Калейдоскоп

Сапфи́р (от др.-греч. σάπφειρος (sappheiros) – синий камень, возможно от ивр. ‏ספּיר‏ (sapir) или персидского названия с тем же значением) – драгоценный камень различных оттенков, одна из разновидностей корунда. В минералогии сапфирами называются корунды исключительно синего цвета. Издавна олицетворял власть правителей ceгo мира, не утратив c течением времени способности покорять сердца. По праву именуется «камнем монархов» – твёрдый, сияющий, неповторимый. Сапфир умеет наделять человека, чаще мужчину, нужными лидерскими качествами, делая его властителем не столько внешне, сколько внутренне.

Степан

Сука! У планктона, хоть и офисного, тоже, между прочим, чувства имеются. Ну, вот зачем меня было прилюдно унижать, сравнивая нашу квалификацию? Подумаешь, МГУ она закончила, да моя Плешка ни разу не хуже! Может, даже лучше. Хотя, лопухнулся, я, конечно, знатно, не заметить перевод средств за баланс у этих шаромыжников было однозначно непрофессионально. Только это еще не повод, драгоценная Лилиана Аркадьевна, намекать на пробелы в моем образовании на глазах у изумленной публики! Хоть бы раз сама ошиблась, так ведь нет же, безупречный, мать ее, работник! Потому-то вместо обеда я буквально вылетел покурить на спецплощадку на крыше, а то нервы после выволочки однозначно ни к черту. Если она думает, что ей все позволено, потому что ее родственничек заседает в правлении банка Интеза, то она крепко ошибается! Как бы только довести эту глубокую мысль до ее сведения? Опаньки, да тут весь наш отдел собрался, интересно, поехидничать или посочувствовать?

– Что, Степа, теперь и тебе «прилетело» от Мороженой Суки³? – немедленно поинтересовалась Галька Свешникова.

– А ты, Хали-Гали, чему так радуешься?

– Так нам уже, считай, всем хоть по разу, да перепало, ты последним безупречным оставался. А нынче добро пожаловать в клуб неудачников финансового отдела!

Ах, ты ж… нехорошая женщина.

– Степ, не обращай на нее внимания, – Нинка, наша вечная миротворица. – Лучше послушайте новость – Вихарин уходит на повышение в департамент рисков!

Зам нашей Суки меняет департамент? Так-так-так, а кто вместо него? Со стороны возьмут или? А вот и или. Нинка рассказала, что явных внешних претендентов не наблюдается, а вакансию следует «закрыть» в течение недели. Так что всех потенциальных замов в ближайшее время вызовут на собеседование к Мороженой… пардон, Лилиане Аркадьевне для осуществления правильного выбора. Хм, а почему бы мне не занять эту вкусную вакансию? Зарплата больше чуть не в полтора раза, служебная машина, да и некоторых дополнительных бонусов прилагается. Что требуется? Образование, стаж работы, послужной список – все при мне. «Залет» сегодняшний, правда, совсем не в тему. Так он первый, и, будем надеяться, последний.

– А ты, Степа, как я посмотрю, уже стойку сделал?

– А у тебя есть более интересная кандидатура, Галина Оле… Говна?

Скривилась. Не любит наша Хали-Гали свое отчество. Попахивает оно несколько и отнюдь не розами.

– У меня, может, и нет, да и не мне это решать. Так что абсолютно неважно, кто и как стойку сделает, а будет так, как она решит.

Это-то да, а вот если найти возможность желаемое решение… того, подтолкнуть? А как? Она племяшка Леопольда Марковича, члена правления компании. Начальство она ни в грош не ставит, при таком-то дяде, да и некому за меня словечко замолвить. Сравнивать всех нас она будет объективно. Наверное, объективно… Что ж придумать-то?

– А ты личным обаянием попробуй воздействовать, глядишь, и получиться чего.

И лыбится, мерзавка.

– А вот возьму и попробую!

– Да ты просто половой гигант, если думаешь, что у тебя на нее встанет!

– Слушай, а как-то, знаешь, не тебе определять мои возможности!

А то я не помню, как ты под меня лечь пыталась на последнем корпоративе. И на предпоследнем, кстати, тоже. Только вот я не совсем идиот, чтоб с тобой связываться. Мужики наши, похоже, тоже припомнили ее подкаты, ибо уж очень ехидно заухмылялись. Хали-Гали аж красными пятнами пошла. И тут в разговор влезла ее лучшая подруга Тинка Симагина:

– А что мы, собственно, сомневаемся? Ты, попробуй, Степа, попробуй. Ставлю на то, что ничего у тебя не выйдет!

– А вот и выйдет! – Это уже Витька вылез, мой бывший однокурсник.

