Как выжить в зоне

Теперь расскажу, как вести себя в ИВС (изоляторе временного содержания) и СИЗО (следственном изоляторе).

Обычно опера пугают, что посадят в специальную камеру, где вас будут «прессовать» (то есть издеваться, глумиться, бить) злые зэки. Не верьте: в ИВС таких «прессух» просто нет. Там находятся люди, которые задержаны по подозрению, — они ещё не знают, арестуют их или отпустят на волю. У каждого там свои дела-заботы.

Только в бездарных книжках и фильмах мент шепчет в «хату», что новичок посажен «за изнасилование», и сокамерники тут же начинают его бить и трахать.

Враньё! В ИВС люди находятся двое суток. За это время они не успевают объединиться в коллектив, а значит, и не могут давить коллективно. «Первоходы» (то есть те, кто получил первый срок) сами всего шугаются. А «засиженные» (те, кто уже отбыл срок заключения) не станут наезжать потому, что в СИЗО могут заехать в «правильную» камеру и ответить за беспредел.

Допустим, случилось неприятное, и вас арестовали на пару месяцев. Вот здесь возьмите себя в руки. С этого момента от вашего поведения зависит, кем вы будете в тюрьме и на зоне.

Общаясь с зэками, забудьте обращение на «вы». И сами никогда не кричите урке: «Ты мне не тычь!» Он ответит: «Я тебя ещё не тыкал», имея в виду гомосексуальный акт.

С сотрудниками, наоборот, держитесь предельно вежливо, даже услышав грубость. Менты — тоже люди. Врождённой ненависти к вам они не испытывают. Чтобы тиранить на допросе, им надо соответственным образом настроиться. Эта задача намного упрощается, если вы начинаете хамить.

Для милиционеров важен и социальный статус задержанного. Культурный человек, будучи просто одетым, выглядит более значительно, чем упакованное «от кутюр» быдло с уркаганскими замашками.

Даже если вы жутко «крутой» и «навороченный», не обращайтесь пренебрежительно с плохо одетым сокамерником-бомжом. Это сейчас его трясёт с бодуна и он похож на забитую живность. Может случиться так, что тюрьма для него — дом родной. В СИЗО его встретят дружки с прошлых ходок. Он придёт в себя после пьянок, помоется, побреется, переоденется в подаренные, отнятые или выигранные вещи и будет жутким авторитетом. Попадёте к нему в камеру — нахлебаетесь дерьма досыта, если раньше его оскорбляли.

Итак, вы арестант. Главное — не паникуйте, скрывайте мандраж, не «тормозите». Запомните свою статью. Пусть вы «в отказе», она — ваша. Когда станут переводить из ИВС в СИЗО, и конвой её спросит, чётко назовите. Так же чётко, как фамилию, имя, отчество, год рождения.

Не думайте, что советую ерунду. Половина зэков на этапах теряется, несёт бред, «буксует». Гуляющие под подпиской о невыезде и взятые под стражу в зале суда не могут правильно назвать свой срок, его начало и конец, режим содержания. Это вызывает раздражение конвоя, что, в принципе, не так уж страшно, но за вами наблюдают соседи по несчастью. Они делают свои выводы, какой человек перед ними. Если поймут, что вы морально слабый, — могут «наехать», плохо с вами обращаться.

Убывая из ИВС, получите по акту все изъятые вещи. Если чего-то не хватает, не расписывайтесь «Претензий не имею». Будут хамить, торопить — не поддавайтесь. Поставьте в известность начальника конвоя. По прибытии в СИЗО сразу же напишите жалобу прокурору.

Сотрудникам тюрьмы не надо доказывать, что вы невиновны, — им до лампочки.

Во время обыска при команде «раздеться» не устраивайте скандала. Скрутят и обшмонают силой. К тому же такова инструкция.

На медицинском осмотре вообще глупо возмущаться, когда берут анализы (в том числе и мазок из зада).

Если при задержании или в ИВС вас били, обязательно попросите врачей снять побои, то есть задокументировать. Они не любят ментов и никогда не откажут. После напишите жалобу прокурору. Доказать, конечно, ничего не докажете, но крови ментам попортите, а на суде будет хоть малюсенький, но козырь. При очередном этапировании на следственные действия в ИВС (если ИВС находится в областном центре, а преступление совершено в районе) больше трогать не станут.

Потом вас поместят в карантин. Это ещё не камера, где сидят. Это временное пристанище, но в нём уже действуют тюремные обычаи.

Матрас и постельные принадлежности там не выдают. По возможности, ещё находясь в СИЗО, попросите родных в телефонном звонке, предоставленном следователем, или через адвоката, передать вам: ватник, тёплые вещи (даже летом), одеяло, постельное бельё, тапочки, носки, трусы, спортивный костюм, туалетную бумагу, полотенце, мыло, зубную щётку и пасту, бритвенные принадлежности (если станки, то одноразовые), ложку, тарелку и кружку (не стеклянные), щипчики для ногтей, тетрадь, ручку, курево, чай, конфеты, сало, чеснок, конверты для писем. Пусть принесут всё это в удобной дорожной сумке.

Много шикарных шмоток и продуктов сразу с собой везти не надо — неизвестно ещё, кем вы будете, куда попадёте. Роскошь может вызвать зависть сокамерников, попытки отнять, выпросить. (Помню, однажды нас «принимал» в СИЗО пьяный спецназ — на обыске они отбирали всё, что им приглянётся.) Так что не спешите. Когда обживётесь в неволе, вам пришлют всё необходимое.

Заходя в карантин, если там находятся арестанты, поприветствуйте их. Только не каждого за руку и не растерянно: «Здравствуйте». А нормально, уверенно: «Здорово!» Не добавляйте «братва» или «мужики» — в камере могут находиться «блатные», «черти», «пидоры».

Бывает, что нары и шконки заняты. В тюрьме количество обитателей не всегда соответствует количеству спальных мест. Не топчитесь растерянно в дверях. Пройдите вперёд, присядьте за стол или с краю нар. Баул не ставьте на стол или шконку, лучше у ног.

Уронили на пол вещь — смотрите по обстоятельствам. Ладно, если пачку курева на чистое место. Пошутите, типа, «упало на газету» и поднимите. Но если подберёте сигарету у параши и сунете её в рот, можете уехать в «петушатник».

Свободную шконку желательно занять подальше от параши.

Часто после этапа очень хочется облегчиться. Не ломитесь сразу в туалет — посмотрите, как делают другие. В каждой хате свои обычаи. В одних, перед оправкой, обязательно спрашивают: «Никто не ест?..» В других, когда жуют, разрешается сходить только по-маленькому. В третьих — и по-большому. В четвёртых за такое разобьют голову.

Не удивляйтесь, когда вместо имени спросят: «Ты за что?» или: «По какой статье?» Обитателям важно знать, с кем они имеют дело. Вдруг с педофилом. Назовите номер статьи, но не пускайтесь в рассказ о самой делюге. Дальше вас расспрашивать нельзя. Если начнут — значит, перед вами либо стукач, либо дурак. Пресеките его расспросы фразой: «Я — в отказе», или: «А ты с какой целью интересуешься?..»

Допустим, вы молчали в ИВС, но стали болтать в СИЗО. Агент выйдет к оперу и напишет: «Источник сообщает то-то, поведал то-то…» Помните: возможно, подсадной получил задание поработать именно с вами.

ИВС (только не повторяйте, опасно!)

Арест или задержание по подозрению в совершении преступления — для некоторых трагедия и даже повод к самоубийству. Люди привычные реагируют на это спокойно. Авантюристы рассматривают как очередное приключение. Себя я отношу к привычным авантюристам. Плюс оптимистично смотрю на жизнь. Естественно, как человек, пишущий про криминал, если попадаю в милицию, делаю наблюдения для очередной статьи. Не стану гнать жути, давайте лучше поговорим о забавном. Ведь в ментуре приколов хватает, хотя и с оттенком чёрного юмора. Здесь можно и самому глумиться над сотрудниками, главное — не перебарщивать.

Представьте изолятор временного содержания: тёмная камера без окна, восемь квадратных метров. На две трети площади — деревянный настил. В углу — выносная бадья, «параша». Самое главное в местах лишения свободы — хорошие соседи, но, к сожалению, не мы их выбираем.

Кидают ко мне двух алкашей. С бодуна их колбасит. С классовой ненавистью оглядывают мой дорогой прикид и забиваются в угол. Беседуют о насущном — о спиртном. Через какое-то время в хату заводят знакомого лидера организованной преступной группировки. Он какого-то лоха грифом от штанги побил. Теперь и мне есть с кем поговорить. Мы больше про развлечения вспоминаем. Выясняется, например, что в разное время мы с бандюком отдыхали на одном курорте. Начинаем делиться впечатлениями про ресторан на воде. Он стоит метрах в ста от берега. Работает только летом. Моста к нему нет. Если доберёшься вплавь, обслужат в трусах в баре на первом этаже. Причалишь в лодке и в одежде — будьте любезны в кабак на втором.

Алкаши на минутку замолкают, слушают. После негодующе обсуждают сказанное нами: «Вот, блин, придумали! Тут на суше-то, если в пивной ступеньки, когда выходишь, обязательно разобьёшься, а здесь — сто метров вплавь. Точно утонешь!» Да, для кого-то главное — нажраться.

Дальше меня дёрнули на допрос. В оперативном отделе дверь в коридоре на замке, из него не выйти. Меня оставляют одного. Так как в камере нет места, а организм требует движения, хожу из конца в конец, метров тридцать. Из кабинетов слышен шум. Иду туда, из-за двери доносятся звуки ударов и крик: «А-а-а, хоть убейте, суки, ничего не скажу!..» Дохожу до окна, возвращаюсь обратно, секунд через двадцать тот же голос верещит: «У-у-у, всё скажу, только не бейте!» Из-за другой двери слышно, как опера «колют» бабку. Ладно, когда мужикам обещают «порвать зад на британский флаг». Но, оказывается, у отдельных ментов настолько убогая фантазия, что они пугают этим же и старух.

