Калгари 88. Том 10

Глава 32 Поход. Часть вторая

По всему было видно, что Ермолов является опытным таёжником и путешественником. И, похоже, не в первый раз проводил такие походы, а может быть, и те, которые намного сложнее. Он сразу занялся первым делом едой, так как от голода уже скрутило желудки у всех. Под руководством главного тренера ребята соорудили очаг из больших круглых камней, наломали сушняка в прибрежных кустах и разожгли костёр. Ермолов быстро туристическим топориком срубил два толстых ствола тальника, заострил их, а на другом конце сделал рогатки, потом эти рогатки вбил по сторонам костра рогатинами вверх, привалил камнями, а на рогатки положил ещё одну толстую, относительно прямую ветку, очищенную от мелких случаев.

Рядом из заросшего лесом глинистого склона крошечным водопадом выбегал родник. Девчонки под руководством Арины сходили к нему и почистили прямо у родника картошку, порезали её мелкими кубиками и сложили прямо в помытый котёл, потом набрали в него воды, принесли и повесили над костром. Когда закипела вода с картошкой, высыпали в него пакеты с супом, добавив пару ложек соли. Малинина осталась кашеварить, ложкой помешивая варево и следя, чтобы оно не побежало.

— Когда котёл начинает сильно кипеть, слегка гасишь огонь, палкой разгребая его в стороны, — поучал Ермолов. — Как только кипение начинает угасать, наоборот, бросаешь ещё сучьев и усиливаешь огонь. Как видите, всё просто. Если варево пересолённое, говорят, можно бросить несколько берёзовых угольков. Берёзовый уголь, вроде, вбирает в себя лишнюю соль. Но это не точно, я так никогда не пробовал. Вообще, супец, варёный на костре, получается, как говорят бывалые таёжники, с дымком. Как будто слегка подкопчённый. А какая уха с дымком вкусная!

— Так можно и уху сварить, Василий Фёдорович! — басовито сказал Ванька Карпов. — У меня удочка есть! Рыбу наловим на ручейника!

Парень достал из кармана и показал такую же удочку, которой пользовались Макс и Стас, когда ловили рыбу на екатинской речке. Обычная картонка с намотанным на неё куском лески длиной метров пять, с пластиковым красно-белым поплавком, свинцовым грузилом и крючком.

— Можно и попробовать, — заметил Ермолов. — Сейчас перекусим, попьём чай, и тогда уже займёмся. Но крючок-то у тебя один?

— Один, только тот, что на леске, — признался Ванька.

— Для такой реки одного крючка мало. Да и удочки такой тоже, — усмехнулся Ермолов. — Ладно, попробуем всё-таки.

Пока варился суп, девчонки под руководством Виктории нарезали хлеб, намазали его маслом, разложили бутерброды на газетах, разложенных прямо на рюкзаках, открывашкой открыли банки с килькой в томате.

Пацаны сходили на родник и принесли чайник воды. Когда суп сварился и его разлили по чашкам, тут же повесили чайник над костром и, когда он вскипел, засыпали туда половину пачки чая.

— Ну что, походный обед, — рассмеялся Ермолов, осторожно, за краешек беря чашку с супом, и шевеля ложкой горячее варево. — А запах-то какой!

Арина осторожно и с большим подозрением пошевелила ложкой суп и с большим отвращением увидела дохлого комара, каким-то образом попавшего туда. Похоже, сбило паром при варке супа. Первым делом хотела крикнуть и отбросить чашку, но здравый смысл возобладал. Она же сейчас находится в глухомани, в какой-то тайге, откуда ещё и выбраться надо! Да и не поняли бы её, если бы она вылила еду, которую с таким трудом сюда тащили! Тут уже было не до того, чтобы выделываться и показывать свой аристократический вкус, тем более он у неё во время проживания в СССР порядком подизносился. Арина ложкой поддела комара и отбросила его подальше. Вот теперь можно приступать к еде. Вот так закаляется характер и меняются вкусы!

