Калифорнийская готика

Глава 4

Проехав задним ходом, Маркхэм свернул на залитую солнечным светом улицу, и похожие на сеть паутины тени соскользнули с капота.

Затем опустил «козырек» и бросил взгляд на зеркало бокового обзора, в котором отразился его дом. Фасад его сейчас напоминал старческое сморщенное лицо с дверью-ртом и окнами-глазами. Возможно, за одним из таких глаз стоит Ева, глядя ему вслед.

«А я даже не сказал, что уезжаю», — подумал Маркхэм.

На углу, возле перекрестка остановился почтовый грузовичок. Маркхэм пристроился к нему сзади, ожидая, куда же он свернет. Когда грузовик показал правый поворот, Дэн выкрутил руль влево и прибавил газа.

Проскочив перекресток, он еще раз повернул, стремясь как можно быстрее убраться подальше, но это не помогло — ее взгляд неотрывно преследовал его.

Позади осталась школа с опустевшей площадкой для игр и пылающими на солнце окнами.. Стена кафетерия была обезображена какими-то варварскими надписями. Линии букв были настолько стилизованы и необычны, что расшифровать эти послания можно было, наверное, только читая их наоборот, как записные книжки Леонардо да Винчи. Раньше Маркхэм просто не замечал этих надписей. Возможно, они появились ночью, как появляются загадочные круги из полегшей травы на полях. Он приподнялся на сиденье, пытаясь разобрать надпись в зеркале заднего обзора, но все равно так ничего и не понял.

Затем Дэн поехал дальше.

Почувствовав, что у него пересохло во рту, он подумал, что все дело в Санта-Ане.

Этот ветер приходил ежегодно, как знак смены времен года. Настоящих времен года здесь не было, местные жители просто подстраивались под изменения светового режима суток. С приходом теплого мартовского ветра убирали в шкафы свитеры и начинали строить планы на поездку в Диснейленд, предаваться мечтам об отдыхе на пляже, подростки изобретали новые способы раздвинуть границы допустимого и испытать терпение родителей, а неугомонная ребятня просто отказывалась, образно говоря, становиться в строй, как бы готовясь к летним каникулам. Затем ветер куда-то перемещался, и климат вступал в устойчивую фазу, продолжавшуюся до июня или июля, когда начиналась настоящая жара. Сейчас, в мае, погода словно поддразнивала людей, показывая, на что она способна.

Маркхэм переехал железнодорожное полотно.

Может быть, попробовать догнать Эдди, предложить подвезти? Дэн скользнул взглядом по бульвару, от магазина стройматериалов до въезда на автостоянку, но сына нигде не увидел. Поэтому останавливаться не стал.

За окном машины мелькали названия закусочных — «Фэтбургер», «Вини-Вигвам», «Лос Такос Локос», «Эль Рольо Муэрто», выстроившиеся как на парад. Их вывески, стилизованные под неоновые афиши кинотеатров, призывно манили. Но аппетита у Дэна не было. Наконец, на самом краю квартала, он заметил пиццерию «Крысенок Рэгги». Там ведь, кажется, подают пиво?

Он сжал руль так сильно, что хрустнули пальцы, и, покачав головой, свернул к магазину стройматериалов.

Несколько минут Маркхэм бродил между рядами, прежде чем вспомнил, почему решил остановиться именно здесь. Затем стал петлять по настоящему лабиринту новеньких мусорных баков, уцененной плетеной мебели, ящиков для льда, высматривая малярные кисти и краску. Свернувшиеся у стен шланги для душа казались кобрами, готовыми в любой момент выплюнуть свой смертоносный яд. Намотанных на катушки проводов вполне хватило бы для того, чтобы взорвать соседний город. Не полностью собранные книжные шкафы послужили бы неплохим убежищем, если бы на них навесили раздвижные дверцы. Стоявший у кассы продавец показывал какому-то доморощенному умельцу, как нужно вставлять батарейки размером с пистолетную обойму в дымоуловитель. Дойдя до отдела для садоводов, где молодая пара грузила на тележку мешки с удобрениями, Дэн почувствовал, что его лоб покрылся испариной. Он оглянулся по сторонам, надеясь найти выход. Рядом с ним тут же возникла коротко стриженная продавщица.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Э-э... нет...

