Как я родилась (СИ)

— Что потом? — поторопил ее Кир.

***

Сентябрь, 2010.

Шел дождь, барабаня по подоконнику. Осень. Снова осень. Как всегда, настроение осенью было тоскливым. Прошло семь лет, а Кристина все не могла забыть, какую злую шутку однажды сыграла с ней осень. Она лежала, не шевелясь, прислушиваясь к дыханию мужчины, так же тихо лежавшего рядом. Скоро он встанет, оденется и уйдет. Не потому, что он так хочет, а потому что она установила такие правила. Зачем? Почему уже шесть лет со всеми мужчинами она устанавливает одни и те же правила? Это тоже связано с осенью. Дождь, запах костров из опавших листьев, вкус “Советского” шампанского на губах и горечь сигаретного дыма. И никогда, никого больше близко нельзя подпускать к себе. Никогда! Вот Юра — замечательный человек. Красивый, умный, зрелый, неженатый. Любит ее, наверное. Или полюбил бы, если бы сама она не была такой дикаркой. Это он ее так прозвал. Наверное, есть за что.

Юра встал с кровати и стал натягивать джинсы.

— Юр, — тихо позвала она.

— Я думал, ты заснула, — сказал он, наклоняясь и целуя ее в висок. — Я сейчас уйду, не переживай.

— Не надо… — прошептала Кристина, сама не веря, что произнесла эти слова.

— Что не надо? — не понял Юра.

— Уходить не надо. Останься, если хочешь…

На лице Юры отразилась смесь радости и удивления.

— Ты серьезно? Что-то случилось? — вдруг встревожился он.

— Снимай штаны и прыгай в постель, пока я не передумала, — резко ответила девушка, отвернувшись.

Юра не заставил себя просить дважды. Он лег в кровать, обнял Кристину и сказал:

— Ну наконец-то! Я думал, что чудо никогда не случится!

Но тут он заметил, что плечи ее дрожат.

— Крис, ты чего? А-ну повернись! — И он развернул ее к себе.

Кристина плакала. Он никогда не видел, как она плачет, не был уверен, что она вообще способна на это, поэтому всерьез испугался, сразу вспомнив о психиатре из наркологической клиники.

— Кристи, ну чего ты? — спрашивал он, прижимая ее к себе и гладя по голове. — Ну плач, плач, если надо, легче станет.

Кристина успокоилась минут через пять, вытерла покрасневшие глаза и ушла на кухню. Юра пошел за ней.

— Может, объяснишь мне что-нибудь? — спрос он.

— Прости. Обычно я не плачу при людях.

— Ну это я уже понял, — сказал он, обнимая ее.

Кристина налила в два стакана коньяк, выпила, поморщившись, закурила и спросила:

— Ну что ты хочешь знать?

Юра тоже выпил свой коньяк и ответил:

— Вообще-то мне все интересно.

— Все нельзя, — покачала головой Кристина. — Но… Знаешь, я ведь не всегда была такой.

— Да ты и сейчас не такая, — поцеловав ее, сказал Юра, — Просто ты срослась со свей маской, а сегодня что-то заставило тебя ее снять ненадолго.

— Ладно, это тебя не касается! — огрызнулась Кристина.

— Касается! — повысил голос Юра. — Я почти полгода пытаюсь достучаться до тебя. А ты все такая же дикарка! Мужиков используешь, как вещи, я старше тебя на пятнадцать лет, а бегаю за тобой, как мальчик! Ты ведешь себя глупо! Хочешь казаться сильной, смелой, независимой, а на самом деле, просто маленькая испуганная девочка, которая боится людей и никого к себе не подпускает!

Кристина смотрела на Юру широко открытыми глазами: никто никогда с ней так не разговаривал.

— Ладно, слушай, если тебе это интересно.

И она рассказала. Все. Спокойно и тихо, без эмоций. Как будто говорила о другом человеке. Юра сидел, опустив голову, ни разу ее не перебив, только иногда тяжело вздыхал.

— Это все? — спросил он, когда девушка замолчала.

— Да. Если теперь ты захочешь уйти, я тебя пойму.

— Дура! — сказал он.

Подойдя ближе, он взял ее на руки, отнес в кровать, заботливо накрыл одеялом и сказал:

— Маленькая моя, спасибо тебе за доверие. Я рад, что ты мне все рассказала. И я буду счастлив, если ты позволишь помочь тебе преодолеть твой страх перед отношениями. Просто позволь мне быть рядом…

— Не так сразу, Юра, — ответила Кристина, засыпая.

— Я не буду тебя торопить, — сказал Юра, целуя ее в лоб.

Со следующего дня для Кристины началась новая жизнь. Она позволила Юре сократить дистанцию, которую когда-то установила между ними. Постепенно, шаг за шагом. Сама же она начала с того, что рассталась со всеми своими любовниками и стала уделять все свободное время только Юре. Постепенно он стал перевозить к ней вещи, которые теперь висели на спинках стульев, и, не выдержав наконец, она сказала:

— Юрочка, я тебе освободила две полки в шкафу. Переезжай ко мне. Только прекрати развешивать свои шмотки, где попало.

Юра подхватил ее на руки и долго кружил по комнате. А потом сам приготовил ужин, пока она принимала ванну, и сказал перед сном:

— Кристи, ты никогда об этом не пожалеешь!

И Кристина не пожалела. Ни разу. Не смотря на то, что она согласилась на совместную жизнь, ей все еще бывало трудно преодолеть барьер холодности. Сама она старалась заботиться о Юре, но его заботу поначалу воспринимала в штыки.

— Не нужно мне готовить завтрак, я сама в состоянии сделать пару бутербродов! — возмущалась она.

— Я знаю, что ты в состоянии. Я просто хочу сделать тебе приятное, Кристина! Господи, с каким же придурком ты жила! О тебе вообще когда-нибудь заботились? — не выдержал как-то Юра.

— Да, Славик. Иногда, — ответила Кристина, немного остыв. — Я прекрасно обходилась без этого.

Медленно, очень медленно Кристина становилась из морального инвалида снова открытой и искренней девушкой, снова училась чувствовать, плакать и смеяться, когда хочется, а не когда надо.

И постепенно Кристина оттаяла. Она перестала претворяться счастливой, а стала по-настоящему счастлива.

Как-то Юра сказал ей:

— Маленькая, я так люблю тебя, что иногда просто не понимаю, как жил до нашей встречи с тобой!

— Я тоже люблю тебя, Юра, — прошептала она со слезами на глазах. — Я так благодарна тебе за то, что ты заставил меня тебя полюбить, за твое терпение, за твою заботу, за то, что ты всегда рядом! Я счастлива, что мы вместе! И мне становится страшно от одной мысли, что все это может оказаться сказкой, сном, иллюзией…

— Кристи, я всегда буду рядом! — пообещал он ей.

Медленно, очень медленно Кристина становилась из морального инвалида снова открытой и искренней девушкой, снова училась чувствовать, плакать и смеяться, когда хочется, а не когда надо. Юра познакомился со своим тезкой психиатром, и Юрий Иванович внимательно наблюдал за тем, как постепенно адаптируется его пациентка в своей новой жизни.

***

Декабрь, 2012.

Ресторан и бар давно опустели, но Кир и Кристина все еще сидели там.

— Крис, я не верю, что бывает все так идеально хорошо! — сказал Кир. — Прости, но не верю.

— Конечно, так не бывает! Мы ссорились чуть ли не каждый день, по мелочам и не только. Просто я не помню этого. Я помню только то ощущение счастья, которое наполняет меня, когда он просто берет меня за руку! Я всегда буду благодарна ему за то, что он для меня сделал. Я снова ожила, и он стал смыслом этой моей новой жизни.

— И ты не нашла в себе силы, чтобы простить ему нормальную человеческую ревность? — пораженно спросил Кир. — Ты простила мне искалеченную жизнь…

Кристина засмеялась.

— Кир, ты все-таки идиот! Я благодарна тебе! Ведь если бы ты тогда не сбежал, я бы так и не встретила Юрку! А если бы не моя искалеченная жизнь, я, возможно, так и не смогла бы оценить, какое счастье мне выпало. Тот билет на самолет до Египта оказался счастливым. А я в Турцию собиралась, представляешь?

— Ты так любишь его, но даже не попрощалась перед отъездом? Крис, ему сейчас плохо. Ты злая.

— Я не злая. Пусть подумает на досуге о любви, доверии и ревности. Это как же низко нужно ценить себя, чтобы опуститься до такого?

— Ты что, вообще никогда не ревновала, Крис?

Кристина снова засмеялась.

— Кир, ты пропадал неделями в общаге у первокурсниц, тратя на них мои деньги. Ты однажды прямо домой привел пьяную шалаву и лег с ней спать на диване. Я ревновала?

— Ты вылила ей пиво на голову, а со мной неделю не разговаривала. И плакала на кухне по ночам. Думаешь, я не видел?

— Я вылила ей пиво на голову, потому что она мне нахамила! А с тобой мне просто противно было разговаривать. И плакала я оттого, что никак не могла выгнать тебя к чертовой матери!

Кир тоже засмеялся, обнял Кристину и, поцеловав в щеку, сказал:

— Пойдем домой, Крис.

По дороге они смеялись, вспоминая разные случаи из своей молодости, и Кристина, казалось, почти забыла о своей ссоре с Юрой. Все оборвалось в один момент. Почти у самого подъезда зазвонил мобильный Кристины. Она уже хотела сбросить звонок с незнакомого номера, но все же взяла трубку. Что было дальше помнила плохо. Из длинной непонятной фразы, сказанной незнакомым голосом, удалось вычленить какие-то странные слова… О чем это он? “ДТП”, “кювет”, “травматология”…

— При чем здесь я? — тупо спросила Кристина. — Почему вы мне звоните?

— Кем вы приходитесь Олексеенко Юрию Сергеевичу? — спросил голос.