– Не выйдет! – взвилась Хали-Гали.

– Степа, ты же не посрамишь честь мужской части отдела? – Ну вот кто Николашу за язык тянет?

– Ребята, пари? Кто за то, что у него получиться обаять нашу Мороженую Суку вплоть до получения места зама?

Витька, Николаша и Павел решительно кивнули.

– Кто за то, что она его бортанет, даже посетив с ним койку?

Галька, Тина и Карина мгновенно подняли руки.

– Нина?

– Я не буду в этом участвовать. Спорить на человека – мерзость.

– А мы не на человека спорим, а на результат. Ну, что, мужики, спорим?

– Спорим!

– Делайте Ваши ставки, господа!

– Ставлю зарплату за следующий месяц!

Эх, как же Хали-Гали в меня не верит.

– Я столько поставить не могу, максимум пять штук, – Тина.

– Поддерживаю, – Карина.

– Мы потянем по десятке, – решительно высказался Витька, переглянувшись с мужиками.

– А твоя ставка, Степа?

– А я-то с чего должен что-то ставить? Мне и так собственной шкурой рисковать!

– Э, нет, так не пойдет. Это что же, кто-то из нас по любому попадает на деньги, а ты хочешь остаться в стороне? Сумеешь обаять и получить должность – станешь нашим начальником, а мы отдаем ребятам выигрыш. Не сумеешь – уволишься.

И смотрят на меня требовательно уже вшестером. Вот где были мои мозги, когда я вообще соглашался спорить?

– Ладно, договорились.

– Вот и славно, – Галька протянула мне руку и сжала мою ладонь. – Нина, разбей!

Та стукнула по нашим сцепленным ладоням, привычно прокричала: «С «разбивалы» не брать!» и только тут я понял, насколько крепко влип.

– Иди уже, – хихикнула Карина, – обаяй.

И я пошел как дурак, чуть ли не впервые в жизни понимая значение фразы «как на эшафот». Шел я… быстро. Аж через три часа я все-таки сумел заставить себя зайти в ее кабинет. Чего мне стоило выдавить из себя приглашение развеяться – лучше не вспоминать. Никогда ведь при общении с девушками не смущался, а тут смотрю в эти даже не голубые, а практически бесцветные глаза, и понимаю, что у меня руки-ноги медленно холодеют. Ага, до степени нормальная температура трупа. А она ведь старше меня, нет бы уметь радоваться жизни, ну вот как у нее получается сделать так, что у окружающих температура падает градусов сразу на несколько? Снегурочка, блин, местного разлива. Однако я сгреб эмоции в кулак и сумел добиться согласия на… свидание? Ой, не знаю, что из этого получиться.

Получился ресторан «Генацвале» и ребрышки ягненка. Там мы обсудили требования к ее заместителю, и перешли на «ты». Потом перебрались в развлекательный центр «Квинт», где интересная программа в варьете и можно потанцевать.

Протираем это мы с ней танцпол, и ощущения у меня гаже некуда. Вот почему так получается? Бывают девчонки – страшненькие, ни кожи, ни рожи, смотреть не на что, а такое обаяние через край хлещет, что кажется, все бы отдал, чтоб на тебя посмотрели с лаской. Ну, и не только посмотрели. В постели эти девочки такие фейерверки устраивают – мало не покажется, уж мне ли не знать. А взять вот эту – и красотка, и фигурка замечательная, но не тянет к ней, потому как какая-то она проможеная насквозь. Из панциря ледяного не вылезает, хоть ты убейся. Я уж как только не подъезжал, чего только не пробовал, чтоб как-то растопить атмосферу, а она смотрит на меня своими бельмами и изредка расщедривается на «да», «нет». Королева рефрижератора. Попробовал поцеловать, исплевался, губы пергаментные. Может ее подпоить? А смысл? Мéньшим бревном она от этого не станет. Как с ней в койку-то ложиться, кто бы подсказал, хоть «Виагру» принимай. А спор выиграть ой как в моих интересах, слишком много на кону. Вот теперь сидим за ВИП-столиком, коктейли цедим, весело, как в морге. Развели асексуалок на мою голову. А если взять и прямо спросить?

– Лиля, а вот скажи, ты всегда такая… ледяная?

– Нет.

Обалдеть как информативно.

– Что, случаются оттаивания?

– Случались. До… «замораживания».

Так, я не понял, это сейчас, о чем?

– До какого «замораживания»?

– Обыкновенного. Берем одну сверх сексуальную племянницу, «отрубаем» ей раздел мозга, отвечающий за чувственные удовольствия, и вот тебе отличный, ни на что не отвлекающийся работник, получи и распишись.

