Калевала

Старый, верный Вяйнямёйнен

Своего коня выводит,

Жеребенка запрягает.

Вот запряг гнедого в сани,

⁵ Сам в санях тогда уселся,

Поместился на сиденье.

Он коня кнутом ударил,

Хлопнул он кнутом жемчужным,

Быстро конь бежит дорогой,

¹⁰ Лишь мелькает та дорога,

И стучат саней полозья,

Да трещит дуга сухая.

Он оттуда мчится с шумом

По полям и по болотам,

¹⁵ По равнинам и полянам;

День он едет и другой день,

Наконец, уже на третий,

Он подъехал к переправе,

Калевалы на границу,

²⁰ На рубеж поляны Осмо.

Там сказал слова такие

И такие молвил речи:

«Волк! Сожри того сонливца,

Ты, болезнь, убей лапландца!

²⁵ Он сказал, что не добраться,

Не домчаться мне до дома

И живым не воротиться

И, пока сияет месяц,

Мне ни Вяйнёлы не видеть,

³⁰ Ни песчаной Калевалы».

Начал старый Вяйнямёйнен,

Начал петь весьма искусно

И напел златую елку —

Верх и ветви золотые,

³⁵ Поднялась вершиной в небо,

Головой уперлась в тучи,

Высоко взметнула ветви,

Протянула их до неба.

Он поет и заклинает,

⁴⁰ И выходит светлый месяц

На златой верхушке ели,

И Медведица на ветках.

Едет шумно он оттуда,

Мчится прямо в край родимый,

⁴⁵ Опустив главу, печальный,

Шапка на сторону сбилась,

Ибо сильный Ильмаринен,

Вековечный тот кователь,

Им обещан как заложник,

⁵⁰ Чтоб главу свою избавить,

В Похъёлу, в страну тумана,

В сумрачную Сариолу.

Удержав коня поспешно

На поляне новой Осмо,

⁵⁵ Вышел старый Вяйнямёйнен

Из саней, пестревших краской.

Слышны в кузнице удары,

В доме угля слышен молот.

Старый, верный Вяйнямёйнен

⁶⁰ Тотчас к кузнице подходит,

Ильмаринена там видит.

Тот, не мешкая, работал.

Молвил старцу Ильмаринен:

«О ты, старый Вяйнямёйнен!

⁶⁵ Где так долго оставался,

Где так долго, старый, прожил?»

Старый, верный Вяйнямёйнен

Говорит слова такие:

«Вот где прожил я так долго,

⁷⁰ Где все время оставался:

В Похъёле той вечно мрачной,

В той суровой Сариоле,

Я в Лапландии там прожил,

Средь лапландских чародеев».

⁷⁵ Молвил старцу Ильмаринен

И сказал слова такие:

«О ты, старый Вяйнямёйнен,

Вековечный прорицатель!

Расскажи о том, как жил ты,

⁸⁰ Как на родину вернулся?»

Молвил старый Вяйнямёйнен:

«Расскажу тебе я много.

Есть на севере девица,

Там в селе холодном дева;

⁸⁵ Жениха она не ищет,

Мужа славного не хочет.

И пол-Похъёлы суровой

Славит дивную девицу:

Лунный свет с висков сияет,

⁹⁰ Солнца свет с груди струится,

С плеч Медведицы сиянье,

Со спины свет семизвездный.

О кузнец ты, Ильмаринен,

Вековечный ты кователь!

⁹⁵ Увези пойди девицу,

Посмотри пойди на косы!

Если выкуешь ты Сампо,

Крышку пеструю украсишь,

Ты возьмешь в награду деву,

¹⁰⁰ Ту девицу за работу».

Отвечает Ильмаринен:

«О ты, старый Вяйнямёйнен!

Не обещан ли тобой я

В Похъёлу, в страну тумана,

¹⁰⁵ Чтоб главу твою спасти мне,

Самого тебя избавить?

Не пойду, пока живу я

И пока сияет месяц,

В избы Похъёлы туманной,

¹¹⁰ В те жилища Сариолы,

Где героев пожирают,

Где мужей бросают в море».

Молвил старый Вяйнямёйнен,

Он сказал слова такие:

¹¹⁵ «Есть еще другое чудо.

Ель растет с главой цветущей

И с ветвями золотыми

На краю поляны Осмо:

На вершине светит месяц

¹²⁰ И Медведица на ветках».

Отвечает Ильмаринен:

«Не поверю в то, покамест

Не увижу сам я чудо,

Не взгляну я сам глазами».

¹²⁵ Молвил старый Вяйнямёйнен:

«Если ты не хочешь верить,

Так пойдем туда, посмотрим:

Правда это иль неправда!»