— На, разберись, — протянула она трубку Киру.

Пока Кирилл разговаривал, Кристина стояла, прислонившись к дереву. Конечно, она все поняла. Но сознание отказывалось принимать смысл услышанного. Хотя… Нервы, скорость, подмерзшая вечером дорога, летняя резина… Нет. Этого просто не может быть. Они ведь даже не попрощались. Нет.

Кирилл закончил и подошел к Кристине. Ее лицо было отрешенно спокойным, глаза — потухшими. Ни паники, ни истерики, ни слез…

— Крис, Кристина! — закричал он ей прямо в ухо. — Да услышь ты меня, твою мать!

Он с силой тряс ее за плечи, пока она не сфокусировала на нем взгляд.

— Кристина, — произнес он медленно, — Нам сейчас нужно подняться домой, собрать вещи и ехать в Запорожье. Юра жив. В тяжелом состоянии, но жив. И ты должна быть рядом! Поехали!

Кристина заставила себя двигаться. Думать. Разговаривать. Кирилл позвонил Саше и, объяснив ситуацию в двух словах, сказал:

— Старик, отвезешь нас? Нам очень срочно нужно!

Саша ответил коротко:

— Я буду у вас через полчаса.

Тогда, покидав в сумку кое-какие вещи, Кирилл спросил:

— Крис, ты когда ела вообще в последний раз?

— Утром…

— Так, давай поможешь мне! Кристина, возьми себя в руки, включи голову! Некогда раскисать! — резко и громко прикрикнул он на нее.

Вместе они приготовили бутерброды в дорогу, два термоса с чаем и кофе, а потом Кир заставил ее поесть.

— Я не хочу…

— Крис! Тебе силы нужны, поешь, сколько сможешь.

— Кир, я…

— Не надо говорить. Просто ешь!

В машине Кир сел сзади вместе с Кристиной, обнял ее и сказал на ухо:

— Кристина, постарайся поспать. Нам долго ехать, и тебе нужны силы. Просто поспи. Все будет в порядке, я тебе обещаю. С Юрой все будет хорошо. Он выздоровеет, вы поженитесь, и будете вспоминать все это как кошмарный сон. Или еще лучше, вы вообще не будете все это вспоминать…

— Кир, я с ним не попрощалась! — всхлипнула Кристина. — Если он… Если он умрет…

— Кристина, он не умрет. Ты не имеешь права даже произносить это слово! Поспи, родная моя!

Кристина действительно скоро заснула. Кир же спать не мог. Его не покидала мысль о том, что всему виной его приезд, его глупое и навязчивое желание вернуть Кристину. Конечно, здесь нет виноватых. Это судьба. Но за что же судьба поступает так жестоко с теми, кто заслуживает только самого лучшего? Почему Кристина, только недавно познавшая счастье, должна снова страдать? Разве мало пережила она за последние девять лет?

***

— Я не переживу его смерть, ты знаешь? — спросила Крис, проснувшись через пару часов.

Я обнял ее, прижал к себе покрепче и сказал:

— Кристина, милая, я же сказал тебе: не смей даже произносить это слово, — прошептал я ей на ухо.

Мне было тяжело сохранять спокойствие. Я нервничал, я переживал за жизнь Юры так же, как переживал бы за близкого человека. Он был дорог Кристине. Поэтому не только чувство вины заставляло меня беспокоиться о его жизни и здоровье, просто я был склонен верить ей: она не переживет его смерть.

Мы почти не говорили в дороге. Кристина казалась спокойной, так ведут себя обычно люди, смирившиеся с неизбежным. На самом подъезде к Запорожью, мы увидели трагические и печальные следы: осколки стекла, оторванное боковое зеркало, оставшиеся брызги крови… На лице Кристины отразились боль и страх, и я слегка сжал ее ледяную руку.

Тяжелее всего в таких ситуациях — осознание собственного бессилия. Я ничем не мог ей помочь. Я знал, что она сейчас чувствует: боль, страх, сожаление… свою вину. Но что я мог для нее сделать, кроме того, чтобы просто быть рядом? А нужен ли я ей сейчас? Казалось, она совершенно абстрагировалась от окружающего, погрузившись в мучительное ожидание. И я видел, как медленно в ней угасает надежда.

Больницу нашли быстро, и Кристина тут же побежала искать врача. Оказалось, у Юры несколько переломов ребер, вывих ключицы, порезы на лице и открытая черепно-мозговая травма. Кристина побледнела и вцепилась в мою руку, слушая врача.

— Скажите мне, он не умрет? — перебила она его в конце концов.

— Нет. Для жизни нет опасности. Но не известно, в каком состоянии он будет после операции на мозге… Возможно…

В этот момент пальцы Кристины разжались, и она стала медленно оседать на пол. Я успел подхватить ее и усадил на больничную скамейку.

— Крис, ты чего? — спросил Сашка.

— Не знаю, голова закружилась чего-то… Уже прошло. Доктор, к нему можно? — спросила она.

— Нет, милая барышня. В реанимацию мы не пускаем. Он придет в себя через несколько часов, его переведут в палату и тогда вы сможете быть с ним круглосуточно. А пока вам самой не мешало бы отдохнуть. Даже если все будет в порядке, ему понадобится ваша помощь в период лечения.

Кристина кивнула несколько раз и, снова вцепившись в мою руку, потащила меня к выходу. Мы позавтракали в ближайшей к больнице забегаловке, запив все отвратительным кофе, и она сказала:

— Саша, спасибо тебе большое за помощь, за то, что отвез нас.

— Что ты, Крис! Разве за такое благодарят?

— За все благодарят. Но тебе, наверное, нужно в Харьков?

— Это терпит пару дней. Потом мы могли бы уехать вместе…

Лицо Кристины слегка исказилось, и она сказала:

— Сань, я не уверена, что смогу так быстро уехать. Юре понадобится моя помощь.

— А агентство ты закроешь?

— Черт! — выругалась Кристина. — Я вообще забыла о работе!

И тут на нее навалилось осознание того, что оба их с Юрой агентства остались без руководства. Уже через секунду она позвонила своей секретарше, дала четкие указания, после чего набрала номер Юриного напарника.

— Сергей, это Кристина. Юра попал в аварию. Сейчас в тяжелом состоянии после операции. Так что, Сереженька, руководство фирмой ты берешь на себя…. Да, я знаю, что ты ничего не знаешь и не особенно много умеешь! Я видела, что ты ничего не делаешь…. Никогда не перебивай меня. Не бойся. Я все время буду на связи… Твою мать, Серега! Ты понимаешь, что мне больше не на кого положиться? Ты — Юркин лучший друг, ты его компаньон, его правая рука в работе! Не ной и возьми себя в руки! Все, разбирайся и я жду отчет каждые два часа!

Кристина положила трубку и выдохнула. Мы с Сашкой с удивлением смотрели на то, как она преобразилась: на лице выступил румянец, а глаза загорелись интересом и азартом.

— Ты, как будто, ожила, Кристина! — сказал я.

— А то! Работа придает мне сил! — она даже рассмеялась.

Весь день провела она возле отделения реанимации, не переставая при этом руководить по телефону работой двух агентств. В связи с приближающимися праздниками заказов и клиентов сильно прибавилось, и к вечеру телефон ее буквально дымился. Работа действительно придавала ей сил. И меня поражало, как менялась она, разговаривая с подчиненными. Такую Кристину — сильную, строгую, уверенную в себе — я видел впервые.

— Где ты научилась так командовать? — спросил я, не удержавшись.

Она усмехнулась и сказала:

— Честно говоря, у Олега. Конечно, он был грубее и в выражениях совсем не стеснялся, но суть примерно та же. Он никогда не унижал людей.

— Ты о нем говоришь почти с нежностью, — удивился я.

— Я к нему относилась почти с нежностью. Я тебе уже говорила: он стал единственным человеком, который меня понял в тот момент. Он был рядом, он был сильным, и с ним было совсем не страшно…

— Он посадил тебя на колес и сделал проституткой! Как такое можно простить?

— Я этого ему не простила. Я говорю сейчас о том времени, когда я еще не принимала таблетки. Кроме того, он достаточно наказан. Не нам судить.

После обеда Кристине стало плохо. Я начал всерьез за нее беспокоиться. Но она, казалось, не обращала внимания на плохое самочувствие. Все, что ее сейчас беспокоило — это состояние Юры и состояние дел на работе.

Юра пришел в себя около пят и вечера, и его почти сразу перевели в палату. Зрелище было тяжелым: перебинтованная голова с торчащей дренажной трубкой, огромный отек на лице, испещренном мелкими порезами, и глаза… В них, казалось, совсем не было осознанности. Но врач предупредил нас, что Юр полностью в сознании.

— Милый, привет, — прошептала Кристина, беря его за руку.

— Кристина, — прохрипел он м трудом. — Ты меня простила?

На глазах Крис выступили слезы, но она постаралась скрыть их.

— Юрочка, любимый мой! Конечно я тебя простила! Не думай сейчас об этом! Чего ты хочешь?

— Пить… Мне там воды не дали…

— Ему можно пить? — спросила на доктора.

— Да. Но пока не слишком много.

Кристина поднесла бутылку с водой к его губам, и Юра выпил половину.

Наблюдая за этой сценой, полной нежности и любви, я окончательно понял, какой глупой затеей была моя попытка вернуть Крис. Даже, если бы мне удалось, это было бы жестоко. Только с ним она может быть счастлива, это было очевидно.

Дальше было трудно. Нам с Кристиной пришлось вернуться в Харьков, поскольку в агентстве требовалось ее присутствие. Я советовал ей поговорить со Славиком, но она наотрез отказывалась просить его о помощи. Три недели она разрывалась между Запорожьем и Харьковом, кроме того ночи на пролет просиживала за компьютером, занимаясь работой агентства в Симферополе. С каждым днем я все больше восхищался ею. Она находила время для всего. А когда приезжала к Юре, была с ним нежной и заботливой, ни разу не показав, как ей тяжело.