Слышу: «Говори, идиотка, куда твой сожитель краденые кресла дел?! Иначе посадим тебя в камеру к таким девочкам, что они твои костыли тебе в прямую кишку засунут». Фу, какое неуважение к старшим!..

Молодой, неопытный опер приглашает меня в кабинет. В числе прочих обвинений моё положение усугубляет тот факт, что при задержании у меня изъяли одиннадцать тысяч фальшивых долларов. Ментёнок очень хочет казаться солидным: «Что же вы, задержанный, врёте, что не знали, будто баксы поддельные?» Отвечаю вопросом: «А вы всегда, молодой человек, говорите правду?» Видно, задел за живое или мент припадочный, но он визжит: «Ты меня что, на лжи поймал, за фуфло спросить хочешь?» С невинным видом объясняю: «С ментов и пидоров не спрашивают». Этот дурак доволен. Опытный сотрудник порвал бы за подобное сравнение…

Тут пришёл следователь. Спрашивает под протоколом: «Где вы взяли фальшивки?» Отвечаю: «Нашёл на помойке, но что они фальшивые, не знал. Иначе бы сразу отнёс в милицию». Следак оглядывает мой костюм «от кутюр» и интересуется: «Вы всегда по помойкам лазаете?» Клятвенно заверяю: «Этим и живу». Терпение у него есть, кривится, но задаёт вопрос: «Готовы ли вы на уличном эксперименте показать, где нашли доллары?» Честно смотрю в глаза и выдаю: «Раз я специалист по помойкам, эту найду даже в темноте, по запаху».

Следователь приковывает меня наручниками к оперёнку. Спускается к машине — в ней шофёр. Выезжаем в город. С понтом показываю, куда ехать. Покатался, у первой же помойки говорю: «Здесь». Выходим. Стоим с опером, скованные одной цепью. Причём на зэка больше похож он — небритый, мятый, сутулый. Следак ловит понятых. Сначала приводит бомжа. Тот достаёт из кармана грязный стакан и бормочет, что шёл пить. Видно, бродяжка судим, так что сочувственно интересуется у оперёнка, приняв его за арестованного: «Я тебе не наврежу». Пока мент переваривает услышанное, рявкаю: «Не разговаривать с маньяком!» Тем временем следователь притащил плешивого интеллигента лет сорока. Объясняет ему про уличный эксперимент. Он в полуобморочном состоянии от страха при виде нашей компании. Особенно боится ментёнка и бомжа. Плешивый доходяга озирается и спрашивает: «А мне ничего не будет?» Видно, детективы на ночь читает. Его успокаивают, что это, мол, пустая формальность. Уточняют у понятых их адреса для протокола. Бомж врёт. Мужчинка диктует свой с паспорта. Тут же жутким голосом пугаю: «Я запомню: у мафии руки длинные». Он опять начинает причитать. Его успокаивают и поясняют, что сейчас этот человек (то есть я) будет говорить, всё запишут, вы заверите правильность, это сфотографируют, и всё. Начинаю прикалываться, делаю зверскую рожу скотофила и замогильным голосом вещаю: «Ну, в общем, двоих мы застрелили вот здесь, а третьему вспороли живот. Он полз к помойке и там сдох. Собаке — собачья смерть, так будет с каждым. Вот и следы крови остались». Показываю на помоечный сок — от свёклы, что ли. Плешивый интеллигент начинает голосить: «Ой-ой». В толпе зевак переполох. Следак стонет: «Ну не пугай ты людей — будь серьёзен!» Ладно, спектакль мне и самому надоел, да и публики уже многовато вокруг. Нормально рассказываю, как шёл, увидел у помойки пакет, развернул, а там одиннадцать тысяч долларов. Понятые расписались. Мы сели в машину. Несколько человек и бомж начали обыскивать бачок. Видно, надеялись ещё баксы найти.

Приехали в отделение. Достала меня эта бодяга. Сказал следователю, что без своего адвоката больше не произнесу ни слова.

Опять «наша» камера. Лидер ОПГ всё парится. Одного алкаша убрали. Другого «посетил белый конь». Посталкогольный синдром — поганая штука, но пока имеет безобидные формы, всё развлечение. Валяемся с бандюком на наре, а пьяницу глючит. Ему кажется, что он на улице, пришёл к знакомой, а парадная — на кодовом замке. Он ломится в дверь: «Открой, это я, выпить принёс. Какой здесь код?» — «Пять-два-восемь», — отвечаем. Чудик начинает тыкать в стену, искать восьмёрку. На шум приходит дежурный, открывает дверь. Белогорячечный принимает его за любовницу, ругает: «Что же ты, пидораска, не открывала? Я вот водки принёс!» Нас, конечно, веселит, когда к менту обращаются как к падшей женщине, любящей извращения, но забава надоела. Говорим охраннику: «Командир, вызови „скорую“, не косит он».

Через полчаса сумасшедшего забирают в дурдом. Тут и меня выдёргивают. Правда, на допрос. В кабинете два опера: молодой и постарше — наглый, как пидор колымский. Помимо «левых» баксов мне инкриминируют то, что я устроил пожар на водочной базе, положил охрану в лужу и стрелял у них над головой из обреза.

«Где мой адвокат?» — спрашиваю. Старый опер пробует наезжать: «Не будет тебе адвоката. Колись, падла, а то я тебя…» Перебиваю: «Ты у меня только минет можешь! И вообще — заткнись». Опер орёт: «Ты мне не тычь!» — «Я тебя ещё не тыкал», — отвечаю. Дело близко к потасовке. Тут в кабинет заходит какой-то полковник и прокурор: «Ну, что тут у вас?!»

Сажусь на пол, начинаю плакать и торопливо жаловаться: «Эти двое меня бьют. Вызвали без адвоката и следователя». Поднимаю брючину и демонстрирую ссадину и синяк на голени. (Вчера на футболе с другим игроком столкнулся.) «Вот этот старший с геморройной рожей прямо пыром пинал», — причитаю.

Полковник обещает стереть беспредельщиков в порошок. Прокурор негодует. Мне дают позвонить адвокату и запрещают ментам до его прихода дёргать меня из камеры. Через час приходят защитник и следователь. Последний заявляет, что сейчас проведут моё опознание потерпевшими. Приводят двух понятых и двух подсадных. Последние, по закону, должны быть схожи со мной. Мы, конечно, похожи, как член с трамвайной ручкой, но я не возражаю. Мне предлагают занять любое место среди подсадных. Встаю в середину. Заходит один потерпевший охранник. С ним и его напарником мои парни уже провели работу. Потерпевшему задают вопрос: «Не узнаёте ли кого из стоящих?» Тот ломает комедию, просит нас повернуться боком и показывает на подсадного слева. Судя по брюкам, мента. Следак в замешательстве. Он бормочет: «Может, я запишу, что вы никого не узнали?» Возмущённо настаиваю, чтобы в протокол занесли всё, как есть. Перед тем как вызвать другого терпилу, мне предлагают опять встать, где хочу. Остаюсь там же. Следующий охранник-пострадавший пребывает на той же волне, но опознаёт в нападавшем подсадного справа. Тоже мента, судя по усатой «заточке» (лицу). Всё заносится в протокол.

Следователь бежит совещаться с начальством, адвокат — жаловаться прокурору. Через сорок минут меня освобождают, но я ещё требую, чтобы опера извинились за моё «избиение». Тогда обещаю не писать жалобу. Полковник приказал, и старый да малый просили прощения. Надо было видеть их рожи!..

Чайная церемония в СИЗО

В камере могут попросить закурить или поделиться чаем. Не врите, что нет, но и не отдавайте всё. Угостите сигареткой. Если есть чай, скажите: «Давай заварим!» После того как неспешно расположились, отсыпьте на бумажку примерно большую ложку с горкой. Иногда сокамерники могут предложить чифирнуть их чаем.

Заварили, смотрите по людям, — стоит ли полоскаться с ними в одной кружке. Попросить отлить себе отдельно чифира нельзя! Если сокамерники не внушают доверия, просто откажитесь. Или отлейте немного заварки себе в кружку и разбавьте кипятком. Нормальный чай можно пить одному.

Бывает, что в камере нет розеток. Тогда чиф кипятят на «дровах» — на факеле из бумаги или тряпки. «Дрова» — дефицит. Если пожелаете, чтобы вам на них заварили слабого чаю, могут не понять.

Стали пить чифир — сделайте два глотка и передайте кружку дальше: её гоняют по кругу. Будьте готовы, что с непривычки станет тошнить. Скажите: «Я — пас!»

Я потому так подробно описываю эту «чайную церемонию», что для большинства зэков она имеет огромное значение. Чай в тюрьме — большая ценность, внутренняя «валюта». Некоторые зэки отдают последние вещи, лишь бы чифирнуть. Чтобы достать «заварушку», идут порой на обман и подлость.

Опишу один случай — вы сами можете так «попасть».

Заезжаем в карантин колонии. Он изолирован, сидим-скучаем. Ещё на этапе я сдружился с земляком. Нам добровольно вызвался прислуживать пожилой зэк. Расторопный такой — и вещи постирает, и посуду помоет. Давали ему за это чай, курево. Несколько раз повторилось одно и то же: гуляем, просим его заварить нам чайку, заранее отсыпем много заварки. Позовёт он нас потом, а напиток очень слабый и невкусный. Наконец один особист (неоднократно судимый, побывавший на строгом режиме) подсказал нам, что эта скотина воду греет, но не кипятит — вся крепость в «нефелях»^[5] остаётся, а их мы ему отдаём. Он воду чуть сольёт, гущу прокипятит и пьёт чифир.

Как не опуститься на кишке

Кушать привезённые продукты в одиночку как-то неудобно. Возникнет желание — немного поделитесь. После общения выделите самого приятного вам или авторитетного человека, предложите перекусить. Тогда он будет на вашей стороне в споре, конфликте. Двое — уже коллектив. Одиночки начнут опасаться.

Голод вообще заставляет людей всячески приспосабливаться. Ради продуктов многие готовы идти на жуткие подлости.