Вот выходят, чтоб увидеть

¹³⁰ Эту ель с главой цветущей.

Впереди шел Вяйнямёйнен,

А за ним шел Ильмаринен;

И когда пришли на место,

На рубеж поляны Осмо,

¹³⁵ Подошел кузнец поближе

Елкой той полюбоваться,

Где Медведица на ветках,

Ясный месяц на верхушке.

Молвил старый Вяйнямёйнен,

¹⁴⁰ Он сказал слова такие:

«Полезай наверх, мой братец,

Чтобы взять там ясный месяц,

Снять Медведицу оттуда,

С золотой верхушки ели!»

¹⁴⁵ Тут кователь Ильмаринен

Лезет высоко на елку,

На небесный свод стремится,

Чтобы взять там ясный месяц,

Снять Медведицу оттуда,

¹⁵⁰ С золотой верхушки ели.

Ель его предупреждает,

Золотая елка молвит:

«Муж ты слишком простодушный,

Богатырь без всякой сметки!

¹⁵⁵ Лезешь ты, простак, на ветви,

Как ребенок на вершину,

Чтобы снять тот мнимый месяц,

Это марево созвездья».

Тотчас старый Вяйнямёйнен

¹⁶⁰ Начал петь с большою силой,

Чтоб поднялся бурный ветер,

Всколыхнулся б страшно воздух;

Сам сказал слова такие

И такие молвил речи:

¹⁶⁵ «Унеси его, о ветер,

На своей неси ты лодке,

Быстро мчи, чтоб он домчался

В Похъёлу, в страну тумана!»

Сильно буря зашумела,

¹⁷⁰ Разрывает страшно воздух,

Ильмаринена уносит,

Быстро мчит его оттуда

В Похъёлу, в страну тумана,

В сумрачную Сариолу.

¹⁷⁵ Так понесся Ильмаринен,

Так спешит оттуда дальше,

По дороге ветра едет,

По стезе воздушной свежей,

Выше месяца, под солнцем,

¹⁸⁰ Над Медведицей широкой.

Похъёлы во двор он въехал,

Прямо к бане Сариолы —

Псы его не услыхали,

Брехуны не забрехали.

¹⁸⁵ Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Редкозубая старуха,

На дворе сама стояла;

Говорит слова такие:

«Из каких мужей ты будешь,

¹⁹⁰ Из числа каких героев?

По пути ветров пришел ты,

По стезе саней воздушной,

И не лаяла собака,

Не брехал брехун косматый».

¹⁹⁵ Отвечает Ильмаринен:

«Не затем сюда пришел я,

Чтоб меня рвала собака,

Искусал брехун косматый

У дверей, мне незнакомых,

²⁰⁰ У входных ворот, мне чуждых».

Тотчас Похъёлы хозяйка

У пришельца вызнать хочет:

«Не знавал ли ты, быть может,

Или ты, быть может, слышал:

²⁰⁵ Ильмаринен есть кователь,

Он – кузнец весьма искусный?

Уж давно мы ожидаем,

Уж давно желаем видеть

В дальних северных пределах,

²¹⁰ Чтоб он выковал нам Сампо».

Отвечает Ильмаринен,

Говорит слова такие:

«С кузнецом знаком я, точно,

Ильмаринена я знаю:

²¹⁵ Я и есть тот Ильмаринен,

Тот кузнец весьма искусный».

Лоухи, Похъёлы хозяйка,

Редкозубая старуха,

Быстро в горницу уходит,

²²⁰ Говорит слова такие:

«Дочь моя, что всех моложе,

Всех детей моих прекрасней!

Нарядись получше нынче,

Выйди в платье понарядней,

²²⁵ Ты навесь прекрасный жемчуг,

Грудь укрась как можно краше,

Шею ты укрась поярче,

А височки попестрее.

О румянце щек подумай

²³⁰ Да о блеске глаз помысли!

Ведь кузнец-то вековечный,

Знаменитый Ильмаринен,

Прибыл выковать нам Сампо,

Крышку пеструю устроить».

²³⁵ Дочка Похъёлы, красотка,

Красота земли и моря,

Набрала получше платьев,

Понарядней из нарядов,

Их надела друг за дружкой,

²⁴⁰ Головной убор надела,

Медные взяла застежки,

Золотой прекрасный пояс.

Кладовую оставляет,

Со двора в избу проходит:

²⁴⁵ Красотой глаза блистают,

Вся она стройна, красива,

Все лицо ее сияет,

На щеках румянец алый,

На груди сверкает злато,

²⁵⁰ Серебро в кудрях блистает.