Маркхэм прищурился, всматриваясь в значок-бэдж, приколотый к бесформенному халату. Почему на нем нет ее имени? Или имя все-таки появится, если присмотреться как следует?

— С вами все в порядке, сэр?

— Воды... где я могу?..

Она указала на автомат с напитками, стоявший возле полки с инсектицидами.

Маркхэм повернулся и зашагал куда глаза глядят, чувствуя, как давит на него письмо, лежащее в нагрудном кармане.

Он припарковался позади книжного магазина. Судя по тому, что было видно через открытую дверь, внутри царило затишье. Плохой признак, но в данный момент это устраивало его как нельзя лучше.

Кэти расставляла новые книги в отделе детской литературы, а Лен, кивая, что-то говорил в телефонную трубку, упругий провод которой тянулся от прилавка через аккуратно разложенные стопки бумаги. Услышав звон колокольчика входной двери, Лен оглянулся, пожал плечами и изобразил удивление.

— Привет, Дэн! — сказала Кэти, стоя на самом верху лестницы-стремянки. — Не можешь без работы, да?

Маркхэм кивнул ей и, поймав взгляд Лена, показал пальцем на дверь задней комнаты.

— Подожди немного, — сказал в трубку Лен, — пока я проверю.

Выскользнув из-за прилавка, он последовал за Дэном.

— Что ты ищешь? — окликнула его Кэти.

— Первое издание «Осенних ангелов».

— Когда-то было, — задумчиво произнесла она. — А их не устроит «Грядет ветер с Востока»?

— Почему бы тебе самой не спросить?

— Кстати, Дэн. Когда ты хочешь оценить собрание сочинений Бердуэлла?

— Потом, — торопливо ответил Маркхэм.

— Знаю. Но сегодня приходили как раз по этому поводу. Наверно, это была дочь того самого...

— Я же сказал — потом.

Лен следом за ним вошел в комнату.

Маркхэм сразу же закрыл дверь и начал один за другим выдвигать ящики письменного стола.

— Что случилось? — спросил Лен.

— Ты получил пиво?

Лен недоуменно посмотрел на него сквозь очки в тонкой оправе:

— Какое пиво?

— "Хайнекен". За автограф Брэдбери.

— Еще нет.

Маркхэм присел на край стола и тяжело вздохнул. Ему казалось, что по его коже ползают муравьи, а губы пересохли настолько, что готовы в любую секунду потрескаться.

— Почему?

— Эй, послушай, остается еще целая неделя. — Лен белозубо улыбнулся. — А что такое, Дэнни? Захотел пива?

Маркхэм пересел со стола в кресло.

Лен перестал улыбаться.

— Боже, да тебе и впрямь не помешала бы бутылочка! — Лен проверил, плотно ли закрыта дверь. — Так что все-таки случилось?

Достал бумажник и принялся перебирать визитные карточки и еще какие-то бумажки.

— Как жена? — сдержанно спросил он.

— Джин? С ней все в порядке. А что?

— У меня к тебе вопрос. Ты обо всем ей рассказываешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты когда-нибудь лгал ей?

— Конечно. — Лен пожал плечами. — Например, насчет того, что она получит на день рождения. Сколько раз ей звонила ее мать. Ну и прочее в этом роде.

— Что-нибудь еще?

— Дай подумать. Нет, впрочем... да, иногда. А к чему ты клонишь?

— Я никогда не лгал Еве. — Ему вспомнилось время, когда бизнес не шел совсем, когда из-за ангины доктор Баукер посадил его на лекарства в прошлом году. — Я могу не сказать о чем-то...

— Понимаю, грех умолчания, — подмигнул Лен.

— Но если она спросит меня о чем-то напрямик, я отвечу честно. Это принцип. Так что не хочу начинать...

— О чем она тебя спросила?

— Ни о чем.

— Но ты боишься, что спросит. Знаешь, что я думаю? Думаю, ты хочешь рассказать ей, что бы там ни было, прежде чем она спросит сама. Тогда ты избежишь неловкой ситуации и не загонишь себя в ловушку.

Маркхэм промолчал.

— Ладно, валяй! Чистосердечное признание облегчает душу. — Должно быть, он о чем-то подумал, потому что после недолгой паузы добавил: — Что? Уж не завел ли ты подружку?