– Ты хочешь сказать, что у тебя отнята часть эмоций?

– Я не хочу этого говорить. Я это уже сказала.

А ведь читал я про такую штуку, только там говорилось о насильственной блокаде некоторых участков мозга для преступников покрупнее и правонарушителей помельче. И для подобных действий, насколько я помню, требовалось как минимум, согласие родителей, как максимум – решение суда.

– Подожди, а это вообще законно?

– Скажем так, полузаконно. В основном используется для несовершеннолетних подростков с неуравновешенной психикой.

– А если учесть, что ты совершеннолетняя и более чем уравновешенная…

– Ты еще учти, что дядюшке совершенно ни к чему ни реклама порочащего его фамилию поведения племянницы, ни, тем более, ее поползновения насчет любви и замужества. Не любят, знаешь ли опекуны, когда родственницы вырываются из-под контроля семьи. Вместе с капиталами, ясен перец.

Это что ж мы имеем? А имеем мы ушлого дядюшку Леопольда, который перекрыл племяшке возможность получать от жизни удовольствие, и пристроил ее работать по специальности у себя под крылом. Под присмотром, в смысле. Пусть работает на благо компании и приданное отдавать не придется, правильно, кто ж польститься на такого моржа. А если и польститься, так этот морж, в смысле моржиха бесчувственная, сама всех пошлет гарантированно. Как там говориться? И рыбку съесть, и… Нет, не так. О! И невинность соблюсти, и капитал приобрести. Ай да дядюшка, ай да сукин сын! Может и зря я на нее наезжаю, чем она виновата? Эдак, глядишь, без «отрубания» этих самых эмоций и она могла бы фейерверк закатить, а блокировочка такого шанса ей не дает. А у меня, между прочим, пари. И, возможно, есть шанс его выиграть без насилия над собой, любимым. И, вообще, о свадьбе подумать, ну так, с дальним прицелом. А что? Она ж действительно красотка, пусть и за сорок. И небедная. И если еще добавить, нет, не так, вернуть ей эмоции…

– А убрать такую заморозку никак нельзя?

– Ну, почему нельзя, можно. Только муторно очень.

А, пожалуй, я готов рискнуть.

До квартиры в элитном доме такси нас довезло с космической скоростью, ну, повезло. Но на этом везенье и закончилось. Муторно, говорите? Это каким-то другим словом называется! Квест «пробуди бревно»! Никогда еще я столько не докапывался до партнерши, чтоб она хоть как-то на меня среагировала. Буквально всю перецеловал, каждый сантиметр тела умусолил, толку ноль.

– Да не то ты делаешь.

– Я лучше знаю, что делать!

– Оно и видно. Но не в данном случае. Блокиратор убери.

– Что?

– Ремешок, говорю, с шеи сними.

А я сразу и не понял, думал, простое украшение, стильненький у нее чокер⁴, ажурный. И расстегнул. Это последнее, что я запомнил.

Лилиана

Звукоизоляция в съемной квартире хорошая, да и в наше время столько ужастиков показывают по телеку, что воплем больше, воплем меньше из-за стены – никаких соседей давно не смущает. Окно открыть и проветрить только нужно, уж очень противный запах палёной плоти. Все Кардинал предусмотрел, «отрубая» мне способности, кроме одного – идиота, поведшегося на слабо. Зря я, что ли зама своего к «рискачам» выпихивала и назначение нового форсировала, кто-то из отдела просто обязан был клюнуть. Он и клюнул на должность, дурачок амбициозный, и соблазнять кинулся, и блокиратор снял. И не надо причитать, чем для снимающего это обычно оборачивается, у меня стоял запрет еще и на правдивое объяснение, если уж на то пошло. Так что еще одна жизнь на Вашей совести, Ваше высокопреосвященство.

Свобода!

А теперь мобильник вырубить, за «тревожной» сумкой с деньгами и сменой белья в свою собственную квартиру заехать и бегом. Вот теперь дядюшка, придется тебе попотеть, чтоб до меня добраться. И вряд ли ты можешь надеяться, что у меня к тебе нежные чувства прорежутся после стольких-то лет на голодном пайке. Оторвусь, ох, оторвусь! И до тебя доберусь, инквизитор доморощенный, потому что ничего я не забыла. Ни того, что не имел ты права единолично решать мою судьбу, ни того что все-таки попытался это сделать, ни того какими методами воспользовался. Так что теперь у нас расклад простой – либо ты, либо я. Слишком ты меня разозлил, монсеньор. Слишком. Отныне вся эта планета слишком мала для нас двоих.

То, что нас не убивает, делает… ошибку. Мы-то так не ошибемся.

Тебе не жить.