Ну а если вам предложили потрапезничать, не отказывайтесь. Лишняя скромность может быть неверно истолкована. Подумают, вы за собой что-то чувствуете, что-то по жизни «неправильное». Только не набрасывайтесь на еду, выложенную на стол, даже если очень голодны. Постарайтесь кушать, не чавкая. Не засасывайте, как компрессор, пищу с ложки. Поели — поблагодарите.

Понимаю, длительное пребывание в ИВС поднимает аппетит, но не стоит за один присест сжирать весь хлеб, выданный на сутки. Причём не только свой, но и сокамерников.

Не ругайте вслух качество выдаваемой баланды. Некоторые на ней живут годами — зачем же их сразу принижать?

Кстати, в неволе кишкоблудство часто приводит к жопоёбству. В лучшем случае — к потере уважения. К примеру, был у меня сокамерник, который, когда появлялась «машина безумия» (тележка для развоза пищевых баков), напрочь терял рассудок. С диким визгом «Перловочка!», расталкивая соседей, он нёсся к двери. В руках — большая миска (меня в такой мама до пяти лет мыла). Через «кормушку» (окошечко в двери), улыбаясь баландеру, как родному, начинал с ним разговор: «О, земляк! Ты не с центра?.. Нет? Ну кашки-то подкинь!» Услышав, что каши мало и другим не хватит, он получал свою норму (черпачок в двести пятьдесят граммов) и приходил в неистовство. Верещал, плюясь: «Ложкомойник вонючий!» — и гордо удалялся. Садился за стол и становился особо опасен при приёме пищи с обеих рук.

Ну и как к такому относиться? Естественно, его предупредили: «Повторится подобное — прибьём».

Бывают хаты, где каждый ест свою передачу — народ не берёт «положняк» (пищу с тюремной кухни). Но даже в этом случае всё равно не стоит получать за всех эти пайки и набивать ими желудок. Ощутите именно набитость, а не сытость. Кроме того, открыто вас, может, никто и не осудит, но станут презирать.

Только не фыркайте, читая эти строки дома у битком набитого всякими вкусными вещами холодильника. Кто не голодал, тому понять трудно. А в тюрьме многие «на кишке опускаются».

О внешнем виде и лексиконе

Первое время исключите из своего лексикона слово «спасибо». Замените на «благодарю». Почему так — никто не знает, но такова традиция. В отдельных хатах, где играют в тюрьму, в ответ на ваше «спасибо» можно услышать: «Спаси свою жопу от беспредельного члена!»

Также не говорите «обиделся». «Обиженные» и педики — синонимы.

Не материтесь! Можно не только невольно кого-то оскорбить, но и поставить себя в смешное положение.

Как-то один арестованный солдат рассказывал: «Поехали мы в Москву. Папа, блядь, мама, блядь, сестра, блядь. И я, ёбаный в рот…» Когда ему заметили: «Ну у вас и семейство!», он так и не понял, почему зэки смеются.

По возможности приведите себя в порядок. Побрейтесь, переоденьтесь, почистите одежду и зубы. Вам скоро подниматься в камеру. Внешний вид много значит.

Только не переусердствуйте. Да, в местах лишения свободы чистота и опрятность — одно из слагаемых авторитета, но когда человек делает из этого показуху или видно, что он замарашка по жизни, но всеми силами старается изобразить чистюлю, получается смешно и имеет обратный эффект.

По прибытии в СИЗО или из карантина вас поведут в баню. Осмотрите складки одежды под мышками и резинки трусов. В ИВС легко подхватить бельевых вшей. Конечно, вы человек трудолюбивый и вам не лень чесаться, но в камере вас могут не понять. Сами прикиньте: если там не хватает мест и спят по очереди, кто захочет делить постель с вшивым?

Бельевых вшей и мандавошек (лобковых вшей) в бане можно подхватить в любой момент. Трагедии здесь нет, стесняться не надо. Наоборот — не скрывайте. Завелись у вас — могут завестись и у сокамерников. Пусть они себя тоже проверят. В каждом учреждении имеется так называемая прожарка. По первому требованию сотрудники должны отвести вас на дезинфекцию.

Держитесь естественно, не заискивайте, но и не стройте из себя «крутого». Допустим, ваше «ай кью» превышает двести баллов, вы имеете три высших образования, и мощный интеллект распирает голову. В тюрьме это ничего не значит. Коренной её обитатель при ограниченной дееспособности всё равно опытнее вас. Он годами бок о бок жил с тысячами людей и волей-неволей стал хорошим психологом. Наконец, он знает нравы и обычаи. Это как вам — к дикарям попасть. Будучи умнее их (по меркам цивилизованного человека), вы погибнете, не зная языка, табу и уклада жизни племени.

Да и никогда не надо считать человека дураком. Может, у него другой алгоритм мышления.

Не разыгрывайте в камере пантомиму. Случается, и часто, арестуют человека или получит он срок, и вот он бродит от окна до параши, как страдалец. Весь ушёл в себя: на внешние раздражители не реагирует, плачет, заламывает руки, закатывает глаза. Подзываешь такого и интересуешься: «Слушай, а если бы здесь никого не было, ты бы так же паясничал? Тогда какого хера перед нами театр устраиваешь? Или у тебя одного горе?»

Ещё совет тем, кому возраст позволяет: позанимайтесь, хоть недолго, спортом. Особенно боевыми единоборствами. Конечно, голову развивать хорошо, но сколько в тюрьме всяких умненьких «головастиков» в «черти» и «петухи» попали! Потому что боялись.

Помню, первый раз заехал в карантин «Крестов» (там его «собачником» называют). Небольшое помещение. Настил в два яруса от стены до стены. Ещё в автозэке познакомился с бандюком из казанской организованной преступной группировки. Оба мы накачанные, стрижка полубокс, спортивные костюмы. На верхнем настиле расположились с ним вдвоём. На нижнем, в темноте и тесноте, — пятеро «ботаников», молодых, худосочных парней, тоже «первоходов». Заметьте, мы никого не били, ни на кого не «наезжали». Стало скучно. Доходяги по очереди рассказывали нам анекдоты. Казанский и я смеялись не над юмором, а над тупостью услышанного. После попросили одного студента показывать всяких зверей. Он изображал — змею, орла, изюбра, скунса, гниду. Вместо того чтобы сказать «нет» или послать нас подальше. Из уважения и бить бы его не стали. Но его страх заставлял пресмыкаться. Именно благодаря страху в армии процветает «дедовщина», а в тюрьме творится настоящий беспредел. Потому что девяносто процентов мужчин воспитаны как бабы. Только умствовать могут в привычной обстановке, а чуть изменились правила игры — превращаются в потерпевших. В местах лишения свободы такие умники терпят унижения и по-тихому утешают друг друга, что в другой хате, в «правильной» зоне с «махновцев» спросят. Да чтобы спросить, надо предъявить! Но как ты расскажешь, что тебя прессовали, когда никто тебя пальцем не тронул, а ты плясал. Или не пресёк, когда других тиранили. Ты же первый молчать будешь!..

Извините, отвлёкся. Хотя это поможет вам, если что, правильно настроиться.

Стучать или не стучать?

Иногда медосмотр проводят не сразу, а дёргают с карантина. Обязательно поведут фотографироваться, «играть на рояле» (снимать отпечатки пальцев). Часто по очереди вызывают оперативники. Беседуют, предлагают сотрудничать. Если вы знаете, что в этом учреждении содержится ваш враг, которого боитесь, или вы известный в городе гомосексуалист, — скажите операм об этом сразу, чтобы в камере не было эксцессов.

Насчёт сотрудничества вам решать. Особых льгот на следствии вы не получите. Вас будут вызывать — якобы на допрос — в кабинет оперов. Там предложат написать, кто из соседей чего говорил, есть ли у кого запрещённые предметы. Возьмут с вас расписки о получении небольших сумм, но денег не увидите, на этом опера наживаются. Зато могут премировать куревом, чаем (соврёте в хате, что адвокат принёс). Или устроят свидание с родными в кабинете.

После суда при небольшом сроке, если боитесь зоны, оставят с подследственными, дальше стучать. Типа, у вас ещё одно уголовное дело. Так же можете в СИЗО хозобслугой устроиться. Потом за нарушения закроют в лагерь, горя хапнете.

При большом сроке попросите этапировать в определённое, нужное вам учреждение. Бывает, две колонии рядом: в одной беспредел, а в другой порядок.

Знайте, что среди ментов нет дружбы, они сжирают друг друга. Сотрудники не любят оперов, сдают зэкам их агентов, которые следят за внеслужебными связями контролёров, инспекторов, когда они проносят наркоту, спиртное, мобильные телефоны.

Возможно, предложат вам сидеть взросляком — «вспомогалой» на малолетке. Мол, там дети. Присмотрите за порядком, наставите на путь истинный, а вам за это характеристику составим, зачтётся на суде…

Гладко стелют, красиво говорят. Только помните: после того как были «вспомогалой» у малолеток, попадёте в зону к взрослым, весь срок — этот и следующие — будете жить плохо. Могут и покалечить…

Дело в том, что по закону об оперативно-розыскной деятельности нельзя привлекать к сотрудничеству несовершеннолетних. Но информацию собирать и за агентуру отчитываться оперативникам надо. Вот они и попросят вас передавать разговоры из камеры. Отказаться — уехать обратно к взрослым. А там какая разница, что вы сидели «вспомогалой» недолго?

Втянетесь постепенно и начнёте стучать на мальчишек. Они же станут советоваться с дяденькой, о преступлениях ему рассказывать.

Может случиться и другое.

В ленинградской тюрьме на Лебедева взросляков к малолеткам набрали из малышевских братков. Им-то чихать на понятия, и за себя постоять они умеют. Бандиты наладили питание: пельмени, мясо, молоко. В созданных ими спортзалах заставляли заниматься пацанов спортом. Запрещали курить, пить чифир. Ребята развивались физически, бандюганских идеек нахватались.

Но тут за коррупцию арестовали начальника СИЗО. «Малышевских» вывезли. На их место навербовали, как положено, «вспомогал» из числа ранее несудимых, с нетяжёлыми статьями — аварийщиков, мелких мошенников, чиновников-взяточников.