— Когда-то была.

— Когда?

— После колледжа я жил с одной девушкой.

— И что?

Маркхэм снова промолчал.

— Когда ты видел ее в последний раз?

— Давно.

Лен усмехнулся:

— И ты размечтался о ней...

— Она умерла.

— Извини, дружище.

— Это было семнадцать лет назад. Она облила себя бензином и чиркнула спичкой.

— О боже!

В дверь постучали, Кэти просунула в комнату голову — золотистые кудряшки, безупречно чистая кожа...

— Ты нашел «Осенних ангелов»?

— Еще нет, — ответил Лен.

— Ладно, но та женщина... на первой линии...

Лен попытался сделать ей какой-то знак.

— Не сейчас, Кэти.

— Что мне ей сказать?

— Я сам ей скажу, — предложил Дэн.

— Хорошо? — Лен вопросительно посмотрел на Кэти.

— Хорошо, мальчики. Я все поняла. Мужской разговор. Из-ви-ни-те!

Кэти закрыла дверь.

Маркхэм поднял телефонную трубку и переключился на первую линию.

— Попробуйте обратиться в «Опасные видения» на Шерман-оукс. Нет, их телефонного номера я не знаю.

Он дал «отбой» и повернулся к Лену:

— Ты помнишь ЦСС?

Лен задумчиво потер подбородок:

— "ЦСС"?.. Не они играли вместе с Нейлом Янгом?

— Церковь Сатаны Спасителя?

— Ах да. Какая-то революционная группировка, верно?

Маркхэм кивнул.

— Когда они совсем вышли из-под контроля, полицейские спалили всю их церковь вместе с ними самими.

— Ребятам следовало бы взять с собой Пэтти Херст!

— Боюсь, это их не спасло бы.

Лен снял очки и аккуратно протер стекла краем тенниски.

— Так что ты хочешь мне сказать? — нахмурившись, произнес он. — Твоя подружка была из числа этих сатанистов?

— Мы прожили вместе четыре года. Потом она бросила меня и ушла к сатанистам.

Лен опустился на пыльный ящик, в котором лежали книги издательства «Бордерлендс Пресс».

— Я не знал.

— И никто не знает об этом.

— А Ева?

Маркхэм отрицательно покачал головой.

Тогда зачем говорить ей об этом сейчас?

Маркхэм почувствовал, что письмо вот-вот выскочит из кармана. Он вынул его и положил на стол, как бумажную птичку-оригами:

— Пришло с сегодняшней почтой.

Лен осторожно, словно имел дело с листом из древнего манускрипта, взял письмо в руки и внимательно прочитал.

— Джуд?

— Джуди Риос.

— Почему ты думаешь, что это она?

— Я встречался только с одной Джуд. По крайней мере я так ее называл.

— Черт, вспомнил. — Лен кивнул. — Она подожгла себя, чтобы не угодить в тюрьму.

— Знаешь, я часто думал, каково ей было в тот последний миг, перед тем как зажечь спичку. Иногда меня преследуют настоящие кошмары.

— Но кто же прислал это письмо?

— Вот это мне и хотелось бы узнать.

— Я думал, что их всех убили.

— Я тоже так думал.

— Тогда это точно чей-то розыгрыш. Кого-то заинтересовал этот случай, он прочитал книги...

— Мое имя нигде не упоминалось.

— Ну, вычислить тебя не так уж трудно. Какой-нибудь свихнувшийся сукин сын. — Лен с отвращением отодвинул от себя листок. — Пожалуй, лучше переслать его в ФБР.

— Зачем? А если это все-таки шутка? И что я им скажу? Что получил письмо от женщины, умершей семнадцать лет назад?

— Но ведь ты сам так не думаешь?

— Ленни, я же не сумасшедший. Я видел фотографии ее тела.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться.

Некоторое время они старались не смотреть друг другу в глаза.

Потом Лен поднялся, взял со стола письмо и разорвал на мелкие кусочки.

— Это какой-то ненормальный ублюдок.

Хорошо, что он сказал это еще раз.

— Да. — Маркхэм попытался рассортировать валявшиеся на столе обрывки письма и вдруг увидел клочок, который давно искал. Наверное, он выпал из бумажника.

