Жизнь вторая. Ррарг. Глава 9. Обучение.

Нет, не было ни тоннеля и света в его конце. Не было чистилища или сверкающей арки с вратами. В общем не было ничего из того обширного списка, который нам, людям, обещали священнослужители и сценаристы фантастических фильмов, после нашей смерти. Просто когда исчезла боль, я вдруг стал одновременно и непостижимо огромен и до безумия мал. Ощущения, недоступные человеческим чувствам и непознаваемые разумом затопили всё моё сознание сводя с ума. Мелькали какие то пятна и картины, которые я смог проанализировать уже много позже, оказавшись здесь. Сколько времени так прошло – мгновение или тысячи лет – я не знаю. Просто в какой-то момент чувства вновь стали… ну привычными что ли, понятными.

Было холодно, было больно, было одиноко. Наверное было мокро. А ещё по сознанию били молотом запахи. Их было невероятно много и они были до чудовищного обострены. Ну это я уже потом узнал, что это обоняние. А тогда, когда вместо полноценного зрения у меня были расплывающиеся, скачущие цветные пятна, именно запахи показались мне главным органом чувств. И в общем-то – в этом я не ошибся. Потому что когда моё ошпаренное новыми ощущениями, человеческое сознание, смогло продраться через не дающие мыслить запахи и инстинкты, оказалось что я больше не человек. Теперь я переродился в теле Псоглавца. Ну или Гнолла. Так я стал Рраргом. Сперва было тяжело. В сознании, если считать таковым состояние, когда я разумно управляю своим телом – я находился урывками. Всё-таки я оказался в теле щенка, то есть крайне слабого и быстро устающего организма, который постоянно хочет есть и спать. Со временем ситуация немного выправилась. Тело довольно быстро окрепло и я даже смог позволить себе некоторые размышления, пока с чавканьем потреблял материнское молоко, отпихнув в сторону более слабую и худосочную сестру. Для начала я пришёл к многомудрому выводу, что я есть никто иной, как попаданец. А стало быть, следуя канонам всевозможной развлекательной литературы, которую мне довелось читать в мою бытность человеком, сейчас начнёт мне переть удача. Девки будут в гаремы сбегаться, сам я окажусь тайно рождённым сыном местного императора и всё в таком духе. Ну и ещё должна быть какая-то суперсила или суперзнание. К сожалению, будущее показало, что эта теория была очень далека от истины. Но тогда я пребывал в предвкушении и ждал, когда же я достаточно повзрослею, чтобы устроить в нашем государстве техническую революцию, вооружить всех автоматами и поставить весь мир в позу «Зю», коль уж не получилось провернуть это в предыдущей жизни.

Увы, реальность в свойственной ей манере показала всю меру моей недальновидности. Едва я смог уверенно встать на свои лапы, как тут же стал терять контроль над происходящим. Вернее – не совсем терять. Просто вдруг понял, что не смотря на все мои внутренние установки и принципы, раз за разом поступаю вразрез со своим разумом. Тогда я предположил, что поскольку я попаданец-вселенец, то вероятно со мной борется сознание оригинального реципиента, каким-то образом влияя на мои решения. Сейчас же я уверен, что никакого другого сознания в моём теле никогда не было, а боролся я с самим собой. С собой, который руководствовался инстинктами. Всё-таки гноллы оказались куда более зверями, нежели люди. Как нынешний я уверен, большая часть моих действий в жизни Рранга была обусловлена химией. А точнее биохимией крови. Тело псоглавца оказалось прекрасной биологической машиной. Быстрое, ловкое создание с превосходной реакцией. Живи да радуйся. Но всё портили инстинкты. Организм реагировал на любой внешний раздражитель предельно радикально. Преимущественно агрессивно.

