Как вырвать киту коренной зуб

13

Любош встал в полседьмого, съездил за рогаликами и яйцами, зашел на почту, отослал экспресс-письмо в Прагу на адрес Чехословацкого союза физкультуры и спорта (пять сотрудников Горной службы по окончании сезона были приглашены на слет альпинистов), отправил бандероль с двумя детективами на отцовский адрес (с той поры, как ушла Блаженка, отец ни разу после работы не заходил в трактир и ударился в чтение), а на обратном пути заглянул в прокатный пункт спортинвентаря. Шпанек еще не открывал, и Любошу пришлось поднимать его с постели. Он отдал ему Вашеков лыжный ботинок, чтобы тот подобрал пацану подходящие башмаки на застежках.

С рюкзаком на спине возвращался он по обледенелой дороге на мотороллере и уже издали увидел, что из окон домика валит дым. Мгновенно понял, что случилось.

– Гром и молния, чертов Замарашка! Вот возьму и сделаю из тебя сейчас семь маленьких гномиков! – взревел он, влетая в кухню, всю седую от дыма.

Любош ожидал увидеть Вашека с коробком спичек у печки. Не тут-то было! Вашек в пижаме стоял на табуретке у полки с консервами. В руках у него была пятилитровая банка с сардельками. Увидев Любоша, он с набитым ртом объявил:

– Хотел поджарить тебе гренки. В общем, получилось! – И, проглотив кусок, заключил: – На меня можно положиться!

Любош хлопотал над печкой, картонной крышкой разгоняя дым, и гремел:

– Ах ты паршивец! Будешь иметь теперь дело с ремнем!

Вашек перепугался, и только что выловленная им сарделька плюхнулась назад, в банку.

В конце концов Любошу удалось развести огонь. У старой кухонной печки были свои капризы: если в доме не оказывалось сухих щепок или березовой коры, растопить ее не удавалось.

– Любош, – осмелел Вашек, когда в кухне уже окончательно проветрилось, – как человек становится альпинистом?

– Как только взойдет на первую вершину.

Вашек стоял на коленках перед старым, облупленным кухонным шкафом и искал сковородку.

– На которую?

Любош засмеялся.

– Не все ли равно? – Он придвинул кружку с кипятком и насыпал туда чай. В кастрюльку положил шесть яиц. – Если тебе это удастся, считай, что ты уже альпинист на всю жизнь. Но для этого нужно иметь железную волю, а главное, безошибочно знать…

Вашек усердно кивал, ставя на плиту почерневшую сковородку.

– …за что взяться руками, куда опереться ногами, как согреться. Все это совсем просто, но если оплошаешь, недолго и погибнуть.

– Тогда я ничего не понимаю, – сказал Вашек и протянул руку за банкой с салом. – Папа никогда не ошибался!

– Я не его имел в виду, – смутился Любош.

Он погладил Вашека по голове. Но тот, насупившись, резко отстранился.

– Для настоящего мужчины, – продолжал Любош как ни в чем не бывало, – самое большое счастье – уметь преодолевать препятствия.

– Папа был настоящий! – отрубил Вашек. – Сильный! На целую голову выше тебя! – взволнованно помахав ложкой перед носом у Любоша, он сердито шмякнул сало на сковородку.

– Ясно! – кивнул Любош и стал кроить на ломти большой каравай. – Последним, замыкающим, всегда идет самый надежный…

Через несколько минут кухня уже благоухала чесноком, гренками и кофе с молоком. Любош снял с себя свитер, а Вашек быстренько пристегнул к штанам помочи, заметив, что Любош тоже носит их.

Они сидели друг против друга за кухонным столом и чистили яйца.

В окно заглянули первые лучи солнца.

– Ты никогда не боялся? – спросил Вашек.

– Боялся, – признался Любош. – Ветер в Гималаях так ревет, будто на тебя мчится поезд. Однажды я даже слезу пустил.

– Папа тоже был в Гималаях, – похвастался Вашек, вонзая зубы в хлеб.

Любош пристально посмотрел на мальчика и перестал жевать.

– Если тебе было страшно, то почему же ты не вернулся в лагерь?

– Ночью? Темень там такая – на шаг ничего не видно!

– А утром?

– Утром мы начали штурм вершины.

– Ну и как? – Вашек аж дыхание затаил, ловя каждое слово Любоша.

– Это был самый прекрасный день в моей жизни. – Любош улыбнулся одними глазами и доверительно понизил голос: – Тишина, как в сказке. Только скалы и лед. Стоишь и кажешься себе богом.

Вашек, слушавший его разинув рот, восторженно воскликнул:

– Я тоже буду альпинистом! Только маме об этом ничего не говори!

– Большинство людей считает, – пустился философствовать Любош, поглядывая, как мальчик расправляется с яйцом, – что альпинист немножко чокнутый…

– Ну и я такой! – гордо заявил Вашек, а изо рта у него посыпались крошки. Потом потянулся к деревянной посудине и, набрав ложку с верхом, всыпал себе в чай.

– Это сразу видно! Ты сыплешь себе в чай соль! – рявкнул Любош, перегнулся через стол и влепил ему великолепный подзатыльник.