— Спасибо, Лен.

— За что?

— Ступай. Я немного побуду один.

— Тебе некуда спешить, у тебя же выходной.

— Верно.

У двери Лен остановился.

— Если собираешься прийти домой с цветами, то послушай мой совет — не делай этого. Тогда Ева уж точно поймет, что что-то не так, и в конце концов ты ей все это расскажешь. А ты этого не хочешь, потому что в этом нет смысла.

— А если сходить с ней куда-нибудь?

— Отличная идея. Обед и кино. И мальчика вашего возьмите с собой. Семейное мероприятие.

— Он уже пошел в кино.

— И правильно сделал.

— В любом случае мне надо взглянуть сегодня на собрание сочинений Бердуэлла.

— Забудь. Этим займемся мы с Кэти.

— А ей не надо на какое-нибудь свидание?

— У нее оно сейчас. — Лен улыбнулся, закрывая за собой дверь.

Наверное, из-за картонных коробок в комнате было очень холодно. Теперь, когда Ленни ушел, они словно обступили Маркхэма, отгородили, забаррикадировали его от внешнего мира. Не так ли чувствовали себя последние члены Церкви Сатаны Спасителя, запершись в подвале и ожидая штурма? Он подумал о девушке, оставшейся в одиночестве, окруженной ящиками и телами убитых. Что у нее было? Канистра с бензином и спички? Потом — вспышка и рев пламени. Маркхэм представил себе, как пузырится кожа, как плавятся кости, услышал треск и шипение горящей плоти...

Дэн зажмурился, пытаясь изгнать из воображения картину огня.

Когда он открыл глаза, то увидел клочок бумаги.

На нем стояло его имя и несколько цифр.

Маркхэм поднял трубку и набрал номер.

— Алло? — произнес мужской голос.

Преодолев секундное замешательство, Дэн все-таки заставил себя заговорить.

— Здравствуйте, я... — Он с трудом разобрал написанное на клочке бумаги имя. — Это Билл?

— Да.

— Вы меня не знаете. Ваш номер дал мне... один друг. На случай, если понадобится.

— Рад, что вы позвонили. Как вас зовут?

У Маркхэма так перехватило горло, что он не смог ответить.

— Хорошо, — продолжил мужской голос. — Меня зовут Билл, и я алкоголик.

— Привет, Билл. Это...

Дэн собрал обрывки письма, сгреб их в одну кучку. Шутка, подумал он. Розыгрыш. Вот и все. Он даже не знал никого из них. И они все давно мертвы, как и она. Отпечатки пальцев... нет, никаких сомнений быть не может.

— Я... меня зовут Дэн. Я тоже алкоголик. — Он так давно не произносил этих слов, что теперь они прозвучали как-то странно.

— Привет, Дэн.

— Но со мной все в порядке. Правда.

— Уверены? Если хотите, можно поговорить...

— Уверен.

Маркхэм повесил трубку.

Затем смел мусор со стола и бросил в корзину.

Прежде чем Маркхэм ушел, в магазине побывали три покупателя, но он не стал интересоваться, что им было нужно.

Дорога была пустынная, небо бело-голубое и какое-то переливчатое, словно хрусталь на свету. Над бульваром плыл аромат жареной свинины и лимонного соуса. Семьи, смеясь и держась за руки, входили в пиццерию «Крысенок Рэгги», чтобы отведать пиццы и выпить колы. По тротуару бегали собаки. Из приемника доносился мужской голос, рассуждавший о бытии и небытии. Маркхэм узнал говорившего — это был Алан Уоттс из «Пасифик Аркайвз». Лекции у него были интересные, но в данный момент Маркхэм чувствовал, что знает все, что ему нужно, о форме и бесформенности, инь и ян, бытии и небытии, а также динамике перемен. Не чувствуя за собой никакой вины, Дэн настроился на музыкальный канал. Пора послушать немного джаза. Горячий, сухой ветер куда-то исчез.

Машина Евы стояла на подъездной дороге к дому. Под звуки тенора саксофона Джона Хэнди Маркхэм припарковался рядом. Затем выключил радио, вылез из машины и направился к дому.

Входная дверь была закрыта.

