Каменный клинок

Глава 51 Младший сын короля Угенмара, Сенз

На дворе моросил дождь. Зябко поежившись, принц с надеждой посмотрел на мрачное, затянутое низкими облаками небо, и горько вздохнул: непогода разыгралась не на шутку и успокаиваться явно не собиралась. Кинув взгляд на насмешливо наблюдающего за ним гвардейца, Сенз привычно задавил ставшим совсем слабым желание поставить на место не понимающего, с кем имеет дело, смерда, и, зачем-то набрав в грудь воздуха, понесся по лужам к ближайшей калитке, ведущей в город.

Записка от Огиона, в которой сержант просил срочно с ним увидеться, жгла руку. И действовала на нервы: за полгода пребывания в Аниоре его сопровождающий пропал в первый раз! И не на день — на два, а на месяц с лишним! Выбираясь в город по выходным, Сенз постоянно утыкался в закрытую дверь комнаты, которую сержант снимал на постоялом дворе «Орел и лошадь», и злился. А вот сегодня, получается, вернулся!

В прохудившихся от ежедневных тренировок сапогах мгновенно захлюпало, и мальчишка в который раз мысленно проклял ту минуту, когда в голову его отцу пришла идея отправить его в Школу:

— Сынок, ты еще мал, и ничего не понимаешь в государственных делах, но когда-нибудь, сев на этот вот трон, вспомнишь мои слова и скажешь спасибо… — похлопав ладонью по подлокотнику резного деревянного кресла, сказал он, и по привычке покосился на стоящего чуть поодаль Первого Советника. Барон Мирнур так же привычно кивнул: мнения короля Угенмара и его правой руки, как обычно, оказывались довольно похожи по сути, хотя и могли различаться по форме. — На сегодняшний день самым сильным государством Элиона является Аниор, и с этим приходится считаться.

— Как это? — возмутился пораженный до глубины души принц. — А наш Угенмар? Разве мы не сильнее, папа? Ой, простите, Ваше Величество?

— Увы, принц, не сильнее. Поверь — будь у короля Ольгерда желание захватить любое из граничащих с Аниором королевств, он бы сделал это без особых проблем. — …и при этом вряд ли потерял бы даже сотню своих воинов… — в унисон с сюзереном пробормотал барон Мирнур. — Думаю, что армия любого государства, узнав, что им объявил войну победитель Ордена Алого Топора, разбежалась бы в тот же день. Или в полном составе перешла бы на сторону агрессора.

— Второе — гораздо вероятнее… — хмыкнул король. — Здорово, что ни у Ольгерда Коррина, ни у его советников, нет никаких амбиций. В общем, мы тут подумали и решили, что долговременный союз с таким сильным соседом нам не помешает…

— Постойте, Ваше Величество! — задумчиво почесав затылок, позволил себе перебить отца Сенз. — Насколько я помню уроки географии, Аниор и Угенмар не имеют общих границ!

— Ну, как тебе сказать? — криво усмехнулся монарх. — Да, вроде бы от границ их королевства до пограничного Девайра четырнадцать дней пути. Но за последний год из Угенмара выехало почти полторы сотни семей мастеровых, ищущих лучшей доли. И все они устроились в Аниоре! Как ты думаешь, почему?

— Им там больше платят? — как на уроке по экономике, четко ответил принц.

— Да. И, кроме того, там ниже налоги, нет самоуправства мытарей, есть государственная программа трудоустройства квалифицированной рабочей силы и еще много чего странного.

— Но ведь и мы можем сделать то же самое? — задумчиво глядя на отца, спросил Сенз. — Тогда те, кто уехал — вернутся… А с ними приедут и мастера из Аниора и соседних с нами королевств…

— Это не так просто, сын! Для начала надо ограничить права дворянства, что вызовет волну недовольства и интриг…

— Если не гражданскую войну… — скривился в недовольной гримасе Первый Советник.

— Боюсь, что даже этот пункт мы вряд ли осилим…

— Ладно, не будем о наболевшем. Пока… — заерзав на троне, король расстроено посмотрел на сына. — Я тебя вызвал вот зачем: отсутствие амбиций у короля Аниора может быть явлением временным. То есть, скажем, лет через пять, подняв экономику страны, он может захотеть наложить лапу на земли соседей. И мы вряд ли сможем что-то ему противопоставить. Поэтому я решил перестраховаться…

— Как? — чувствуя, что у него неприятно засосало под ложечкой, поинтересовался Сенз.