Тут и Похъёлы хозяйка

Ильмаринена проводит

Прямо в Похъёлы жилище,

В дом суровой Сариолы;

²⁵⁵ Кормит досыта пришельца

И дает довольно выпить,

Угощает превосходно

И слова такие молвит:

«О кузнец ты, Ильмаринен,

²⁶⁰ Вековечный ты кователь!

Ты сумеешь сделать Сампо,

Крышку пеструю сковать мне,

Взяв конец пера лебедки,

Молока коров нетельных,

²⁶⁵ От овечки летней шерсти,

Ячменя зерно прибавив?

Ты тогда возьмешь в награду

За работу дочь-красотку».

Отвечает Ильмаринен,

²⁷⁰ Говорит слова такие:

«Я скую, конечно, Сампо,

Крышку пеструю украшу,

Взяв конец пера лебедки,

Молока коров нетельных,

²⁷⁵ От овечки летней шерсти,

Ячменя зерно прибавив.

Я ведь выковал же небо,

Кровлю воздуху сковал я

Раньше всякого начала,

²⁸⁰ Раньше, чем что-либо было».

Вот идет ковать он Сампо,

Крышку пеструю украсить,

Просит места для кованья,

Ищет он вещей кузнечных;

²⁸⁵ Не нашел такого места,

Нет там кузницы, мехов нет,

Наковальни нет и горна,

Молотка и колотила.

И промолвил Ильмаринен,

²⁹⁰ Говорит слова такие:

«Сомневаться могут бабы,

Не кончают дел бедняги,

А не муж, хотя поплоше,

Не герой, хоть послабее!»

²⁹⁵ Ищет места для горнила,

Для мехов своих местечка,

Ищет в той стране обширной,

Ищет в Похъёле суровой.

Ищет день, другой день ищет,

³⁰⁰ Наконец, уже на третий,

Увидал он пестрый камень,

Увидал утес пригодный.

Там кузнец остановился,

Там огонь себе разводит.

³⁰⁵ В первый день мехи он ставит,

На другой день – наковальню.

Вот кузнец тот, Ильмаринен,

Вековечный тот кователь,

Все припасы бросил в пламя,

³¹⁰ Вещи нужные в горнило,

У мехов рабов поставил,

Чтоб огонь они раздули.

И мехи рабы качают,

Сильно угли раздувают;

³¹⁵ Так три дня проводят летних

И без отдыха три ночи;

Наросли на пятках камни,

Наросли комки на пальцах.

Вот на первый день нагнулся

³²⁰ Тот кователь Ильмаринен;

Он нагнулся, чтоб увидеть

На пылавшем дне горнила,

Что из пламени там вышло,

Из огня что поднялося.

³²⁵ Лук из пламени явился

С золотым сияньем лунным;

Серебром концы блестели,

Рукоятка – пестрой медью.

Был по виду лук прекрасен,

³³⁰ Но имел дурное свойство:

Каждый день просил он жертвы,

А по праздникам и вдвое.

Сам кователь Ильмаринен

И не рад такому луку,

³³⁵ Пополам он лук ломает

И бросает снова в пламя,

Поддувать рабам велит он,

Им велит он дуть сильнее.

На другой день вновь нагнулся

³⁴⁰ Тот кователь Ильмаринен

Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила;

Из огня челнок там вышел,

Вышла лодка – красный парус,

³⁴⁵ Борт весь золотом украшен

И уключины из меди.

Был челнок прекрасен с виду,

Но имел дурное свойство:

Сам собою шел в сраженье,

³⁵⁰ Без нужды на битву рвался.

Сам кователь Ильмаринен

Не обрадовался лодке:

Изломал ее он в щепки

И бросает лодку в пламя,

³⁵⁵ Поддувать рабам велит он,

Им велит он дуть сильнее.

Вот на третий день нагнулся

Тот кователь Ильмаринен

Посмотреть, что получилось

³⁶⁰ На пылавшем дне горнила;

Из огня корова вышла,

У нее рога златые,

Среди лба у ней созвездье,

Меж рогов сияет солнце.

³⁶⁵ Хороша корова с виду,

Но у ней дурное свойство:

Спит средь леса постоянно,

Молоко пускает в землю.

Сам кователь Ильмаринен

³⁷⁰ Недоволен той коровой:

Режет в мелкие кусочки

И в огонь ее бросает,

Поддувать рабам велит он,

Им велит он дуть сильнее.

³⁷⁵ На четвертый день нагнулся

Тот кователь Ильмаринен

Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила;

Из огня там плуг выходит,

³⁸⁰ У него сошник из злата,

Стержень плуга был из меди

И серебряная ручка.