— Крис, ты робот? — спросил я ее однажды во время ужина.

— Нет. Я просто не имею права остановиться. Если остановлюсь, боюсь, снова не смогу включиться в работу. Я ужасно устала на самом деле. Просто ужасно. Но если я возьму передышку… Ничего, скоро Юру выпишут, он будет дома, и мне станет намного легче.

Я боялся этого разговора, все время его откладывал, но, судя по всему, пришло время.

— Мне нужно будет съехать…

Она подняла на меня удивленные глаза.

— Да. Прости, но я думаю, что это будет правильно. Если тебе не хватает денег, я дам в долг.

— Кристина, давно хотел сказать тебе…

Она вопросительно посмотрела на меня, и я понял, что должен все-таки это сказать. Эта мысль зрела во мне с тех самых пор, как случилось несчастье с Юрой. Как будто какой-то посторонний голос все время твердил это в моей голове. Я старался заглушить его своим эгоизмом. Но… Я знал, что сам сожгу все мосты, сказав это, но промолчать не мог.

— Кристина, прости меня. Я не должен был приезжать, не должен был влезать в твою жизнь. Я сам отнял у себя это право девять лет назад. Прости. Я понимаю, что во всем случившемся есть моя вина. Я уйду, Кристина, и, обещаю, больше никогда не побеспокою тебя…

Ее брови медленно поползли вверх, и на лице появилось выражение удивления. Потом она криво усмехнулась и сказала:

— Ясно. Значит, снова бежишь? Что ж, я могла этого ожидать.

— Да нет, Кристина! Я не бегу. Я просто хочу оставить тебя в покое…

— Почему же эта светлая мысль не пришла тебе в голову раньше? — повысила она голос. — Кир, сейчас поздно давать задний ход! Я ведь снова впустила тебя в свою жизнь. Я надеялась, что мы сможем…

— Что, Крис? Ты надеялась, что я стану для тебя кем-то вроде Славика? Это невозможно.

Она опустила голову и кивнула. А потом вдруг прошептала:

— Кирилл, ты нужен мне…

Я вздрогнул. Я не верил, боялся поверить в то, что слышу.

— Крис… Что ты сейчас сказала?

Она, все так же, не поднимая головы, сказала:

— Ты мне нужен. Кир, я не знаю, как бы я справилась со всем этим без тебя. И… Это не просто благодарность. Я не знаю, не уверена пока, что именно чувствую…

Я не слушал ее больше. Я подскочил к ней, обнял и стал целовать. А она с готовностью отвечала на мои поцелуи. Я не думал. Я просто не в состоянии был думать в тот момент. Существовали только я и она — и больше ничего в цело мире. Даже время перестало существовать для меня…

Она первая пришла в себя. Отстранилась, тяжело дыша, и потянулась к сигаретам.

— Крис…

Она замотала головой.

— Кир, прошу тебя, не надо сейчас ничего говорить. Не заставляй меня думать. И, тем более, принимать решение. Я все равно не смогу. Только не сейчас, когда столько всего навалилось одновременно. Кроме того… У меня задержка. Я пока не делала тест, но почти уверена, что беременна. Мы почти не предохранялись, когда я ездила к нему в Симферополь.

Я выронил стакан с водой и тупо смотрел, как на плитке растекается прозрачная лужа. Снова рухнули все воскресшие было надежды. Конечно, она не выберет меня, будучи беременной от Юры, которого она так сильно любит. И ему нужна сейчас ее поддержка. И… Она с ним счастлива. Я должен уйти.

— Ты что-то не слишком рада…

— Я рада, Кир. Просто… Не вовремя как-то. Я не уверена сейчас ни в чем. Я не знаю, чего я хочу. Поэтому просто буду работать. Работать, пока хватит сил. А принятие решений я отложу на потом.

— Скоро Новый год, Крис. Тебе придется остановиться, отдохнуть и подумать, — сказал я.

— Еще неделя. А послезавтра Юру выписывают. Ты уже поговорил с Сашей по поводу поездки?

— Да. Он сказал, что обязательно поможет.

***

29 декабря 2012.

Кристина с трудом открыла глаза. Еще одно утро. Господи, ведь только заснула… Она уже давно не высыпалась. Ложилась поздно или не ложилась вообще. Когда удавалось забыться тревожным недолгим сном, он не приносил отдыха. Снились тяжелые сны, путанные и сумбурные, в основном, кошмары. Юра умирал. Почти во всех снах он умирал, снова и снова. Кир исчезал. Просто растворялся в дымке, или уходил медленно вдаль по той самой дороге, где еще валялись осколки Юриной машины. Они всегда там валялись. И кровь.

А с тех пор, как тест показал две полоски сны стали еще страшнее. Дети — младенцы и чуть постарше — бледные и молчаливые, с огромными несчастными глазами. И среди них она все ищет и ищет своего. Но не находит… Она слышит его голос. И идет на этот голос по дороге, залитой кровью. Постепенно дорога превращается в бесконечно длинный больничный коридор…

И так постоянно, ночь за ночью. Утро кажется долгожданным избавлением от этого липкого тумана сновидений.

Поцеловав спящего Юру, Кристина тихо вышла из комнаты. Хорошо, что Кир пока так и не нашел жилье. Хорошо, что он рядом. Есть с кем поговорить. Юра много спал и почти не разговаривал. Юрий Иванович говорил, что это посттравматический стресс, и скоро пройдет, но Кристине от этого было не легче. Она чувствовала, что может не выдержать бешеного темпа, что может сорваться в любой момент.

Радовало одно: оба агентства со вчерашнего дня были закрыты на рождественские каникулы — до 10 января.

Кирилл уже ждал ее на кухне у накрытого стола. Свежевыжатый апельсиновый сок, тосты с сыром и чашка ароматного кофе с корицей. Почти как у Славика. По-дружески поцеловав ее в щеку, Кир сел рядом. И снова этот молчаливый вопрос в его глазах, немое ожидание решения. Да какое она может принять решение?

Для Кристины мучительна была сама мысль о том, что пришлось признать наличие выбора… С одной стороны Юра. Любимый и любящий, нежный и заботливый. Сильный и умный. Отец ее ребенка. Человек, которому она сейчас нужна как никогда.

И Кир… Предавший однажды, не накопивший за девять лет ничего, кроме сожалений о прошлом. Не очень приспособленный к жизни. Эксцентричный, эгоистичный, смешной. Смотрит на нее глазами влюбленного пса. Надломанный, надтреснутый, до сих пор мечущийся в поисках себя. На него нельзя положиться. Что он может дать?..

Но последний месяц красноречиво свидетельствовал сосем о другом. Кир был рядом день и ночь. С того самого момента, как они узнали об аварии Юры, он не отходил от нее ни на шаг. Он был внимателен и тактичен. Стал ее молчаливой тенью и всегда готов был помочь. И помогал. И нашел в себе силы, чтобы уйти с дороги, не мешать их с Юрой счастью. Она сама виновата, что удержала его. Но виновата ли?.. Ей становилось как-то уютно и тепло рядом с ним. С каждым днем она понимала, что чаша весов медленно, но уверенно склоняется в его сторону…

Тошнота. Второй день тошнота. Это только начало. Ребенок. Как можно бросить больного отца своего ребенка? Кроме того, какое будущее ждет ее и ребенка, если она уйдет от Юры? Деньги, чертовы деньги! Неужели и в этом выборе придется руководствоваться этим?

Кристина вывело из задумчивости ласковое прикосновение Кира.

— Поставь стакан, Крис, а то ты его раздавишь, — сказал он полушутя. — Что-то случилось?

— Нет, — замотала она головой. — Просто… Мне нужно многое обдумать, Кир.

— Я знаю, Кристина. И я тебя не тороплю. Но ты ведь беременна…

— И что? С ребенком я тебе не нужна? — спросила она с вызовом.

— Ты мне любая нужна. Но я не думаю, что я нужен вашему с Юрой ребенку. Я люблю тебя, Крис. Но ты уже не имеешь права решать только за себя. Это касается всех нас.

Кристина поморщилась и сказала:

— Кир, меня пугает, когда ты говоришь правильные вещи. Не твой стиль. Спасибо. Я сама разберусь.

Черт! Он прав! И здесь есть только одно правильное решение. Не о чем думать. Черт! Она ведь все равно думает! За Кира нет ни одного довода. Как и нет ни одного против Юры. Глупая вспышка ревности не в счет. Так почему она продолжает думать? Почему единственное светлое пятно в ее теперешней жизни — это истеричный Кир о своей запоздалой любовью?

На кухню, опираясь на костыль, зашел Юра. Кристина подошла нему, нежно поцеловала и сказала строго:

— Юра, почему ты встал? Сейчас семь утра, ты можешь еще поспать…

— Я не хочу спать, — хмуро ответил Юра.

Он налил себе чашку кофе, но Кристина тут же забрала ее и протянула взамен чашку с чаем.

— Я не пью зеленый, — недовольно пробурчал Юра.

Кристина обворожительно улыбнулась и сказала, целуя его в бритый висок:

— Это черный.

— А почему он желтый?

— Потому что тебе пока нельзя ни кофе, ни крепкий чай. Поэтому пей то, что я тебе даю.

Юра разозлился, отставил чашку и вышел из кухни. Кристина тяжело вздохнула и опустила голову на руки. Кир положил руку ей на плечо.

— Крис… Это пройдет у него, потерпи.

— Он прекрасно знает, что ему нельзя крепкий чай! Он просто делает все мне назло. Ведет себя, как подросток, которым руководит дух противоречия! Кир…

— Кристина…

— Я должна его поддерживать, должна быть рядом с ним. Я хочу ему помочь. Я должна ему это! Это самое меньшее, что я могу для него сделать!