Впрочем, суп стоил таких пожертвований. Казалось, ничего необычного: картошка и обычный суп: куриный с вермишелью, за 37 копеек пачка. Да, эту еду массовую брали все и готовили на скорую руку, и считалась она такой же, как бич-пакеты из роллтона и доширака во времена Арины. Над супом из пакета смеялись, суп из пакета продёргивали по телевизору в юмористических программах, суп из пакета считался едой бедняков. Однако сейчас, когда Арина в глубине тайги ела этот суп, действительно пахнущий дымом и отдающий копчёным, как и говорил Ермолов, да ещё закусывала его хлебом с маслом, он казался ей вкуснее любого ресторанного блюда, которое она пробовала в своём времени, в любой стране мира, и не только в своём времени. Даже средиземноморская и западноевропейская кухня, которой кормили фигуристов в Любляне, отошла на второй план. А как вкусна была килька в томатном соусе! 10 банок, захваченные с собой, ушли влёт! И даже жижа, что в них оставалась, оказалась вмиг вымокана кусками хлеба. Да и сам хлеб, пять булок на 30 человек, как-то внезапно уменьшился. И вообще пропал со временем.

— Ну вы и жрать, — сонно пробормотала Анька, потирая округлившийся живот. — Обжоры! Как назад-то пойдём?

Арина со смехом увидела, как будущая маман отвалила подальше от костра, положила рюкзак под голову, накрыла лицо от оводов панамкой и уснула прямо на глазах у всех.

— Кого-то брали сюда синие скалы рисовать, — рассмеялась Авдеева. — Похоже, рисовальщик совсем сдулся.

Анька отмахнулась рукой, услышав, что это был наезд в её адрес, и окончательно уснула. Впрочем, её примеру последовали многие из ребят. Переход действительно оказался трудным и непривычным для них. 7 километров по бездорожью, с форсированием водной преграды, да ещё при ходьбе по неровной местности, усыпанный крупными валунами, промоинами и ямами, оказали намного большую нагрузку, чем тренировки на стадионе. А после еды организмы потребовали восстановления сил. Впрочем, отдыхать легли не все. Похоже, у Ваньки Карпова был неплохой задел выносливости. Или он просто человек, увлечённый рыбалкой?

Парень сходил в заросли, срезал тальниковую палку длиной метра два, привязал к ней леску и, неожиданно посмотрев на Арину, махнул ей рукой, подзывая к себе:

— Пошли рыбачить, чемпионка!

Арина тоже сильно устала во время похода. Но всё-таки из вежливости решила не отказываться и согласно кивнула головой. Впрочем, идти было совсем недалеко. Река струилась всего в двадцати метрах. В этом месте скорость течения была стремительной — под водой ощущались и даже иногда проглядывали крупные валуны и обломки скал, над которыми косами тянулись стоячие волны с белыми бурунами.

— А что ты ловить-то собираешься и как? — с любопытством спросила Арина, подойдя к Ваньке.

— Сейчас увидишь, — усмехнулся парень.

— Ваня, далеко от берега не отходи! — предупредил Ермолов. — Увижу, что лезешь вглубь, сразу из воды выйдешь.

Ванька согласно кивнул головой, взял пустую банку из-под кильки, помыл её, зашёл в воду по колено и начал поднимать камни, вытаскивать их из воды и переворачивать. При этом что-то собирал и складывал в пустую банку.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Арина.

— Под камнями ручейники живут и бекарасы, — уверенно заявил Ванька. — Самая лучшая наживка для рыбы, намного лучше, чем червяк.

Набрав в банку некоторое количество этих секарашек зеленоватого и серого цвета, Ванька положил туда мокрый песок и призывно махнул Арине, подзывая её к себе:

— Удочку бери и иди ко мне. Будешь банку с ручейниками держать, её здесь положить некуда, нету снаряжения.

— С одним условием! — предупредила Арина. — Ты не полезешь глубоко в воду! Иначе дружбе конец! Слышишь?

— Ладно! — усмехнулся Ванька. — Обещаю, честное-пречестное! Иди ко мне!

Арина засучила штаны до бедра, взяла самодельную удочку и, осторожно ступая, зашла в воду к Ваньке. Ванька дал ей банку с наживкой, сам взял удочку и насадил одного ручейника. Арина держала банку перед собой и даже боялась смотреть, что же за личинки там находятся. Что живёт под камнями в реке? Наверняка ничего хорошего! Какие-нибудь страшные твари с 10 ногами и мощными жвалами!

Однако, судя по всему, рыбе то, что там живёт, очень нравилось. Ванька отошёл от Арины чуть поглубже, примерно до середины бедра, начал странно двигаться, делая движения бёдрами туда-сюда. Стоялось ему некомфортно — вода то и дело норовила снести вниз по скользким от тины камням.

