Походи по городу

«Погуляй босиком, – посоветовала однажды Лена. – Городу понравится; тебе, я думаю, тоже».

Поэтому Тори, присев на лавочку, развязывает кроссовки. Так и не отвыкла оглядываться на чужое мнение, и потряхивает от мысли, что кто-то заметит, уставится, может, даже спросит: а что ты делаешь, зачем? Будь здесь мама – она окрикнула бы: «Ты с ума сошла? Это негигиенично! Представляешь, сколько всякой дряни остается на улицах? И никто их с щетками не моет, так, польют мыльной водой – и готово!»

«Негигиенично, – соглашается Тори. – Но мне очень нужно».

Прогулка босиком – один из многих шагов на пути к опоре на себя: что бы ни случилось, я буду на своей стороне. Однажды этот путь закончится, но пока – вперед и вперед.

После трех дней противной мороси распогодилось, можно даже куртку дома оставить. Тори, правда, накинула поверх футболки любимую рубашку с разноцветными лисами: лучше перестраховаться, вдруг налетит ветер? А станет жарко – уберет в сумку, не беда.

Не успевший прогреться асфальт холодит ступни. Какой он приятно шершавый, сколько здесь пыли, песка и мелких камешков… И как же сложно правильно ставить ногу, чтобы шаги не отдавались в пятках: в кроссовках-то все иначе!

«Я привыкну, – ободряет себя Тори. – Это ведь только начало».

А значит – сколько можно топтаться у лавочки? Прохожие спешат по своим делам и тонут в мыслях, им совершенно плевать на босоногую девушку: разве это самое странное зрелище? Вот если бы она в хтоническом облике гуляла!..

Тори поправляет очки, подхватывает кроссовки и неуверенно, оступаясь, шагает вперед. Лена была права: судя по теплой щекотке, городу нравится. Ей – тоже.

«Хорошо тебе одной?» – спросила мама, когда Тори заглянула в гости через пару недель после переезда. И так поджала губы, что захотелось то ли устыдиться и вернуться, то ли больше никогда не приходить.

Но Тори кивнула: «Хорошо». И за чаем долго пыталась донести, что она уже взрослая, что покидать родительское гнездо – обычное дело и для людей, и для хтоней; что чем раньше попробуешь самостоятельную жизнь, тем будет лучше. Мама, кажется, поняла, но не приняла до конца – сколько Тори ее помнила, она пряталась в скорлупе и старалась не привлекать внимания; когда речь заходила о том, чтобы рискнуть и попробовать новое (например, поехать в другой город на следующий этап олимпиады), – повторяла: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе; сиди и не ерзай». А если Тори пыталась расспросить про хтоническую природу, неизменно качала головой: «Живешь с людьми – будь добра вести себя по-людски».

Но это не помешало ей обнять на прощание и шепнуть: «Будь счастлива».

О, быть счастливой не так уж сложно, когда снимаешь отличную двухэтажную комнату! И когда у тебя совершенно прекрасные друзья.

С переездом помогали все, кто мог. Крис таскал тяжелые коробки, Вик колдовал над защитой нового дома, Яна составляла список ближайших пекарен («Кофе и булочка перед работой – это же так здорово!»), а Слава гладила по плечу и улыбалась: ты обязательно справишься. И, глядите-ка, была права: Тори справляется уже целых пять месяцев. А как не справляться, если с утра закутываешься в подаренный халат, включаешь подаренную гирлянду и греешь воду для кофе в подаренном чайнике, который светится всеми цветами радуги!

Разные бывают дни: то заказчик, улыбавшийся в лицо, оставляет негативный отзыв с коротким «Не понравилось»; и попробуй пойми, действительно чем-то не угодила или у него просто настроение испортилось. То и правда проваливаешься на заказе: не те слова подбираешь для утешения – и тебя разгневанно прогоняют из квартиры; много говоришь словами через рот – и оказываешься в глазах заказчика слишком человеком, «а я вообще-то заказывал хтонь!»; или, вот глупость, сажаешь на скатерть пятно чая или варенья и видишь, как, несмотря на обещание оплатить химчистку, заказчик поджимает губы и закатывает глаза.

Лия или Лютый, обсуждая, что пошло не так и как не допустить этого в следующий раз, напоминают: «То, что ты ошиблась как специалист, не делает тебя плохим человеком». И Тори, кивая, старается помнить: ее любят и ценят вне зависимости от успехов.

Повезло же встретить таких замечательных хтоней и людей.

Тори переходит через дорогу и чуть не взвизгивает: вывернувшая из-за угла поливалка обдает босые ноги потоком воды. Холодно – жуть! Но попробуй разозлись, когда чувствуешь, как город подмигивает: разве не весело?

«Весело», – широко улыбается Тори. И, взмахнув кроссовками, идет дальше.

Ноги гудят с непривычки, но это приятное гудение: она смогла, она осмелилась, ничьи колючие взгляды не заставили передумать. Да и вряд ли они были, эти взгляды; скорее всего, померещились из-за дурацкой привычки себя накручивать. Когда же станет свободной от глупых загонов по поводу и без?..

