Кактус второй свежести

Глава седьмая

– Добрый день, – произнес приятный женский голос. – Вас не затруднит позвать Дарью Васильеву?

– Слушаю вас, – ответила я.

– Наверное, вы не вспомните меня, – продолжала дама, – мы много лет не общались, да и прежде нас подругами нельзя было назвать. Но случилось одно странное происшествие, и поэтому я хочу к вам обратиться. Вас беспокоит Василиса Герасимова. Когда-то мы учились в одном классе.

– Здравствуй, – обрадовалась я, – не зови меня на «вы».

– Хорошо, – согласилась Василиса.

– Наверное, ты звонишь по поводу встречи одноклассников? – продолжила я. – Соня Волкова мне уже все рассказала. Я обязательно приду.

Повисла пауза, потом Герасимова сказала:

– Нет. У меня другое дело. Пожалуйста, удели мне немного времени. Долго тебя не задержу. Верна ли информация, что ты владелица детективного бюро?

– Нас несколько хозяев, – ответила я.

– Для меня важно, что ты среди них, – пояснила Василиса, – случилась более чем странная история.

– Приезжай, когда сможешь, – согласилась я.

– Через пять минут могу прибыть, – вдруг заявила Герасимова, – стою у шлагбаума.

– Брось на Ватсап номер своей машины, – попросила я, – пропуск закажу. Езжай по центральной дороге прямо, второй поворот налево, увидишь дом из серо-зеленого кирпича. Я открою калитку.

Потом я положила телефон на стол и удивилась вслух:

– Прямо слет одноклассников. Сначала появилась Волкова, потом Прыгина, теперь Герасимова. С Соней все понятно, она устраивает праздник в связи с юбилеем окончания школы. Анюте кажется, что ее мужа отравили. А что случилось у Герасимовой, мы понятия не имеем.

– Сейчас узнаем, – заявил Сеня, глядя в окно, – машина подъехала, прадедушка современных моделей, древний «Фольксваген».

– Василиса росла в богатой семье, – удивилась я, – наверное, не она за рулем.

– Дашуля, школьные годы давно пролетели, – напомнил Сеня, – в нашей стране произошло столько разного, забавного и не очень. Многие люди обнищали.

Раздался звонок в дверь, я поспешила в прихожую и впустила худенькую женщину с бледным лицом.

– Здравствуй, Даша, – сказала она, – прости, наверное, я помешала.

– Вовсе нет, – соврала я.

Ну не рассказывать же Герасимовой, что из-за ее внезапного появления поездка в «Пловко итальяно» отложена на некоторое время. Ресторан открыт до полуночи, мы успеем поговорить с бывшим мужем Анюты.

– Проходи в офис, – пригласила я, – устраивайся где удобно.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила Василиса, вошла в комнату и замерла на пороге.

– Что не так? – удивилась я.

– Не ожидала увидеть столько мужчин, – ответила бывшая одноклассница.

– Сейчас познакомлю тебя со всеми, – сказала я.

Ох, похоже, судьба Герасимовой сложилась не лучшим образом. Судя по ее машине, одежде и обуви, материальное положение Василисы не самое завидное.

– Хотите кофе? – спросила из коридора Марина. – По-восточному, я варю на песке. А к нему домашний фирменный яблочный пирог с курагой и изюмом.

– С удовольствием, – обрадовалась Герасимова, – спасибо.

Александр Михайлович решил сразу взять быка за рога:

– Что у вас случилось?

– В детстве я росла в обеспеченной семье, – начала Василиса, – у родителей был весь набор материальных ценностей советского человека. Огромная квартира в центре, дача на Николиной горе, автомобиль «Волга». Папа мой, Павел Петрович, был известным художником, его постоянно приглашали оформлять клубы, спортивные залы, институты по всей стране.

– Портрет Ленина при входе, мозаика, – улыбнулся Сеня, – а в коридоре изображение советского политического деятеля, имя которого носит сей объект.

– Верно, – согласилась Василиса, – коллеги презрительно называли отца штамповщиком, но он не обращал внимания на слова завистников и лентяев, а старательно работал. Мама помогала мужу, служила ему подмастерьем. Со мной сидела бабушка. Родители заезжали домой на короткий срок и опять отправлялись по городам и весям. Я росла счастливой, но лет в двенадцать предъявила претензию старшим:

– Почему вас никогда нет дома? Вон у Гриши Погодина родители всегда рядом, папа-мама и все его старшие братья. А вас никогда нет, я одна, других детей у нас тоже нет.

– Ну… надо же зарабатывать, – пробормотала мама, – никто бесплатно ничего не даст.

Папа же стукнул кулаком по столу.

– Завидуешь Погодину? Хочешь жить, как он? Нет проблем. Я перестану по всей стране летать. И что дальше? Погодиных шестеро человек, живут в двушке. Нас четверо в семикомнатной квартире. Но хоромы мы имеем, пока коммуналку, свет и газ оплачиваем. Не будет у меня заказов – не будет и денег. Следовательно, мы перебираемся в малогабаритку в одну комнату. У тебя сейчас на завтрак бутерброды с черной икрой, потом шофер везет тебя в школу и забирает оттуда. Уроки помогает делать нанятая учительница. Упс! Денег нет! Василиса ест перловку без масла, обедает в школе, лопает там в столовой то, что даже нюхать прежде не хотела. Утром девица-капризница поднимается в шесть, а не в восемь, ей до школы теперь на метро надо катить, а до станции пешком идти. За десять минут, как на машине, добраться до школы уже не получится. Назад тоже ехать в подземке в час пик, в потной вонючей толпе. Братика-сестричку хочешь? Хорошая идея, будешь с коляской по два часа каждый день гулять, забавлять младенца, спать с ним в одной комнатушке… Нравится такая перспектива? Мне продолжать рассказ о прелестях судьбы тех, кто не работает, но обзавелся кучей детей, не думая о том, что их кормить-одевать надо?

Я прошептала:

– Нет.

– Мы с мамой и бабушкой тоже не хотим лишаться комфорта, поэтому и трудимся постоянно, – договорил папа. – Учти, родители не вечны, но мы о тебе позаботились, оставим солидные накопления.

Василиса замолчала.

– В советские времена люди пребывали в уверенности, что, выйдя на пенсию, они будут отдыхать, жить на то, что собрали. Никто не подозревал о наступлении перестройки, перестрелке, диком капитализме, – донесся из прихожей голос Марины.

– Верно, – согласилась Василиса, – папа умер первым, за ним ушла мама. А я по образованию актриса. Заработок был крохотный, я продала все, что имела. Единственное богатство – квартира. Дачи давно нет. Меня раньше звали в сериалы, но я гордо отказывалась, думала: Станиславский меня не одобрил бы! Сейчас я с радостью помчусь на любые съемки, даже в самую глупую рекламу. Но меня не приглашают, думают, опять нос задеру: «Фу, хочу в «Трех сестрах» сняться». Я одна, помочь мне некому ни морально, ни материально. Несколько дней назад возвращаюсь вечером домой, вхожу в прихожую и ощущаю посторонний запах. Описать его не могу, у меня никогда такого парфюма не было. Мне страшно стало, вдруг в квартиру вор проник? Но замки нетронуты.

Сеня вздохнул, и я поняла, какая мысль появилась в голове у Собачкина. Сейчас открыть дверь можно и без ущерба для замка. В особенности если последний установлен давно.

– У вас какая дверь? – уточнил Дегтярев. – Стальная?

– Нет, нет, – возразила Василиса, – ее еще папа покупал, когда последний ремонт делал. Очень красивая, дубовая.

– Угу, – пробормотал Кузя.