— Стой! Дальше не ходи! — крикнула Арина. — Что ты делаешь?

— Это я воду мучу, — объяснил Ванька. — Рыба видит, что муть идёт среди чистой воды, и на муть заходит в надежде поживиться. А там вот что!

Ванька отпускал поплавок ниже себя, течение относило его прямо по струе мутной воды, и где-то там, в трёх метрах от него, произошла стремительная поклёвка. Поплавок с силой неожиданно скрылся под водой, леска натянулась и ушла в глубину. Ванька дёрнул удочку вверх и с трудом вытащил крупную, размером с селёдку, бешено извивающуюся тёмно-серебристую рыбу с мелкой чешуёй и красными плавниками.

— Смотрите, смотрите, Ванька хариуса поймал! — крикнул кто-то из пацанов с берега, внимательно наблюдавших за импровизированной рыбалкой.

— Есть рыба! — обрадовался Ермолов, тоже внимательно наблюдавший с берега за рыбалкой. Тренер тут же распорядился помыть котёл и набрать в него воды, чтобы складывать пойманную рыбу.

Ванька снял хариуса с крючка, размахнулся и с силой бросил в сторону берега. У спортсменов хорошая реакция! Рыбу ещё в воздухе схватили тренированные руки и положили в котёл.

Потом Ванька поймал ещё штук 10 хариусов примерно такого же размера, но потом приключилась неудача: как Ермолов и предупреждал, клюнула очень крупная рыба, Ванька подсёк, стал вытаскивать её, но не смог поднять даже к поверхности воды, показался только крупный красный хвост, почти как у акулы.

— Смотрите, у Ваньки таймень клюнул! Тащи его! — опять крикнул кто-то из пацанов с берега.

Однако, увы, обычная корявая удочка, сделанная наспех, это не мощный спиннинг, поэтому Ванька попробовал тащить бешено сопротивляющегося тайменя к себе, но он сильно дернул, чуть не стащив парня по камням и ушел в воду. Леска толщиной 0,2 миллиметра не выдержала такого рывка! Плохо то, что единственный крючок оказался утерян, и, естественно, пришлось прекращать рыбалку.

— Ну ничего, сейчас уху сварим и наедимся перед дорогой, — рассмеялся Ермолов. Он с помощью двоих пацанов мастерски очистил пойманных хариусов, положил их в воду, добавил соли и повесил над костром.

— Какая ж это уха? Здесь же, кроме рыбы и соли, ничего нету, — с удивлением сказала Арина.

— А для настоящего ухи ничего и не надо, кроме рыбы, — заметил Ермолов. — Разве что береговой лук, но его, похоже, здесь нет. Так что обойдемся без него.

Проснувшаяся Анька наконец-то занялась своим делом: поставила мольберт прямо напротив синих скал и принялась рисовать этот чудный пейзаж. Несколько человек следили за тем, как она мастерски двигает кисточкой и на белой поверхности бумаги возникает красивое изображение. Арина попила чай, потом прошлась по берегу, взяв себе в компанию несколько человек, в том числе Ваньку Карпова.

— Далеко не отходите! — предупредил Ермолов. — Тут медведи могут быть. Они, конечно, боятся запаха дыма и голосов людей, но всё-таки… Там ниже по течению берег тоже крутым становится.

Так и было. Река через 200 метров круто поворачивала вправо, и к воде вплотную подступали крутые скалы, о которые разбивалось бурное течение и уходило сливом в порог. Арина внезапно увидела какой-то интересный зелёный выступ, торчащий из скалы почти у самой воды. Поверхность выступа была ноздреватой и очень странной. Арина поковыряла его камнем и с удивлением увидела красную металлическую поверхность.

— Это что, летающая тарелка тут спрятана в камне? — с удивлением спросила Арина.

— Люда! Это же медный самородок! — с большим изумлением сказал Ванька и потёр другим камнем зелёную поверхность, которая сразу же дала несколько тёмно-красных царапин. — Блин! Да он весом несколько тонн! Но только его отсюда не достать даже трактором! Если только медный рудник тут откроют.

Действительно, громадный самородок частично торчал прямо из скалы, уходящей вниз, в бурную глубину реки, и вес его, судя по всему, был просто огромен.