— Посоветуйся со своим психиатром. Иначе тебе самой скоро понадобятся его услуги.

Кристина кивнула, понимая, что это самое верное решение.

***

— Кристина, мне не нравится, как ты выглядишь, — вот первое, что сказал ей Юрий Иванович.

Она потянулась к сигаретам. Он успел перехватить ее руку и сказал:

— Кристина, ты стала курить гораздо больше обычного.

Кристина виновато улыбнулась и сказала:

— Я пока еще держу себя в руках…

— Ты похудела и побледнела. Выглядишь неплохо, но хуже, чем всегда. Так что рассказывай. Это Юра?

Кристина вздохнула, все-таки закурила и сказала:

— Юра почти не разговаривает со мной. Я знаю, что ему сейчас тяжело и физически и психологически. Я стараюсь его поддерживать. Стараюсь все для него делать, но я не понимаю его. Я не знаю, что ему нужно. Он не подпускает меня к себе.

— Кирилл все еще живет у вас?

— Да. Но проблема не в нем.

— Кристина, попробуй меньше опекать Юру. Сильному здоровому мужчине, привыкшему быть твоей опорой, непросто будет признать, что на какое-то время опора нужна ему самому. Пусть делает все сам.

— Но он не может!

— Кристина, он может гораздо больше, чем ты думаешь. Не может он быстро и долго ходить. Все остальное он может. Поверь мне, я ни раз лечил пациентов после черепно-мозговых травм. И с гораздо более серьезными последствиями. Человек скорее восстанавливается, когда ему предоставляют самостоятельность и свободу действий. Юре нужна твоя помощь, но не опека.

— Спасибо вам, Юрий Иванович, — кивнула Кристина. — Но это еще не все.

— Слушаю, — с улыбкой сказал психиатр.

Кристина выложила все. О том, что она чувствует, о том, что не хочет отпускать Кирилла и всерьез думает уйти от Юры, не смотря на беременность. О ночных кошмарах и о том, что ей кажется, что, если она остановится и позволит себе отдых, то больше не сможет собраться с силами, просто потому что сил не осталось.

Юрий Иванович внимательно выслушал ее, ни разу не перебив, а, когда она закончила, спросил:

— Выговорилась?

Кристина вздохнула с облегчением и сказала:

— Да. Спасибо вам. Вы можете мне что-нибудь посоветовать?

— Нет, — ответил врач.

Кристина обескуражено смотрела на него.

— Тебе, моя милая, нужно хорошенько отдохнуть. Вечером расслабься, посмотри какой-нибудь приятный фильм, легкий и позитивный, ложись спать. И спи столько, сколько посчитает нужным твой бедный организм.

— Я же вам говорю…

— Нет, девочка моя, это я тебе говорю. Ты беременна, так что если не хочешь ради себя, выспись хотя бы ради ребенка. И бросай курить! Отдохнешь, отметишь праздник, приведешь в порядок голову, и решение придет само собой. Это я тебе обещаю.

Кристина достала сигарету, покрутила ее в пальцах и, вдруг, разломала пополам.

— Да, вы правы, Юрий Иванович. Мне явно стоит бросить курить.

— Тебе стоит сделать все, о чем я говорю.

— Как я могу расслабиться дома? Там Юра и Кир. Один меня игнорирует, а второй…

— Есть одно место, где я гарантирую тебе изолированность от всего мира.

Кристина приподняла удивленно брови.

— Наш санаторий сейчас почти пустой, а твоя палата свободна.

— Спасибо вам. Но как я брошу Юру?

— Ты предоставишь ему свободу и самостоятельность. Это ведь именно то, о чем мы говорили. Он останется один и поймет, что совсем не беспомощен, что ему не нужна нянька. Поверь, это очень способствует восстановлению. А ты сможешь наконец-то отдохнуть.

— Бросить жениха в канун Нового года? — засмеялась Кристина. — Это жестоко.

— Приезжай первого числа. Клиника будет вообще пустой.

— Спасибо, Юрий Иванович, я подумаю.

— Я забронирую твою палату.

Кристина вернулась домой поздно. Просто хотела побыть одна, и бродила по улицам. Была чудесная предновогодняя погода. Как в сказке, падал снег крупными хлопьями и весь мир казался в свете тусклых фонарей залитым тонким, дымчатым фиолетовым цветом, нежным и прекрасным. Кристина подняла вверх голову, и несколько снежинок опустились на ее лицо. Девушка улыбнулась. Стало вдруг легко и спокойно на душе, как будто все проблемы исчезли. Да, здорово придумал Юрий Иванович. В клинике, где началась когда-то ее новая жизнь, она действительно сможет отдохнуть, успокоиться и принять правильное решение.

Юра спал. Или делал вид, что спит (это вошло у него в привычку в последнее время). Кир сидел перед телевизором, смотря не слишком интересный футбольный матч.

— Я уезжаю, — сказала ему Кристина.

— Далеко?

— Нет. Не очень. Просто хочу побыть одна. Мне это нужно…

— Правильно, наверное. Крис, ты всегда умела принимать правильные решения. Поезжай, отдохни и приведи, наконец, мысли в порядок. У тебя в голове, в последнее время, жуткий бардак.

Кристина засмеялась и сказала:

— Уж кто бы говорил о бардаке!

— Ну что ты, Крис! Я — это другое дело! Я всегда был идиотом, по сравнению с тобой!

— Я устала быть собранной и организованной. Устала от того, что все ждут от меня быстрых и правильных решений. Я когда-то давно доверилась Юре, открылась ему и полюбила его именно из-за того, что с ним одним я могла быть просто женщиной, а не биороботом, могла позволить себе не принимать решений, не казаться сильной. А теперь он замкнулся в себе и не подпускает меня. Я не была в такой ситуации никогда…

Кир слегка приобнял ее за плечи и сказал:

— Крис, расслабься. Поезжай, куда собралась. Все наладится.

Кристина только вздохнула и ушла в спальню.

***

1 января 2013.

— Кристина, скажи мне, куда ты едешь? — уже в который раз допытывался Юра, наблюдая как она собирает вещи. — И, главное, зачем?

— Юра, милый, мне просто нужно исчезнуть на недельку. Возможно, я даже отключу телефон. Не злись. Мне всего лишь нужно отдохнуть, последние месяцы были слишком напряженными…

— У тебя? — перебил ее Юра. — У тебя были напряженные месяцы? Я почти полгода жил и работал в Симферополе, уставал, как собака! Потом я попал в аварию, чуть не умер и, возможно, останусь хромым! А у тебя были напряженные месяцы?

Кристина сидела, не поднимая головы, слушая эту гневную тираду. Потом она глубоко вздохнула и медленно произнесла:

— Юрочка, родной, ты сейчас что имел ввиду? Что за полгода в Симферополе ты не смог воплотить в жизнь абсолютно идеальный, готовый бизнес-план, и сделал за полгода там меньше, чем я, общаясь по “Скайпу” с твоим напарником — за две недели? Ты гордишься этим и ставишь себе в заслугу? А авария… Ты попал в нее по собственной глупости! Из-за глупой сплетни примчался через всю страну, как герой дешевой мелодрамы, а потом помчался обратно на бешеной скорости, на “лысой” резине по гололеду! Мне что же, пожалеть тебя за это? Кроме того, ты настолько закрылся от меня, как молюск в раковине, что я, при всем желании, не могу тебя ни пожалеть, ни помочь тебе, ни даже сексом с тобой заняться! Поэтому я и уезжаю. Побудь один, подумай. Начни что-то делать, прекрати себя жалеть! Юра, я не такого тебя знаю и люблю. То, что я вижу сейчас — это не ты.

Юра пораженно смотрел на свою любимую женщину.

— Так вот, что ты думаешь… — произнес он, наконец. — Что я безмозглый дурак и сам во всем виноват?

— Нет. Юра, пойми же ты, наконец, что я вообще сейчас ни о чем не думаю. Я мечтаю только о том, как отключу телефон, надену самую свою асексуальную теплую пижаму, махровые носки, укутаюсь теплым пледом, открою новенькую, пахнущую типографией, книжку и буду есть сладости, запивая и горячим какао! Вот чего я хочу! А в открытую форточку будет слышно только радостное чиканье воробьев — и больше ничего!

— И где это такой рай?

— Юр, не важно. Такое место есть. Это только мое место. Я вернусь оттуда, и — обещаю — все будет по-новому. И тебе тоже нужно побыть одному, без меня.

— А как же твой Кир?

— Кир всю неделю работает. Ты его почти не будешь видеть.

— А кто будет готовить? — спросил Юра, понимая, как глупо звучит этот вопрос.

Кристина улыбнулась.

— Юрка, ты готовишь не хуже меня. В крайнем случае, закажешь пиццу. У меня к тебе одна просьба: хватит лежать. Тебе нужно разрабатывать ногу и дышать свежим воздухом. И про лекарства не забывай! И никакого алкоголя, — шутливо погрозила она пальцем.

Юрий Иванович заехал за Кристиной, и они отправились в путь. Санаторий находился в двух часах езды от города.

— Легко тебя отпустили? — спросил врач.

— Не очень. Была попытка устроить истерику и надавить на жалость.

— Кир?

— Если бы! Юра…

— Странно. Но, думаю, твое отсутствие пойдет ему на пользу.

— А Кир?

— Кир, наоборот, очень рад, что я решила отдохнуть и позаботиться о себе.

— Молодец! Ну, Кристинка, думаю, ты останешься довольна отдыхом. Будешь “гулять по берегу живописной лужи в этом, прямо-таки, есенинском лесу”.

Оба засмеялись.

Санаторий встретил Кристину звенящей морозной тишиной. Она вышла из машины и втянула полные легкие чистого воздуха, улыбнулась и произнесла:

— И почему я всегда чувствую себя здесь так, словно вернулась домой?..