— У короля Ольгерда есть сын. Года на два помладше тебя. Думаю, если бы вы подружились, то в дальнейшем это могло бы вылиться в торговый и военный союз.

Пока он совсем дитя, и способен на искренние чувства, надо заставить его испытывать их к нам — тебе лично и твоему королевству!

— Моему?

— Ну, учитывая тот факт, что все мы не вечны, когда-нибудь ты займешь мое место…

— Ваше Величество! Позволю себе напомнить Вам, что кроме меня, у Вас есть еще старший сын, принц Рандир… — слегка поморщившись при мыслях о брате, четко отбарабанил Сенз.

— Рандир — обалдуй, и вряд ли сможет быть хорошим королем… — слегка изменившись в лице, прошипел король. — Его интересуют только то, что прячут под платьями служанки да содержимое бочек в винных погребах. Ладно, это не твои проблемы. Твое дело — подружиться с принцем Самиром, ясно?

— Вот так вот просто взять и подружиться? — вырвалось у младшего сына короля. — И где я его найду? На кухне, рядом с кухарками? Или поискать на заднем дворе?

— Ты отправишься в Аниор. Поступать в их школу боевых искусств… — не обратив никакого внимания на выступление сына, буркнул монарх. — И проучишься там до тех пор, пока не повзрослеешь…

— Это что, целый год или два? — вырвалось у ошарашенного мальчишки.

Король и его советник расхохотались:

— Учитывая тот факт, что тебе всего девять, обучение может продлиться лет семь, а то и больше…

— И я все это время буду жить там? А… ты, а… мама? — непослушными губами выговорил Сенз.

— Ты — принц. И должен думать о благе своей страны… — вздохнул король. — Я тоже буду по тебе скучать…

— Я ненавижу слово Долг! — вырвалось у мальчишки.

— Я — тоже… — вздохнул король. — Это не самое тяжелое, сын. Тебе придется изображать сироту — выходца из какой-нибудь обнищавшей дворянской семьи.

— А почему не какого-нибудь мужика? — попробовал съязвить принц.

— Потому, что твое воспитание и манеры скрыть не удастся при всем желании. А два раза в эту школу не принимают…

…Добираться до Аниора пришлось почти месяц — вместо положенной ему по статусу кареты и отряда сопровождения из двадцати латников и офицера принц двигался пешком. На пару с отставным сержантом-мечником из личной гвардии короля: по мнению отца Сенза, за время, которое его сын должен был провести в дороге, из него должен был «выветрится дворцовый дух». Нельзя сказать, что Оршенн Второй оказался неправ: за этот месяц их дважды грабили, раза четыре обворовывали во сне на постоялых дворах; за это же время Сенз научился зарабатывать себе на хлеб рубкой дров, чисткой конюшен и тому подобной грязной работой. Его руки, привычные к тяжести разве что тренировочного меча обзавелись мозолями от мотыг и лопат, лицо обветрилось и загорело, а светлые волосы, еще недавно ежедневно укладываемые в затейливую прическу, выгорели и стали похожи на пучок соломы.

Если бы не недремлющее око вездесущего Огиона, принц уже день на третий путешествия вернулся бы домой: первые дней десять, укладываясь спать, он еле сдерживал подступающие слезы и скрипел зубами от ненависти к отцу.

Потом стало легче — Сенз научился довольствоваться малым, обходиться краюхой черствого хлеба и несколькими глотками воды, и не думать о том, чем в данный момент занимался. Да и ненависть к отцу попригасла: рассказы Огиона о воинах Обители Последнего Пути, в котором когда-то вырос король Аниора Ольгерд, о Мерионе Длинные Руки и их войне с Орденом сделали свое дело — мальчишке захотелось стать таким же великим воином, как и они. Правда, в то, что они такие уж непобедимые, верилось слабо: по мнению принца, самым сильным воином всех времен и народов являлся королевский палач Харя, способный одним ударом тяжелого топора развалить приговоренного от ключицы и до бедра.

— Сила — это еще не все… — пытался разубедить его Огион, но бесполезно: детские впечатления о показательных казнях перевешивали любые аргументы.

— Вот ты прошел не одну войну! — спорил с сержантом принц. — Если верить его Величеству, то ты — воин, каких поискать. Так почему, когда нас грабили, ты меня не защитил? Что тебе стоило выхватить меч у кого-нибудь из той компании и вырезать их к демонам?