Едва мой выводок щенков смог стоять на лапах, нас стали учить. Причём учили не словам, рисованию или чтению, как это принято у людей. Учили различать запахи и охотиться. А ну да, запахи. Совсем забыл про этот аспект. Обоняние гнолла было бесподобно. Именно оно, а не зрение, как я привык, несло основной объём информации. А пахло всё. И всё пахло по разному. Стенки нашей норы пахли домом, стенки соседской имели оттенок сырости, а хижину шамана можно было определить с тысячи длинных прыжков по запаху сохнущих трав. Старики пахли мелкими сладкими корешками, которые они срывали в большом гроте под поселением. Считалось, что они помогают старикам чувствовать себя лучше. Не знаю, мы с парой щенков как-то попробовали тайком – так у нас языки онемели. Не знаю, может они эту штуку как-то готовили? Белки пахли… ну – белками. И ещё орехами, древесиной и хвоей. Мелкие зверьки, вроде сурикатов жившие на восточном склоне сопки в пяти быстрых перебегах от нашей деревни, пахли тоже по особенному. Они рыли норы под камнями, на которых было много рыжих и красных камней. То ли выходы железа, то ли киноварь – мне-охотнику было без разницы. Эти зверьки пахли этими камнями. И потому когда они спускались со склона в густую растительность у ручья, отыскать их по запаху не составляло никакой сложности. Индивидуально пахли все члены стаи, разные, в том числе и незнакомые запахи приносил ветер. В общем обоняние было главным органом чувств. Следом за ним шли слух и зрение.

Так вот, как только наш выводок смог твёрдо стоять на лапах и стал выбираться из родной норы, вырытой в корнях огромной секвойи, нас всех отдали учиться. Причём сделали это просто и незатейливо. Отец с двумя братьями, шлепками и ударами лап, просто выгнал всю нашу тявкающую и скулящую свору из норы и погнал в сторону центра поселения. Ну это я потом узнал, что это центр, а тогда нас просто гнали в неизвестность. Я даже попробовал тяпнуть отцовскую лапу зубами, когда она меня толкнула, но получил крепкую оплеуху и под булькающий смех взрослых, был вынужден скакать дальше, отчаянно мотая головой. Так мы оказались в вольере старого Гройсо. Причём оказались, что мы не одни такие. Помимо нашего семейного клубка в девять хвостов, тут оказалось ещё два десятка щенков того-же возраста. Я бы сказал что пару недель от рождения, но тут просто не было понятия недель! С системой счисления вообще и времени в частности у прямоходящих собак было всё ни к чёрту. Сутки состоявшие из тёмного времени суток и светлого – названия как такового не имели. Было «Время охоты» – ночь и «Время бытия» – день. Я сперва не понял почему временем охоты называется только ночь, потому что многие в стае охотились и днём, а потом как понял… Но об этом позже. Так вот, время никто никак не измерял. Только основные моменты – утро, пик жары, сумерки, время охоты. Класс. То же касалось недель, месяцев и лет. Их просто не существовало. Следующей единицей измерения были «Время сытости» и «Время голода». И это были ни много-ни мало эквиваленты тёплого и холодного времени года. Вернее тут не было как такового холодного времени года. Просто довольно долгий промежуток времени было тепло, шли нечастые дожди и лес был наполнен жизнью, на которую мы активно охотились. А потом вдруг наступало Время голода – лес накрывал тропический ливень, который с разной интенсивностью вколачивал свои капли в листья и землю на протяжении 20-40 дней, если считать по восходам. Я сумел его примерно посчитать до того, как повзрослел, оставляя царапины на кусочке коры, который припрятал в беличьем дупле. В общем время голода так называлось совсем не зря. Во время прохождения через наши охотничья владения этого муссона или как там звались тропические ливни у нас, любая охота становилась невозможна. Просто потому, что ни обоняние ни слух не работали. Вернее работали, но запахи все были смыты и смешаны друг с другом, звук падающих капель забивал своим шумом звуки чужих передвижений. Так что потенциальную дичь можно было только заметить глазами, что для непривычных к такому виду охоты гиено-людей, было довольно проблематично. Нет, никто на самом деле от голода не погибал – в поселении были запасы еды, которые пополнялись на протяжении всего времени охоты. Но того обилия свежего, одуряюще пахнущего мяса с кровью, которые были у стаи в период охоты, во время голода не было. Да и корешки разные грызть было совсем не так увлекательно, как косточку. Эх…