Вокруг была умиротворяющая простая красота природы. Большой корпус и корпуса поменьше были погружены во мрак, не считая нескольких светящихся окошек. Покрытое тонкой коркой льда озеро тускло посверкивало в свете бледной луны, окруженное густой тенью березовой рощи.

— Я и забыла, как здесь здорово, Юрий Иванович! Спасибо вам, что предложили мне эту идею, — восторженно воскликнула Кристина.

— Я знал, что ты останешься довольна, — улыбнулся врач.

Они вошли в здание главного корпуса, и им навстречу вышла медсестра в коротком халатике с эмблемой клиники.

— Ой, Юрий Иванович! — воскликнула девушка — С новым годом вас! Чего это вам дома не сидится? Ой, Кристина, это вы? — тараторила она.

— Да, Машенька! Рада тебя видеть.

Кристина, счастливо улыбаясь, обняла медсестру. Они Машей были знакомы много лет, с тех самых пор, как Кристина впервые попала в эту клинику.

— Ой, и я рада! А то тут ни одного человека, я и сторож! Как ваши дела? — продолжала говорить Маша.

— Машенька, проводи Кристину в ее палату, — прервал поток Юрий Иванович. — Иди располагайся, и через час встретимся в столовой.

Кристина вошла в свою старую палату: всегда она останавливалась в той самой, где лежала впервые. Распаковывая вещи и слушая радостное щебетание Маши, она погрузилась в воспоминания. Каждый раз, возвращаясь сюда, она снова и снова вспоминала все, случившееся с ней тогда, в 2004 году. Но почему-то сейчас она не испытала привычной смеси страха, отвращения и облечения. Нет. Сейчас это были просто события. Они не несли в себе больше негативных эмоций. Впервые в жизни, Кристина действительно смотрела на себя со стороны, не переживая заново весь ужас того, что с ней случилось. Сейчас у нее была другая жизнь. Совсем другая, начавшаяся здесь, в этой уютной комнате с видом на озеро и выкрашенными в пастельные тона стенами.

Кристина одела мягкий велюровый спортивный костюм, теплые носки и кроссовки, стянула волосы в высокий хвост и пошла в столовую. Огромное помещение было слабо освещено настенными светильниками, стены были украшены к новому году гирляндами и блестящей мишурой. На окнах налеплены снежинки, вырезанные из салфеток, что особенно позабавило Кристину, напомнив что-то из далекого детства. Юрий Иванович тоже переоделся в более удобную одежу и сидел за неожиданно празднично накрытым столом.

Ужин прошел легко и непринужденно. Кристина почти физически ощущала, как покидает ее тело накопившаяся за месяцы усталость.

— Прогуляемся немного? — спросила она врача после ужина.

— С удовольствием. Тебе нужно больше бывать на свежем воздухе.

— Думаю, не мне одной.

— Ну я-то здесь провожу почти всю неделю, Кристиночка.

— Юрий Иванович, вы рискуете остаться одиноким, если будете продолжать в том же духе.

Психиатр улыбнулся немного грустной улыбкой и сказал:

— Думаю, здесь проблема не в моей занятости. Понимаешь, когда я знакомлюсь с женщиной, я заранее вижу всех тараканов в ее голове и могу сказать наперед, как будут развиваться наши отношения. Это сложно.

Они шли по узкой, протоптанной вокруг озера тропинке.

— Но вы ведь любили когда-нибудь? — спросила Кристина.

— Конечно. Но мне тогда было лет двадцать восемь, я еще не умел так быстро и глубоко заглядывать в мозг человека…

— А что у вас с ней произошло?

Юрий Иванович усмехнулся и сказал:

— Не поверишь, Кристина. Она уехала. Вышла замуж и уехала в Питер.

Кристина действительно с трудом могла поверить услышанному.

— Так вот, почему вы так хорошо поняли меня тогда? Вы просто знали, что я чувствую…

— Не преувеличивай, Крис. Я знал, что чувствуешь, когда тебя бросают. Когда Лиза уехала, я пил. Много На работе, после работы, на выходных… Потом взял себя в руки. Оценил преимущества своей свободы. В общем, стандартная история. У меня не было травмы. Просто обида и боль. С тобой сложнее. Ты растворилась в мужчине, который тебя предал, ты не могла без посторонней помощи снова собрать себя. А потом появился Олег, и просто чудо, что ему не удалось разрушить тебя до основания.

— Ну я ведь сильная… — задумчиво произнесла Кристина.

— Это правда. Ты сильная. Если честно, твоему случаю посвящена значительная глава одной из моих книг.

— Правда? А почему я до сих пор об этом ничего не знаю? — удивилась девушка.

— Я подарил тебе подписанный экземпляр два года назад на Восьмое марта.

Кристина смутилась.

— Простите, я уже забыла, когда читала что-то, не касающееся работы…

— Ну ничего, здесь у тебя будет много времени.

— Я не могу выкинуть из головы своих мужчин… — призналась Кристина.

— А ты выкинь! Ты здесь не для того, чтобы думать о них. Ты здесь просто для того, чтобы отдохнуть. Я ведь твой врач. Считай это моей врачебной рекомендацией!

— Юрий Иванович, меня убивает то, что я вообще допустила вероятность выбора. Ведь здесь все очевидно: Юра, я, ребенок. Свадьба. Общий бизнес. Но почему я не могу послушать голос разума?

— Кристина, отдохни. Забудь немного о них обоих. Кир много сделал для тебя, был рядом в непростой период, в то время как Юра вдруг проявил слабость, ему не свойственную. Изменилась ситуация, твой мир поменялся. Подожди. Дай себе передышку.

Кристина последовала совету. Придя в свою палату, она переоделась в теплую пижаму, легла в кровать, натянув одеяло до подбородка, и открыла новенькую книжку. Уже через пятнадцать минут девушка спала. Проснулась она около девяти часов утра. Сквозь щель в плотных шторах в окно струился сероватый свет зимнего утра. Кристина потянулась в постели и улыбнулась счастливой улыбкой новому дню. Впервые за несколько месяцев она почувствовала себя свободной: не нужно было вскакивать под противный писк будильника, умываться, завтракать, приводить себя в порядок — и все это в течение строго отведенного времени. В последний месяц это время сводилось иногда к получасу. Не нужно было заботиться о женихе и бывшем любовнике. Не нужно было делать вообще ничего.

— Я в сказочном мире, где время идет по-другому, — сказала она сама себе вслух и радостно рассмеялась.

Не спеша, Кристина привела себя в порядок. Просто умылась и снова стянула волосы в высокий хвост. Никакой косметики, она и так была очень красива. В дверь постучали. Вошел Юрий Иванович.

— Доброе утро, как спалось? — спросил он.

Кристина, не переставая улыбаться, ответила:

— Сегодня я проспала целых восемь с половиной часов! Мне не снилось вообще ничего! Я чувствую себя новым человеком! Я счастлива, Юрий Иванович!

— Сколько же ты не была в отпуске?

— Полтора года, с момента открытия моего агентства…

— Пойдем завтракать, Кристина.

После завтрака была прогулка. Потом — обед. А после обеда Кристина снова легла в свою кровать с книжкой и провела там весь день до ужина. Она планировала провести примерно в таком же ритме всю неделю.

***

Юра проснулся очень рано, за окном было еще совсем темно. Постель казалась огромной и холодной без Кристины. Сам виноват. Ну неужели нельзя было взять себя в руки? Потянувшись к тумбочке, он нашарил там паковку от таблеток, оказавшуюся пустой. А нога почему-то сильно разболелась, да и голова после травмы практически не переставала болеть. Пришлось тащиться в зал за новой упаковкой лекарства. К своему удивлению Юра увидел, что Кир сидит на кухне с бутылкой пива.

— Не спится? — спросил Юра.

— Я смотрю, не мне одному.

— Я в такое время часто просыпаюсь, нога начинает сильно болеть, — ответил Юра, глотая сразу две таблетки. — Тебе Крис тоже не звонила?

Кир с удивлением посмотрел на своего соперника.

— Юра, если она кому-то и позвонит, то это будешь ты. Поверить не могу, что ты до сих пор в ней сомневаешься!

Юра тяжело вздохнул и, скривившись от боли, опустился на стул.

— Я не то, чтобы сомневаюсь в ней. Я, скорее, сомневаюсь в себе. По-моему, я действительно перегнул палку…

— Нет. Ты ничего плохого не сделал, Юра. Проблема твоя в том, что ты и хорошего ничего не сделал.

— Кир, я не жалею себя. Сам виноват, и прекрасно это понимаю. Но мне не легче от этого понимания. Наоборот, добавляются еще и угрызения совести, потому что заставил ее взять на себя слишком много. Честно говоря, я не уверен, что нормальный человек способен выдержать такой темп.

— Вот в этом твоя проблема. Ты ей должен был это все сказать. А ты с ней вообще не разговаривал. Знаешь, как Кристина переживала? Не из-за работы, даже не из-за твоего здоровья. Она боялась, что ты во всем будешь винить ее, что ты закрылся от нее навсегда.

— Откуда ты это знаешь? — спросил пораженный Юра.

— Ты бы тоже это знал, если бы хотя бы попробовал поговорить с ней. Ладно, Юра, не мне тебя учить жизни. Могу только одно сказать: если потеряешь Кристину, ты больше ни с одной женщиной не будешь счастлив. Она — особенная.

— Чем?

Кир удивленно приподнял брови.

— Странно, что об этом спрашивает человек, который собирается на ней жениться через несколько недель.

— Мне интересно твое мнение. Я-то знаю, за что ее люблю. Но вот ты, который бросил ее перед свадьбой, который сбежал, поджав хвост (прости, не хочу обижать тебя, но это ведь правда), откуда ты знаешь, какая она особенная?

— Я видел, как она из девчонки становится постепенно женщиной. Видел ее огромную силу духа еще тогда. И на себе испытал огромную силу ее любви. Я знаю, какой она бывает жесткой, иногда даже жестокой. Но я так же знаю, какой она бывает нежной и заботливой. Юра, держись за нее. Любовь такой женщины очень многого стоит.