— Ничего, кроме инструкций короля… — сгорбившись, отвечал воин. — Я обязан казаться обычным мужиком. Как видишь, пока получается…

— Ну, ты мог бы их побить… — злился Сенз.

— Один? Ту толпу? А если бы не получилось? Тогда обозленные грабители убили бы нас обоих. А так они забрали все, что нашли, и, слегка поглумившись, отпустили…

— Я был вынужден терпеть!!!

— Да… так и было задумано, господин… — старательно опуская обращение «ваше высочество», отвечал солдат. — Вы должны отучиться чувствовать себя принцем.

И, как ни странно, дней за пять до прихода в Аниор Сензу это удалось.

Устраиваясь на ночлег на сеновале одного из домов в маленькой деревеньке рядом с дорогой, он поймал себя на мысли, что перестал злиться на то, что приходится спать на сене, укрываться потертым и слегка влажным плащом, и чувствовать голод после скудного ужина…

…Первые часы в Аниоре принц чуть не вывихнул себе челюсть: в этом городе все было не так, как он привык! Во-первых, на улицах было чисто: несмотря на отсутствие дождей, на мощеной камнями мостовой не было ни мусорных куч, ни луж нечистот, ни коровьих лепешек! Во-вторых, улицы и в центре, и на окраинах города практически ничем не отличались друг от друга — по рассказам горожан, бригады каменотесов работали, не покладая рук уже полгода, и пока не собирались останавливаться! В-третьих, на поясах горожан совершенно открыто висели кошельки с деньгами, и их не воровали!

— За попытку взять чужое отрубают руку. На месте. За вторую — голову… — пояснил удивленному мальчишке гордый своим королем горожанин. — Я даже перестал запирать двери на ночь — воров и грабителей у нас нет…

— А договориться со стражей нельзя? — пораженно спросил сержант.

— С нашей? Невозможно! — расхохотался мужчина. — Говорят, первое время кто-то пытался…

— И? — хором воскликнули оба путника.

— Один раз получилось… — признался аниорец. — Солдата четвертовали, а его командира выслали из города.

— За что?

— За то, что рекомендовал в стражу недостойного… — гордо приподняв подбородок, объяснил мужчина…

— Но ведь стражники не могут быть везде! — в голосе Огиона чувствовалось сомнение.

— А им и не надо! — расхохотался весьма довольный их удивлением горожанин. — Кто бы ни увидел творящееся непотребство, либо сообщит ближайшему патрулю, либо постарается вмешаться. За помощь страже полагается награда, и немаленькая…

…Что еще бросалось в глаза — это яркая одежда на прохожих. Особенно это касалось женщин: казалось, что каждая из них спешит или на бал, или с него, и к вечеру первого дня пребывания в столице королевства у Сенза устали глаза. И уши — заливистый смех ничуть не скрывающих своих эмоций аниорцев слегка действовал на нервы:

— Чему они все время радуются? — непонимающе глядя на скачущих по мостовой детей, спросил он у своего спутника.

— У них есть, где жить что есть, кроме того, есть уверенность в том, что все это будет и завтра… — немного непонятно объяснил воин. — Поверьте, мой господин, это очень хорошая причина для того, чтобы жить в удовольствие…

— Тебе тут нравится? — удивленно поинтересовался принц.

— Да, мой господин… — не стал запираться Огион. — Не дай я слово вашему отцу, я бы постарался найти себе здесь работу…

— Ты не боишься говорить правду… — вздохнул мальчишка. — Папа говорит, что это большая редкость… Ладно, я тебя прощаю…

— За что, мой господин?

— Ты должен любить свою страну… — вскинув голову, рявкнул мальчишка. — Ты там родился, возмужал, ты защищал ее от врага!

— Да, я люблю место, где родился… Но моя сестра умерла от голода, когда мне было четыре года… Младший брат, переломавший ноги на охоте, живет на часть моего жалования, и не может завести семью, так как ее надо кормить… Да что я?