И вот попадает такой додик к сплочённым парням… В камере их человек пятнадцать. Некоторым по семнадцать лет. В лучшем случае воспитателей избили — они мыли полы, пели песни, изображали телевизор. Другим повезло меньше. Их скрутили ночью и поимели во все дыхательно-пихательные отверстия. Утром объяснили: «Сломишься, сдашь ментам — им пидор не нужен, тебя на взросляк переведут. Ты молчи, и мы никому не скажем. За это будешь минеты делать и зад подставлять». Вот так они и жили, севшие по глупости почтенные отцы семейства на воле.

После суда, если шли в зону, там, конечно, узнавали, что они «петухи».

Советовать не стану, но решайте сами, стоит ли соседствовать с детишками-уголовничками.

Осторожно — психиатры!

Большая вероятность, что вас вызовут на «пятиминутку» — обследование у психиатров. Будьте настороже: они хоть и врачи, но хуже ментов.

Первый раз я попал на такую «пятиминутку» в «Крестах» ещё при перестройке. Тогда шла борьба с пьянством. В уголовном кодексе имелась статья 62. То есть, если человек совершил преступление в нетрезвом состоянии или признан алкоголиком, ему давали максимальный срок.

Вот психиатры и решали: пьющий он или нет. В комнате стояли пять столов, за каждым врач. На зэка они тратили полминуты и почти всех признавали алкашами. Тем самым обрекая на самое суровое наказание. Меня тоже хотели признать бухариком, но даже конвой возмутился. Дело в том, что на столе лежало моё уголовное дело, а там значилось моё спортивное звание, плюс тогда у меня была фигура, как у Шварценеггера. С большим сожалением признали непьющим.

Второй раз столкнулся с ними через пять лет. К тому времени я уже имел диагноз, проще говоря «временное помутнение рассудка, частичная невменяемость».

Зашёл в кабинет, там тройка врачей. Спросили меня, типа, сколько будет два плюс два, и говорят: «Здоров». Объяснил, что в одном учреждении в Питере есть моя история болезни. Они потупились, решили перенести «пятиминутку». Через месяц они же вызвали. Следователь запросил копию моего диагноза. Врачи прочитали, гляжу — пишут в заключении: этим заболеванием страдает, но в момент совершения преступления был вменяемым. Спрашиваю: «Как это вы определили? По данным следствия, с момента совершения преступления прошло полгода. Я „в отказе“, то есть утверждаю, что невиновен. Суда ещё не было, а только он может решить, совершал я вообще преступление или нет». Психиатры разозлились, дописали внизу: «Лжив, изворотлив».

Примерно такая же история повторилась при очередной моей судимости.

Того, кто в сознанке, они просят рассказать о правонарушении. Потом это записывают, а также то, что вы не сожалеете о содеянном. И вот для суда ещё одно свидетельство против вас.

Так что меньше с ними общайтесь.

Как не попасть впросак

С этим ясно, вернёмся в карантин. Только вроде обжились, открывается дверь, называют вашу фамилию. Надо ответить имя и отчество. После команды «С вещами на выход» — не ломитесь на галеру. Не спеша, но и не тормозя, соберите вещи, ничего не забывая. Оденьтесь, обуйтесь. Скажите сокамерникам «бывайте» и выйдите в коридор. Ждите команды. Прикажут «лицом к стене» — встаньте. Никуда не идите, пока не велят. Руки за спиной. Несёте сумку — свободная рука за спиной. У поворотов и лестниц притормаживайте, пока не услышите «налево, направо, вниз, вверх».

Вот ваша камера, где можно провести несколько месяцев, а то и лет. При входе также поприветствуйте обитателей. Уверенно, но не нагло пройдите. Не изображайте отпетого уголовника, падая и крича в экстазе: «Родной пол, родные стены!» Смотрите по обстоятельствам. В каждой хате свои порядки.

Не навязывайтесь с беседой. Следите, чтобы вас закамуфлированно не подкалывали. Мне приходилось видеть, как первоходу говорили, что существует правило, пока не придёт следующий новичок, ты моешь посуду и полы. Ответьте, что о таком не слышали, и посоветуетесь со «смотрящими» или авторитетом тюрьмы. Не комплексуйте, скажите, что посуду будет мыть предложивший такое вам.

Не впадайте в панику, когда контролёр на вечернем обходе назовёт через дверь вашу фамилию и назначит дежурным. Не исключено, что зэки начнут врать, будто вы обязаны что-то делать. На самом деле менты назначают дежурного, чтобы он присутствовал и был крайним на нечастых шмонах. Максимум, что вам грозит, например, при обнаружении заточки для резанья хлеба — водворение в ШИЗО (штрафной изолятор — карцер). И не устраивайте шоу, не подписывая постановление, если не согласны с помещением туда. Это всего лишь бумага об ознакомлении. В карцере — с подъёма до отбоя — положены письменные принадлежности. Обращайтесь с жалобой в прокуратуру.

От ШИЗняка никто не застрахован, но постарайтесь не лезть на рожон, не нарушать дисциплину, зарабатывая у сокамерников дешёвую популярность. Все ваши ШИЗО фиксируются в карточке. Попадёте в зону, сразу будете числиться «отрицательно настроенным».

В зависимости от тяжести статьи можно освободиться условно-досрочно или заменить колонию на штраф, по одной трети, половине, две трети срока. То есть не досидеть много лет. При наличии нарушений это невозможно. Их надо снимать.

Есть маленький шанс попасть в беспредельную или пресс-хату. Знайте: из камеры в падлу ломиться. Но это при ничтожном поводе. Если столкнулись с «махновцами», бьют — попросите сотрудников перевести в другое место. Только никогда не закладывайте: скажите, что не сошлись характерами. Обычно такого объяснения достаточно.

Не переводят из пресс-хаты — разбейте себе лоб до крови при ментах на обходе. Попросите адвоката решить этот вопрос с начальником изолятора.

Можно самому менять правила. Помню, после «собачника» меня, первохода, подняли в хату — шесть шконок, десять человек. Сплошной дурдом. Вольготней всех себя чувствовал грузин Нейман. День посмотрел я на всякие фортели. После, на прогулке, спросил здорового, но спокойного Шурика из Боровичей, не надоело ли ему так жить. Попросил поддержать физически в случае кипиша. Вечером объяснил соседям, что будем жить по-новому. Когда спят — не кричать. Курить по двое у окна. Не «наезжать» на новеньких. Нейман возмутился. Пришлось дать ему по бороде. Воцарился порядок. Воздух относительно свежий. Убирались по очереди. Продукты с передач делили поровну. Перестали изображать из себя отпетых уголовников и жили спокойно. Только не подумайте, что я сидел только в этой хате и попал на «лохов» — за двенадцать лет сменил их более тридцати и везде устанавливал человеческие правила.

Конечно, я не призываю вас навязывать свои порядки, не у каждого и получится. Но ведите себя прилично, и вас не тронут. На юмор отвечайте шуткой. На грубость — грубостью или ударом.

Правда, по неведению можно попасть впросак. Не зная того, что на воле и в тюрьме одни слова имеют разные значения. Раз помню. Уже прижился в тюрьме, лежу под одеялом, мечтаю. Молодой парень, желая завести разговор, спрашивает: «Гоняешь?» Думал, он интересуется, мастурбирую ли я. Жёстко на него наехал. Оказалось, на жаргоне «гоняешь» значит «переживаешь». Видите: ни за что оскорбил человека.

Поэтому вначале меньше говорите. Пока не усвоите лексикон, шуточки. Особенно будьте осторожны с ранее судимыми.

Хотя некоторые сами виноваты, что над ними смеются, — ведутся на всякую глупость. Самая старая и популярная подначка — объявить новичку, что менты отпускают на базар и сейчас его очередь. Дать денег и вещей на продажу. Научить, чтобы стучался в дверь и требовал отвезти себя на рынок. И ведь всерьёз требуют!

Или дать первоходу чайник в банный день и сказать, чтобы после помывки получил на всех квас. Тоже верят.

В камере мы над новичками несильно прикалывались. Заодно и проверяли, кто перед нами. Особенно молодых разыгрывали. В день совершеннолетия (18 лет) малолеток поднимают на «взросляк». Они наслушались про тюрьму ужасов и чувствуют за собой «косяки». Ведь то, что у них там норма, в правильной хате — беспредел. Но с пацанов за это не спрашивают, если сам лично никого не трогал. Есть камеры, где «отписывают» за человека, который не с воли пришёл. Мы больше в процессе общения смотрели. Главное, чтобы не «петух» был, — ведь некоторые не объявлялись. На это (петух — не петух) мы с чёрным юмором тестировали. Заходит пацан в хату, стоит в дверях, нервничает. Спрашиваешь его: «А у тебя по жизни всё правильно? Ты не „обиженный“?» Он отвечает: «Нет». Удивляешься: «А как ты к нам попал? Здесь же „петушатник“». Начинает он в ужасе ломиться из хаты — значит, действительно правильный. Объясняешь, что пошутили.

Или с порога не огорашиваем, а предлагаем чаю попить. Начинаем гонять кружку по кругу. Приятель начинает на меня наезжать: «Ты чего три „хапка“ (глотка) делаешь, когда два положено?!» А я, типа, оправдываюсь: «Да никак не пойму эти порядки! С блатными чифирим — две „тяпки“ делаем. С „петухами“ — четыре. Вот я и решил где-то посередине брать, три делать». Надо видеть ужас новичка. Но мы тут, естественно, ржать начинаем.

Засиженным зекам проще — они (если нормальные) владеют жаргоном, набором выражений, знают, как шутить не только со своими товарищами, но и с ментами. Те, когда долго работают, тоже насчёт этого подкованные. Ну, к примеру, знакомится с тобой в колонии сотрудник, вызвал в кабинет. В числе прочего спрашивает: «Профессия?» Одно дело — просто промямлить, что нету. Другое — сказать, допустим: «Печник-садовод». Это значит, что зимой спишь на печи, а летом — в саду.