— А как же ты, Кир? Ты ведь приехал забрать ее с собой?

Кирилл горько усмехнулся.

— Я тогда не знал ничего. Не знал, к чему привел мой отъезд. Не знал, что она пережила, отчасти из-за меня. И тебя я тогда не знал. Она мне все рассказала. Я навряд ли могу считаться твоим соперником.

— Ты любишь ее? — спросил вдруг Юра.

— Да. Больше жизни. И это не красивые слова. Моя жизнь совершенно не имеет смысла без нее. Но я буду счастлив, если вы с ней позволите мне быть просто рядом — как другу.

Юра помолчал несколько минут и сказал:

— Знаешь, Кир, ты ведь совсем не такой идиот, каким кажешься.

Прошло еще два дня, а Кристина так и не позвонила. Тогда Юра сам набрал ее номер.

— Алло, — сказала она. — Что-то случилось?

— Привет, любимая. Не сучилось. Просто соскучился и решил узнать, как твои дела?

— Все хорошо, Юра. Здесь здорово! Воздух, березы, красота и тишина… Как там у вас дела? Как Кирилл?

— Хорошо. Привет тебе передавал.

— Вы с ним нормально уживаетесь?

— Он на работе все время.

— Нога болит?

— Болит.

— Разрабатывай. И не забывай пить таблетки. Целую. Пока.

Кристина положила трубку, а Юра вдруг почувствовал пустоту. Кристина, его Кристина, так холодно с ним никогда не разговаривала. Наверное, его чувства слишком явно отразились на лице, потому что Кир, вошедший в комнату в этот момент, обеспокоенно спросил:

— Юра, ты в порядке?

— Да, Кир. Отвали, ладно, — грубо ответил Юра.

— Не получится, — спокойно возразил Кирилл. — Я обещал твоей невесте за тобой присматривать.

Юра разозлился.

— Знаешь что, Кирилл, пошел ты на хер! Я вообще не уверен, что у меня еще есть невеста! — рявкнул он.

Кирилл открыл себе бутылку пива и сел за стол.

— Ты ей звонил, да?

Юра кивнул.

— А я-то думал, что это я идиот! Юра, она же ясно дала понять, что не хочет, чтобы ее беспокоили. Она злилась?

— Нет. Кир, она не злилась. И не радовалась. Она разговаривала со мной, как с посторонним человеком. У нее даже голос изменился.

— Не парься раньше времени, Юр, она просто хочет побыть одна.

Кир старался быть искренним, старался изо всех сил. Но в душе снова подняла голову надежда. Если она так холодна с Юрой, значит ли это?.. Кирилл боялся додумывать эту мысль до конца. Он вообще старался поменьше думать о Кристине. Даже пытался переключиться на симпатичную новенькую официантку. Но это было бесполезно. Пока Кристина не была потеряна для него окончательно, пока жива была хотя бы крошечная надежда, он не мог думать о других женщинах. Одна мыль об этом казалась ему равносильной измене. Но он твердо решил не звонить ей. Если она была не рада звонку Юры, скорее всего, не обрадуется и его звонку.

***

Кристина лежала в постели в полной темноте и улыбалась. Впервые за очень долгое время она была абсолютно счастлива и спокойна. Нет, она еще не приняла решение. Она просто перестала об этом думать. В конце концов, какая разница, какой мужчина займет место рядом с ней, если она получила самый главный и желанный подарок в жизни женщины. Она станет матерью. Это не ошибка и не случайность. Это новый этап в жизни. Это счастье.

Юра… Ее улыбка медленно угасла. Зачем он позвонил? Соскучился. А она скучала? Хоть за кем-нибудь? Уже четвертые сутки она просто наслаждалась отдыхом и свободой, она ни за кем не скучала, ни о чем не думала и не вспоминала. Но он позвонил. А она была резка с ним. В конце концов, он ведь просто спросил, как у нее дела. Он не звонил жаловаться или упрекать, он просто проявил заботу и беспокойство — то, чего ей так не хватало в последнее время. А она ему почти нагрубила…

— Господи, Кристинка, когда же ты стала такой сукой? — спросила она себя вслух.

А Кирилл… Она оглядывалась на прошедшие три месяца и спрашивала себя, где, когда, в какой момент перестала контролировать ситуацию и отпустила ее. В какой момент невинный флирт на фоне общей легкой ностальгии превратился в нечто более глубокое и серьезное? И во что? Как ни старалась, она не могла определить для себя, что же именно чувствует к Кириллу. Но он перестал быть просто неудачником, вызывающим жалость. Кир стал увереннее в себе, самостоятельнее. Он адаптировался к новым для себя условиям жизни и, вместе с этим, перестал бегать за ней, словно щенок, заглядывая в глаза. Он вполне осознанно готов был уйти, оставить ее и Юру в покое. Почему же она остановила его?

Кристина включила ночник и открыла книжку. Она не хотела больше думать. Рано. Слишком рано. Она не была готова еще приять решение.

В этот день Кристину ждал сюрприз. После обеда, когда она вернулась с прогулки, медсестра Маша сказала:

— Кристина, к вам посетитель.

— Кто? — удивилась Кристина.

— Да друг ваш, не помню, как его зовут. Который с вами здесь жил у нас.

Кристина почувствовала прилив злости. Славик! Какого черта ему здесь надо?

Славик сидел за столиком в буфете. Перед ним лежал букет из пяти красных роз. Кристина молча села напротив, заказав травяной чай.

— Здравствуй, Кристина, — спокойно улыбнувшись, сказал Славик.

— Здравствуй, Слава, — ответила девушка в тон ему.

Он встал и протянул ей цветы. Она с улыбкой приняла их.

— Как твои дела? — спросил он.

Кристина вздохнула.

— Славик, давай не будем ломать комедию. Я думаю, ты прекрасно осведомлен, благодаря своей бывшей секретарше, как у меня дела. Говори, зачем приехал.

— Крис, я действительно кое-что слышал о твоих проблемах. Но я приехал только потому, что хочу наладить наши отношения, хочу помочь тебе.

Кристина невесело рассмеялась.

— С чего ты взял, что мне нужна помощь?

— Хотя бы из-за того, что ты снова оказалась в клинике…

— Славик, не дури! Мне нужна была не помощь, а тишина и отдых. Я просто действительно устала. Ты лучше кого бы то ни было знаешь, что я не отдыхала полтора года. Так что мне не нужна помощь. Тем более, твоя, — добавила Кристина голосом, в котором прозвучали нотки отвращения.

— Не ври себе, Крис, — сказал Славик спокойно. — Ты нуждаешься во мне. Всегда нуждалась. Как только меня не оказалось рядом, у тебя все пошло наперекосяк.

Кристина подавила в себе желание встать и уйти.

— Славик, какая же ты скотина! — прошептала она. — Я не верила, отказывалась верить, когда мне говорили, что все эти годы ты был просто влюблен в меня. Я даже вообразить себе подобное не могла. Но теперь вижу, что, скорее всего, это правда.

Славик изменился в лице, его руки сжались в кулаки и он сказал:

— Дошло наконец-то! Как ты могла не замечать? Как могла быть такой дурой? Неужели ты правда думала, что я всегда считал тебя только подругой? Я влюбился в тебя, когда нам было по четырнадцать лет. Но я ведь и надеяться не мог, что такая красотка, к тому же из хорошей семьи, обратит на меня внимание. Мои родители были бедными, и максимум, что мне светило, это какое-нибудь ПТУ. Я ведь из-за тебя только в Харьков приехал. Родители три года деньги копили, в долги влезли, но насобирали мне на первое время. А поступил я сам. Чудом каким-то. Только потом ясно стало, что я на самом деле прирожденный финансист. Самородок из деревни.

Я думал: поступлю, приду такой с цветами, скажу: “Вот он я, забирай!” А ты уже с Киром в любовь играла. Я видел, что он тебе не пара. Ревновал страшно! Если бы ты знала, сколько раз я его подставлял по-всякому! Крис, как ты не догадывалась? Я его и подпаивал специально, и дурочек ему всяких подсовывал. А ты все прощала! Плакала у меня на плече, посуду била, убить грозилась — и прощала! Я не мог понять тебя. Я мешал вашим отношениям, как мог, но ты все равно была с ним. Никогда не мог понять, что же ты в нем нашла.

А потом вы решили пожениться. Помнишь, меня долго не было, когда ты мне сообщила “радостную” новость? Я пил неделю, не прекращая. Пил и думал, что же мне с ним сделать, как избавить тебя от него…

— Это ты подсказал ему идею с отъездом? — шепотом спросила пораженная Кристина.

Славик хрипло засмеялся, достал из кармана фляжку и налил в чашку от кофе большую порцию коньяка.

— Нет, Кристи. Сбежал он по своей инициативе. Просто подтвердил мое мнение о том, что он подонок! Хотя, не скрою, я частенько ему повторял, какое он ничтожество, что не стоит он тебя, и тебе нужно другое будущее. А ведь он старался! Когда вы решили пожениться, он практически перестал напиваться, старался вернуться домой раньше, чем закончится твоя смена в ресторане. Он вообще перестал смотреть на других девчонок. Он даже искал работу… А потом исчез. Передать тебе не могу, как я был счастлив! Ты рыдала сутками у меня на руках, и я старался сделать для тебя все, что было в моих силах. И даже больше. Я надеялся, я уверен был, что, как только пройдет твоя боль, ты поймешь, кто был с тобой рядом все это время, кто оберегал тебя и поддерживал, кто по-настоящему любит тебя.