Во время морового поветрия летом прошлого года, которое случилось из-за сильной жары и грязи на улицах, умерло почти три тысячи человек… А ведь если бы в нашей столице так же заботились бы о чистоте, как здесь, его могло бы и не быть…

Принц вспыхнул, набрал в грудь воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, и… снова выдохнул: воин был прав. А если верить отцу, то наказывать за правоту недостойно монарха…

— Я подумаю над твоими словами, солдат… — сказал он через пару минут. — Ладно, давай искать место, где можно остановиться на ночлег…

…В школу боевых искусств Аниора Сенз поступил с большим трудом: несмотря на то, что он с раннего детства держал в руке меч, по мнению человека, отбирающего новичков, двигался принц, как «колченогая корова, своим ходом бредущая на погост»:

— Что, не нравится мое мнение? А почему оно должно быть другим? Кто тебя учил так доворачивать кисть при ударе? Мастер меча? Самозванец он, а не мастер. Чем губить нормального пацана, лучше бы удавился на ближайшем дереве, зараза… — беззастенчиво тыкая пальцем в разные части тела Сенза, мужчина не переставал возмущаться: — Кто ему сказал, что надо так закрепощать связки? Ну-ка, прогнись в спине? О-о-о, какие мы деревянные… Нет, пожалуй, это уже не исправить…

— Но я хочу! — в какой-то момент взорвался парнишка. — Если вкладывать в дело душу, то оно не может не получиться!

— Это кто тебе сказал? — удивленно хмыкнул мужчина.

— Папа… пока был жив… — вовремя вспомнив свою легенду, вздохнул мальчишка.

— Он был не дурак… Ладно, дам тебе шанс… Видишь вон ту железку? Берешь ее в руку и бьешь вот так… — он выхватил меч из ножен и показал горизонтальный удар над вкопанным в землю деревянным столбом, — над этим чурбаком, пока не зайдет солнце. Не выдержишь — не обессудь… Кстати, руку можно иногда менять…

Первое время железный прут казался легким — намного легче оставшегося в его королевских покоях меча. Но уже через час Сенз начал задумываться, хватит ли ему сил дожить до обеда, не говоря уже о том, что выполнить задание мучителя. Часа через два он практически ослеп — пот, льющийся со лба, резал глаза, а вытирать его было некогда и нечем — мокрая насквозь грубая рубаха только царапала лоб.

Еще через час перестали чувствоваться запястья и пальцы — каждый раз, меняя руку, Сенз панически боялся, что уронит прут, не удержав его в трясущихся от усталости руках. А перед самым обедом перестало хватать воздуха…

Если бы не группа мальчишек неподалеку, непринужденно выполняющая упражнение гораздо сложнее, принц сломался бы задолго до заката — а так, собрав всю свою волю, он старался перестать думать о времени, и взмахивал и взмахивал ставшим неподъемным прутом…

— Хватит! — голос, раздавшийся за его спиной, вырвал Сенза из забытья часа за два до захода солнца. — Годишься. Есть, где жить и на что питаться?

Прут, вырвавшийся из пальцев, больно ударил по ноге, но Сенз даже не поморщился — просто не было сил:

— Нет…

— Подойдешь к тому сорванцу в серых штанах и скажешь, что тебя взяли. Он покажет, где ты будешь жить… Что встал? Отнеси прут на место… И умойся — на тебя страшно смотреть! …Знакомство с будущим королем Аниора прошло мимо его сознания — просто однажды он узнал, что один из жилистых, невероятно подвижных и гибких пацанов, занимающихся лично с Дедом — так воспитанники Школы называли Мериона Длинные руки, — и есть тот самый Самир Коррин, с которым ему надо было подружиться.

Мальчишка оказался не особенно общительным — легкой, ни к чему не обязывающей болтовне с друзьями он предпочитал дополнительные тренировки, схватки с боевым псом по кличке Хмурый или чтение толстенных книг. Плюс ко всему, в отличие от остальных воспитанников Школы, он мог запросто гулять по всему дворцу и без проблем выходить в город — остальным требовалось, как минимум, разрешение преподавателя. Однако с течением времени сблизиться с ним все-таки удалось.

Только вот не совсем так, как планировал Сенз. …В один из вечеров, вернувшись с тренировки в казарму, мальчишки заспорили о том, что скорость, с которой двигается Самир, хороша только для себя самого — помочь другому, при достаточном количестве нападающих он никогда не сможет.

Коррин-младший пожал плечами, вытащил из толпы ребятишек первого попавшегося и назначил его своим партнером.

— А остальные могут нападать!

