брошюрами по психозащите и энциклопедией «Мой мир», шагнул в портал.

— Я обязательно вернусь, — крикнул Лий на прощание. — И цветы привезу!

Портал исчез.

Олег усмехнулся.

— Вернётся он… Тоже мне, возвращенец.

На сердце было тяжело и грустно. Олег успел привязаться к парнишке.

«А вдруг и правда вернётся? — шевельнулась мысль. — И цветы привезёт. Причём, зная широту его души, можно заранее сказать, что их хватит на целый газон. Надо бы место приготовить… На дачу что ли, смотаться?»

Дачу Олег не навещал уже три года. Участок расположен довольно неудобно, потому и продать вместе с квартирой не получилось — от остановки загородной маршрутки к даче далеко идти, а машины у Олега больше не было.

«Даже подумать, и то страшно, какой там бардак за три года образовался. Домик, наверное, вообще уже на стройматериалы разворовали. А если и не тронули, всё-таки он довольно далеко от посторонних глаз, то всё равно там сплошное обветшание и грязищи по колено. Надо в ближайшие выходные съездить туда, порядок навести. И обязательно прикинуть, как там теплицу сделать. Лий говорил, что климат П'а-Рай'диза намного мягче нашего. Хм… Даже если Лий не вернётся, всё равно польза будет, я в теплице розы высажу, как хотел когда-то. Красиво, да и доход они какой-никакой принесут, мне это совсем не лишним окажется. Но Лий вернётся. Обязательно вернётся. Так что в комнате надо обязательно записку оставлять, и подробный план дороги на дачу».

Олег улыбнулся. На даче раймегу обязательно понравится. Ведь рядом лес, речка. А на самой даче есть камин, в котором можно будет печь картошку.