С виду был тот плуг прекрасен,

Но имел дурное свойство:

³⁸⁵ Он пахал поля чужие,

Бороздил соседний выгон.

Сам кователь Ильмаринен

Не обрадовался плугу:

Быстро плуг в куски ломает

³⁹⁰ И бросает снова в пламя,

Заставляет дуть он ветры,

Заставляет дуть он бурю.

Быстро ветры зашумели;

Дует западный, восточный,

³⁹⁵ Сильно дует ветер южный,

Страшно северный бушует;

Дует день, другой день дует,

Третий день бушуют ветры,

Из окошка вьется пламя,

⁴⁰⁰ Из дверей несутся искры,

К небу мчится туча гари,

Дым смешался с облаками.

Ильмаринен, тот кователь,

Вновь на третий день нагнулся

⁴⁰⁵ Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила;

Видит: Сампо вырастает,

Крышка пестрая возникла.

И кузнец тот, Ильмаринен,

⁴¹⁰ Вековечный тот кователь,

Стал тогда ковать скорее,

Молотком стучать сильнее

И выковывает Сампо,

Что муку одним бы боком,

⁴¹⁵ А другим бы соль мололо,

Третьим боком много денег.

Вот уже и мелет Сампо,

Крышка пестрая вертится:

И с рассвета мелет меру,

⁴²⁰ Мелет меру на потребу,

А другую – для продажи,

Третью меру – на пирушки.

Рада Похъёлы старуха.

Понесла большое Сампо,

⁴²⁵ В гору Похъёлы относит,

Отнесла в утес из меди,

Что за девятью замками;

Корни Сампо там зарыла

В глубину на девять сажен,

⁴³⁰ И один шел корень в землю,

А другой – на берег моря,

Третий корень – в глубь утеса.

Все устроив, Ильмаринен

Кротко просит о девице,

⁴³⁵ Говорит слова такие:

«Ты отдашь ли мне девицу,

Ибо Сампо уж готово,

Крышка пестрая прекрасна?»

Дочка Похъёлы, красотка,

⁴⁴⁰ Так сама ему сказала:

«Кто же будет в год ближайший

И на будущее лето

Заставлять кукушку кликать,

Вызывать на пенье птичек,

⁴⁴⁵ Коль уйду в страну чужую,

Буду, вишня, на чужбине!

Если б курочка пропала,

Заблудился бы гусенок,

Если б красная брусничка —

⁴⁵⁰ Вишня-матушка ушла бы,

То исчезла б и кукушка,

Упорхнули б мигом птички

С высоты родимой горки,

Со спины холма родного.

⁴⁵⁵ Никогда на этом свете

Я не брошу дней девичьих,

Ни занятий, ни заботы

И страды не брошу летней:

Целой ягода б осталась,

⁴⁶⁰ И не полным песен берег,

Я не пройденным лесочек,

Не играла бы я в роще».

И кузнец тот, Ильмаринен,

Вековечный тот кователь,

⁴⁶⁵ Клонит голову, печальный,

Шапка на сторону сбилась;

Хочет он теперь размыслить,

В голове он держит долго,

Как ему домой уехать,

⁴⁷⁰ Как страны родной достигнуть,

Из той Похъёлы туманной,

Из суровой Сариолы.

Молвит Похъёлы хозяйка:

«О кователь Ильмаринен!

⁴⁷⁵ Отчего такой ты грустный,

Сбил ты на сторону шапку?

Иль ты мучаешься думой,

Как бы родины достигнуть?»

Говорит так Ильмаринен:

⁴⁸⁰ «Да! К тому стремятся мысли,

Чтоб на родине скончаться,

Там найти покой последний».

Ильму Похъёлы хозяйка

Накормила, напоила,

⁴⁸⁵ На корму ладьи сажает,

К веслам, столь богатым медью,

Веять ветер заставляет,

Веять северный свой ветер.

Так кузнец тот Ильмаринен,

⁴⁹⁰ Вековечный тот кователь,

Едет к родине любимой

По потокам в синем море.

Едет день, другой день едет.

Наконец, уже на третий,

⁴⁹⁵ Он счастливо в дом приходит,

В те места, где он родился.

Молвит верный Вяйнямёйнен,

Ильмаринена пытает:

«Ильмаринен, брат мой милый,

⁵⁰⁰ Вековечный ты кователь,

Что же, выковал ты Сампо,

Изукрасил ли ты крышку?»

Отвечает Ильмаринен,

Молвит сам искусный мастер:

⁵⁰⁵ «Сампо новое уж мелет.

Крышка пестрая готова:

И с рассвета мелет меру,

Мелет меру на потребу,

А другую – для продажи,

⁵¹⁰ Третью меру – на пирушки».