Если она дома, то почему?

— Ева!

Дэн прошел через гостиную. Сейчас, когда солнце стало клониться к западу, окна оказались в тени ската крыши, и в комнате было не очень жарко, и воцарилась полутень. Маркхэм прислушался, потом повернулся к книжным стеллажам, подобно колоннам, охранявшим остальную часть дома. Может быть, она на заднем крыльце? Еще утром на веранде стояла корзина с грязным бельем. Значит, Ева наверняка затеяла большую стирку.

— Дорогая, где ты?

На веранде ее тоже не оказалось. Маркхэм собирался уже пройти на кухню, когда случайно бросил взгляд во двор.

А где же мое дерево?

Он представил себе, как Ева, вооружившись ножовкой, с отчаянной решимостью и бездумным упрямством отпиливает сухие ветки. Неужели нельзя было подождать?

Дерево лежало на земле с расщепленным, словно от удара молнии, стволом, разметав ветки по всей дорожке, ведущей к гаражу.

Неужели его сломало ветром?

«Нет, — подумал Маркхэм, — оно просто высохло. Надо было поливать его. Я все время собирался это сделать. Но так и не сделал». А что, если дерево обрушилось на Еву? — Ева!

Маркхэм бросился в дом и обнаружил жену в спальне. Она спала, свернувшись калачиком, накрывшись с головой простыней.

Что-то было не так. Что-то в очертаниях лежащей фигуры было не так... Где ее ноги?

Маркхэм приподнял край простыни.

Ее лицо стало темнее. Шея влажная от пота. Вот оно что. Конечно, лежать под простыней в такую жару да еще в махровом халате...

Но почему она спит днем?

И почему такая странная поза — на боку, коленки подтянуты к груди... Поза эмбриона.

— Ева!

Она вздрогнула от его прикосновения и звука его голоса. Вздрогнула и с пугающей быстротой повернулась к нему.

Ее лицо было каким-то другим. Глаза потускнели, утратили ясность, будто затянутые тончайшей, прозрачной пленкой.

Она так и не заснула по-настоящему, а лишь задремала, пребывая в полусне.

— С тобой все в порядке?

Ева прижалась к нему:

— Ох, Дэнни!..

— Я видел... что все-таки случилось?

Она неожиданно крепко вцепилась в него.

— Дерево... — Ее голос прозвучал так, будто ей вспомнилось нечто, не имеющее никакого значения. — Ветер был такой... такой...

— Успокойся. Я займусь им. — Маркхэм погладил ее по спине через плотную ткань халата, потом отстранился и заглянул в глаза. Ему нужно было понять...

Знает ли она?

Откуда?

Что ж, если Ева что-то и узнала, если почувствовала что-то неладное и поэтому спряталась под простыню, воображая худшее, что только можно представить, он мог успокоить ее, рассеять страхи нужными, правильными словами. Ему очень хотелось убедить ее, что тревожиться нет причин.

— Ева, — начал Маркхэм. — Я получил письмо.

Она непонимающе посмотрела на него.

— Это не так уж важно, но я все равно собирался тебе сказать. Кто-то задумал нас разыграть.

— Какое письмо?

Похоже, она ничего не знает. Поздно. Маркхэм вымученно улыбнулся, как будто ему и впрямь было весело.

— Давным-давно, еще до того, как мы с тобой познакомились, я встречался с одной девушкой...

— Как она выглядела?

— Не важно.

— Я хочу знать!

Похоже, что это заинтересовало Еву всерьез.

— Ева, я уже и не помню...

— Отвечай!

— Ну... она была довольно худенькая... я бы даже сказал, костлявая... с длинными волосами. А какая разница?

— Она подрезала волосы, да?

Ни с того ни с сего его сердце словно подпрыгнуло и забилось быстрее.

— Думаю, что да. — Незадолго до того, как она ушла, подумал Маркхэм. — Ну и что? Послушай, она умерла много лет назад и...

Ева отрицательно покачала головой:

— Нет.

— Что ты хочешь этим сказать? — Дэн почувствовал, как у него подскочило давление и зашумело в ушах. — Я пытаюсь объяснить, что она умерла. Совершила самоубийство. Облила себя...

— Нет, Дэн, она не умерла. Она недавно была здесь!