Схватка «двое против семерых» оказалась на удивление скоротечной — достать двигающегося слишком быстро для нормального человека Самира не получалось и на обычных тренировках, и вся семерка атакующих сразу попыталась завалить его напарника по кличке Кот. Удары Самир почти не блокировал — он предпочитал слегка смещать их в сторону. Так, чтобы атакующие теряли равновесие и били своих же товарищей. В общем, через минуту после начала боя его соперники разошлись не на шутку. В итоге, Щепка, самый сильный из ровесников Сенза, от души вложившись в удар кулаком, вместо лица Кота врезал в невесть как оказавшееся перед ним лицо принца! Раздался хруст ломаемого носа, и наследник трона Угенмара вдруг почувствовал, что из под его ног уходит земля!

— Я не хотел! — взвыл Щепка, но было уже поздно — не умеющий ошибаться и не прощающий чужих ошибок Самир ударом ноги в корпус выбил его из свалки и быстро «успокоил» остальных.

— Нос болит? — подтащив Сенза к умывальнику, мальчишка помог ему смыть с лица кровь и хмуро посмотрел в сторону кое-как встающих на ноги ребятишек.

— Разве это — нос? — попробовал пошутить принц. — Судя по отражению в воде — это больше похоже на лепешку…

— Как бы сказал дядя Глаз — шнобель… О, а вот и Дед… Ох, и влетит же нам сейчас!

Влетело им действительно здорово: следующие суток пять после тренировки, устроенной им Дедом, нормально передвигаться мог разве что двужильный Самир.

Зато оклемавшись, Сенз почувствовал, что мальчишка его не сторонится, и здорово этому обрадовался…

…На лицо Огиона было страшно смотреть: серое лицо с черными кругами под глазами казалось посмертной маской погибшего в бою героя. Щеки впали, а краснота в глазах свидетельствовала о том, что он не спал как минимум пару суток. Не дожидаясь, пока принц закроет за собой дверь, сержант хрустнул костяшками пальцев и выдохнул:

— Мой господин! У меня плохие новости. В Угенмаре дворцовый переворот. Кучка заговорщиков во главе с бароном Ниеддом захватили королевский дворец и свергли вашего отца…

— Что с ним? — похолодел принц.

— Король Оршенн Второй, ваш отец, погиб от рук кого-то из них. Вместе с ним погибла ваша мать, старший брат и обе сестры… Мне очень жаль…

— Барон Ниедд? — скрипнув зубами, прошипел мальчишка. — Тварь… Когда? Когда это случилось?

— Месяц и четыре дня назад. В день рождения принцессы Илии… — глядя в пол, пробормотал сержант. Я не поверил слухам, и ездил туда сам… Их всех больше нет, мой господин… Я видел тела, вывешенные на стенах королевского дворца… Их не снимут до праздника Урожая…

— А барон Мирнур? Койжерр? Метц? Что, не нашлось ни одного человека, который бы не испугался защитить короля?

— Все произошло очень быстро! Те, кто пытался остановить Ниедда, перебиты.

Мирнура и Койжерра четвертовали, а вот барон Метц успел сбежать… Но один — его жену продали в солдатский лупанарий…

— За что? — вспомнив милую, тихую, вечно застенчиво улыбающуюся баронессу, Сенз чуть не заплакал.

— За то, что ее муж не дал себя казнить… Там ужас что творится, мой господин…

Народ пытается сбежать из столицы, но это мало кому удается — в город ввели войска… На всех дорогах — патрули. Новый король пытается заставить себя уважать. Или бояться… И щедро льет кровь своего народа…

— И что теперь с ними всеми будет, Огион? — выдохнул мальчишка.

— Не об этом надо думать, мой господин! Думать надо о себе! Вы должны забыть о том, что вы — принц… — отведя в сторону взгляд, ответил сержант. — Говорят, что король Ниедд приказал доставить ему вашу голову, и, судя по тому, что за нее он обещает двадцать золотых монет, желающих вас найти будет предостаточно…

— Я должен забыть? Должен? — взорвался Сенз. — Слово Долг, по-моему, понимается немного не так! Папа говорил, что думать о себе — удел слабых духом! А я — его сын, и должен заботиться о народе!

— Вам всего десять… — попытался перебить его Огион.

— Маловато… Но что поделать? Ладно, не дергайся — пороть горячку я не буду.

Мне надо подумать. Жди — завтра-послезавтра я тебя навещу… Все… А сейчас мне надо вернуться в казарму…