Может, отдохнуть немного? Вон какое замечательное полуразрушенное крыльцо!

Присев на ступеньки, Тори оглядывается. Интересно, здесь кто-нибудь ходит? Судя по состоянию двери – нет: заляпанное грязью стекло, пробивающиеся сквозь трещины зеленые ростки. Впрочем, внутренняя дверь в ее подъезде выглядит немногим лучше – и хоть бы кто этим озаботился!

Вспоминается, в каком восторге от этой двери был Лютый, когда первый раз пришел в гости; как заметно мялся, не притрагиваясь ни к чаю, ни к печенью, и в конце концов попросил: «Можно тебя пофотографировать?» Тори, польщенная и смущенная одновременно, согласилась; и Лютый, закутав ее в плед, потащил вниз, к несчастной старой двери с разбитым стеклом.

Потом Лютый клялся, что ничего не обрабатывал, просто удачно поймал преломляющийся свет. Но как он должен был преломиться, чтобы не коснуться лица, но заставить глаза сиять изнутри? И пускай Тори морщится при взгляде в зеркало – те фотографии лежат в галерее телефона и подбадривают в особенно темные дни: посмотри, какой волшебной ты можешь быть.

Мимо с ревом проезжает грузовик, подмигивая надписью: «Вам везет!»

«Еще как!» – соглашается Тори и поднимается с крыльца. Если не ошибается, здесь не так далеко знакомая кофейня. Стаканчик какао не помешает.

С Яной они сдружились после хеллоуинского заказа: изредка перебрасывались сообщениями, однажды выбрались на прогулку; правда, из-за погоды не столько ходили, сколько грелись то в одном, то в другом кафе. Потом Яна позвала в гости, и там Тори познакомилась с Леной – бариста из кофейни на одной из центральных станций.

Лена улыбнулась: «Знаю ваше агентство, ко мне Вик и Лия часто заходят». О этот тесный мир! А ее такса Корица, оказавшись на руках, немедленно облизала лицо.

Болтая за чаем, согреваясь в прекрасной компании, Тори, привыкшая сидеть в углу, боялась, что все окажется сном. И в то же время знала: реальнее этого нет ничего на свете.

Застать Лену дома почти не удавалось: она постоянно пропадала то в своей кофейне, то на других точках. Поэтому Яна и Тори иногда заходили к ней во время прогулок: отдохнуть, обсудить забавные рабочие случаи, пожаловаться на жизнь. Считалось ли это дружбой? А что вообще считается дружбой в мире, где у всех свои представления и свои стандарты?..

В начале апреля Лена написала: «У меня через пару недель день рождения, хочешь прийти?» Поколебавшись больше из-за стеснительности, чем от нежелания, Тори согласилась. Опасалась, что там будут Вик и Лия: так и не научилась общаться с ними вне стен офиса; но неожиданно оказались только они с Яной. «Предпочитаю собираться с самыми близкими», – пояснила Лена.

Тори весь вечер обмирала от восторга: «Меня назвали самой близкой!» Охотно играла в настолки, гадала на картах, сама не зная, в шутку или всерьез; а под конец, расхрабрившись то ли из-за вина, то ли из-за хорошей компании, приняла хтонический облик. И впервые почувствовала, как это приятно – когда тебя чешут за ушами и зарываются пальцами в твою шерсть.

Казалось: крепкая дружба закончилась где-то в школе – с тамошними подругами стало не по пути, а в колледже никого не нашла. Неужели и во взрослой жизни такое бывает?

Опустившись на поребрик, Тори вытирает ступни влажными салфетками и обувается: не заходить же в кофейню босиком. Нарочно ничего не загадывает, запрещает себе даже задумываться, кто работает сегодня. Просто открывает дверь – и улыбается до ушей, когда из-за стойки машет Лена, обрадованная, кажется, ничуть не меньше.

– Классная рубашка! Что-то будешь или просто так заглянула?

– Какао, – кивает Тори. – Думаю, среднего хватит. – И, заплатив, признаётся: – А я по твоему совету гуляла босиком.

– О, и как?

– Даже не думала, что мне может понравиться.

Не отрываясь от готовки, Лена пожимает плечами:

– По-моему, оно зависит не столько от человека – или хтони, – сколько от его отношений с городом. А у тебя они наверняка замечательные.

Тори едва не выпаливает: «Неправда!» – но осознание обжигает, будто пар из форсунки, под которой Лена сейчас греет какао.

Город щекотал ноги; в шутку поливал холодной водой, призывая вместе посмеяться; подмигивал надписью на грузовике. Стал бы так себя вести, будучи совершенно равнодушным? То-то и оно!

Получив стаканчик и бонусную конфету (чтобы Лена – и ничего не вручила?), Тори выходит на улицу. Садится на тот же поребрик, где обувалась, вдыхает запах прогревшегося камня, клейких листочков, распустившихся цветов – запах лета. Отпивает какао – отличное, как всегда.

Наверное, иногда нужно просто походить по городу босиком. Просто позволить миру напомнить о своей любви – и, главное, услышать это напоминание.