Ах да, я же отвлёкся от обучения. Собрали в общем всех моих сверстников в вольер к Гройсо – старому, седому охотнику с тяжёлой лапой и лютым нравом. Как он никого из нас не прибил и не покалечил – диву даюсь. Всё-таки дети у гноллов вовсе не похожи на человеческих детёнышей. Тут каждый сам в себе оружие – клыки, когти и несколько килограммов животной ярости. Но тем не менее, Гройсо быстро навёл порядок, раскидав по углам вольера сцепившихся друг с другом щенков. Хотя мы всего лишь знакомились. В общем нам всем было продемонстрировано, что даже один взрослый псоглавец без проблем раскидает пять десятков мелких щенят, после чего нас стали учить. Седой наставник демонстрировал нам разные травы и давал их понюхать, после чего демонстрировал последствия их приёма внутрь. Короче это были пантомимы на тему «Выглядит оно вот так, пахнет вот так, сожрёшь – сдохнешь». Потом перешли к более сложным демонстрациям. Выбрав из группы сидящих щенков того у кого на лапе имели кровавы следы от чьих то клыков или когтей, Гройсо разжевал какую то новую траву и втёр получившуюся кашицу прямо сквозь редкую ещё шерсть прямо в ранки. Рыкнув на заскулившего щенка, Гройсо стал демонстрировать нам разные камни и деревяшки, давая их понюхать, попутно не давая своему пациенту вылизать траву из ранки. Наконец, под конец занятия, он продемонстрировал нам результат действия травы на лапу нашего товарища. Кровавые и довольно глубокие царапины успели схватиться краями и покрыться корочками. Как оказалось Скалист был заживляющим растением, которое подстёгивало нашу регенерацию или что-то вроде того.

Так началось наше обучение. Днём, то есть во время бытия, мы сперва под присмотром взрослых, а затем и самостоятельно собирались к Гройсо, который обучал нас премудростям. Кстати мотивация ходить на его занятия была бешеная – одному из щенков другого выводка, который убежал в лес вместо того чтобы учиться, могучий Рглай – воин водивший стаю на охоту в дальние выходы, демонстративно сломал нижнюю лапу, после чего вернул его в круг обучения. Ну что я могу сказать – система обучения работает. Нас учили жестам и командам, которые подают гиено-люди друг другу на охоте. Гройсо просто демонстрировал жест, потом дублировал рыком и показывал что нужно сделать. Не знаю как так вышло, но основной набор слов которыми псоглавцы пользовались в обычной жизни мы выучили именно благодаря этому обучению. Хотя большую часть слов, конечно заменяли рыки и порыкивания различных тональностей, интонаций и громкости. Всё таки гортань гиены с гораздо большей лёгкостью издаёт лай и рычание, нежели связные слова.

Затем нас учили изготавливать примитивное оружие и пользоваться им. Кстати выяснил, что верхняя лапа гораздо удобнее держит палку, копьё или изогнутый меч, но совершенно не приспособлена для удерживания лука или пращи. Когти и шерсть, которой была покрыта вся тыльная сторона ладони, а так-же мягкие подушечки на пальцах совершенно не способствовали успехам в использовании этого оружия. Так что все мои нелепые попытки поумничать и сделать себе лук разбились о лающий смех наставника и сотоварищей по обучению.