Но даже если вы обладаете нормальным чувством юмора (тут лучший критерий, когда не любите семейство Петросянов: значит, норма), не вздумайте сразу шутить в неволе, как это делают рецидивисты. Здесь столько нюансов, что сразу их не понять. Ведь шуточки часто крутятся вокруг жопы, и здесь — тончайшая грань между иронией и оскорблением. К тому же надо научиться разбираться в людях, кому и что можно сказать. И уметь мгновенно переходить от шуток к жёсткому разговору. Это касается и серьёзного общения. В силу психической неуравновешенности у зэков случаются резкие перепады настроения. Он может вас всегда спокойно воспринимать, а в какой-то момент осыпать бранью или выразить недовольство совершенно невинной фразой. Здесь тоже надо уметь осаживать или сгладить конфликт. Уверенно ответьте на его хамский выпад: «Оставь это мнение при себе!» Или спросите: «А то что будет?» Тут уже он сам или «врубит заднюю», или попрёт до упора. Ссоры лучше сразу доводить до конца, чтобы не было дальнейших эксцессов.

Не подумайте, что в тюрьме все прожжённые уголовники: только и делают, что пьют чифир, «жуют» за понятия и мечтают поиметь кого-нибудь в зад. Люди разные, но большинство — вполне нормальные. Конечно, они придерживаются определённых правил. Типа, с «петухом» из одной посуды не есть. А так мы в камерах и в жмурки играли, даже мужики пятидесятилетние. В прогулочных двориках — в «слона и мильтона». Шили из материала перчатки, набивали ватой и спарринговались.

Есть хаты, где жёстко играют в тюрьму. Тем нелепее их обитатели выглядят среди приличных людей. Как-то сидим, скучаем. Заходит нечто — весь в наколках, лысый, голова тыковкой, пальцы веером. С порога выдаёт: «Привет братве, достойной уважения, в натуре. Ну чё пригорюнились, давай чифирнём. Чай-то есть?» Сам как на шарнирах, костопыжится, выёживается, матерится через раз. Понимаю: можно развлечься. Говорю: «Мы — первоходы, не чифирили, а ты завари себе, попей». Он, ничуть не смущаясь, замутил пол-литра, давится, сдерживает рвоту. Интересуюсь с серьёзным видом: «Скажи, а зачем чифир пьют? Ходят слухи — от него кончают». Уркаган хохочет, как гиена: «Да ты чё, в натуре, бля буду! Кто тебе сказал?! Короче, чиф кровь гоняет, давление поднимается, бля…» Ему советуют: «Так ты отожмись пятьдесят раз от пола, тоже давление поднимется». В общем, доставали его капитально.

Беда этого гоблина в том, что и так он от природы полуимбецил, да ещё сначала в камеру к дуракам попал. За четыре месяца он там искололся с ног до головы «портачками» (некрасивыми татуировками). Нахватался верхушек и стал вести себя так, как, по мнению обывателей, должен вести себя отпетый уголовник.

За три дня обработали его. Ради забавы заставили, когда дежурившая на галере женщина пригласила на прогулку, порвать на себе манку и заорать: «Начальница, открой дверь пошире — пальцы не пролазят!» Раскорячиться и с песней: «Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ невинных загубил…» направиться к выходу. Сотрудница даже замок не захлопнула — с визгом убежала от такой погани. Нажала кнопку тревоги. Примчался наряд. Объясняем, что пошутили. Кстати, если не умеете общаться и ладить с ментами, — не дуркуйте. Наживёте кучу неприятностей.

У нас этот урка смешным казался, а представьте, когда таких собирается много и к ним неопытный новичок попадает, чему они его научат.

Только отдельные личности внушают опасение сразу. Других узнают в процессе общения, прощупывают, пробуют задеть, наехать. Часто не грубо, а подленько, чтобы если что — не предъявили как зачинщику ссоры.

К примеру, посещение туалета может стать предметом подковырок. От тюремного, непропечённого хлеба сильно мучают газы. Вот вы громко пукнули. Посыпались реплики: «Я так не крикну. У меня машина тише работает. Как ноги не оторвало?» Это не оскорбление. Более грубо скажут: «Манжеты (ягодицы) не держат». Тоже не смертельно. Могут ляпнуть: «В этой жопе член бывал». Бейте в морду без раздумий. Пусть проиграете в драке. После не полезут, и порядочные зэки будут на вашей стороне.

Уголовники вообще очень остры на язык. Почувствуют в человеке слабинку — поставят в смешное положение. К примеру, морально и физически сильный урка говорит закомплексованному соседу: «Дай я тебя за жопу потрогаю». Тот начинает трусить и нервно отказывает. Уркаган продолжает: «Ты вот своей девушке (или жене) позволяешь, а мне нет. Что это за обезличка?» Или дружеским тоном скажет: «Мы будем серыми братьями: я — волк, ты — крыса» (это просто прикол такой).

Лучше держать себя так, чтобы подобных разговоров не возникало. Если всё же возник — смотрите по обстоятельствам. Не общайтесь тесно не пойми с кем — не нарвётесь на хама. Не заводите панибратских отношений.

Учитесь, слушайте больше. Например, в неволе в добром пожелании после бани: «С лёгким паром, с чистой дырочкой!» — хоть и имеется в виду анус, но оскорбления в этой фразе нет.

Что такое «правильная» хата, и как вести себя со «смотрящим»

Можете попасть и в «правильную» хату, где есть «смотрящий». Тогда вас пригласят на беседу познакомиться. Объяснят, как себя вести. Доморощенный авторитет решит, кем вы будете жить, где спать. Ведите себя естественно. Сейчас он лидер, но не начальник, поэтому не заискивайте. Главная его задача: понять вашу полезность лично ему и камере. Прямо этого он, конечно, не покажет, но всеми этими неформалами движет корысть. Прежде всего ему интересна ваша материальная обеспеченность (потом вы обратите внимание, что в «смотрящие» попадают люди неимущие), отчисления с передачи в общак (для отчёта перед старшими), ну и подношения ему лично. Как не угостить того, кто решает споры, приговаривая неправого к наказанию, распределяет спальные места и вправе положить у параши. Можно, конечно, ничего не давать, но тогда съедят тебя самого.

Ещё он посмотрит, можно ли ждать от вас физической поддержки или вы приспособленец с определённым складом характера, из которого легко сделать помощника типа блатного. Тогда, и если вы к тому же богаты, примут в семью, в группировку. Если поймут, что вы беспонтовый «пассажир» — оставят в покое, начнут присматриваться. Люди не всегда сразу проявляют себя. Порой придёт новичок в хату — собственной тени боится. Обживётся, увидит, что здесь ничего страшного нет, начинает наглеть.

В беседе со «смотрящим» особо не врите, но и не откровенничайте. Такие деятели частенько и на ментов работают.

Вообще, воровское движение — интересная штука. Создано при коммунистах, по такому же принципу, для поддержания порядка за решёткой. Структура партийная. Воры — это «политбюро» (но под контролем ментов). Они сейчас обычно на свободе деньги делают. На местах, в тюрьмах и зонах, руководят «положенцы», ставленники воров, и «смотрящие» — выдвиженцы из среды блатных. Это примерно то же, что раньше — секретари обкомов, райкомов, первичных организаций на предприятиях. Отчисления в общак — партийные взносы. Большая часть оседает у тех, кто их собирает. Мужикам в колонии у них же взятые чай и сигареты дадут и кричат, что с общего подогрели. К желающим пролезть в уголовную знать (партийную номенклатуру), как и к кандидатам в члены КПСС, раньше предъявлялись определённые требования к биографии. Потому что ворам запрещалось иметь семью, служить в армии, быть пионером или комсомольцем, сдавать подельников, купаться в роскоши, надо было сидеть в тюрьме, ну и так далее. Сейчас на зонах в блатные попадает всякая погань, лишь бы передачи получал. В «смотрящих» нередко ходят наркоманы и насильники.

Умирает красивая традиция. Держится ещё скорей стараниями ментов.

У авторитетов свой язык, устав. Как и у партийцев: на словах одно, на деле — другое. Лозунги, конечно, привлекательные: «Общак, братство, порядочность». Но рядовые уголовники понимают всю порочность этой системы. Шепчутся между собой, как шептались люди в СССР на кухнях про коммунистов, но открыто выступить не могут — задавят, запрессуют.

Криминальная верхушка друг друга тоже сжирает. Живут как в курятнике — «Оттесни ближнего, обосри нижнего». До поры, конечно, держатся стаей — коллективно они сильны.

Все воры в законе, «положенцы», «смотрящие», якобы авторитеты в камерах и зонах объединяются во временные группы, чтобы нормально провести срок. То есть, ничего не делая и не получая передач с воли, рассказать мужикам о понятиях и есть их посылки, спать на хороших местах. Сотрудники позволяют существовать им не на общих основаниях — носить вольную одежду, пьянствовать, употреблять наркотики. В обмен на это такие группировки, связав зэков «понятиями», жёстко поддерживают дисциплину.

Но некоторая польза от воровского движения есть, даже при всей его лживости. Сидел я и в «махновских» зонах, там — беспредел. И на «красных» — там маразматический режим. (Про все виды колоний рассказано подробно дальше.)

Надо признать: власть у воров ещё есть. Сейчас случается, что в камере первоходы сидят с рецидивистами, ворами в законе. Совершенно не лишне свести с ними знакомство. Если потом, в другой хате или на зоне, станут на вас «наезжать», можно сослаться на своё знакомство с жуликом^[6]. Хорошо взять номер его мобильника. Возникнет в колонии конфликт — можно позвонить.

Как сохранить здоровье

Ну вот, вроде вы чуть обжились. И тут начинают одолевать грустные мысли, тоска по семье, по дому. Что здесь можно сказать? Да, тяжело, но утешьтесь: родным всяко легче, чем вам. Довольствуйтесь малым. Сейчас просто изменились правила игры. В конце концов, что человеку нужно? Тепло, пища, сон, воздух. Остальное: духовность, любовь, этикет, искусство и всё прочее — выдумано. Только не надо негодующе возражать, что этим-то мы и отличаемся от животных и дикарей. Тем, что читаем Шопенгауэра, посещаем Эрмитаж, слушаем в филармонии классическую музыку.