Но то, что ты сделала, до сих пор не укладывается в моей голове! Ты нашла утешение в постели Сашки! Я ненавидел тебя тогда! Ненавидел лютой ненавистью! Противнее всего было то, что ты даже не любила его. Просто использовала, как машину для секса. Такой себе фалоимитатор с головой! А я ведь был ничем не хуже Сашки. И я любил тебя. Но ты…

Кристина смотрела на человека, которого половину своей жизни считала лучшим другом, так, как будто видела впервые.

— Славик, почему ты никогда даже не намекнул мне?.. Я клянусь тебе, что не имела понятия… — прошептала она пересохшими губами.

— Когда ты связалась с Олегом, я почувствовал к тебе смесь жалости и отвращения. Спать с мужиком в счет долга своего бывшего… Это низко! Но я ведь не знал тогда, что ты привяжешься к нему! Господи, Кристи, тебе было приятнее найти утешение в объятиях этого урода, чем в моих… Я готов был рвать на себе волосы! Вначале я действительно думал, что все дело в деньгах. А потом… Потом ты оказалась в больнице после попытки суицида. Мне позвонил этот врач, который тебя спас, и все рассказал. Я тут же забыл о своей клятве — никогда больше тебя не видеть — и примчался в “неотложку”. Ты оказалась у меня на руках, такая слабенькая, серо-зеленая, болезненно худая… И, кроме меня, тебе не на кого было рассчитывать. Снова. Я понял, что судьба дает мне еще один шанс.

Кристина опустила голову на руку, а вторую выставила вперед, словно защищаясь.

— Хватит, Славик, я прошу тебя! — воскликнула она. — Я не могу больше слушать эту мерзость! Тебя нужно лечить.

— Вот она, человеческая благодарность! Не поверишь, Кристина, я ведь продолжал надеяться на что-то, пока ты не встретила Юру. В нем я увидел настоящего соперника! И я увидел настоящее счастье в твоих глазах. И я готов был отдать тебя без боя. Ему. Но не Киру! Когда это ничтожество появилось на твоем пороге, мокрое, дрожащее, умывающееся пьяными слезами, я хотел его выкинуть, но не стал этого делать из жалости. Думал, ты сама это сделаешь. Ну а ты оказалась глупее и слабее. Ты вернулась к прошлому! Дура! — к этому моменту Славик допил почти всю фляжку, и его язык начал заплетаться.

— И ты решил мне сломать жизнь, теперь уже окончательно? — спросила Кристина. — Ты позвонил моему врачу. Но этого тебе показалось мало. Ты позвонил Юре, и это привело к страшной аварии, из-за которой он, возможно, навсегда останется инвалидом! Славик, как ты все эти годы ухитрялся скрывать свою низкую, подлую сущность? Я считала тебя самым честным и благородным человеком из всех, кого знала! Да это ты подонок! Ты в тысячу раз хуже Кира! Ты в тысячу раз хуже Олега!..

При этих словах Славик ударил ее ладонью по лицу. Кристина дернулась и вскочила из-за стола. Тогда Славик с силой ухватил ее за руку. С трудом вырвавшись, она выбежала из буфета. Он хотел кинуться за ней, но коньяк дал о себе знать: сделав несколько неровных шагов, он опустился на ближайший стул.

Кристина выскочила на улицу, зачерпнула горсть снега и приложила к пылавшей щеке. Не было слез, не был боли, не было даже злости. Один только шок. Славик… Больше половины жизни он был рядом. Друг, опора, поддержка… Были моменты в жизни, когда она верила ему больше, чем себе самой. Мозг отказывался принимать тот факт, что все это было ложью. Все шестнадцать лет ее жизни были наполнены ложью! Любовь! Да какая же это к черту любовь?

На улицу вышел Юрий Иванович, обнял ее за дрожащие от холода плечи и увел в здание. В палате он усадил ее на кровать и накинул на плечи плед.

— Кристина, ты мне можешь объяснить, что у вас произошло? — спросил он.

— Могу, — ответила Кристина почти спокойно. — Не поверите…

Она вкратце пересказала свой разговор со Славиком и спросила:

— А где он? Он ведь пьяный совсем, ему за руль нельзя…

Юрий Иванович засмеялся и сказал:

— Ты забыла, где находишься? Это же нарко-клиника. Сейчас его быстро прокапаем, снотворное введем и пусть отсыпается.

— Откуда он узнал, что я здесь?

— Прости, но он мне звонил, беспокоился о тебе, я и сказал ему, что ты у нас… Я же не думал…

— Да ладно вам, Юрий Иванович, не страшно! Никто не думал. Синяка на лице нет?

Юрий Иванович повернул ее голов к свету и сказал:

— Есть, но небольшой. Ты вовремя снег приложила.

Он собирался выйти, но Кристина сказала вдруг:

— Юрий Иванович, меня когда-нибудь оставят в покое? Я так хотела просто покоя, а он меня и здесь достал!

Юрий Иванович посмотрел на растерянное лицо Кристины и спросил:

— Кристин, может, тебе дать таблеточку какую-нибудь? Успокоишься, поспишь, а?

Кристина с недоумением уставилась на врача.

— Что вы, Юрий Иванович? Конечно, нет. Вы же знаете, что я даже валерьянку не пью! Не хватало мне таблетками успокаиваться! К тому же, я ведь беременна!

— Ладно, не злись, Кристинка. Есть ведь безвредные препараты.

— Нет, Юрий Иванович. Спасибо, но нет. С таблетками я завязала навсегда, и развязывать не буду.

После ужина Кристина зашла в палату, куда положили Славика, но он еще крепко спал.

— Хочешь поговорить, Кристина? — спросил доктор.

— Хочу, Юрий Иванович. Пойдемте ко мне в палату.

— Ты думала обо всем этом? — спросил врач.

Кристина отрицательно покачала головой.

— Что здесь думать, Юрий Иванович? Человек, которого я всю жизнь считала братом, оказался подлым и жестоким предателем.

— Ты так категорична, Кристина… Он ведь действительно любит тебя.

— Любящий человек говорит о своих чувствах. Или совершает поступки. А не делает мелкие подлости, прикрываясь благородством. Я всю жизнь считала Кирилла идиотом, у которого на уме только пьянки и бабы. Я считала, что он бросил меня, потому что испугался, потому что был не в состоянии взять себя в руки. Господи, Юрий Иванович, вы представить себе не можете, сколько ночей я провела в слезах, мучаясь только одним вопросом: почему он так со мной поступил? И сейчас я узнаю, что Кир старался. На самом деле старался ради меня, ради наших отношений. Просто Славик мешал мне это увидеть. Разве это любовь, Юрий Иванович? Честное слово, Олег вес себя честнее, не смотря на то, что превратил меня в проститутку и наркоманку.

— Ты, конечно, права. Во многом. Но всегда существует вторая точка зрения. И она не всегда неправильная.

— Юрий Иванович, вы же знаете, что я могу простить человеку почти все слабости. Все пороки. Потому что сама прошла через это. Я знаю, что иногда — нечасто — обстоятельства сильнее нас. Но я не могу простить подлости. Это низко и мерзко. У меня такое ощущение, что на меня вылили ведро с дерьмом!

— Кристина, Славик только подталкивал Кира, вселял в него сомнения. Но не он купил тому билет самолет.

— Знаю. Но Кир тогда был еще не формированной личностью. Глупым — да, но трусом — нет. Если бы он остался со мной, я направила бы его по нужному пути. И он не протирал бы сейчас стаканы в не слишком хорошем ресторане. Конечно, история не терпит сослагательного наклонения, но я все равно считаю, что не имел права Славик вмешиваться в нашу судьбу.

— Я знал, что ты не примешь компромисса в этом вопросе, — вздохнул психиатр. — Но вспомни, сколько Славик сделал для тебя. Когда ты оказалась в больнице после передоза, он был рядом. Когда ты оказалась в этом санатории, он был рядом. Он спал с тобой в одной постели, когда тебе было страшно и одиноко. И, заметь это, он ни разу не прикоснулся к тебе пальцем, ни разу не попытался воспользоваться твоей слабостью. Согласись, у него была масса возможностей, но он сохранял дистанцию. Теперь представь себе, чего ему стоило это: жить с тобой в одной квартире, видеть тебя в белье иногда, и ни разу даже не притронуться.

Кристина задумалась на мгновение.

— Да, это делает честь его выдержке, не более того, — сказала она, наконец. — Но не уменьшает его вину.

— Конечно, я согласен с тобой. Просто мне в силу профессии необходимо смотреть глубже. Но я не стану оправдывать его. Просто прошу тебя, не забывай о том, что он для тебя сделал, Крис. Ты ведь была совсем одна.

— Юрий Иванович, я никогда не забуду ничего, даже если захотела бы. Вычеркнуть из памяти шестнадцать лет нереально. Просто мне придется вычеркнуть его из жизни.

— Это твое дело.

Когда Славик проснулся на следующий день, Кристина сидела в его палате.

— Что ты помнишь? — спросила она.

Морщась от головной боли, он ответил:

— Все помню. И не собираюсь просить прощения.

— И не нужно, — спокойно ответила девушка. — Это не помогло бы. Просто выслушай меня. Я никогда не смогу простить тебя за подлость и предательство. Не стоит их оправдывать любовью. Любовь — это не гадости исподтишка. Любовь это совсем другое. Но тебе этого, увы, не понять. Я тебя прошу об одном: исчезни из моей жизни. Навсегда.

Лицо Славика исказилось от боли, но он молчал. Кристина продолжила:

— Прошу тебя, не лезь больше в мою жизнь. Я сама разберусь со всем. И запомни, не смотря ни на что, я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Благодарна за то, что шестнадцать лет ты был моим другом. Я никогда этого не забуду. Прощай, Славик.