Ещё нас учили чистить свою шерсть. А это оказалось необходимым. Тело гнолла на 95-97 процентов покрыто шерстью и подшёрстком. И хоть она была довольно крутой штукой – защищала от повреждений и позволяла существовать в лесу с минимумом одежды, она цепляла на себя все возможные запахи. Охотился на восточном склоне? Теперь ты пахнешь всё теми же красными камнями. Собирал с деревьев сочные плоды? Скорее всего пахнешь их соком. Поймал и съел сырой любую мелкую тварюгу? Пахнешь кровью. А это очень сильный и знакомый всем в лесу запах. Был в поселении и принимал хорошо прожаренную еду? Скорее всего пахнешь дымом и жиром, накапавшим с мяса. Короче шерсть приходилось чистить постоянно. По несколько раз в день. И делать это приходилось, аккурат в лучших традициях животных из моего прошлого мира, а именно вылизываться. Нет, я в силу своей разумности пробовал искупаться. Преодолев нежелание тела мокнуть, я залез в ручей, только чтобы понять, что мокнуть моё тело не желает! Одно дело, когда ты пробираешься по лесу во время небольшого дождичка и вода стекает по твоей шерсти и наполненному жиром подшёрстку – кожа остаётся практически сухой. И совсем другое – залезть в воду целиком. В общем все мои инновации свелись к тому, что иногда я обтирался куском коры пробчатого дерева, которое почти не имела своего запаха и хорошо впитывала воду. В остальное время же, как и все, работал языком.

Незадолго до моего первого «времени голода» или попросту времени штормов, наш выводок был объявлен первично обученным и нас повели на охоту. Нет, мы и до этого охотились. На тех же белок и сурикатов, которые обитали совсем недалеко от поселения. Но справедливости ради, у взрослых гноллов они нормальной пищей и не считались – так, баловство. Перекусить немного. Так что нас немного приодели… Ну да. Одежда. С гардеробом у псоглавцев отношения были тоже непростые. С одной стороны, по первичным половым признакам мальчики от девочек и мужчины от женщин отличались довольно просто. Не знаю чем конкретно руководствовались предки моего нового народа, когда вводили правила ношения одежды, но каждому взрослому представителю племени вменялось в обязанность носить набедренную повязку. Точка. То есть из обязательного – всё. Кстати нам, то есть детям, ну или подросткам (хотя какие к чёрту подростки, прожившие на свете от силы полгода?), набедренная повязка не полагалась. Видимо, чтобы не тратить дорогостоящую материю на быстро растущие тела. Ну или ещё по какой причине. Так что бесстыдно сверкали друг перед другом скромными причиндалами, с виду совершенно неотличными от… собачьих, из моего прошлого мира. Во всяком случае, пока мы были мелкими. Взрослые же особи прикрывали свои гениталии, как я уже сказал – небольшими набедренными повязками спереди. Сзади всё скрывал довольно массивный собачий хвост. Женщины имели весьма скромные формы, ничем не прикрытой груди. Причём этих самых грудей у них было не две, как было привычно для меня, а целых шесть. Так что, окажись на моём месте какой-нибудь из мечтателей о таком вот попадалове, он был бы весьма сильно разочарован. Никаких тебе секси-тянок и кошкодевочек с фигурами фотомоделей, ушками и хвостиком. Исключительно жесткий реализм, где гнолл – это вставшая на задние лапы гиена или собака. Пусть и получившая в ходе неизвестных мне эволюционных факторов фигуру прямоходящего гуманоида, но унаследовавшая от своего прародителя все остальные признаки, включая клыкастую пасть и шесть сосков для выкармливания потомства. В общем, пока я был мальчишкой, смотрел на этих страхолюдин с некоторым ужасом, понимая, что мне предстоит и в этой жизни остаться одиноким. Разве что уйти из стаи и добраться туда, где живут женщины более привычные моему взору.

Исключением являлись воины, которых у нас в племени было десятков пять или шесть. В добавок к повязкам, они носили элементы брони. Но всё как то странно. Часть брони была добротной, явно изготовленной теми, кто понимает и умеет в обработку кожи. Часть элементов была самодельной и была изготовлена из шкур животных и веревочек. Самые же крутые из наших бойцов щеголяли металлическими кусками брони. Так у упомянутого раньше Рглая был почти полный доспех, состоящий из металлических наплечников, таких же наручей, поножей и кольчуги. А ещё у него имелся стальной кинжал, который давали понюхать каждому из щенков, чтобы объяснить что так пахнет самая серьёзная добыча. Судя по кинжалу я сделал вывод, что речь вероятно шла о цивилизованных боевиках других деревень или даже рас, от которых эта броня и была вероятно получена.

Загрузка...