Конечно, если с детства так живёшь, не понять.

Многое осознаёшь, когда тебя годами кормят тухлой капустой, залитой кипятком. Когда сидишь в карцере, где зимой нет стёкол. Когда твоего сокамерника забили пьяные менты, а самого тебя запинали так, что кровь горлом пошла. Вот тогда ясно понимаешь, как немного, на самом деле, человеку надо.

Ну а на свободе я тоже тонкий эстет с интеллигентными манерами, обожаю Шуберта. Но легко принимаю изменения прикольной штуки под названием жизнь. Не жалею себя и не ищу справедливости, которая существует только в романах, да и то — весьма относительная.

Самое вредное для нервов и на воле, и за решёткой — вторичные переживания. Вроде бы неприятное событие, оскорбление, унижение миновало, а вы месяцами накручиваете себя, изводите. Поймите: прошлого уже нет, будущее не наступило — живите настоящим, но, конечно, мечтайте о хорошем.

У каждого свой запас прочности. Бывает, человек сразу после ареста или в процессе срока так накрутит себя, что наступает состояние эмоциональной тупости. Отсюда — всего один шаг до нервного срыва. Это как же себя жалеть надо!..

Встряхнитесь! По собственному опыту скажу: в тюрьме стоит посидеть только ради последующего освобождения. Как тогда начинаешь радоваться жизни! Ценишь вещи, которые раньше не замечал: горячую воду из крана, красивую сервировку, мягкую и чистую постель, одиночество. А с женщиной только от общения чуть сознание не теряешь, не говоря уже о сексе.

С первых же дней в неволе главное — сохранить здоровье. Не утешайте себя тем, что вы здесь ненадолго и вас скоро отпустят. Этого «скоро» можно ждать несколько лет. Обязательно ходите на ежедневные прогулки. Только не стойте там у стены — разминайте ноги.

Читайте, это отвлекает от тяжких дум. Не пейте чифир. Хоть и говорят, что в нём витамины, но это спорно, а вот желудок он точно убивает и портит зубы. Гонял кружку по кругу тот, у кого кариес, значит, и вы подхватите. К тому же чифир искусственно бодрит. Привыкаешь, а при отсутствии чая начнутся недомогания, головная боль, депрессия.

Бросьте курить, но только постепенно. Объясняю простым языком, без научной зауми. Когда вы курите, в организме вырабатывается противоядие, которое само по себе ядовито. Но, вступая в реакцию с табачной гадостью, оно нейтрализует её и себя. При резком бросании противоядие первое время вырабатывается в привычном количестве, нейтрализации не происходит, и оно травит человека. Могут быть и смертельные исходы. В случае постепенного снижения выкуренного уменьшается и противоядие.

Кстати, рассказы о вреде пассивного курения сильно преувеличены.

Не наносите себе татуировки. По большому счёту, они несовместимы с христианством. Церковь ссылается на 19-ю главу книги Левита: «Не делайте нарезов на теле вашем, и не накалывайте на себе письмён. Я Господь». Только Бог имеет право расписываться на созданных по его образу и подобию телах.

Красота синюшных, кустарно выполненных татуировок — очень относительная. Да и большую часть времени вам жить на воле. Даже если исколете себя с головы до пят, вы всё равно не сойдёте за своего в преступном мире. Здесь главное — поведение.

К тому же иммунитет после тату-процедур сильно снижается, а он и так ослаблен стрессом, плохим питанием и нехваткой воздуха.

Не экспериментируйте со своим половым членом. Зэки часто вставляют под кожу пениса шары, шпалы, усы. Делают «розочку» — разрезая головку члена на четыре части, загоняют в неё до двадцати кубов вазелина и тетрациклиновой мази. Типа, потом все бабы будут «ихними»!.. Извечные комплексы мужчин по поводу размеров пениса.

Поверьте, даже с небольшим «прибором» можно приласкать женщину так, что она потеряет голову. В то же время после описанных выше манипуляций часто развивается заражение, что ведёт к ампутации. Знаю случаи, когда вазелин под кожей отторгался через восемь лет. Не спорю, можно быть «гигантом большого секса», умело действуя только руками и языком, но с членом, пусть и небольшим, как-то привычнее и лучше — больше удовольствия себе доставите.

Постарайтесь спать по ночам. Ведь днём дремлешь урывками — то прогулка, то обход, то прочие движения. Организм, по сути, полноценно не отдыхает.

Давно обратил внимание: те, кто в местах лишения свободы вёл нормальный образ жизни, спал с отбоя до подъёма, ел в меру, не пил чифир и спиртное, очень молодо выглядят и абсолютно здоровы. Наоборот, их ровесники, нарушающие режим, выглядят и чувствуют себя как колымские доходяги.

Только не занимайтесь, чтобы сохранить здоровье, спортом в прокуренных камерах. Получите больше вреда, чем пользы. Повторюсь: ходите в прогулочных двориках, приседайте, если есть скамейка — отжимайтесь от неё.

Не рекомендую качаться в хатах и по другой причине. Алкоголики, наркоманы и прочие рахиты, нередко захватывающие в тюрьме доминирующее положение, ненавидят спортсменов. На вас могут «наехать»: типа, вы не на стадионе. В принципе — будут правы. Лучше вспомните, что через несколько месяцев вы попадёте или в зону, или на свободу. В обоих случаях сможете успешно продолжить спортивную практику. Переждите, не губите себя, загоняя при учащённом дыхании в лёгкие и кровь табачный дым, пыль, испарения немытых тел и параши.

И не становитесь жертвой рекламы: не поддерживайте материально фармацевтических махинаторов. В смысле: не заказывайте родным дорогостоящие витамины. Лучше — чеснок, сухофрукты, цитрусовые. Как-нибудь при случае загляните в питерский музей Арктики и Антарктики. Экскурсовод вам расскажет, что в первые экспедиции на Крайний Север пробовали брать разные концентрированные витамины. Но что с ними, что без них цинга начиналась одинаково быстро. Вот полярники и везут с собой сушёные, консервированные овощи и фрукты.

О пользе мастурбации

Раз уж говорим обо всём откровенно, поведаю ещё об одной проблеме. Особенно страдает молодёжь, когда нет сексуальной разрядки.

В некоторых камерах у малолеток, например, существует обычай: четверг — день дракона; кто не дрочит, тот мент. При всей своей похабности — не такая уж глупая традиция.

Редко встречаются хаты взрослых, где можно во всеуслышание сказать: «Пойду передёрну», взять картинку женщины и удалиться за занавеску в туалет или поиметь «обиженного».

Есть, конечно, и такие, кто даже кошек в зад трахает, но это исключение. Чаще нормальные люди стесняются друг друга, терпят. Это ещё больше способствует развитию неврозов.

Конечно, прилюдно онанировать не стоит, но делайте это при первой возможности, когда останетесь одни — в карцере, «стакане» с туалетом.

Мастурбация — не извращение. Согласно медицинским исследованиям, если мужчина более полугода воздерживается (поллюции не в счёт), у него пропадёт репродуктивная функция. По крайней мере, велика вероятность этого. Для простоты объясню так: сперматозоиды «склеиваются хвостами», и женщина не беременеет. Да и так уж лучше в тайне, быстро «шею гусю сломать», чем после ночной поллюции, всему обтруханному, подмываться холодной водой в умывальнике для посуды или на глазах у всех менять трусы, постельное бельё.

Особенно эта проблема актуальна для тех, кому за тридцать, — у них без постоянных сексуальных тренировок эрекция пропадает навсегда.

Кстати, пониженное, низкокалорийное питание в течение длительного времени ведёт к недозреванию спермы, переходит, так сказать, в хроническую форму, и потомства тоже не ждите. Вот почему втройне преступление, когда менты воруют вашу пайку.

Только никогда не разговаривайте на интимные темы. Сам присутствовал на сходняке, когда моего знакомого, хорошего мужика, перевели в «обиженку» за то, что рассказал, как делал жене куннилингус (промежность лизал). При всей моей симпатии к нему и личном авторитете, ничего не мог сделать в его защиту. Да, я считаю, что в сексе нормы не бывает, но в тюрьме такое мнение держу при себе. Здесь свои обычаи. «Нырял в пилотку»^[7] — значит, «петух»!.. За свои сроки наблюдал множество подобных историй.

Вообще неэтично, даже с близкими друзьями, обсуждать интимные пристрастия.

О спиртном, суевериях и верующих за решёткой

Не пейте спиртного. Ослабленный организм, расстроенная нервная система могут неадекватно среагировать на «палёное» пойло. Накопившаяся агрессия найдёт выход, а там — драка, убийство. И знайте: если вы немного выпили и ввязались в конфликт, считая себя на сто процентов правым, на разборках у братвы будете крайним. Таковы понятия в отношении нетрезвых.

Не принимайте психотропные и сильнодействующие таблетки. Тем более наркотики. Сейчас многие воры в законе, «положенцы», «смотрящие» «травятся», но отношение к ним, даже у своих, отрицательное. Частенько за вредные пристрастия они лишаются сана и попадают в «черти».

Предостерегаю родственников и знакомых заключённых: не передавайте им спиртное, «колёса», наркоту. Нанесёте только вред.

Ещё родным надо опасаться подставы. Часто вы не знаете, чем занимался ваш муж, брат, сын. Его друзья могут принести продукты, вещи и спрятать в них наркоту. Станете сдавать передачу — найдут. Посадят вас. Такие случаи — не редкость.

Теперь, что касается веры в Бога. Молитесь на здоровье. Приехав в зону, ходите в церковь, сколько влезет. Не советую только вступать в так называемую общину. Это же не тусовка и не клуб. Среди них много приспособленцев: педофилов, убийц, «обиженных». Когда они вместе, на них презрительно смотрят зэки. Эти, так сказать, «верующие» желают выделиться. Прочитав по слогам часть Евангелия, пристают к народу и «несут слово Божие» (на самом деле — несут бред и ахинею). Навязываются, как репей, со своими маразмами. Думая, что приобщают осуждённых к вере. Хотя происходит обратная реакция. Да и есть ли за решёткой истинно верующие? Что-то за двенадцать лет, сменив восемь учреждений, наблюдая десятки тысяч зэков, я не видел, чтобы в Пасху после слов «Христос воскрес» кто-то троекратно расцеловался. И ладно бы с «петухом», так и с мужиком стесняются. Вот и получается, что верят в неволе по уголовным понятиям, с оглядкой на братву.