Ее лицо и голос оставались спокойными на протяжении всего этого монолога. Славик же попытался взять ее за руку, но она отдернула ее, как будто, обжегшись. Выйдя из палаты, Кристина глубоко вздохнула и прислонилась к стене. Только сейчас она ощутила глубину своей потери. Перед глазами одна за одной вставали картинки из прошлого. Славик, щупленький блондинчик с огромными голубыми глазами, такой, каким она впервые увидела его. Славик, через год превратившийся в весьма привлекательного юношу, который смешил всех в лагере своим деревенским говором. Славик, утешающий ее после дискотеки, где ее парень пригласил девчонку из старшего отряда. Славик, Славик, Славик. Славик, который смеялся и плакал вместе с ней целых шестнадцать лет!

Он всегда был рядом. Когда уехали родители, он один заботился о ней, потому что на Кира рассчитывать не приходилось. “Не переживай, Крис, ну пусть себе напивается, я же рядом!” “Не переживай, Кристиночка, Кир — идиот, а на меня ты всегда можешь рассчитывать, мы же друзья!” Господи, какой же новый смысл обретали теперь эти фразы!

Незаметно подошла Маша и взяла за руку.

— Кристина, вы в порядке? — спросила она обеспокоенно.

— Да, Машенька. Все хорошо. Теперь все всегда будет хорошо.

По дороге в свою палату Кристина достала телефон и набрала номер Юры.

— Привет, Юра. Как ты?

— У меня все хорошо. Очень по тебе скучаю. Как ты там?

— Я тоже в порядке, Юрочка. Как твоя нога?

— Почти не болит, — ответил Юра бодрым голосом.

— Врешь? — спросила Кристина с улыбкой.

— Почти нет. Я жду тебя, Кристи…

— У меня к тебе очень серьезный разговор, Юра. Буду через пару дней. Целую.

Следующим она набрала номер Кира.

— Привет, Кирюш. Работаешь сегодня?

— Привет, Крис! Наконец-то ты позвонила! Безумно по тебе скучаю!

— Я тоже немного соскучилась, — соврала Кристина. — Я приезжаю через пару дней, есть серьезный разговор.

— Ты сделала выбор? — спросил ее Кир почти шепотом.

— Приеду — узнаешь, — загадочно ответила Кристина и отключила телефон.

За обедом она сказала Юрию Ивановичу:

— Я уезжаю завтра.

Он посмотрел на нее со своей мягкой улыбкой и сказал:

— Уезжай, если считаешь, что достаточно отдохнула.

— Да. Спасибо вам большое. Я чудесно отдохнула и выспалась на год вперед. Кроме того, я приняла решение и потому хочу поскорее покончить с неопределенностью.

— Я же говорил тебе, что, как только ты отдохнешь, все само станет на свои места.

— И вам совсем не интересно узнать, что я решила? — удивилась Кристина.

— Я и так знаю, — ответил врач и полопал ее по руке.

— Откуда?

— Кристина, я знаю тебя девять лет, и я хороший врач. Для тебя изначально существовало только одно решение. И именно его ты приняла.

Кристина рассмеялась и сказала:

— Вы правы, вы хороший врач. И замечательный человек. Спасибо вам за все.

— Когда ты прекратишь меня благодарить?

Кристина снова стала серьезной и задумчивой.

— Учитывая, что вы для меня сделали и продолжаете делать вот уже девять лет, наверное, никогда.

На следующий день Кристина вышла к такси со своей небольшой дорожной сумкой и оглянулась на свой санаторий. Как всегда, почувствовала легкую грусть: это место было для нее почти домом, хотя она очень редко здесь бывала. Потом, сев в машину, она улыбнулась, улыбнулась тому прекрасному новому этапу в жизни, который, она знала это, ожидает ее по возвращении домой.

***

— Юра, ты не совсем ошибся, приехав сюда. Поверь, мне тяжело в этом признаваться, и еще тяжелее это признавать перед самой собой… Не перебивай… Нет, я не спала с Киром. Но я тебе изменила. Не перебивай, прошу, выслушай меня…

Юра, измена — то не случайный физический контакт. Часто для измены физического контакта не нужно вовсе. Влечение тела большинство из нас способны контролировать, но мы, к сожалению, не способны контролировать притяжение душ. Прости, Юра, за то, что я сейчас скажу. Наши с Киром души навсегда связаны… Не перебивайте меня, мальчики!.. Мне итак тяжело все это говорить.

Юра, я уехала не только потому, что устала. Я должна была принять решение. Не смотри на меня таким обезумевшим взглядом. Да, я должна была все обдумать. И я обдумала.

Кир, я благодарна тебе за все, что ты сделал в моей жизни. За пять лет вместе — прекрасные пять лет, не смотря ни на что. За то, что ты уехал девять лет назад и дал мне возможность знать другую жизнь, где нет тебя. И эта жизнь оказалась не так уж плоха. По сравнению с тем, сколько истинного счастья было в ней, Олег и наркотики — всего лишь мелкая неприятность.

И еще больше я благодарна тебе за то, что ты вернулся. Я никогда не стала бы абсолютно счастливой, если бы ты не ворвался так нагло и бесцеремонно в мою жизнь. В нашу с Юркой жизнь. Прости, Юра, я не могу больше врать ни тебе, ни, главное, себе. Кирилл так и не стал мне безразличен за эти девять лет. Я любила его, потом старалась возненавидеть, хотя находила недостатки только в себе. Я старалась забыть и была искренне уверена, что преуспела в этом. Благодаря тебе, Юрочка, я целый год прожила, ни вспоминая о нем. Но я никогда до конца не забывала. Потому что каждую осень у меня возникало желание закрыться от всего мира, запереть окна и двери и не видеть ни людей, ни птиц, ни деревьев. Потому что каждая осень для меня ассоциировалась с предательством и обманом. И ничто не помогало.

А эта сень… Кирюша, спасибо тебе. Ты разорвал магический круг. Я больше не являюсь заложницей событий девятилетней давности. Я больше не боюсь предательства и обмана. Я больше не боюсь одиноких дождливых вечеров. Ты приехал и вернул мне ту частичку моей души, которую увез когда-то с собой, и которую я считала навсегда для себя потерянной. Я всегда буду тебе за это благодарна.

Кристина остановилась и смахнула выступившие слезы. Юра сидел, закрыв лицо руками. Кирилл непрерывно курил, и его руки заметно дрожали.

— Я думаю, Юра тоже сможет поблагодарить тебя, когда немного успокоится. Потому что нашу с ним семейную жизнь мы начнем с совершенно чистого листа. В ней не будет места призракам прошлого, обману и неискренности. В ней не будет места сомнениям и недопониманию, ревности и обиде…

Юра поднял голову и посмотрел на Кристину недоверчиво. Она ободряюще ему улыбнулась сквозь слезы и взяла за руку.

— В нашей семейной жизни будут только счастье и любовь, правда, милый?

Юра подошел к Кристине и посмотрел ей в глаза.

— Ты уверена, что хочешь быть именно со мной? — спросил он шепотом.

— Больше, чем когда-либо в жизни, — так же шепотом ответила Кристина и нежно поцеловала его.

Кир встал и сказал, горько усмехнувшись:

— Ну, не буду вам мешать. Совет да любовь! И, Криска, скажи ты ему, наконец-то, самое главное!

Юра оторвался от Кристины и спросил:

— О чем это он, Кристи?

Кристина засмеялась весело и счастливо.

— Я беременна, милый! Уже второй месяц! У нас будет ребенок!

Юра крепко сжал невесту в объятиях, а Кир вышел из комнаты незамеченным.

***

Февраль, 2013.

Я стоял возле подъезда и ждал такси, ежась от пронзительного ветра. Одна небольшая сумка с самыми необходимыми вещами. Во внутреннем кармане куртки — паспорта, билет и бумажный конверт, в котором лежит потрепанная, выцветшая фотография. Самое ценное, что осталось в моей жизни. Слезы навернулись на глаза, но я со злостью смахнул их рукой. Не хватало еще плакать! Мне не о чем жалеть, я ничего не оставляю. Я приехал, потому что посчитал это правильным. И это было правильно. Я помог любимой женщине избавиться от — как она это сказала? — призраков прошлого… Что ж, я всего лишь призрак. Это не так уж плохо.

Нет, они не хотели, чтобы я уезжал. Да они и не знают. История повторяется? Не совсем. Я оставил записку в почтовом ящике.

“Кристина, надеюсь, ты поймешь меня. Я не бегу. А не попрощался только потому, что не хочу омрачать своим отъездом ваше прекрасное настроение. Что бы вы с Юрой не говорили, в вашей жизни нет для меня места. Как нет места и в этом городе. Он стал насквозь чужим за прошедшие девять лет… Лучше я попытаюсь, пока не поздно, начать новый этап своей жизни там, где нет моих собственных призраков. Что ж, вину перед тобой, Криска, я искупил. Сполна. Да и нет больше моей Криски. Эта женщина — Кристина Валерьевна — лишь немногим напоминает ее, она примерная жена и будущая мать замечательного малыша. Нет, мне нет места в жизни этой семьи.

Мне вообще нигде нет места. Пока. Но я верю, что обязательно найду его. Ты только не переживай за меня, Кристина. Поверь, я смотрю в будущее с оптимизмом. Теперь я знаю, кто я, и чего хочу от жизни. Благодаря тебе, моя хорошая. Я никогда тебя не забуду.

Возможно, мы еще увидимся. Приеду я, а, может быть, вы приедете ко мне в гости — туда, где я наконец-то остановлюсь. И я обещаю, что мы будем поддерживать связь.

Простите еще раз, что не попрощался по-человечески. Так оно правильнее.

И не плач! Не вздумай сейчас плакать! Ты сильная! Меня всегда восхищала твоя сила. Не забывай об этом никогда.

Я люблю тебя, Крис! Эта любовь больше, чем я в состоянии выдержать. Но благодарен Богу за то, что встретил в своей жизни такую любовь.

Целую, твой Кир”.

По дороге из Харькова в Борисполь Кирилл попал в аварию. Ни он, ни водитель такси не выжили…

КОНЕЦ

Февраль, 2013.