Постояв и посмотрев на быструю 100 метровую реку, мощно сливающуюся в узкий 50-метровый прогал, засыпанный крупными валунами, между Синими скалами и скалистым крутым берегом, рядом с которым они стояли, ребята пошли назад. Ниже хода по реке не было вообще ни по одному берегу, только по воде.

Когда возвращались к лагерю, Арина смотрела себе под ноги и неожиданно заметила камень странного зеленоватого цвета, замытый илом. Подняла его и увидела, что из куска обычной гальки торчит какой-то минерал красно-бурого цвета. Это был какой-то драгоценный или полудрагоценный камень! Арина ничего не стала говорить, а сунула его в карман. Блин… Да здесь, похоже, целые залежи полезных ископаемых! Интересно, в её времени они разрабатываются?

Когда вернулись в лагерь, Арина посидела в общей компании, в которой ребята сгруппировались вокруг Ермолова, который много рассказывал о родном крае, о путешествиях, правилах походов по тайге и рекам. Слушали его ребята с открытыми от удивления ртами, настолько захватил Ермолов их своими рассказами. Никогда бы они не подумали, что он такой интересный в общении человек и так много знающий обо всём. Варить уху на костре: пожалуйста! Коптить рыбу на палке: только так! Выживать в тайге: запросто!

Однако вскоре Арина вынуждена была признать: делать тут было абсолютно нечего. Купаться Ермолов не разрешал, так как течение было быстрое, глубина на середине реки порядочная. Да и на дне лежали крупные валуны и обломки скал, которые просвечивали через быструю воду. Ниже шумели пороги, что тоже не прибавляло безопасности этому месту. Тут утонуть только так!

Вскоре остыла сваренная уха. Ухи, правда, почитай что, не было: почти весь котёл занимали 11 крупных рыб, каждая весом граммов по 300–400, над которыми виднелась совсем немного воды, покрытой жёлтым жиром.

— Пахнет аппетитно! — заметила Арина. — Но тут одна вода с рыбой.

— Это же лососевая рыба! — объяснил Ванька. — Попробуй кусок!

Рыбу по-братски разделили между всеми желающими, между теми, кто ещё мог что-то есть. Уха действительно получилась прекрасной. Такую Арина не пробовала никогда! И даже уха из волжской стерляди и норвежской сёмги, которую иногда варила Анна Александровна, не могла сравниться с ней! Съев кусок рыбы, Арина запила его наваристым бульоном и в очередной раз убедилась, что вкуснее она пока ещё ничего не пробовала, хотя, возможно, это был лишь временный эффект сиюминутного ощущения.

…Анька за время рыбалки и отсутствия Арины на прогулке всё-таки нарисовала свою картину под названием «Синие скалы в пасмурный день». Картина действительно получилась прекрасной. И… Суровой… Свинцовая гладь реки, а над ней нависает громадная серая стена, испещрённая синими прожилками, с нависающими соснами, избитыми жестокими ветрами. Вид получился мрачный и вызывающий какую-то непонятную тревогу. Опять Анька ухватила самую суть этого места: прекрасного, но в то же время и опасного. Однако… Была в картине какая-то несуразность…

— А что это у тебя посреди реки? — улыбнулась Арина, ткнув пальцем в какое-то непонятное белое пятно, в котором слабо угадывался плывущий человек. Даже не плывущий, а которого тащило течение.

Анька уже хотела сворачивать ватман, положив с обоих сторон газеты для защиты от воды и пыли, но на миг остановилась.

— Это… — затруднилась объяснить Анька. — Я нарисовала, как будто человек пытается переплыть через реку. Или… Мне как будто приснился такой сон. Как будто кого-то утащило течением и он тут утонул.

— Но зачем ему плыть тут? — удивилась Арина. — Тут же не поплаваешь, вон как опасно.

— Ну, например, он… Поскользнулся на камне, потому что далеко зашёл в воду! — лукаво улыбнулась будущая маман. — Например, если Ванька шагнул бы на пару метров дальше. Мне почему-то показалось, что это могло бы случиться, не останови ты его.

— Да ну тебя! — махнула рукой Арина. — Пошли, ухи похлебаешь!

Она огляделась и подумала, что похоже, скоро они пойдут обратно в лагерь…