Кстати, зэки очень суеверны и верят в приметы, естественно, в тюремные. Например, в камере нельзя убивать паука. Он считается хозяином, так как всегда здесь живёт. Если паук начинает ползать — это к новостям. Ползёт вниз — жди плохих известий. Вверх — хороших. Попался лавровый лист в супе — жди письма. Нельзя свистеть — денег не будет.

Как создать свой микромир

Арестанту надо быть готовым к тому, что в любую минуту его перекинут в другую хату, и так несколько раз. Опера что-то мутят или просто тусуют или к другому своему стукачу переводят. Если прежнему вы ничего не сказали.

Можете попасть в «бомжатник». Со мной такое случалось. Захожу в камеру: девять квадратных метров, с двух сторон — шконки в три яруса, восемь человек. Вонища, на полу мусор по щиколотку. В унитазе — говна по пояс. Тараканы — как живой ковёр. На шконках — грязные, завшивевшие «черти».

Подходит ко мне молодой парень, чистый, накаченный первоход, и говорит: «Привет, я со вчерашнего дня здесь и даже присесть не могу». Спрашиваю: «Чего ж не ушёл?» Он пугается: «Ты что, из хаты ломиться в падлу!» Объясняю ему: «Так это из „правильной“, а здесь паноптикум и рассадник заразы». Стучу в дверь. Прошу галерного перевести нас. Тот зовёт опера. Приходит капитан. С бодуна возражает: «Посидите тут — вы не на прогулке!» Странно, обычно без разговоров переводят… Тогда спокойно ставлю его в известность: «Видишь семерых ублюдков? Не перекинешь, мы их прибьём до поноса. У тебя ЧП будет». Какой-то бомж пробовал возмущаться. Велел ему закрыть хлебало. С подобными можно не церемониться. Естественно, нас посадили в другую хату, и у соседей вопросов не возникло.

Никогда не ввязывайтесь в споры по поводу вкусов, информации. Только если не защищаете своё достоинство. Но и тогда не уподобляйтесь базарным бабам, которые несколько часов подряд осыпают друг друга оскорблениями. Иначе услышите: «Парни, у вас что, рук нет?.. Языками работаете».

Если спор возник из-за мелочи, значит, и вы, и ваш оппонент — дурак. При том, что выхода эмоциям нет, при вечном неврозе невинная перепалка может привести к драке и убийству. Был очевидцем («свидетель» в тюрьме не говорят), как двое решали, что вкусней — омлет или яичница, не сошлись во мнениях, и один зарезал другого.

Вообще — меньше общайтесь. Семьдесят процентов знакомств в неволе заканчиваются ссорами. Оставайтесь загадкой, тогда вас будут опасаться. Вспомните, как КГБ окружил себя слухами, тайнами, и эту организацию боялись до ужаса. Хотя большинство чекистов жили дармоедами. Следили за вечно всем недовольными евреями, алкоголиками, писателями, иностранцами.

Наконец, знакомство может скомпрометировать. Вы с ним чаи гоняли, а он оказался скрытым «петухом» или попался на «крысятничестве».

Помните и то, что врагом не может стать посторонний человек — только близкий после ссоры с вами. Лучше не общайтесь ни с кем, чем с кем попало. Это, естественно, крайность. Создайте свой микромир и оберегайте его. Да и хороший приятель, он лучше всякого психотерапевта. Ему можно излить душу, поделиться наболевшим, но такие друзья встречаются редко. Не ошибитесь в выборе, отбросьте иллюзии. Здесь лучший оценочный критерий на психологическую совместимость — когда вы вдвоём, не обязательно говорить. Молчите — и вам всё равно хорошо вместе, комфортно.

Сидя в камере, не давайте никому свои дорогие вещи: куртку, ботинки, брюки, свитер — съездить на суд. Он получит условный срок, а ваши вещи пропадут. Вы не в дворянском собрании: обратно он их не пришлёт.

Не обменивайтесь адресами. Знаю много случаев, когда приятель, получив данные родственников другого зэка, освобождался раньше и обворовывал, грабил и даже убивал их.

Не изображайте больного перед медиками. Поставят в карточку «с/с» (систематический симулянт) — потом в серьёзном случае могут не оказать помощь.

Чем грозит голодовка

Каждый, естественно, слышал про такую акцию протеста, как голодовка. Зэки объявляют её, когда не согласны с арестом, осуждением или действиями сотрудников. Поверьте, если голодовка не массовая — это бесполезное дело, она принесёт вам только вред. Администрации учреждения наплевать на такие движения.

Скажем, вы написали заявление об отказе от приёма пищи. Вас переведут в одиночку, изъяв продукты. Умереть от дистрофии не дадут. Запахнет от вас ацетоном (при длительном голодании им сильно воняет от человека) — скрутят, вставят расширители в рот, повредив или выбив зубы. Засунут в желудок шланг и зальют питательный раствор. Если горячий — обожжёт требуху, останетесь инвалидом. Всё равно не отпустят. Максимум — с вами побеседует помощник прокурора по надзору. Пообещает разобраться в законности следствия, осуждения, беспредела ментов, и… ничего не изменится.

При голодовке очень мёрзнешь. Иммунитет и так ослаблен тюрьмой, а тут вы его окончательно добиваете. Можно легко заболеть — тот же туберкулёз подхватить.

Ещё глупее — вскрывать в знак протеста вены. Тогда на вашем деле и полосу поставят «склонен к самоубийству». На этапах станут в наручниках возить. А в зоне каждые два часа будете бегать на вахту отмечаться. Вдобавок прокурор может завести дело о членовредительстве, а суд впаяет немалый иск за лечение.

Протестуйте написанием жалоб. Только если понимаете в законах и пишете о том, что можете доказать. Не изливайте на бумаге бред и эмоции.

Ещё две предосторожности.

Не продавайте зэкам вещи. В неволе этим занимаются барыги, которые платят процент в общак.

Поначалу старайтесь не подходить к кабуре (отверстию в стене в соседнюю хату), не лезьте к «дороге» (нитки за окном, по которым гоняют груз в соседние камеры). Во-первых, вы не знаете условного языка, на котором общаются. Во-вторых, не умеете отправлять и принимать грузы. В-третьих, за утерю груза с вас жёстко спросят.

Забыл упомянуть гарантированный способ выйти из следственного изолятора под подписку о невыезде. Сам видел его в действии. Посадили ко мне в камеру богатого бизнесмена. Статья была не очень страшная — какие-то финансовые махинации. Начал он о крутых знакомствах рассказывать. Я посоветовал: «Если за тебя поручатся два депутата, то следователь, не отпустив тебя под подписку о невыезде, выразит недоверие уже непосредственно им». И что вы думаете: на следующий день к бизнесмену пришёл адвокат, связался с его знакомыми депутатами, и после обеда мой сокамерник оказался на воле.

С богатыми очень интересно сидеть. Во-первых, они прикольно рассуждают: «Вот они, кошелёк у старушки украли и считаются правильными преступниками!.. А я эшелонами воровал и почему-то — барыга». Во-вторых, миллионеры часто откровенничают, и видишь, как много деньги и связи решают, и насколько законы у нас несовершенные.

Однажды со мной посадили одного деятеля. Он украл вагон чего-то ценного на весьма приличную сумму. А в нашем Уголовном кодексе, чем больше размер похищенного, тем строже часть статьи 158 и, соответственно, суровей наказание. Вот и грозила ему часть четыре и срок от пяти до десяти лет. Но дружки подсуетились и нашли нужного прокурора. Дело обернули так, что он похитил вагон не сразу, а совершал кражи по частям. В результате это дело разбили на несколько эпизодов, где иски были небольшими, и пошёл наш богатей домой, выплатив штраф (мотайте на ус!).

Как вести себя со следователем

Ладно, будем считать, вы прижились в тюрьме и про вас можно сказать, что «все идут, а он канает, все плюют, а он харкает».

Следствие кончилось, теперь ознакомление с делом.

По закону срок ознакомления с материалами уголовного дела не ограничен. Но на практике, если умышленно станете затягивать чтение, следователь позовёт двух понятых, составит рапорт, и вы не узнаете, что на вас накопали, поскольку дело у вас отберут.

Обычно на ознакомлении с делом присутствует адвокат. (Повторяю: особо на него не надейтесь.) За время пребывания в СИЗО вы наверняка юридически подковались, общаясь с сокамерниками, ознакомились с Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами.

Очень много зависит от следователя. Не удивляйтесь, если он повесит на вас более тяжкую статью или часть Уголовного кодекса, чем вы заслуживаете. Например, вместо грабежа — разбой, то есть вместо тяжкого — особо тяжкое преступление. Ему нужно для статистики отчитаться, что прямо «преступление века» раскрыл. Дешёвый адвокат будет вас утешать, что на суде «перебьют» (изменят статьи). Не верьте! Лучше сразу написать жалобу прокурору.

Многое решает то, понравитесь вы следователю или нет. Особенно это касается женщин-следачек. Помню, взяли меня по подозрению в совершении преступления. Как всегда, я пребывал «в отказе». Доказательств по делу — ноль. Только расклад моего знакомого, который вместе со мной совершал преступление. По его наводке меня и задержали. Но это не доказательство: его слова против моих. Опера меня «кололи», но впустую. После них вызвала на допрос молодая толстушка-следователь с массой комплексов. Она играла роль супер-профессионала — спокойной, с изысканными манерами столичной штучки. Мне стало весело. Совершенно без хамства, на одной иронии, я довёл её до припадка. Она сорвалась — стала орать, с пеной у рта сыпать матом, оскорблять меня. Тогда я действительно искренне рассмеялся и сказал: «Вот наконец-то колхоз и попёр из всех щелей! Его никаким паясничеством и должностями не скроешь. Кстати, навозик под ногтями не мешало бы выковырять».

Она на минуту даже задохнулась. Покраснела, как будто сутки вниз головой висела. Смотрит на меня с ненавистью.

Не начни я прикалываться, ушёл бы домой через двое суток. Но эта курва прекратила — «в связи с изменением обстановки» (есть такая формулировка в Уголовном кодексе) — уголовное дело на моего подельника, и он превратился в полноценного свидетеля. Хотя и давал показания, что он навёл, привёл на место, участвовал в краже и получил больше половины похищенных ценностей.

Мне выписали арест на два месяца. Сижу в СИЗО. И вот однажды — как будто для обратного примера — меня вызывает женщина-следователь из другого района. У неё в производстве находится уголовное дело, и есть железные доказательства, что сделал это я. И статья тяжелее, чем сейчас. Эта пожилая, но пребывающая в прекрасной форме блондинка мне понравилась. Вижу, что и я ей как мужчина интересен. Отпустил пару комплиментов. От того, что давно не был с женщиной, от дикого желания у меня даже голос прерывался. Очень её взволновало, что она так на молодого парня действует. Она даже о деле забыла, шариковую ручку в шутку выкинула. Достала из сумки термос с кофе, бутерброды, печенье. Я был голодный, но старался держать марку — не спеша грыз печенинку, запивая кофе. Пофлиртовали мы с ней часа три. Обещал, что после освобождения найду её, она даже телефон дала. Потом сказала, что прекратит уголовное дело. Я не поверил: слишком оно тяжёлое, и улик много. И ведь сдержала слово!.. Через неделю в камеру принесли расписаться постановление, что я не при делах. Она даже на явный подлог пошла, карьерой рискнула.

Если бы толстушку не «достал», вообще бы в тюрьме не был. Ведь все мы люди — от симпатий и антипатий многое зависит. Сколько раз в отделении простые опера, ничего не получая взамен, выручали меня, уводя из-под ареста.

Когда вы попадаете за решётку, против вас настроен весь мир. Иногда просто поражаешься наглым оговорам и выводам. Взять хоть такой случай. Раз закрываю дело. В числе прочих бумаг вижу запрос следователя участковому по месту моего жительства с просьбой меня охарактеризовать. Местного «Анискина» я в глаза не видел (хотя прожил в новом 12-этажном доме четыре года). И вот читаю его ответ. Он опросил моих соседей слева и справа. Одни сказали, что мы только здороваемся, но веду я себя в быту тихо. Другие ответили, что меня не знают, но тоже ничего плохого сказать не могут. Тем поразительней был вывод мента: «По месту жительства характеризуется отрицательно».

Я поинтересовался у следователя: «А что же плохого увидел участковый в моём поведении?» Тот пожал плечами: «Я же запрос для уголовного дела отправил. Вот если бы к представлению на медаль, тогда ответ был бы другим».

Следователи зачастую очень халатны и допускают небрежности. Обнаружив в своём деле нарушения, не кричите об этом во всеуслышание. Иначе следователь исправит оплошность, и у вас будет меньше козырей. Ознакомившись с делом, ждите, когда в камеру принесут уведомление, что оно направлено в суд, то есть ушло от следователя. И вот тогда составьте жалобу председателю суда об обнаруженных нарушениях.

Заранее позаботьтесь, передав через адвоката или позвонив по сотовому (в некоторых камерах они имеются) родным, чтобы свидетели, говорящие в вашу пользу, явились в судебное заседание. По закону их должны вызвать. Ибо только показания, данные лично, являются доказательством. Но явка в суды по стране крайне низка, так что же их (суды) не проводить, что ли? Пленум Верховного суда РФ разрешает судам на местах, посовещавшись, оглашать показания, данные на предварительном следствии. То есть не приглашать свидетелей, которые не явились по повестке.

Тем более позаботьтесь о явке тех, кто не фигурирует в обвинительном заключении. Если заявите ходатайство о вызове уже в зале суда, к этой просьбе могут не прислушаться.

Вообще — настройтесь на беспредел и нарушение судом всех ваших представлений о законах.

А судьи что?

Определите линию своего поведения. Если с первого дня были полностью «в сознанке» — не спорьте по мелочам, изображайте раскаяние. Если пребываете «в отказе» — не хамите, не давайте выхода эмоциям.

Когда спросят — отвечайте чётко. Не орите с места, услышав явный оговор, — могут удалить из зала суда и продолжить заседание без вас. Участвуйте в прениях. В последнем слове ещё раз подчеркните все несоответствия и нарушения. Не надо только, озлобившись, понтоваться и заявлять типа: «Жопа есть, отсижу», или: «Ваша честь, надуйте меня в член и запустите в космос!» Добавят пару лет за неуважение к суду.

Только не думайте, что всё так уж серьёзно. Судьи выполняют опостылевшую работу, им важно скорее от вас избавиться. Понравитесь — дадут срок поменьше. Не понравитесь — на всю катушку.

Помню, был у нас случай: троих из нашего коллектива замели на краже. У всех висел условный срок. Естественно, их закрыли в СИЗО. По любым раскладам — надо сушить сухари и ехать на зону.

У меня был знакомый ди-джей. Как-то помог ему выгодно продать машину, подстраховал, чтобы не кинули. Его жена работала секретарём в том суде, где должно было слушаться дело моих приятелей. Подъехал к ней, говорю: «Маша, нельзя ли дать судье взятку, чтобы не был суров?» Она возражает: «Мы тебе и так обязаны, я скажу Его чести, и ребята получат по два года условно». Так и вышло.

Судья тоже человек. Ему важно, кто ваши родные. Присутствуют ли они, переживая за вас. Дорогой ли нанят адвокат. Ведь если в уголовном деле много процессуальных нарушений, и он вынесет приговор, близкие осуждённого не успокоятся, и посыплются жалобы во все инстанции. Это если они богаты. Ну а пролетариев чего бояться! Они привыкли, что их баре судят, как левая нога захочет. Чего церемониться с забитым быдлом?.. Тем более что закон разрешает выносить приговоры, руководствуясь внутренним убеждением судьи. А у них убеждение одно: раз угодил на скамью подсудимых — значит, виновен. К тому же всё вершит один судья — тот, что посередине. По бокам — народные заседатели (уголовники называют их «кивалы»). У них и юридического образования нет. Это учителя, рабочие с заводов и прочий разночинный люд. Как им скажут, так они и сделают. Иначе от такой «кормушки» могут к себе на предприятие вернуться. А здесь они всё же долю от конфиската имеют.

Часто человека судят не столько за противоправные действия, сколько по прокурорской папке. Это такой «кондуит», где менты собрали оперативные сведения, которые не имеют доказательств, но приписываются вам. «Его честь» с ней ознакомится и настраивается к вам отрицательно.

У всех судей, которых я видел, мне показалось, были смещены моральные ценности. Наглядно это продемонстрировала передача Познера. В ней принимали участие юристы. Каждый гнал своё — о трудностях в работе. Выступил адвокат, рассказал, в частности, что его подзащитная загорала в стороне от пляжа. На неё напал маньяк, пытался изнасиловать. Женщина оказалась сильная и, защищаясь, его задушила. Сейчас она арестована и находится в СИЗО.

Следом выступил молодой судья и на всю страну заявил: «Совершенно справедливо женщину посадили. Возможно, у насильника не было умысла лишить её жизни. Здесь оборона не равнозначна нападению». Бедная Россия, где такие законы и такие ненормальные люди решают судьбы граждан!.. А ведь судей сейчас назначают пожизненно. Раньше они хоть компартию боялись. Теперь — полная независимость. Если только вышестоящая коллегия не приструнит. Но ворон ворону глаз не выклюет. За ними даже надзор милиции невозможен: запрещено следить, вести оперативную работу. В общем, делай что хочешь!..

Самый убедительный пример, как у нас расследуют преступления и судят, это когда вместо меня в зоне оказался незнакомый парень. Об этом можно рассказать, так как прошло немало лет.

Был у меня хороший наводчик. Как-то он рассказал мне про свою родственницу — она ему доверяла, и он знал, где в её квартире спрятаны ценности. Ну, я их и изъял. Потом узнаю от наводчика следующее. Его родственница владела фирмой. Накануне кражи поссорилась с молодым любовником. Он в сердцах при свидетелях ляпнул, что она нищей останется. На его беду, он тоже знал о тайнике и имел запасные ключи. Потерпевшая сразу обратилась в УБОП, который её «крышевал»: парня взяли в оборот и посадили в СИЗО. Из интереса я сходил к нему на суд. Он пребывал в отказе, но судья ничего не слушал. Самый замечательный аргумент «Его чести» был таким: «До этого я судил (называет фамилию известного бандита), у него нашли помповое ружьё. У вас, подсудимый, тоже нашли помповое ружьё (зарегистрированное). Значит, вы одна банда!» И сколько парень ни кричал о своей невиновности, что он не знает бандита и любовницу не обворовывал, ему дали пять лет общего режима.

Жалобная лотерея

Получили срок — не отчаивайтесь. После получения приговора быстро напишите кассационную жалобу.

Ознакомьтесь с материалами судебного заседания. Получите их копию. Не удивляйтесь, если обнаружите много несоответствий и пропусков.

Даже приехав в зону, пишите надзорные жалобы. Это как лотерея. При массе нарушений процессуальных норм могут всё оставить без изменений. А могут при соблюдении всех формальностей скинуть срок.

Только при составлении жалоб не указывайте что при рассмотрении дела поверили не вам, а потерпевшему или свидетелю. Поймите: если первый суд признал какие-либо доказательства достоверными, то вышестоящий суд не только не может, но и не вправе подвергать их сомнению. Все доводы, влекущие изменение или отмену приговора, носят формальный, а не сущностный характер. В общем, не заморачивайтесь, доверьте это дело юристам-зэкам — они есть в каждой колонии.

Убывая на этап, возьмите с собой пластиковую бутылку с водой, чаем (могут не давать пить) и пустую. Порой ехать приходится несколько суток, а в туалет водят два раза в день. Будете мочиться в бутылку и на оправке выливать.